Текст книги "Невеста для двоих. Замуж за порочность (СИ)"
Автор книги: Кристина Азимут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
ГЛАВА 11.
Я судорожно сглотнула, задохнувшись, попыталась отпрянуть, но Джефф держал крепко, не давая отстраниться, вытолкнуть из себя. И… Странно. Очень странно. Это не было неприятно, у жидкости оказался прохладный, немного пряный привкус корицы. Я замерла, растерявшись, и неосознанно снова сделала глоток, поймав себя на том, что… мне вкусно. Сжавшийся в первые мгновения желудок разом успокоился, и мои губы сами плотнее обхватили обмякшее достоинство Джеффа, я уже без дополнительных просьб облизала, собирая последние капли. Не буду думать, что я сейчас делаю и почему. Просто не буду. Иначе… Сойду с ума. Господи, прости, мой жених только что поимел мой рот, и… и я с удовольствием подчинилась.
Голубоватое сияние на его груди вспыхнуло последний раз особенно ярко, и потихоньку меркло, по лицу Джеффри разливалось откровенное блаженство, а пальцы, зарывшись в волосы на моём затылке, мягко поглаживали. Как кошку. И мне захотелось замурлыкать от этой ласки, выгнуться и потереться об его руку…
– Очень неплохо для первого раза, любовь моя, – хрипло произнёс Джефф, наконец отстранившись, его довольные глаза медленно обретали прежний цвет, золото уходило из них. – Я хочу, чтобы ты делала так каждое утро, Мари, – будничным тоном добавил он, отвернувшись, и подошёл к тумбочке у кровати. – Будила меня своим чудным ротиком. На, выпей, – только тут я обратила внимание на стоявший там бокал с тёмной жидкостью.
Когда он там появился, не знаю, и надеюсь, не слуги принесли, пока я спала. От мысли, что меня могли увидеть в этой спальне, в одной постели с женихом и сводным братом… Додумать не успела. Палец Джонаса вдруг погрузился в меня, глубоко, резко, и я коротко вздохнула, широко раскрыв глаза от вспышки ощущений. Бёдра подались назад, насаживаясь, мышцы приглашающе сжались, красноречиво давая понять, что тело уже давно готово. Утро продолжалось… Джон тоже хотел получить свою порцию удовольствия. И я согласна была подарить ему его… Джеффри подошёл и поднёс бокал к моим губам, я послушно сделала глоток, уже не задумываясь, а добавлено ли туда что-то. Вряд ли, ведь и без того я вела себя так, как им нужно, обоим. У вина оказался знакомый мятный привкус, и я жадно приникла к бокалу, выпивая всё до дна. Мята смешалась с корицей, а Джон, не вынимая из меня пальца, начал медленно целовать мои ягодицы, его ладонь обхватила грудь, сжимая и поглаживая давно напряжённые и ноющие соски. Они с радостью приняли грубоватую ласку, и я неосознанно выгнулась, подставляясь под неё. Стало невыносимо жарко, воздуха не хватало, я снова оказалась во власти умело разбуженного вожделения и жаждала продолжения.
– Послушная девочка, – со смешком произнёс Джонас и накрыл меня сверху, убрав руку и прекратив откровенные ласки.
Я едва разочарованно не застонала, в последний момент сильно прикусив губу. Что-то во мне, остатки гордости, наверное, не желали показывать, как быстро я стала зависима от этих порочных прикосновений и удовольствия, которое они дарили.
– Малышка, как ты хочешь, чтобы я тебя взял? – обжёг ухо горячий шёпот Джонаса – теперь и вторая его ладонь принялась мять и дразнить мою грудь, сжимая и оттягивая затвердевшие соски. К ягодицам прижался напряжённый ствол, и я неосознанно приподняла бёдра, сдаваясь под напором сокрушающей страсти, бушевавшей в крови. – Как обычно, или в твою упругую попку, м-м, Мари-и? – от того, как протяжно Джон произнёс моё имя, внутри всё затрепетало, а ещё – он меня спросил.
Не знаю, почему я поверила, что ему и правда интересно моё желание, но ответила честно, не задумываясь, а какой ответ ждёт брат.
