Текст книги "Бомба для монополии"

Автор книги: Крис Пуллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

18

– Хай, Джек.

– Хай, Тим. Рад тебя видеть.

Джек Глеу протолкался сквозь толпу и похлопал Гудалла по плечу. Вокруг них не мгновение закрутилась толчея – туристы, в основном американцы, и крестьянки, одетые в черное, одна даже с живой белой курицей, которую она несла в коричневой руке за связанные желтые лапы. Толпа постепенно расползлась по пыльной главной улице Лос-Чилоса.

– Встречай банду. По крайней мере, мою часть.

Гудалл разглядывал их одного за другим. Первый – высокий, похожий на испанца парень, очень смуглый от загара, а не от природы, тонкий, с костлявыми руками и ногами.

– Тони Монтальбан. Бывший Испанский Иностранный Легион.

Тонкое лицо Монтальбана, с длинным острым носом, имело меланхолическое выражение. «Ему бы еще эспаньолку, – подумал Гудалл, – и будет выглядеть как тот сумасшедший рыцарь, Дон-Как-его-там». Рукопожатие испанца было долгим и выразительным и сопровождалось похлопыванием по плечу Гудалла. В какой-то миг Гудалл даже подумал, уж не собирается ли тот еще и поцеловаться.

– Билл Айнгер и Колин Уинтл. Я знаю, что они выглядят как родные братья, но они двоюродные. Беннет взял их из центра малолетних правонарушителей у Гарета в Уэльсе. Пытался уговорить Гарета присоединиться к нам, но тот не захотел.

– Так вы не солдаты?

Колин усмехнулся ему.

– Нет еще, мистер Гудалл. Но собираемся.

Короткое, но твердое рукопожатие.

– Увидим. Только называйте меня сержант или Тим.

«Тощие, голодные и крепкие, – подумал он, – отлично. Но, Господи Боже мой, слишком уж молодые».

– О'кей. Берите свои вещи. Надеюсь, вы едете налегке, поскольку багажника у наших колес нет.

Он показал через широкую жаркую замусоренную улицу на джип. Автобус рычал, испуская дизельные пары. Он уже разворачивался и должен был пересечь улицу и подъехать туда, где уже собралась очередь крестьян и туристов, направляющихся назад в Сан-Хосе. Гудалл и Глеу отделились от остальных.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Тим.

– И правильно делаешь.

– За нами идут несколько хороших ребят.

– Если они не окажутся лучше этих, мы будем в дерьме по уши. Даже глубже, чем я думал.

Он подхватил спутника под локоть и почти повел его через улицу.

– Так или иначе, Джек, что тебя-то привело? Я понял, ты оставил такие дела.

– Так и есть, Тим. Но ты знаешь, как это бывает. Я не могу принять то, во что превратилась эта хренова Англия.

Это касалось не только скошенных георгинов. Это касалось правительства, которое грабит тебя не глядя, а потом повышает налоги после того, как поклялось этого не делать, футбольной команды, которая стала на треть черной, но по-прежнему проигрывала, и холодной мокрой погоды. Не в последнюю очередь это касалось толстой сквернословящей комедиантки с телевидения, которая ввела его в долги, и того, что жена не давала ему развода. К этому добавлялась перспектива захиреть, как замерзшая роза, и никакой весны впереди.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, дружище.

Айнгер и Уинтл уже сидели в джипе на заднем сиденье с ломтями дыни в руках, и их перемазанные соком лица расплывались в широких улыбках. Монтальбан купил дыню на остановке и теперь со знанием дела учил их как надо выбирать.

«Хорошо», – подумал Гудалл. Он уселся на водительское место, Джек рядом с ним.

– Когда-то и я был таким, – сказал он.

Гудалл повернулся, глянул через плечо, поймал взгляд одного из улыбающихся бирмингемцев. Он так и не был уверен, кто из них кто.

