Текст книги "Вуду (ЛП)"

Автор книги: Кристин Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

Кира

– Срань господня! – воскликнула я, когда пистолет для татуировок стал, казалось, срезать с меня кожу.

Сначала я думала, что все не так уж плохо. Но прошло совсем немного времени, прежде чем задняя часть моей шеи вспыхнула огнем от боли, и я стиснула зубы.

– Неужели также было со всеми твоими татуировками?

Я судорожно вздохнула, когда мои глаза наткнулись на Огуна через отверстие массажного кресла, на котором я сидела.

Чейнс, стоящий позади меня, захихикал, а Огун лукаво улыбнулся.

– Почти.

– Господи Боже! Что, черт возьми, не так с тобой?! – негодовала я, смотря на него выпученными глазами.

Мои руки вцепились в подлокотники, и я прикусила губу.

Оба мужчины рассмеялись. Когда я узнала, кем был тот самый тату-мастер Огуна, я почти отказалась от всей этой затеи. Потому что мне было чертовски стыдно. И я была очень благодарна, что никто из них не упомянул о той первой ночи, когда я познакомилась с Чейнсом.

– Мы почти закончили, детка, – сказал Чейнс своим слегка грассирующим голосом.

Его большие татуированные руки были на удивление нежными, если не считать орудие пыток, которым он истязал мою несчастную кожу. В голове невольно мелькнула мысль, что этот мужчина, вероятно, покрыт чернилами весь, за исключением члена. Потому что после зрелища, увиденного мной на вечеринке, я знала, что там ничего нет. Мое лицо вспыхнуло от воспоминаний.

– Это ведь не выглядит по-идиотски, правда? Ты же не наносишь мне что-то, над чем все будут смеяться? – спросила я, как минимум в двадцатый раз с тех пор, как мы начали.

По правде говоря, я была обескуражена тем, что согласилась сделать татуировку, фактически даже не представляя ее. А ведь это моя первая татуировка.

– Даю слово, – пробормотал он.

По тому, как Огун взглянул на него, я поняла, что они молча переговаривались друг с другом. В моей груди расцвело чувство тревоги.

– Огун?

Мой голос повысился на октаву к последнему слогу его имени. Он прислонился к стене, наблюдая за работой Чейнса. Я бросила на него сердитый взгляд.

– Ты сама все увидишь, когда он закончит. Получается очень здорово. Чейнс знает свое дело, не волнуйся.

Чейнс снова захихикал. Я издала хриплый рык, когда он в семитысячный раз протер мою кожу.

***

По прошествии неопределенного времени он вновь протер область у основания моей шеи, пожалуй, уже в пятидесятитысячный раз.

– Хочешь взглянуть, пока я не прикрыл ее повязкой?

– Да! – вырвалось из моих искусанных губ.

Я спрыгнула со стула, и он протянул мне зеркало. С его помощью, и зеркала на стене я посмотрела на первую в своей жизни татуировку. Когда осознала, что там написано, я заорала: – Вуду! Какого хрена?!

– Остынь, детка. Она прекрасна, – произнес он с неподдельной улыбкой.

Моя челюсть отвисла, когда я вновь заглянула в зеркало.

Да, она на самом деле была красивой, но, еб*ный в рот! Там была изящная маска Марди Гра, сверкающая красными и черными оттенками. Над ней были выбиты слова «Собственность», а под ней – «Вуду». Передо мной поистине было произведение искусства, но от этих слов у меня чуть не началась гипервентиляция (прим.: интенсивное дыхание, которое превышает потребности организма в кислороде).

– Можешь прикрывать, – произнесла я приглушенным голосом, опуская зеркало на стойку.

– Что скажешь? – спросил Чейнс, и я обернулась к нему с сузившимися от гнева глазами, потому что была уверена, что расслышала насмешку в его вопросе.

Он явно считал происходящее забавным, но выражение его лица было не более чем предвкушающим ответ, пока он дожидался моей реакции.