– Как… обычно… – прерывисто произнесла я, прикрыв глаза и чуть откинув голову, медленно погружаясь в тёмный океан жарких эмоций.
Тело уже давно не принадлежало мне, горевшее в огне вожделения, оно послушно подчинялось ладоням Джонаса, по-хозяйски ласкавшим его. Грудь, живот, мимолётное прикосновение к влажному лону – ровно настолько, чтобы я вздрогнула и судорожно вздохнула от яркого укола удовольствия. Снова грудь, и сладкая боль от набухших вершинок, попавших в плен жёстких пальцев Джона.
– Хитрюга, – брат рассмеялся мурлыкающим смехом, и где-то на самой границе сознания яркой искрой вспыхнуло смутное беспокойство. – Я знаю, что твоя попка ещё не совсем привыкла, малышка, и туда тебе понравилось меньше, – он выпрямился, его ладонь нажала на мою поясницу, вынуждая прогнуться ещё больше и почти лечь на постель. Та самая часть тела, которая, похоже, привлекала больше интереса мужчин, чем всё остальное, оказалась бесстыдно выставлена вверх и… раскрыта ещё сильнее. – Но я тоже хочу её попробовать, Мари-и, – с отчётливым предвкушением произнёс Джонас, и ягодицу обжёг шлепок.
Несильный, но чувствительный, и с моих губ от неожиданности сорвался тихий возглас. Прохладным ветерком мелькнула одинокая, грустная мысль: «Не надо… Не туда, пожалуйста…» Она утонула в горячем мареве порочной страсти, охватившей меня до самой последней клеточки. Уже мало отдавая себе отчёт в том, что делаю, я уткнулась лбом в покрывало, крепко зажмурившись, и послушно раздвинула ягодицы, следуя желаниям Джонаса. Непристойным и неправильным, но… таким притягательным.
– Послу-у-ушная, – тягучий, бархатистый голос Джона заставил задрожать в ожидании, и эти мучительно-сладкие мгновения показались мне самыми прекрасными за это утро.
Не знаю, как так получилось, что со мной творилось, что я в самом деле вела себя, как покорная игрушка. Выполняла все их пожелания, плавилась от развратных ласк, приходила в восторг от того, что со мной делали. Ведь всего лишь вчера я чувствовала ужас и отчаяние, а сейчас… Палец Джонаса собрал влагу с нежных складок, мимолётно приласкав трепещущий кусочек плоти, и уверенно раздвинул тугие мышцы чуть выше, подготавливая. Всего лишь на мгновение они протестующе сжались, а потом к первому присоединился второй палец, проникая, растягивая, и я, длинно выдохнув, расслабилась, смирившись. В самом деле, моё сопротивление ни к чему хорошему не приведёт, это я прекрасно понимала. Джонас действовал аккуратно, удивительно нежно, и… Боже, я в самом деле начала получать удовольствие. Мне нравилось ощущать эти запретные проникновения, пока что только пальцев, чувствовать их внутри себя там. Попка сама подавалась навстречу, подставляясь, в самом деле привыкая…
– Горячая… Упругая… – откровенно смакуя каждое слово, выдохнул Джон, и в следующий момент его твёрдый ствол легко вошёл в меня – туда, куда предназначено природой.
Всего лишь на мгновение замер, заполнив до упора, я коротко застонала от жаркой волны, прокатившейся по телу. Лоно послушно приняло в себя, и всего на миг мелькнула робкая мысль – вдруг Джон передумал?.. Но его пальцы и не думали покидать мою попку, продолжая размеренно двигаться, вспышки острого удовольствия заставляли вздрагивать и зажмуриваться крепче. А потом… Пальцы пропали, и на их место пришло совсем другое. Горячее, большое. Головка на несколько секунд прижалась и начала неумолимо, настойчиво скользить вперёд, раздвигая не совсем привычный вход. И хотя Джон подготовил меня, я всё равно дёрнулась, коротко, протестующе застонав и хватая ртом воздух. Тело напряглось, замешательство накрыло с головой, меня раздирали противоречивые желания. Замереть, перетерпеть первые неприятные мгновения, а потом отдаться порочному наслаждению вместе с Джонасом, или сжаться ещё сильнее, не пуская, не позволяя снова иметь меня таким… неправильным способом.