– Если вам после дыни захочется кое-куда, я не виноват, – сказал он.

Он объехал тяжело нагруженного осла и посигналил оборванцу, который ехал на нем, приставив указательные пальцы к макушке.

Вторая группа, состоявшая из Джеффа Эриксона, гуркхов Билла и Бена и Хулиана Санчеса, прибыла ближе к вечеру. Ночь опустилась над верандой старой «финки», прежде чем они принялись за свою свинину, фасоль и тортильи. Когда Дита, на сей раз с минимальной помощью, убрала со стола, Паркер собрал их вместе. Теперь у них было электричество, провод шел от генератора на холме, и еще были гамаки. Всю вторую половину дня Айнгер и Уинтл развешивали их как следует.

– Парни, я думаю, что могу сказать вам, какого рода предприятие ждет нас в ближайшие два дня...

Паркер оглядел их. Они сидели тихо и внимательно слушали. Два испанца стояли позади и курили сигареты с черным табаком.

Все будет совсем не так, когда суровая команда вернется завтра или послезавтра – Смит и Стрэханы, даже эти дураки, должны следовать казарменным традициям САС. Но те, кто был перед ним сейчас, были или слишком стары для таких детских штучек, или слишком юны, или не понимали жаргона. «Господи», – подумал он, и что-то, что он назвал бы отчаянием, коснулось его. Он подобрался. Где-то позади него Дита мыла тарелки – злобный звук. Он все еще чувствовал злобу при мысли о ней.

– Тим, вместе с Джеком в качестве второго командира будешь распоряжаться здесь три дня. Ваши обязанности делятся на три части. Вы прокрутите программу тренировок, приемлемую в том климате и условиях, где мы будем действовать. У Тима есть отличная идея насчет всего этого. Второе. На другом склоне холма, за тем современным зданием, которое вы можете увидеть на вершине, растет лес и есть лесопосадки. Это будет наша главная тренировочная территория в ближайшие три недели до начала. Я хочу, чтобы Тим и Джек все выяснили завтра или послезавтра, оценили наши возможности, особенно в свете того, что уже известно Тиму. Третье. В нашем отряде есть шесть человек, у которых нет опыта службы в специальных частях и они не знакомы с традициями тех полков, в которых мы служили. Вы познакомите их с основами: как три патруля из четырех человек каждый с четвертым патрулем в прикрытии проникнут на вражескую территорию и, действуя самостоятельно, но согласованно, достигают поставленной цели... Так, Джек?

– Мы знаем, как распределимся?

– Нет. Это выяснится по ходу тренировок...

Паркер вдруг ощутил по реакции людей, что фокус внимания переместился с него на что-то другое. Он осознал, что звон посуды смолк и что запах духов, который он начинал ненавидеть, хотя тот и волновал его, приблизился.

Он обернулся.

– Дита, тебе нечего здесь делать.

– Нет, есть, – сказала она. – Я в твоей армии, Ник. Точно так же, как и любой из этих солдат.

– Очень хорошо.

Она прошла среди наемников. На миг он подумал, что она собирается сесть рядом с Гудаллом, который думал так же. Но она устроилась рядом с испанцами, позади всех, взяла сигарету у Санчеса и прислонилась к стойке, подпиравшей кровлю веранды.

– У вас есть еще одно дело. Вы встретите тикобусы и проводите на место другую половину нашей веселой компании, когда они приедут. Кто этим займется, решите сами.

Дита выпрямилась.

– Я могу водить джип. И я могу уладить проблемы, которые могут возникнуть в Лос-Чилосе.

Паркер глубоко вздохнул.

– А, но ты идешь со мной и Джеффом, – сказал он, и его слова прозвучали так, как если бы камень упал с высоты в тихий пруд.

– Куда это?

– Пуэрто-Лимон. Позаботиться о нашем снаряжении, проверить его, устроить доставку. Джефф – потому что он наш эксперт по оружию. Ты – потому что знаешь язык.

