Текст книги "То, что доктор прописал"

Автор книги: Кристи Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Для Ника настал решающий момент.

Если он собирается остановиться, ему лучше сделать это прямо сейчас, пока он не пересек решающую черту. Пока не овладел Мишель. Пока он окончательно не потерял голову и не влюбился по уши в эту женщину.

Но Мишель не дала ему возможности остановиться. Не успел он поставить ее на ноги, как она, сорвав с себя халат, рухнула на постель и, беспечно смеясь, потянула его за собой. Нику было не до смеха. Его положение было незавидным. Внутри у него все кипело от желания, и в то же время он боялся подвергнуть риску доверительные отношения с Мишель.

С каждой секундой его самообладание таяло. Разве он мог трезво мыслить, когда Мишель извивалась под ним и прижималась к нему бедрами!

Она заставила Ника перекатиться на спину и принялась освобождать его от одежды. Когда ее рука потянулась к его возбужденной плоти, он перехватил ее. У него не осталось сил сопротивляться, и это была последняя отчаянная попытка.

– Если ты сейчас ко мне прикоснешься, Мишель, я за себя не отвечаю, – простонал Ник.

– Вижу, ты уже дошел до белого каления, – ухмыльнулась она. – Мое исследование прошло удачно.

Его тело разрывалось на части, но он понимал, что не может овладеть ею прямо сейчас. Только не Мишель. Она заслуживала лучшего

Достав из ящика туалетного столика маленький пластиковый пакетик, он положил его на край кровати.

Глаза Мишель заблестели, как у любопытного ребенка.

– Могу я это сделать?

Ник засмеялся:

– Потом, если будешь хорошо себя вести.

Она с притворной обидой выпятила вперед нижнюю губу.

– Сколько еще ждать?

– Поверь мне, совсем недолго.

– Обещаешь?

– Если ты меня вежливо попросишь.

– Ну пожа-а-луйста, – по-детски протянула Мишель.

В ответ Ник провел кончиком языка по ее губам, а затем проник им в глубь рта. Он не помнил, когда в последний раз так хотел женщину.

Отстранившись от губ Мишель, Ник принялся покрывать жаркими поцелуями ее шею, плечи, грудь, затем вобрал в рот затвердевший сосок, и она застонала от удовольствия. Тогда он ловким движением стянул с нее трусики и продолжил свое исследование. Лаская руками полную грудь, он провел языком по ее животу, а затем слегка раздвинул ей ноги.

Не помня себя от удовольствия, Мишель выкрикнула его имя.

Она была такой сладкой. Такой сладкой, нежной и теплой. Такой податливой. Она соединяла в себе все, о чем только мог мечтать любой нормальный мужчина.

Когда тело Мишель задрожало в экстазе, Ник испытал чувство гордости и удовлетворения. Он доставил ей наслаждение, которого она заслуживала.

Подняв голову, он обнаружил, что она сжимает в руке приготовленный им пакетик.

– Теперь мы готовы? – нетерпеливо спросила Мишель.

– Малышка, я не думаю, что это слово подходит для описания моего нынешнего состояния.

– Хорошо. – Надорвав пакетик, она велела Нику перевернуться на спину, и через несколько секунд он уже был во всеоружии.

Когда Ник наконец проник в нее, его охватило множество новых потрясающих ощущений, и он на мгновение остановился. Что такого особенного в физической близости с Мишель? Почему с ней все было не так, как с другими? Отчего его сердце готово выпрыгнуть из груди? Почему ему вдруг захотелось сказать Мишель, как много это для него значит?

Ник не привык говорить о своих чувствах. Черт побери, он вообще был скуп на слова. Бриджет не раз ему об этом говорила.

– Ник, что-то не так? – забеспокоилась Мишель. – Ты меня расхотел?

Как она могла такое подумать? Ник поцеловал ее в щеку.

– Конечно, нет, просто я не хочу торопиться. Ты должна получить наслаждение.

