Текст книги "Врата Крамолы (ЛП)"

Автор книги: Крис Райт

Соавторы: Ник Кайм,Роб Сандерс,Гай Хейли,Дэвид Эннендейл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

От решетки лестницы к нему тянется потрескивающие разряды энергии, и он отводит руку.

И пока возле ударного командора Альфа-Легиона неистовствует молния, подобно каре разгневанного бога, он выслушивает отделения, передающие координаты.

– Дарьё, скажи мне, что ты готов.

Так и есть. Данные переданы. Голос командора доносится сквозь хаос, почти заглушенный неослабевающим ураганом лучей, хлещущих сверху.

– «Абиссус Эдакс» активирован, – говорю я ему с командной палубы колоссального титана типа «Разжигатель войны». – У модерати Тессеры есть гололитический ориентир по полученным координатам. Подтверждаю – запрос об огневой поддержке получен. Готовность десять секунд.

– Будьте меткими, – приказывает Варикс. – Будьте разрушительными.

Посреди молниевых лучей и разрывов болтов Варикс на секунду замолкает. Он, несомненно, наслаждается перспективой того, что грядет, Мощью бога-машины под своим командованием. Точно в элапсид/бетахи-ипсилон-кси штурм достигает своего пика.

Дартарион Варикс снова переключается на открытый канал.

– Начинается…

Титан в швартовочных фиксаторах открывает огонь, и мука корабля ощущается в тот же миг. «Омниссия» дрожит от начавшегося внутри нее опустошения. Его звук невыносим. Палубный настил. Надстройка. Корпус. Металл разлетается шрапнелью. Ярость обстрела скручивает и деформирует древнюю структуру. Внутренности корабля пронизывают зияющие дыры и просеки. Даже на расстоянии гул стрельбы орудий бога-машины ужасает. Сквозь коридоры, каюты и отсеки Альфа-Легиона достигает ритмичный грохот колоссального гатлинг-бластера титана. Темп огня буквально ошеломляет. Палубы содрогаются под ногами легионеров. Снаряды огромного калибра вскрывают корабль, уничтожая целые отсеки, а вместе с ними занимающих в них позиции конструктов Механикума. Скитарии, трэллы и автоматы испепелены яростью бога-машины.

Корабль словно умирает, подобно огромному, смертельно раненому зверь.

Затем Дартарион Варикс командор слышит орудие титана «Дрожь земли».

Палуба вспучивается, и даже ударный командор почти теряет равновесие. Корабль как будто получает колоссальный удар под дых – снаряды проносятся сквозь ковчег, уничтожая все на своем пути. Орудие стреляет снова и снова, заглушая почти непрерывный рев гатлинг-бластера.

– Сапоги, – передает Варикс, когда один из снарядов «Дрожи земли» пронзает корпус ковчега. Активировав магнитные фиксаторы на сапогах, Альфа-легионеры остаются на месте, в то время как мимо них проносятся потоки воздуха, обломки и похожие на тряпичные куклы трэллы и сервиторы, вытягиваемые через лабиринт коридоров в космос. Дартарион Варикс впечатывает мое тело трэлла в стену и держит меня. То же самое происходит и с Кворвоном Кришем.

В вакууме я ничего не слышу. Клаксоны умолкают, но аварийное освещение все еще вспыхивает, погружая всех нас в кровавые сумерки. Я едва могу представить реакцию на мостике и данные или их отсутствие, которые должно быть поступают командующему Механикума. Их сильное стремление сойтись с врагом в ближнем бою и сковать в узких проходах быстро обратилось катастрофой. Пока части Альфа-Легиона находятся в безопасности на обозначенных позициях, «Абиссус Эдакс» истребляет силы Механикума, направленные против легионеров. Изведенные отвлекающими внимание авариями, которые устроили агенты-спаратои, а затем вынужденные отражать нападение Легионес Астартес внутри самого корабля, даже холодные конструкты Бога-Машины могут потерять самообладание, а может быть даже веру.

Этого недостаточно. Не для XX Легиона. Не для ударного командора.