Она закурила сигарету, выпустила струйку дыма под лампу, которая висела между ними. Неожиданно тряпка, которую она держала в руке, взметнулась и пришибла огромного москита, который вился вокруг.

– Я тебе не нужна. Один из этих парней может переводить тебе с испанского, и они знают, как назвать оружие и все такое, – она указала на Монтальбана и Санчеса.

– Они плохо говорят по-английски, и им нужно тренироваться с остальными.

Она отбросила сигарету в темноту и вернулась внутрь здания.

Слегка сбитый с толку ситуацией, которую он не понимал и которая ему не понравилась, Джефф прочистил горло.

– О'кей, босс. Но как мы попадем в Пуэрто-Лимон?

– На самолете. Пилот – австралиец по имени Дуг Харви.

– Скорее ты, чем я, – пробормотал Гудалл.

– Кстати, об этом, – сказал Паркер. – Билл, Бен, Колин и другой Билл встают раньше всех – ими командует Тим. Задача – расчистить и выровнять нормальную полосу так, чтобы самолет мог садиться и взлетать без угрозы для жизни. Триста метров длины, пятнадцать метров ширины. Минимум. К девяти часам. Все ясно? Отлично. Отбой сейчас и без возражений.

19

– Проблемы?

– Можно сказать и так. Не дают посадку.

Харви направил самолетик прочь от аэропорта, состоявшего из взлетной полосы с контрольной башенкой, трех ангаров и административного здания, стоявшего между главной южной дорогой и Атлантикой. Он сделал широкий разворот над лиловым морем и прошел к мысу на юг от порта и города, скользя над скалистым берегом, прежде чем начать вторую попытку.

Джефф, взглянув вниз, на город, неожиданно воскликнул:

– Господи Боже, да они стреляют по нам!

– Что?

– Вниз, вниз смотри.

Огромное облако белого дыма, похожее на скопище сотен клубков шерсти, внезапно расплылось под ними, закрывая обзор. В облаке загорались маленькие оранжевые вспышки.

Дита усмехнулась.

– Фейерверк, – сказала она.

– Фейерверк? Днем? В одиннадцать часов утра?

Ее улыбка стала еще шире, и она утвердительно кивнула.

Паркер развернулся к ней.

– Так что там за чертовщина?

Но прежде чем она смогла ответить, Харви сказал что-то по-испански и сдвинул один из наушников.

– Черт его возьми. Он пьян. Он говорит, что аэропорт закрыт, но мы можем сесть, если так хотим. Вот дерьмо. Какой сегодня день? Двенадцатое октября? Я должен был вспомнить.

– А что это значит – двенадцатое октября?

– El Dia de la Rasa. День Народа, Испанского Народа, день, когда Колумб открыл Новый Свет. Это большой праздник. Видите тот остров за мысом? Это Увита. Он там пристал в своем последнем плавании. Лимон претендует на всю славу, так что они раздувают из этого большое дело.

Самолет стукнулся колесами о землю и покатился по полосе. Когда он замер, в поле зрения оказались здания аэропорта и три или четыре других самолетика, более или менее потрепанных, стоявших неподалеку. Прибыли. Харви заглушил мотор, встал, протиснулся между пассажирами и хлопнул дверью кабины. Внутрь ворвался жаркий воздух – и тишина. Только вдали слышались хлопки выстрелов, когда взлетали в небо ракеты фейерверка в четырех километрах от них.

На выходе Харви подал руку Дите, но она этим не воспользовалась.

– О'кей, на сегодня все, – сказал он Паркеру. – «Буллбургер» позвонит мне, если они найдут камеру, которая, как я считаю, мне понадобится для вашей работы. На это, по моим расчетам, нужно десять дней. До тех пор – Hasta la vista!

Он поднял руку в издевательском салюте и полез назад. Винты закрутились, и поток горячего воздуха ударил по ногам. К тому времени, как они добрались до стеклянных дверей административного здания, самолет уже летел.