Если бы только Мишель знала, чего ему это стоило, она бы ни на секунду не усомнилась в его желании. Он продолжил медленно погружаться в нее, но когда она обхватила своими длинными ногами его бедра и начала покачиваться вместе с ним, зов плоти в нем возобладал над всем остальным..

Еще несколько толчков – и Мишель снова застонала в экстазе. Ему доставляло огромное удовольствие ощущать Мишель частью себя и проникать в глубину ее женского естества. Он с радостью принимал боль, которую ему причиняли царапины от ее ногтей.

Одним словом, он пропал. Эта женщина...

Он не успел додумать эту мысль до конца, как его самого захлестнула мощная волна экстаза, парализовавшая разум. Покачиваясь на ней, он очутился в океане головокружительных ощущений.

Когда все закончилось, Ник испытал одновременно разочарование и радость. Все так быстро закончилось, но до утра было еще далеко. Он не помнил, когда в последний раз ему было так хорошо. В считаные минуты между ними все изменилось, но он боялся, что эти перемены были не к лучшему.

Сам он тоже изменился и больше никогда не будет прежним. Близость с Мишель заставила его понять, что ему чего-то недоставало в жизни. Этим «чем-то» была Мишель, и он уже не сможет без нее обходиться.

И если это настоящая любовь, тогда он пропал окончательно и бесповоротно.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Еще не до конца проснувшись, Мишель нашарила на туалетном столике свой мобильный телефон, издающий пронзительные звуки.

– Алло?

– Шелли?

– Мама? – Соскочив с постели, Мишель откинула назад спутанные волосы.

– Нет, это Брук. Только не говори, что мой голос стал похож на мамин. Я и так полная ее копия.

Мишель опустилась на край кровати.

– Прости, я, наверное, еще не проснулась.

– Боже мой, Шелли. Уже почти полдень. Я тебя разбудила?

– Да.

– Странно. Ты всегда была ранней пташкой.

Это Ник был во всем виноват. Они всю ночь занимались любовью и заснули только под утро.

– Я следую твоему совету, сестренка, и отдыхаю.

– Рада это слышать, Шелли.

– Передавай привет своей сестре, – спросонья пробурчал Ник.

За этим последовала долгая пауза, во время которой Мишель тщетно пыталась сбросить со своей груди руку Ника.

– Это тот, о ком я думаю, Шелли? – произнесла Брук шутливым тоном.

Мишель окинула восхищенным взглядом тело Ника, прекрасное в своей наготе.

– Это доктор. А ты что подумала? Я ведь на больничном, и мне необходимо наблюдение врача.

Брук захихикала.

– Ну и как это было? Подробности, Шелли, я хочу знать все подробности.

Перекатившись на бок, Ник вырвал у Мишель телефон.

– Я самый лучший мужчина, который у нее когда-либо был, и мы собираемся оставаться в постели до конца наших дней. Это все, Брук, так что теперь можешь говорить, зачем позвонила.

Нахмурившись, Мишель толкнула Ника и отобрала у него телефон.

– Извини, дорогая. Итак, зачем ты позвонила?

– Просто так. Хотела узнать, как у вас дела. – Даже по телефону Мишель слышала, что Брук задыхается.

– Брук, у тебя все в порядке?

– Да, а у тебя? – На том конце линии послышались хриплые звуки, и Мишель вновь испытала страх за жизнь сестры, который не покидал ее с детства.

Соскочив с постели, она надела халат и начала ходить взад-вперед.

– Брук, у тебя приступ, не так ли?

– Так, Мишель, ерунда.

Внезапно Мишель охватил гнев.

– Ерунда? Твоя астма никогда не была ерундой.

– Ты слишком сильно беспокоишься, Шелли.

Мишель посмотрела на Ника. Он натянул на себя простыню и положил руку под голову. Казалось, он снова заснул. Или, может, только притворялся спящим. Не желая рисковать, Мишель направилась к лестнице.

