Текст книги "Беда на высоких каблуках"
Автор книги: Кристина Додд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 10
– Несомненно, вы его видели, – сказала миссис Пеликан, уставившись своим проницательным взглядом в полное ужаса лицо Брэнди. – Мистер Бартолини был на вечере у мистера Макграта.
– Да ведь она рано ушла. Занесла нас в свои файлы, с ее фотографической памятью, и ушла. – Голос Сэнджина был полон откровенной неприязни.
В это время дверь отворилась. В зал ступила секретарша миссис Пеликэн и чуть слышным голосом объявила:
– Он здесь.
Прежде чем Брэнди успела собрать свое самообладание в кулак и закрыть рот, в комнату вошел Роберто.
Выглядел он восхитительно. Даже в костюме.
Неудивительно, что Роберто не спросил ее фамилию. Из ее беседы с матерью он понял, где она работает. И у кого она работает.
Его шелковистые черные волосы, которые ей так нравилось гладить, были аккуратно подстрижены и причесаны на деловой лад.
Роберто знал о ее участии в этом процессе. Знал, что снова встретит ее.
Он окинул глазами комнату. Медленно прошелся взглядом по Дайане, потом…
О Боже! Брэнди была в ужасе. Она должна взять самоотвод.
Она не может участвовать в этом деле. Нужно им все объяснить.
Роберто посмотрел на миссис Пеликэн. На Гленна. Брэнди была готова упасть с кресла и спрятаться под столом.
Боже милостивый, ей придется уволиться со своей первой работы. Отец будет фыркать и говорить, что она бездарь и никогда не расплатится с ним за колледж. Но… пожалуй, ей действительно не расплатиться. По причине самого главного своего греха. У нее была любовная связь с клиентом!
Смутное сознание Брэнди уловило, что миссис Пеликэн представляет клиенту своих сотрудников.
– Мистер Бартолини, я полагаю, вы уже встречались здесь с Пленном, Сэнджином, Дайаной, Типом…
Все они по очереди вставали, когда назывались их имена.
Роберто каждому пожимал руку.
– Я так думаю, с Брэнди Майклз вы еще не знакомы? – сказала миссис Пеликэн.
– Мисс Майклз. – Роберто улыбнулся ей. Улыбнулся той вежливой, восхитительной улыбкой, какой мужчины в основном встречают привлекательную женщину во время первой встречи. – Приятно познакомиться.
Брэнди была оскорблена. После их совместного уикэнда он еще смеет притворяться, будто не знает ее?
Впрочем, отчасти она была даже довольна. У нее был момент, чтобы подумать, что ей делать. Спасать себя, несомненно. В Вандербильте был курс «Правовая этика». Нужно заявлять самоотвод.
В это время кто-то ткнул ее в бок. Гленн. Мужчина гневно сверкнул глазами, показывая, что нужно встать.
Брэнди кое-как поднялась.
– Мистер Бартолини, я ждала этой возможности, – сказала она. – Я готова работать с вами.
Брэнди не понимала, откуда что взялось. Она не собиралась работать с ним. Она хотела взять самоотвод. А то, что ей будет неприятно, ужасно неловко и с окончанием ее адвокатской карьеры она будет вынуждена работать в «Макдоналдсе», подавая «Хэппи милз» до конца своей жизни, не имело значения.
Сохраняя в секрете их отношения, он оставлял право выбора ей. Интересно – почему? Чтобы ее не дискредитировать?
Нет, дело не в этом. До ее телефонного разговора с матерью Роберто не знал, что она адвокат и что она работает в этой фирме. Брэнди вспомнила, как он внимательно присматривался к ней, словно сомневался и не знал, что ему о ней думать.
Кто-то снова ткнул ее в бок.
Гленн. Однако сейчас все уже сели.
Сам Роберто восседал во главе стола вместе с миссис Пеликэн, слушая ее объяснения, как выстраивать их защиту.
Брэнди тоже села и попыталась обдумать, как ей действовать. Она должна отказаться, даже если Роберто дал ей шанс утаить правду. Если об их отношениях каким-то образом станет известно, это поставит под угрозу его защиту. Но Брэнди считала, что нельзя выкладывать все это здесь и сейчас. Не при Сэнджине, который стрелял в нее своим дьявольским взглядом. Когда это совещание закончится, она пойдет за миссис Пеликэн в ее офис и…
Голос Сэнджина вернул ее к обсуждаемому вопросу:
– Я предлагаю послать Брэнди. В любом случае она должна познакомиться с городским судом, а ее неопытность не имеет большого значения. В самом деле, что можно испортить такого рода встречей?
