Текст книги "Письма Амарант (СИ)"
Автор книги: Кристина Амарант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Но все равно слишком много усилий ради весьма скромного результата. Кроме того, Рауму надоело менять секретарш.
Ему в принципе надоели человечки: их блеклые и скудные эмоции, их жадность и безотказность. Надоела необходимость раз за разом играть на самом низменном и гадком, чтобы добраться до самых вкусных и ярких чувств. Да и вообще: последние три дня он ощущал себя сытым.
А ведь после того, как Таисия исчезла из его жизни, Раум почти позабыл каково это – всегда быть расслабленным, ленивым и сытым.
Демон вспомнил робкое прикосновение нежных губ, трепещущее тело в объятиях, взрыв, феерию чужих эмоций – сомнения, гнев, робость, возбуждение, желание. Все вместе и одновременно, полыхающие, яркие и живые чувства, которые можно пить губами, руками, впитывать всем существом. Вспомнил и мечтательно улыбнулся.
Сладкая Дженни. Дженни-пироженка, Дженни-шоколадка. Дженни-нихрена-не-волчица, если Раум еще не ослеп и не свихнулся.
Сокровище для любого демона. Встретить такую как она – все равно, что взять джек пот. Второй раз за два года – да он долбанный счастливчик! Счастливчик из счастливчиков.
Первый раз не повезло. Он сглупил. Не разобрался в ситуации, упустил свой шанс. Кузен Армеллин оказался умнее. Но сейчас у Раума нет конкурентов. И эту девушку он никому не отдаст.
Дверь снова отворилась, впуская Лили в сопровождении немолодого мужчины в очках. Раум поднялся и протянул руку.
– Доктор Джордж Макмиллан? Я – Раум ди Форкалонен. Спасибо, что согласились на встречу, – он мазнул взглядом по секретарше. – Лили, оставь нас.
Она вышла, а демон указал на кресло рядом.
– Присаживайтесь, док.
Мужчина скептично осмотрел интерьер и последовал приглашению.
– Вы весьма оригинальны в выборе места для офиса, господин ди Форкалонен.
– Это не офис. Скорее площадка для неформальных встреч. Вам объяснили какого рода консультация меня интересует?
– Да. Но я сразу сказал вашему человеку, что это маловероятно…
– Ни слова больше! Просто посмотрите бумаги.
Большая кожаная папка скользнула по столу к мужчине. Тот раскрыл ее и приподнял бровь.
– Медицинская служба академии Аусвейл?
– Именно.
Откуда у вас это?
Демон поморщился.
– Да какая разница, док? Купил, выкрал. Читайте!
Тот пожал плечами и послушался.
Раум ждал, стараясь ничем не выдать своего нетерпения. Секундная стрелка на висевших над дверью часах еле ползла, словно на нее наложили замедляющие чары. Разудалый свинг, звучавший за дверью, раздражал, как занудное зудение комара над ухом.
Спустя вечность и бесчисленное количество открученных стрелкой кругов по циферблату, гость отложил бумаги. Демон встрепенулся.
– Ну?!
– Как я и подозревал – обычные анализы, – Макмиллан раздраженно поморщился. – Не вижу ни единой причины для такой секретности. И ни единой причины для моего присутствия здесь.
Демон впился взглядом в лицо мужчины.
– Вы уверены?!
– Абсолютно. Я, конечно, специалист по анхелос, с оборотнями работаю не так часто, но зооморфная форма, скорее всего, из псовых, это видно по характерному спектру вот здесь, – палец с желтым ногтем очертил дугу на снимке ауры. – У кошачьих идет отклонение в синий, а у медвежьих наличествуют бурые вкрапления, – он принялся перебирать бумаги с анализами, по очереди комментируя каждый документ. – Женская особью. Судя по анализам крови, здорова и пригодна к размножению. Магический потенциал по шкале Риттен-Маккерсона – двести тридцать восемь АМЕ, что несколько ниже нормы, однако не критично. Подробнее вам расскажет профессионал соответствующего профиля, – он резко захлопнул папку и посмотрел на Раума. – Я только не понимаю одного. Почему вы решили, что эта девушка имеет какое-то отношение к анхелос?