– Ты молодец. Она великолепна, – сказала я натянуто, но это было чистой правдой. На самом деле.

Затем мой взгляд переместился на Вуду. На его красивом лице застыло самодовольное выражение.

Ну ничего, твоя задница будет в моем распоряжении, как только мы вернемся домой.

«Домой».

Вот же черт, я не провела в его доме ни одной ночи, а уже думала о нем как о нашем общем доме. Затем меня осенило: мы же даже не обсудили, как будем жить, и что означает для меня быть «его» в плане совместного проживания.

Чейнс аккуратно перевязал мою новую татуировку.

Мои ноздри раздувались, а зубы скрежетали, пока я наблюдала, как мой «владелец» протянул Чейнсу пачку купюр.

– Брат, ты ничего мне не должен, – сказал Чейнс, пытаясь вернуть деньги.

– Не неси чепухи. Это твоя работа, и если ты не хочешь принять это в качестве оплаты за нее, тогда считай это чаевыми за прекрасно исполненный заказ.

Чейнс закатил глаза, но, очевидно, понял, что проиграет битву, если не согласится.

– Спасибо, брат. Ты собираешься прийти, чтобы мы могли начать работу над рукавом?

Вуду усмехнулся.

– В ближайшее время, – сказал он.

Мысленно я называла его Вуду, потому что была зла на него до чертиков.

Чейнс выдал мне листок с инструкциями по уходу и все подробно разъяснил. Затем протянул мне маленькую баночку с каким-то средством, которое велел наносить. По правде говоря, все, что он говорил, напоминало заунывное бормотание на фоне непрекращающегося гула, который я все еще слышала в своей голове. Возможно, причиной тому был мой гнев.

Не проронив больше ни слова, я направилась к двери, чтобы дождаться Вуду. Мои руки были сердито скрещены перед собой, и я нетерпеливо постукивала ногой.

Мне пришлось заплести волосы в косу, чтобы они не попадали на прикрытую, но очень чувствительную заднюю часть шеи. Я с трудом натянула шлем и уселась позади Вуду. Он имел наглость посмеиваться, пока заводил мотоцикл. Вибрация от смеха выдала его, когда я прижалась грудью к его спине и обхватила руками кожаный жилет.

Всю дорогу до его дома мне безумно хотелось поиздеваться над ним, хватая его за причиндалы, но я боялась, что мы разобьемся. Ничего, найду другой способ поквитаться.

Мы припарковались в гараже, и, пока дверь медленно опускалась, он заговорил.

– Детка, я знаю, что ты расстроена… – начал он.

Я соскочила с байка.

– Расстроена?! Ты считаешь, что я всего лишь расстроена? Я в ярости, Огун Дюпре!

Смеясь, он отобрал шлем, который я пихнула ему в живот, и повесил на мотоцикл. Я бросилась к двери, но поняла, что не знаю входного кода. Это поубавило мою решимость, и я сдулась.

Он обошел меня и стал медленно вбивать цифры, чтобы я могла их увидеть.

– Ты хочешь, чтобы я знала твой код?

– Конечно. Теперь это и твой дом. Если только ты не захочешь найти другое место. Мой дуплекс был хорош для меня и Заки, но, вероятно, нам с детьми нужно будет место попросторнее.

Мужчина открыл дверь, и Саша бросилась ко мне, словно меня не было сорок дней и ночей.

– С детьми? – потрясенно переспросила я.

Он приказал собакам сесть, после чего жестом указал на Заку и Сашу.

– Да. С ребятишками.

Под их выжидающими взглядами я сдалась, и мой гнев начал понемногу утихать.

– Боги, неужели все это происходит на самом деле?

Я резко вдохнула и тяжело выдохнула. Он обхватил мои плечи своими руками и осторожно повернул лицом к себе. После чего, одной рукой приподнял мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.

– А ты сомневалась в этом? Когда я что-то говорю, именно это и имею в виду. Да, все это происходит на самом деле.

