Текст книги "Рабыня. Порочная страсть"

Автор книги: Кристина Азимут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 7

Я без сил прислонилась к кресту, приходя в себя. Тело слегка ломило, кожу на спине ещё пощипывало, между ног покалывало сотнями невидимых иголочек, и от шеи до кончиков пальцев на ногах гуляли волны дрожи. С такими развлечениями потребуется питаться гораздо чаще, чем раньше… Накопленная сегодня энергия уже наполовину ушла на восстановление, а когда мне позволят роскошь пополнить запасы, я не представляла. Голос Охотника снова стал отстранённым и холодным, хотя я ощущала тлевшее в нём желание. Но он умел держать себя в руках лучше, чем я.

Справившись со слабостью в коленях, я медленно повернулась, не отрывая глаз от пола и сосредоточившись на борьбе с собственной сущностью. Она порыкивала и беспокойно ворочалась внутри, требуя удовлетворения, но я ничем не могла ей помочь. Придётся привыкать к новым реалиям, Рианна, прошлая сытая жизнь закончилась. Когда в меня полетело что-то тёмное, я едва не отшатнулась, поймав в последний момент.

– Прикройся, – последовал приказ. – Не хочу, чтобы на тебя на улице глазели.

Конечно, это не для моего неудобства. Чтобы его ни в чём не заподозрили, это я прекрасно понимала. Развернув ткань, увидела, что это длинный чёрный плащ из тонкой, плотной шерсти, и завернулась в него. Обувь мне не предложили, естественно. Охотник распахнул дверь комнаты и кивнул.

– Вперёд.

Мы вышли из дома не через главный вход. Меня провели коридорами в дальнюю часть, вывели через неприметную дверь, и я оказалась на узкой улочке, куда едва долетал свет фонарей с перекрёстка. Однако в ней помещалась карета без опознавательных знаков или вензелей, куда меня и запихнули крайне грубым образом и усадили на пол рядом с сиденьем. После чего карета тронулась. Я подтянула колени к подбородку, уткнувшись в них и зажмурившись, стараясь дышать равномерно. Молчаливый Охотник нервировал и волновал своим присутствием, я никак не могла отгородиться от его эмоций, щекотавших напряжённые нервы. И ведь могла помочь ему… расслабиться. Только если бы он захотел и разрешил. Легче станет нам обоим, я умела контролировать свои потребности и брать ровно столько, сколько нужно… Чёртов Охотник! Зачем он забрал меня, отпустил бы, ведь видел, что я не вру!

Тишина становилась всё плотнее, нарушаемая только стуком копыт и колёс, и к моему облегчению, ехали мы недолго. Экипаж остановился, и мой хозяин скомандовал:

– Капюшон.

Я встрепенулась и послушно закрыла голову. Сильные пальцы ухватили за плечо и вздёрнули вверх, вытащили из кареты. Я смотрела под ноги, поспевая за широким шагом, брусчатка холодила босые ступни, потом появился мрамор ступенек. Тихий звон ключей, звук открывшейся двери, и я переступила порог дома Охотника. Ноздрей коснулся насыщенный аромат дерева и горьковатый – полыни, и я осторожно втянула запах, наслаждаясь им. Он очень подходил хозяину дома, и теперь и моему. Под ногами оказался тёплый паркет, едва освещённый желтоватым светом, дверь за спиной закрылась, но капюшон мне не разрешили снять. Я так и пошла за Охотником, глядя под ноги и понятия не имея, какая вокруг обстановка.

Мы поднялись наверх по деревянной лестнице с красивыми, резными перилами, и я предположила, что дом мужчины невелик, и живёт он тут скорее всего один. Интересно, а слуги есть?.. И как они отреагируют на моё появление? Или меня будут держать взаперти, как зверушку?.. Кусая губы и занятая нерадостными и тревожными мыслями, я шла за Охотником по коридору, куда он меня вёл. Возбуждение нехотя улеглось, только иногда покалывало низ живота горячими иглами, но это было терпимо. Лишь бы дали возможность окончательно прийти в себя и отдохнуть…

– Сюда.