– Оборотень? – Раум медленно сжал пальцы в кулак, испытывая большое желание с размаху долбануть им по столу. – Она не может быть оборотнем, док!
– Она не может быть никем другим, – безаппеляционно заявил мужчина.
– Доктор, – как всегда в минуты гнева, голос демона зазвучал задушевно и ласково. Подчиненные, заслышав эти интонации, бледнели, но Джордж Макмиллан слишком плохо знал Раума. – Вам ведь известно, как демоны питают свой истинный облик?
Тот кивнул.
– Так вот: я чувствую ее. Всегда, когда она рядом. И лучше, чем многих людей, – демон в упор посмотрел на гостя. – А еще я могу от нее питаться. И как такое возможно, если она оборотень?
Это откровение совершенно не смутило доктора.
– Врожденная эрозия ментальной защиты. Или травма. Вещь редкая, но встречается у высших рас. Эмоциональный спектр оборотней очень близок к человеческому. Вот если бы вы заявили, что питаетесь от вампира или себе подобного, это была бы сенсация. А подобная сцепка с оборотнем, не противоречит ни одной из существующих энергетических теорий.
Раум стиснул пальцы в кулак. Каждое слово приглашенного специалиста отдавалось в висках, убивая надежду.
– Но она неспособна к обороту. Полукровка, наполовину человечка…
– Тем более, – Макмиллан укоризненно покачал головой. – Это все объясняет. Полукровки почти всегда рождаются с дефектами, не зря еще сто – сто пятьдесят лет назад их выбраковывали и уничтожали в младенчестве, чтобы не портить популяцию. Сейчас так не делают и пожалуйста – что мы имеем? – он брезгливо отодвинул папку. – Мономорфия и врожденная эрозия ментальной защиты. И низкий магический потенциал отсюда же. Кстати, это еще относительно мягкий вариант, возможны и более жуткие уродства.
– Хорошо, последний вопрос, док. Если наша м-м-м… связь с девушкой продолжиться, то что будет дальше? Она эмоционально выгорит, как обычная человечка? Или сможет сохранить личность, как анхелос?
– Учитывая мономорфию? – Макмиллан пренебрежительно скривился. – С вероятностью в девяносто пять процентов отношения будут развиваться по человеческому сценарию. Энергию надо откуда-то брать, господин ди Форкалонен. Нормальный оборотень черпает силу из своей связи с истинным обликом, а у таких уродцев ресурс ограничен. Хотя скорее всего кровь волков позволит ей протянуть в два-три раза дольше, чем чистокровной человечке.
Это было болезненным ударом.
Дженни вкусная, но не бесконечная шоколадка. Рано или поздно кончится. И Раум, заглядывая в ее навсегда потухшее лицо будет знать, что это его вина. Это он уничтожил горевший в ней огонь, выпил страсть из души, оставив красивую и пустую оболочку.
Обидно… Но не повод отказываться от соблазна. Девушка слишком аппетитный, слишком лакомый кусочек. Если не Раум, то другой демон рано или поздно заметит малышку. И использует по полной – тут можно не сомневаться.
Нет уж! Это его девочка! Он первый ее нашел и никому не собирается отдавать!
Жаль, что Дженни ждет такая судьба. Но Раум постарается сделать процесс максимально приятным для рыжей.
– И думаю, что это будет лучшим вариантом для данной девицы, – неожиданно жестко завершил доктор. – Я за поражение в правах и уничтожение настолько больных особей. Ее родителей следовало бы привлечь к суду за появление подобного потомства. Если бы еще существовали евгенические комитеты, как при прежнем императоре, я бы настаивал на принудительной стерилизации.
Увлекшись рассуждениями, он не заметил гримасы, исказившей лицо демона. Впрочем, выражение злости почти сразу исчезло, сменившись преувеличенно любезной улыбкой.
– А вы, значит, радеете за чистоту крови, док?
– Именно! – в голосе мужчины зазвучала гордость. – Я – пурист! Межрасовые браки – зло, которое однажды приведет нас всех к гибели. Природа мудра, она позаботилась, чтобы от смешанных браков не было потомства. Те, кто создал универсальные чары для зачатия, совершили преступление! Рожая детей с помощью магии, мы производим больных, нежизнеспособных и уродливых мутантов. Очень жаль, что нынешний император не желает этого понимать!