– Ш-ш-ш, – Джон придержал, жёстко ухватив за бёдра и не давая шевелиться, продолжая медленно насаживать на себя. – Расслабься, малыш-шка, и нам будет хорош-шо вместе…
Мне ничего не оставалось больше, как подчиниться. Заставить себя выдохнуть, громко, со всхлипом, и вцепиться в покрывало, судорожно его сжав и… впуская дальше. Переживая эти мучительно-сладкие мгновения, пересыпанные перчинками лёгкой боли, всё глубже погружаясь в вязкое болото вожделения. Да, я хотела Джонаса. Он заставил меня снова почувствовать эту неправильную страсть, заставил тело загореться, и я знала, что только он сможет утолить этот горячий голод, снедавший изнутри. Господи, прости, но это так. Он сделал меня развратной и послушной, и мне остаётся лишь смириться с этим.
Джон остановился, прижавшись ко мне и войдя до конца, до упора. Давал привыкнуть и отдышаться, и я невольно вспомнила Джеффри вчера. Брат был… больше, и я подозревала, что привыкать придётся дольше, чем к жениху. Где-то в самой глубине души всего на миг шевельнулось отвращение к себе. К тому, что я предвкушала удовольствие пополам с болью, готова была испытать его. Тело мелко дрожало, натянутое, как струна, я балансировала на грани, растягивая это ожидание. А потом, стиснув зубы, подалась назад, впуская в себя ещё дальше, прогнулась сильнее, до ломоты в пояснице. И ухнула в бездну грешного, тёмного наслаждения, с радостью отдаваясь, растворяясь в нём. Джонас начал двигаться, он брал меня резко, сильно, жёстко, и я вскрикивала с каждым толчком всё громче, задыхаясь от болезненно-острых вспышек.
Меня пожирал огонь стремительно нараставшего удовольствия, и я с радостью сгорала в нём без остатка. Осознание собственной испорченности добавляло пряной нотки в бурлившие эмоции, они переполняли, грозя вот-вот перелиться через край. И когда в моё лоно скользнул палец Джона, надавив на жарко пульсировавшую точку между шелковистых складок, я захлебнулась криком, срывая горло, ослеплённая болью пополам с удовольствием. Словно сквозь вату я услышала ликующий рык, и каменно-твёрдый член в моей попке задвигался ещё быстрее, заставляя извиваться и всхлипывать, насаживаться глубже. Продлевать эти мгновения, погружавшие меня всё дальше в чёрную пропасть, откуда не было возврата. А потом бессильно распластаться на кровати, пытаясь отдышаться, и медленно возвращаясь в реальность…
Знакомая апатия превратила мышцы в кисель. Двигаться не хотелось, и сил не было. Пережившая такой натиск попка горела и ныла, но я с тоской отметила, что эти ощущения не причиняли неудобства. Отголоски недавнего наслаждения ещё бродили по телу, заставляя то и дело вздрагивать, но окончательно я пришла в себя, услышав голос Джеффри:
– М-м-м, моя развратная невестушка, это было впечатляюще. Ты так громко кричала. Тебе понравилось, да?
– Конечно, понравилось, – вместо меня ответил Джонас, и его ладонь медленно провела по спине, остановившись на ягодицах.
Довольный тон и откровенные слова вызвали на моих щеках лишь слабый румянец, и почти никакого стыда. Только усталую покорность. Не поднимая головы, я кивнула, прижимаясь щекой к покрывалу, и послушно пробормотала:
– Да, понравилось.
– Мари-и, только ты забыла одну вещь, любовь моя, – от вкрадчивого голоса Джеффри я невольно напряглась и даже нашла в себе силы приподнять голову и посмотреть на него.
Он стоял у шкафа, уже в штанах, и застёгивал манжеты на рубашке, глядя на меня с многообещающей усмешкой. Показалось, в полумраке спальни в его глазах мерцает золотистый огонёк…
– Ты не спросила разрешения, – мягко объяснил он, и я застыла, томная нега и апатия разом пропали.
