Текст книги "Новое восстание"

Автор книги: Кристин Кэтрин Раш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

19

Бракисс отслеживал Скайуокера четырьмя способами: через камеры слежения, которые он расставил по всей Телти, через компьютерную систему, с помощью специально обученных дроидов, молча следовавших за Люком по пятам, и с помощью Силы. Последний способ был самым надежным. Бракисс ощущал присутствие Люка так, будто кто-то кинул огромный булыжник в тихую заводь его мира. Несмотря на то, что Бракиссу было известно о прилете Скайуокера, он не был готов к столь мощному возмущению.

Бракисс находился в информационном центре, под куполом цеха для роботов-секретарей. Со сводчатого потолка свисали детали экспериментальных дроидов: фоторецепторы, которые могли слышать, манипуляторы, умевшие видеть, вокодеры, способные укусить. Больше всего Бракиссу нравились фоторецепторы. Им вообще не нужны были дроиды. Они жили собственной жизнью, отслеживая все, что происходило в помещении, и посылая сигналы на центральный пульт. Такие глаза могли напугать любое существо, которое пользуется собственным зрением только для того, чтобы видеть. Бракисс еще не придумал, как ему воспользоваться этими фоторецепторами, но предвидел, что когда-нибудь подвернется благоприятный случай и его осенит блестящая догадка.

Он любил конструировать, а Телти позволяла ему совершенствовать свои таланты. Если бы только ему позволили работать на фабрике и никогда не пользоваться Силой… Куэллер пообещал, что теперь Бракиссу на Алмании будет нечего делать. Но Куэллер никогда не выполнял обещаний, особенно когда дело касалось Бракисса. Куэллер знал, как редко встречаются воины, владеющие Силой, и намеревался использовать каждого. Самым талантливым среди всех, кто был у него под рукой, был Бракисс.

Так что именно Бракиссу выпала честь заманить в ловушку Скайуокера.

Бракисс сел. Кресло узнало его и приняло наиболее удобную для его тела форму. На десяти экранах десять Люков Скайуокеров прокричали «эй!» в пустой комнате. Пустой, если не считать сложенных на верстаке механических манипуляторов. Даже могучий Скайуокер разглядывал их с удивлением.

Он не изменился. А следовало бы. Прошли годы. Бракисс слышал, что Скайуокер чуть не погиб на борту «Глаза Палпатина». И все-таки он не изменился. Изуродованное шрамами лицо все так же по-детски открыто, тело по-прежнему гибкое и сильное, и он, как обычно, уверен в себе.

Точно так же, как был уверен, когда заставил Бракисса взглянуть в лицо тьмы.

Бракисс сглотнул комок в горле. Одно воспоминание о том мгновении – наедине лишь с собой и тем злом, что спустил на него Скайуокер, – и он начинал дрожать в ознобе. Когда Бракисс слишком долго думал о том мгновении, то ему начинало казаться, что голова вот-вот разлетится на тысячи мелких кусочков. Тогда он сбежал, убежал со всех ног, а когда вернулся к матери, то узнал, что она живет под присмотром Империи. Ему пришлось все рассказать, и он рассказал; только на этих условиях его отпустили.

Информация оказалась достаточно ценной, а его разум – достаточно поврежден, так что его отпустили. И он долго скитался, пока его не отыскал Куэллер. И собрал воедино.

За плату.

Скайуокер.

Бракисс наклонился вперед и включил коммуникатор. Куэллер мгновенно откликнулся, его голографическое изображение возникло над пластиной проектора. Этот Куэллер был крошечным, Бракисс мог раздавить его одной рукой. Но такое могущество исходило от миниатюрной фигурки, что Бракисс отодвинулся.

– Он здесь.

– Хорошо, – улыбнулась маска смерти. – Пошли его ко мне.

Бракисс облизал губы.

– Я думаю… думал… может быть, мне убить его… За мной должок. Он…

Куэллер махнул рукой. Череп, которым было его лицо, растянул рот еще шире. В мертвой улыбке.

– Как хочешь. Убей.

По спине побежал холодок. Слишком легкая победа.

– Я думал, ты должен убить его сам.

Куэллер пожал плечами.

– Сомневаюсь, что ты справишься, но если ты все же сумеешь, то мой ответ будет прост. Мне придется убить тебя.

