Текст книги "Трудно удержать"
Автор книги: Кристи Бромберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 14. Раш
Три недели назад
– Господи, – я сажусь и свешиваю ноги с кровати, тру лицо и вздрагиваю, увидев имя звонившего. Черт.
Рори.
Он мне как младший брат… Что хорошо и в то же время не очень. Он был снова переведен в мою команду в качестве запасного игрока.
Наконец-то начал держаться подальше от неприятностей… вместо того, чтобы шляться по вечеринкам и употреблять наркотики.
Мне требуются доли секунды, чтобы собраться с мыслями. Доли секунды, во время которых наша история прокручивается в моей голове, напоминая о дне, когда между нами возникла связь. Связь, что изменила мою жизнь.
– Что случилось?
– Не хотел будить тебя, сынок, – говорит Арчибальд Мэтисон.
– Что-то с Рори?
Он смеется, но в его смехе слышится полное изнеможение.
– А когда с ним все было в порядке?
Тем не менее это подсказывает мне, что ничего ужасного не случилось, так что мне становится легче дышать.
– В чем дело?
– Возле твоего дома, скорее всего, собралась пресса, – предупреждает Арчибальд, и я тут же встаю, чтобы подойти к окну. Так и есть.
– Но почему?
– А вот это объяснить уже сложнее.
– Что Рори натворил? – ответом мне становится молчание. – Арчибальд?
– Его заметили с той, с кем он встречаться не должен. Эта женщина несчастна в браке, а ее муж не самый приятный человек.
– Так, – произношу я, потирая затылок, прежде чем снова взглянуть на грузовики и камеры, ожидающие, когда же я отправлюсь на утреннюю тренировку.
– Но именно благодаря ей Рори встал на путь исправления. Перестал… творить непонятно что, – продолжает Арчибальд, избегая слова «наркотики», отказываясь признавать, что его сын их принимал. Наркотики, превращающие в насмешку законы, которые он поклялся соблюдать. Законы, принятые парламентом, членом которого он надеется стать. – Теперь он сосредоточен на своей физической форме, игре и остальных неурядицах. Он действительно изменился…
– Так и есть…
– И все благодаря этой женщине. Она его изменила.
– Не понимаю тогда, почему…
– Сейчас не лучшее время, чтобы фамилия Мэтисон сверкала в скандальной прессе. Ты же знаешь, что я баллотируюсь в парламент. Разница в голосах между мной и другим кандидатом невелика, так что мне нужна твоя помощь.
– Рори переспал с замужней женщиной. Как это может отразиться на тебе? – уточняю я, а телефон в моей руке начинает жужжать. Хотя, возможно, он вибрировал и раньше, но я был так поглощен разговором, что просто не осознавал этого.
– Мне неприятно обращаться к тебе с подобной просьбой.
– Какой просьбой? – спрашиваю я. – Я сделаю все, что в моих силах. Только не уверен, какой от меня может быть толк, – произношу я, пытаясь понять, в чем именно проблема.
– Их засняли целующимися на балконе. Это фото теперь повсюду. В каждом газетном киоске, социальных сетях и так далее.
– Уверен, у тебя целая бригада людей, которая может с этим разобраться.
– Да.
– Но ты звонишь мне.
– Потому что они думают, что на фото ты.
Страх ползет по моему позвоночнику.
– Я? – со смехом повторяю я, полагая, что это какая-то неудачная шутка. – Забавно.
– Раш… – Его продолжительное молчание вынуждает меня сосредоточиться.
– Подожди-ка. Ты не шутишь? Они что, с ума сошли?
– Включи телевизор. Компьютер. Или… – Прежде чем он успевает закончить, я хватаю айпад и уже рассматриваю нечеткое фото, сделанное издалека. – Но… она похожа на… Эсме, – бормочу я. – О черт, – перед моими глазами предстает полная картина того, что натворил Рори. Я тут же понимаю, о чем меня просит Арчибальд.
Эсме.
Певица, возглавляющая чарты. Одного только упоминания ее имени достаточно, чтобы понять, о ком речь.
Она невероятно известна и замужем за Сетом Ханкинсом. Моим товарищем по команде и капитаном «Ливерпуля».
– На фото не я, – шепчу я не кому-то конкретно, а скорее, чтобы убедить себя самого, потому что мужчина на снимке очень на меня похож.
Точнее, он похож на Рори.
