Текст книги "Рабыня. Порочная страсть"

Автор книги: Кристина Азимут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5

Мужчина шумно втянул носом воздух и протянул странно удовлетворённым голосом:

– Хорош-шо-о…

После чего он выпрямился и встал около дивана, приводя себя в порядок и не сводя с меня пристального, тяжёлого взгляда. Я незаметно перевела дух и тоже осторожно поднялась, оставаясь на диване и не смея отвести глаз, и пыталась унять никак не проходившую дрожь. Меня ещё трясло от пережитого, страх не до конца ушёл, и пока в голове билась одинокая мысль: меня не убьют. Не сейчас, уж точно. Не знаю, почему этот охотник поверил мне, я ясно ощущала его ненависть, плотную и горькую, но – поверил. И это оставляло призрачный шанс, что… Поверит и дальше, и… у меня есть призрачный шанс всё-таки снова испытать то, что было сегодня. Упоительный восторг принадлежать этому мужчине. Кажется, я сошла с ума, желая охотника, но ничего не могла поделать с собой. Меня к нему тянуло, хуже того, он понравился моей тёмной половине. Я опустила глаза, облизнув губы, и медленно потянулась к платью, поправить лиф, но не успела даже прикоснуться к тонкой ткани.

– Я разрешал тебе одеться? – холодный голос отрезвил не хуже льда за шиворот.

Мои руки замерли, а потом безвольно упали на кровать. Я покачала головой, понимая, что всё серьёзнее, чем мне казалось. На игру это точно не похоже.

– Нет, хозяин, – послушно пробормотала, нервно смяв юбку.

– Не думаю, что тебя смутит, если кто-то из гостей будет пялиться на твою грудь, – небрежно обронил охотник, подняв с пола камзол, и накинул на плечи, не застёгивая. Помолчал, разглядывая меня, и равнодушно добавил. – Ты больше не знатная дама, усвой это как можно скорее. Шлюхе не пристало выглядеть и вести себя, как благородная. Встань, – резко скомандовал он, и я поспешно поднялась, вытянувшись перед ним и не смея даже коситься в сторону туфель.

Полагаю, их тоже без разрешения надеть нельзя. Что же до его слов… Мне правда было всё равно, насколько прилично я выгляжу. Маска скрывала моё лицо, а обнажёнными женщинами гостей этого дома вряд ли можно удивить. Да и, не играла я никогда в знатную, и на светских приёмах не появлялась. Что там делать суккубе? Мои соски ещё оставались напряжёнными, однако теперь не от возбуждения. Охотник опять окинул меня медленным, непроницаемым взглядом, скрестив руки на груди.

– Ты меня соблазнила, дрянь, – ровно произнёс он. – Заставила трахнуть себя, нагло воспользовалась. Нехорошо-о, – протянул мужчина и покачал головой, его ухмылка больше походила на оскал.

Несмотря на страх, от тона, каким были сказаны эти слова, внутри всё затрепетало в смутном предвкушении. Он определённо что-то задумал, и… я хотела узнать, что. Наверняка непристойное, если не сказать больше, и не имело значения, насколько охотник прав в своих обвинениях. Да, я была суккубой, во мне текла проклятая кровь, и против меня мужчины не могли устоять. Я могла оттолкнуть его, выгнать из комнаты, не позволять прикасаться к себе, едва ощутила отклик внутри. Но я разрешила сущности взять верх, зная, что она ещё не насытилась, нарушила своё главное правило – не заниматься сексом, предварительно не утолив голод хотя бы наполовину. Чёрт, да, я разрешила ему трахнуть себя, так, как мне хотелось, как хотелось нам обоим. И… я попробовала его… На свою беду. Я в самом деле испорченная дрянь, и виновата. Опустив голову, я покорно произнесла:

– Простите, хозяин. Я, правда, не хотела.

И тут тоже не соврала. Но не совсем… Хотела, да, только не так, как всё случилось. Однако это уже неважно. Сильные пальцы жёстко ухватили за подбородок, подняв моё лицо и заставив смотреть в холодные, зелёные глаза, мерцавшие в полумраке двумя изумрудами.

