Текст книги "Воин-любовник"

Автор книги: Кристин Кайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Кристен Кайл
Воин-любовник

Посвящается

Джарету – за огромную силу, которая скрыта в нежной душе. Никогда не сомневалась, что твои главные достоинства – это твой ум, непосредственность, чувство юмора и умение любить, а вовсе не прекрасная внешность (что тоже можно считать даром Божьим)!

Эрику – за исключительную наблюдательность и щедрость, которую он проявляет тогда, когда это очень нужно. Береги свои таланты – ты обладаешь, редким сочетанием ума, смелости, находчивости и чувства юмора.

Бог наградил меня общением с уникальными, обаятельными, потрясающими личностями… Редкостными людьми – и еще их такими дружескими объятиями! От вас на сердце становится светлее. Я люблю вас, дорогие.

Кристен Кайл

Я все равно люблю его,

человека, что пугает меня, как волны

моря Ис,

которые с ревом

терзают берег.

Госпожа Кэсё (VIII в.)

Глава 1

Шагает воин, осыпая с веток росу краем своего лука.

Бусон (1716–1783)

– Вы уверены, что его можно здесь найти?

– Я следил за капитаном Тальбертом все три дня, как вы меня, и просили. Он приходил сюда каждый вечер, всегда в одно и то же время. Вот я и послал вам записку.

Меган Маклаури взглянула на вывеску на двери маленького здания. Четкие иероглифы белели в лучах заходящего солнца, выделяясь на фоне потемневшего от времени и непогоды дерева. Она стянула под подбородком завязки плаща, чтобы скрыть под капюшоном лицо и волосы, да и защититься от порывов ветра, дувшего со стороны гавани.

– Что это за место, мистер Бун?

– Почем мне знать? Скажу только, что капитан обожает всякие восточные штучки. Мало того, что мы мотались с грузом и в Малайзию, и в Японию, и на Филиппины, и на Сандвичевы острова… Стоило нам бросить якорь в Сан-Франциско – ж он первым делом потопал сюда.

Значит, надпись на двери сделана по-японски. Мег с интересом рассматривала иероглифы, отмечая их отличие от китайских, которые ей приходилось видеть начиная с того времени, когда родители впервые, в 1852 году, привезли ее в этот быстро растущий город.

– А зачем капитан Тальберт пришел сюда?

Бун поскреб свою короткую рыжую бороду и шагнул ближе к двери.

– Может, это публичный дом? – сделал он предположение.

– Для подобного заведения здание слишком мало. – Девушка бросила на собеседника быстрый взгляд. – Да и внешний вид у него неподходящий.

Пожав плечами, он шагнул еще ближе, и Мег теперь не сомневалась в его намерениях.

– Я же сказал, что он балдеет от всей этой восточной ерунды и, само собой, от черноволосых и косоглазых девчонок. Если он что и любит больше, то это свою коллекцию мечей и кинжалов. – Он обнажил в улыбке зубы, явно испорченные долгим пребыванием в морях и цингой. – По мне, так уж куда лучше блондиночки – пухлые и белокожие.

Его ладонь вдруг коснулась ее щеки. Она успела отметить черную кайму на ногтях, а пальцы уже скользили по локону, выбившемуся из-под капюшона накидки. Девушка подосадовала на свои непослушные волосы, не желавшие держаться в прическе.

Она не вздрогнула и не отступила, чувствуя себя под надежной защитой предмета, от которого исходила знакомая стальная прохлада, – револьвера, спрятанного у нее глубоко в складках плаща. Восемнадцать лет из ее двадцати семи, прожитые в этом городе, научили ее, что тут самый неотесанный рудокоп знает, как вести себя с леди, хотя встречаются и такие выродки, для кого любая женщина представляется легкой добычей. Но в данном случае можно обойтись и без оружия.

Две массивные фигуры, одного роста и сложения, возникли из тени здания у нее за спиной.

– Убери лапы, – предупредил один из молодых людей голосом, пророкотавшим из его широченной груди, словно из бочки. Парни подошли, переступая ногами, похожими на стволы деревьев; их светлые волосы и бороды поблескивали в лучах закатного солнца.