– Я хотел бы попросить тебя вернуть тот долг, Раш.
– Что-что? Он же не…
– С того дня мы только и делали, что помогали тебе. Мы пригласили тебя в наш дом, относились к тебе как к родному сыну. Предоставили все необходимое, чтобы ты добился успеха. Ты же знаешь, в тот день я понимал, что кражу совершил ты. Не Рори. Но в этот раз… В этот раз ты возьмешь на себя его вину.
– Сэр… – И тут я осознаю. Осознаю, о чем он просит, и качаю головой, отвергая даже мысль об этом.
Я был одиноким пятнадцатилетним подростком, а этот засранец теперь ставит мне в укор действия, которые я совершал, будучи бездомным ребенком… Все ради его сына.
Хотя нет, ради него самого.
– Не позволь я офицеру забрать Рори, ты не получил бы стипендию. Лишился бы шанса. Лишился бы той жизни, которую теперь ведешь.
В горле встает ком. Он же не серьезно. Черт возьми, он, должно быть, шутит. Эсме точно поступит правильно, не станет притворяться, что проводила со мной время. Ей известно, что я не стал бы притрагиваться к замужней женщине.
– Но…
– Твоей репутации это не повредит, Раш. Ты переживешь этот шторм, потому что ты – Раш, мать твою, Маккензи – футболист, который на пике своей карьеры. Рори же этого не вынесет. Он уже давно находится в подвешенном состоянии, на грани того, чтобы вылететь из команды. Если что-то подобное всплывет… Они тут же уберут его, лишь бы защитить Сета. Но ты… В следующем году тебя, скорее всего, назначат капитаном. Команды всегда прощают выходки звезд, потому что боятся их потерять.
– Я все еще пытаюсь осознать, что происходит, сэр. Нельзя сравнивать какую-то интрижку с тем, что голодающий ребенок из-за отчаяния вынужден воровать.
– Ты непокорный, так что от тебя можно ожидать подобного. Ты – мужчина, который устраивает драки в пабах и меняет женщин как перчатки. При этом тебе плевать, кому об этом известно.
– Но это не значит, что…
– Я проиграю в выборах. Работа, которой я посвятил жизнь, пойдет коту под хвост. Ты же знаешь, как в этом городе обожают футбольный клуб «Ливерпуль». Знаешь, что любой насоливший ему автоматически записывается в злодеи. Я не могу так рисковать. Не могу. Тебе известно, я не стал бы просить о таком, не будь это крайне необходимо.
– Арчибальд, – прочищаю я горло, а сердце сжимается от охватившей меня паники.
– Рори сказал, что Эсме уходит от Сета. Что они влюблены, и она больше не может терпеть жестокое обращение мужа.
Жестокое обращение? Со стороны Сета? Да, он угрюмый ублюдок, лишенный какой-либо индивидуальности. Да, он держит свою личную жизнь в секрете, но жестокое обращение?
– Многие инциденты Эсме задокументировала. Она…
– У тебя еще остались связи в полиции. Разве ты не можешь обратиться к ним и решить проблему?
– Боюсь, что нет. Единственный выход – это чтобы ты вмешался. Заступился за Рори. За Хелен. Этот скандал утихнет так же быстро, как и то, что ты натворил в позапрошлом году. И смотри, тебе это совсем не навредило.
Моя темная сторона хочет сказать Арчибальду, что его сын сам должен справляться со своими проблемами. Что он всю жизнь исправлял ошибки Рори, чтобы избавить себя от позора и не позволить непутевому сыну испортить его политическую карьеру.
Но пятнадцатилетний мальчик, что голодал и находился в отчаянии, все еще помнит обещание, которое дал в тот день, когда подписал свой первый контракт. Обещание любым способом отплатить Мэтисонам за то, что те дали ему жизнь, которой у него никогда бы не было.
Я смотрю в зеркало, висящее напротив кровати. Мои волосы торчат во все стороны, а темные татуировки резко выделяются на фоне белых простыней.
Кто же знал, что в тот день я заключил сделку с дьяволом? Кто же знал, что он придет забрать должок… вот так? Это полная чушь. Чтоб Рори под землю провалился.
– Раш?
Сегодня пришло время платить по счетам.