– А вот ты, Брук, не слишком беспокоишься. Позволь напомнить тебе о твоей беременности.

– Мне не нужно об этом напоминать. Я это ощущаю каждый день. У меня растет живот и отекают ноги. Но это абсолютно нормально.

Мишель спустилась и села на нижнюю ступеньку лестницы.

– Сейчас речь идет не только о тебе, Брук. Подумай о ребенке. Тебе через два месяца рожать. Ты должна беречься.

– Я думаю о своем ребенке. Со мной все в порядке.

– Это правда? Или ты лжешь мне и себе?

– Что с тобой? Ты встала не с той ноги с постели Ника?

Раньше Мишель избегала ссор с Брук, чтобы не спровоцировать у нее приступ. Но она чувствовала, что больше не может сдерживаться. Эмоции, которые она сдерживала много лет, прорвались наружу.

– Я тебе сейчас скажу, что со мной не так, Брук Грейнджер. Я устала от твоей легкомысленности. Ты хоть знаешь, сколько беспокойства доставляет всем твоя болезнь?

– Ты говоришь прямо как мама. Конечно, я знаю. Моя болезнь не делает меня слабоумной.

– Иногда я в этом сомневаюсь. Я всегда спрашивала себя.... все эти годы я хотела...

– Чего ты хотела, Мишель?

– Так, ничего.

– Ты закончишь, черт побери! Скажешь, что у тебя на уме, – Брук глубоко вдохнула. – Я не положу трубку, пока ты этого не сделаешь.

Вдруг Мишель осознала, что делает. Разве она могла вымещать свое разочарование на Брук? Чего она надеялась этим добиться?

– Это неважно, Брук.

– Это важно для меня. – Неловкое молчание нарушал лишь звук ингалятора. – Признайся, Мишель, ты обижалась на меня.

– Нет!

– Обижалась, и имела на это полное право. Мама всегда обращалась с нами по-разному. Тебе приходилось быть хорошей девочкой и во всем уступать мне. Если ты скажешь, что это было не так, я тебе не поверю.

В эту минуту Мишель себя ненавидела. Ей было неприятно, что Брук затронула тему, которую она избегала все эти годы.

– Хорошо, я признаюсь, но это эгоистично с моей стороны. Ты была больна, не я.

– Шелли, ты самый неэгоистичный человек, которого я знаю. Ты всегда была рядом со мной и ни разу никому не отказала в помощи, когда в тебе нуждались.

Мишель почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Ты не понимаешь. Иногда я была рядом с тобой не только потому, что хотела помочь.

– Ты хочешь сказать, что не любила меня?

– Нет! – неистово возразила Мишель. – Я любила и люблю тебя, но иногда обижалась на тебя из-за твоей болезни, чего очень стыжусь.

Брук резко вдохнула.

– Думаешь, я тебя не ненавидела, Мишель? Ты была заводилой, душой компании, а я книжным червем. Думаешь, я тебе не завидовала? Мне было завидно, потому что в тебя были влюблены все парни. Я завидовала твоему здоровью. Давай перейдем к сути дела.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты чувствуешь себя виноватой, потому что здорова. Это правда, не так ли? Если бы ты могла, то, не задумываясь, поменялась бы со мной местами.

Мишель задумалась. Было ли это действительно так? Чувствовала ли она себя виноватой перед сестрой, потому что сама была здорова? Сейчас это не имело значения. Она ругала себя за свою несдержанность. Главное сейчас было успокоить Брук.

– Прости меня, сестренка, я не хотела тебя расстраивать.

– Со мной все в порядке, Мишель. – Она снова закашлялась. – Мне нужно идти. Я неважно себя чувствую.

– Брук, я надеюсь, это не по моей вине.

– Нет, не по твоей, Шелли. – Брук судорожно вдохнула. – Ты не имеешь надо мной такой большой власти. В отличие от астмы. Мы поговорим, когда ты вернешься.