Он говорил так уверенно и спокойно, что Бракисс отодвинулся еще дальше.

– Я думал, мы на одной стороне.

– Так и есть, – согласился Куэллер. – Но тот, кто убьет великого джедая Люка Скайуокера, станет самым сильным в Галактике. Если им окажешься ты, то честь и слава достанутся тебе, а мне не останется ничего, как забрать их у тебя.

– Но Император хотел, чтобы Вейдер убил Скайуокера.

– Император давным-давно мертв, Бракисс, – улыбка исчезла. – Хорошо бы тебе это помнить.

Бракисс кивнул.

– И еще запомни, Бракисс. Я узнаю, если Скайуокер умрет.

Изображение мигнуло и исчезло. Воздух над пластиной какое-то время мерцал, затем ощущение присутствия Куэллера пропало. Бракисс стукнул кулаком по панели. Руку прошило болью. Пока с Куэллером ему не тягаться.

Но когда-нибудь…

Это лишь вопрос времени.

Он потер ушибленный кулак и стал смотреть на экраны. Скайуокер перестал орать. Теперь, задрав голову, он разглядывал купол и хмурился. Рот у него был приоткрыт, веки опущены, как будто он кого-то искал в хитросплетениях Силы.

Почувствовал присутствие Куэллера?

Ерунда. Никто не смог бы – на таком расстоянии.

Даже Скайуокер.

Или нет?

Бракисс развернулся, как вихрь. Щелкнул пальцами, и к нему шагнул робот-секретарь. Ц-9ПО, новая модель, Бракисс создал ее для себя. Окончательная промывка мозгов два месяца назад плюс расширенный языковой запас делали дроида чрезвычайно полезным.

Скайуокер мог об этом никогда не узнать.

Но мог и узнать.

– Ц-9ПО, – сказал Бракисс, – у нас гость.

– Я знаю, господин, – дроид застыл в двух шагах перед хозяином; фоторецепторы его горели желтым огнем.

– Проводи его в сборочный цех и попроси подождать.

– Но, господин, гостям запрещено входить в сборочный цех.

Бракисс яростно глянул на дроида. Ц-9ПО невозмутимо смотрел на него. Сколько ни промывай им мозги, кое-что в роботах-секретарях никогда не меняется.

– Этот не покупатель.

– Тогда кто же он, господин? Мне нужно знать, кто входит в сборочный цех.

Кто же он? Бракисс улыбнулся, но в улыбке не было радости. Сложно подобрать категорию для Скайуокера, так чтобы дроид все понял.

– Он джедай. Он пришел не по делу.

– А! – сказал Ц-9ПО. – Значит, это личное. Я понял.

Он повернулся и засеменил прочь из комнаты. Крохотные ступни этой модели по сравнению с прочими нельзя было назвать усовершенствованием. Следует это запомнить. Обычно, когда он сосредотачивался на конструкциях, ему удавалось отвлечься, но сейчас он не смог. Мешал Скайуокер.

Чем раньше он уберет Скайуокера с Телти, тем лучше.

* * *

Чтобы добраться до Скачка-5, воспользовались «Тысячелетним соколом». Селусс хотел взять прыгунок, но Хэн напомнил ему, что лично Хэн Соло, и никто иной, отвечает за план операции.

А от своего обожаемого корабля он не собирался отходить ни на шаг.

Он решил, что должен собственными глазами увидеть эту из ряда вон выходящую операцию. Что-то было не так. Он чувствовал. Контрабандисты всегда занимались ценными вещами. Сейчас им платили в десять раз больше за хлам, который любой преступный король мог найти на дюжине разных планет.

Империя или то, что от нее осталось, больше не производила вооружения. Новая Республика позаботилась прикрыть каждый военный завод, какой сумела найти. Были реквизированы и разобраны все прототипы, уничтожены все разработки. Если какой-то завод и работал, то преступный король должен был оплачивать труд. Но тогда бы он получал новенькие игрушки, с иголочки.

Или дело все-таки в старом вооружении? Какие-нибудь модификации?

Если бы он мог глянуть на товар, то сумел бы и догадаться, в чем дело. Впервые за столько лет он пожалел, что рядом нет Си-ЗПиО. Профессор поведал бы о различиях в имперском вооружении, а если бы Си-ЗПиО не знал, то Р2Д2 знал бы наверняка.

