Текст книги "Невеста для двоих. Замуж за порочность (СИ)"
Автор книги: Кристина Азимут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
ГЛАВА 15.
Они заставили меня стать послушной и получать удовольствие от этого, отстранённо подумала я, и лишь отголосок страха и отвращения к себе шевельнулся где-то очень глубоко в душе. При мысли о том, что член Джона окажется между моих губ, так же, как утром – Джеффа, я сглотнула и едва не облизнулась. Боже, прости. Мне тоже этого хотелось, так же, как Джонасу. Кажется, потребность принадлежать ему и жениху до самой последней клеточки, в самых разных позах, в каких они захотят меня, вместе или по отдельности, становилась жизненной необходимостью. Живот подвело от вновь проснувшегося вожделения, будто и не я всего несколько минут заходилась криком от наслаждения, пока Джон грубо имел меня на этом столе. Даже мысль о том, что он – не совсем человек, перешедшая в уверенность, уже не пугала и не заставляла задаваться бесполезными вопросами. Мне на них не ответят, а мучительно гонять по кругу догадки – лишь доводить себя до паники и истерики. Я оказалась в ловушке, из которой не было выхода.
Джонас обнял меня и снял со стола, не торопясь ставить на пол, и нетерпеливо шепнул на ухо:
– Тогда пойдём, Мари. В гостиной это будет удобнее, – добавил он с тихим смешком. – А сюда мы ещё вернёмся, обещаю.
Путь до гостиной я проделала на руках Джона, отстранённо подумав, надолго ли уехал Джеффри. Не то, чтобы я хотела его возвращения, ведь это означало неведомое наказание и откровенный рассказ о том, что происходило без него. Вряд ли жених просто будет задавать вопросы и удовлетворится моими односложными «да» на них. О, нет, я знала, ему нужны подробности. От меня. По телу прошла горячая дрожь, от понимания, что я в самом деле хочу этого тоже. Рассказать, признаться, как мне было хорошо, и… повторить всё с Джеффри. А потом со смесью страха и сладкого нетерпения ожидать обещанного наказания за непослушание…
Джон внёс меня в просторную, светлую комнату напротив своей спальни, как заметила я краем глаза, дошёл до дивана и остановился, опустив на пол, к себе лицом. Положил ладони на плечи, разглядывая с каким-то странным выражением.
– Мне нравится твоя покорность, Мари-и, – мурлыкнул Джонас, чуть наклонившись ко мне, и добавил. – Но ещё больше нравится твоя беспомощность. Повернись, – скомандовал он.
Я подчинилась, в волнении прикусив губу. Что он задумал?.. Моя беспомощность? Что это значит? Ладони Джона медленно скользнули по моим плечам, снимая пеньюар, и он шепнул на ухо:
– Руки назад, малышка.
Вспомнился вчерашний вечер, и догадка вспыхнула на мгновение раньше, чем мои запястья плотно обмотало кружево рукавов. Дыхание перехватило, и сердце гулко забилось в груди, и я осознала, что… мне тоже нравится. Обречённо прикрыла глаза, незаметно сглотнула, снова сдаваясь тому тёмному и жаркому, что поднималось сейчас изнутри. Джонас закончил с моими руками и развернул обратно к себе, окинув довольным взглядом.
– Прекрас-сно, – мягко произнёс Джон и погладил мои едва прикрытые кружевом корсета соски. Напряжённые вершинки тут же отозвались тягучим томлением, и я неосознанно подалась вперёд, стремясь продлить ласку. Но удовольствие должна была доставлять в этот раз я… – Сядь, – скомандовал Джонас и несильно толкнул, так, что я упала на диван.
Не сводя с него взгляда, чуть выпрямилась, поёрзала, устраиваясь удобнее, так, чтобы не давить на связанные руки. Дыхание сделалось глубоким, прерывистым, по телу прошла лёгкая дрожь предвкушения, едва Джонас взялся за застёжку на штанах. Собственная готовность выполнить его желание, даже такое непристойное, лишь подстегнула эмоции, заставив их вспыхнуть, как от поднесённой спички. Я плавилась от осознания своей порочности, от того, что снова хочу Джона… Голова слегка закружилась, тишина в комнате стала плотной, вязкой. Брат, глядя на меня голодным взглядом, мерцавшим золотом, нарочито медленно расстегнул штаны, приспустил их, высвобождая уже снова готовое к любовным играм достоинство. И я не отводила стыдливо глаза… Смущение лишь едва ощутимо пощекотало изнутри и растворилось в жарком возбуждении, нахлынувшем огромной волной. Оно затаилось между ног, заставив плотнее стиснуть колени – бусины скользнули по складкам, усиливая ощущения, и я неслышно охнула, нервно облизнувшись. Гладкая головка уже приблизилась к моим губам, и я уловила едва заметный, терпко-свежий аромат. Запах Джона?..