На том конце линии послышались гудки, и Мишель стало не по себе. Она растерянно уставилась на телефон. Как она могла быть такой бесчувственной? Как она могла так расстроить сестру?

Уронив голову на колени, Мишель заплакала. Ее мучили угрызения совести. Она не заслуживала счастья, которое подарил ей Ник. Она плакала не только потому, что расстроила Брук. Глубоко внутри она осознавала, что влюбилась в Ника Кемпнера, и это напугало ее даже больше, чем очередной приступ Брук.

– Все хорошо, малышка.

Сильные руки Ника обхватили ее за плечи. Уткнувшись лицом в его грудь, Мишель рыдала до тех пор, пока не выплакала всех слез. Затем, заглянув в его понимающие карие глаза, она неловко извинилась.

Покрывая поцелуями ее лицо, Ник произнес:

– Тебе не нужно извиняться. Лучше расскажи, что тебя так расстроило.

– Я не уверена, что смогу это сделать. – Она всхлипнула. – Я должна вернуться домой. Брук нуждается во мне.

– О Брук позаботится Джед. Тебе лучше вернуться в постель и позволить мне позаботиться о тебе.

Она шмыгнула носом.

– Со мной все в порядке. Правда.

Ник провел тыльной стороной пальцев по ее мокрой щеке.

– Я не принимаю «нет» в качестве ответа. Я готов тебя выслушать. Если ты не хочешь ничего мне рассказывать, мы можем просто полежать в объятиях друг друга. – Встав, он помог ей подняться. – Я сварю кофе и вернусь, а ты пока умойся.

– Я не знаю....

Он приложил палец к ее губам.

– Все, что ты сейчас должна знать, это то, что я рядом. С остальным мы разберемся позже. Обещаешь, что никуда от меня не убежишь?

Она кивнула, и он коснулся губами ее губ.

– Вот и хорошо. Если тебе что-нибудь понадобится, позови меня.

Прямо сейчас ей был нужен только Ник, и это пугало ее почти так же, как предстоящая встреча с Брук.

Ник отправился на кухню, а Мишель поднялась наверх. Положив телефон на комод, она в изнеможении опустилась на кровать и прижала к груди подушку. Как такие чудесные выходные могли так плохо закончиться?

Если она останется, то у нее будет еще завтрашний день, чтобы морально подготовиться к встрече с сестрой. Возможно, Ник поможет ей забыться.

Через несколько минут он присоединился к ней. Поставив на туалетный столик поднос с двумя чашками кофе, он лег рядом и притянул ее к себе.

– Как много ты слышал? – спросила Мишель, хотя не была уверена, что хочет знать.

– Достаточно, чтобы понять, что с тобой происходит.

– Я удивляюсь, как ты не отправил меня собирать вещи.

– Мишель... – Ник приподнял ее лицо за подбородок и заставил ее посмотреть на него. – Ты, конечно, не святая, но и плохим человеком тебя не назовешь.

– Ты так думаешь?

– Не думаю – знаю. – Ник взял ее за руку. – Я понял, что ты страдала из-за болезни Брук. Я убедился в этом в тот день, когда застал тебя плачущей на кухне, после того, как Брук сообщила о своей беременности.

Мишель вытерла глаза свободной рукой.

– Определенно то был не самый лучший мой день.

– У тебя имелись все основания расстраиваться. Брук следовало раньше сказать тебе о ребенке. Твои переживания естественны, так что перестань себя изводить. Ты не железная.

Она всхлипнула.

– И все же я не должна была расстраивать Брук.

– А как насчет всех тех ситуаций, когда расстраивали тебя? Когда ты вынуждена была от чего-то отказываться из-за болезни сестры? Ты с кем-нибудь об этом говорила?

Очевидно, Ник подслушал большую часть ее разговора с Брук.

– Зачем? Это Брук страдала, не я.