Как-то необычно было путешествовать без этой вечно спорящей пары.

Раньше, когда Хэн был завсегдатаем Хода, на Скачке-5 никто не жил. Стены огромных пещер были сделаны из солнечного камня, так что средняя годовая температура внутри была примерно градусов сорок выше нуля. Люди отказывались ее терпеть, а многие расы – физически не могли. Как-то раз одной банде пришлось провести здесь месяц. Кончили парни тем, что поубивали друг друга, и поговаривали, что причиной тому – жара.

Хэну не доводилось бывать на Скачке-5. Он только слышал о нем.

Он не был готов.

Посадочная площадка могла вместить шесть прогулочных лайнеров. Вне Корусканта Хэну не доводилось видеть площадку подобных размеров. «Тысячелетний сокол» казался спасательной капсулой по сравнению с грузовозами, стоящими там. У всех кораблей трюмы были открыты, а ящики внутри них был размером с рубку кореллианца. Каждый.

Хэн покосился на Чуи, тот заскулил. Сидящий за ними Селусс возбужденно защебетал.

– В ящиках может быть что угодно, – сказал ему Хэн. – Я хочу заглянуть внутрь них.

Селусс застрекотал.

Хэн не стал слушать. Добровольно никто ящики для него не откроет, это ясно. Особенно теперь, когда он играл на другой стороне. Но можно осмотреть упаковочную и рабочие комнаты. Он по-прежнему не мог поверить, что контрабандисты по собственной воле объединились, чтобы ублажить таинственного покупателя. Он подозревал, что работает здесь парней десять, может, меньше. Остальные – лишь декорация, у них свой груз, не имеющий отношения к делу. Он узнает, кто работает на Скачке-5, а кто нет. Затем они с Чуи проследят за теми, кто отсутствовал. По меньшей мере за одним из ребят старый должок. Следовательно, можно разгадать имя клиента, лично с ним не встречаясь.

– Вы двое сидите здесь, – сказал Хэн Чубакке. – Я ненадолго.

Чубакка взревел.

– Я не хочу оставлять «Сокол» без охраны и уж тем более не хочу идти внутрь с Селуссом.

Суллустианин заверещал.

– Только потому, что твои объяснения звучат правдоподобно, я не обязан верить тебе, – сказал ему Хэн, выбираясь из кресла. – Чуи, если я не вернусь, взлетай и вали отсюда.

Чубакка перешел на утробный бас.

– То, что слышал.

Чуи помотал головой и заскулил.

– Да, я знаю. Долг жизни. Только почему это означает, что тынедолжен слушаться? – Хэн проверил в кобуре бластер. – Охраняй корабль, Чуи. Я уж лучше буду полагаться на собственные мозги, чем навечно застряну на Скачке-5. Усек?

Чубакка пробубнил, что усек, но не согласен, хотя при этом уткнулся печальной мордой в контрольную панель. Селусс с верещанием подергал Хэна за рубашку.

– Ага, я знаю, что ты знаешь, что искать, гений среди песчанок, – Хэн освободился от цепких пальчиков суллустианина. – Только это не значит, что мы с тобой ищем одно и то же.

Чубакка спустил трап, и Хэн вышел наружу.

Жара была такая, что у Соло сложилось впечатление, будто он ударился о нее, как о стену. Хэн мгновенно вымок с ног до головы, одежда прилипла к телу и очень стесняла движения. Он пожалел, что не прихватил с собой фляжку с водой, но возвращаться не захотел.

Ну, он не надолго. Как-нибудь стерпит.

Кроме того, бывал он и не в такой жаре. На Татуине и хуже пришлось, он тогда еще не опомнился от заточения в карбоните, ничего не видел, а вокруг к тому же кипела знатная битва. Он поверить не мог, что выжил.

Честно говоря, он до сих пор удивлялся.

Воздух обжигал легкие. Хэн сделал еще одну попытку вдохнуть и поспешил вниз по трапу.

Контрабандисты наблюдали за ним, кое-кто отслеживал его перемещение через прицел. Два погрузчика прекратили работу, когда он прошел мимо.. Вблизи кораблей и возле дроидов жара становилась нестерпимой, а ведь это еще было относительно открытое пространство. Внутри будет хуже.