Головы гидры должны атаковать в унисон. Миссия не может быть объявлена оконченной пока дезориентированные враги, атакованные одновременно со всех сторон и лишившиеся надежды, не падут все до последнего. Когда громогласная утечка воздуха сменяется жуткой тишиной, а раскатистая какофония орудий титана затухает в пустоте, Варикс кивает ближайшему легионеру, и тот запирает люк за их спинами.

– Докладывайте, – приказывает ударный командор.

Один за другим отзываются легионеры по всему транспортному ковчегу. С восстановлением давления воздуха в изолированном участке Варикс получает сообщение от одного из своих воинов, что удерживающих лестницу таллаксов больше нет. Информация быстро подтверждается. Верхние уровни превратились в мешанину искореженного металла и разорванных тел.

Удовлетворенный ударный командор кивает.

– Всем подразделениям направляться на командные палубы, – передает он приказ, а затем поворачивается ко мне и обращается с необычным запросом.

– Найди мне пленников. Среди этих развалин должен кто-то остаться в живых.

Элапсид/бетахи-сампи-коппа-бетта. Магос доминус Оронти Праеда тяжело опускается на командный трон «Омниссии». Вокруг него стоят зловеще безмолвные конструкты. Атмосфера наполнена ожиданием. Потеря такого количества слуг Омниссии и обращение бога-машин против них подавляет даже более бесстрастных жрецов Механикума. Но с ними еще не покончено. Еще нет.

– «Дентиликон»?

– Как и прогнозировалось, магос, – информирует его логиста минора Ауксабель. – Наша внезапно отключившаяся вокс-связь и повреждения корпуса привлекли его внимание. Капитан крейсера вероятно предполагает, что у нас случилась какая-то авария или неисправность, и любезно предлагает помощь. У нас нет возможности предостеречь их. Необходимо предпринять меры, магос. Даже ковчег-шкипер Круциам согласен. Нельзя позволить «Омниссии» и ее божественному грузу попасть в руки Архиврага.

Когитатор Праеды перегревается от количества вероятностей.

– Да будет так, – наконец он обращается к ним.

Логиста кивает личным охранным машинам Праеды, и те на лифтах покидают мостик. Какое-то время конструкты на мостике не общаются способами, который оперативник мог проконтролировать.

Рунические модули искрят и дымятся. Палубные сервиторы выполняют свои задания с жуткой отрешенностью. Манус Круциам молчит. Он привередливо регулирует настройки ближайших рунических экранов. Коллегиум-мандати Йерулиан Хакс так же безмолвен. Они бесполезные конструкты. Груз из титанов Хакса уже в руках врага, и ковчег-шкипер теперь командует плавучей развалиной. Они смотрят на стрельчатые экраны. «Омниссия» скользит через тонкий пояс колоссального количества мусора и обломков, который окольцовывает систему Гностика. В тусклом свечении звезды системы Круциам замечает крошечную точку – это охваченный войной мир Каллистра Мунди, где боевая группа «Астрамакс» должна была доказать свою значимость. Вместо этого боги-машины запятнаны кровью своих творцов из лояльных Механикумов. Ковчег-шкиперу кажется, что он видит вспышки космической битвы вокруг планеты.

Легкий крейсер «Дентиликон» поворачивает, возвращаясь к замедляющемуся ковчегу. Эскортный корабль движется рядом с «Омниссией» в надежде предложить какую-нибудь помощь.

В элапсид/гамма-хи-омикрон-дзета звучит сигнал прибытия лифта командной палубы. Палубные трэллы наводят оружие на открывающиеся двери, но в лифте оказывается только группа сильно поврежденных сервиторов. Конструкты, ковыляя, ступают на командную палубу. Они выглядят растерянными и взволнованными. Лексмеханик спрашивает у них идентификаторы.

Их затянувшееся молчание привлекает внимание присутствующих на мостике. Подходит лексмеханик. Ее оптические реле информируют, что между белыми керамитовыми зубами сервиторов вставлены предметы. Вспомогательный когитатор сообщает о восьмидесяти двух процентной вероятности, что это гранаты.

Она поворачивается, что предупредить ковчег-шкипера и магоса доминуса, но не успевает. Сервиторы одновременно взрываются, опустошая командную палубу и уничтожая осколками оборудование и конструктов.