– Получается, я прошла через весь этот ужасный путь от моего отца, владевшего мной и использовавшего меня, до тебя, – сказала я, и мои глаза наполнились слезами.

Опустошение, которое я испытывала, душило меня.

На его лице отразилось изумление.

– Бл*ть, Кира. Все не так, как ты это представляешь. Я не владею тобой, но ты моя. Это лишь информирует любого ублюдка, что, если хоть один волосок на твоей голове пострадает, он будет отвечать передо мной. И ему негде будет спрятаться от моего гнева.

Все еще не успокоившись, я молча развернулась и пошла в спальню. Достала пижаму и приготовилась ко сну. Не дожидаясь Огуна, забралась в кровать и свернулась калачиком. Мои эмоции были в полном раздрае.

В тот момент, когда я начала засыпать, кровать позади меня прогнулась, и его дурацкая рука потянулась, чтобы притянуть меня к своему телу.

– Ты лежишь на моей стороне кровати, – пробормотал он мне на ухо, прежде чем поцеловать верхнюю часть моего плеча рядом с повязкой.

Слишком уставшая, чтобы спорить, я погрузилась в тепло его объятий и провалилась в беспокойный сон.

***

На следующий день я все еще продолжала злиться. После того как я накормила и убрала за собаками, то хотела сразу отправиться на работу. Но, к несчастью, моя машина осталась дома. По этой же причине я не схватила свою сумку и Сашу и не вернулась к себе накануне вечером.

Переодевшись в привычную красную униформу нашей клиники, я ждала, пока Огун закончит телефонный разговор.

Поскольку мне не хотелось отвечать на многочисленные расспросы окружающих, я распустила волосы, закрепив только верхние пряди на макушке, чтобы они не мешались.

Как только звонок был завершен, он бросил на меня настороженный взгляд.

– Ты все еще злишься?

Я хмыкнула, не выдавая своих эмоций. Он благоразумно придержал язык, пока натягивал ботинки и продевал руки в жилет, который, как я узнала, называется отрезом. Накануне вечером Чейнс объяснил мне, что это из-за того, что у кожаной куртки отрезаются рукава.

– Саша, ко мне, – скомандовала я.

Она повиновалась, но бросила на меня печальный взгляд, обернувшись к Заке.

– Зака, охраняй, – приказал Огун.

Черный пес послушно сел, но было заметно, что он тоже дуется.

Перед тем как мы сели в джип, Вуду снял отрез, и я пришла в недоумение. Зачем было надевать его, чтобы снова снять перед тем, как сесть в машину? Он вывернул его наизнанку и уложил у своего бедра между собой и ремнем безопасности.

Саша оставалась притихшей всю дорогу до клиники – казалось, она не только скучала по Заке, но и была в напряжении из-за нашего с Огуном конфликта.

– Я заеду за тобой к закрытию? – спросил он.

– Скорее всего, Женева заберет меня, – пробубнила я.

– Позволь-ка перефразировать. Увидимся к закрытию клиники, – решительно заявил он.

Я встретилась с ним взглядом и замерла, когда его рука обхватила мою шею и притянула к себе.

– Я предоставляю тебе сегодняшний день, чтобы все осмыслить. Сказав, что ты моя, я был абсолютно серьезен. Также не шутил, когда утверждал, что это не временно. Я наконец-то заполучил тебя и не собираюсь отпускать. Поняла?

С расширенными глазами, колотящимся сердцем и сжатыми от волнения легкими, я кивнула.

– Отлично.

Его жесткие губы лишили меня самообладания в ту же секунду, когда атаковали мои в греховно порочной схватке. Его зубы прихватили мою нижнюю губу, когда он прервал поцелуй, и я прильнула к нему, сжимая пальцами его однотонную черную футболку. Его язык прошелся по моим губам, которые он все еще держал зубами, вызывая во мне дрожь возбуждения.

