Текст книги "Семь солнечных дней"

Автор книги: Крис Манби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

55

Выйдя из комнаты Акселя, Кэрри Эн не пошла сразу в номер. Она направилась к наблюдательному пункту вверху пляжной тропинки, чтобы посмотреть, как солнце медленно поднимается над водой и немного продлить непривычное ощущение безмятежности, которое переполняло ее в то утро. Меньше всего ей хотелось возвращаться в комнату и подвергать себя издевкам и допросу о прошедшей ночи страсти. Она еще не решила, скажет ли Яслин и Речел правду. Ведь на кону пятьдесят евро. Бедолага Аксель.

И все же Кэрри Эн была удивлена и немного разочарована, когда Речел протопала мимо и даже не пожелала доброго утра. Панама была надвинута по самый нос. Кэрри Эн предполагала (и надеялась), что Речел просто не заметила ее на скамейке. Через полчаса мимо прошла и Яслин. С таким же рассеянным видом.

– Доброе утро, – намеренно громко произнесла Кэрри Эн, когда Яслин почти повернулась к ней спиной.

– О, привет, – сказала Яслин. – Вот, иду покататься на серфинге, пока народу не набежало, – добавила она и ушла.

– И тебе всего хорошего, – пробурчала Кэрри Эн.

Что стряслось с ее подружками? Кэрри Эн перегнулась через деревянный барьер, установленный специально для туристов, которым не терпелось попасть на пляж коротким путем. Она с любопытством наблюдала, как Яслин невозмутимо продефилировала мимо Речел на пути к будке инструктора по водным видам спорта. Речел в свою очередь поднесла книжку прямо к носу, давая понять, что тоже не желает общаться.

Похоже, поссорились. И не на шутку, раз ни та ни другая не спросила, удалось ли Кэрри Эн перепихнуться – а сколько шуму было вчера!

– Кэрри Эн!

К несчастью, кое-кто в «Эгейском клубе» был не прочь поговорить с ней в это утро. Рядом на скамейку примостился Мортен со своим биноклем.

– Ты рано ушла из бара вчера, я видел. Поиграть в шахматы?

Он ткнул ее под ребра.

Кэрри Эн почувствовала, как щеки нещадно краснеют.

– Он гомик, ты в курсе? – деловито сообщил Мортен. – Мне Яссер сказал.

– Нельзя же верить всему, что говорит Яссер, – заметила Кэрри Эн.

Мортен пожал плечами. Он ей не верил. Он настроил свой бинокль.

– Ты сидишь на лучшем месте. Отсюда все видно, – сказал он. Слова прозвучали зловеще. – Хочешь взглянуть? – Мортен поднес бинокль к глазам и навел фокус на пляж. – Кажется, вижу твою подругу. Ту, что была вчера с Жилем в прачечной.

– Что?

– О да. Она вынимает доску для серфинга. Мортен настроил увеличение.

– Моя подруга была с Жилем в прачечной? – допытывалась Кэрри Эн. – Какая из них? Наверное, ты ошибся.

– Нет. Вот эта. Она твоя подруга. Смотри. Мортен держал бинокль неподвижно, чтобы Кэрри Эн могла увидеть в точности то, что разглядывал он. В поле ее зрения появилась подтянутая загорелая кожа и розовая лайкра – какая-то девушка наклонилась поправить ремешок босоножки.

Это была попа Яслин.

Кэрри Эн с отвращением вернула бинокль. Зрелище идеальной попы так рано с утра было ей не по вкусу, а Мортену вообще не следовало пялиться. Кэрри Эн подумала, что, изобразив отвращение на лице, достаточно ясно высказала свое отношение к наблюдению за пташками, но Мортен ни капли не смутился. Скандинавское хладнокровие!

– Увидимся, – бросила Кэрри Эн, хотя не была намерена больше с ним разговаривать.

Она поплелась по тропинке. И обернулась всего один раз – Мортен наводил фокус на ее задницу.

Кэрри Эн плюхнулась на песок рядом с Речел.

– Ты прошла мимо меня, – обвинительным тоном заявила она.

– Правда? – удивилась Речел. – Прости.

– Меня только что подстерег Мортен. Пялился на Яслин в бинокль. И сказал, что видел ее с Жилем вчера в прачечной. Какого черта это значит?

Речел опустила книгу.

– Тебе лучше не знать.

– Нет уж, лучше я узнаю, – возразила Кэрри Эн.

Яслин стояла у кромки воды, готовая пуститься в морское плавание на доске. Ксавье заставил ее взять спасательный жилет, но она тайком его выбросила. В подростковом возрасте Яслин часто каталась на виндсерфинге. Курс занятий был одной из лучших взяток, которую она получила после развода родителей. Вряд ли ей понадобится спасательный жилет. Он ей не очень-то идет.