Магос доминус Оронти Праеда сброшен с командного трона. Перегрузив когитатор, он слышит тяжелый металлический стук спрыгивающих из люка в кабину лифта врагов. Из дыма выскакивают космодесантники в цветах Альфа-Легиона с болтерами наизготовку. Короткая стрельба точна и экономна. Выжившие палубные трэллы перебиты на месте. Управляемое дронами оружие превращено в бесполезные обломки, и даже херувим-телохранитель Йерулиана Хакса сражен единственным выстрелом в ангельскую голову.

Ударный командор Дартарион Варикс и его ветераны Первой горты Третьего зубца захватывают мостик и, как следствие, транспортный ковчег Механикума «Омниссия». Варикс снимает боевой шлем, обнажив загорелую бритую голову и отмеченные мрачным высокомерием наследственные черты примарха.

– Докладывай.

Оронти Праеда собирается дать гордый ответ, но вместо него говорит логиста минора Ауксабель.

– Все идет по плану, господин, – сообщает она ударному командору. – «Дентиликон» движется рядом и высылает к нам катера.

– Что ты делаешь? – выдавливает из себя магос доминус. Круциам и Хакс точно так же с недоверием таращатся на логисту.

– Но магос доминус отправил охранные машины в двигательный отсек, господин, – продолжает она. – Им приказано взорвать плазменный двигатель и уничтожить корабль.

Дартарион Варикс кивает, и, подняв брови, переводит взгляд на Оронти Праеду.

– Славная попытка, – отдает должное магосу доминусу Варикс. А затем обращается к Ауксабель:

– Прикажи Фасалу Сколтону и его подразделению направится на перехват охранных машин.

– Так точно, господин.

– Наши оборонительные возможности? – спрашивает Варикс с тонкой, ироничной улыбкой.

– В качестве предосторожности заряжены батареи ближнего действия обоих бортов, – отвечает логиста.

– Пусть мостик проинформирует мастеров артиллерийских палуб, что нас все еще атакуют. Используйте коды авторизации магоса доминуса. Батареям приказано открыть огонь по готовности.

– Как прикажете.

– Ауксабель… – произносит Праеда. Он переводит взгляд от логисты к Кворвону Кришу и ко мне. От моего тела трэлла он недоверчиво направляет оптику на ударного командора. – Прошу, пощадите…

Варикс поднимает палец, заставляя его замолчать.

– Вот и все, – говорит Варикс, указывая на потрясенное лицо магоса доминуса.

В то время, как ударный командор Альфа-Легиона и магос Механикума смотрят друг на друга, незначительная артиллерия ковчега открывает огонь. Залп разрозненный, но на дистанции прямого выстрела он превращает не поднявший щиты «Дентиликон» в пылающие обломки.

Когда разорванные фрагменты эскортного корабля удаляются, проплывая перед обзорными экранами, Дартарион Варикс говорит Праеде:

– Отчаяние. Подавляющая безысходность. Мольба, возможно не за свою жизнь, техножрец, но за жизнь других. Все это – доказательство, что наша работа сама по себе награда.

Затем ударный командор кивает своим воинам, и на мостике на секунду вспыхивает точный огонь. В элапсид/гамма-кхи-сигма-лямбда-дельта вражеский командир Оронти Праеда умирает. Как и Манус Круциам и Йерулиан Хакс.

Варикс поворачивается к миноре Ауксабель.

– Значит, вы получили мое сообщение.

Агент-спаратои в качестве ответа стучит по имплантату в зубе.

– Хорошая работа, – хвалит ее Дартарион Варикс. Он также кивает мне и Кворвону Кришу.

– Логиста Ауксабель, – обращается Варикс, шутливо используя псевдоним агента. – Мы управляем кораблем?

– С трудом, господин.

– Что ж, сделайте все возможное, чтобы «Омниссия» вошла в систему. С командиром Альфа-Легиона установлен контакт?

– Легионерские сигнатуры установлены, – информирую я его. – Командует мастер-терзатель Армилл Динат.

– Армилл Динат, – повторяет Варикс. – Восстание?