В чем проблема? В том, что я достаточно самонадеян, чтобы считать себя выше этого. Что звезда моей славы сияет так высоко, что ничто уже не посмеет ее погасить. Что я способен пережить скандал ради мужчины, который совсем не обязан был давать мне шанс на светлое будущее. К тому же я напуган, но отгоняю страх.
– Если сделаю это, мы в расчете, – я буду игнорировать репортеров. – Больше я не буду ничего должен, – я не собираюсь как-то комментировать фото. – Никаких одолжений. – Буду вести себя так, словно этот день ничем не отличается от любого другого. – Никаких…
– Конечно.
– Мой долг уплачен.
Глава 15. Раш
– Ты знаешь, который сейчас час? – спрашивает Луи. – Шесть, мать твою, утра.
Я смеюсь, поскольку его голос – именно то, что мне сейчас нужно. Все что угодно, лишь бы удержать меня от того, чтобы зайти в дом и закончить то, что я начал с Леннокс.
Все что угодно.
Все… кроме другой женщины.
– Шесть часов? Не дай бог, еще увидишь восход солнца, – смеюсь я.
– Луна меня вполне устраивает. Она говорит, что вечеринка еще не закончена. Восходы же – другое дело. Они приносят с собой похмелье, тренировки и необходимость оторваться от теплого тела, которое этой ночью я решил использовать в качестве подушки.
И словно по команде на заднем фоне какая-то женщина бормочет его имя. Вполне в духе Луи.
– Есть минутка?
Низкий смех вратаря и моего самого близкого друга вызывает у меня улыбку.
– К несчастью для нее, только на минутку я и был способен прошлой ночью, – шутит Луи.
– Господи.
– Ага, конечно. Что тебе надо?
– Я здесь, а ты там. Слышал что-нибудь?
– Я много чего слышал. Вопрос лишь в том, правда ли это?
Я тяжело вздыхаю.
– Все зависит от того, кто болтает.
– Дежурят ли чертовы репортеры у твоих ворот? Скорее всего. Эта история все еще украшает таблоиды? Понятное дело, да. В Англии любят сочные скандалы. А Сет все еще угрюмый придурок, который совсем не заслуживает Эсме? Безусловно.
Луи тяжело вздыхает. Он уже становился свидетелем отвратительного поведения Сета, а также он знает настоящего меня. Поэтому-то не попросил объяснений, но защитил, когда Сет набросился на меня в раздевалке.
Слава богу, у меня есть Луи – единственный приятель, который даже не уточнил, правда ли это.
– А клуб?
– Все еще отказывается что-либо комментировать. Выдает лишь дурацкие фразочки о том, как они пытаются создать лучшую команду для следующего года. А что касается тебя? Да кто ж, мать его, знает? Они пытаются решить, оставить ли уже проверенного капитана или же тебя, лицо новой, перестроенной команды. Прийти к какому-то выводу непросто.
– Да уж.
– Скажи уже что-нибудь, приятель. Все что угодно. Дай интервью Пирсу Моргану. Прерви молчание. Мы не можем допустить, чтобы это погубило тебя. Ты слишком талантлив, чтобы вот так закончить карьеру.
– Мне приказали не комментировать…
– К черту такой приказ, – прерывает меня Луи. – Он только сдерживает тебя, когда ты должен царапаться и кусаться, лишь бы сохранить свое место.
– Луи, – слышится женский голос.
– Я, конечно, люблю тебя, приятель, но…
– Но ты должен посвятить ей несколько секунд. Понимаю.
– Да иди ты, – смеется он.
– До скорого, приятель.
– И да, Раш?
– М?
– Ты сердце этой команды, а эта команда – твое сердце. Сделай все возможное, чтобы вернуться. Уверен, у тебя есть причины поступать подобным образом, – продолжает Луи, не переходя грани, не требуя ответов. – Но если ты пытаешься кого-то защитить, оно того не стоит.
Когда Луи заканчивает разговор, я, припарковавшись на подъездной дорожке к дому Джонни, все еще сижу с телефоном в руке. Прямо передо мной темное строение, тень среди холмов.
Я взволнован. Обеспокоен.
Оно того не стоит.
После сегодняшнего это именно то, о чем я думаю. Встреча оказалась, мягко говоря, интересной. Не знаю, чего именно я ожидал, когда Финн уговорил меня взяться за работу в ВЛПС, чтобы спрятаться от шумихи. Но уж точно не этого. Стоя на украшенной сцене, я рассказывал небольшой аудитории об игре, которая стала моей жизнью, но здесь, похоже, мало кого волновала.