Ещё одна дверь, я шагнула вперёд, чуть подняв голову и окинув быстрым взглядом помещение. Спальня. Массивная кровать со столбиками в изножье, камин с тихо потрескивавшими дровами, лохматая шкура, похожая на медвежью. Окно, задёрнутое плотными шторами. И тот же запах полыни и дерева. Ого, неужели меня привели в хозяйские покои? За что такая милость? Ироничные мысли едва не вызвали улыбку на губах, но я сдержалась. Неожиданно капюшон сдёрнули с моей головы, а потом и плащ.

– Иди помойся, – брезгливо сморщившись, объявил Охотник, окинув меня непроницаемым взглядом. – Уборная там, – он махнул рукой в сторону неприметной двери в углу.

Предложение обрадовало, я поспешила в том направлении, а в голове мелькнула очередная ироничная мысль: а поужинать не предложил. Видимо, считал, что я на том вечере… наелась. Хотя и обычная пища мне тоже требовалась. Тихонько хмыкнув под нос, я зашла в просторное помещение, отделанное неожиданно тёмным с серыми прожилками мрамором. Утопленная в пол широкая ванна, блестевший начищенной латунью кран, аккуратно висевшие на крючке полотенце и халат. Покосившись на последний, едва слышно вздохнула. Такая роскошь мне точно не полагается, спасибо хоть, разрешил элементарными удобствами воспользоваться. Поджав губы, я включила воду и забралась, с удовольствием смыв с себя остатки крови и пота. Страх ушёл окончательно, я поняла, что как бы Охотник ни злился на меня, ни ненавидел за мою порченую кровь, убить точно не убьёт. Остальное же… Пусть вымещает свой гнев на мне, я не против. Очень часто такие чувства быстро переходят в страсть, и есть надежда, что однажды он не сдержится…

Сглотнув, я сполоснулась последний раз, кое-как уняла волну жара от неутолённого желания, и вышла из ванной, сняв полотенце с крючка. Чуть по привычке не завернулась в него, но вспомнила, что теперь я – собственность, которой не разрешали прикрыться. Иначе Охотник бы упомянул халат. Расчесав пальцами влажные пряди, я вернулась обратно в спальню, уверенная, что вечер ещё не закончился. Так и вышло.

Мой хозяин сидел в кресле у камина, уже в одной рубашке, и на его коленях лежал довольно большой бархатный мешочек. Рядом, на столике, поднос с закусками, и от запаха копчёной ветчины и сыра рот тут же наполнился слюной. Хорошо, в животе не заурчало… Мужчина покосился на меня и указал пальцем на место рядом с креслом.

– Встань. На колени.

Я молча подчинилась, чувствуя, как щекочет ноги тёплый, мягкий мех, опустилась на пятки, положив руки на бёдра. Поза покорности, отлично мне знакомая. В такие игры я тоже играла… Сильные пальцы ухватили за подбородок, поднимая голову, пристальный взгляд зелёных, чуть прищуренных глаз пригвоздил к месту.

– В дом приходит служанка по хозяйству, три раза в неделю, – негромко заговорил Охотник. – Больше кроме меня в доме никто не живёт. С посторонними людьми ты будешь говорить только тогда, когда я разрешу, даже если к тебе обратятся напрямую. Ясно?

– Да, хозяин, – я послушно кивнула, насколько позволяла его хватка.

– Одежду пока не заслужила, – добавил он и жёстко усмехнулся. – Кроме этой.

Охотник вытряхнул на колени из мешочка какое-то украшение, как поняла по блеску, а ещё, к нему крепилась цепочка… Когда мой хозяин расправил его перед моими глазами, дыхание перехватило, а во рту появилась горечь. Ошейник. Широкая кожаная полоска, снизу украшенная подвесками с камнями – так понимаю, бриллианты. Со стороны застёжки крепилась длинная цепь с довольно крупными звеньями, а застёгивалось это украшение на маленький замок. О, дьявол. И… мне его постоянно носить?..

– Наклонись и волосы убери, – скомандовал Охотник, не сводя с меня взгляда, его усмешка стала шире, а на лице мелькнуло удовлетворение.