– Перекинулось на окружающие луны, – сообщает Ауксабель. – Его представили, как бунт, но вспышки систематичны и выдают чрезвычайно скоординированные схемы. Предполагаю, что это предвестие операции всепланетарного уничтожения, господин.

– Легион раскрывает себя, – подтверждает ударный командор. – Если Армилл Динат командует с поверхности планеты, значит в его распоряжении, видимо, три-четыре батальона легионеров и вспомогательные подразделения спаратои. Вероятно, на подходе дополнительные силы. Астропат?

– Три тяжелых крейсера Альфа-Легиона подтвердили вход в систему, – сообщает Кворван Криш. – А из Глубин Биссда-Эскона прибыла боевая баржа «Омикрон» с дополнительными подкреплениями.

Варикс одобрительно кивает.

– Магистр Криш, – обращается он к астропату, – я хочу отправить сообщение мастеру-терзателю Динату.

– Содержание, ударный командор?

– Передайте мастеру-терзателю, что перенаправленные на подавление мятежа силы Механикума и боевая группа титанов нейтрализованы. Боги-машины и их транспорт в руках Альфа-Легиона. Сообщите ему, что его действия вынудили нас отступить от директив собственной операции, но выполнение дополнительных задач завершится через… Элапсид?

– Элапсид/гамма-хи-сигма-омикрон-дзета, – докладывает боец.

– Пять минут, – заканчивает Дартарион Варикс. – «Омниссия» направляется ему на помощь, а моя ветеранская горта ожидает его распоряжений.

– Мы отправляемся на Каллистру Мунди, господин? – спрашиваю я.

– Да, – подтверждает Дартарион Варикс. – Мой брат-командор желает провести там Терзание.

– Господин, – я подтверждаю приказ.

Терзание.

Это больше, чем просто слово.

Моя внутренняя база данных определяет его, как символ. Стратагему.

Терзание – это выражение искусства войны XX Легиона. Это опыт, как обвинителя, так и пострадавшего. Замешательство. Беспорядок. Предательство. Паника. Ужас. Вражеские силы, преследующие призраков. Наши враги, сражающиеся друг с другом. Мы наблюдаем, как они раскрывают свои слабости. Как они проходят путь от отчаяния до уничтожения. Мы приводим их в бешенство. Затем, когда они больше не выдерживают, когда оказываются на алтаре нашего тактического совершенства, мы приносим их в жертву неотвратимого. Ураган скоординированных атак. Альфа-легионеры, сверкая дульными вспышками болтеров, появляются из-за каждого угла, из каждой тени, из-за облика каждого, кто считается другом и союзником.

Такую картину истребления стоит увидеть.

– Мастер-терзатель взывает к легионерам Двадцатого, – говорит нам Дартарион Варикс, – желая покончить с этим миром. Мои братья, мы принимаем участие в исключительной операции. Терзание Каллистры Мунди начинается.

Крис Райт
ВЕРНОСТЬ

Каждый день он просыпался с мыслью о том, что снова находится на Просперо.

В начале каждого суточного цикла в каюте раздавался звон, вырывая его из сна. И тогда, лежа в темноте, он на миг ощущал вкус кристаллической пыли. Он смотрел вверх, ожидая увидеть несущиеся темно-серые облака и зигзаги молний.

Затем вспыхивали люмены каюты, и он видел раскрашенные стены, оружейные стойки, пустые курильницы.

Он никогда не пользовался ими, несмотря на то, что через регулярные промежутки времени слуги приносили ему новые бутылочки с маслом. Он не знал, как правильно зажигать их.

«Буря мечей» была флагманом другого Легиона. На ней все – запахи, звуки, аромат воздуха и тысячи обычаев – было незнакомым. Он прежде никогда не бывал на корабле Белых Шрамов. И не знал никого, кому приходилось.

Его хозяева были заботливыми. Похоже, они больше знали об особенностях его Легиона, чем он об их, что немного раздражало. Но он быстро учился. Он изучал их так же внимательно, как и они его. В тех случаях, когда считал применение своих умений ненавязчивым или же полагал, что оно пройдет незамеченным, он пользовался ими, осторожно приоткрывая пути прошлого и будущего. Это помогало ему больше понять.