Через дверь он попал в узкий коридор. Солнечный камень стен был прикрыт специальной охлаждающей обшивкой, температура сразу упала на несколько градусов. Хэн на минутку остановился, надо было стереть пот с лица и отдышаться. А еще проверить оружие, неизвестно, как оно будет работать в таком пекле. Оружие было в порядке.

– Собираешься им воспользоваться?

Хэн поднял голову. На встроенном в стену столе сидел сухопарый парень с длинными золотистыми кудрями, падающими ему на плечи. На красавчике были только штаны, а рубашку он снял, демонстрируя миру покрытую татуировками грудь. Ладони его лежали на столешнице так, что Хэн не видел его пальцев, – могли прятать бластер.

– Просто проверяю, работает ли. Вдруг придется стрелять?

– Там твой корабль?

– Ага, – Хэн придерживался безразличного тона, не решив пока, друг перед ним или враг.

– Маловат для грузовоза.

– Отличная птичка.

– Как скажешь, – недоверчиво протянул блондинчик.

– Тебе что, мой корабль мешает?

– Нет. Просто здесь обычно садятся корабли побольше. Древнее оборудование – на другом полушарии Пятерки.

– Извини, до сих пор мне никто не успел объяснить правила, – хмыкнул Хэн. – В следующий раз зайду с другой стороны.

Все-таки блондинчик прятал бластер. Только теперь он решил/не скрываясь, вынуть его и положить к себе на колено. Дулом в сторону Хэна.

– Следующего раза может и не случиться, если ты не разъяснишь мне свое дело, приятель.

– Один друг попросил проверить, как там его груз. Он нанял меня забрать кое-что отсюда.

– У твоего друга есть имя?

Хэн беззаботно опустил оружие в кобуру.

– Селусс. Суллустианин, его партнер исчез вместе с кораблем.

– Слышал об этом, – кивнул блондинчик. Он бластер не убирал, но и пальцы не тянулись к спусковому крючку. – Такое уже довольно давно происходит.

– Парни исчезают?

– Не возвращаются, – блондинчик пожал плечами. – Полагаю, инсценируют свое убийство и выходят из дела.

– А я думал, из этого дела нет дороги назад.

Блондинчик поправил длинные волосы.

– Находят способ. Уходят в отставку, просто уходят. Это нормально. Контрабандисты – романтики. Им не нравится мысль, что они постареют. С возрастом это уже не так весело, как в молодости. А если им привалили деньги, кто может их обвинить?

– Ты не похож на старика, – сказал Хэн.

– А я и не ухожу.

– Тогда что ты делаешь здесь? Раньше на Скачке-5 я не видел охраны.

Разумеется, не видел, он же никогда здесь не был, но блондинчику не обязательно это знать.

– А я и не говорил, что я охранник, – блондин соскользнул со стола. – Просто решил, что твой корабль стоит слишком близко к моему. Вот и захотел посмотреть, кто ты такой, прежде чем начну загрузку.

– Какой из них твой? – спросил Хэн.

– Тот, рядом с которым ты стоишь.

Хэн глянул через плечо. «Тысячелетний сокол» стоял возле громоздкого грузовика, как раз рядом с кормовым трюмом. Внушительная броня.

– Как ты протащил такую дуру на Ход?

– Это не я, – сказал блондин, и тон его как-то не располагал к дальнейшим расспросам.

Да Хэн и не думал спрашивать. Джаррил был прав: Ход сильно изменился. В прошлые дни никому из контрабандистов даже в голову не пришло угнать у соседа его корабль. Сейчас, похоже, это было в порядке вещей. Этим еще и похвалялись.

Хэн почувствовал невероятное счастье, что оставил Чубакку на борту.

– Так ты меня пропустишь или нет? – спросил он.

Блондин пожал плечами:

– Да я тебя и не задерживал.

– Значит, здорово притворялся, – рыкнул на него для острастки Хэн и пошел дальше.

Соло, ты начинаешь ржаветь. Привык жить на Корусканте, где никто никогда не'оспаривает права охранника. Контрабандисты не выставляют охраны, если только у них не было собственной. Придется проветрить мозги и вернуться к прежним привычкам, прежним мыслям. Все новообретенное его здесь погубит.

В коридоре было почти темно. Сквозь защитную обшивку не проникал не только жар, но и свет солнечного камня. Но все равно воздух был сухой, неприятно сухой. Хэну не хватало звука капающей воды, а по вони Скачка-1 он уже начинал тосковать.