Брэнди огляделась кругом. Занятая своими размышлениями, она упустила что-то очень важное.
– Я буду рада это выполнить, если так нужно для дела.
Ник чему не обязывающее заявление.
– Прекрасно, – сказала миссис Пеликэн. – Тип, вы с Дайаной займетесь ФБР. Посмотрите, что еще вы можете выкопать из своих источников. Сэнджин… что касается расследования, это все ваше.
У Сэнджина вытянулась физиономия. Она всегда исправно служила мелочному проныре.
– Гленн, вы остаетесь со мной. Вы, Брэнди, идете с мистером Бартолини знакомиться с досточтимым судьей Найтом. Я думаю, это будет достаточно просто. Его честь питает слабость к хорошеньким личикам. – Миссис Пеликэн встала и быстро кивнула.
Вся ее команда тут же поднялась и тоже кивнула.
Брэнди, подражая им, тоже. Но потом спохватилась. Она должна идти с Роберто к судье? Как это случилось?
Все правильно. Это случилось, когда она решала этические проблемы и размышляла о неизбежном крахе своей карьеры. Все произошло так быстро, что она даже не успела перевести дух.
Все, казалось, ждали от нее, что она проследует к двери. Поэтому Брэнди направилась к выходу. Роберто шел за ней почти по пятам.
Команда стала расходиться по своим кабинетам.
Брэнди хотела пойти за миссис Пеликэн, но Роберто схватил ее за руку.
– Что ты собираешься делать?
– Объяснить ей…
– Ты можешь сделать это позже, – сказал Роберто. – Если ты сходишь со мной к судье Найту, это ничего не испортит. Ты слышала, что о нем сказала миссис Пеликэн? Он любит хорошенькие личики. Но его честь совсем не склонен любить меня, поэтому ты будешь моей защитой.
Брэнди посмотрела на его руку. Последний раз, когда она целовала его в отеле, эта рука лежала на ее руке, а их прощальный поцелуй закончился в спальне, на полу перед камином. Она подняла глаза. Последний раз Роберто был от нее так близко, и она зарывалась носом в его грудь, вдыхая его чистый свежий запах, словно это усиливало влечение.
Сейчас, вновь ощущая его запах, она не знала, то ли бросаться в его объятия, то ли бежать прочь.
Но Роберто, похоже, не обращал внимания на ее реакцию «fight-flight»[12]12
«Борьба-бегство» – альтернативные варианты защитной физиологической реакции на стресс.
[Закрыть] и продолжал идти дальше.
– Где твое пальто? – заботливым тоном спросил он.
– В моей каморке.
– Оно тебе понадобится. На улице холодно.
– Ты думаешь? – Конечно, это было сказано саркастически. Но все же она не настояла на своем. Она не пошла к миссис Пеликэн, а это было бы правильно. Но она побоялась. И потом, разве Роберто не прав? В том, что она идет с ним очаровывать судью, нет никакого преступления.
Брэнди позволила Роберто помочь ей с пальто. В лифте она надела перчатки. Она не смотрела на него. Не смотрела на людей, ехавших вместе с ними в лифте. И когда какая-то женщина стала разглядывать Роберто, несомненно, узнав его по фотографиям, Брэнди даже не зыркнула на нее. Она только думала, что ей посчастливится, если лифт сломается и будет падать все сорок этажей. Тогда с ее трусостью и нерешительностью будет покончено, а заодно и с этой шлюхой, которая подмигивает Роберто.
Его лимузин стоял незаконно припаркованный у тротуара. Ньюбай, выйдя из автомобиля, снял перед Брэнди шляпу и открыл дверцу.
Свидетель. Ньюбай был свидетелем ее любовных отношений с Роберто. Другой свидетель – консьерж в его отеле. Таким образом, эти двое видели ее входящей в отель. Ох, еще Джерри, охранник в доме дяди Чарлза. Он тоже видел, как она садилась в этот автомобиль. Брэнди прикрыла рукой лицо, вообразив, как они станут давать показания, если встанет вопрос об исключении ее из коллегии адвокатов.