Я подобрала волосы и упёрлась лбом в подлокотник кресла, чувствуя, как тёплая, слегка шершавая кожа плотно обхватила шею. Прохладная цепь скользнула по спине, после недавней порки и регенерации остававшейся всё ещё очень чувствительной, и пришлось прикусить губу, чтобы не зашипеть. Ошейник не мешал дышать, но при этом хорошо ощущался, не позволяя забыть о собственном положении. Замок закрылся с тихим щелчком, и ключ, естественно, остался у Охотника. Я выпрямилась, даже не заметив, как мои пальцы вцепились в мех. Сердце гулко билось в груди, и эмоции обуревали самые противоречивые. С одной стороны, возмущение всё же присутствовало: он меня в таком виде везде собрался таскать за собой?! С другой… Осознание, что я его собственность, заставляло внутренности сжиматься в сладкой истоме, а между ног всё становилось предательски влажным. Он Охотник, это правда, но – и мужчина тоже. А я – женщина, суккуба, соблазнение у меня в крови. Моей проклятой крови, которая хотела теперь именно этого мужчину и больше никого. Она жаждала подчиниться ему, жаждала его удовольствия, потому что это будет одновременно и моё тоже. Чёрт, чёрт, как всё сложно-то…

Охотник некоторое время изучал меня, потом отправил в рот кусочек сыра, прожевал и с удовлетворением произнёс:

– Неплохо смотришься. Эту штучку я забрал у одного из ваших перед тем, как убить его, – непринуждённо добавил мой хозяин. – Он собирался надеть её на свою жертву. Я подумал, что тебе она очень подойдёт, куколка.

Он пребывал в благодушном настроении, уловила я. Злость отступила, и теперь ему было любопытно, что за зверушку он подобрал. Что ж… Это хорошо. Может, вспомнит, что я и обычной пищей питаюсь.

– И как часто тебе требуется утолять голод? – последовал вопрос, пока ленивый взгляд Охотника скользил по мне, рассматривая.

Чёрт. Под ним соски моментально собрались в тугие горошины, выдавая с головой, и дыхание участилось. Тело едва не изогнулось, раздвигая колени в приглашающем жесте, возбуждение проснулось, и я чуть не выдрала клоки шерсти из шкуры, удерживая себя на месте. Не думаю, что, показывая свои эмоции, привлеку его внимание. Вопрос, Рианна, тебя спросили. Я незаметно сглотнула и сосредоточилась на разговоре.

– Раз в несколько дней, – послушно ответила, и даже голос не подвёл. – Но… тогда надо сразу много, – запнувшись, пояснила, чувствуя себя немного неловко – до сих пор я никому не рассказывала особенности моего существования. – И есть риск сорваться. А если по чуть-чуть каждый день, то всё в порядке, – пробормотала, отчего-то смутившись и опустив голову.

Щекам стало жарко от прилившей крови, волнение скручивалось в животе в спираль, и её острый кончик упирался прямо в горячо пульсировавшую чувствительную точку.

– Понятно, – протянул Охотник. – Что ж, учту.

Воцарилось молчание. Он смотрел на меня, я старалась справиться с эмоциями и сохранить дыхание ровным. Уставилась в одну точку, разглядывая узор на обивке кресла, с большим усилием заставляя пальцы расслабленно лежать на бёдрах, хотя очень хотелось впиться ими в тело и… раздвинуть, чёрт возьми, колени. Когда Охотник вдруг молча протянул кусочек копчёной ветчины, я сначала не поверила глазам. Аромат мяса щекотал ноздри, я чуть не захлебнулась слюной, не понимая – меня дразнят, что ли? Живот предательски заурчал, усилив моё замешательство и смущение.

– Ешь, – повелительно бросил мой хозяин.

Просить себя дважды я не заставила, и плевать, что меня как собачку, кормили с рук. В какой-то момент накатило умиротворение, я едва не жмурилась, уплетая кусочки ветчины и сыра, и мелькнула даже мысль, что если сейчас почешут за ушком, замурлычу, как кошка. Мне даже протянули бокал вина, разрешив сделать несколько глотков. Потрясающе… Порка примирила Охотника с тем, кто я такая?

Странный ужин закончился, мой хозяин поднялся и подошёл к камину – длина цепи позволяла мне остаться у кресла. Покосившись на меня, мужчина прикрепил конец цепи к завитушке сбоку на каминной полке и негромко произнёс:

– Ошейник могу снять только я. Тронешь цепь, попытаешься сбежать – твоей спальней станет камера в подвале, а трахать тебя будут те, кого найду на улице, – отстранённое выражение в его глазах убеждало лучше всяких слов, что он так и сделает.