Почти.

Подошвы цеплялись за обшивку, ладонь соскальзывала с рукояти бластера. Она так вспотела, что в ней ничего не удержать. Понемногу глаза привыкли к темноте. На песке отпечатались многочисленные следы. Снизу доносился скрежет несмазанных шестерней и перекличка голосов, говорящих на языке, который ему очень давно не доводилось слышать. Затем до него добрался запах – смазка, растворители, масла, какая-то гниль…

Джавы.

Быть не может. Джавы остались на Татуине. Единственных джавов, которые не жили на Татуине, встретил Люк на борту «Глаза Палпатина», да и те попали туда не по собственной воле.

Может быть, и у этих не было выбора.

Хэн начал осторожно спускаться по наклонному коридору. Вдали вспыхнул свет, в лицо ударил горячий воздух, сделавший вонь почти непереносимой. Где-то внизу с солнечного камня была снята защита.

Хэн облизал губы, пообещав себе, что глянет лишь одним глазком и тут же вернется на «Сокол». Пальцы плотнее сжали рукоять бластера. Он никогда особо не любил джавов, даже в лучшие времена.

Солнечный свет ослепил его, как раз когда он повернул за угол. Жара приняла в свои объятия, как заждавшаяся любовница. Хэн замер на месте и не двигался, пока глаза не привыкли. Затем осторожно пошел дальше.

И решил, что он вдруг очутился на Татуине. Коридор открывался в большую пещеру. Точнее сказать – в огромную. Потолок поднимался так высоко, что свет солнечного камня вполне можно было принять за естественный. Ноги по щиколотку утонули в сухом песке.

Прямо по центру стоял краулер. Задняя стенка была откинута, возле нее суетились джавы. В тени капюшонов горели крохотные глазки, балахоны обтрепались по краю. Не прекращая трещать, джавы сгружали на песок имперские штурмовые доспехи. Внутри краулера полным ходом шла работа: кто-то чистил доспехи, кто-то ремонтировал дроидов, кто-то собирал и разбирал бластеры. Трое джавов устроили консилиум над остовом эль-челнока.

Хэн забыл про неудобства. Он высунулся из коридора, насколько это было возможно. Эта пещера соединялась с другими такими же, и следы краулера уходили в один из проходов. Старший джава поднял руку, прокричал приказ, его сородичи кинулись закидывать доспехи внутрь. Только трое по-прежнему жарко спорили над останками челнока. Похоже, раньше им не приходилось видеть ничего подобного. Джавы закрыли люк, краулер вздрогнул и, раскачиваясь, медленно пополз по песку. Хэн вжался в стену, чтобы его никто не заметил.

Как будто кто-то смотрел.

Потом он присел на корточки, просеял горсть песка между пальцами. Песок был горячий и обжигал пальцы, но терпение было вознаграждено. Хэн сдул прилипшие к находке песчинки. М-да. Болт. Имперского производства двадцатипятилетней давности. Обычно использовался на торговых судах.

Хэн швырнул болт в сторону и принялся копаться в песке, обнаруживая все новые и новые детали вооружения и запчасти кораблей, пока не добрался до обшивки.

Кто-то насыпал в пещеру горы песка. Зачем?

А потом нашпиговал его имперской рухлядью. Зачем?!

Смысла – ноль.

Хэн так и сидел на корточках, глубоко задумавшись над проблемой (только что он отыскал один намек, раньше ему дали другой и очень важный), когда грохот другого краулера заставил его поднять голову. Если бы Скачок-5 был такой же большой, как Скачок-1, джавы могли бы путешествовать из пещеры в пещеру, ни разу не встретив друг друга. Они могли бы вообразить, что находятся на маленьком, изолированном кусочке Татуина. И пока они могут находить старый хлам и чинить его, они будут счастливы.

Джавы обожают торговаться, но никогда не просят много денег. Кредитки для них ничего не значат. Поиск, починка и перепродажа – вот смысл их жизни. И таким образом можно починить кучу оборудования, практически ничего не заплатив за это. Кто бы ни стоял за всем этим, мозги у парня потрясающие.