– Ошибаешься, Мишель. Ты страдала и страдаешь до сих пор, и мне больно это видеть. А больше всего меня возмущает то, что какой-то негодяй воспользовался твоим великодушием и ты думаешь, что я тоже так поступлю. Ты не заслужила подобного отношения к себе, а я не такой, как он. Я не жду от тебя совершенства во всем.

– Это хорошо, потому что я далеко не идеальна.

– Послушай, Мишель, ты слишком строга к себе. Ты считаешь, что не имеешь права думать в первую очередь о том, что нужно тебе самой.

– Мне нужно лечь в постель и забыть, что это произошло.

Ник нетерпеливо вздохнул.

– Ты должна посмотреть правде в глаза. Ты отзывчивая великодушная женщина, но недостаточно доверяешь самой себе.

Его слова были для нее как бальзам на душу, но реальность была слишком суровой.

– Я не умею строить отношения, Ник. Не умею открывать свою душу. Когда я пытаюсь это сделать, то обязательно причиняю кому-нибудь боль.

Ник нежно улыбнулся.

– Ты делаешь это сейчас. Впускаешь меня.

– Потому что ты заставляешь меня это делать.

Ник пристально посмотрел на нее. Казалось, он видит ее насквозь.

– Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что, возможно, заранее настраиваешь себя на неудачу, потому что считаешь себя недостойной любви?

– Возможно, я и вправду ее недостойна.

– Ты заблуждаешься.

Мишель вздохнула.

– Неужели? Посмотри, что я только что сделала с Брук. Наверное, она теперь меня ненавидит. Но я ее не виню.

– Она не испытывает к тебе ненависти, и я тоже.

Мишель вдруг захотелось снова спрятаться в своей скорлупе и больше никогда из нее не вылезать.

– Теперь, когда ты знаешь все мои секреты, может, закончим этот разговор?

Он отпустил ее ладонь и сложил руки за головой.

– Черт побери, Мишель, ты опять за свое. Неужели ты считаешь, что из-за твоих предполагаемых ошибок я буду меньше тебя любить?

Она не ослышалась? Он действительно сказал «любить»? Мишель раскрыла рот, но не смогла произнести ни слова. В горле застрял огромный комок.

Ник взял ее обе руки в свои и поочередно поднес их к губам.

– Ты не ослышалась, Мишель. Я сказал, что люблю тебя, и это чистая правда. Думаю, я влюбился в тебя в день свадьбы Брук и Джеда.

Мишель улыбнулась сквозь слезы.

– Но ведь я тебя оскорбила.

– А я бесцеремонно тебя клеил.

– Это точно.

– С тех пор я узнал о тебе много хорошего. Ты отлично ладишь с детьми. У тебя есть чувство юмора. Ты думаешь обо всех, кроме себя самой, и это достойно восхищения. Но больше всего я ценю те чувства, которые ты у меня вызываешь. Благодаря тебе я ощущаю себя живым. Я очень тобой дорожу и не готов от тебя отказаться.

От его чудесных слов у Мишель закружилась голова. Ник любит ее, Мишель Льюис, со всеми ее страхами и недостатками. Чем она заслужила его любовь, особенно сейчас?

– Ник, я... – глубоко тронутая, Мишель не смогла сдержать слез.

Он взял в ладони ее лицо и вытер мокрые щеки.

– Ты всегда плачешь, когда тебе признаются в любви?

– Мне еще никто никогда не признавался в любви.

Ник нежно поцеловал ее в щеку.

– Мне с трудом в это верится.

– Но это правда.

– Что ты чувствуешь ко мне?

У нее появилась возможность сказать ему. Возможность, которой может больше не быть. На нее внезапно нахлынула волна чувств, которую она была не в силах остановить.

– Думаю, я тоже тебя люблю, – ответила она, снова начав плакать.

Ник нахмурился.

– Судя по твоему тону, ты, похоже, не очень этому рада.