– “Катар ту эймос”? – доброжелательно поинтересовался демон. – Наслышан о вашей деятельности.
Об активистах движения “За чистоту крови” действительно слышали все жители империи. Нет, “катары” не выступали против смешения кровей, например, между джиннами и сильфами. “Зачистотников” возмущали исключительно союзы людей с высшими расами.
Особенно лютовали активисты лет тридцать назад на юге, так и не смирившемся до конца с отменой человеческого рабства. На юге их действия не ограничивались плакатами с призывом поставить на место “низших”. Человеков, осмелившихся вступить в брак с представителем любой иной расы, ждала травля. Угрозы, ненависть со стороны диаспоры, мелкие пакости от соседей. Доходило до рукоприкладства и настоящих издевательств. А пару раз все заканчивалось и вовсе трагично для людишек, вознамерившихся портить своей дрянной жидкой кровью наследственность старшей расы.
После нескольких громких дел с самосудом император направил в южные провинции спецкорпус службы безопасности. Особисты быстро навели порядок. С десяток громких судебных дел, несколько странных несчастных случаев и с борцами за чистоту крови было покончено. Рассказы о деятельности “Катар ту эймос” перешли в разряд страшилок, а их традиционный наряд – белый балахон и скрывающий лицо колпак с прорезями для глаз – прочно вошел в фольклор и анекдоты.
– “Катар ту эймос” – банда клоунов, – мужчина брезгливо поморщился. – Цели у них может и достойные, но методы… Вы видели эти мешки, которые они на себя надевают? Ночные погромы, сожжения людишек заживо – какая-то дикость и глупость. Нет, стране нужен порядок и внятная евгеническая политика, а для этого лучше действовать сверху. И если я, всего лишь скромный исследователь, далекий от власти, то вы, молодой человек, как сын лорда ди Форкалонена могли бы убедить императора прислушаться к голосу разума!
– Вы преувеличиваете влияние моего рода, – Раум встал и протянул подписанный чек. – Не смею вас больше задерживать, доктор. Вот гонорар за услуги. Надеюсь, что все здесь прозвучавшее останется между нами.
Последние слова были не вопросом и не пожеланием, но приказом.
– Я умею хранить секреты, господин ди Форкалонен. И подумайте о моих словах. Мир на пороге катастрофы. Если не прекратить смешение крови, всего через несколько поколений нас ждут десятки тысяч слабых, больных и уродливых детей, вроде вашей Дженнифер Рейд…
– Достаточно, – резко оборвал его демон. – Я вас не задерживаю, Макмиллан.
Еще несколько минут после ухода доктора Раум сидел, переваривая полученную информацию. Как ни обидно, но свадьба отменяется. Однако есть и плюсы. Он больше не обязан думать о чувствах Дженни и заботиться, чтобы ей все понравилось. Оборотней, в отличие от анхелос, законы империи не защищают с параноидальным рвением. Им даже разрешено (точнее – не запрещено) подписывать рабские контракты.
Раум все еще может сделать рыжую своей игрушкой. Как и собирался с самого начала. Он даже должен это сделать, чтобы застолбить свои права на нее и уберечь от посягательств других демонов.
Вот только как уговорить девочку на подобный шаг? Дженни явно не из тех, кто легко расстанется со свободой в обмен на деньги.
Можно, конечно, пойти традиционным путем. Поухаживать, предложить встречаться. Но насколько интереснее обладать игрушкой полностью, знать, что она не имеет права сказать “нет”. И раз уж она не анхелос…
Демон потянулся к постографу и быстро набросал распоряжения для службы безопасности.
Пока достаточно будет продолжать слежку. Нужно собрать как можно больше информации о девушке и ее родных. В жизни очень много проблем, которые можно решить с помощью денег, а деньги у Раума есть.
Он поймет на что можно поймать рыжую волчицу, а потом сделает предложение, от которого она не сможет отказаться.