– Ты понял? – прогудел второй, толкнув Буна в грудь. Моряк отскочил, согласно закивав.

Взглянув на выражение его лица, Мег с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться.

– Познакомьтесь с близнецами Рихтер, мистер Бун. Они недавно эмигрировали из Германии. По-английски говорят совсем плохо, зато веско. Я не настолько наивна, чтобы отправляться в этот район без сопровождения. Теперь, полагаю, нам надо завершить наше дело.

Бун выпрямился, тронул пальцами пальто на плечах. За этим последовал плевок на землю к башмакам. Питера Рихтера. Мег быстро схватила парня за локоть, удерживая его на месте. Кулаки гиганта медленно разжались.

– Не могу понять, – капризно проговорил Бун, – с чего это вам, вдруг сразу после заварушки на Барбари-кост в тот вечер, когда мы прибыли, понадобился капитан.

– Он мне понадобился потому, что смог выбраться невредимым из нее, и еще потому, что пользовался особыми приемами в единоборстве.

– Чего?..

– В драке, сэр.

Его вопросительно поднятые брови вернулись на место, когда девушка заговорила понятным ему языком. Мег сунула пистолет, который на всякий случай сжала в руке, обратно во внутренний карман плаща и достала маленький бархатный кошелек. Переход на язык, который моряк предпочитал всему остальному, сделал его сговорчивее. Услышав желанное звяканье металла, Бун облизнул губы.

– Золото? – прохрипел он.

– Как договаривались.

– Дайте взглянуть.

Он выбросил вперед руку. Мег мгновенно сжала кулак с кошельком и отвела его подальше от дрожащих пальцев моряка. Бун отступил, искоса взглянув на хмурых близнецов.

– Придется еще подождать. – Она была явно шокирована столь неприкрытой алчностью. – Прежде я должна кое-что уточнить. В газетной заметке все было написано верно? Действительно ли на берегу четверо, мужчин, вооруженных ножами и палками, напали на капитана Тальберта?

– Четверо мужчин?.. – хмыкнул Бун. – Четверо придурков, тупых ослов, вы хотели сказать.

– Вы были там? Вы видели драку?

– Трудно было не видеть ее, если один из этих типов врезался башкой в окно Золотой русалки, где мы с дружками из команды сидели за кружкой пива. На том для него все и закончилось, если не считать порезов от стекла и проломленного черепа. Конечно, все, кто был в кабаке, тут же бросились поглазеть на стычку. Второй парень отделался переломом руки, а третий вышел из дела со сломанными ребрами. – Бун рассказывал с таким упоением, словно все это было результатом его собственных отважных действий. – Не могу понять, почему Тальберт дал уйти четвертому. Бьюсь об заклад, эти ребята – новички в Сан-Франциско. Будь они с понятием, разве стали бы связываться с капитаном?

Значит, Джейкоб Огастес Тальберт уже давно имел вполне определенную репутацию. Тем лучше. Мег хотелось думать, что такова же его репутация и в Китайском квартале. Она развязала кошелек и высыпала на ладонь несколько монет. Бун судорожно сжал руки и сглотнул.

– И последнее. В газете сообщалось, что капитан Тальберт во время схватки наносил удары не только кулаками, но и ногами. Это правда? Мне не хотелось бы принимать решение на основе сведений из вторых рук.

– Я вам это могу гарантировать, Я сам видел, как капитан тренировался в этих басурманских штуках. А на судне он тренировался каждый день. Для него это было как молитва.

Напряжение отпустило Меган, оставив лишь слабый звон в ушах. Время, проведенное здесь, не пропало даром.

– Благодарю вас, мистер Бун. – Ока ссыпала монеты обратно в кошелек и швырнула его мужчине. Тот, не глядя, поймал его.

– Еще одно слово, мадам. Не говорите капитану, что узнали о нем из газеты.

– Почему?

– Он бесится, когда кто-то суется в его частную жизнь, – зловеще прищурив глаза, произнес Бун. – И после того, что я вам тут рассказал, никакая сила не заставит меня вернуться на Синидзиро.

Бросив последний взгляд на близнецов, Бун повернулся и исчез в сгущавшихся сумерках.