Ксавье был занят болтовней со шведскими близняшками и не обращал внимания, следуют ли туристы правилам безопасности. Яслин двинулась вдоль берега, остановившись лишь раз – чтобы найти ориентир на суше. Она увидела Кэрри Эн – та сидела рядом с шезлонгом Речел. Речел склонилась к ней, будто делилась важнейшим секретом. Яслин очень даже догадывалась, о чем они судачат.

Она надеялась, что после рассказа Речел Кэрри Эн встанет на ее, Яслин, сторону. Кэрри Эн не такая наивная. Более прозаична. Понимает, что у людей есть недостатки, но это вовсе не делает их неисправимо плохими. Речел не улавливает, что Яслин просто необходимо сотворить что-нибудь ужасное, прежде чем кто-то другой не сделает то же самое с ней. Каждый мужчина, которого встречала Яслин, рано или поздно ей изменял – так же, как отец матери. И сознание, что она сама не ангел, помогает Яслин пережить боль.

Как бы она хотела быть беззаботно уверенной в будущем, как Речел. Как бы желала довериться одному-единственному мужчине, как Речел Патрику. Если она и прошлась насчет свадьбы, то во многом из зависти. Может, Яслин стоило в этом признаться?

Речел сердито посмотрела в ее сторону. Судя по всему, она еще не готова помириться и расцеловаться. Совсем не готова. Яслин отвернулась и подтолкнула доску в открытое море.

Маркус уже был там, скользя по волнам, как камешек, посланный мастером пускать блинчики. Он гнал на пределе своих возможностей, в который раз пытаясь утихомирить бьющие через край эмоции. Но утренний разговор снова и снова проигрывался у него в голове. Как выглядела Салли, когда он сказал ей, что знает – между ними все кончено? Расстроилась ли она? Или же испытала облегчение?

Прошлой ночью, наткнувшись на пляжной тропинке на нее и этого подонка Жиля, он задал себе тот же вопрос. Прежде чем появиться, Маркус несколько минут наблюдал за ними. И слава богу – ведь ему довелось услышать все те банальности, которыми было обставлено соблазнение.

Но почему именно Жиль? Еще до катастрофического отпуска в Турции Маркусу приходило в голову, что у Салли, возможно, роман. Она много рассказывала о каком-то майоре авиации, с которым работала. Похоже, она им восхищалась. И Маркус неохотно признался, что, судя по ее словам, этот парень был достоин восхищения. Но Жиль? Неужели Салли так не хватает секса?

Или же ей просто хотелось быть пойманной с поличным? Чтобы он отпустил ее на свободу, навсегда.

Маркус сжал зубы и с судорожной агрессией врезался в следующую волну.

– Отличный прыжок, – раздался чей-то голос.

Мимо него на полной скорости пронеслась Яслин. Она чертовски хорошо каталась. Словно доска была продолжением ее тела.

56

Акселю снилось, что его душат. Он не мог вздохнуть. Боролся за жизнь, а на груди у него восседал демон и вытягивал душевные силы вместе с дыханием. Открыв глаза, он увидел зависшую над головой задницу Жиля в белых шортах.

Теннисный инструктор пукнул.

– О господи.

Аксель с трудом выпрямился.

– Ну? – спросил Жиль. – И где она?

– Кто?

– Догадайся. Как это было? Она знала кое-какие штучки, которых ты раньше не пробовал?

Оттолкнув Жиля, Аксель направился к раковине и обрызгал лицо водой.

– Брось, Аксель! Нужно же что-то рассказать ребятам. Она оставила улики? Трусы? Лифчик? Даже волос на подушке сойдет. Что произошло?

– Что хочешь, то и думай, – бросил Аксель.

– Отлично. – Жиль похлопал его по спине. – Ты сделал это. Может, теперь тебе будет легче прочитать письмо.

Жиль бросил Акселю на кровать бледно-розовый конверт и вышел.

Трясущимися руками Аксель взял письмо. Там, где на всех предыдущих письмах к Натали была надпись «По этому адресу не проживает», стоял его собственный адрес. На обратной стороне конверта был аккуратно напечатан адрес отправителя: Н. Леклерк, 135 Рю-Дескамп, квартира 3.

57

Утро на пляже проходило как обычно. В тени будки с инвентарем сидел Ксавье и позволял шведским близняшкам по очереди щупать его мускулы. На мелководье туристы играли в шумные игры с надувными мячами. Под солнечными зонтиками менее энергичные гости листали курортное чтиво и потягивали коктейли огненных цветов из пластиковых стаканчиков. С моря дул ветерок, теплый, как дыхание любовника. Кэрри Эн закрыла глаза и погрузилась в дремоту.

Речел сердито переворачивала страницы романа: ей не терпелось узнать судьбу героини до обеда. Восседая высоко над пляжем, Мортен наводил бинокль на полуобнаженные тела. Неторопливо разглядывал изгибы Кэрри Эн, ноги Речел, плечи шведок…

Будто почувствовав взгляд Мортена, Ксавье резко обернулся к норвежцу с биноклем. На самом деле солнечный зайчик от линз попал ему в глаз. Мортен сразу же отвел бинокль, притворяясь, что смотрит на волны. Он увидел Маркуса. Тот только что перевернулся и снова забирался на доску. Чуть дальше плыла подруга Кэрри Эн – рассекала волны прямо по направлению к Косу, который в такой ясный день был виден невооруженным взглядом.