ГЛАВА 15
В оранжерее было жарко и влажно. Свежий запах лавра смешивался с изысканным ароматом цветов. По специально установленным металлическим каркасам змеились лианы, образуя над дорожкой зеленые арки. Журчала вода в рукотворном ручейке, вырывалась из расщелины между двумя глыбами и впадала в крохотную купель, на глади которой покачивались белые и нежно-розовые лотосы.
И орхидеи. Везде орхидеи. В подвесных сосудах, заполненных питательным раствором. Искусно подобранные лучшим дизайнером-флористом столицы не только по цветовой гамме, но и аромату. Одни раскрывали свои лепестки рано утром, другие в полдень, третьи благоухали весь день. Запахи цветов, зелени и лавра смешивались в изысканную композицию – разную в зависимости от времени суток.
Нет сомнений: зимний сад семейства ди Абез был произведением искусства. И тем обиднее, что большую часть времени он простаивал забытый и ненужный своим владельцам.
Просто еще одна дорогая игрушка, которой можно прихвастнуть перед гостями.
Тем лучше. Ведь если бы отец семейства ди Абез имел обыкновение гулять в оранжерее, Ани вряд ли осмелилась бы сюда заглянуть.
Она брела по выложенной мозаичной плиткой дорожке, то и дело замирая, чтобы рассмотреть систему подачи воды к тому или иному кусту.
Флористика и ландшафтный дизайн вызывали в душе Ани благоговейный восторг. Ее манила недолговечная красота срезанных цветов. И восхищала невидимая глазу случайного обывателя хрупкая гармония, таившаяся в рукотворном саду, где каждая веточка, каждый вроде бы случайный цветок находится на своем, единственно возможном месте.
Это сложная наука Одни растения прекрасно растут вместе, помогая друг другу. Другие, как бы красиво они ни смотрелись рядом, если высадить их по соседству будут хиреть, убивая друг друга. Одним требуется много влаги на листья, другие плохо переносят опрыскивание, но легко могут жить без почвы, в воде.
В последний год школы Ани повезло устроиться на пол дня помощницей в цветочный магазин. До знакомства с Лиаром она думала, что это был самый счастливый период в ее жизни.
Владелица лавки долго колебалась и не хотела брать девицу из рабочего поселка, но все же поддалась на уговоры. Свою роль сыграла и готовность Ани работать за смешные по меркам чистых кварталов деньги.
Хозяйка не прогадала. Девушка из самого гнусного, самого нищего района города оказалась неожиданно послушной, аккуратной и хорошо воспитанной. А еще честной – это качество миссис Дудник особенно ценила в работниках. Уже через месяц она подняла Ани зарплату вдвое, а потом еще вдвое.
– Оставайся у меня, дитя, – предложила она, когда Ани пришла получать расчет перед совершеннолетием. – Тебе никогда не заплатят на твоем заводе столько.
Ани хотелось этого больше всего на свете, но она уже три года, как не принадлежала себе. И слишком хорошо знала, что бывает с теми, кто пытается надуть Барона.
Все к лучшему. Останься она в цветочном магазине, никогда бы не встретила Лиара.
Девушка наклонилась над неброским бледно-желтым цветком, чтобы втянуть сладкий запах ванили. Когда-то она мечтала, что у нее будет собственная квартира – небольшая, но уютная. И в ней, на подоконнике раскроет солнцу вытянутое соцветие вот такая же ванильная орхидея.
Не все мечты сбываются. Но орхидея у нее все-таки есть.
– Что ты здесь делаешь? – резкий и недовольный голос Маризы ди Абез заставил Ани вздрогнуть и поднять голову.
Демоница стояла рядом, сложив руки на груди. В ее глазах читалась неприкрытая ненависть, поджатые губы превратились в тонкую нитку.
Вспомнился вчерашний безумный день, и ярость, с которой Мариза требовала, чтобы Лиар поделился ею с кузеном. Ани попятилась.
– Простите, госпожа. Никто не говорил, что мне запрещено бывать здесь.
Она приходила в оранжерею почти каждый день и ни разу не застала здесь никого кроме ухаживающих за растениями слуг.
Но демонстративное смирение нисколько не умерило гнева демоницы.
– Ты слишком обнаглела, девка, – Мариза шагнула и Ани невольно попятилась. – Гуляешь по моему дому с таким видом, словно ты тут хозяйка! И одеваешься не по статусу. Откуда у тебя одежда от ла Костена? – она ткнула аккуратно наманикюренным пальцем в обманчиво простое темно-голубое платье из невероятно приятной на ощупь ткани.
– Лиар подарил… – прошептала Ани. Чутье жертвы даже не подсказывало – вопило, что на этот раз просто оскорблениями все не закончится. Вчерашний вечер переполнил чашу терпения Маризы ди Абез, и демоница твердо намеревалась поставить наглую человечку на подобающее ей место.
– Снимай! – потребовала женщина. – Мой сын, должно быть, совсем с ума сошел одевать рабыню в шедевры от кутюр. Ты видела вчера, как должны выглядеть такие, как ты! Платье покороче, чтобы удобно было задрать подол и ошейник. Чтобы любой видел, что ты из себя представляешь.
Ани побледнела и снова попятилась. Она же не всерьез? Ани принадлежит Лиару, его мать не имеет права решать, как ей выглядеть…
– Простите. Господин велел мне одеться именно так.
На самом деле не велел. Лиар просто привез ее в бутик и махнул рукой со словами: “Выбирай, что нравится”. А потом, когда Ани закончила с примеркой, оплатил покупки.
Лицо демоницы исказила гримаса ярости.
– Она еще смеет спорить?! Ты не слышала, что я сказала, тварь?! С-с-снимай немедленно, – ее голос упал до змеиного шепота, а ногти удлинились и потемнели. – Или я сдеру с тебя эти тряпки сама!
В ее руках появился ошейник – широкий, украшенный блестящими клепками. Глядя на него, Ани поняла, что встреча в оранжерее отнюдь не была случайной.
Не стоило сегодня выходить из комнаты.
– Пожалуйста, госпожа…
– Быстро подошла ко мне, сняла с себя одежду приличной женщины и надела это, – отчеканила Мариза, потрясая ошейником. – Ну?!
Лучше подчиниться. Когда вернется Лиар, он сам снимет с нее эту штуку. И сам разберется с матерью.
Но в том, чтобы добровольно снять подаренное Лиаром платье надеть позорный символ рабства, было что-то вопиюще унизительное и неправильное. Ани замерла, тяжело дыша. Не в силах ни послушаться приказа, ни сказать “нет”.
– Ах так! – окончательно рассвирепела женщина. – Тогда я сама.
Она шагнула вперед, и цепко схватила девушку за запястье. Удлинившиеся когти царапнули кожу, оставляя кровавые полосы. Ани взвизгнула, шарахнулась и налетела арку позади себя.
Эфемерная конструкция из лиан и проволоки не была рассчитана на подобное. Арка качнулась, зацепив трос желоба для удобрений. И густой насыщенный минеральными веществами раствор плеснул через край.
Прямо на Маризу ди Абез.
***
Страх ударил молнией по оголенным нервам, скомандовал: “Беги”, и Ани испуганным зайцем помчалась по дорожке к выходу.
Далеко она не убежала.
Тычок в спину заставил споткнуться, кубарем полететь вперед. Заныло ушибленное колено, но думать об этом не было времени. В нос ударила едкая смесь дорогих духов и раствора для гидоропоники. Полные нечеловеческой силы руки вздернули девушку вверх и рванули на ней платье.
Ткань треснула и упала на дорожку обрывками тряпок.
Глупо, но на мгновение до слез стало жалко красивой вещи. Платье очень нравилось Лиару, он даже просил Ани, чтобы она надевала его чаще.
Но потом стало не до этого. Неласковые руки затянули на шее черную удавку – так сильно, что девушка захрипела.
– Подлая маленькая дрянь, – прорычала демоница. Безупречная фарфорово-белая кожа на лице пошла буграми, сквозь которые проглядывали антацитовые чешуйки. Выглядело это жутко. Словно женщина больна неизлечимой болезнью. – Я покажу тебе твое место.
“Простите, я не нарочно!”, – хотела сказать Ани, но в этот момент Мариза потянула за ошейник и из раскрытого рта вылетел только жалкий сип.
Разъяренная демоница потащила за собой спотыкающуюся девушку. Все, что могла Ани, это перебирать ногами, стараясь не упасть. Трижды она стукалась о дверные косяки. Боль вспыхивала и гасла, задавленная ужасом.
“Пожалуйста, не надо! Пожалуйста…”
Их путь окончился у двери в комнату для игр. Ту комнату, где вчера Ани призналась демону в своих чувствах. Комнату, где еще вчера они лежали в обнимку, целовались и со смехом обсуждали, как обустроят все в своем жилище.
“Лиар!”
Он не дома. Где-то далеко, уехал сдавать последний экзамен, который должен дать им обоим свободу.
Демоница затащила Ани внутрь и швырнула животом на скамью для порки. Щелкнули наручи, стискивая запястья жертвы. Мариза потянулась и не глядя сняла плеть со стены – тяжелую и жесткую, внушающую трепет.
– Вот где твое место, маленькая шлюшка, – ее голос дрожал от ярости. – На кровати, задрав задницу для порки или случки! Я научу тебя почтительности, наглая потаскуха! Считай!
Свистнула плеть, ягодицы обожгло нестерпимой болью, и Ани закричала.
ГЛАВА 16
Если шаманка племени Маккуин и удивилась, обнаружив на пороге своего дома племянницу и Чарльза в инвалидном кресле, то не подала вида. Смуглое испещренное морщинами лицо казалось бесстрастным.
А вот Кари сразу взяла быка за рога.
– Здравствуй, тетя. Позволь представить тебе моего мужа.
– Знакомы уже, – женщина раздвинула в усмешке сухие губы. – А я говорила тебе, Найраторики: нельзя спорить с судьбой. Луна всегда берет свое.
Кари раздраженно сложила руки на груди и закатила глаза, всем своим видом демонстрируя: “Ну, начинается!”. Чарльз невольно улыбнулся – такой потешно-сердитой она была.
Он оглядывал внутренность жилища шаманки, с легкой ностальгией вспоминая, как оказался здесь в прошлый раз три года назад еще наивным, по-детски эгоистичным волчонком. Здесь же он впервые услышал о Кари, как о своей невесте.
За три года почти ничего не изменилось. Разве что напротив черепа на стене появилось чучело незнакомой птицы, здорово похожей на бирюзовую курицу.
В возможность исцеления Чарльз по-прежнему не верил, но посетить родную деревню жены согласился охотно. Хоть какой шанс исправить не лучшее впечатление о себе. Не хотелось, чтобы Маккуины навсегда запомнили его, как самонадеянного мудака.
Он подкатился ближе и вежливо склонил голову в приветствии.
– Здравствуйте, уважаемая Ванда. Вы были совершенно правы. И я благодарен вам за все.
Шаманка подарила ему пронзительный взгляд, словно фонариком просветила до самого донышка души. Наклонилась, принюхалась.
– А, хорош, – на ее лице заиграла одобрительная улыбка. – Я знала, что из тебя выйдет толк, Маккензи. Где ты потерял свои ноги?
– На севере, – в тон ей ответил Чарльз. – И я бы не сказал, что потерял. Фактически, они все еще при мне.
– Ты поможешь? – напряженно спросила Кари. – Вылечишь его?
Шаманка пожевала нижнюю губу, одарила Чарльза еще одни пронзительным взглядом.
– Я могла бы выгнать духа болезни, но это не болезнь, ты же сама видишь, Найраторики.
Чарльз приподнял бровь.
– Найраторики? Уже второй раз слышу это странное слово.
– Это… мое истинное имя, с некоторым смущением призналась Кари. – На лунари.
Ничего себе! Оказывается, кто-то еще помнит лунари – язык праотцов, на котором далекие предки оборотней разговаривали еще когда в мире не было других рас.
– Не называй его первому встречному, волк Маккензи, – добавила Ванда. – Истинными именами не разбрасываются.
– Мы отвлеклись! – перебила ее Кари. – Так ты поможешь нам с Чарльзом?!
– Здесь поможет только Праматерь-Луна. И просить ее о помощи придется тебе.
– Мне? – лицо у Кари вдруг стало растерянным и по-детски обиженным. – Я не умею…
– Умеешь. Я же не зря учила тебя, Найраторики. Он – твой муж, твоя пара. Ты должна просить за него.
***
То, что возвращение на родину было правильной идеей, Кари поняла еще в первые часы в дороге. Чем дальше автомобиль уезжал от столицы, от папарацци, врачей со скорбными лицами, нездорового внимания толпы, тем легче становилось дышать. Чарльз рассказывал ей о местах, мимо которых они проезжали, Кари в ответ делилась тем, как все это выглядит для нее.
Они шутили, болтали о всякой ерунде, горланили песни. И доверие, понимание без слов, близость, когда кажется, что мужчина рядом – твоя половинка, все то прекрасное, робкое, теплое, что родилось между ними на заснеженной базе, начало возвращаться. Волчица радовалась, что Чарльз не уступил ей, все-таки купил автомобиль. Ему определенно была нужна эта громыхающая штука, прячущая жутковатого пришельца из Врат под капотом, чтобы чувствовать себя уверенным, контролирующим свою жизнь.
Поездка все больше напоминала не погоню за последней надеждой, а веселое приключение. Ну кто бы мог подумать, что в путешествии на авто будет столько романтики? Ночи в небольших мотелях, неспешные завтраки в придорожных кафешках, замерзшее озеро, у которого Чарльз остановился, чтобы посмотреть поближе. Самого озера Кари не видела, но плетение магических векторов над ним показалось ей очень интересным.
Приближение к Маррейстоуну она почувствовала и без пояснений. Дар шамана пел в крови, подсказывая, что совсем рядом ее земля, земля ее предков. Место, где Кари будет не средненьким магом-недоучкой, а почти всесильной заклинательницей духов. Место, где даже Праматерь-Луна услышит ее голос.
И вот она в сердце багряных гор, долине Меокуэни, стоит над сложенным кострищем, вдыхает сернистый запах гейзеров. Ничего не изменилось за прошедшие годы. Все так же бурлили горячие источники до краев полные магии, распускаясь на высохшем от жара камне сотнями прекрасных цветов. Земля дрожала от скрытой в недрах силы.
Чем-то похоже на Врата, но по-другому, совсем по-другому. Здешняя магия была родной, своей, рожденной от плоти этого мира, без инфернального привкуса чуждых вселенных. Прирученной и покорной дару Кари.
Ритуальный костюм казался неудобным и нелепым, словно маскарадное одеяние. От него пахло дымом и травами, и запах этот бередил душу, будил чутко дремлющую волчицу. Кари охватила себя руками за плечи, унимая нервную дрожь.
А что, если не получится? Если Луна просто не откликнется на ее зов? Шаман умеет говорить с духами и даже приказывать им, когда находится на своей земле. Но Небесная волчица неподвластна никому из своих детей. Она может просто не явиться на зов. Или не услышать.
– Если она тебя где и услышит, то только здесь, – отозвалась тетка. – Не бойся. Страх рождает неуверенность, а шаман, который неуверен в том, что делает, обречен.
– Вы хотите сказать, что это опасно? – раздался хмурый голос Чарльза. – Кари может пострадать?
– Нет! – выпалила Кари, мысленно проклиная теткин слишком длинный язык. Еще не хватало, чтобы Чарльз отказался потому что боится за нее.
– Все в этом мире опасно, Маккензи. Смерть всегда за углом. Шаман помнит о ней, и ступает без страха.
“Ну вот – опять! – мысленно застонала Кари. – Тетка Ванда включила режим мудрого гуру, бр-р-р…”
– Тебе не пора уходить? – немного резче, чем следовало, спросила она.
– Пора, – она поцеловала племянницу в лоб и начертила на нем знак благословения. – Не бойся, Найраторики, Луна любит тебя.
– Погоди! – встревожился Чарльз. – Она что – уходит? И мы останемся тут одни?
Ну вот – внезапно еще одна проблема! Кари вздохнула, уже предчувствуя, что сейчас придется убеждать мужа, что это совершенно безопасно. Год на севере сделал его параноиком относительно безлюдных мистических мест.
– Так надо, Маккензи. Небесная волчица приходит к одиночке. Вы останетесь здесь на сутки.
– Мне это не нравится, – заявил оборотень. – А если что-то случится?
– Ну что может случится?! – сердито спросила Кари. Убеждать этого перестраховщика не было ни малейшего желания.
– Да что угодно! Нападут хищники или беглые каторжники.
– В Маррейстоуне нет каторжников, а звери обходят Меокуэни стороной. Мы разве что замерзнуть рискуем, но на этот случай есть запас еды, дров и теплой одежды.
– Все равно мне это не нравится, – Кари успела достаточно узнать Чарльза, чтобы понять, что сейчас он откажется участвовать. И никаких уговоры, никакие убеждения не помогут. Ее муж умел быть просто фантастически упрямым, хуже самой Кари.
– А если я оставлю тебе вот это? – с усмешкой спросила тетка Ванда.
– Ну…
Молчание, а потом одобрительный возглас. Да что они там делают, в конце-концов?!
– Они закляты, чтобы пробивать любые щиты.
– Да, впечатляет, – задумчиво согласился оборотень. – Но я не уверен, что даже с ними смогу защитить Кари.
– Не давай воли пустым страхам, волк Маккензи. Здесь нет угрозы, долину охраняют духи. Я дала тебе ножи только для твоего спокойствие.
– Ножи?! – не выдержала Кари.
– Метательные, – судя по звуку он подкинул один в воздух. – Отличный баланс.
Кари вздохнула. Мальчишка… Он же владеет боевой магией, а она куда опаснее ножа.
– Я ухожу, – объявила тетка. – Проси лучше, Найраторики, и Луна услышит тебя.
***
– Повышаю, – молодой беловолосый мужчина небрежным росчерком поставил подпись под суммой с пятью нулями на бланке и положил на стол к стопке других расписок. Потом переплел пальцы, сощурил алые глаза с кошачьими щелевидными зрачками и уставился на соперника. Лицо его выражало интерес энтомолога, заметившего любопытное насекомое, на губах гуляла снисходительная ухмылка.
Изумленный шепот полетел вокруг стола. Уже выбывшие игроки и зеваки вполголоса обсуждали последнюю ставку.
Сидевший напротив юноша с открытым, немного наивным лицом сглотнул, уставился сперва в свои карты, потом на те, что лежали перед беловолосым, таким взглядом, словно хотел прожечь их насквозь.
– Ты блефуешь, ди Форкалонен, – высоким дрожащим голосом заявил он.
– Ты так думаешь? – беловолосый лениво улыбнулся. – Тогда поддерживай. Обчисти меня, Маккензи.
Тот нервно икнул и вцепился пальцами в каштановую шевелюру, вряд ли замечая, что делает.
Зал гудел. Игра за другими столами остановилась словно сама по себе. Завсегдатаи клуба толпились вокруг стола, на котором подходила к завершению самая крупная партия за сегодняшний вечер. Общая сумма на кону превышала два миллиона золотых, что даже по меркам “Счастливой семерки” считалось очень серьезными деньгами.
– Давай, – искушающе продолжал беловолосый. – Поддерживай и открываемся, если уверен. Или пасуй, тогда все это, – он выразительно покосился на гору расписок, – достанется мне.
Юноша снова сглотнул. Его пальцы дрожали.
Блефует? Или нет? Ди Форкалонен вел себя, как всегда. Был спокоен, просто омерзительно спокоен. Подтрунивал, лениво растягивая слова. И как всегда во время игры, на высокомерном лице плясала самоуверенная наглая ухмылочка. Словно речь и не шла о деньгах, сравнимых с годовым бюджетом среднего города.
Конечно, что для будущего владельца медийной империи эти гроши? А вот для Чарли…
С таким же видом Раум сидел в прошлую субботу – невозмутимо поддерживал и повышал, пока у противника не сдали нервы, и он не пасовал. Чарли потом тайком заглянул в карты. Выяснилось, что у проигравшего был стрит, а у проклятого демоняки сет на двойках.
Сет на двойках и вагон наглости. Этого оказалось достаточным, чтобы сорвать банк.
Еще не поздно отступить, но можно спорить: ди Форкалонен и сейчас держит на руке какую-нибудь дрянь вроде пары на семерках. Над простофилей, поверившим в блеф, будет ржать весь клуб. Да ладно клуб – что скажет отец, когда узнает, что Чарли проиграл свое содержание за шесть месяцев?