– Сначала оближи, – вкрадчивым, но одновременно повелительным тоном произнёс брат, наклонившись надо мной и упёршись ладонью в спинку дивана.
Ногу он поставил рядом, на сиденье, и даже если бы я захотела, убежать не смогла бы, словно заключённая сейчас в клетку. Убежать… Я не хотела. Уже не хотела. Вместо этого послушно дотронулась языком до кончика орудия Джонаса, обвела вокруг, слизывая сладковатый, с яблочными нотками, вкус. Услышала резкий вдох и поймала себя на том, что довольно улыбаюсь. Странное ощущение одновременно и беспомощности, покорной игрушки, и – некоторой власти над Джоном пьянило, толкало на безумства, сопротивляться которым у меня не осталось сил. Как и впадать в отчаяние от того, как быстро я приняла навязанные правила и… стала такой, какой меня хотели видеть жених и сводный брат. Доступной, послушной и с радостью выполняющей любые их желания. В самом деле любые, осознала я, когда тяжёлая ладонь Джонаса легла на мой затылок, собрав волосы в кулак и не позволяя двинуть головой самостоятельно. Только под его контролем.
– Теперь губками, Мар-ри, – новые, рокочущие нотки в голосе Джона усилили дрожь в теле, и я подчинилась, чуть подавшись вперёд, навстречу уже влажной от моего языка головке.
Осторожно обхватила губами, слегка втянула, посасывая и чувствуя, как сильнее сжались пальцы на моих волосах. Джонас тихо зашипел, толкнувшись в мой рот, и я с готовностью открыла его шире, впуская твёрдый и горячий член дальше, почти до самого горла. И теперь уже не хотелось избавиться от него, и сопротивляться вторжению – тоже… Взгляд Джона завораживал, заставлял трепетать всё внутри, а нервы – тихонечко звенеть от напряжения. Он крепко держал мои волосы одной рукой, а второй ухватил за подбородок, жёстко сжав и лишая возможности даже случайно закрыть рот. Но я и не собиралась, нет. Лишь судорожно сглотнула, с удивлением прислушавшись к себе и поняв, что никаких возражений моё тело не имеет, даже когда Джонас продвинулся почти на всю длину, заполнив мой рот. И – да, да, мне это нравилось, ещё как. Тёмное, пряное ликование разливалось отравленным сиропом, оно же заставило слегка выгнуться и сжать губы вокруг члена Джона и пошевелить языком. Всё, что я могла сейчас, когда брат контролировал каждый мой жест.
– У-у-умница, – протянул он и начал медленно выходить из моего рта, а потом обвёл приоткрытые губы концом.
Я… Я не знаю, зачем сделала это: высунула язык и игриво лизнула, каким-то образом почувствовав, что Джону это тоже понравится. Он резко вздохнул, его ноздри хищно расширились, а глаза полыхнули золотым пожаром с рубиновым отливом. И снова напряжённая плоть заскользила в мой рот, мучительно медленно, словно растягивая пытку удовольствием. Для меня в том числе. Возбуждение плескалось горячими волнами внизу живота, одаривая знакомой тягучей болью, хотелось, чтобы Джон двигался быстрее, резче – как Джеффри утром… От воспоминаний тело словно молния пронзила, у меня вырвался глухой стон, а в глазах на мгновение помутилось. Кажется, я готова была к разрядке и без прикосновений и ласк, от одних только мыслей о них. От картинок в голове, совпадавших с тем, что сейчас происходило со мной. А Джон не торопился. Он брал мой рот медленно, почти нежно, давая мне возможность тоже… поиграть. Губами, языком. Позволял чуть подаваться вперёд, ослабив хватку на затылке, посасывать, шалея от собственной распущенности. Я упивалась этими ощущениями, эмоциями, прикрыв глаза и погрузившись в смакование, молча умоляя Джона двигаться быстрее, сильнее. Боже мой, мне хотелось, чтобы он именно трахнул мой рот. Грубо, жёстко, так же, как Джеффри утром. А потом сделал это снова со мной, и всё равно, как обычно, или… Сзади, как им обоим нравится.