Когда он отпустил меня, моя грудь тяжело вздымалась. Потребовалась минута, чтобы заставить мои рассредоточенные мозговые клетки работать. Проведя языком по своим губам, я почувствовала его вкус и вздохнула.

– Как ты это делаешь? – прохрипела я.

– Это талант, – произнес он с самодовольной ухмылкой.

«Я попала».

– Увидимся позже, – сказала я, прежде чем отстегнуть Сашу.

Выйдя из машины, я позвала ее: – Пошли.

Она выпрыгнула и стала ждать, пока я направлюсь ко входу. Взяв свою рабочую сумку, я обернулась.

– Ты ведешь нечестную игру.

Его сексуальной улыбкой можно было бы освещать улицы.

– Я никогда и не утверждал, что будет по-другому.

Он подождал, пока я зайду в здание, и уехал, чтобы заняться своими делами на ферме, где трудился. Я никогда не спрашивала его об этом, но вспомнила, что в его анкете в качестве места работы была указана одна из самых известных свиноферм в округе.

День выдался необычайно насыщенным, что было очень кстати, потому что работа занимала все мои мысли.

Вот только мне следовало догадаться, что отец не оставит мои «проступки» без внимания.

Глава 13

Огун

– Я слышал, Кира теперь носит метку с твоим именем, – сказал Ангел с едва сдерживаемой ухмылкой, как только я вошел в клуб.

Они с Кроком усмехались, играя в бильярд, и мне захотелось стукнуть их головы друг о друга.

– Бл*ть, вы сплетничаете похлеще, чем сборище баб, – с досадой произнес я, бросив на Чейнса недовольный взгляд.

Очевидно, что он же все и разболтал.

– Не думал, что доживу до того дня, когда Вуду станет подкаблучником, – заметил Призрак из-за барной стойки.

Сузив глаза, я взглянул на стакан с водой со льдом перед ним. Ухмыльнувшись, я махнул рукой, и стакан опрокинулся, пролив воду ему на ноги.

– Ах ты, ублюдок!

Он подскочил, поднимая стакан.

– Было чертовски холодно!

– Хватит ныть. Это всего лишь вода. Сейчас обсохнешь, – ответил я с самодовольством.

Крок хмыкнул, и вода на барной стойке собралась и вновь осела в стакане. Вода была его стихией. Он мог манипулировать ею и управлять так, словно она была частью его самого.

Призрак закатил глаза.

– Выпендрежник.

– Вуду! В мой кабинет. Сейчас же, – приказал Веном со стороны прохода в задний коридор.

– О-о-о, да ты влип! – с ухмылкой заметил Призрак.

Я отсалютовал ему средним пальцем, и остальные члены братства расхохотались.

– Разве вам, мудакам, нечем заняться? Я знаю, что в цеху есть работа, которая ждет своей очереди. Если вам нужен список дел, чтобы занять себя, то я думаю, что нашим говноедам не помешает тщательная генеральная уборка, – громко объявил Веном.

Все разбежались, и я последовал за ним по коридору.

Он уселся за свой массивный деревянный стол. Когда я расположился напротив него, он бросил передо мной папку, которая с громким шлепком ударилась о столешницу.

– Что это? – поинтересовался я.

– Это правда? Что Кира Баранова, известная как Калашник, официально стала твоей старухой?

– Да, – настороженно ответил я, держа пальцы в готовности открыть папку.

– Она уже получила твою метку? – спросил Веном.

– Ты знаешь, что это так, раз спрашиваешь, действительно ли она моя. Что в папке?

Внезапно я почувствовал, что не хочу это видеть.

– Де Лука принял твое предложение. Когда ты увидишь, что внутри, ты, возможно, пожалеешь, что не пожертвовал ею. Она может навлечь на тебя кучу неприятностей, если ты не будешь осторожен, брат.

Веном произнес это с очень серьезным выражением лица.

Меня охватило беспокойство, когда я перевернул обложку. Внутри были фотографии, от которых у меня скрутило живот. С каждым просмотренным снимком меня обуревали ярость и ненависть. Когда я пролистал все до последней они рассыпались веером, и мне пришлось их подбирать.