Я покачала головой.

– Я не сбегу, хозяин, – тихо произнесла в ответ.

И не потому, что боюсь наказания. А потому что хочу быть рядом с тобой, вопреки всему.

Глава 8

Рэймон лежал в постели, заложив руки за голову, укрытый до пояса одеялом, и смотрел на… рабыню. Она лежала на шкуре, подтянув колени к подбородку и подложив локоть под щёку, глаза были закрыты, дыхание ровное. Спала? Охотник сжал губы, сдержав раздражённый вздох. Суккуба. Демоница с проклятой кровью. Молоденькая, ей лет двадцать пять, не больше. Если она никого не убивала, то её внешность соответствовала возрасту, и взрослела она лишь чуть медленнее, чем обычные люди. А Рэй почему-то поверил, когда она заявила, что не убивала. Страх в широко раскрытых, бездонно-синих глазах был искренним. Зверушка в самом деле… питалась аккуратно. И чёрт его знает, почему рука не поднялась прикончить. Ещё меньше Рэймон понимал, зачем сделал её своей игрушкой. Точнее, как раз, слишком хорошо понимал.

Глаза охотника сузились, в душе заворочалась досада пополам с вожделением. Стоило вспомнить, как она извивалась под ударами плётки, как кричала… Рэй с перерывами выдохнул, сглотнув вязкий ком. Её кровь пахла цветами, и так хотелось лизнуть, попробовать, какая она на вкус. Как может такое порочное существо пахнуть так… нежно?! Как она вообще смеет действовать на него, как сильнейший наркотик?! Видит бог, Рэймон пытался вызвать в себе отвращение к ней, раз за разом повторяя, что она – суккуба, проклятая кровь, потаскуха, через которую прошло множество мужчин. И она использовала их, чтобы пополнять свою энергию. Но, чёрт возьми, пока он не узнал, кто она такая… Им было безумно хорошо. Его член моментально напрягся, едва охотник вспомнил, как упруго сжималась попка девчонки вокруг него. Как она подавалась навстречу, насаживаясь на ствол до упора, и ох, как же сладко кончала! Он даже не сразу ощутил, что происходит, настолько сильными были его собственные эмоции, да и потом никакой слабости не осталось. Лишь удовлетворение в первые мгновения и желание продолжить, попробовать другую её дырочку, заставить снова кричать под ним…

Рэймон сжал руки в кулаки, чувствуя, как моментально напрягся член, и по венам рванулось желание. Подмять под себя, войти в горячую глубину. И чем больше он злился на себя за то, что хочет её, тем сильнее становилось возбуждение. Взгляд охотника медленно скользил по плавным изгибам тела, и пальцы зудели от желания смять упругое бедро, сжать тёмный сосок, сделать ей больно. Наказать за власть, которую эта суккуба имела над ним. Такая хрупкая, нежная, послушная. Совершенно не похожая на тварей, которых он убивал. Рэй шумно выдохнул, едва контролируя себя, и тут она распахнула глаза. Он невольно замер, чувствуя, как гулко колотится сердце, тело напряглось, а в паху болезненно заныло.

Игрушка – он даже не знает, как её зовут, – медленно выпрямилась, не сводя с него взгляда, и неуверенно улыбнулась.

– Позвольте помочь вам, хозяин, – робко произнесла она, и Рэймон вздрогнул. – Я не возьму ничего, мне не надо… Просто сделаю вам приятно, если разрешите… Так, как вам захочется.

Она знала. Знала, что с ним творится. В ушах взревели трубы, охотник чуть не задохнулся от горячей волны, залившей низ живота. Член буквально закаменел, сдерживаться стало почти невозможно. «В самом деле, почему нет? Она – моя рабыня, игрушка, почему я не могу воспользоваться ею?» Он же не собирался кормить её, или тем хуже, делать ей приятное. Рэймон медленно улыбнулся, от предвкушения мышцы внизу живота завязались узлом. Он откинул одеяло, явив красноречивое свидетельство своей готовности, подметил, как расширились зрачки суккубы и приоткрылся её ротик. Рэй чуть не охнул от очередной волны возбуждения, испарившей кровь. Последние сомнения исчезли, и осталось лишь вожделение к этой покорной игрушке, готовой сделать для него всё. Даже стерпеть боль и наказание за свою порочную натуру.