О, Господи. Я в самом деле забыла, что должна спрашивать Джеффри, если… Если Джонас хочет поиметь меня.
ГЛАВА 12.
– Джон, помоги нашей малышке привести себя в порядок, а потом обсудим, как наказать мою невесту, – чрезвычайно довольным голосом произнёс Джефф, справившись с манжетами и начав застёгивать рубашку.
Мелькнула облегчённая мысль, что хотя бы близости не будет. Джеффри ведь уже одет… Хотя Джон ещё нет. Я прикрыла глаза, обречённо вздохнув и уронив голову на постель. К горлу подступил ком, хотелось расплакаться, хоть немного побыть одной, но я понимала, что этой роскоши мне не дадут. В голове ещё царил сумбур, эмоции успокаивались нехотя, тело по-прежнему оставалось безвольным и вялым. А ещё, странно, что после всего, что со мной сделали вчера и сегодня, я чувствовала себя на удивление… хорошо. Да, мышцы тянуло, немного саднило в деликатных местах, но… Мне хватило ума понять, что я должна была едва шевелиться, не говоря уже о получении удовольствия. Что они со мной сделали? Как? Кто… кто они вообще такие? Вспомнился мятный вкус на губах – что это? Чем меня поили? Может, всё дело в этом странном напитке?..
Вопросы, на которые я не знала, где получить ответы. Спрашивать Джонаса или Джеффри? А ответят ли? Я лишь прерывисто вздохнула, ощутив, как меня подняли на руки и понесли в купальню. Снова бережное омовение, так не вязавшееся с недавним поведением Джона, его нежные поцелуи, от которых я невольно вздрагивала. Прикосновения, ласковые поглаживания. И внимательный взгляд, то и дело ловивший мои глаза. И отзывавшееся тело, из которого уходила усталость и неприятные ощущения. Я чувствовала себя податливым воском, из которого лепили то, что им нужно было, сознание никак не могло вырваться из странного оцепенения. Оно билось испуганной птицей, пытаясь понять, что происходит, и натыкалось на пустоту.
– Ты привыкаешь, малышка, – довольно произнёс Джонас, и его ладонь медленно провела между моих ног. – Это хорошо…
– Почему мне не больно? – вырвался вопрос почти шёпотом, и я испуганно замерла, с опаской косясь на сводного брата.
Вдруг мне и спрашивать нельзя? Джон усмехнулся, вынул меня из купальни и обернул в полотенце, прижав к себе и приподняв голову за подбородок. Наши глаза встретились, и я невольно всматривалась в тёмную глубину, пытаясь разглядеть там золотые отблески.
– Потому что нам с Джеффом не нужно, чтобы ты страдала, Мари, – мягко ответил он и погладил большим пальцем мою губу, его усмешка стала шире, и он наклонился ниже ко мне. – Нам нужно, чтобы ничего не мешало тебе получать удовольствие, малышка, – шепнул он и прижался к моему рту в нежном, но настойчивом поцелуе.
Наверное, я в самом деле привыкла, или просто не хотела думать, почему это делаю. Близость мужчины странно действовала на меня, словно опутывая невидимыми верёвками. Лишала воли, стремления сопротивляться. Когда это случилось, в какой момент? И сколько в этом на самом деле моих желаний?.. Я покорно подставила губы, приоткрыла их, впуская язык Джонаса, робко отвечая на поцелуй. Кажется, всё сделала правильно, потому что через некоторое время меня отпустили, отняли полотенце и подтолкнули в сторону спальни.
– Иди, Мари, Джеффри ждёт, – Джонас многозначительно посмотрел.
И я вышла из купальни обратно в комнату. Жених в самом деле ждал, уже полностью одетый. Он стоял около кровати, где что-то лежало. Чёрное, кружевное, и ничуть не похожее на мои обычные домашние платья. Я замерла посередине спальни, сердце осторожно стукнулось о рёбра, и беспокойство смешалось с любопытством. Что мне приготовили?..
– Подойди, любовь моя, – позвал Джеффри, и я приблизилась, не сводя взгляда с разложенной одежды. – Прежде всего, хочу сказать, что слуги сюда не поднимутся, только если их позовут. Мы совершенно одни, Мари, – начало разговора насторожило ещё сильнее, я застыла, разглядывая чулки, длинный пеньюар и… корсет, украшенный кружевом и шнуровкой спереди. – Так что, никто тебя не увидит. Поставь ножку, одеваться будем, – Джеффри взял чулок с покрывала и присел, посмотрев на меня снизу вверх и улыбнулся.
Незаметно сглотнув, я выполнила просьбу, ухватившись за его плечо, чтобы не упасть. Пока это не походило на наказание, и томительное ожидание, что же придумал извращённый ум жениха, покалывало изнутри острыми иголочками. В то, что он забыл, я не верила.
– Я поменял твой гардероб, Мари, – продолжил между тем Джефф, его ладони медленно скользили по моей ноге, натягивая тонкий шёлк чулка, и я невольно задышала чаще. Прикосновения волновали… – Бельё тебе больше не понадобится. По крайней мере, если ты надеваешь платье, под ним у тебя ничего не должно быть, – от этих слов я задохнулась, волнение усилилось, облив жаром тело. – Или кроме белья больше ничего, любовь моя, – вкрадчиво добавил Джеффри, и его губы коснулись моего бедра над кружевом чулка. – Я не хочу, чтобы что-то мешало добраться до твоего восхитительного тела, Мари-и, – тягуче произнёс он моё имя, и по спине прокатилась горячая дрожь.
Игрушка для утех, вот кто я для них. Сейчас осознание этого вспыхнуло особо ярко, и я смешалась, поймав себя на том, что… мысль не пугает. От неприличных слов Джеффри внутри всё сладко замерло, а между ног отозвалось мягкой истомой, лизнувшей тёплым языком. Жених выпрямился и взял корсет, и я обратила внимание, что с нижнего края свисали ленточки и странная длинная нить с нанизанными гладкими бусинами, довольно большими.
– Подними руки, – скомандовал Джефф, и я подчинилась, позволив надеть на себя корсет.
Он плотно облегал талию, оставляя открытой нижнюю часть тела, и я старалась не думать, насколько непристойно это выглядело. И мне предстоит так ходить весь день… Наверное. Очень хотелось наведаться в свою уютную спальню и забрать хоть одно из домашних платьев, однако отчего-то в душе зрела уверенность, что мой гардероб совершенно пуст. Ну или, по крайней мере, ничего из прежней одежды там уже нет. Джонас и Джеффри основательно подготовились к дню моей помолвки, и когда только успели?! Верхний край корсета заканчивался под грудью, оставляя её тоже полностью открытой и пикантно приподнимая. Мягкое кружево едва ощутимо щекотало соски, и они тут же отозвались лёгким покалыванием и собрались в тугие шарики.
– Вот та-ак, – довольно протянул Джеффри, плотно, но не очень туго затянув ленты спереди. – Отлично, мне нравится, – мурлыкнул он, окинув меня взглядом, и наклонился, игриво лизнув вызывающе торчавшую вершинку. – Тебе тоже, любовь моя, да? – Джефф довольно прищурился и снова присел, ухватив одну из ленточек.
Показалось даже, грудь стала больше и пышнее, стянутая нежными оковами корсета. Щёки потеплели от тени смущения, коснувшейся их своим крылом на несколько мгновений. Да, непристойно, откровенно и… притягательно. Волнующе. Возбуждающе. Именно эти слова приходили на ум, когда я опускала взгляд на себя и тут же отводила. Розовые бутоны сосков в окружении тонкого чёрного кружева заставляли дышать чаще от усилившегося волнения, и вот теперь смущение стало сильнее. Может, я и привыкла немного к той реакции, которую вызывали у меня прикосновения и ласки Джеффри и Джонаса, но к тому, что собственный внешний вид тоже будет волновать, я оказалась не готова. И не только волновать… О, Господи. Я едва не сжала колени в неосознанном жесте, между ног стало нестерпимо жарко.