Так вот как ты себя чувствуешь, когда карьера катится под откос? Мероприятия на парковках с участием пары сотен человек вместо стадиона с десятками тысяч зрителей?
Я, задаваясь вопросом, стоит ли оно того, провожу рукой по лицу. Да, несколько лет назад Арчибальд спас меня, но подобного уровня в футболе я достиг сам. Благодаря своим умениям. Принесенным жертвам. Любви к этому спорту. Ненавижу ли я тот факт, что все клевещут на меня, называют разлучником и последним подонком? Да. Но смогу ли я смириться с разрушенной карьерой, которой пожертвовал ради мужчины, чей сын не изменился с тех пор, как был еще мальчишкой? Нет, черт возьми. Нет.
Что, если, вопреки предположениям Арчибальда, скандал не утихнет так просто?
Глава 16. Леннокс
Я снова и снова прокручиваю в голове разговор с Финном, и всякий раз моя злость только вспыхивает с новой силой.
Знаю, мне стоило бы порадоваться, что во всей этой комедии ошибок я буду смеяться последней, но все же обидно, что он так поступил.
Я все еще злюсь.
Так злюсь, что запросто могу протереть дырки в ковре, по которому наматываю круги. Город за окнами ожил, стал кучей сверкающих точек в стране грез.
Но я слишком занята мыслями о Финне и его грязных приемах.
Сама виновата. Во всем.
Но какая Сандерсону от этого выгода? Зачем советовать Рашу приезжать сюда, если только не для того, чтобы остаться в Штатах?
Я взвинчена, зла и слишком много выпила, чтобы отдавать отчет своим действиям.
Поскольку Джонни на свидании, когда внизу хлопает дверь, я знаю, кто пришел.
В следующую же секунду я спускаюсь по лестнице и направляюсь на кухню. Не даю себе возможности отметить, каким уставшим выглядит Раш, его ослабленный галстук свободно болтается на шее. Он подносит бутылку пива к губам и залпом осушает ее. Волосы торчат во все стороны, потому что он, видимо, не раз ворошил их рукой.
Я замечаю лишь закатанные рукава рубашки, что открывают темные татуировки.
Я помню вкус его поцелуя и необходимость получить больше.
Я осознаю, что хочу использовать Раша, чтобы он забрал всю мою боль. Пересекаю кухню и явно застаю его врасплох, но я слишком эгоистична, чтобы думать о чем-то другом.
Впившись в губы Раша, я сжимаю его рубашку. Звон пивной бутылки о мраморную стойку – единственный звук, кроме его удивленного вздоха.
Он позволяет мне руководить, так что я притягиваю его ближе и углубляю поцелуй. Наши языки соприкасаются. Мы стонем все громче. Мне требуется вся сила воли, чтобы разорвать контакт, оттолкнуть Раша, потому что мне так много нужно ему сказать.
– Твой агент – высокомерный придурок, который совсем тебе не помогает, – рычу я и в подтверждение собственного заявления дергаю Раша за рубашку. Он хочет ответить, но я накрываю его рот своим, беру то, что мне нужно.
Этот поцелуй пронизан жадностью и вожделением. Все, на чем я могу сосредоточиться, – это ощущение его тела, привкус пива на его языке и то, как сильно я злюсь на него за то, какой он.
– Нам нельзя это делать, – бормочу я между поцелуями. Снова и снова. Прикусываю его нижнюю губу. – Это неправильно, – у меня перехватывает дыхание, когда Раш сжимает мои волосы в кулак. – Противоречит профессиональной этике, – положив руку мне на поясницу, он притягивает меня ближе, так что я чувствую, каким твердым стал его восхитительный член. – Нам следует остановиться, – он трется своими бедрами о мои. – Раш?
На этот раз это он прерывает поцелуй. Сжимает руку в моих волосах и слегка отводит их назад, так что наши лица оказываются в нескольких дюймах друг от друга.
– Если ты еще не заметила, я плевать хотел на правила. – Он наклоняется и прикусывает мою нижнюю губу, прежде чем снова отодвинуться. Его взгляд устремлен прямо на меня, веки отяжелели от вожделения. – Меня волнует лишь настоящий момент, вкус твоего поцелуя и, если продолжим, то, как твоя киска сжимает меня. Так что… к черту правила.