Рэймон сел на край кровати, широко раздвинул ноги и поманил рабыню к себе. Она встрепенулась, на лице отразилась неподдельная радость, и у охотника отчего-то на несколько мгновений сладко сжалось в груди. Она тоже его хотела… Чёртова соблазнительница, порочная дрянь.

– На коленях, – негромко приказал он, наслаждаясь её покорностью и собственной властью над ней.

Игрушка встала на четвереньки, красиво оттопырив попку, и это получилось у неё так естественно и грациозно, что Рэймон пожалел, что не видит, как она смотрится с другой стороны. Открытая и наверняка тоже возбуждённая, влажная. Его пальцы с силой сжали край кровати, член дёрнулся, и мгновения, пока суккуба ползла к нему, показались вечностью. А когда она замерла, подняв голову и глядя на него в ожидании следующего приказа, Рэй схватил мягкие, шелковистые волосы и намотал на кулак, вынуждая девушку поднять голову.

– Поработай ротиком как следует, куколка, – голос предательски охрип, выдавая его, но охотнику было всё равно. Он широко ухмыльнулся и наклонился к ней, глядя прямо в завораживающую синеву, уже подёрнутую серебристой дымкой. – Даже не думай про зубки, маленькая дрянь, – ласково протянул он, вдыхая нежный, цветочный аромат, исходивший от суккубы. – Ошейник не позволит тебе причинить мне вред. Приступай, – кивнул Рэймон и выпрямился, чуть ослабив хватку.

Я лежала тихо, как мышка, выровняв дыхание и делая вид, что сплю. Мягкий мех щекотал обнажённую кожу, ошейник почти не ощущался, только иногда подвески невесомо скользили по шее. Тепло от камина грело спину, и отсутствие одеяла особого неудобства не причиняло. Я смотрела на Охотника сквозь ресчницы, и всем существом ощущала его эмоции. Тягучие, пряные, хмельные. Как же хотелось попробовать их снова, несмотря на недавний… ужин… Его возбуждение будоражило кровь, дразнило так и не успокоившиеся нервы, отдавалось горячей пульсацией между ног и ах, как же хотелось прикоснуться к себе! И к нему тоже. Упрямый дурак, я же вижу, как бугрится одеяло! А я вот она, рядом, лежу под боком и готова помочь! И даже не надо ничего взамен.

В конце концов, когда до меня снова долетела жаркая волна, я решилась. Накажет – его дело, а согласится… Он согласился! Мне стоило больших трудов скрыть ликование, хотя, конечно, я покривила душой, что мне не надо. Надо, ещё как, хотя сущность вроде и насытилась. Но конкретно этого мужчину она хотела облизать с ног до головы, окунуться в терпкий вкус, напитаться им до самой последней клеточки. Смаковать каждую каплю. Однако остаётся только мечтать, потому что мне не дали разрешения. Что ж, достаточно и того, что я доставлю ему удовольствие, и сама его получу от того, что сделаю.

Увидев внушительных размеров достоинство, напряжённое, толстое, с набухшими венами и гладкой головкой, я ощутила внизу живота болезненный спазм, а попка сжалась, вспомнив, как оно во мне двигалось. Ох, чёрт, тело моментально отозвалось жаркой истомой, между ног всё стало мокрым. Я хотела его внутри, снова, но оставалось только мечтать. Удовольствие будет получать мой хозяин, а я лишь довольствоваться крошками. Когда его член оказался перед моим лицом, и Охотник схватил за волосы, поднимая голову, дыхание перехватило от предвкушения и горячего восторга. Мои глаза встретились с горящим взглядом мужчины, и от его хриплого голоса нервы натянулись до предела.

– Поработай ротиком как следует, куколка. Даже не думай про зубки, маленькая дрянь, – при этих словах я едва не охнула возмущённо – как можно?! И не собиралась! – Ошейник не позволит тебе причинить мне вред. Приступай, – он выпрямился и отпустил мои волосы, давая возможность исполнить приказание.