Между тем, Джеф пристегнул ленточку к чулку, потом вторую – сзади. Положил ладони на мои бёдра, коснулся губами самого низа живота, почти у мягких складок, где пряталось средоточие моих желаний. Я беззвучно охнула, стиснув кулаки – опять, опять тело предавало, охотно отзываясь и требуя продолжения! Как это может быть, если совсем недавно у меня уже было бурное утро? Принять собственную развращённость и порочность до конца всё-таки не получалось, особенно сейчас, при свете дня. Ведь мне ничего не давали пить вроде вчерашнего вина, голова оставалась ясной… Но знакомая жаркая истома потихоньку заливала тело, делая его податливым и готовым для откровенных ласк.
– Вторую ножку, – повелительно бросил йебдиа Джеффри, и пришлось поставить ступню ему на колено.
Закончив со вторым чулком, жених выпрямился, его пальцы подхватили нить с бусинами.
– А теперь поговорим о твоём наказании, – мягко произнёс он, и сердце зашлось в нервном перестуке, а в кровь как будто щедро добавили щепоть огненного перца.
Краем глаза я заметила Джонаса, он стоял около шкафа и тоже одевался, не сводя с нас с Джеффом взгляда. На его лице играла такая же порочная улыбка, как у моего жениха, ему явно нравилось происходящее. В горле сразу стало сухо, в памяти пронеслись картинки вчерашнего наказания… Может, меня просто отшлёпают? Я согласна, согласна, только… Не надо большего… Я вдруг с ужасом поняла, что от воспоминаний об унижении пополам с удовольствием, приправленным болью, внизу становится лишь жарче, а между ног всё начинает пульсировать от желания.
– Повернись, наклонись и расставь ноги, – приказал Джеффри, выпустив нить с бусинами.
Ох. Внутри всё задрожало от предвкушения и немножечко страха – мне не хватало фантазии представить, что будет дальше, кроме двух вариантов. Снова отшлёпает и отымеет… Но чутьё подсказывало, что Джеффри повторяться не станет. Прикусив губу, я послушно выполнила приказ, опёршись ладонями на кровать и низко опустив голову, остро ощущая собственную открытость и беспомощность. Ладонь Джеффа надавила на поясницу, вынуждая выгнуться и поднять попку ещё выше. А потом… К нежной плоти прижалось что-то прохладное и гладкое, погрузилось в шелковистую плоть, уже давно влажную. Я не сразу поняла, что это, захваченная знакомыми сладкими переживаниями. Бусины свободно перемещались по нити, скользили по лону, дразня и то и дело задевая жарко вспыхивавшую точку. Теперь я поняла, для чего было это украшение… Джеффри слегка потянул за нить, так, чтобы бусины плотнее прилегали, и я не сдержала судорожного вздоха, бёдра инстинктивно сделали непристойное движение, стремясь усилить желанное наслаждение.
– Стой смирно, – тут же последовал шлепок по попке, не болезненный, но чувствительный.
Я замерла, тяжело дыша, тело начало мелко дрожать. Джефф закрепил нить на корсете, его палец медленно провёл по бусинам, мягко вжимая их в меня. Вот теперь я охнула в голос, откинув голову и захлебнувшись жарким всплеском желания, дрожь усилилась.
– Выпрямись, – ласково произнёс жених, убрав руку к моему разочарованию.
Подчинилась, развернувшись к нему. Украшение между ног дразнило, зажигая пожар в крови, каждое моё движение заставляло бусины передвигаться, ласкать нежное местечко не хуже пальцев. Тело плавилось, так и хотелось постанывать и сильнее сжать бёдра, а ещё…
– Не смей прикасаться к себе, Мари, – ухватив меня за подбородок, негромко, внушительно произнёс Джеффри, глядя в глаза. – Если захочешь кончить, попроси брата, – с коварной улыбочкой добавил он. – А потом расскажешь мне, как он это сделал с тобой. Я на несколько часов уеду по делам, – буднично продолжил Джефф, пока я медленно осознавала смысл его слов. – После завтрака. Сильно не шалите, – от его понимающей усмешки у меня подвело низ живота, а внутри всё заныло от… предвкушения?!
Боже, помоги. Я останусь с Джонасом наедине. И уж точно он не будет, как раньше, вести со мной невинные разговоры о мелочах.