Да… Это не сулило Мег ничего хорошего, поскольку она собиралась, вмешаться в частную жизнь Тальберта гораздо основательнее, чем это сделал досужий репортер.

Ради нас обоих, капитан Тальберт, я надеюсь, вы примете мое предложение, – мысленно обратилась она к своему, неизвестному пока собеседнику.

Мег глубоко вздохнула, набираясь храбрости, и крепко ухватилась рукой за шершавую деревянную ручку двери. Она встретится с капитаном на нейтральной территории, где ему труднее будет оскорбить ее или просто выгнать. Это куда лучше, чем на его судне.

Она рывком открыла дверь.

Войдя, Мег тут же остановилась, оказавшись в необычной на вид полутемной прихожей, посредине перегороженной переборкой, не доходящей до потолка на расстояние вытянутой руки.

В нос ударил запах влажного дерева. Очень странно… Когда удивление Мег достигло предела, из тени появился пожилой сутулый азиат, очень маленького росточка – его голова едва доставала девушке до груди. Он что-то сердито бормотал на незнакомом Мег языке, возможно на японском. Но его жесты были понятны и без слов – он хотел, чтобы она немедленно покинула помещение. На вошедших следом близнецов он не обращал ни малейшего внимания. В этом неприятном месте женщин не принимали, поняла Мег.

Но она не двинулась с места. Не для того она разыскивала капитана Тальберта, чтобы так просто уйти. Видя, что его увещевания не возымели действия, швейцар схватил Мег за руку и попытался вытолкать за дверь.

– Не трогай! – вмешался наконец Филипп Рихтер. Он ухватил маленького человечка за грудки и поднял с такой легкостью, словно это была кукла.

– Ай-и-и-и! – заверещал тот, суча ногами. Белки выпученных глаз коротышки блеснули в неярком свете.

– Все в порядке, Филипп, отпусти его, – тихо сказала Мег. Она высоко ценила преданность и надежность близнецов, но их действия таили в себе неожиданности. Они могли бы испугать любого, но, увы, не тех людей, которые разрушили надежный мир ее семьи.

Едва ноги человечка коснулись пола, он тут же исчез.

Мег собиралась откупиться за свое вторжение и щедро расплатиться, но платить было некому. В прихожей больше никто не появлялся.

– Оставайтесь здесь. Я позову вас, если понадобитесь, – отпустила она братьев.

Мег решила непременно использовать свой шанс. Она могла очаровать и рудокопа, и хозяина салуна, ей удавалось добиваться своего у политиков, банкиров, железнодорожных баронов. Так что в конце концов стоит ей уговорить грубого и неотесанного капитана парусника? И наплевать на его репутацию, что бы там о нем ни говорили. И хотя червячок сомнения зашевелился где-то у нее внутри, она шагнула за перегородку.

Пронзительный вопль – очень высокий, хотя голос явно принадлежал мужчине, – заставил ее остановиться.

Она вскрикнула в ответ – будто эхо, ответила на крик мужчины, – едва сообразила, куда столь опрометчиво ворвалась.

Баня! Ну, попадись ей этот Бун: она задушит его, не испытывая ни малейших угрызений совести.

Испуганный возглас мог исходить от единственной живой души, находившейся в помещении, – молодого человека, явно азиатского происхождения, стоявшего в трех ярдах от нее.

Он был совершенно голый, и лишь его мужское достоинство было прикрыто чем-то вроде белой тряпицы.

По правую руку от Мег стоял большой чан с водой, настолько широкий и глубокий, что в нем могли бы одновременно нежиться несколько человек. Сейчас он был пуст. Из боковой стены выходила длинная труба, загибаясь над чаном вниз.

Из рук молодого человека выпал кусок мыла прямо в тазик у его ног, и выплеснувшаяся вода намочила деревянный пол. Не мигая, он смотрел на Мег глазами, напоминавшими кусочки темного мрамора на бледном лице.

Нет, это не Джейкоб Тальберт. Не может быть! Этот мужчина слишком изящен, слишком молод, – пронеслось у нее в голове.