Из горла вырвался глухой стон, закончившийся всхлипом. Острый приступ вожделения пронзил до самых пяток, заставил выгнуться, отчего бусины между ног нежно потёрлись о шелковистую плоть, красноречиво мокрую. И Джон словно угадал мои мысли. Хрипло выдохнув, он сильно оттянул мою голову, и толчки стали резче, глубже, посылая волны восторга по всему телу. Хмельная радость растекалась жаркими ручейками, мешаясь со страстью, я сама дышала тяжело, неровно, с дрожью ожидая, когда же… Когда… Джонас вдруг низко зарычал, нависнув надо мной, золото в его глазах почти полностью приобрело отчётливо красный цвет, но меня это уже не пугало, нет. Очередной выпад, особо сильный, и гладкая головка упёрлась мне в горло, заставив вобрать каменно-твёрдый член до конца. Едва мышцы невольно сократились с непривычки, как рычание Джона перешло в тягучий стон, наполненный облегчением и блаженством. Ладонь на затылке крепко удерживала мою голову, и Джонас излился в мой рот.
Я жадно глотала густую, пряную жидкость с лёгким привкусом яблока и свежести, и лишь на самой границе сознания мелькнула смутная мысль, что этот вкус мне что-то напоминает. Мой язык ловил последние капли, губы скользили по обмякшему достоинству Джона, высасывая до конца, и по дрожавшему от напряжения телу разливалось странное удовлетворение. Брат отстранился, не сводя с меня взгляда, и его пальцы теперь уже нежно зарылись в мои волосы, тихонько поглаживая.
– В который раз убеждаюсь, что не ошибся, выбрав тебя, Мари-и, – произнёс он странную фразу и сыто улыбнулся. – Ты идеальная любовница, малышка, – Джон улыбнулся шире, убрал руку и поправил беспорядок в своей одежде. – Нежная, страстная, и, оказывается, под невинностью скрывалось столько порока, м-м-м, – протянул брат, и я испытала разочарование, поняв, что он не собирается продолжать и подарить мне сладкое освобождение.
По крайней мере, не своим членом. Немного хрипло дыша, я невольно облизнулась, готовая снова просить и умолять, иначе сойду с ума от бушевавшего внутри пожара. Или… Или если он не хочет, я же и сама могу… Ведь мне разрешат, правда? Я только набрала воздуха, чтобы озвучить свои неприличные мысли, как вдруг за спиной Джонаса раздались медленные хлопки, и я невольно вздрогнула. На миг кольнул страх и замешательство, а потом раздался знакомый голос:
– Как жарко, однако. Смотрю, моя невеста тут не скучала совсем, да, любовь моя?
К дивану подошёл Джеффри, лениво улыбаясь, и окинул меня медленным взглядом, от которого низ живота скрутило особенно сильно, и я чуть не застонала в голос.
– Прежде, чем продолжим, у меня маленький сюрприз для тебя, Мари, – буквально мурлыкнул Джефф, нагнувшись и ухватив меня за руку, и поднял с дивана.
Не знаю, почему, но от его слов по спине словно провели кусочком льда. Хотя, чего уже бояться? Новых граней разврата, которые собирались показать мне? Смешно, право. Однако я ошибалась, и следующие слова Джеффри вызвали волну паники, почти полностью смывшую вожделение и притушившую полыхавший костёр страсти.
– Я привёз священника, любимая. Свадьба будет сегодня, сейчас, – сообщил Джеффри проникновенно, притянув к себе и поцеловав мои безвольные, приоткрытые губы. – Пойдём готовиться, Мари-и?
ГЛАВА 16.