В последние дни пребывания на Просперо такая практика стала опасной, так как притягивала к нему оставшихся на планете призраков. Поэтому он научился соотносить применение талантов с возможным риском. Избавиться от этой связи было непросто, особенно, когда сны были такими реалистичными.

Но с течением времени, по мере того, как «Буря мечей» уходила в глубокий космос, удаляясь от мира иллюзий, становилось легче. Благодаря помощи отзывчивого Есугэя к нему постепенно возвращался вкус к жизни.

Он очнулся. Корвид Ревюэль Арвида из Четвертого братства вспомнил, кем он был и задумался над тем, кем мог стать.

Иногда, в мыслях, он по-прежнему бродил по стеклянной пыли Тизки, что-то разыскивая среди пепла.

Но в реальном мире он сбежал.

– Ты знал Аримана? – спросил Есугэй.

Арвида покачал головой.

– Мы несколько раз разговаривали.

– Мне кажется, он пользовался уважением. Я прав?

Для Арвиды вопросы были неудобными. XV Легион не относился к самым многочисленным, но все равно насчитывал в своих рядах десятки тысяч воинов. А Есугэй, видимо, считал, что корвид знал все о каждом братстве.

– Он был одним из немногих, к кому прислушивался примарх.

Есугэй сидел лицом к нему в белых одеждах провидца бури. Вокруг них были расставлены ярко горящие свечи, освещавшие длинные полосы бумаги, исписанные каллиграфическим почерком.

Арвида чувствовал сдержанную силу, заключенную в сидящем напротив воине. Она отличалась от его собственной, но, тем не менее, была могучей. Дары варпа были подобны акцентам – язык тот же, но произношение различное. Арвида догадывался, что Есугэй не обладал всем спектром возможностей, присущих Мастеру Храма, но ничего постыдного в этом не было. Силы провидца бури ощущались каким-то образом… скованными, словно он по собственной воле ограничивал использование энергии Великого Океана.

Для Арвиды это было странно. Впрочем, в свете произошедших событий, возможно просто благоразумно.

– Он мне нравился, – признался Есугэй. – Я надеялся, что…

– На планете окажется он, а не я?

Есугэй улыбнулся в ответ. Арвида смог оценить добрый нрав V Легиона. Есугэй при всей своей очевидной боевой мощи, вел себя непринужденно.

– Я рад, что один из вас выжил. Это удача.

И снова Арвида почувствовал укол беспокойства. Чего хочет от него Есугэй? Чего ожидает?

– Мы были разделены, – сказал провидец бури. – Как и все Легионы. Но избавились от испорченной крови в своих рядах. Нам необходимо начать все с начала. Этим занимается Хан. Перед тем, как вернуться на войну, мы будем очищены.

– Я слышал об этом.

С тех пор, как они покинули Просперо, флагман Легиона охватила бурная деятельность. Были созданы трибуналы и издан приказ: тем, кто отречется от Гора, будет даровано своего рода прощение – шанс послужить на передовой, атакуя захваченные врагом объекты.

Многие из этих заданий были практически самоубийством. Арвида счел, что в этом и заключался смысл.

– Когда я задумываюсь над этим, мне приходит в голову вот что, – произнес Есугэй. – Твой Легион погиб. Ты единственный оставшийся в живых. Мы понесли потери. Если у тебя есть желание служить, то мы примем тебя.

– Я из XV Легиона, – напомнил Арвида. – Я давал клятвы.

Есугэй кивнул.

– Понимаю. И не хочу принуждать тебя. Но подумай над этим – тебе здесь рады. Когда-то наши братства служили вместе с вашими. Нет ничего страшного в том, чтобы возобновить эту практику.

Арвида отвернулся и посмотрел на покрытые письменами ленты. Он оценил мастерство чернильно-черных завитков. Несомненно, это была работа самого Есугэя, и также, несомненно, в ней был скрыт определенный смысл. Возможно, сконцентрировавшись, корвид смог бы раскрыть его. Было время, когда подобная задача была для него тривиальной. Но сейчас, по-прежнему испытывая слабость после тяжелых испытаний, легионер Пятнадцатого понимал, что не справится так просто.