Наконец Мег оправилась от первого испуга. Конечно, перед ней никакой не капитан клипера Синидзиро. Хотя происхождение Тальберта было известно только ему самому, в газете, прямо говорилось, что он родом из Европы или Америки.

Юноша тихо пятился – слава Богу, у него хватило ума не повернуться к ней спиной, – прикрываясь одной рукой, а другой собирая валявшиеся предметы одежды. Задержавшись у выхода в прихожую, он поклонился.

Мег машинально ответила на поклон. Потом он исчез за перегородкой.

Мег открыла рот, издав какой-то писк. Затем тут же закрыла его, громко щелкнув зубами. Ну и дела! Она раскланивается с человеком, на котором надето чуть больше, чем в момент, когда он появился из материнского чрева.

Мег откинула капюшон, провела руками по волосам, тронула пылающие щеки.

В унизительном для нее молчании, нарушаемом только звуком капель, падавших в чан из крана, потекли долгие секунды. Так, прошло десять секунд… пятнадцать. Ей же они показались вечностью. От пара стало нестерпимо жарко. Она отпустила завязки плаща, которые душили ее, потом вообще сняла его и бросила в угол.

Ее одурачили! Бун исчез с ее золотом, а она осталась ни с чем после трех дней упорных поисков и то вспыхивающей, то гаснущей надежды.

Из чана донесся тихий плеск.

Темноволосая голова мужчины и его широкие плечи медленно возникли над поверхностью воды, вызвав на ней легкую рябь. Длинные мокрые волосы отражали пламя газовых фонарей, укрепленных на стенах комнаты, напоминая Мег блеск черного бархата в отсветах камина.

Девушка крепко, прижала к груди сжатые в кулаки руки. Пуговицы от блузки впились в суставы пальцев.

Он все это время находился в чане! Он все это время провел под водой! Неужели с того момента, как она попала в это мужское царство, прошла всего минута или две?

Глаза мужчины были закрыты… глубоко посаженные глаза европейца. Вода струилась по прямому носу, по четко очерченным губам и квадратному подбородку. Высокий лоб и выдающиеся скулы выдавали аристократическое происхождение. От удовольствия, которое он испытывал, лежа в теплой воде, его мужественное лицо излучало спокойствие и говорило о чувствительной натуре, не чуждой гедонизма. По смуглой коже и тонкому шраму, пересекающему левую щеку, в нем можно было безошибочно признать человека, который не привык избегать опасностей.

По спине Мег пробежали мурашки. Это была та самая паршивая овца, которая появлялась. – или должна была появиться – в любом насчитывающем вековую историю знатном роду Европы.

Он был привлекателен, хотя и своеобразно: его шарм казался ей смутным, беспокоящим. Этот мужчина был творением тьмы, совсем не похожим на светловолосых красавцев, к которым она всегда испытывала симпатию, – отпрыскам самых влиятельных и богатых семей Сан-Франциско.

Он действительно соответствовал своей репутации. Это была, катастрофа. Нет, Джейкоб Тальберт не соответствовал образу грубого морского волка, который она создала в своем воображении, и она поняла, что ошибалась, рассчитывая легко склонить его к сотрудничеству. И чтобы нарочно поддразнить ее, доказать, что планам ее не суждено сбыться, он открыл глаза и остановил на ней свой твердый, холодный взгляд. Его серые, как чеканное серебро, глаза, таившийся в их глубине острый и проницательный ум заливали ее могучей волной. А она надеялась без труда подчинить этого человека своей воле!

Разум подсказывал – надо поскорее ретироваться, но Мег почувствовала, что опоздала. Она уже запустила механизм, который должен перевернуть всю жизнь капитана Тальберта. Не встреться она с ним сейчас, он сам позже стел бы разыскивать ее.

И он был ее последней надеждой.

– Женская баня работает в соседнем доме.

Звук, его бархатного голоса ударил по ее нервам; словно вдруг разом взлетела стая голубей.

– Вы капитан Джейкоб Тальберт? – резким от напряжения голосом спросила она, стараясь подавить чувство тревоги и ожидая, подтверждения, хотя заранее знала ответ.

– Да, это я. – Выражение его лица мгновенно стало замкнутым.