У меня всегда были проблемы с самоконтролем. Всегда.
Так что теперь я знаю – обратного пути нет. Нет возможности отказаться. В тот момент, когда я встретила Раша Маккензи, я поняла, что пойду ради него против правил. Смех, который срывается с моих губ и эхом разносится по кухне, звучит так же безумно, как и эта идея.
Эмоции – сложная, коварная вещь.
Вот почему так поступить вернее всего. Не задумываясь, просто поддаться инстинкту. Если мы погрузимся в это с головой, уймем зуд, никто не будет жаловаться.
Это станет удовольствием.
И не более того.
– Осторожнее, Нокс, – мурлычет Раш. – Ты играешь с огнем.
Я наклоняюсь так близко, что касаюсь губами его уха – то, как он напрягается, само по себе соблазнительно, – и шепчу:
– Ты готов сгореть со мной, Раш?
Я вижу, как напрягается его челюсть, когда мы снова встречаемся взглядом. Желание принимает за нас решение раньше, чем рассудок. Наше взволнованное дыхание срывается с губ, когда мы прижимаемся друг к другу грудью в попытке стереть то небольшое пространство, что нас разделяет.
В долю секунды мы снова сталкиваемся, как будто воздух между нами охвачен пламенем, которое нужно погасить. Наши тела становятся единым целым: гнев, отчаяние и отсутствие контроля подпитывают каждое мгновение. Мы начинаем раздеваться – сбрасываем вещи, не заботясь о том, куда они приземлятся, – потому что прямо сейчас мне хочется прикоснуться к коже Раша, поцеловать его татуировки, пометить его зубами.
Мы, покрытые потом, пахнущие возбуждением и напряженные от плотской потребности, не тратим время на то, чтобы полюбоваться друг другом. Мы просто не можем. Слишком поглощены моментом.
Наши губы припухли, потому что мы целуемся так, словно наша жизнь зависит от каждого прикосновения.
Мы не обсуждаем, где займемся этим или в какой позе. Просто двигаемся в унисон. Он усаживает меня на столешницу, а ноги кладет на стоящие перед ней табуретки.
Раш проникает в меня пальцами, пока другой рукой придерживает за шею, и я откидываю голову.
– Раш. О боже. Это так… – Мои слова тонут в стоне, когда Раш находит губами впадинку прямо под моим подбородком. Его пальцы проникают так глубоко, как только возможно, и он повторяет движение.
Когда его стон наполняет комнату, я становлюсь ватной и двигаюсь к краю, чтобы предоставить ему лучший доступ.
Закатив глаза и приоткрыв губы, я позволяю подготовить меня самым приятным из всех возможных способов к его толстому члену, который уже ждет своего часа.
То, как Раш потирает мой клитор большим пальцем и двигается внутри моей киски, превращает меня в развалину, которая вполне готова переступить через край.
Наши губы снова сливаются, но на этот раз это я зарываюсь пальцами в его волосы, я тянусь к его бедрам, чтобы прикоснуться и показать, в чем нуждаюсь прямо сейчас. Несмотря на неистовое отчаяние, которое сквозит в наших поцелуях, Раш следит за тем, чтобы прикоснуться к каждой части моего тела, оставить после себя мурашки предвкушения.
Он будто помечает меня, чтобы удостовериться, что каждый раз, когда кто-то будет дотрагиваться до меня, я буду вспоминать его руки и тот хаос, в который он привел мои чувства.
Это возбуждает и изматывает, потому что я лишь хочу, чтобы он вошел в меня, овладел мной, доставил мне удовольствие.
– Леннокс. Ты… мне нужна. Прошу. Ты готова? – шепчет Раш, прижимаясь губами к моей груди, и поднимает на меня взгляд.
– Думала, ты уже не спросишь, – дразню я, пока он направляется к винной полке, на которой висят его брюки, и достает кошелек. Через несколько мгновений он натягивает презерватив, демонстрируя при этом сексуальные предплечья.
Но когда Раш смотрит на меня, у меня перехватывает дыхание. Его грудь вздымается, тени играют на теле и лице, пока он блуждает взглядом по всем местам, к которым уже прикасался. После этого он опускает руки между моих разведенных бедер.