– Я знал, что не умру на Просперо, – сказал он, – но у меня не было видений о том, куда заведет меня судьба. Я по-прежнему слеп. Ты знаешь о зрении корвидов? Его сложно утратить.

– Оно вернется.

– Может быть. До того момента не проси меня о выборе.

– Конечно. Занимайся. Но подумай о моем предложении, хорошо? Мы можем снова обсудить его.

– Так и сделаем, – Арвиде захотелось сменить тему разговора. – Так что будет с теми, кто попал под трибунал? Всех ли простят?

– Хану решать. Он будет руководить судом. Некоторые знали больше остальных. Хасик… Не знаю. Это тяжело.

Арвида по-прежнему чувствовал в воинах Хана непроходящее замешательство. Многие из них говорили легионеру Тысячи Сынов, что гордятся согласием в своих рядах. Им было непросто думать о том, чтобы пролить кровь других Легионов. И почти немыслимо, что такое должно произойти внутри орду.

– А если они не отрекутся? – спросил Арвида.

– Некоторые так и поступят. Они дали цусан гараг. Клятву на крови. Она связывает их.

– Они не знали, чему поклялись.

Есугэй искоса взглянул на него, словно желая сказать «ты знаешь, что варп думает о жалости».

– Не имеет значения. Клятва дана. Им будет дан шанс, но они не воспользуются им.

– И что тогда?

– Хан освободит их. Вот и все.

«Освободит их». Фраза была на редкость смягченной.

– Мне кажется, это расточительно, – заметил Арвида.

– Это наши обычаи, – сказал Есугэй. – Пусть мы и несем оружие Единства и символы Империума, но в наших душах по-прежнему степи.

Задьин арга задумался.

– Думаю, станет хуже. Сейчас братства ожесточены, и мы не забудем давнюю свирепость.

Он взглянул на Арвиду.

– Ты мог бы помочь нам, – сказал Есугэй. – Я вижу в тебе таланты Аримана.

И вот снова. Провидец бури был, определенно, настойчив.

– Я подумаю об этом, – сказал Арвида, не глядя ему в глаза.

В своих снах он вернулся.

Они привыкли называть их осознанными сновидениями, отдавая себе отчет в ложности такого определения. Но это было только полуправдой. Часть легионера знала, что он оставался без сознания на «Буре мечей». Другая же, не по своей воле бродила среди руин, продолжая искать.

Арвида с самого начала пытался покинуть Тизку, верно считая, что сожженные варпом руины города станут пристанищем чудовищ. В поисках более чистого воздуха он несколько дней шел трудной дорогой из столицы в горы.

Но почему-то там стало только хуже. Среди голых холмов стояли подобно стражам тонкие стволы елей, заслоняя беззвездное небо. Воин видел с высоты панораму разрушений, и от ее бескрайности нельзя было скрыться. Неосвещенная территория Тизки тянулась к северному горизонту, напоминая громадный черный шрам на лике опустошения.

Воздух и здесь был грязным, даже когда буря сотрясала хрупкие останки деревьев. Арвида ощущал запах токсинов через вокс-решетку, зная, что они рано или поздно одолеют его организм. Ходьба утомила корвида, и это его встревожило: ничто не должно было изнурить космодесантника, не при его физиологии.

Порой Арвида, завывая от горя, проклинал Каллистона за то, что тот вернул его на Просперо. Он начал охотиться, гнаться за любым признаком врагов. Когда легионер вернулся в город, держась теней и выискивая цели, все, что он нашел – это пустое эхо. Он стал сомневаться во всем, что произошло после высадки на планету.

Вскоре пришли призраки. Каллистон был первым, нашептывая во тьме. Арвида видел его несколько раз – он стоял на вершинах отдельных башен, вырисовываясь на фоне ночного неба. Поначалу корвид пытался добраться до него. И сдался только после четвертой попытки, когда взобравшись по поверхности сгоревшего купола, нашел на вершине только густой слой пепла без единого отпечатка ног.