Свадьба. Всего неделю назад у меня при этом слове внутри всё сладко замирало, а сердце грозилось обернуться птичкой и выпорхнуть из груди. Теперь… Господи, я не хотела замуж за Джеффри! Всё во мне буквально съёжилось от ужаса от одной только мысли, что я стану женой Джеффа. Не знаю, почему, но зрела уверенность, что если позволю надеть себе на палец кольцо, никогда не вырвусь из того кошмара, что происходил со мной. Порочного, притягательного, сопротивляться которому у меня просто не оставалось сил… Но что я могла сделать?
– С-свадьба?.. – проговорила пересохшими губами, глядя на Джеффа широко раскрытыми глазами. – А как же гости, платье? – беспомощно пробормотала я в жалкой попытке отодвинуть неизбежное.
– Гости будут, Мари, обязательно, – уверил жених и легко подхватил на руки, направившись к выходу из гостиной. – Только позже. А платье я тебе приготовил, любовь моя, не переживай.
Он в самом деле всё продумал, с тоской поняла я. Вернулось отчаяние, но какое-то глухое, вялое. После первой вспышки эмоции улеглись, затихли, и только по спине время от времени пробегала холодная дрожь. Я смотрела перед собой, пока Джефф нёс меня к знакомой спальне, и изо всех сил старалась не расплакаться. Тихонько сглотнула ком в горле, и лишь прерывисто вздохнула. Я могу попытаться убежать, да. Могу возразить, что не хочу. Могу кричать и отбиваться… Я знала, что Джеффри в таком случае свяжет меня по рукам и ногам и в таком виде принесёт в маленькую домашнюю церковь. Не знаю, кто он и Джонас на самом деле, демоны ли, или кто-то ещё, но, видимо, святые места на них не действовали, как должны бы на нечисть. Иначе Джефф не говорил бы про священника.
Между тем, мы пришли в спальню – мельком глянув на кровать, я заметила, что она ещё не прибрана. Значит, слуги сюда не поднимались. Слабое облегчение немного помогло прийти в себя: никто не слышал, как я кричала в кабинете Джона… На скомканном покрывале лежала плоская коробка, перевязанная лентой, и к ней направился Джонас. Джефф же, поставив на пол, развязал руки и избавил от пеньюара, небрежно бросив его на пол, потом начал снимать с меня корсаж и чулки.
– Ты будешь в белом, любовь моя, как и полагается невесте, – с нежностью произнёс он, распуская шнуровку и мимолётно огладив мою грудь.
Я несильно вздрогнула и у меня едва не вырвался горький смешок: а у Джеффри есть чувство юмора. Невеста, которая не заслуживает белого цвета, и чьё развратное тело вообще не имеет права находиться в церкви. Но я там буду, и именно в белом, как поняла спустя мгновение, оставшись обнажённой. Даже не пытаясь прикрыться – смущения жадный взгляд Джеффа, скользнувший по мне, уже не вызывал, – я смотрела, как Джонас аккуратно вынимает из коробки нечто воздушное, белоснежное и кружевное. Мой свадебный наряд. Джеффри обошёл меня и остановился за спиной, его ладони скользнули на грудь, приподняли полушария. Большие пальцы несколько раз обвели соски, заставив их тут же напрячься, и я задышала чаще, не сводя глаз с наряда в руках Джонаса. Возбуждение, неудовлетворённое желание затаились внутри и словно только ждали сигнала, и едва жених прикоснулся ко мне, осыпали тело огненными вспышками. Недавний страх перед предстоящей свадьбой схлынул, спрятался глубоко внутри, лишь изредка покусывая.
– Подними руки, любовь моя, – повелительно сказал Джефф, когда брат остановился передо мной и расправил платье.
В самом деле из тончайшего кружева, похожего на паутинку, с завышенной талией и – шнуровкой из шёлковой ленты спереди. Юбка состояла из нескольких слоёв ткани, к моему облегчению, потому как белья мне, конечно, не предложили. Я помнила слова Джеффри утром, что или я ношу платья на голое тело, или – хожу без них, но в нижнем белье. Опустив глаза, я послушно подняла руки, позволив кружеву невесомо скользнуть по телу, мягко обнять. Всё впечатление от на удивление скромного круглого выреза портила та самая шнуровка. И отсутствие корсета под платьем. Джонас с сосредоточенным видом аккуратно стянул тонкие шёлковые ленточки, так, что кружево плотно облегало грудь. А Джеффри, по-прежнему стоя за моей спиной, продолжал поглаживать соски уже через ткань, так, что они вызывающе торчали, нарушая образ целомудренной невесты. Боже, мы же в церкви будем, и… и меня увидит священник… Я задохнулась от вспыхнувшего стыда, перемешавшегося с жаром проснувшейся страсти и перехватила запястья Джеффа, попытавшись отвести его руки. Конечно, не получилось, мои пальцы легко стряхнули и в свою очередь, теперь жених держал меня, пока Джонас наклонялся и… Его губы сомкнулись на вершинке, увлажнив ткань, сначала на одной, потом на второй.