Двери были закрыты.

– Я не могу поверить, – воскликнул Паркер. – Здесь закрыто!

Джефф мрачно ухмыльнулся.

– Или нас закрыли, – сказал он. – Это как посмотреть.

«Закрыли» – это было точнее. Как большинство официальных аэропортов и взлетных полос в мире, этот был окружен сплошным забором с колючей проволокой поверху. Ворота были заперты на висячий замок, и внутри не было ни одной машины, только мопед. Горячий ветер дул с моря, жарко дышала земля. Наполовину оранжевый конус, указывающий направление ветра, рвался в безнадежных попытках освободиться.

– Но Харви же говорил с кем-то. Кто-то на наблюдательной вышке сказал, что он может сесть, – пожаловался Паркер.

Проржавевшая внешняя лестница вела к стеклянной двери. На крыше радар обшаривал небо, в котором не было самолетов, хотя огромные чайки без усилий одолевали ветер, скользя над волнами. За стеклом маячил высокий африканец в зелено-желто-черной футболке и красной бейсбольной шапочке, из-под которой виднелись наушники плейера, висевшего на поясе из змеиной кожи. Пульт перед ним был завален надкусанными тортильями, а в руке он держал бутылку белого рома.

Он не шелохнулся, когда Паркер и Джефф застучали в стекло запертой двери, но когда к ним присоединилась Дита, он увидел ее отражение в наклоненном стекле перед собой и повернулся к ним, оскалив белые зубы в усмешке. Возможно, он ждал именно ее.

– Рад видеть тебя, – закричал он, открывая дверь. – Ты, должно быть, воплощаешь мои пьяные мечтания.

Он говорил по-английски, произнося гласные чисто, почти по-уэльски. Он впустил Диту и захлопнул дверь у Паркера перед носом. Они смотрели, как она подошла к пульту, присела на уголок, засмеялась и откинула волосы назад. Парень плеснул ей в пластиковый стаканчик рома и кока-колы. Они поболтали еще, и она засмеялась снова, затем он протянул руку и пощупал белую ткань ее брюк, черная рука погладила ее бедра. Она встала с пульта, приблизила губы к его уху и что-то зашептала, поглядывая на двух мужчин снаружи. Он с энтузиазмом покивал, но остался у пульта, а она вернулась к двери и закричала через почти звуконепроницаемое стекло:

– Гасконь говорит, что выпустит меня отсюда и всех нас наружу, если я его взасос поцелую или если вы дадите ему двадцать долларов.

– Это несерьезно.

– Должна сказать, что серьезно. И поверьте мне, Газза не шутит.

Паркер посмотрел на Джеффа.

– Она шлюха, знаешь ли. Трахнула Тима прошлой ночью.

Джефф поджал тонкие губы и нахмурился. Он пошевелил большими руками, руками строителя, выпрямил сильные пальцы.

– Мистер Паркер, я думаю, вы должны заплатить, – сказал он.

Дита представила своего нового приятеля как Гасконь Амброзия Уатта, и они пошли за ним через продуваемую ветром взлетную полосу, вокруг закрытых зданий к большим стальным воротам. Газза шел, положив руку ей на плечо, а она обнимала его за талию. Он был высокого роста, и ей приходилось смотреть на него снизу вверх, когда она хотела ему что-нибудь сказать или посмеяться вместе с ним.

– Видишь, что я имел в виду? – проворчал Паркер.

Джефф воздержался от суждений – на самом деле ему всегда было нелегко осуждать кого-то, он предпочитал принимать людей такими, какие они есть.

Газза открыл замок, снял цепь и отворил ворота. Паркер отдал ему двадцатидолларовую бумажку, и он тут же стал целовать Диту – долго, с комическими ужимками, пока она не задохнулась от смеха.

– Он опустился до этого, – простонала она. – Он на самом деле снизошел.