– Тебя стоит как следует наказать за это, потаскушка, – обманчиво мягкий голос не скрывал предвкушения, и во взгляде охотника загорелся огонёк, ему явно нравилась эта идея. – Чтобы запомнила.

Не просто нравилась, мужчина откровенно наслаждался, представляя, что вскоре сделает со мной. И… во мне что-то отозвалось на его эмоции, насытившаяся вроде бы сущность встрепенулась, потянулась, принюхиваясь. Да, мне хватило того, что я получила, но отчего-то снова хотелось ощутить его удовольствие, пусть даже от моего наказания. Что бы он ни намеревался сделать со мной. Сердце гулко стукнулось в груди, робкая надежда, что пусть так, но я сделаю ему снова приятное, разбудила неуверенную радость. Желание доставить охотнику наслаждение любым способом, как он захочет, и вовсе не для того, чтобы утолить голод, отозвалось внизу живота горячей, тягучей истомой. Будто и не кончила я совсем недавно два раза подряд, и весьма бурно…

– Как скажете, хозяин, – послушно согласилась, поймав себя на том, что страх отступил.

Не окончательно, конечно, просто затаился в глубине души, но сейчас я охотника не боялась. Не убил, разрешил быть рядом, не пригрозил открыть мой грязный секрет – а что ещё надо? Что же до остального… Я никогда не была наивной нежной барышней вроде Лиззи, и играми на грани меня точно не испугаешь. Как и болью, как и… унижением. Я знала, что проклята, что я демон, и никогда никто не будет относиться ко мне с уважением, заботой и тем более любовью. Я ничего не ждала от жизни и мужчин, кроме удовольствия любыми способами. Даже самыми пикантными. А что может быть более возбуждающим для моей порочной сущности, чем стать личной игрушкой охотника на демонов? Только вот не хотелось больше видеть отвращения в его взгляде… Ненависть я переживу, это не ново, но отвращение… От этого в груди всё болезненно сжималось, и на глаза наворачивались слёзы. Я ведь тоже женщина, пусть и не человек. Очень редко мне тоже хотелось быть просто желанной для мужчины, и не потому, что в моих жилах течёт проклятая кровь.

Охотник между тем надавил на мой подбородок, и его большой палец с силой провёл по нижней губе, заставив рот приоткрыться.

– Думаешь, если будешь послушной, я стану добрым? – жёстко усмехнулся он, толкнув палец и заставив обхватить его. – О, нет, куколка, зря надеешься…

Он замолчал. Я, глядя в непроницаемые зелёные глаза, осторожно пощекотала языком подушечку, втянула, мягко посасывая. Представляя, что на месте пальца кое-что другое… Судя по расширившимся зрачкам охотника, его мысли тоже были весьма далеки от пристойных, и я мысленно улыбнулась. Может, он и ненавидит таких, как я, но он – мужчина, и знает, какова я в сексе. Свои желания он точно не контролирует так же хорошо, как эмоции, и уловив учащённое дыхание моего хозяина, я ощутила, как внизу живота всё сжалось в сладком спазме. Охотнику нравилось, что я делаю с пальцем, и уж точно он представлял на его месте свой член. Интересно, какой он на вкус? Страсть я уже попробовала, и осталась довольна, а как насчёт плоти?..

Улететь в порочные грёзы мне не дали. Мужчина – я даже не знаю, как его зовут, и полагаю, спрашивать бесполезно, – резко выдохнул и выдернул палец из моего рта, его губы скривились. В глазах мелькнула досада, но даже она не испортила моего тихого ликования. Охотника тоже влекло ко мне, и пусть это всего лишь вожделение, жажда моего тела – он хотел меня! Ту, которую должен был убить, которая вызывала у него отвращение. Но ведь пока он не узнал, кто я, всё было очень хорошо. Очень-очень, и моя попка рада повторить, и не только она. Чёрт, передо мной стояла сложная задача: как соблазнить того, кому ты противна? Точнее, не ты, а твоя тёмная сущность, но кого он хочет, как женщину?