– Что такое, Мари? – шепнул Джефф, продолжая удерживать мои руки, и теперь уже его губы коснулись шеи чуть пониже уха. – Я просто хочу, чтобы твоё желание выйти за меня замуж выражалось не только в счастливой улыбке, – мурлыкнул он, пока язык Джона продолжал дразнить мои соски, заставляя их ещё сильнее выступать под тканью.
А контраст между мокрым кружевом и прохладным воздухом добавлял ощущений, делая темневшие вершинки ещё чувствительнее. Я прикусила губу и прерывисто вздохнула, комната перед глазами чуть расплылась – на ресницах повисли слезинки. Закралось подозрение, а настоящий ли священник, тот, кого привёз Джеффри. Я сомневалась, что он или Джонас станут так рисковать и показывать кому-то из посторонних, что на самом деле происходит в этом доме. Но если не настоящий, то к чему этот фарс?! Неужели Джефф всерьёз полагает появляться со мной в обществе, хотя бы изредка? Мне хватило сообразительности понять, что после всего, что произошло со вчерашнего вечера, я не выйду за порог этого дома, мне просто не позволят. Даже в сопровождении Джеффри или Джонаса. По крайней мере, не в ближайшее время, пока я окончательно не смирилась со своим положением.
– Ну вот, – Джон наконец отстранился, а Джефф опустил мои руки, не разжав пальцев на запястье. – Теперь можно идти, – он усмехнулся, окинув меня довольным взглядом. – Ты готова, малышка.
Да, в самом деле, я была готова… Во всех смыслах. Сбившееся дыхание, жар внизу живота, налившаяся тяжестью и болезненной истомой грудь. Во мне опять проснулось желание, туманившее разум и приглушавшее все остальные эмоции. В том числе и отчаянное нежелание идти куда-то с Джеффри в таком виде. Но – я сделала шаг, потом ещё один, и ещё, ощущая руку жениха на талии. Джонас шёл впереди. Краем сознания отметила, что иду босиком, даже без домашних туфлей. Однако Джеффри проявил заботу по-своему: едва мы вышли из спальни, он просто взял меня на руки и направился к лестнице.
– Я прикажу прибрать спальню, пока нас не будет, – небрежно бросил Джонас, оглянувшись через плечо.
Мне казалось, дом вымер. На первом этаже, пока мы шли к входу в домашнюю церковь, нам не встретился никто из слуг. Джон ненадолго оставил нас, свернув по пути в крыло, где жили горничные, и вернулся к нам, когда Джеффри уже переступал порог церкви. На какую-то долю мгновений я невольно напряглась, ожидая удара молнии, или что жених начнёт хоть как-то реагировать на нахождение в святом месте, но… Ничего не произошло. Как и с Джонасом. Они просто шли по неширокому проходу между рядов скамеек, я по-прежнему находилась на руках Джеффри. Шаги гулко разносились под сводами, а я никак не могла поверить, что всё происходит на самом деле.
У алтаря ждал священник. По виду – обычный, в чёрной сутане с белым воротничком. Я жадно вглядывалась в его непроницаемое лицо, пыталась поймать взгляд, вдруг вспыхнула безумная надежда, что он поймёт, что со мной что-то не так, что вся эта свадьба – фарс. Догадается, что мне нужна помощь! Но… Когда он посмотрел всё же на меня, внутри всё упало, и надежда угасла. Равнодушные глаза лишь скользнули по мне, пока Джеффри ставил перед алтарём, и остановились на женихе.
– Начинайте, – с улыбкой кивнул Джефф, крепко сжав мою ладонь.