Хэн почувствовал запах рыбы и поспешно выдернул руки из песка. Кроме джавов и слизи, только одно его похождение на Ходе было связано с запахами. Кто мог догадаться, где его искать? Он не был уверен, что хочет получить ответ на вопрос.

Он встал, вытирая ладони о штаны, и повернулся. Рядом с ним стоял Чубакка. Вуки целился из самострела в коридор.

– Мне казалось, что я просил тебя остаться на «Соколе».

Чуи махнул лапой, умоляя капитана заткнуться. Хэн заткнулся и вытащил бластер. Если Чуи оставил грызуна одного на «Соколе», Хэн ему не простит. Никогда.

В конце концов вуки опустил самострел и негромко заворчал, перемежая речь поскуливанием и нытьем. Для наглядности вуки размахивал лапами и все время косился на коридор, как будто ожидал, что оттуда кто-нибудь выпрыгнет. В кратком переводе получилось следующее: Хэн ушел, Чуи смотрел. Чуи увидел, как три человека пошли следом за Хэном. Когда Чуи вышел, Хэн был один.

И это не все. Большинство кораблей, которые они видели, не грузились. Они разгружались.

Никто не разгружается на Ходе. Таков неписаный закон контрабанды. К тому же, это, как правило, глупо.

– Я что, чего-то не понимаю, Чуи? – поинтересовался Хэн. И прежде чем вуки стал перечислять длинный список, спросил: – Где Селусс?

Чубакка кивнул в сторону коридора.

– Там? Ты что, дал ему бластер?

Чубакка пожал плечами, негромко рыкнул.

– Имеет смысл. Я был бы очень несчастлив, если бы ты оставил его на корабле одного.

Чубакка заскулил, прикрывая нос лапой.

– И прекрати жаловаться, помпончик. Между жарой и джавами…

– Что именно между жарой и джавами, генерал Соло? – раздался за его спиной странно модулированный голос.

Хэн развернулся, выуживая бласгер из кобуры. Перед ним стояли шесть глотталфибов, их нижние лапы тонули в песке. Ростом каждый из них был повыше Чубакки. Пятеро были вооружены топь-станнерами, и все пять испачканных тиной и грязью стволов недвусмысленно смотрели прямо на Хэна. Как-то раз Соло уже приходилось на собственной шкуре испытать действие этой штуки, больно тогда было так, что Хэн не приветствовал повторение опыта.

– Вам следует опустить оружие, генерал Соло, – сказал невооруженный глотталфиб; из его пасти струился дымок. Он был выше всех остальных, а чешуя не отливала обычной зеленью, она была пепельно-серой. Передние лапы он сложил на груди. – А то кто-нибудь может решить, что вы нам угрожаете. Но ведь это не так, генерал Соло?

И через плечо смотреть не надо было, чтобы узнать, что самострел Чуи смотрит в пол. Хэну раньше не приходилось схватываться с шестью глотталфибами, но внутренний голос без устали твердил, что на победу ставить не стоит. Даже с вуки на своей стороне.

– У тебя преимущество, – сказал Хэн. – Ты знаешь, с кем разговариваешь, а я понятия не имею, кто ты такой.

– Чепуха, генерал Соло. Сколько глотталфибов вам приходилось встречать за вашу карьеру?

– Достаточно, чтобы знать, что вы отличаетесь друг от друга, – парировал Хэн. Он блефовал, и оба знали об этом. Единственного глоттадфиба, о котором говорили хоть что-нибудь, звали Нандриесрн. – А тебя я раньше не видел.

– Я редко допускаю столь серьезные оплошности, генерал Соло, – глотталфиб раздвинул тонкие губы в улыбке; из одной ноздри высунулся крошечный язычок пламени. – Мое имя– Ииснер. Я работаю на Нандриесона. Он услышал, что на Ход прибыл сожитель великой принцессы Леи, и хотел бы с ним встретиться.

Палец кореллианина любовно оглаживал спусковой крючок. Предполагалось, что комментарий должен был разозлить. Хэн это знал. И был еще злее, чем планировал Ииснер.

– Я ее муж, – буркнул Соло раньше, чем сумел сдержаться.

Чубакка заворчал предупреждение.

– О да, – сказал глотталфиб. – У людей такие извращенные обычаи. Никогда не понимал вашего желания сделать кого-нибудь своей собственностью. Разве не лучше оставлять икру там, где любой проходящий мимо самец сможет ее оплодотворить?