Другие призраки не были такими безобидными. Во тьме по-прежнему скользили рычащие с ненавистью духи убитых Волков. Из потревоженной земли поднимались забытые обитатели Просперо, охотясь на легионера. Их тела превратились в прозрачные оболочки, наполненные эфирной субстанцией. Он научился изгонять их, но применение силы все больше истощало его.

Арвида начал голодать. Сон и явь слились воедино. Он находил врагов не из плоти и крови, а всего лишь призраков и эманации.

И тогда, чтобы не сойти с ума, Арвида стал искать реликвии. Он не знал точно, что именно, какую-нибудь частицу старого светлого мира. Не оружие, но фрагмент чего-то более благородного. Библиотеки и хранилища сгорели, но он полагал, что даже Волки должны были оставить хоть что-то.

Долгое время он находил только прах. Воин приблизился к центру города, где все еще возвышалась громада разрушенной пирамиды Фотепа. Он чувствовал среди расколотых плит вспышки энергии. На некоторых обсерваториях сохранились медные купола, хоть и выжженные дочерна.

Арвида обошел каждую из них, отбрасывая барьеры, которые некогда закрывали доступ всем, кроме избранников культов. Он бродил среди терзаемых ветром груд обломков, глубоко погружая в них руки, роясь в слоях мусора.

В тот момент, когда его перчатки наконец-то задели глубоко засыпанный предмет с твердыми гранями, он очнулся.

Арвида открыл глаза и увидел, что люмены в каюте включены. Увидел оружейные стойки и курильницы. Возле кровати пульсировал мягкий свет – корвида снова вызывал Есугэй.

Легионер Тысячи Сынов поднялся, сбросив шерстяное одеяло на пол. Основное сердце учащенно билось.

Он поднял правую руку, которой задел предмет в своих снах. Повернул ее к свету – бледную кожу усыпали красные пятнышки. Глядя на руку, он снова почувствовал зуд, словно под кожей ползали насекомые.

Воин сжал кулак, и раздражение немного стихло. Он поднялся, покрутил плечами и размял руки.

– Ты готов? – спросил по связи Есугэй.

Арвида взглянул на свое отражение в зеркале над умывальником. Было ли покраснение под глазами вызвано усталостью? Или же сыпь и в самом деле так быстро распространялась?

– Готов, – подтвердил он и, одевшись, отправился в арсенал.

На тренировки Арвида надевал доспех. Несколько раз ремесленники V Легиона предлагали отправить багровую броню в кузни. Она была в плохом состоянии, и Белые Шрамы стремились обходиться с сыном Просперо, как с почетным гостем.

Арвида всегда отказывался. Его доспех сохранил ему жизнь, поэтому он сам заботился о нем. Максимум, на что он согласился – одолжил инструменты и слуг, все остальное – от основного обслуживания до постепенного удаления попавшей грязи – он делал сам.

Арвида был вооружен только коротким клинком в правой руке. Напротив стоял Есугэй с точно таким же оружием. Провидец бури тоже был в полном доспехе. Воины находились в просторной комнате с белыми стенами и полом из полированного рокрита, с зеркального потолка свисали многогранные люмены.

Это был уже третий спарринг между Арвидой и Есугэем. Белый Шрам легко выиграл предыдущие схватки, но разрыв сокращался. Арвида медленно покрутил клинком, описав вокруг себя широкую восьмерку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Есугэй, сохраняя идеальную неподвижность.

– Хорошо.

– Я мог бы отправить тебя на спарринг с любым воином Пятого Легиона.

– Знаю.

– Тогда почему я решил победить тебя лично?

Арвида улыбнулся. Легкие подначивания были частью процесса – Есугэй хотел разозлить его, заставить закипеть кровь.

– Ты хочешь понаблюдать.

Есугэй поднял меч – изогнутый клинок с единственным режущим лезвием, по всей длине которого были нанесены хорчинские руны. Оба оружия были обесточены, тем не менее, оставаясь смертоносными на короткой дистанции.

– Тогда начнем, – сказал Есугэй, принимая защитную позицию.

Арвида расслабился. Дело было не в настоящей проверке физического восстановления – оно завершилось. И не в испытании на владение оружием. Он знал, что задумал провидец бури и для чего. Странным образом это тронуло Арвиду.