– Тогда я попала туда, куда нужно. Я вовсе не заблудилась.

– Если вы и не заблудились, то уж точно опоздали. – Он откинулся на край чана, вытянув руки в стороны и положив их на бортик. Мышцы бугрились на руках. Вода заструилась по бронзовой от загара коже труди, открыв ее взору коричневые плоские соски. Маленькие капли воды; как черные жемчужины, сверкали у него на ресницах и в волосках на теле.

– Опоздала? Куда я опоздала? – Мег пыталась справиться с голосом, который вдруг стал хриплым – горло пересохло. Да есть ли у этого человека стыд? Вдруг она заметила, как в его глазах заплясали веселые огоньки. Он наслаждался ее смущением. Нет, он специально делал все, чтобы поставить ее в дурацкое положение. Гнев помог ей взять себя в руки.

– Чего вы ждете, капитан Тальберт? – спросила она со злой иронией. – Чтобы кто-то потер вам спину?

– А вам так этого хочется?

– Не прикидывайтесь идиотом!

– Я уже вымылся. – Он слегка кивнул в сторону тазика с мылом. – По японской традиции люди сначала моются, а потом парятся в чане.

– Тогда в чем же мое опоздание? Вы ведь не знали, что я приду сюда.

– Почему же? Не менее полудюжины женщин ходили вчера за мной по пятам после той дурацкой заметки в Альта Калифорния. В ней я выведен этаким рыцарем в сверкающих доспехах.

– Что было нужно этим женщинам? – спросила она, потрясенная тем, что у нее появились конкурентки. – Они просили защитить их?

Он удивленно понял брови.

– Возможно, и это. А еще – оказать некоторые услуги более интимного свойства.

Когда до Мег дошел смысл его слов, она почувствовала, как ее охватил жаркий стыд.

– Эти женщины, должно быть, очень своеобразно понимают, что такое добродетель. Я прошу не относить меня к их числу… – Ее отповедь внезапно показалась смешной, поскольку из-за перегородки она вдруг услышала женское хихиканье. Скрестив руки на груди, она холодно спросила: – Очередные ваши поклонницы со сдвинутыми от вожделения мозгами?

– О нет, благодарение Богу, – пробормотал он, нахмурясь. Взмахом руки он указал на трубу с краном. – Это подносчицы горячей воды. Не беспокойтесь, они сюда не войдут. Уж их-то научили, что нельзя врываться к человеку, который принимает ванну.

Не успела Мег придумать достойный ответ на его выпад, как он стал подниматься из воды.

Мег потеряла дар речи. Вот над поверхностью появилась грудная клетка, талия. Когда его рука дотянулась до крана, он замер. Теперь Мег самой стало смешно от того, о чем ей только что говорило разыгравшееся воображение.

Он повернул кран. В чан обрушился небольшой водопад. Над водой поднялся пар, придавая неестественной ситуации еще большую причудливость. От влаги ее крупные локоны стали сворачиваться в крутые завитки, что лишь усилило ее раздражение.

Закрутив кран, Тальберт принял прежнюю позу – ту самую, которая так подчеркивала мускулистость его рук и груди.

– Я никогда сам не искал поклонниц со сдвинутыми мозгами, как вы их назвали. Вообще вся эта история яйца выеденного не стоит. Единственное, чего мне хотелось бы, – это встретиться в безлюдном месте с тем щелкопером, из-за которого я оказался в центре внимания.

– Не волнуйтесь, я не принадлежу к экзальтированным особам, которые бросаются на вас, и не буду докучать вам своей назойливостью.

– Значит, вам от меня ничего не надо? – Уголок его рта поднялся в хитрой усмешке. – Вы просто зашли сюда поболтать?

– Ну, я… – Разумеется, кое-что ей от него было нужно. Кольнувшее чувства вины и его насмешливая улыбка привели ее в замешательство.

– Вы до сих пор не представились.

– Меган Маклаури, – машинально назвалась она. Звук собственного голоса напомнил ей о цели визита. Фамилия Маклаури была в Сан-Франциско синонимом богатства и влияния. Она вздернула подбородок и твердо заявила: – Я хочу нанять вас в качестве телохранителя.

