Текст книги "Сердце пирата"
Автор книги: Кристина Дорсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Существует масса способов покорить женщину. И пират Джеми Маккейд, гроза Карибского моря, был профессионалом в таких делах.
Его радужные глаза, так напоминавшее само море, такие чарующие, казалось, затягивали в свою глубину. Они влекли, внимательно наблюдая, хватит ли у жертвы духа сопротивляться. И в случае, если жертва сдавалась, сулили неслыханное эротическое наслаждение.
Энни не могла противостоять ему.
Невинность редко знает, как это сделать.
Ее сердце бешено колотилось во все убыстряющемся ритме, пока его лицо опускалось к ее лицу. От него исходил запах вольных просторов. Его прикосновение было нежным. Совершенно неотразимое сочетание.
Губы Энни приоткрылись, приветствуя его губы жестом вековой давности, означавшим сдачу на милость победителя. Однако поражение обернулось сладкой победой. Энни наслаждалась уверенными хозяйскими движениями его губ. Победной изощренностью языка. Ее голова откинулась, и руки потянулись вверх, обнимая его крепкую шею, зарываясь пальцами в дебри кудрей.
Все ее тело пульсировало. Прижатое к его телу, оно впитывало его тепло, пока не взорвалось жаром, так что она, извиваясь, приникла к нему еще плотнее. Застежки ее рубашки отпустили свою хищную хватку. Когда его ладони обхватили ее ягодицы, приподняв ее и прижимая к его твердости, Энни инстинктивно поняла, что именно это ей необходимо, чтобы утишить боль, ощущавшуюся в глубине ее тела. Она ухватилась за его плечи пальцами, еще запутанными в шелке его волос. Когда их губы встретились, она слабо застонала. И вскрикнула, когда эти чудодейственные губы присосались к ее груди. Ее охватило пламя, и они откинулась назад, чтобы стать доступнее для него.
Ее соски напряглись до боли, которую успокаивал только возбуждающий массаж его языка. Он их покусывал. Он их всасывал. И Энни думала, что сойдет с ума, если только до этого не сгорит без остатка.
И вдруг все прошло. Весь жар, все ощущение неодолимой силы. Она стояла, качаясь, на подкашивающихся ногах, желая того, что так внезапно было от нее отобрано. Она медленно открыла глаза и была встречена его неизменной улыбкой. Хотя на этот раз улыбка не была такой уверенной, как обычно. И его глаза не улыбались. Они смотрели на нее со смесью страсти и презрения.
– Это было искушение, – хрипло сказал он.
– Искушение? – Энни не поняла, что он имел в виду, воспринимая все как в тумане. Она взглянула на него глазами, полными удивления. Для нее искушения не существовало.
– Верно. – Он сжал челюсти. – Ну, если помните, это мне уже обещано. И уговор есть уговор. – Он сделал глубокий вдох. – Даже когда он всего-навсего с пиратом.
– Я не… – Она хотела сказать «не понимаю», но, к сожалению, уже начала понимать. Во всяком случае, теперь, когда он не был так близко, к ней вернулась способность мыслить. Вместе с солидной долей замешательства и стыда, которые только усилились, когда он продолжил:
– Я высоко ценю ваше стремление остаться на борту. – Взгляд Джеми скользнул по ее телу, охватив груди с розовыми сосками, еще влажными от его губ, и медленно расползавшийся по щекам и шее румянец. – Но это не изменит моего решения.
Когда он повернулся, чтобы уйти, Энни не смогла шевельнуться, как будто приросла к доскам палубы. Гнев смел все остатки желания, все самоосуждение. Она атаковала его не толчками и ударами, которые, как он доказывал, на него не действовали, но словами.
– Этот уговор я не стану выполнять.
Когда он глянул на нее через плечо, движение его бровей выразило столько, сколько не могли бы выразить десять тысяч слов.
– Посмотрим, Энни. Посмотрим.
Он вышел. Хоть он не хлопнул дверью и даже закрыл ее без лишнего стука, этот звук громко отдался в ее ушах. Медленно, потому что вся сила, казалось, покинула ее тело, Энни подняла руки и стала застегивать рубашку. Она была озадачена, когда на ее пальцы упала первая капля влаги. Только подняв руку и нерешительно дотронувшись до щеки, она поняла, что плачет.
Уже много лет она не позволяла себе плакать. Со времени внезапной гибели ее родителей, когда ей было одиннадцать. Они были счастливыми, жизнерадостными людьми, сохранившими больше детскости, чем когда-либо было в их серьезной дочке. Ее отец, младший сын маркиза, женился на своей единственной любви, прекрасной чаровнице Софии – это он так ее называл до своего последнего дня. «Моя прекрасная чаровница».
Энни улыбнулась этому воспоминанию, вытирая щеки костяшками пальцев. Ее мать была прекрасна, гибкая блондинка с глазами, синева которых соперничала с летним небом, и улыбкой, зажигавшей сердце ее мужа.
Отец обожал жену, покупал ей платья и драгоценности… тратя больше, чем они могли себе позволить. Энни зарыдала, злясь на себя за эти глупые слезы. И думая, почему именно сейчас, через столько лет, она оплакивает родителей.
Или она оплакивала себя?
При этой мысли Энни застыла. Она непрошеной и нежеланной появилась в ее голове, и Энни пыталась прогнать ее. Жадными глотками вдыхая воздух, она схватила валявшуюся на полу рубашку и вытерла лицо. Она никогда не позволяла себе самоанализа и на этот раз тоже не собиралась копаться в себе.
Вполне хватало других поводов для беспокойства. Кроме того, как только де Порто будет найден и ее кузен вернется на Либертию, все станет таким, каким и должно быть. Дядя избавится от своей отрешенности, или ему хотя бы станет лучше, а Артур сможет и дальше… оставаться Артуром. А она будет заниматься всем, как занималась всегда.
Пират расстроил ее планы, но только на время. Она найдет способ. Всегда находила. С решимостью, которую она не вполне ощущала, Энни провела рубахой по лицу, размазывая грязь. Но слез больше не было.
Потом она стала делать то, что делала всегда, когда перед ней возникали трудности. Энни принялась за наведение порядка.
Когда она приподнялась на цыпочки, чтобы взглянуть на себя в зеркало, капитанская каюта выглядела чистой и прибранной настолько, насколько это было в силах Энни. Чистая или почти чистая одежда Джеми была сложена и аккуратно убрана в рундуки, грязная лежала в куче, ожидая стирки. Ей все равно, нравится ему это или нет. Дело сделано.
Энни скорчила гримасу, чтобы убедиться, что достаточно хорошо вымазалась фонарной сажей. Ее волосы были прибраны, шапочка низко натянута на лоб, и она снова влезла в толстый жакет. Она выглядела совсем как мальчишка.
И она собиралась выйти на палубу.
Джо первый заметил ее, когда она вылезла из люка. Он бесцельно слонялся по палубе. Взгляд его был настороженным. Синяки на лице стали фиолетово-зелеными, но опухлость пропала. При виде подходившей к нему Энни выражение его лица не изменилось.
– Джо, – приветствовала она, потом села рядом с ним.
Он ничего не ответил, но Энни показалось, что он чуть съежился, когда ее жакет задел его руку. Она решила не отступаться.
– Ты выглядишь получше. Все еще болит? Мальчик только неопределенно пожал плечами, что могло означить что угодно.
– В чем дело, Джо?
– Где ты был, Энди?
Энни надеялась, что сквозь слой грязи не видно, что она зарделась.
– Капитан поручил мне кое-что сделать. – Она подтянула колени, обхватила их руками и повернула голову, чтобы видеть его профиль. – Я закончил уборку его каюты. – Никакого ответа. – Ну и беспорядок там был. Везде одежда и книги…
Поскольку Джо все продолжал молчать, Энни протянула к нему руку. На этот раз ей не показалось, что он отдернулся. Энни уронила руку на палубу.
– В чем дело, Джо?
– Ни в чем. – Он поднялся на ноги.
– Капитан Маккейд запер Стими в трюме за то, что он с тобой сделал, – сообщила Энни. Она прикрыла глаза ладонью от слепящего солнца.
Она не могла разглядеть выражение его лица, но догадывалась, что оно было таким же безразличным, как и голос.
– Что толку, – пробормотал мальчик и побрел прочь.
– Что ты имеешь в виду? Джо! – Энни поднялась, но не успела еще сделать шага за приятелем, когда ее крепко схватили за руку.
– Ну и ну, это же Энди, – прошипел голос ей в ухо. – Представь себе мое удивление, когда я глянул вниз с верхней палубы и увидел тебя здесь. – Продолжая говорить, Джеми повернул ее в сторону люка. – Я думал, что вам было сказано оставаться внизу.
– Я хочу подышать воздухом. – Энни пыталась упираться, но без толку.
– Ну, вы уже подышали. – Джеми остановился у ведущей вниз зияющей дыры. – Так сами найдете дорогу обратно или мне придется вас проводить?
Энни выдернула руку.
– Я знаю дорогу, – сказала она, потом более мягко добавила: – С Джо что-то неладно.
– Без сомнения. Его довольно сильно измолотили.
Энни повернулась к нему:
– Думаю, дело не только в этом. Он даже со мной не хочет разговаривать.
– Вряд ли можно его в этом обвинять.
Заметив усмешку капитана, Энни поджала губы.
– Боюсь, это я во всем виновата.
– Вы не можете за всеми уследить, – мягко сказал он. – Вы не виноваты в том, что Джо куда-то забрел и разозлил Стими.
– Вы не понимаете. Мы с Джо следили за ним из-за того, что я подслушала насчет мятежа.
– Вы подслушали? Я думал, это Джо… Неважно. Отправляйтесь в мою каюту.
– Но…
– Я сейчас приду. – Капитан повернулся и пошел прочь, не оставив Энни другого выбора, как только послушаться его приказа. Она едва успела усесться на стул, а он уже зашел в каюту. Энни знала, что он заметил порядок, но он лишь молча повернулся и запер двери.
Снова повернувшись к ней, он сложив руки на широкой загорелой груди. На его лице невозможно было что-либо прочесть.
– Объясните, что вы имели в виду, – сказал он. Энни пожала плечами:
– Очень просто. Это я, а не Джо подслушала Стими с его… приятелями, – Энни не сразу нашла подходящее слово. – Они говорили, что собираются захватить корабль.
– И?.. – Его бровь дернулась.
– И что? – Энни прошла к окну, что теперь стало гораздо проще сделать, так как не мешали рассыпанные по полу одежда и книги.
– Это все, что они сказали? – В голосе капитана появилась нотка раздражения.
– Вы им не нравитесь, – бросила Энни через плечо, потом решила, что лучше объяснить подробнее. – Стими убедил их, что вы затеяли дурацкое предприятие. Он сказал, что единственный способ остановить вас – это захватить оружие, а вас уничтожить. – По ее спине пробежала дрожь, когда его мерцающие глаза остановились на ее лице. Пожалуй, безопаснее смотреть в окно. Но цвет моря за грязным свинцовым переплетом так напоминал цвет его глаз, что она зажмурилась.
– Значит, возможен мятеж?
– А вы не поняли? – повернулась к нему Энни. – Ведь Джо вам сказал.
– Он пришел ко мне с какой-то путаной историей насчет того, что слышал, как Стими и еще некоторые ворчали, что хотят, чтобы я ушел.
– И вы ему поверили?
– Тут было мало такого, чему верить или не верить. Расспросы ничего не прояснили. Он сбивался, не мог вспомнить, где он был, когда слышал этот разговор. – Джеми зарылся пальцами в спутанные ветром волосы. – Черт, если бы я занимался каждым недовольным пиратом на борту, я бы все время тратил только на это.
– Наверняка вы знали, как Стими к вам относится. А как он пререкался с вами в то утро, когда пристал ко мне!..
– Стими – это пакостный сукин сын. Только болван с этим не согласится. Но пираты не мальчики из хора.
– Как вы выносите их окружение?
– Я тоже не мальчик из хора, Энни.
Уж это-то ей слишком хорошо было известно. Тем не менее она бы не отнесла его к той же категории, что и остальных. Энни тряхнула головой. Дело было не в этом. Он согласился найти де Порто, и он был ей нужен. Нужен, как капитан «Гиблого дела».
– Я думаю, вы должны всех их бросить в трюм.
– Значит, теперь вы решили помочь мне командовать кораблем, мисс Корнуэлл? – Он с вызовом расставил ноги. – Хватит того, что вы завладели моей каютой и осмеливаетесь мне возражать.
– «Гиблое дело» – на вашей ответственности. Так же, как Стими.
– Стими сидит в трюме.
– А его приятели на свободе и могут делать что хотят. Джеми нахмурился и прошелся по каюте. Остановившись у стола, он ударил кулаком по неровной поверхности.
– Все мы имеем право поступать как хотим. Таков пиратский обычай. Поэтому мы и выбрали такую жизнь.
Он повернулся к ней на каблуках. Его тело дышало несдерживаемой силой. Случайный солнечный луч зажег блестящие полоски в его волосах, золотое кольцо в ухе замерцало. У Энни пересохло во рту. В этот момент он выглядел пиратом до мозга костей, вольным, целеустремленным до жестокости, готовым страстно отстаивать свою независимость. Неуправляемым. Могучим. Неукротимым.
Она убеждала себя, что он был только человеком, уязвимые места которого она пока просто не обнаружила. И тут он снова заговорил, открывая крошечное окошко в свою душу.
– Вы думаете, что я или любой из нас мог бы жить под гнетом? Нет уж, мы живем как хотим. Поступаем как хотим. И если имеются несогласные, им требуется просто бросить мне вызов. Таковы правила. – Он рывком повернул голову, уставившись на пол возле койки. Теперь там ничего не было, и он пнул плававшие в воздухе пылинки. – Если бы вы оставили все на своих местах, я бы показал вам правила, которым мы подчиняемся.
– Ваши правила, – сказала Энни, – я положила в верхний ящик стола. – Когда он ничего не ответил, продолжая яростно смотреть на нее, она сбивчиво заговорила, вдруг решив, что необходимо убедить его в том, что она оказала ему услугу. – Ящики были пустые, а пол весь завален, вам наверняка было очень трудно что-то найти. Просто невозможно. Я только…
– Вмешались, – угрожающе сказал он. – Пытались распоряжаться.
– Нет. – Даже для нее самой это отрицание звучало неубедительно. Энни вздохнула, пытаясь подавить беспокойное ощущение, что, возможно, он был прав. Может быть, ей следовало оставить его каюту, его жизнь такими, какими она их увидела. Он был не из тех, кто согласился бы выполнять установленные ею порядки.
Но на карту было поставлено нечто большее, чем его желания. И может, сам он и следовал своим чертовым правилам, но она слышала разговоры других. Слышала яд в их голосах. Они не собирались проводить голосование, допускать свободный выбор. Их выбором было насилие… убийство. И их мишенью был человек, который стоял перед ней, защищая благородные идеалы, достойные самого Джона Локка.
– Они собираются захватить оружие и использовать его против любого члена команды, кто будет с ними не согласен. – Она завладела его вниманием и продолжала, прежде чем он успел сказать слово: – Я их хорошо слышала. Это не были люди, готовые пойти на риск демократического голосования или бросить открытый вызов. Это такие люди, от которых, как вы говорили, вы хотели бы избавиться. – Энни заметила, что повысила голос, и постаралась взять себя в руки. – Люди, готовые до полусмерти избить ребенка вроде Джо.
– Черт побери, Энни, я запер Стими в трюме.
– Но другие не менее опасны. Разве вы этого не понимаете?
Джеми не ответил, и Энни подумала было, что он размышляет над ее словами. Но он склонил голову и прислушался. Сигнал тревоги прозвучал снова, и на этот раз Энни тоже его услышала.
– Вижу парус!
Этот крик раздался высоко над палубой, в гнезде впередсмотрящего на мачте, и разнесся по всему кораблю. Джеми оглядел каюту и посмотрел на Энни с вопросительным выражением на лице. Он открыл рот, но не успел еще спросить, как она устремилась вперед и опустилась на колени перед койкой.
– Я их убрала. – Она со скрипом вытащила из-под кровати деревянный ящик. Не дожидаясь, пока она это сделает, Джеми протянул руку и откинул крышку, под которой оказалась пара пистолетов. Он проверил их оба и засунул за пояс.
– Как вы думаете, какой это корабль? – Энни последовала за ним к двери, но он резко повернулся к ней:
– Оставайтесь здесь.
– Но…
– Вы меня поняли, Энни?
Конечно поняла. Не такая уж она тупица. Но, согласно склонив голову, она чувствовала себя очень глупо. Не задерживаясь больше, он ринулся из каюты.
Корабль оказался гораздо ближе, чем предполагал Джеми.
Когда он добрался до палубы, шхуна была на расстоянии не более двух миль и быстро приближалась. Впередсмотрящий наверняка спал, раз дал предупреждение так поздно. Джеми взял себе на заметку не забыть протащить ублюдка под килем, когда все кончится.
Он бросился вперед, взлетел, прыгая через три ступеньки, на верхнюю палубу и снова бросился к поручням, где стоял преподобный, наблюдая за приближавшимся кораблем в подзорную трубу.
– Что ты об этом думаешь?
Едва взглянув на своего молчаливого квартирмейстера, Джеми выхватил у него трубу. Прищурившись, он провел трубу по корпусу, парусам, по развевавшемуся на флагштоке черному вымпелу. На его лбу выступил холодный пот. Хотя времени терять было нельзя, Джеми опустил трубу медленно.
– Де Порто.
– И я так думаю.
Эти безразлично произнесенные слова вызвали у Джеми прилив энергии.
– Добавить парусов! – крикнул он, глянув на ярды натянутой парусины, ослепительно белой при свете солнца. «Шлюха Франции» быстро приближалась с наветренной стороны, оставляя Джеми мало места для маневра.
– Проклятие! – Тот, кто запоздал поднять тревогу и поставил «Гиблое дело» в такое уязвимое положение, дорого заплатит. Джеми постарался выкинуть из головы мысли о том, что он сделает с этим ублюдком, пытаясь решить, как лучше действовать.
Об отступлении не могло быть и речи. Кроме того, это было почти невозможно. Шхуна де Порто была совсем рядом. А Джеми по печальному опыту знал, что в скорости она не уступала «Гиблому делу».
Им придется принять бой, несмотря на невыгодное положение. Джеми посмотрел вниз на матросов. Они столпились вокруг кладовой, окружив Кину, раздававшего мушкеты и пики. В основном это был надежный народ. Могут биться с кем угодно.
– Веселей, ребята! – завопил он. – Раздвинем ноги «Шлюхи Франции»!
Из дико машущей руками толпы вырвалось хриплое «ура», что подняло настроение Джеми. Он схватил рупор:
– Вантовые, на мачты! Приготовиться к стрельбе по палубам!
Джеми мог не беспокоиться насчет пушек. Наверняка Кина уже распорядился открыть порты, и сейчас черные рыла уже выглядывали наружу. Вместо этого он повернулся к рулевому, вцепившемуся в штурвал. Его обветренное лицо было все в поту.
– Держи курс ровно, как только можешь, Фарли, – ободряюще сказал Джеми. Подветренное положение, в котором они оказались, осложняло маневры. Позиция была не из тех, что нравились Джеми. Как только «Шлюха Франции» пересечет их курс, «Гиблое дело» попадало в опасность. Если французские бомбардиры будут метко стрелять, то смогут продырявить корпус шлюпа ниже ватерлинии, пока он кренится под ветром.
Но Джеми старался об этом не задумываться. Он перевел взгляд с компаса на паруса француза.
– Следи за ней, Фарли, – предупредил он рулевого. – Не давай ей пройти у нас за кормой. – Штурвал повернулся под узловатыми, коричневыми от загара руками, и Джеми расставил ноги для большей устойчивости при бортовой качке. Он снова глянул на преследователя, расплылся в улыбке и хлопнул Фарли по склоненному плечу: – Славно сделано, сукин ты сын.
На палубе внизу матросы устанавливали паруса, натягивая и отпуская шкоты и лини. Они работали идеально согласованно, так что любо было глядеть, несмотря на их разбойничий вид.
– Пушки на товсь, – проорал Кина, и Джеми махнул в ответ. «Шлюха Франции», чей черный корпус взрезал лазурную воду подобно мечу дьявола, почти поравнялась с ними. В любое мгновение Джеми ожидал услышать громовой рев ее поворотных пушек.
– Стреляй по своему усмотрению, мастер Кина, – завопил Джеми, приветственно вскинув руку. Чернокожий ответил тем же, потом повернулся и стал расхаживать по усыпанной песком палубе, останавливаясь у каждой четырехфунтовой пушки, здесь давая совет, там дружески кивая.
Джеми набрал полные легкие соленого воздуха, ощущая нарастающее возбуждение. С какой стати он беспокоился? Его еще не оставило везение, бывшее с ним с того времени, как он спасся от петли палача в Лондоне. Пусть с вахтой вышла промашка, но де Порто для успеха потребуется кое-что посерьезнее выгодного положения.
Шлюп кренился под ветром, пока они маневрировали, стараясь занять лучшую позицию и не допустить, чтобы французский пират прошел у них за кормой.
– Они почти рядом, капитан.
Джеми дал Фарли еще одно короткое указание, затем прошел к поручням. Преподобный был прав. Уже не требовалось смотреть в подзорную трубу, чтобы разглядеть надвигавшийся с востока контур «Шлюхи Франции». Она была облеплена матросами, действия которых повторяли действия его собственной команды. Одни карабкались на ванты с висевшими через плечо мушкетами. Другие стояли у пушек, ожидая, как и люди Джеми, сигнала, чтобы поднести фитиль к запалу.
Джеми вцепился в поручни, наблюдая, как ненавистный де Порто медленно подбирается к его борту. Отсчитывая секунды по биению собственного сердца. Брызги бриллиантами сверкали на солнце. Тот же ветер, что спутывал его волосы, наполнял паруса, давая им жизнь, давая жизнь «Гиблому делу». Закинув голову, Джеми обратил лицо к небесам. Настал решающий момент.
Он открыл рот, чтобы дать сигнал бомбардирам, но еще не издал и звука, как услышал выкрикнутый Киной приказ. Не успел он подумать, до чего верен расчет его главного бомбардира, как громовой рев пушек расколол райское спокойствие. Он инстинктивно расставил ноги, чтобы удержаться при крене корабля от отдачи. Пушистые облака дыма вырвались из жерл пушек и медленно развеялись на ветру, но внимание Джеми было поглощено «Шлюхой Франции». Он смотрел, как упадут заряды, и завопил, увидев разлетающееся дерево на палубе француза.
Но его радость была недолговечной.
Ответный залп вырвался из глядевших на него черных дул в волне оранжевых языков огня. Корабль задрожал под ударами зарядов шрапнели. Джеми вглядывался сквозь дым, пытаясь определить нанесенные такелажу повреждения. Паруса, все еще туго натянутые, гудели на ветру, удерживая «Гиблое дело» наравне с кораблем француза.
Теперь стрельба шла непрерывно, словно постоянные удары колотушки сотрясали корабль, вода между ними словно вскипела. Когда ветер прорвал завесу насыщенного серой и селитрой дыма, Джеми увидел грязных, потных бомбардиров, прочищающих стволы пушек, быстро забивающих пороховой заряд и ядро, прежде чем поднести фитиль к запалу.
– Возьми ближе к ним, Фарли! – скомандовал Джеми рулевому, потом повернулся, глядя на все сужающееся пространство моря между двумя кораблями.
– Вы уверены, что это разумно? – Преподобный приложил ладони рупором ко рту, чтобы быть услышанным. – Приближаться к этим пушкам… – Он не стал договаривать. Последствия были слишком очевидны. По палубе сновали матросы, опрокидывая ведра с водой и песком на разгоравшееся то тут, то там пламя.
Корпус корабля сотрясался от ударов.
Раздавались крики людей, задетых разлетавшимися кусками дерева. Если существовал ад на земле, то он был здесь. Адские запахи, адские вопли, жара, как будто липнущая к коже. А Джеми направлял их прямо к воротам преисподней.
– Капитан. – Преподобный обернулся к Джеми, сжав губы и дико вращая глазами. – Еще немного, и это будет стрельба в упор.
– Но мы же держимся. – Джеми изогнулся, чтобы отдать приказ рулевому: – Теперь так держать, ровнее. – Снова повернувшись к преподобному, Джеми ухватил его за руку: – Теперь готовь людей для абордажа. – Его покрытое потом и сажей лицо прорезала широкая ухмылка. – Он прозевал свой шанс, преподобный. Француз прозевал его!
– Я не понимаю… – Его слова заглушил треск рухнувшей на палубе реи.
– Он целит в такелаж. – Джеми откинул волосы с лица. – Хотя ничего не стоило вспороть нам брюхо, когда мы кренились под ветром. – Джеми втянул воздух сквозь зубы. – Но он предпочел паруса. Теперь мы возьмем его на абордаж. Покажем им всем, как дерутся настоящие пираты.
Преподобный бросился вниз по трапу. Джеми перегнулся через поручень, оценивая расстояние, потом крикнул через плечо:
– Фарли, подходи ближе к борту. Хорошо. Теперь сцепляйся с этой французской шлюхой!
От удара шлюп сотрясся от киля до клотика. Не ожидая приказа, двое пиратов, размахнувшись, бросили через борт железные кошки. Острые крючья вцепились в паруса, и еще несколько матросов выскочили из укрытия, чтобы привязать шкоты.
Выхватив пистолет, Джеми спрыгнул с верхней палубы. Не успел еще рассеяться дым от последнего залпа, как он уже перескочил через борт. Волна пиратов хлынула следом за ним на французский корабль.
Но были такие, кто не торопился, поджидая своего часа на борту «Гиблого дела».
Джеми прорубал дорогу к верхней палубе и к де Порто, очерчивая саблей сверкающие на солнце дуги. Он даже не осознавал, что много лет ждал этого момента, и уже ощущал сладкий вкус победы.
От удара по голове Джеми зашатался, потом повернулся к нападавшему. После короткого и кровавого обмена ударами французский пират упал на колени и медленно повалился на бок.
Развернувшись, Джеми снова стал высматривать де Порто, но того на верхней палубе уже не было. Джеми обвел взглядом палубу и только теперь заметил, что происходит. Его люди почти не продвинулись. Джеми бросился вперед и разрядил пистолет в пирата, который с абордажной пикой напал на преподобного.
А потом в соперничестве с его саблей скрестились три других. Никогда еще Джеми не бился так отчаянно… и с такими неравными силами. Он бросил взоры на преподобного, на Кину, на других своих людей, кто мог бы прийти на выручку. Но все они были заняты тем, чем и он, – сражались с более многочисленным противником.
Что случилось? Нанося и отбивая удары, он задавался этим вопросом. Нападение – защита, нападение – защита. Один противник, другой. Сталь коснулась его плеча, но Джеми почти не ощутил боли. Где все его люди, черт подери? Они все погибли или…
– Они спускают флаг!
Слова, произнесенные с сильным акцентом, эхом отозвались в его мозгу. Его глаза непроизвольно выискали флагшток высоко над «Гиблым делом». Флага не было.
– Какого дьявола?.. – Джеми повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть де Порто, целившего из пистолета ему в живот. Потом как будто что-то взорвалось в его голове, и он рухнул на залитую кровью палубу.