Белый Шрам атаковал, начав с резкого выпада в грудь. Сын Магнуса ответил, заметив ложную медлительность движения и скорректировав парирующий удар. Сцепившиеся клинки на миг заскрежетали лезвиями, а затем разошлись.

Все дело было в движении. Несмотря на более крупные размеры, Есугэй был быстр и искусен. Среди Белых Шрамов не водились слабые фехтовальщики, и задьин арга пользовался своими умениями с воображением. Арвида, как и много раз до этого, был отброшен назад, отступая через пустую комнату в ливне искр.

Скорость увеличилась. Арвида держал прямой клинок обеими руками, вращая его перед собой сверкающей защитным кругом. Легионер Пятнадцатого ничего не пропускал. Каждый удар встречался с блоком, и защита оставалась прочной.

Но Есугэй проверял не фехтовальное мастерство.

Провидец бури не сбавлял темп, меняя угол атак. Он безостановочно прощупывал защиту, метя в слабые места Арвиды. Одним из них был правый наплечник, поврежденный на Просперо, из-за чего плохо стыковался с брассаром. Оба воина знали, что выполненный с идеальной точностью укол в него нанес бы глубокую рану. Поэтому наплечник стал центром притяжения дуэли, ее краеугольным камнем, вокруг которого действовали легионеры.

В конце концов, все решила ошибка. Арвида был оттеснен серией стремительный рубящих ударов крест-накрест и понял, что прижат к стене. Он контратаковал, пытаясь изменить ход схватки и отвоевать пространство. Его левая нога поскользнулась всего на сантиметр, но это была та минимальная ошибка, которая решала исход подобных дуэлей.

Арвида инстинктивно понял, что поврежденный наплечник открыт. Его разум за миллисекунды осознал опасность, и воин напрягся, чтобы блокировать неминуемую атаку.

Но затем он впервые за несколько месяцев увидел это. Контур тела Есугэя распался на фрагменты, и блеклый образ руки с мечом мелькнул с другого направления, в стороне от наплечника, чтобы нанести удар в развернувшегося оппонента.

Это был всего лишь миг ока времени, но его хватило – в вихре финтов, уклонов и обманных движений Арвида узрел будущее.

Поэтому он не стал защищать открытый наплечник, но направил клинок прямо в нагрудник Есугэя. Рука провидца бури ушла именно туда, где находился призрачный образ, позволив мечу Арвиды пройти мимо нее. Прямой клинок глубоко вонзился в золотое украшение в виде головы дракона, находившееся сразу под горжетом Есугэя.

Оба застыли. Направленное вверх острие меча Арвиды оказалось под подбородком провидца бури.

Белый Шрам тихо рассмеялся и опустил оружие.

– Ты видел! – радостно произнес он. – Я чувствую, что у тебя получается.

Арвида отступил. Вопреки себе, он не смог сказать, что недоволен. Зрение корвида вернулось.

– Это был всего лишь проблеск.

Есугэй хлопнул его по плечу.

– Но ты знаешь, что оно вернется.

– Возможно. Для старого шамана ты хорошо сражался.

Есугэй засмеялся и отступил, снова подняв клинок и принимая боевую стойку.

– Тогда, повторим, – сказал он.

Поединки продолжались еще шесть часов, прежде чем Есугэй позволил ему отдохнуть. К тому времени Арвида был выжат как лимон, физически и морально. Он, прихрамывая, вышел из комнаты, чувствуя жжение старых ран и вернувшееся утомление.

Его сопровождал Есугэй. Арвиде было приятно отметить, что провидец бури, по крайней мере, тяжело дышал, выходит, больно было не только ему.

– Сколько раз? – спросил Есугэй, следом за Арвидой выйдя в широкий коридор.

Тот пожал плечами.

– Может быть трижды. Это были всего лишь обрывки.

– Но это начало.

Они шли по длинному коридору. Мимо сновали сервы в белых куртках, спеша по своим заданиям. Все отдавали честь – Есугэю с радостью, Арвиде с настороженным любопытством. Как обычно, «Буря мечей» кипела движением и энергией, как огромный, приготовившийся к броску зверь.