Его холодный взгляд прошелся по ее фигуре, внимательно зафиксировав каждый дюйм ее голубого платья и того, что было скрыто под ним. Как ни странно, но видимое отсутствие интереса в его глазах обидело Мег больше, нежели откровенное вожделение, которое читалось в обращенных на нее взорах многих мужчин Сан-Франциско.

– Чье тело я должен охранять? – растягивая слова, спросил он. – Ваше?

– Нет, не мое, – поспешила она уточнить. – Моего отца, Дугласа Маклаури. За последние три недели на его жизнь покушались дважды. И оба раза это были выходцы из Азии. Я уверена, что они члены китайской группировки.

– А почему меня это должно интересовать?

– Я хорошо заплачу.

– А я еще не выставил себя на продажу. У меня есть судно и груз, и они дают мне достаточно средств, тем более что через два дня Синидзиро выйдет в море.

– Не думаю, что это произойдет, капитан.

– Что вы имеете в виду? – Глаза Тальберта сузились.

– Вы слышали о призывах покончить с торговлей опиумом, после того как недавно двух белых юношей нашли мертвыми в притоне Китайского квартала? А так совпало, что вы часто приходите в Сан-Франциско из Китая и других стран Дальнего Востока. Достаточно шепнуть кому надо одно слово – и ваше судно арестуют, а груз будет конфискован.

Да, она сделает все, чтобы добиться его согласия, не остановится даже перед шантажом. Он был самой большой – а может, и единственной – надеждой снасти отца.

– Блеф! – Он сжал руками край чана с такой силой, что побелели суставы пальцев.

– Клянусь, нет. Уже приняты меры, и только я могу дать делу обратный ход. Начальник полиция – давний и близкий друг моего отца.

– Я не замешан в торговле опиумом. Они ничего не найдут на борту.

– И не надо. Просто будет начато следствие, и продлится оно довольно долго, капитан. Потери в вашем бизнесе от задержки с выходом могут оказаться весьма значительными.

– Вы всегда добиваетесь, своей цели таким образом, мисс Маклаури? – спросил он, чуть подавшись вперед. – Если не удается договориться по-хорошему, вы прибегаете к угрозам?

Вода заволновалась и стала переливаться через край, словно напружинившееся тело только и ждало приказа броситься вперед и крепкими пальцами впиться ей в горло.

Сердце Мег екнуло, но сильнее испуга было растущее в душе отчаяние. Все ее планы рушились. От страха потерпеть фиаско ее голос задрожал, когда она сделала еще одну попытку:

– Моему отцу, нужен человек с вашим опытом. Он отказывается признать грозящую ему опасность. Но я-то знаю, насколько ока реальна. На стороне тех людей, что хотят причинить ему вред, тайны Востока. Я не знаю этого мира. Наши способы защититься от врагов в данном случае бесполезны. Мне нужен человек, который мог бы оказаться среди азиатов и не испытывать при этом страха за свою жизнь.

Тальберт внимательно изучал девушку. Мег затаила дыхание.

– Выбросьте это из головы. Я совсем не тот, кто вам нужен.

Он отказывается даже после того, как она умоляла его о помощи! С этого момента, поклялась она себе, никогда и ни перед кем она не выкажет слабости. Ярость огнем зажгла ее кровь.

– Я надеялась, – резко бросила она, – найти человека смелого и не лишенного сострадания.

У него дернулась щека со шрамом.

– Вам надо было как следует подумать, где искать такого человека.

– Черт вас возьми! – Выйдя из себя, Мег бросилась к крану и повернула его до отказа. Потом схватила свой плащ и вылетела вон.

Она услышала, как Тальберт в ярости закричал, и – как она надеялась – от боли. В чане поднялась настоящая буря, когда он выскочил из-под бившей в него струи кипятка. Последнее, что она услышала, были шлепки его босых ног по деревянному полу; она постаралась выбросить из головы, что там происходило у нее за спиной.

Мег понимала, что сейчас сама перечеркнула возможность защитить отца, но – как ни странно – свою сумасбродную выходку вспоминала с удовольствием.