– Все будет хорошо. – Роберто взял ее за руку, подталкивая другой рукой к машине. – Просто ты слишком все усложняешь.
– Я так не считаю, – сказала Брэнди.
Роберто помог ей влезть в салон и последовал за ней.
– Это такой внезапный отъезд. Возможно, я просто излишне труслива.
Он схватил ее за плечи, круто повернув лицом к себе.
– Неправда. Ты не трусиха. Это – пункт номер один из того, что я усвоил о тебе за этот уик-энд. Прошу тебя, сделай такую любезность, впредь никогда не уничижай себя подобным образом.
Она совсем забыла. Во время их уик-энда с потрясающим, совершенно фантастическим, страстным сексом Брэнди убедилась, что она нисколько не отстает от Роберто. Призвав на выручку свои защитные механизмы, она сказала:
– Ну, спасибо тебе. Но ты – вор, ты крадешь драгоценности, а если так, можешь ли ты правильно судить о характере других?
– Во-первых, я не вор, ведь суд еще не вынес мне приговор, – возразил Роберто.
Как его адвокат она должна была это знать.
– Во-вторых, вор должен очень хорошо судить о характере других. – Роберто перегнулся через нее к дверце.
Поежившись от его тепла, его запаха и давления его тела, Брэнди отодвинулась от Роберто.
– Это почти так же важно, – продолжал он, беря ее ремень безопасности, – как уметь удержаться на кончиках пальцев на карнизе, над улицей на высоте пятого этажа. – Роберто застегнул ремень.
Машина тронулась. Брэнди уставилась на него с ужасом и восхищением.
– Держаться на кончиках пальцев на карнизе пятого этажа? Но ты же мог разбиться насмерть! – Она содрогнулась, представив, как этот прекрасный мужчина стремительно падает на тротуар.
При этой мысли в памяти проскочило непроизвольное воспоминание… как Роберто расстегивает рубашку, и под ней обнаруживаются те рифленые мышцы на груди… Стоило ли удивляться его превосходной физической подготовке. Стоять на кончиках пальцев… это требовало упражнений, тренировки.
Перебирая эти, а также все последующие воспоминания, Брэнди озвучила то, что менее всего должна была произносить:
– Погоди. Ты только что признался, что ты занимаешься кражей драгоценностей. Никогда не рассказывай об этом кому-то еще. Никогда!
– Брэнди, дорогая, – сказал Роберто, – ну почему ты держишь меня за глупца? Чем я заслужил такую немилость? Что я такого сделал? – Акцент его был великолепен и полнозвучен как никогда… разве что когда они занимались сексом. Тогда каждое слово, нашептываемое ей в ухо, было насыщено музыкальным колоритом Италии. Каждое движение его тела заставляло Брэнди забыть все – Чикаго, холод, свою мебель, свою легкомысленную мать, своего подонка отца и того сукина сына, который во время помолвки трахался с другой женщиной. Не было ничего лучше того уик-энда… и ничего хуже этого понедельника.
– Я не считаю тебя глупым, – сказала Брэнди. Меньше всего она так о нем думала. – Я считаю тебя аморальным. Почему ты не сказал мне, кто ты?
– А ты как думала, чем я зарабатываю на жизнь?
– Я не знаю. Ты – итальянский граф!
Роберто криво усмехнулся.
– Графский титул не приносит дохода, как принято думать.
– Да, я догадываюсь, это достигается не за счет жалованья, – сказала Брэнди.
А она как думала?
– Ты знала мое имя, – сказал Роберто. – Да, возможно, ты не знала, в чем меня обвиняют, это правда. Но я не видел никакой причины, почему мы должны придавать этому какое-то значение.
Прекрасно. Он был точно такой же, как Алан. Он пытался переложить вину на нее.
– Когда ты разговаривала по телефону с матерью, – продолжал он, – ты упомянула, что собираешься работать у Чарлза Макграта. Тогда я понял, что мы преступили требования закона. Но до этого мы оба ничего не знали.
– Ara. – Он ее не винит. Не винит ни себя, ни ее. Как оригинально! – Но тогда было уже слишком поздно, – сказала Брэнди.
– Совершенно верно.