Я вдохнула его запах, терпкий, острый, и, высунув язык, самым кончиком дотронулась до нежной, гладкой кожицы. Во рту разлился солоноватый привкус, и я сглотнула, лизнув ещё раз. Обвела вокруг, смачивая, чутко прислушиваясь к тяжёлому дыханию Охотника. Мышцы на его животе напряглись, проступили кубики пресса, и пришлось вцепиться пальцами в мех, сдерживая порыв провести по ним, ощутить их крепость. Я прерывисто вздохнула, провела языком по губам и мягко обхватила головку, втянув в рот. Судорожный ответный вздох прозвучал музыкой для моих ушей, и я продолжила посасывать, открыв рот пошире и впустив напряжённый ствол чуть дальше. Снова погладила языком, выпустила из сладкого плена желанную игрушку и медленно провела кончиком до самого низа, пощекотала, чувствуя, как пальцы Охотника сильнее сжали мои волосы. Его бёдра подались вперёд, и ах, как хотелось увидеть его лицо, проступающее на нём наслаждение, но мне не оставили такой возможности, жёстко удерживая голову.

Мои губы прижались к основанию, прихватили мягкую складку и заскользили вверх по твёрдому стволу. Восторг плескался в теле обжигающими волнами, отдаваясь между ног болезненными вспышками. Я даже не заметила, как широко расставила их, прогнувшись и выставив попку. Зажмурившись, открыла рот совсем широко и насадилась на орудие Охотника, быстро, сильно, одновременно втягивая ещё глубже. Представляя, что его член так же входит в меня. Мысленно застонала – гладкая головка упёрлась в горло, я сделала глотательное движение, не в силах сдержать дрожи возбуждения, окатившей напряжённое тело. Голова кружилась от нахлынувших эмоций, сущность внутри сходила с ума от близости Охотника и не имея возможности утолить проснувшийся голод конкретно по этому мужчине.

Мой хозяин зашипел, больно дёрнув за волосы, и я послушно подняла голову, почти выпустив его достоинство изо рта. Мягко обхватила губами кончик, снова втянула, прижав языком, и… рискнула совсем чуть-чуть, очень нежно прихватить зубами, тут же отпустив. О-о-о. Моя выходка того стоила – я добилась своего. Охотник коротко застонал, дёрнувшись навстречу, его ладонь надавила на мой затылок, заставив взять напряжённый член до конца, так, что он заполнил рот полностью. Я ощущала, как горячая плоть пульсирует, вновь упираясь в горло, и ликование потекло по венам вязким дёгтем.

– Т-твою… м-мать… – донеслось до меня сдавленное ругательство, и я, прикрыв глаза и умирая от неудовлетворённого желания, подчинилась направляющей руке.

Игры закончились. Охотник трахал мой рот сильно, жёстко, мощно врываясь и насаживая на своё орудие до спазмов. Я глухо всхлипывала, беспомощно царапая шкуру, мои бёдра широко раскрылись и прижались к мягкому меху, покачиваясь в такт движениям члена. Ворсинки дразнили чувствительное местечко, задевая нежные складочки, но эти невесомые прикосновения не приносили облегчения. Они лишь усиливали болезненное возбуждение, заставляя набухший бугорок стрелять острыми иголочками, и пружина внутри сжалась до предела, требуя освобождения.

Но удовольствие сегодня получала не я. Движения твёрдого ствола в моём рту стали быстрее, я задыхалась так же, как и Охотник, чувствуя, как его орган становится всё больше, растягивая и это моё место. Я дрожала, балансируя на самом краю, жаждала его освобождения чуть ли не больше, чем своего собственного. С силой втягивала, приближая кульминацию, скользила языком вдоль всей длины… Моё собственное возбуждение достигло пика, мешаясь с восторгом от того, что я ощущала эмоции Охотника. Моего хозяина. Его нараставшее удовольствие, прорывавшееся короткими стонами, когда он проникал в мой рот особенно глубоко. В один из таких выпадов его пальцы до боли сжали мои волосы, и я услышала низкий рык, а потом Охотник крепко прижал моё лицо к паху, удерживая и не давая отстраниться.

Пружина внутри сжалась до предела, между ног разлился жар, отдаваясь пульсированием в каждой клеточке, и мой хозяин с ещё одним глухим стоном излился в меня.