Вся эта ужасная сцена завершилась тем, что Газза разорвал банкноту пополам и половинку отдал Дите.

– Видал, мужик? – сказал он, закрывая за ними ворота.

– Здесь есть такси или автобус?

– Автобус будет дня через три. Такси можете вызвать по телефону, – он указал на телефонную будку возле пустой автобусной остановки. – Но черт подери, мужик, тут всего-то полчаса ходьбы до города. И день чудесный... В город – направо, – добавил он без всякой необходимости.

Дорога была двухполосной, а покрытие такой ширины, что две машины едва могли разъехаться, и часто шла по самому краю обрыва. С другой стороны были хижины из самых разнообразных материалов – от контейнеров и ржавого железа до картона в бамбуковых рамах. Между ними росли пальмы, кукуруза, бананы и апельсины, паслись куры, ослы и пара коров. Весьма немногочисленные обитатели были по большей части черными. Вряд ли здесь было оживленное движение в сторону города, который раскинулся над полукруглой бухтой на километр в длину. Фейерверк продолжался, в небо летели ракеты.

Паркер пошел рядом с Дитой.

– Что он имел в виду – автобус через три дня?

– El Dia. Это очень долго. Все войдет в норму – хорошо, если к семнадцатому. И все сейчас на Карнавале – сегодня и завтра.

– Карнавал бывает перед великим постом, в феврале...

– Где-то бывает. Только не здесь. Здесь Карнавал в это время, из-за Колумба. Колумб был здесь. Килрой пришел позже.

Паркер отступил на шаг, машинально отбросив волосы направо, хотя ветер упорно сдувал их обратно. Он был сегодня в скверном настроении.

– Почему я не знал? Почему мне не сказали? – резко спросил он.

– Я не знала, что мы будем здесь, до вчерашнего вечера. И я забыла о Лимоне. El Dia празднуют везде, но не так широко, как здесь.

– Мы рассчитывали быть здесь еще вчера. Но мы потратили два дня на прогулку до... до цели. Это твоя вина.

– Ну, началось! – сказала она с яростью и насмешкой и приотстала.

Он снова пристроился к ней.

– Ты была здесь раньше?

– Конечно.

– Где находится отель «Марибу-Кариб»?

– На другом конце города. На берегу.

– Франко нас ждет. Он ждет нас с двенадцати часов вчерашнего дня.

Строгая сетка кварталов конца девятнадцатого – начала двадцатого века была построена без учета горной местности. Несмотря на это, они могли бы быть привлекательны, но от небрежения вкупе с разрушениями от землетрясения 1991 года выглядели обветшавшими и разрушенными – кое-где они такими и были. Порт внизу выглядел покинутым и пустым: на двух пирсах брошенные краны стояли в позах богомолов на проржавевших рельсах, а склады девятнадцатого века за ними были пусты и закрыты. Только там, где разгружались рыболовные суда, все выглядело пригодным к работе. Когда Джефф, интересовавшийся подобными вещами, заметил это, Дита пояснила, что то, что он видит, было построено для вывоза бананов и кофе и ввоза мануфактуры, а теперь вместо этого построен новый порт в семи километрах отсюда.

На главной променаде выше порта, обсаженной великолепными пальмами и тропическими растениями перед домами и офисами торговцев и судовладельцев, царил дух Карнавала. Низкие платформы на колесах, не такие огромные, как в Рио, а просто небольшие тележки с шумовым оркестром или ансамблем с маримбами позади, покрытые целиком тропическими цветами, простаивали у лотков, торгующих мясом с приправами, сосисками и сэндвичами из четвертинки цыпленка между тортильями. Ветер разносил под облаками голубой дым, который струился между пальмами и кустами. Торговали пивом «Империал» и гуаро, очень дешевым ромом в небольшой пластиковой упаковке. Уличные торговцы с подносами предлагали нарезанные фрукты всех видов со льдом. Джефф набрал по карманам мелочи, чтобы купить чего-нибудь, чего он никогда раньше не видел – персиково-розовую мякоть звездообразной формы, – и предложил кусочек Дите.