– Пошла, – отрывисто бросил охотник и, крепко ухватив за плечо, толкнул к двери.

Я подавила вздох и послушно направилась к выходу, обдумывая мысль. Страх окончательно исчез, и появилась уверенность, что моей жизни ничего не угрожает в ближайшее время. Пока я веду себя покорно, а я собиралась быть хорошей девочкой и слушаться хозяина. Может, он поймёт, что я в самом деле никому не желаю зла и… мы найдём общий язык?.. Ведь мне всё равно требовалось утолять голод, хотя бы время от времени.

В коридоре меня развернули в обратную от лестницы сторону, ещё дальше по коридору, и повели к нескольким дверям, окрашенным в чёрный цвет. Я знала, что за ними, и по спине пробежал холодок, и одновременно – дрожь возбуждения. Специальные комнаты для совсем специфических развлечений. И для наказаний в том числе, да. Тут, кстати, тоже имелась возможность для подглядывания, и очень даже может быть, что за нами кто-то будет… наблюдать. Охотник молча распахнул передо мной дверь и втолкнул в комнату.

Небольшая, с окнами, закрытыми плотными шторами, освещённая лишь тлеющими углями в камине. Здесь пахло пряными благовониями, шёлк на стенах и обивка на мебели тёмно-красная, кое-где разбавленная чёрными деталями. В середине – широкая кровать с кованым изголовьем, к которому пристёгнуты кожаные наручники. На столбиках в изножье – тоже браслеты, на ноги, и с помощью верёвок можно было регулировать степень неподвижности. Рядом с кроватью, с одной стороны, соединённые косым крестом широкие доски, и на них тоже наручники, вверху и внизу. С другой – конструкция посложнее, где можно уже проявить фантазию и связать жертву ремнями и верёвками, закрепить её удобным образом, чтобы она оставалась беспомощной и в полной власти мужчины. Или двух.

Ещё, с потолка свисала перекладина с крюком посередине, и фантазия услужливо подкинула картинки, что тут могут со мной сделать. Пришлось срочно сглотнуть вязкий ком в горле, стараясь дышать ровно, но предательски затвердевшие вершинки выдали моё возбуждение с головой. Не сомневаюсь, охотник заметил мою реакцию, только я не рисковала смотреть на него, продолжая разглядывать комнату. У стены комод с ящичками, а над ним аккуратно развешаны самые разнообразные хлысты, плётки и приспособления для порки. Ох… У меня при виде них задрожали колени, и между ног моментально стало горячо и мокро. Мышцы скрутил болезненный спазм, а со дна души поднялось тёмное ликование. Да, да, я хотела наказания. Ведь ему это точно понравится, показать, что я в полной его власти, и он может делать со мной, что пожелает. Выпороть до крови, возбудить и потом жёстко оттрахать, или оставить неудовлетворённой, чтобы насладиться моими униженными мольбами… Он мой хозяин, а я – его рабыня. И осознание этой простой истины вызывало не ужас и отчаяние, как можно было бы предположить, о, нет. Я в самом деле очень испорченная девчонка, потому что одни только мысли о том, что меня может ждать в этой комнате и вообще рядом с моим хозяином, заводили так, что от вожделения между ног всё сводило судорогой, а соски отзывались горячей пульсацией.

Я повернула голову и встретилась взглядом с Охотником. Он смотрел с ленивой, предвкушающей ухмылкой, и наконец-то в зелёной глубине не было больше холода.

– Раздевайся, куколка, – мужчина оглядел меня и отвернулся, направившись к стене с хлыстами. – Будем учить тебя хорошему поведению.

О, дьявол, я впервые встретила мужчину, которому хотелось позволить абсолютно всё, что бы он ни придумал. И для кого в самом деле я готова стать рабыней, игрушкой, куколкой – кем угодно, лишь бы он позволил мне дарить ему наслаждение, любым способом, не только в сексе. А он оказался охотником, приученным убивать таких, как я…

Глава 6

Сглотнув и опустив взгляд, я поспешно стянула платье, позволив ему упасть на пол, и осталась только в чулках и подвязках. Неуверенно покосилась на мужчину – я даже имени его до сих пор не знаю, чёрт, – и отказалась от идеи уточнить. Лучше сниму сразу, сохраннее будут. А к своей одежде я относилась аккуратно. Хотя, есть у меня подозрение, что скоро придётся пересмотреть очень сильно свои привычки. Пока Охотник, стоя ко мне спиной, перебирал орудия наказания, я избавилась от чулок и подвязок и выпрямилась, незаметно переступив с ноги на ногу. Пол был выложен мрамором, но его прикрывал ковёр с толстым ворсом, и ступни не мёрзли. Однако, ковёр лежал только перед кроватью…

– Я готова, хозяин, – всё же решилась робко подать голос, чувствуя, как кожу холодит прохладный сквознячок – угли в камине почти не грели помещение.

Он оглянулся, подняв бровь, потом вновь вернулся к стене с хлыстами и плётками, и наконец его пальцы сжались на рукоятке одной и сняли с крючка. Я едва сдержала дрожь, увидев целый пучок хвостов, причём сделанных из тонких кожаных полосок, сплетённых в косички. Ох… Охотник был настроен всерьёз, и щадить свою новую игрушку не собирался. Только болью меня не испугаешь, и он наверняка знал об этом, раз изучал таких, как я. Мужчина повернулся, небрежно заткнув плётку за пояс, и подошёл. Тело неосознанно напряглось под его непроницаемым взглядом, затвердевшие вершинки сосков выдавали моё нервное волнение. Очень хотелось посмотреть на лицо Охотника, но я не отрывала глаз от пальчиков на ногах, остро, каждой клеточкой ощущая, как он меня разглядывает.

Тишина густела с каждым мгновением. Наконец, пальцы моего хозяина сомкнулись на плече и толкнули вперёд, к кресту.

– Туда, – прозвучал короткий приказ.

А крест, между прочим, стоял на холодном полу. Ладно, очень скоро мне будет не до мелких неудобств. Я поспешила в указанную сторону, остановилась около перекладин, осторожно прислонившись к гладкому, отполированному дереву. Перекрестье находилось как раз между грудей, подбородком можно было удобно опереться, и… все интересные места оставались доступными.

– Руки, – скомандовал Охотник, и я послушно подняла, чутко прислушиваясь к ощущениям.

Он передвигался совершенно бесшумно, шагов я не слышала. Когда тёплые пальцы коснулись моих запястий, подтягивая их к кожаным петлям, пришлось встать на носочки – мой хозяин и не собирался отрегулировать высоту так, чтобы мне было удобно. Что его волновало в последнюю очередь, так это именно моё удобство. А по коже к плечам пробежала волна горячих мурашек от его прикосновения, и даже грубые движения, пока Охотник пристёгивал меня, не уняли мягкого волнения, бродившего в крови. Пальцы жёстко тянули ремни, царапая кожу, и я морщилась от боли, но не шипела, понимая, что – он в своём праве. Меня стоило наказать за то, что я нагло воспользовалась им, а не оттолкнула, не выгнала. Или хотя бы не попыталась это сделать, зная свою натуру.

Закончив с руками, Охотник приступил к ногам. Я упиралась лишь самыми носками в специальные подставки, почти вися на руках, с широко раздвинутыми ногами. Беспомощная, распятая и… тихонько дрожащая в ожидании дальнейшего. Тишина давила на уши, волоски на всём теле поднялись, я чутко прислушивалась к малейшему шороху, пытаясь понять, что происходит за моей спиной и к чему готовиться. Охотник собрал мои рассыпавшиеся по спине волосы и перекинул через плечо, подушечками пальцев словно невзначай скользнув по шее, и я вздрогнула сильнее. По позвоночнику как стекла горячая капля воска, и дальше, ниже, между ягодицами и прямо в промежность, разлившись там жарким озерцом. Мышцы тут же послушно сжались, а сердце ускорило свой стук.

И тут эти пальцы жёстко сжали шею сзади, я поперхнулась вдохом, чувствуя тяжёлое дыхание около уха.

– У таких, как ты, кровь серебристая, а не красная, – вкрадчиво произнёс Охотник, и моей груди что-то коснулось.

Хвосты плётки. Кожаные косички легко скользнули по напряжённому соску, и его закололи сотни невидимых иголочек. Я осторожно сглотнула, боясь пошевелиться. Мой хозяин говорил про кровь… О, чёрт, он собирается выпороть меня до крови, определённо. Сладкий ужас смешался с предвкушением, стоило только представить, как он будет при этом улыбаться. Как будет наслаждаться каждым ударом, каждым моим криком… Я знала, что не сумею смолчать, и знала, что Охотник сделает всё, чтобы я умоляла его остановиться.

– Проверим, кто ты на самом деле? – мурлыкнул он, задев плёткой сосок сильнее.

Теперь его голос не звучал равнодушно или холодно, в нём появились низкие, бархатистые нотки. О, да, он предвкушал удовольствие. А тёмная сущность внутри меня облизнулась в ожидании, послала в низ живота волну истомы, и там всё сжалось в болезненном спазме. Я снова возбудилась, и как быстро! И ведь меня даже не приласкали, и не собирались. Меня ожидала боль, а не страсть, но заводило знание, что кто-то рядом будет получать от этого наслаждение… Кто-то, к кому тянуло со страшной силой, вопреки всему.

Я даже не услышала, как Охотник отошёл, и не успела приготовиться. Лишь уловила свист воздуха, и в следующий момент мою попку обжёг удар. Сильный, с оттяжкой, без всякой жалости и намёка на игру. С моих губ сорвался судорожный вздох, я вытянулась, ослеплённая вспышкой боли. Она растеклась по коже, пощипывая и покусывая, словно на ней разлили масло и подожгли, и я опомниться не успела, как сверху лёг второй удар, накрест, на обе ягодицы. О-о-о, дьявол, как больно!.. Тело дёрнулось в бессознательной попытке отстраниться, я тихо вскрикнула, стиснув пальцы и ощущая, как кожаные наручники врезались в запястья. Ушей коснулся шумный вздох, до меня долетела волна радостного возбуждения – Охотнику нравилось то, что он делал. И ему нравилась моя реакция. Широкая ладонь легла на пострадавшую попку, и я зашипела – прикосновение обожгло, усиливая неприятные ощущения.

– Надо же, розовеет, – задумчиво пробормотал Охотник, и его пальцы сильно сжали ягодицу, вырвав у меня очередной вскрик. – Я плохо тебя слышу, маленькая дрянь. Ты совсем не раскаиваешься в том, что совершила, да?

Снова удар, на сей раз – по спине. Боль резанула острым лезвием, рассыпалась по коже горячими искрами, и я всхлипнула, не в силах унять дрожь. На глазах выступили слёзы, сердце рвалось из груди, а между ног полыхал пожар, и там всё тянуло и пульсировало. Я хотела, чтобы Охотник продолжил. Хотела, чтобы прикоснулся там, к набухшему бугорку. Пусть даже сделал снова больно – в сокровенном местечке. Я ощущала его тёмное наслаждение так близко и одновременно недостижимо далеко, и могла только жадно вдыхать аромат, не смея даже думать о том, чтобы попробовать… Мне никто не разрешал, а злить его больше, чем сейчас, или тем более прерывать происходившее желания не было никакого. Да, изысканная и жестокая пытка, показать мне, чего я лишена, и заставлять вожделеть, не имея возможности добраться. Оставалось только… упиваться собственной болью и возбуждением, и робко надеяться, что смогу кончить без дополнительных ласк… Если Охотник будет особенно усерден в своём стремлении наказать меня.

– Громче, я сказал! Кричи! – рыкнул мой хозяин, свист воздуха и – удар, сильный хлёсткий, обжигающий.

Это было безумие. Горячее, неправильное, но такое упоительное… Я кричала, да. Извивалась в наручниках, делая ещё больнее, вздрагивала от каждого нового удара, чувствовала, как вспухает кожа на спине и попке, и, кажется, по ней всё-таки потекло что-то тёплое … Перед глазами всё плыло, эмоции смешались – мои, его, наслаждение, вожделение, злость, боль, и ещё много чего. Когда неожиданно удары прекратились, я сначала даже не поняла, что случилось. Попыталась проморгаться, слизывая с губ солёные слёзы и чувствуя во рту сладковатый привкус собственной крови – это я так губы искусала?.. А потом по моей израненной спине медленно провели пальцем, и я беспомощно застонала, ощутив очередную вспышку боли.

– Надо же, и правда, серебристая, – послышался низкий, тягучий голос Охотника, и в следующий момент он прижался ко мне сбоку, чтобы не испачкаться.

Мои волосы оказались в жёстком захвате, хозяин оттянул мою голову, и наши взгляды встретились. Его зелёные глаза горели странным огнём, он тяжело дышал, и… я ощущала его возбуждение. К бедру прижимался твёрдый член, и сквозь горячечное марево боли пробилась упрямая радость и тихое ликование. Он хотел меня. Ему нравилось то, что он делал и видел. И его губы находились так близко. «Поцелуй же, ты хочешь этого!» – всё внутри кричало, но я не смела дать волю этим мыслям, напряжённо ожидая, что же дальше. Охотник поднёс палец, измазанный серебристым, к моему приоткрытому рту, и тихо произнёс:

– Она пахнет цветами. Странно даже.

После чего мазнул по моим губам, его собственные сжались, и глаза сузились.

– Ты не смеешь прикасаться ко мне без моего разрешения, поняла? – процедил он сквозь зубы. – И себя ласкать тоже, пока я не прикажу. Ясно?

– Д-да, хозяин, – прохрипела я, сглотнув вязкий ком в горле.

Спину жгло уже чуть меньше – регенерация у меня отличная, тем более, я не так давно хорошо утолила голод. Охотник резко выдохнул, не сводя взгляда и не отпуская волосы, и через мгновение я ощутила его пальцы между ног. Они скользнули по мягкой плоти, надавливая, вынуждая бёдра подаваться навстречу в попытке продлить сладкие ощущения, переплетающиеся с болью. Я коротко всхлипнула, заворожённо глядя в зелёную глубину глаз напротив. Возбуждение растекалось от чувствительной точки жаркими змейками, и от того, что я видела во взгляде Охотника, оно становилось лишь сильнее. Ему нравилось. Чёрт возьми, ему нравилось ласкать меня, чувствовать, как моё сокровенное местечко увлажняется всё больше под его сильными пальцами. А вот то, что его собственные желания не подчинялись контролю, Охотника изрядно злило, судя по мрачному огню, разгоравшемуся в тёмных зрачках…

Его глаза сузились, губы снова сжались, и пальцы резко вошли в меня. Глубоко, болезненно, так, что я судорожно вздохнула, дёрнувшись в путах. Мышцы рефлекторно сжались, усиливая удовольствие, но тут же Охотник убрал руку, его губы изогнулись в кривой ухмылке.

– Я не собираюсь доставлять тебе наслаждение, дрянь, – бросил он и отошёл, небрежно вытирая пальцы об штаны.

А я едва разочарованно не захныкала, чувствуя, как ворочается внутри неудовлетворённая страсть. Она покусывала изнутри, толкалась внизу живота жаркой змеёй, тело изгибалось, желая дотянуться до края доски и потереться об неё раздразненной промежностью… Чёрт. Чёрт, чёрт. Он же так и оставит меня, а я ничего не смогу сделать. Ну, смогу, но… Позволят ли мне? Пока я сражалась с собственными эмоциями, спины неожиданно коснулось что-то мягкое, и я зашипела от неожиданности. Следы от ударов почти затянулись, и боль перешла в простое покалывание, но кровь наверняка осталась, и именно её сейчас стирал Охотник. Я от удивления замерла и моргнула, уставившись в стенку. С чего вдруг такая забота?..

– Мне не нужно лишнее внимание, – небрежно пояснил он, словно услышал мои мысли, и я ощутила, как лодыжки освободились от кожаных браслетов, а потом и запястья. – Мы уезжаем, обсудим дальнейшие наши… отношения в другом месте.