– Я не... я... О, черт побери, я не знаю. Это безумие.

Ник поцеловал ее в губы.

– Нет, Мишель, это нормально. Клянусь, я обязательно докажу тебе, что ты достойна любви, чего бы мне это ни стоило.

Мишель очень хотелось ему верить. Хотелось думать, что, несмотря на прошлые ошибки, они смогут быть счастливы вместе. Все, что ей оставалось, это уцепиться за хрупкую надежду.

Ник обнял Мишель и вместе с ней опустился на подушки. Крепко прижимая ее к себе, он ласково шептал ей на ухо слова утешения.

Мишель не знала, сколько времени они так провели, прежде чем зазвонил телефон.

Протянув руку, Ник взял с туалетного столика свой мобильный.

– Да? – Через несколько секунд он внезапно отпустил Мишель и перекатился на край кровати. – Мы немедленно выезжаем.

Мишель охватила паника.

– Что случилось?

Не выпуская из рук телефон, Ник посмотрел на нее. Его глаза были полны тревоги.

– У Брук начались роды.

Как Ник ни старался, ему так и не удалось убедить Мишель, что в этом не было ее вины. По пути домой он неоднократно пытался с ней заговорить, но она всякий раз воздвигала между ними непроходимую стену. Когда она отвернулась и уставилась в окно, он решил оставить ее в покое.

На предельной скорости он добрался до «Мемориал» в считаные секунды. Войдя в здание больницы, они молча прошли к лифту и поднялись на этаж родильного отделения. Посреди коридора Ник остановился и взял Мишель за руку.

– С тобой все в порядке? – спросил он. Мишель кивнула, хотя, судя по ее виду, это было совсем не так. Ее синие глаза были полны страха и отчаяния. Ник хотел поддержать ее, осушить поцелуями ее слезы, но он знал, что сейчас она не примет его утешения.

Когда они проходили мимо дежурной сестры, Ник спросил:

– В какой палате Брук Грейнджер?

– В пятьсот двенадцатой, доктор Кемпнер, а ее родственники в комнате ожидания.

– Она уже родила?

– Еще нет.

– Все будет хорошо, – сказал Ник Мишель, направляясь с ней в комнату ожидания. Она никак на это не отреагировала, словно находилась где-то в другом мире.

Родители Брук и Мишель стояли в углу маленького помещения и спокойно разговаривали с Джедом. Увидев их, Мишель замерла на месте и тихо обратилась к Нику:

– Не думаю, что мне хватит смелости посмотреть им в глаза. – В ее голосе слышалась паника.

– Ты должна, Мишель.

Она отвернулась.

– Они будут меня ненавидеть за то, что я натворила.

Ник легонько тряхнул ее за плечи.

– Взгляни на меня, Мишель. – Когда она подчинилась, он твердо произнес: – Ты ни в чем не виновата.

– Виновата. Я спровоцировала...

– Черт побери, Мишель, как мне еще тебя убедить? Чтобы спровоцировать роды, одной ссоры недостаточно.

– Ты не слышал ее, Ник. Она плакала, а я...

– О Шелли, я так рада, что ты приехала! – Джини Льюис бросилась к дочери.

Та машинально обняла ее, затем, отстранившись, спросила:

– Как она?

– Иди поговори с Джедом. – Взяв Мишель под руку, Джини посмотрела через плечо на Ника. – Доктор Кемпнер, как это мило с вашей стороны прийти и поддержать нас. Спасибо вам.

Очевидно, Джини не знала, где провела последние несколько дней ее дочь, но он не собирался ничего ей рассказывать.

– Не стоит благодарности, миссис Льюис.

Пройдя вслед за дамами в глубь комнаты, он увидел Джеда. На нем не было лица.

– Что произошло, дружище? – спросил Ник, пожимая ему руку.

Джед потер подбородок.

– Они вкололи ей лекарство, чтобы остановить роды и стимулировать легкие ребенка, но несколько минут назад у нее отошли воды.

– Значит, малыш появится на свет уже сегодня? – проронила Мишель.

– Похоже на то, – устало ответил Джед.

– С Брук все в порядке? – спросила она. Джед прислонился к стене.

– У нее был приступ, но сейчас все нормально. Ее акушерка решила делать кесарево сечение, но пока все протекает нормально. Похоже, Брук справится сама.

– Возможно, так даже лучше, – сказал Ник. – Чем дольше ребенок находится в утробе матери, тем больше стероидов он получит и тем сильнее будут его легкие.

Джед поднял глаза к потолку.

– Из-за астмы мне бы не хотелось, чтобы ей делали операцию. – Он помедлил. – Если с ней что-нибудь случится...

– О чем ты говоришь, Джед! – возмутилась Мишель.

Он медленно вдохнул, затем выдохнул.

– У меня могут быть другие дети, но другой Брук уже не будет.

Ник почувствовал себя так, словно его ударили под дых. Он понимал состояние Джеда. При мысли о том, что с Мишель или Келси могло что-то случиться, у него сжалось сердце от страха.

Джини заплакала, и Говард Льюис принялся ее успокаивать.

– Все будет хорошо, дорогая. Брук сильная. Она выдержит.

– Доктор Грейнджер, ваша жена желает вас видеть, – позвала медсестра из коридора.

Джед пулей понесся к двери.

– Как только будут какие-то изменения, я сразу же вам сообщу.

Мишель опустилась на стул и сложила руки на груди.

– Это все я виновата. Я...

– О чем ты говоришь, Шелли? – удивилась ее мать.

– Сегодня утром мы поссорились. Я расстроила ее, и теперь она за это расплачивается.

Глаза Джини расширились от потрясения.

– Боже мой, Мишель, о чем ты думала? Неужели ты не помнишь, как часто приступы Брук были спровоцированы стрессом?

– Помню. – Мишель начала раскачиваться взад вперед.

Нику было больно, когда Мишель так себя корила.

– Как я уже говорил Мишель раньше, миссис Льюис, преждевременные роды Брук, скорее всего, не были спровоцированы ссорой или приступом астмы. – Сев рядом с Мишель, он пристально посмотрел на нее. – Я не позволю тебе раскисать. Ты должна быть сильной ради Брук.

– Доктор Кемпнер прав, – сказала Джини. – Ты очень сильная. Твоей силы хватит на всех нас.

– Ты ошибаешься, мама, – раздраженно произнесла Мишель. – Я вовсе не сильная. Это вы всегда хотели меня такой видеть.

Ник понял, что она была права. За внешней броней пряталась боязливая маленькая девочка, которая винила себя за свои ошибки. Очевидно, тут не обошлось без ее матери, предъявлявшей к Мишель завышенные требования, особенно, когда дело касалось Брук.

Бросив предостерегающий взгляд на жену, Говард подошел к Мишель и погладил ее по голове.

– Все будет хорошо, Шелли. Можешь поплакать, если тебе станет от этого легче, но помни: все будет хорошо. Я это чувствую.

Подняв голову, Мишель вяло улыбнулась:

– Спасибо, папа.

Неожиданно вернулся Джед.

– Ребенок скоро появится. Мишель, Брук хочет тебя видеть.

Мишель ошеломленно посмотрела на него.

– Меня?

– Должно быть, ты ошибся, – сказала Джини. – Я ее мать. Уверена, Брук хочет видеть меня.

– Нет, не ошибся, – ответил Джед.

– Но я... – растерянно пролепетала Мишель. Обняв ее за плечи, Ник сказал:

– Ты должна это сделать. Брук нуждается в тебе. Ты всегда была рядом с ней. Не подведи ее и на этот раз.

Немного помедлив, Мишель посмотрела на него и решительно вскинула подбородок.

– Ты прав. Я это сделаю.