Проводит по всей длине члена и, не отрывая от меня взгляда, делает шаг вперед. Мои ноги широко раскрыты, тело молит взять меня, возбуждение блестит на внутренней стороне бедер. Если бы мне когда-нибудь пришлось изобразить портрет, олицетворяющий собой желание, на нем красовался бы Раш Маккензи в этот самый момент.
Мышцы на шее напряжены. Его тело – невероятное произведение искусства, но меня гипнотизируют глаза. Их взгляд, то, как Раш смотрит на меня.
– Думаю, ты причинишь мне боль, Леннокс, но я жажду этого наказания, – бормочет он с понимающей улыбкой, прежде чем провести головкой члена по моей щелке.
Когда он входит в меня на дюйм, я напрягаюсь от удовольствия, от предвкушения, от всего что угодно. И с моих губ срывается стон. Откинувшись на столешницу, я выгибаю спину, чтобы позволить ему опустошить меня полностью.
– Только взгляни на себя. Такая дерзкая. – Свободную руку Раш кладет между моих грудей. – Такая великолепная. – Он проводит ладонью по каждому полушарию, обхватывает его. – Наполненная желанием. – Раш медленно проводит рукой по моему животу. – Жаждущая.
И с последним словом он входит в меня. Мой стон встречается с его гортанным рыком. Жжение от того, как он растягивает меня, приносит удовольствие. Раш, который запрокидывает голову и впивается пальцами во внутреннюю поверхность моих бедер, представляет собой восхитительное зрелище.
– Раш. Пожалуйста, – шепчу я и цепляюсь за него, умоляя начать двигаться, удовлетворить меня.
И он, уловивший намек, делает это. Совершает несколько толчков, чтобы подготовить меня, а затем, большим пальцем поглаживая мой клитор, а другой рукой сжимая бедро, погружается в изнуряющий ритм, подпитываемый похотью и жадностью.
Наши тела соединяются снова и снова. Единственные звуки, которые раздаются на кухне, – это шлепки, наше прерывистое дыхание и знаки удовлетворения, среди которых стоны, вздохи и мольбы. Быстрее. Сильнее. Прямо здесь. Бог ты мой. Да.
В этот момент я понимаю, что разочаровалась бы, окажись Раш более скромным или нежным. Это лишило бы нас того, что действительно есть между нами. Голод. Потребность. Желание брать, насыщаться и использовать секс, чтобы почувствовать себя цельным, даже если и не стоило так поступать.
Нежности для романтиков. Межу нами же чистейшая похоть. Никаких тонкостей. Милых разговоров. Лишь руки на моей плоти, бедра, прижимающиеся к моим так, что я могу сконцентрироваться на том, как его член задевает каждое нервное окончание внутри меня. Смесь боли и удовольствия. Спасения и откровения. Это так правильно, но в то же время нет.
Но, господи, кто бы стал отказываться от подобного? От него?
С каждым толчком Раш притягивает меня к себе, так что я скольжу по столешнице и врезаюсь в него с той же силой, что и он в меня. Мои нервы на пределе. Тело парит. Глаза закатываются, а ноги становятся ватными. И вот, когда на меня накатывает оргазм, я снова и снова произношу его имя.
Разрядка точно удар молнии блаженства. Такая, которая волнами прокатывается по одним частям, а в других местах – бьет по нервам. Я стараюсь не шевелиться, чтобы оценить ее силу, но все же двигаюсь, потому что она невероятно мощная.
Раш позволяет мне овладеть этим оргазмом, забрать его, насладиться им. Не омрачает и не портит его своим собственным.
Этот незначительный жест мелькает в моей затуманенной от удовольствия голове, но я осознаю его.
И забываю, потому что Раш теряет самообладание. Его стон разносится по кухне, когда он берет от меня все необходимое, чтобы достичь пика.
– Леннокс. О боже. Черт возьми, – каждое слово он подчеркивает движением бедер и еще крепче впивается пальцами в мою плоть.
Он падает на меня… почти. Лицом Раш прижимается к моему животу, губами касается моей кожи. Он находит мои руки, опущенные по бокам, и переплетает наши пальцы.
Мы тяжело дышим, наслаждаемся моментом.
– Не думаю, что это было указано в контракте, – шепчу я и освобождаю одну руку, чтобы погладить его по волосам.
Раш усмехается.
– Я позабочусь о том, чтобы Кэннон составил дополнение, потому что ты не можешь подарить мужчине что-то подобное, а потом заявить, что это не указано в контракте.