– Де Лука сказал, что девчонка останется жива, если ты сумеешь разделаться с Гришкой Калашником. Но для начала он хочет, чтобы Иван Милославский был ликвидирован, а голова Анатолия Калашника лежала в коробке.

Мои глаза оторвались от изображений трех мужчин.

– В коробке буквально? – уточнил я, приподняв бровь.

– Да. Буквально.

– По рукам.

Я перебирал омерзительные изображения того, что вытворял ее отец, пока не наткнулся на то, от чего закипела кровь.

– Кто этот жирный ублюдок? – спросил я с едва сдерживаемой яростью.

Ручки в стаканчике на столе Венома задребезжали и рассыпались. Он вздохнул и покачал головой, поправляя их.

– Это Лестер Деймен. Старший сын бывшего сенатора Фрэнка Деймена. Богат, как Крез. И извращенец, как и вся его поганая семейка.

Веном выплюнул свой ответ, будто у него во рту оставался неприятный привкус.

– Скажи Де Луке, что его башку я подкину задаром.

Я бросил снимки на стол, кривя губы.

– Вуду….

Он произнес мое имя с предупреждением.

– Нет. Это не обсуждается. Ублюдок заплатил миллион долларов ее гребаному отцу за чертову девственность дочери. Ей было пятнадцать лет, бл*ть. Я сам отправлю его в преисподнюю, если потребуется, с его членом, засунутым так глубоко в глотку, что он будет отхаркиваться, пытаясь сглотнуть.

Ярость пронизывала меня, и потребность высвободить тьму изнутри была почти неконтролируемой.

– Если хочешь вынести это на голосование, не вопрос. Но если понадобится, я выйду из клуба и сделаю все сам.

Зверь скалился и скрежетал зубами.

Веном положил руку на мое предплечье, и в комнате все стихло. Рычащий монстр отполз в свой угол, а я сидел, тяжело дыша, глядя в глаза Венома необычного оттенка.

– Мы вынесем это на голосование, но я хочу, чтобы ты держал себя в руках. Ты не можешь пустить под откос свою жизнь, пытаясь защитить ее.

Не дрогнув, я встретил его взгляд.

– Нет уж, я могу. Она моя. У меня было видение насчет нее, – признался я тихо.

Он резко вдохнул.

– Вуду, твои видения не всегда точны, – попытался возразить он, но мне было плевать.

– Мои видения с годами становятся все более точными, и ты это знаешь. Черт, у меня же совсем недавно было видение про Акселя и его старуху в Аризоне. И ты в курсе, что я был прав насчет того дерьма.

Я выдержал паузу.

– Слушай, я на самом деле видел, как мы поженились, но также я видел, как ей причинили боль. Эту часть я должен предотвратить, если сумею.

В расстройстве я провел рукой по волосам.

– Значит, ты определяешь свое будущее и любовь на основании видения? – с недоверием переспросил Веном.

– Нет, – проговорил я медленно, словно разговаривая с трехлетним ребенком. – У меня уже давно возникло сильное влечение к ней. Мое видение просто показало мне, что я на правильном пути. А та фотография с Лестером Дейменом? Сожги ее. Это причина, по которой он точно труп. Девушка на снимке – моя женщина, и я не хочу, чтобы мои братья видели ее такой.

Его голова на секунду опустилась, и я расслышал, как он пробормотал: «Бл*ть», прежде чем вновь встретился со мной взглядом.

– Хорошо. Созывай церковь на сегодняшний вечер. Если братья согласятся, то Деймен твой. Если нет, то ты не тронешь его.

Эти слова были произнесены безоговорочным тоном, и мне оставалось только скрежетать зубами. Несмотря на свои чувства, я понимал, что он был прав. Нельзя было позволять моим личным чувствам уничтожить наш клуб. Я лишь молился, чтобы браться поддержали меня.

***

После того, как я рассказал братьям, в каком дерьме повинен Лестер Деймен, и поведал им, что он сделал с Кирой, они согласились с моими намерениями. Ни один из них не колебался, отдавая мне свой голос. Тот факт, что Калашник позволил сделать фотографии изнасилования собственной дочери, в то время как ее старший брат удерживал ее, был просто омерзителен.

Я бы с радостью всадил пулю между их глаз. Конечно, уже после того, когда я самую малость отомщу и им, и Деймену.

Когда я подъехал к ветеринарной клинике, то поначалу намеревался подождать в джипе, но решил, что сейчас самое подходящее время, чтобы продемонстрировать свой авторитет. В особенности если мои инстинкты были верны, и она сама до сих пор не сильно возражала.

Колокольчик на двери зазвенел, когда я переступил порог, и Вероника кокетливо улыбнулась мне.

– Привет, Вуду. Все в порядке с Закой?

И прикусила губу.

– О, да. У него все отлично. Я здесь, чтобы забрать Киру.

Ошеломленное и разочарованное выражение на ее юном лице было почти комичным. Мне стало даже немного жаль ее. Но я никогда не вводил ее в заблуждение своим отношением, поэтому не чувствовал себя виноватым.

Я услышал, как по полу стремительно застучали когти еще прежде, чем Саша появилась из подсобки. Она с восторгом бросилась ко мне, и я рассмеялся, но заставил ее слушаться.

– Нет, Саша. Угомонись.

Она тут же уселась, и я мог поклясться, что улыбалась мне, высунув язык из пасти. Я ласково потрепал ее по голове, взъерошив шерсть.

– Все женщины готовы есть из твоих рук, – сказала Вероника, облокотившись на стойку.

Я услышал фырканье и развернулся в сторону холла, где стояла Кира, скрестив руки. Ее дерзкая поза заставила меня ухмыльнуться.

– Все, кроме одной, судя по всему, – ответил я, стараясь не рассмеяться, в то время как она закатила глаза. – Ты готова, детка?

Я добавил последнее слово, чтобы исключить любые вопросы относительно моих чувств. Вероника печально вздохнула.

– Я думала, ты будешь ждать снаружи, – проворчала Кира.

Посмотрел на нее с того места, где сидел, почесывая живот ее собаки.

– Ты думала неправильно.

Пожал плечами и рассмеялся, когда она вновь закатила глаза. После чего, обратилась к Веронике, чтобы удостовериться, что не произошло никаких непредвиденных ситуаций.

Она схватила свою сумку и поводок Саши и обошла меня, направляясь к двери.

Выходя, помахала рукой.

– До завтра, Вероника.

– Уж не знаю, чем ты ее так разозлил, но любимый десерт Киры – черепаховый чизкейк.

Вероника добродушно подмигнула мне, и я кивнул.

– Спасибо, – ответил я, махнув рукой, и вышел вслед за Кирой.

Она уже была в джипе с Сашей, пристегнутой ремнями безопасности на заднем сиденье.

– Ты помнишь, что я тебе сказал?

– По поводу чего?

– Я сказал, что даю тебе время, чтобы ты разобралась в себе. Ты согласилась быть моей старухой со всеми вытекающими из этого последствиями.

– Вот только ты не упомянул, что теперь все будут смотреть на меня как на твою вещь! Это унизительно! – возмутилась она.

– Я уже говорил тебе, что это не так. Эта метка на шее для твоей защиты. Нет ни одного ублюдка на свете, который рискнул бы навлечь на себя мой гнев, чтобы поиздеваться над тобой. Ты не принадлежишь мне. Ты не гребаная собака. Но не сомневайся, Кира, ты моя.

Не давая ей возможности продолжить спор, я сдал назад и поехал к ее дому, чтобы забрать машину. Когда мы остановились у входной двери, я вошел внутрь вместе с ней.

Женева смотрела телевизор.

– О, привет, парочка! – воскликнула она с веселым блеском в глазах.

– Привет, Женева. Кира переезжает ко мне. Я оплачу следующие два месяца ее доли арендной платы, чтобы ты не оказалась в затруднительном положении, – сказал я, когда Кира вздохнула позади меня.

– Огун! Ты не должен этого делать. Я не собираюсь заставлять тебя оплачивать мои счета!

Я скрыл свою улыбку, потому что она, при этом, не стала спорить о переезде. Женева же и не пыталась замаскировать свою довольную ухмылку.

– Звучит неплохо. Я ценю это. Но если я быстро найду кого-нибудь другого, в этом не будет необходимости.

Я отмахнулся. Это было меньшее, что я мог сделать для нее.

– Можешь не утруждать себя препирательствами, – произнесла Кира у меня за спиной. – Он все равно сделает так, как захочет.

Женева с хихиканьем наблюдала за перепалкой между мной и Кирой.

– Я рад, что ты это понимаешь, – сказал я, улыбнувшись.

Подруга разразилась смехом. Краем глаза я увидел, как Кира вскинула руки и потопала в свою комнату. Все это время Саша спала на полу у ног Женевы.

Хоть она и продолжала обижаться, однако все же упаковала свои вещи в несколько сумок и чемоданов. Помалкивая, я помог ей погрузить все в ее машину и на заднее сиденье моей. По дороге к моему дому я заехал в Хай-Ви и прихватил черепаховый чизкейк, пока Кира ждала в своей машине. Она пыталась высмотреть, что купил, но я хорошенько все спрятал.

Как только мы подъехали к дому, Саша и Зака потащили свои задницы на внутренний двор.

Я сложил все сумки Киры в своей комнате. Заглянув в шкаф, понял, что мне придется перенести некоторые свои вещи в гостевую спальню. Но оно того стоило.

Кира была на кухне, суетясь и выкладывая ингредиенты для ужина на стол. Когда она собиралась протиснуться мимо меня, я схватил ее за руку, заставив остановиться.

– Посмотри на меня.

Она покапризничала, но все же прислушалась. В ее глазах горел огонь, который я хотел бы видеть при других обстоятельствах. К примеру тогда, когда мы оба будем обнаженными.

– К тому времени, как мы ляжем спать, я хочу, чтобы ты выкинула все это дерьмо из своей головы. Я не собираюсь ходить по лезвию ножа и целовать тебя в задницу. Я вытрясу это из тебя. Попомни мои слова, уже завтра ты будешь слишком уставшей, чтобы быть такой дерзкой.

Ее глаза расширялись с каждым произнесенным мной словом, а кончик языка прошелся по нижней губе. Я с жадностью наблюдал за его скольжением.

Ладонью обхватив ее горло, я притянул ее к себе. Мне нравилось чувствовать, как под моими пальцами учащается ее пульс, когда я делал так. Это посылало через меня мощный импульс. Мои губы прижались к ее губам, и, мы как обычно, воспламенились.

Не успел я опомниться, как она уже сидела на краю стойки, а я был крепко прижат между ее ног. Мои руки были под ее рубашкой, а ее – в моих волосах.

В конечном итоге мы остановились, чтобы отдышаться.

– Мне нужно начинать готовить ужин, если мы собираемся поесть, – задыхаясь, произнесла она.

– Может, я не голоден. По крайней мере, не в плане еды.

Порочная ухмылка скривила мои губы. У нее вырвался легкий смешок, и Кира мягко оттолкнула меня.

– Что ж, возможно, то, что я запланировала для тебя, требует того, чтобы ты подкрепился, – промурлыкала она, прикусив губу и наклонив голову.

Ее руки были заняты готовкой, но я развернул ее и украл еще один поцелуй с приоткрытых губ.

– Возможно, ты недооцениваешь меня, – сказал я, прежде чем укусил ее за шею, вызвав визг, когда она приподняла плечи.

Мы все же поужинали. Позже.

Сначала отведали десерт.