– Тебе обязательно тыкать в меня оружием, чтобы обсудить несхожесть брачных обычаев разных рас? – краем глаза Хэн отслеживал движение в пещере. Аюк песчаного краулера захлопнулся. Машина в любую секунду могла выехать к ним.

– Нет. Я уполномочен передать приглашение на Скачок-6.

– Приглашение, сделанное под дулами пяти станнеров, едва ли можно считать приглашением. Это приказ.

Улыбка Ииснера стала шире. Еще один огненный язычок, длиннее прежнего, высунулся из правой ноздри.

– Полагаю, что вы так и воспримете. Наши обычаи столь различны. Но мы просим из доброты и вежливого интереса. Мы получаем так мало сведений о Республике. Нам было бы очень приятно услышать их непосредственно от мужа одного из великих вождей.

Чубакка рокотал на глубоких басах. На этот раз Хэн прикусил язык. Что ж, сочтем высказывание за комплимент.

– Скажи своим ящерицам, чтобы сложили станнеры… и вообще, пусть уйдут. Может, тогда я полечу с тобой.

– Ах, генерал Соло, я не могу столь кардинальным образом менять планы, полагаясь лишь на «может быть», – теперь глотталфиб пустил пламя через левую ноздрю. С каждым его выдохом в пещере становилось все жарче.

Песчаный краулер подполз к самому входу. Поверхность под ногами подрагивала. Глотталфибам до этого не было дела.

– Лады, – сказал Соло. – Пусть твои ящерицы сложат оружие, уберутся отсюда по всем координатам, и мы с Чуи отправимся с тобой на Скачок-6.

– У нас нет посадочных площадок для кораблей, отвечающих общепринятым стандартам.

– Тогда пусть Нандриесон летит ко мне в гости. На Скачке-1 хватит места для всех, – Хэн попятился. – Прошу прощения, но у меня есть дела.

– Не так быстро, генерал Соло, – остановил его глотталфиб. – Наше дело важнее.

Краулер въехал в пещеру. Ииснер обернулся. Похоже, он был донельзя изумлен. Хэн толкнул Чуи кулаком в бок:

– Ходу!!!

Они припустили вверх по склону. Синие лучи топь-станнеров отразились от солнечного камня стен; стало ощутимо жарче. Чубакка взревел. Хэн пихал его в спину, удерживаясь от искушения дать по привычке пинка. Внезапно погас свет. Затем, там, где они стояли, вспыхнул огонь.

Хэн выстрелил в ответ, не целясь. И никуда не попал. Чубаккины лапы скользили по песку. Хэн подпер друга сзади плечом. Глотталфибы догоняли. Пламя с ревом ударило в стену, сдирая защитное покрытие. Стало трудно дышать.

– Эй, сюда!

Хэн повернулся на голос. Один из листов охлаждающей обшивки был отогнут, и из дыры им махал длинноволосый блондин.

– Быстрее! – кричал он. – У нас есть минута, не больше!

Чубакка принялся протестовать.

Пламя плясало вокруг них. Защитное покрытие выдержало, но уже начинало наливаться неприятной краснотой. Им в жизни не выбраться из коридора, если учесть, что спины им будут поджаривать пламенем и выстрелами из станнеров. Хэн терпеть не мог общительных незнакомцев, но сейчас даже встреча с Бобой Феттом обрадовала бы его больше, чем перспектива стать жарким на обед глотталфибов.

– Давай, Чуи, давай!

Чубакка протестовал, так что Хэн все же отвесил другу пинка. Блондинчик схватил вуки за лапу и втащил внутрь. Хэн, не думая, нырнул следом и приземлился на живую груду нечесаного и запашистого меха. Блондинчик прилаживал на место обшивку.

– Сматываемся, пока нас не сожгли живьем, – предложил он вместо приветствия.

– С нашей стороны – никаких возражений, приятель, – Хэну тоже не улыбалась перспектива сидеть в узкой расщелине.

Они помогли Чуи подняться, но трещина оказалась вуки не по размеру. Не обращая внимания на его вопли, блондинчик поспешил в ближайший проход. Хэн нацелился было следом, но тут Чуи испустил особо душещипательный вой.

Он застрял.

Стена со стороны пещеры покраснела; должно быть, в нее ударил огонь. Жара нарастала, в горле першило, рубаха намокла от пота. Захотелось влезть в воду по самые уши.