– Погоди. Это было утром в субботу. – Брэнди очень хорошо помнила, когда она разговаривала с Тиффани, так как сразу после этого Роберто предложил ей остаться на уик-энд. И она вся растаяла перед ним, как мороженое на горячей сливочной помадке.
Роберто улыбнулся. В его живых темных глазах мелькали смешинки, его губы понимающе скривились в ожидании, что она придет к общему выводу.
– Ладно, ущерб уже нанесен, – недовольно призналась Брэнд и. – А честно рассказать мне ты не мог?
– Чтобы ты позвала Макграта и сказала ему, что должна уволиться? Нет уж! И потом… – Роберто наклонился к ней и прошептал: – Мне хотелось с тобой переспать.
Голос его сейчас звучал точно так же, как во время их секса. Брэнди посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях, и сцепила их вместе, сминая в пальцах перчатки. Ей нужно было на чем-то сосредоточиться, потому что она уже была «готова». Даже без секса с ним.
– Послушай, – начала Брэнди, – у меня не хватило духу рассказать правду миссис Пеликэн прямо там… – У нее дрожал голос, и она старалась, чтобы он звучал устойчиво, – но я не намерена рисковать. Как только мы вернемся в офис, я сделаю все, как надо. Я готова заявить самоотвод и… взять на себя всю ответственность. – К счастью для ее собственного спокойствия, Брэнди не видела выражения лица Роберто. – Но тогда зачем нам идти знакомиться с судьей? – сказала она.
– Разве тебя это не волнует? – спросил Роберто.
Брэнди повернулась к нему и гневно сверкнула глазами.
– Ну хорошо, хорошо! – Роберто поднял руки, как бы упреждая удар. – Его честь хочет со мной познакомиться. Найт назначен судом по моему делу. Мои установки – быть правдивым, напомнить ему о моей репутации бизнесмена международного класса, со связями в Чикаго, – голос его стал жестче, – и сделать так, чтобы он упростил это идиотское дело.
– Это должно быть нетрудно. Ты ведь такой обаятельный, я – тоже. – Брэнди прорепетировала на нем улыбку южной красавицы. – Мы должны выйти оттуда через полчаса.
Глава 11
– Как ты мог так разговаривать с судьей? – сердито сказала Брэнди, когда они шли по широким коридорам суда к выходу. – Зачем ты все это наговорил ему?
– Судья Найт слишком сенситивный. – Роберто шагал рядом с ней – руки в карманы, воротничок расстегнут, галстук свободно болтается на шее.
– Ты назвал американскую систему правосудия фарсом. Ты сказал, что в ФБР не способны даже ботинки зашнуровать без инструктажа. И не менее успешно объяснил судье, что тебе могли бы предъявить обвинение и посадить в тюрьму еще много лет назад, если бы ЦРУ не было скопищем некомпетентных болванов. – Брэнди даже присвистнула. Она понимала, что слишком увлеклась, но уже не могла остановиться. – Эти несколько часов, проведенные в суде, были самыми позорными часами в моей жизни.
– Но в конечном счете мы по крайней мере остаемся вместе, – сказал Роберто, когда они подходили к двери.
Брэнди сумбурно пыталась просунуть руки в свой «Лондонский туман».
Роберто схватился за воротник, помогая ей попасть в рукава.
– Что будет, когда я им сообщу, что на время следствия ты передан под мое поручительство? Меня уволят, и мне не придется беспокоиться о самоотводе, потому что… – Брэнди повысила голос, – потому что миссис Пеликэн тотчас вышвырнет меня!
Проходившие по коридору люди удивленно смотрели на них.
Роберто равнодушно пожал плечами перед дежурным конвоем, показывая, что не понимает, из-за чего она поднимает шум.
– Послушай. Можешь ты объяснить мне, зачем тебе брать самоотвод, если все складывается наилучшим образом?
– Наилучшим образом? Я с ужасом предвижу первое, что она спросит… Погоди! – Брэнди остановилась, похолодев от внезапного подозрения. Роберто поспешил отдернуть ее в сторону, чтобы избежать столкновения при встречном движении. – Что ты сказал?
– Я сказал, что все складывается наилучшим образом. – Он надел свое пальто.
– Нет, до этого. Ты сказал: «По крайней мере мы остаемся вместе». – Брэнди повысила голос. – Значит, ты сознательно так себя вел с Найтом?
– Сага, – Роберто посмотрел Брэнди в лицо и взял ее за руки, – ты и вправду думаешь, что я глупый? Я тебя обожаю, и я никогда бы не стал рисковать, чтобы получить тюремный срок длиной в жизнь ради нескольких недель твоего поручительства. Это не имеет смысла.
– Да. – Брэнди немного успокоилась. – Да, это не имеет смысла. Но и то, что ты вытворял там, – кивком показала она назад, на судейские кабинеты, – тоже было лишено смысла.
– Он – американский судья. Я – итальянский граф. – Роберто лениво прислонился к стене. – Он вел себя высокомерно, и я указал ему на его место.
– Действительно указали, – сказала Брэнди. Своим снобизмом Роберто напомнил ей слишком ясно, что у них нет ничего общего. – Когда ты отлучился в туалет, судья Найт рассказал мне, что он вырос на улицах Чикаго и прошел длинный путь, прежде чем стать одним из самых уважаемых должностных лиц в городе.
Роберто отверг это заявление изящным жестом.
– Я уверен, его честь все преувеличивает. Просто ему хотелось произвести впечатление на хорошенькую девушку.
В сердцах Брэнди так туго затянула пояс пальто, что едва могла дышать. Или, может быть, дело было вовсе не в поясе, а в бешенстве, стеснявшем ей грудь.
– Судья Найт считает, что он вправе задавать вопросы человеку, которому дана привилегия на время следствия оставаться на свободе под поручительство.
– У него нет этого права, – сказал Роберто.
И он не шутил.
Ну надо же! Она начинала привыкать восхищаться его надменностью!
Брэнди достала из кармана перчатки. В спешке вместе с ними выпала белая бархатная коробочка.
Роберто подобрал ее.
– Надеюсь, ничего ценного внутри. – Он протянул Брэнди ее коробочку.
– Нет. – Она затолкала ее обратно в карман. – Серьги на мне.
Брэнди надела перчатки, шапку и вышла из дверей. Роберто последовал за ней.
Когда она ступила за порог, ее захлестнул холодный ветер. Где лимузин? Лимузин с его райским блаженством. Она направилась к машине.
Но Роберто не пошел вместе с ней, а остановился на ступеньках и стал прочесывать глазами улицу вверх-вниз. Взгляд его задержался на двух парнях, топтавшихся возле огромного монумента, подарка Пикассо городу. Оба были в шапках, рукавицах, теплых сапогах и с шарфами вокруг лица. Но даже утеплившись как полярные медведи, они, должно быть, отморозили себе задницы.
– Давай пойдем пешком, – сказал Роберто. Большей глупости за сегодняшний день Брэнди еще не слышала.
– Пешком? – У нее уже онемели губы. – Ты что, выжил из ума?
– У тебя уже и так сложилось обо мне такое мнение. Я могу его подкрепить. – Роберто снял шарф и, обмотав им ей шею и уши, улыбнулся, несмотря на ее страшное раздражение. – Пойдем скажем Ньюбаю. Он будет следовать за нами в машине.
– Отсюда до офиса несколько миль! – воспротивилась Брэнди. Окутавшая ее мягкая кашемировая ткань сохранила его тепло, его запах и передавала его уверенность в себе.
– Мы не пойдем в офис. Мы пойдем в ресторан. Я еще ничего не ел.
Брэнди сердито сверкнула глазами.
– Это недалеко, – заверил ее Роберто. – Всего несколько кварталов.
Шел бы один. Брэнди ужасно хотелось сказать ему, что она с удовольствием понаблюдала бы за ним из машины. Но судья Найт был так зол на него за то непочтительное обращение, что распространил свой гнев также на «Макграта и Линдоберта». И на нее – особенно. Пока Роберто отсутствовал в туалете, судья очень дотошно интересовался, что произойдет с ней и с ее перспективной карьерой, если подследственный не оправдает доверия своей поручительницы. Поэтому покинугь его сейчас ей не хватало духа. Не перед зданием суда. Возможно, пока не закончится дело.
– Ладно, – сказала Брэнди. – Идем.
Роберто переговорил с Ньюбаем, потом присоединился к ней на тротуаре, взяв быстрый темп.
Брэнди шагала, опустив голову, и бормотала:
– Ненавижу. Это не зима. Зима – это горячий шоколад и зефир. Зима – это катание на санках. Даже снег и тот не может идти в эту проклятую погоду. Делать мне больше нечего, кроме как гулять по Чикаго в этот леденящий холод, чтобы замерзнуть до смерти.
– Постой. – Роберто приобнял ее за плечи. – Дай я помогу тебе сберечь тепло.
Брэнди отпихнула его.
Он, похоже, не обиделся… Хуже того – ему, кажется, не было холодно.
Лишь немногие горожане обнаружили достаточное желание выйти на улицу, чтобы бороться с ветром и холодом. Большинство людей предпочитали ждать теплой погоды и лета. Даже для тех двух парней на площади у памятника, очевидно, было слишком холодно, потому что они прошли около одного квартала и поплелись назад.
Один из них сильно кашлял. Должно быть, в городе сейчас ходила какая-то респираторная инфекция.
– Зачем было ехать сюда, если ты так ненавидишь зиму? – спросил Роберто. – Можно подумать, Чикаго скрывает свою репутацию. Чикаго – город ветров.
– Я приехала сюда из-за моего жениха, – сердито сказала Брэнди, чтобы он не думал, что ему простился тот трюк в суде. Ее гнев был единственное, что не давало ей замерзнуть.
– Ты приехала сюда, чтобы уйти от него? – продолжал Роберто.
– Я приехала сюда, потому что он живет здесь. – Брэнди понимала, чем вызваны эти вопросы, но не хотела говорить начистоту. Отвергнутая Аланом, она вырвала оставшееся жало, найдя себе шикарного итальянского любовника. Но после того как выяснилось, что ему инкриминируются кражи драгоценностей, она столкнулась с целым рядом унижений. – Как далеко еще до ресторана? – спросила она.
– С квартал. – Роберто посмотрел назад, на автомобиль, потом снова на нее. – Ньюбай едет прямо за нами. Можешь сесть в машину.
Брэнди тоже оглянулась. Ньюбай следовал за ними с такой же скоростью, как они, блокируя уличное движение, но удобство других водителей его, казалось, ничуть не заботило.
– Нет уж, – сказала Брэнди. – Только я поверну спину, как ты набросишься на меня.
Роберто засмеялся. Действительно засмеялся.
– Если я захочу это сделать, интересно, как ты меня остановишь? Повиснешь у меня на лодыжке, чтобы предотвратить мой бросок?
– Ты будешь удивлен, – мрачно сказала она. Вообще балерина Брэнди могла брыкнуть его прямо в затылок, но ему незачем было это знать. Возможно, когда-нибудь ей придется это сделать. Или по крайней мере у нее возникнет такое желание. – Где твой ресторан? – Брэнди не видела впереди ничего похожего, кроме единственной, хорошо знакомой типично американской забегаловки. На ее фасаде флюоресцирующими огнями сверкала реклама «Будвайзера» и «Старого Милуоки».
– Вот и он, – сказал Роберто. – «Собачья голова».[13]13
На жаргоне так называют фаршированные колбаски в тесте.
[Закрыть]
Так и есть. Захудалая закусочная. Это не то место, чтобы его мог посещать весь из себя итальянский граф.
– Выглядит не очень подходяще для тебя.
– Ты будешь приятно удивлена, – сказал Роберто и продолжил тему переезда. – Так… ты приехала сюда на прошлой неделе и теперь уже не помолвлена?
Ох! Он был наподобие бумеранга.
– Совершенно верно.
– И кто расстроил вашу помолвку? – спросил Роберто.
Брэнди повременила с ответом, пока он открывал дверь.
– Его жена.
Пол в помещении был покрыт черно-белым линолеумом, кабины обиты войлоком, по стенам – собачьи чучела, обтянутые полиэтиленовой пленкой. Головы пуделей, чау-чау, немецких овчарок, золотистой охотничьей поисковой собаки, желтого Лабрадора. И кроме этого – покрашенные лаком деревянные столы на металлических ножках, разносортные кресла, выщербленный прилавок и божественные ароматы.
Брэнди не ела со вчерашнего вечера, когда она рассталась с Роберто. Под стремительным натиском ароматов у нее потекли слюнки, а внезапные громкие жалобы, вырвавшиеся из ее желудка, выдали голод.
– Садитесь, дорогая, пока вы не упали. – Седоватая официантка помахала им в сторону кабинки, потом пригляделась к Роберто. – Послушай, а ты не тот ли парень из газет? Это ты украл те огромные драгоценные камни у светской дамы?
Как?! О нем писали газеты? Его все знают? Роберто переключил все внимание на пухлую, усталого вида женщину.
– Те камни – это подарок, – сказал он, ослепляя ее улыбкой.
Официантка приложила руку к груди. Лицо ее залила краска. Вероятно, первый раз за сорок лет.
– Я верю, – сказала женщина, отвечая ему столь же пламенной улыбкой.
Да. Роберто своей улыбкой осветил весь ресторан. Несомненно, с его талантом можно было выманить драгоценности у любой женщины.
Роберто посмотрел в дальний угол, где за длинным столом, наклонившись над своими тарелками, сидели какие-то мужчины. Они ели, курили, разговаривали – все вперемежку. Из других посетителей поблизости от них никого не было.
Из-за табачного дыма, предположила Брэнди.
– Я вижу, что друзья мои здесь, – сказал Роберто. – Сейчас мы к ним присоединимся.
Официантка начала было возражать, но потом бросила на Роберто долгий взгляд и только сказала:
– Это будут твои похороны.
Брэнди было знакомо это чувство – его выказывали ей, когда ее держали за простофилю. За последние три дня ей приходилось ощущать это достаточно часто.
– Так это ради них ты хотел перекусить здесь? – спросила Брэнди.
– Этот ресторан славится своими хот-догами, – ответил Роберто.
Но для нее это был вовсе не ответ.
– Что это за друзья?
– Старые друзья семьи.
Мужчины уже успели заметить их и, увидев, что они с Роберто направляются к их столу, поднялись. Вообще, кроме Брэнди, здесь не было ни одной женщины, и то, что на нее смотрели, как будто она была… любовницей гангстера, вызвало у нее ощущение своей неуместности.
Человек лет пятидесяти пяти, широкоплечий, с круглым животом, вышел из-за стола, держа тарелку, на которой лежали два хот-дога с огромной горкой картофеля-фри. Он двинулся к ним, широко расставив руки.
– Бобби! Бобби Бартолини! Как я рад тебя видеть! Ты – совсем взрослый. – У этого мужчины по сравнению с Роберто был более выраженный итальянский акцент, и его рокочущий голос резонансно усиливался благодаря его широкому остову.
У Брэнди приподнялись брови. Если мужчина осмеливается называть Роберто Бобби, значит, эти люди действительно старые друзья семьи. Правда, другой и еще один, по правую руку от него, были приблизительно того же возраста, что Роберто. Обоим под тридцать и оба в хорошей физической форме. Их мускулистые руки были хорошо видны из-под закатанных рукавов.
– Моссимо Фоссера! Какой приятный сюрприз! – Роберто сердечно обнял мужчину. – Мог ли я подумать, что встречу тебя здесь и сейчас?
«Ara. Так и есть. Мы специально шли сюда, чтобы встретиться с ними».
– Мы, Фоссера, бываем здесь постоянно, – сказал Моссимо.
Роберто похлопал его по животу.
– Да, я вижу. Грег, это ты, дружище? – Он обменялся рукопожатием с ним. Парень был почти такой же красивый, как он сам. – Привет, Данте. Ты все еще встречаешься с той красивой девушкой, Флоренцей?
Данте засиял.
– Нет, я перестал с ней встречаться… после того как женился на ней.
Мужчины засмеялись.
Данте с Роберто обменялись шутливыми тумаками.
– Привет, Фико! Твое лицо наконец очистилось. Рики, когда ты успел потерять все свои волосы? Дэнни, какая великолепная наколка! Ну и сукин сын этот твой татуировщик! Должно быть, тебе было чертовски больно. – Роберто утерял свой слабый итальянский акцент, и сейчас его голос был неотличим от голоса любого американца, И держался он тоже как американец. Сама уверенность и пустословие. Хотя, возможно, Брэнди это только казалось из-за предубеждения к сильному полу. И все благодаря Алану!
– Кто это? – спросил Моссимо у Роберто, кивнув в сторону Брэнди.
– Брэнди, позволь мне взять твое пальто. – Роберто размотал шарф с ее лица.
– Bay! – вырвалось у Фико, будто увидеть что-то подобное он даже не представлял.
Роберто стянул с Брэнди «Лондонский туман» и повесил на крючок.