Джонас стоял позади, как свидетель, и я всей спиной ощущала его присутствие. Больших трудов стоило не ёжиться и не передёргивать плечами, а ещё, сдерживаться, чтобы не прикрыться. Хотя священник, кажется, и не заметил ни откровенности моего наряда, ни бесстыдно торчавших под кружевом сосков. Он откашлялся, переплёл пальцы и пробубнил:
– Мы собрались здесь, дабы засвидетельствовать брак между этими людьми, – тут я едва не рассмеялась, но сдержалась: это было бы слишком похоже на истерику. Из людей здесь была только я… и может быть, сам священник. – Джеффри Линс, добровольно ли ты берёшь в жёны девицу Мариэль Интари?
Девица. Ещё один повод для веселья, бившегося в груди. Эти маленькие нелепости добавляли гротеска происходящему, и я всё ещё не верила, что в самом деле стану женой Джеффри.
– Да, святой отец, – твёрдо ответил жених.
– Девица Мариэль Интари, добровольно ли ты берёшь в мужья Джеффри Линса? – теперь священник обращался ко мне, со скучающим видом глядя куда-то за мою спину.
В груди сдавило, а горло сжал спазм, и на несколько мгновений дар речи отказал, такая сильная вдруг накатила паника. Джефф вдруг сильно стиснул мои пальцы, чуть повернув голову и посмотрев на меня. В его взгляде читалось предупреждение, хотя голос был мягким и нежным, когда жених заговорил:
– Мари, любовь моя, ну что ты так разволновалась? – он заботливым жестом убрал упавшую на щёку прядь волос. А потом достал из кармана камзола квадратную бархатную коробочку и улыбнулся. – Мы ведь любим друг друга, правда?
– Д-да, – пересохшими губами выговорила я, и этого священнику хватило.
– Обменяйтесь кольцами, – кивнул он, и Джефф открыл футляр.
Два простых ободка из обычного золота, один побольше, другой поменьше. Ни украшений, ни гравировки. Шевельнулось смутное беспокойство, но моя дрожащая рука уже потянулась к украшению. Я словно наблюдала за собой со стороны, как вынимаю кольцо, поворачиваюсь к Джеффри, надеваю ему на безымянный палец… Потом он вынул предназначенное мне, взял мою безвольную ладонь, и золотой ободок легко скользнул на положенное место.
– Объявляю вас мужем и женой, – похоронным звоном прозвучали слова священника, и неожиданно основание пальца закололи сотни невидимых иголочек, так, что я чуть не вскрикнула. – Можете поцеловать супругу, – милостиво разрешил священник и отвернулся, словно дальнейшее его не интересовало вообще.
– Благодарю, святой отец! – с чувством произнёс Джеффри, потом притянул меня к себе и запечатал рот поцелуем.
Долгим, глубоким и далёким от целомудренного. Его язык раздвинул губы, проник в мой рот, ладони легли на попку, прижимая к себе и давая почувствовать, что Джефф готов не только к поцелуям. Когда и как ушёл священник, я так и не поняла, в голове испуганной птицей билась единственная мысль: я теперь жена. Но за кого я вышла замуж?! И что со мной будет дальше?.. Сколько длился поцелуй, выпивающий моё дыхание, я тоже не знала, просто, когда закончился воздух в груди, Джеффри наконец оторвался от моих дрожащих губ и склонился к уху:
– Ну что, любимая супруга, расскажешь, какими шалостями вы тут занимались с Джонасом, пока я организовывал нашу свадьбу? – вкрадчиво спросил Джефф. – А потом подумаем, как тебя наказать, м-м?
Я вздрогнула, прикрыв глаза и сглотнув горький ком, а потом как-то разом расслабилась, обмякнув в объятиях… мужа.
– Да, Джеффри, – покорно пробормотала и кивнула. – Расскажу.
Кольцо, связавшее меня с ним, не снималось. Я попыталась украдкой стащить украшение с пальца, сама не знаю, зачем, но – не смогла. Оно довольно свободно держалось, однако снять его не получалось. А в следующий момент я оказалась снова на руках у Джеффри, и он быстрым шагом направился к выходу из церкви
– Я весь в предвкушении, жена моя, – мурлыкнул он, прижав меня крепче.
А шедший позади нас Джонас тоже улыбался, многозначительно и широко. Я поняла, что моя брачная ночь начнётся прямо сейчас, в середине дня, и будет очень… длинной. Хотя, Джеффри говорил что-то о гостях?