Ну, хоть защитное покрытие выдержало. Хэн дернул напарника за мохнатую лапу.

– Брось его, – посоветовал блондинчик. – Давай выбираться.

– Либо все трое, – откликнулся Хэн, не представляя, чем подкрепить угрозу, – либо никто. Чуи, пригнись.

Вуки оскорбление взревел.

– Тогда прикажи ему: пусть заткнет пасть, – к крайнему изумлению Хэна, блондинчик не стал спасаться бегством.

– Сам заткнись, – покладисто посоветовал Хэн. Чубакка сложился почти пополам и уперся коленями в стены.

– Лады, – сказал Соло. – Я все понял. Высуни одну лапу с другой стороны, пригнись и вылезай.

Чубакка пробормотал длинный перечень отборных ругательств, весьма живописных и энергичных, из тех, слыша которые, Хэн всегда притворялся, что не понимал, а затем последовал совету. Сначала он чуть не сломал самострел, потом послышался звук выдираемой шерсти, бормотание, и вот Чубакка вырвался на свободу, оставив в трещине добрый клок шкуры. Вуки вновь заскулил.

– Твой дружок – потрясающий нытик, – заметил блондин.

Скулеж превратился в утробный рык.

– Он – вуки, приятель, – флегматично сообщил Хэн. – На твоем месте я не стал бы дразнить вуки.

– Я умею управляться с вуки.

Хэн ухмыльнулся:

– Все, кто так говорит, никогда не видел вуки.

– Тебе нужна моя помощь? – поинтересовался блондинчик. – Или как?

– Тебе честно? Не знаю. Какой тебе прок нам помогать?

– Ради удовольствия, генерал. Идем, – блондинчик протиснулся в узкий лаз, за которым оказался довольно широкий коридор. Вот по этому коридору их нежданный спаситель и припустил со всех ног, не дав Хэну возможности подыскать достойный ответ. Блондин знал, кто такой Хэн Соло.

Что, собственно, и подозревалось.

И делало решение крайне нелегким.

Соло выглянул в коридор: вроде бы естественного происхождения, прорублен в скале, солнечный камень сияет, как и положено…

И здесь жарко.

– Как ты думаешь, выберемся, а, Чуи?

Вуки кивнул.

– Думаешь, этому типу можно верить?

Вуки яростно затряс головой. Потом заскулил.

– Ты прав. Мы бы до окончания вечности искали укрытие. Но вот мы здесь, и здесь жарко. Ничего не может быть хуже, верно?

Вуки вновь затряс головой, на этот раз – недоверчиво. Он поверить не мог, что кореллианин произносит такие слова. Не удивительно. Хэн Соло тоже не верил.

– Иди первым, помпон. Сзади я хоть подтолкнуть смогу… Если ты снова застрянешь.

И подстрелить любого, кто рискнет сунуться сюда. Хэн строил догадку за догадкой, зачем он мог понадобиться Нандриесону, но получалось как-то неубедительно.

Второй лаз Чубакка осилил без потерь в своей шубе. Хэн не отставал от напарника ни на шаг. Новый коридор были широкий, с высоким потолком. Чуи смог даже выпрямиться во весь рост и не биться головой о стены.

И жара здесь была не такой уж невыносимой. Хэн вытер лицо и с удивлением посмотрел на грязную ладонь. Блондинчик испарился, как и не было его, только следы на пыльном полу указывали, в какую сторону он убежал.

Выбора не было. Других отверстий поблизости не наблюдалось.

Они пошли по следам, держа оружие наготове. Откуда-то потянуло прохладой. Вскоре отыскался и блондин, он ждал их, сидя на штабеле неиспользованных листов обшивки. Свой бластер он держал на колене.

– Думал, вы так и не отважитесь, – сказал он.

– Порой известный враг менее опасен, чем тот, о котором понятия не имеешь, – философски заметил Соло.

– Значит, ты думаешь, что знаешь меня, – улыбнулся блондинчик.

Хэн отрицательно качнул головой.

Просто хочу где-нибудь переждать, пока не остынет обшивка.

Уж лучше парни Нандриесона, чем я?

– Я не знаю, что тебе нужно. И не знаю, кто ты такой.

Блондинчик тут же протянул руку: