Текст книги "То, что доктор прописал"

Автор книги: Кристи Голд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

КРИСТИ ГОЛД
ТО, ЧТО ДОКТОР ПРОПИСАЛ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

У нее было лицо ангела и тело, ради которого стоило продать душу дьяволу.

К несчастью для доктора Ника Кемпнера, Мишель Льюис невзлюбила его после небольшого инцидента, произошедшего несколько месяцев назад на свадьбе ее сестры.

Ник до сих пор не мог понять, почему она обиделась, когда он назвал ее принцессой. В платье подружки невесты она действительно походила на королевскую особу. Учитывая то, что Мишель сравнила его с пингвином в смокинге, обижаться следовало ему. Хотя, конечно, бывшая жена обзывала его и похуже.

Сегодня Мишель Льюис в роли специалиста по связям с общественностью «Сан-Антонио Мемориал» была так же чертовски привлекательна. И не слишком обрадовалась, увидев Ника, с небольшим опозданием явившегося на собрание. Впрочем, небольшим – это еще мягко сказано. Принимая во внимание, что Мишель была одна в конференц-зале больницы, собрание уже завершилось.

Мишель удостоила Ника лишь мимолетным взглядом, когда он прислонился к столу и посмотрел на нее, затем продолжила молча собирать свои вещи.

Подобно провинившемуся ребенку Ник потупился, ожидая, когда она сменит гнев на милость. Ничего этим не добившись, он уступил и заговорил первым:

– И что я пропустил?

– Все собрание полностью. Оно закончилось пять минут назад.

Ник пожал плечами.

– Простите за опоздание, но запланированная на девять часов операция продлилась несколько дольше, чем ожидалось.

Мишель положила свой ноутбук в сумку и лишь после этого переключила внимание на хирурга.

– Это второе собрание подряд, которое вы пропустили. Возможно, вам, учитывая ваш напряженный график, следовало бы выйти из состава комиссии.

Ник изобразил на лице одну из своих самых очаровательных улыбок:

– А может, нам лучше проводить собрания в операционной? Вы могли бы делать презентацию, в то время как я занимался бы протезированием бедренной кости.

Уголки ее губ слегка поднялись вверх, но этого было недостаточно для того, чтобы на ее щеках появились знаменитые очаровательные ямочки.

– Интересное предложение. И все же большинство врачей выкраивают время для посещения ежемесячных собраний, не прибегая к столь крайним мерам.

– Видите ли, мисс Льюис, я не похож на большинство врачей. Как ни странно, в первую очередь я думаю о нуждах своих пациентов.

Ник решил, что взял неверный тон, когда она сложила руки на груди и посмотрела на него своими пронзительными синими глазами.

– Должна признаться, это восхитительное качество, доктор. Но для успеха нашей рекламной кампании нужно, чтобы в ней принимало участие как можно больше врачей.

Настало время продемонстрировать свои дипломатические способности.

– И как продвигается кампания?

– Очень хорошо, спасибо. Сегодня мы обсуждали нововведения в отделении педиатрии.

Ник не мог оторвать глаз от Мишель. Красная водолазка подчеркивала полную грудь, черная юбка с разрезами по бокам открывала стройные ноги. Ее длинные темные волосы блестели, и ему страстно захотелось узнать, каковы они на ощупь.

Но Ник быстро понял, что таращиться на прелести Мишель Льюис бесполезно. Поэтому переключил внимание исключительно на ее лицо.

– Чему конкретно будет посвящена эта реклама? Новым кабинетам интенсивной терапии?

Она достала из кармана висящего на стуле жакета очки и надела их, словно хотела казаться еще более серьезной. В то же время очки не сделали ее менее привлекательной.

– Вообще-то мы собираемся снять ролик о новой семейной комнате.

– Семейной комнате? Вы уверены, что стоит это делать?

– Стоит, – ответила она, с трудом скрывая раздражение. – Мы хотим, чтобы родители знали, что им есть где отдохнуть, пока их ребенок проходит лечение. Кроме того, большинство людей принимают высокотехнологичное оборудование как должное. Доктор Рэйни отметил это на собрании.

Нетрудно было догадаться, что Эл Рэйни пытался обратить на себя внимание Мишель Льюис. Этот парень не пропускал ни одной юбки, и ему почаще следовало напоминать о том, что дома его ждет жена.

– Позвольте заметить, что Эл Рэйни пластический хирург. – Да к тому же еще и заурядный. – Его сильной стороной являются подтяжки лица, а не рекламные кампании.

– В действительности идея принадлежала мне.

– Правда?

Мишель нахмурилась.

– Да. И, откровенно говоря, доктор Рэйни очень проницателен и умеет работать в команде. Кроме того, он всегда приходит на собрания вовремя.

Ника злило, что она сравнивала его с главным донжуаном больницы. Причем это сравнение было не в пользу Ника.

– Ходят слухи, что у Рэйни всегда все происходит слишком вовремя.

Покраснев, Мишель прокашлялась.

– Он является председателем комиссии и согласен, что мы должны сосредоточить внимание на семейной комнате.

Ник был готов поспорить, что Эл сосредоточил свое внимание на самой Мишель. Почему-то эта мысль вызвала у него ревность.

– Лично я считаю, что если мы хотим, чтобы нас воспринимали серьезно, нам следует прежде всего заботиться о качестве здравоохранения.

Сняв очки, Мишель постучала дужкой по подбородку. Она казалась спокойной, но на ее щеках по-прежнему играл румянец.

– Я с вами полностью согласна, доктор. Обещаю, что новое оборудование будет упомянуто в рекламе. Вас это устроит?

Единственное, что бы его сейчас устроило, это поцеловать Мишель и таким образом стереть с ее лица скептическое выражение.

– Вполне, мисс Льюис.

Она улыбнулась, и на ее щеках наконец появились эти чертовы ямочки. Ник был сражен наповал.

– Я так рада, что вы довольны, доктор Кемпнер. Что еще я могу для вас сделать?

Он мог бы назвать несколько вещей, но они вряд ли были уместны. Отогнав назойливые мысли, Ник улыбнулся ей в ответ.

– Этого вполне достаточно, мисс Льюис, – произнес он. – Для начала.

В ее личном рейтинге самоуверенных тщеславных докторов Ник Кемпнер занимал первое место. А список был очень длинным.

Определенно этот человек знал, как вывести ее из себя. Все это началось в тот день, когда они впервые встретились на свадьбе Брук и Джеда. Любя сестру и зятя, она тогда сдержалась. Сдержалась и сегодня – из уважения к своей работе.

Признаться, Мишель находила Кемпнера привлекательным, но не собиралась делать на это скидку. Наверное, многие женщины были счастливы исполнить любое его желание. Один пронизывающий взгляд карих глаз плюс обворожительная улыбка – и они превращались в безмозглых овец, готовых всюду следовать за своим пастухом.

Но только не Мишель. Она была сыта по горло красноречивыми докторами, помешанными на сексе и скрывающими свое семейное положение. Разумеется, Ник Кемпнер не был женат. Не то чтобы это имело значение, учитывая его репутацию у женщин. Он был лучшим другом мужа Брук, и ее сестра настаивала на их более близком знакомстве. Мишель игнорировала все попытки Брук найти ей пару и избегала харизматичного Ника Кемпнера.

Мишель направилась к лифтам, лавируя среди потока медперсонала, возвращающегося из столовой. По крайней мере, само собрание прошло хорошо. То, что было после, – другое дело.

– Эй, мисс Льюис, подождите.

Черт побери, неужели он ее преследует? Не замедляя шаг, она обернулась.

– У вас возникли еще какие-то вопросы, доктор Кемпнер?

– Нет, больше никаких вопросов.

Мужчина ослепительно улыбнулся, и ноги Мишель стали ватными. Его взгляд словно раздевал ее, и она прижала ноутбук к груди.

– Тогда чем я могу быть вам полезна?

– Я был бы очень признателен, если бы вы уделили мне еще несколько драгоценных минут вашего времени.

Они остановились возле лифтов, и она подняла глаза на Кемпнера. Ее рост составлял пять футов десять дюймов, поэтому ей нечасто приходилось смотреть на мужчину снизу вверх.

– Проходите, Мишель, – позвал ее доктор Рэйни, придерживая двери лифта.

– Поезжайте, – сказала она. – Я подожду следующего.

Улыбка Рэйни была бледной по сравнению с самодовольной ухмылкой Кемпнера.

– Хорошо. Если вы уверены.

– Я уверена. – Она снова переключила внимание на Ника и нетерпеливо произнесла: – Итак, чем могу быть полезна?

– Рэйни вконец обнаглел, не так ли? – протянул Ник.

– Черт побери, доктор Кемпнер, судя по вашему акценту можно подумать, что вас зовут Билли Боб.

– Полагаю, это мои корни дают о себе знать.

– Ваши корни?

– Я урожденный техасец.

Мишель посмотрела на его ноги. Он был обут в кроссовки, а не в ковбойские сапоги. Она подняла взгляд.

– А-а, значит, вот какие корни.

– Да. И не путайте их с корнями Рэйни. Этому парню не мешало бы пополнить запасы краски для волос.

Мишель не удержалась от улыбки:

– Похоже, вы не очень его жалуете.

– Это заметно?

– Немного. – Она прислонилась к стене, разделявшей два лифта. – Мне пора возвращаться, поэтому говорите прямо, что вам нужно.

– Я хочу извиниться перед вами за свое поведение на свадьбе Джеда и Брук, – заявил Ник.

Ничего себе! Этого она определенно не ожидала.

– Извинения принимаются, доктор Кемпнер.

Он оперся плечом о стену. От него приятно пахло. Даже лучше, чем раньше.

– Меня зовут Ник, – его губы растянулись в улыбке.

Сердце подпрыгнуло у нее в груди. Ее реакция на этого мужчину не подчинялась здравому смыслу. Мишель раздражало, что она находила его привлекательным. Неужели она так ничему и не научилась?

– Давайте заключим перемирие.

– Отличная идея. В конце концов, мы сейчас вместе.

Черт побери, почему это прозвучало так интимно?

– Да, полагаю, вы правы.

– Вам помочь? – неожиданно спросил он.

– Прошу прощения?

– Понести ваш компьютер.

Мишель совсем забыла про сумку с ноутбуком, в которую вцепилась мертвой хваткой.

– Спасибо, я сама справлюсь.

Оторвавшись от стены, Мишель накинула лямку сумки на плечо и нажала кнопку вызова лифта. Ник Кемпнер стоял всего в футе от нее. Так близко, что она могла ощупать пальцами его лицо, коснуться ямочки у него на подбородке...

К счастью, двери лифта открылись, дав ей необходимое убежище. Она шагнула внутрь, в то время как Кемпнер остался стоять на месте. Его руки были засунуты в карманы накрахмаленного халата, на лоб ему упал непослушный темный завиток.

Он коснулся рукой воображаемой шляпы.

– Хорошего дня, мисс Льюис.

Мишель поправила на плече сумку.

– Не хотите спуститься вместе со мной?

Он снова ослепительно улыбнулся:

– Звучит заманчиво, но у меня сейчас консультация. Может, позже?

Наверное, ее лицо сейчас красное, как помидор. Двери лифта закрылись, но перед глазами Мишель по-прежнему стоял образ Ника Кемпнера. Его озорная улыбка, пристальный взгляд, прожигающий насквозь защитную стену ее самообладания.

Теперь в списке сексуальных обольстительных хирургов, составленном Мишель, доктор Ник Кемпнер занимал первое место. И этот список был очень коротким.

Палящее августовское солнце, заливающее ярким светом задний двор, говорило о том, что до конца лета было еще далеко. Струйка пота скатилась по груди Мишель и исчезла в ткани купальника. Девушка провела ладонью по лбу и откинула назад непокорные волосы, выбившиеся из хвоста. Мать называла такую прическу «я у мамы дурочка». Похоже, она действительно не отличается особым умом, раз находит Ника Кемпнера привлекательным. С их последней встречи прошло уже два дня, а она все еще думала о нем и даже видела его во сне.

Мишель оглядела толпу гостей, собравшихся на безупречно подстриженной лужайке за домом Брук и Джеда. Ника среди них не было, хотя она знала наверняка, что его пригласили. Возможно, он плескается в бассейне с какой-нибудь смазливой медсестрой. Почему-то эта мысль вызвала у нее прилив раздражения.

Сев на пластмассовый стул, девушка задумалась над тем, стоит ли ей возвращаться в бассейн. Там сейчас было полно детей. Лучше она останется здесь, выпьет холодного лимонада и подумает о работе.

Но вместо этого Мишель стала думать о Нике Кемпнере. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь треснул ее по голове и у нее отшибло память.

Мишель видела, как Джед взял ее сестру за руку, и они отошли от группы гостей. Он смотрел на Брук с таким благоговением, словно она была богиней. Именно так Брук раньше смотрела на Мишель, свою старшую сестру. До знакомства с Джедом.

А чего она ожидала? У Брук теперь своя собственная жизнь. Сама Мишель была слишком занята работой и заботой о родителях, и у нее не было времени встречаться с сестрой. Брук стала взрослой независимой женщиной и не нуждается больше в старшей сестре.

Так и должно быть.

Тогда почему Мишель чувствует себя низвергнутым кумиром?

Джед подошел к накрытому столу, забрался на скамью и громко свистнул.

– Внимание, друзья. Я хочу сделать заявление.

Встав со стула, Мишель обернула вокруг талии полотенце и подошла к нему вместе с остальными гостями. Прежде чем обратиться к собравшимся, Джед бросил еще один любящий взгляд на жену.

– Насколько вам известно, – начал он, – после несчастного случая я был в отпуске, но благодаря Брук, своей красавице жене и талантливому физиотерапевту, я наконец могу вернуться к работе.

Раздались бурные аплодисменты. Поймав взгляд сестры, Мишель подняла вверх большие пальцы рук. Та улыбнулась в ответ, а затем с обожанием посмотрела на мужа. Джед со стуком поставил на стол пустую пивную бутылку, чтобы привлечь всеобщее внимание.

– Это хорошая новость, но у меня есть новость и получше. Во время курса физиотерапии произошло кое-что еще.

Протянув жене руку, Джед помог ей взобраться на скамью. Они с довольным видом обняли друг друга за пояс. Мишель вздохнула.

– Может, ты хочешь все сказать сама, дорогая?

Брук кивнула. От нее исходило сияние, которого Мишель не замечала до сих пор. Она догадалась, о чем пойдет речь, и обиделась на сестру за то, что та не рассказала ей о таком важном событии.

– У нас будет ребенок, – наконец произнесла Брук, улыбаясь.

В следующую секунду их с Джедом губы слились в затяжном поцелуе. Мишель была потрясена. Ее сердце наполнилось болью. Почему Брук сначала не сказала ей, родной сестре и самой близкой подруге?

В глубине души Мишель понимала, что должна радоваться за Брук и Джеда. Ей следовало весело кричать и аплодировать, как остальные, в том числе их родители. Но она не могла.

Обида жгла ей сердце, но куда сильнее был страх за здоровье сестры. Астма, мучившая Брук в течение многих лет, могла негативно повлиять на беременность.

У Брук был большой риск выкидыша.

Мишель ненавидела слезы. Сейчас ей было просто необходимо выплакаться, но разве могла она испортить всем праздник?

Ей нужно спрятаться. Убежать, прежде чем боль и обида вырвутся наружу потоком горьких слез. Повернувшись, она прошла во внутренний дворик, радуясь, что может наконец побыть одна.

Очутившись в просторной кухне, Мишель яростно принялась мыть посуду и дала волю слезам. Но разочарование не проходило, и она с досады швырнула вилку на пол. Та со звоном отлетела в другой конец кухни.

Мишель медленно подошла к столу и, опершись о спинку стула, наклонилась, чтобы поднять прибор.

Вдруг перед глазами Мишель предстали большие ступни в сандалиях. Ее взгляд скользнул вверх по загорелым ногам, покрытым темными волосками, синим шортам и внушительному мужскому торсу, обтянутому белой футболкой. Когда Мишель заглянула в карие глаза, она поняла, что пропала.

Это был он.

Из всех людей ей меньше всего сейчас хотелось видеть Ника Кемпнера.

Она стояла, держа в одной руке вилку, а другой вцепившись в спинку стула. Когда его губы растянулись в знакомой улыбке, Мишель поняла, что сейчас растает и превратится в лужицу на полу.

У нее на душе скреблись кошки, а он сочувственно смотрел на нее. Ну почему она не ушла час назад? Что она такого сделала, чтобы стать объектом жалости Ника Кемпнера?

Мишель не была обязана говорить ему, что ее так расстроило, но Ник в любом случае хотел это знать.

– Вы пришли, – сказала она.

– Да, я пришел. – Взяв одну салфетку из лежащей на столе пачки, он протянул ее ей.

Немного помедлив, Мишель взяла салфетку и вытерла глаза.

– Наверное, вы думаете, что я совсем расклеилась.

Нет, но, очевидно, ей было плохо, и он решил выяснить, в чем причина.

– Не хотите об этом поговорить?

Мишель смяла салфетку.

– Это пустяки, правда. Обычное проявление чувствительности. Я немного раздражена.

Он указал на полотенце, обмотанное вокруг ее бедер.

– Вы там прячете оружие?

По крайней мере, ему удалось вызвать у нее улыбку.

– Нет, разве что вот это. – Мишель помахала в воздухе вилкой, которую подняла с пола.

– Похоже, мне повезло, – улыбнулся Ник. Положив вилку на стол, Мишель спросила:

– Вы слышали новости?

– Нет. Я только что приехал. Что за новости?

– Брук беременна.

Это прозвучало как-то безрадостно. Ник положил руку на спинку стула.

– Вот это да! – Он не осмелился сказать ей, что Джед еще вчера сказал ему о ребенке. Очевидно, Мишель не была удостоена тем же.

Ник прекрасно знал, каким потрясением может стать неожиданная новость. Так было, когда он получил от своей жены Бриджет письмо с бумагой о разводе. Он понимал, что развод был неизбежен. Просто ему не хотелось иметь с этим дело. Мишель шмыгнула носом.

– Невероятно, правда?

– Да, невероятно. Пожалуйста, присядьте. – Он выдвинул стул из-за стола, и Мишель тяжело рухнула на него.

Опустившись на соседний стул, Ник начал лихорадочно подбирать подходящие слова, чтобы утешить ее, но в голову ничего не шло.

Может, ему лучше уйти? Или обнять ее? Ник мог это сделать, но сейчас, когда на ней было бикини и она плакала, ему было лучше отказаться от этой идеи. Слезы подействовали на него больше, чем отсутствие одежды. Он не мог оставаться спокойным, когда женщина плачет. Очевидно, такая сильная личность, как Мишель, чувствовала себя неловко в минуты эмоциональной слабости. Как и он сам. Он совершенно не умел утешать. Бриджет часто напоминала ему об этом.

Дверь, ведущая во внутренний двор, отворилась, и в кухню вошла Джини Льюис, мать Мишель и Брук, с Келси, четырехлетней дочкой Ника. Будучи лучшим другом Джеда, Ник был частым гостем на совместных обедах Грейнджеров и Льюисов, и Келси уже считала Джини своей бабушкой. К сожалению, Мишель никогда не присутствовала на этих семейных встречах. Возможно, она не хотела его видеть после того, что произошло на свадьбе.

– Он здесь, Келси, – сказала Джини, улыбаясь ему. – Она везде тебя ищет. Джед сказал, что ты можешь быть тут.

Глаза Келси, так похожие на его собственные, загорелись от радости.

– Смотри, пап, я буду плавать с тетей Джини, – она подняла руки в ярко-желтых нарукавниках.

– Это здорово, малышка.

Ник встал, а Мишель повернулась на стуле, чтобы посмотреть на свою мать и Келси. Ее улыбка была искренней.

– У тебя красивый купальник, Келси.

Девочка потерла ладошкой розовый с зеленым топ.

– Мне его папа купил.

– Правда? – Мишель взглянула на Ника. – Значит, у твоего папы хороший вкус.

Ник не мог это отрицать. Он был в восторге от синего блестящего купальника Мишель. Вот только жаль, что его нижнюю часть скрывало дурацкое полотенце. Но стоило только подцепить пальцем свободный узел... Вспомнив о присутствии Келси и Джини, он перестал таращиться на Мишель.

Ник взял маленькую ладошку Келси в свою. Он до сих пор удивлялся, какие у нее крошечные пальчики.

– Это Мишель, дочка.

Мишель пожала свободную руку девочки.

– Рада с тобой познакомиться, Келси. Тебе здесь нравится?

Келси кивнула, и ее каштановые кудряшки заплясали. Затем она подошла к Мишель и, к огромному удивлению Ника, коснулась пальцем ее щеки. Обычно она вела себя сдержанно с незнакомыми людьми, но Мишель, кажется, покорила ее.

– Ты красивая, – сказала малышка, с благоговением разглядывая ее лицо.

При виде реакции Мишель, ее очаровательной улыбки у Ника защемило сердце. Нежность, с которой Мишель накрыла руку Келси своей, заставила его еще больше восхищаться этой женщиной.

– Но не такая красивая, как ты, дорогая, – произнесла Мишель. – Ты похожа на своего папу.

– Да, на папу.

Джини Льюис поцеловала Келси, оставив на ее щеке отпечаток розовой помады.

– Она настоящая куколка. – Женщина повернулась к Мишель: – Шелли, с тобой все в порядке?

Мишель отвела взгляд.

– Да, мам.

– Думаю, ваша дочь просто немного перегрелась, – сказал Ник. – Обещаю позаботиться о ней. Пусть немного отдохнет.

– Это хорошая идея. Наверное, Мишель устала. Она слишком много работает. – Джини пристально посмотрела на дочь, словно читая ее мысли. – Разве новость Брук не замечательна? Меня беспокоит ее астма, но, полагаю, у нее все получится.

Келси подергала Джини за руку.

– Пойдем скорее.

Наклонившись, Ник потрепал дочку по щеке.

– Тебе не говорили, что терпение – одна из главных человеческих добродетелей?

Келси покачала головой.

– Я присмотрю за ней, – сказала Джини. – Скоро у меня будет внук, и мне нужна практика. – Поправив свои коротко подстриженные седые волосы, она улыбнулась Нику: – Желаю вам с Мишель хорошо провести время.

– Спасибо, миссис Льюис. Я скоро к вам присоединюсь. – Сев на корточки, Ник взял личико Келси в свои ладони. – Будь хорошей девочкой. – Поцеловав ее пухлую щечку, он поднялся. Келси помахала Мишель.

– Пока, Шелли.

– Пока, Келси, – улыбнулась та.

Когда Джини увела его дочь на улицу, Ник снова посмотрел на Мишель. Она сложила руки на животе, но прежде ему удалось мельком увидеть ее пупок. Черт побери, ради того, чтобы увидеть ее остальные прелести, он бы пожертвовал своим отпуском. Молча выбранив себя за подобные мысли, он перевел взгляд на ее лицо.

– У вас красивая дочка, мистер Кемпнер.

«Как и вы», – хотелось ответить ему, но вместо этого он произнес:

– Да. Иногда она меня не слушается, но я ее обожаю.

Мишель опустила глаза.

– Спасибо за то, что не выдали меня моей матери. Я не хотела ее расстраивать.

– Не стоит благодарности. – Он переступил с ноги на ногу. – Кажется, она переживает за Брук.

Наконец Мишель посмотрела на него.

– Да, и на то есть веская причина.

– Астма?

– Да, но она уверена, что все будет хорошо.

Голос Мишель звучал не столь уверенно. Ник не мог ее винить. Как медик, он знал, что болезнь может негативно сказаться на течении беременности. Но Брук и Джед преодолели много препятствий на пути к своему счастью, справятся и с этим. Самое главное, что они вместе и могут рассчитывать друг на друга.

Ник почувствовал ноющую боль в груди, но проигнорировал ее.

– Думаю, мне лучше поехать домой, – сказала Мишель.

Но ему не хотелось ее отпускать. По многим причинам.

– Но я только что приехал. К тому же самое интересное еще впереди.

Мишель поправила прическу.

– Наверное, но что поделаешь, мне еще нужно работать.

– В воскресенье?

– Я взяла кое-что на дом. Кампания еще не закончилась, поэтому сейчас не время расслабляться.

– Вы уверены? Я мог бы приготовить вам коктейль, – с улыбкой предложил Ник.

Поднявшись, Мишель плотнее затянула на талии полотенце и сложила руки на груди.

– Звучит заманчиво, но я вынуждена отказаться.

Ему отчаянно хотелось прогнать с лица Мишель тень тревоги. Убедить ее остаться.

– Значит, они называют вас Шелли?

Ее щеки слегка покраснели.

– Да, и это заставляет меня чувствовать себя ровесницей Келси. К счастью, в больнице ко мне так никто не обращается.

– Хорошо, я буду называть вас Мишель, а вы можете звать меня Ник, – ответил он, не переставая улыбаться.

– Мне действительно пора, Ник. У меня слипаются глаза, так что если я останусь, мне придется искать себе постель.

Он бы с удовольствием ей в этом помог. И присоединился к ней.

Разочарованно вздохнув, Ник произнес:

– Хорошо. Но не зацикливайтесь на работе. Жизнь слишком коротка. Я познал это на горьком опыте.

Взяв со стула полотняную сумку, Мишель повесила ее на плечо.

– Каким образом?

Объяснение могло занять несколько часов. Ник не был готов излить ей свою душу, поэтому ограничился сокращенной версией своей невеселой биографии:

– Из-за работы я слишком мало времени уделял Келси, когда она была совсем крошкой. А теперь я могу видеться с ней только по выходным один раз в две недели. Этого тоже очень мало.

– Какой ужас, Ник. – Она произнесла это так, словно сочувствовала ему. Словно понимала, как ему претила роль воскресного папы.

– Да. Но ничего не поделаешь.

Мишель прижала сумку к груди, и Ник смог наконец полностью сосредоточиться на разговоре..

– А вы не можете попросить у вашей бывшей жены почаще видеться с дочерью?

Он просил. Тысячу раз. Даже собирался сократить свой рабочий день. Но Бриджет категорически возражала. Она не хотела, чтобы Келси сталкивалась с «его женщинами». После развода у него, конечно, случались другие романы, но они не были столь многочисленны, как твердили злые языки.

– Возможно, когда-нибудь она и позволит мне это, – ответил Ник. – После того, как побледнеют старые шрамы.

– У вас был трудный развод?

– Очень.

– Все будет хорошо, – задумчиво произнесла Мишель.

Ник не был уверен, говорила она о его жизни или о своей. Внешне она казалась сильной и уверенной, но за этим скрывалась ранимость и мягкость. И он солжет, если скажет, что увиденное ему не понравилось. Нику нравилось в ней все, и он собирался узнать ее лучше.