– Ммм. Фантастика! – воскликнула она. – Что это?

– Я думал, что ты мне объяснишь.

– Никогда раньше не пробовала.

Запах напоминал яблоневый цвет, только был еще богаче. Дита облизнула губы и тронула за плечо Паркера, который пробивался через толпу перед ней.

– Хочешь чего-нибудь?

– Только добраться до «Марибу-Кариб».

Дита отступила назад и сказала Джеффу, приставив указательный палец к виску:

– Он чокнутый.

Ей пришлось кричать, потому что в воздух взлетела еще одна связка ракет.

Почти в конце улицы они обнаружили стоянку такси, на которой из очень старого, разбитого «мерседеса» высыпалось семейство с восемью детьми, все в праздничной одежде, они жевали сахарную вату. Они двинулись прочь, а Дита, Джефф и Паркер сели в машину, Дита – рядом с водителем.

– "Марибу-Кариб", por favor, – сказала Дита.

– Я думаю, что сам могу управиться с этим, – проговорил Паркер.

– Полагаю, можешь, – сказал водитель, черный и потому говоривший по-английски. Он посмотрел в зеркало на Паркера. – Я надеюсь, ты снимешь номер. Отели полны из-за Карнавала. Тикос приезжают сюда на праздники каждый год, понятно, о чем я говорю?

Он включил радио – сальса, – и машина тронулась. С одной стороны мелькали хижины, с другой – море, и через пять минут водитель свернул направо на короткую подъездную дорожку и развернулся перед аккуратным низким современным зданием, окруженным пальмами. Колибри лакомились сиропом из тюбикообразных контейнеров, прикрепленных к стене рядом с дверями. Над входом красовалась надпись «Марибу-Кариб».

– Это точно оно? Что-то непохоже на отель.

– Сэр, размещение – в привлекательных частных бунгало с кондиционерами, на террасах с видом на море. Сэр, – водитель обернулся к ним, и в улыбке его сверкнуло золото, – так в рекламе сказано. Я говорю: «Там два бассейна, ресторан и бар».

Они вернулись в Тиколанд. Все, кроме уборщиков, посудомоек и прачек, были тикос. Дита переговорила с клерком за стойкой, затем повернулась.

– В гостинице нет мест, – сказала она.

– Скажи им, что мы заказывали. От «Буллбургера». От Франсиско Франко, который должен быть здесь.

Она заговорила снова, клерк ответил. Он жестикулировал, прижимал локти к бокам, разводил руками и отрицательно чиркал указательным пальцем поперек груди.

– Он говорит, что мы заказывали на прошлую ночь. Франко здесь был. Но когда мы не приехали к четырем часам дня и время шло к началу праздника, он уехал. Однако оставил послание. Он вернется во вторник, когда снова откроются доки – или если за это время получит известия о нас.

– А вторник завтра. Значит, мы останемся здесь. До четверга.

– Но я же сказала, что мест нет.

– Так что нам теперь делать? – это было почти шипение.

Паркер побледнел, и Дита содрогнулась. Она знала, что он вспыльчив, и ожидала, что, хотя запал может быть длинным, однако когда он догорит, взрыв может быть весьма разрушительным.

– Я могу попросить его позвонить. Увидим, сможет ли он найти что-нибудь еще.

– Давай.

– Мистер Паркер, есть кое-что, что вы должны знать.

– Да, Джефф?

– Эти ребятки, которые были в такси перед нами. Я думаю, один из них оставил кучку сахарной ваты на вашем сиденье, так сказать.

С видом крайнего недоверия Паркер провел правой рукой по заду. Рука вернулась с пучком тонких булавочных ворсинок между большим и указательным пальцем.