Мужчины беззастенчиво уставились на нее. Поэтому Брэнди очень быстро поняла, что ее бюстгальтер не приплющивает грудь как надо. И ее консервативный костюм тоже не скрывал фигуру, как она надеялась.
Роберто быстро обнял ее за талию и притянул к себе.
– Это – Брэнди Майклз, мой адвокат.
За этим представлением последовало много смешков и толчков локтями.
– Aгa…
– Ну конечно.
– Брось, Роберто! Ну кто это?
– Его адвокат. Теперь это так называется.
Мужчины смеялись Брэнди прямо в лицо, как будто ее там вовсе не было. Они принимали ее за какую-то ветреную блондинку. Или за такую женщину, как Тиффани.
Брэнди двинула Роберто локтем в ребра, так что у него вышибло дух. После этого она выступила вперед и протянула Моссимо руку:
– Меня зовут Брэнди Майклз. Я работаю у «Макграта и Линдоберта» и являюсь адвокатом Роберто. И не только. Суд передал его мне на поруки.
Те мужчины, что помоложе, перестали хихикать, разинули рты и только смотрели друг на друга, не зная, что сказать.
Моссимо наклонился к ее руке.
– Этого следовало ожидать. Конечно же, у Бобби в качестве адвоката должна быть самая красивая бизнес-леди. – Мужчина вещал одной стороной рта, подобно Попи[14]14
Персонаж мультфильмов, созданных по мотивам популярного комикса (1929 г). Попи – маленький воинственный морячок, задира, разговаривающий, не вынимая трубку изо рта.
[Закрыть]. Брэнди была удивлена, что он еще не жует шпинат и не трескает хрящики. – Присаживайтесь, мисс Майклз.
Дэнни выдвинул для нее кресло.
Брэнди села. Роберто тотчас проторил путь к столу и плюхнулся рядом с ней. Чуть ли не прямо ей на колени, точно самец, защищающий свою территорию. Брэнди так захотелось снова толкнуть его локтем, но тут официантка шлепнула на стол меню и встала перед ними с блокнотом наготове.
Брэнди было достаточно беглого взгляда, чтобы решить, что заказывать.
– Кока-колу и польскую колбасу с чесноком. – Последний как раз считался средством, охраняющим от вампиров. Может быть, от итальянских любовников тоже.
– Жареный лук и квашеную капусту? – спросила официантка.
– О да. – Брэнди посмотрела на Роберто и приторно улыбнулась. – И чипсы. Много чипсов.
– Мне то же самое, – сказал он.
По тому, как он смотрел на нее, складывалось впечатление, что его не волнует, если от нее будет пахнуть чесноком и капустным рассолом. И это было плохо для ее плана держаться от Роберто подальше, учитывая его слишком льстивые повадки.
– Ну, как твой дедушка, Бобби? – Моссимо криво ухмыльнулся, под стать его артикуляции одной половиной рта. – Серджо что-то не очень дает о себе знать. Я давно его не видел.
– Для человека, которому пошел восемьдесят первый год, он чувствует себя неплохо. Немного беспокоит ломота, немного – боли. В холодную погоду болит рука. Но, – Роберто постучал себя по лбу, – ум по-прежнему острый.
– Ладно. Хорошо. А что касается руки, – Моссимо сделал скорбную мину, – это было слишком неприятно. Но это нужно было сделать.
Разговор затих, когда мужчины посмотрели друг на друга, потом на Брэнди.
Можно подумать, они никогда не обедали с женщиной.
– Вы из Чикаго, мисс Майклз? – спросил Моссимо.
– Нет, я только что переехала сюда. – На это никто ничего не сказал, и Брэнди добавила глупо: – Здесь холодно.
Парни Фоссера зашаркали ногами под столом. Роберто откинулся в кресле, явно расслабленный и совсем не заинтересованный довести беседу до конца.
Зачем было так стремиться на этот ленч, если он не хочет с ними разговаривать?
Но Тиффани привила Брэнди понятие о ее женских обязанностях, поэтому она спросила:
– А вы здесь живете всю жизнь, мистер Фоссера?
– Я родился в Италии, но приехал сюда с моим братом Рики, когда мне было одиннадцать. А эти ребята все родились здесь. – Моссимо поспешно закрыл рот, словно по невнимательности выдал государственную тайну.