Мортен настроил бинокль, но фигурка на доске для серфинга все удалялась на огромной скорости. Мортену захотелось оказаться рядом с ней. Но он никогда не отличался впечатляющими физическими данными. И виндсерфинг ему не по силам. На игровых уроках в школе его всегда выбирали последним, а на площадке высмеивали за очки с толстыми линзами и неповоротливость. И даже повзрослев, он оставался на последнем месте. Он знал, что женщины находят его отталкивающим.

Мортен мечтал быть похожим на аниматоров «Эгейского клуба» – стать таким же красивым и избавиться от неловкости в общении, благодаря которой понравившиеся ему женщины никогда не задерживались надолго, и он так и не успевал поведать им о своем многомиллионном бизнесе по производству древесины и огромном, но пустом доме в фьордах.

Глядя на амазонку на серфинговой доске, продолжающую путешествие в Грецию, Мортен печально вздохнул. Положил бинокль на колени и вытер набежавшую из-под очков слезу. Неужели так будет всегда? Который год он приезжает в «Эгейский клуб» и делает вид, что ему нравится торчать на дискотеке у бассейна, похожей на ярмарку скота. Хотя он с куда большим удовольствием пошел бы в музей под руку с любимой женщиной. Ему лишь хочется найти ту, с кем можно было бы прожить всю жизнь…

Шмыгнув носом и отогнав докучливые мысли, Мортен снова принялся осматривать пляж. Кэрри Эн перекатилась на живот. Как ему хотелось натереть ее лопатки солнцезащитным кремом… Ее подруга Речел закончила читать книгу. Яслин все еще рассекала волны с упорством профессионала. Только вот… Погодите-ка…

Не могла же она так быстро продвинуться на столь большое расстояние? Ее нигде не было. Он навел бинокль на горизонт в поисках розово-желтого паруса. Но ничего не увидел. Похоже, Яслин пропала.

Яслин казалось, что она летит. Внизу и позади – одни лишь волны. Все стихии соединили усилия, чтобы унести ее подальше от пляжа, друзей и досадных недоразумений, которые так ее расстраивали. Если бы можно было плыть вечно! Если бы можно было не возвращаться на пляж, не извиняться, не принимать решения. Если другие люди тебе безразличны, жить намного легче, подумала Яслин.

Когда подступил обморок, она как раз разворачивала доску. Сначала живот пронзил спазм, как было каждый день с начала этого ужасного отпуска. Она попыталась удержать равновесие, игнорируя боль, и двигаться к берегу чуть быстрее. Потом из уголков глаз подкралась чернота, словно опустили занавес в конце пьесы. Ослабевшие руки не могли больше удерживать парус. Колени подкосились, и вскоре, оказавшись на спине, она соскользнула с доски.

Попав в воду, Яслин какое-то время плыла на спине, словно расслабляясь в теплой пенной ванне. Доску, за которую она пыталась ухватиться, снесло вне пределов досягаемости. Она потянулась за ней, но мышцы будто превратились в ватные волокна. Она то плыла на поверхности, то тонула. Плыла и тонула. Плыла и тонула. Потом в глазах снова помутнело, и наступила темнота.

58

– Я дочитала книгу, – сказала Речел.

– Конец счастливый? – спросила Кэрри Эн.

– Разумеется.

– Ты вроде взбодрилась. Еще не готова проявить великодушие к нашей Яслин?

Речел нахмурилась, будто лицо заволокли тучи.

– По-моему, это она должна извиниться. Кэрри Эн, по-прежнему лежа на животе, оперлась на локти.

– Неужели ты и вправду не хочешь, чтобы она была подружкой невесты?

– Я даже не хочу с ней больше общаться.

– Мне кажется, ты с ней слишком жестока. – Кэрри Эн сама изумилась своим словам. – В последние месяцы ей пришлось не так легко, как ты думаешь. Тебе не приходило в голову, что она завидует твоим отношениям с Патриком?

– У нее у самой чудесный парень. И она практически заявила мне в лицо, что желает мне развода!

– Мы поступаем по-хамски из страха, а не из ненависти, – тихо произнесла Кэрри Эн.

– Ты не представляешь, как долго мне приходилось терпеть эту Яслин, – не унималась Речел. – Не знаешь, как долго я жила в тени этой принцессы. Может, и к лучшему, что она не будет подружкой невесты. Не сомневаюсь, она и на свадьбе попытается меня затмить!

– Кэрри Эн!

Кэрри Эн услышала знакомый голос до того, как Мортен ее заметил. И моментально легла ничком на песок, прикрыв лицо панамой, будто так могла стать невидимкой.

– Кэрри Эн!

– Черт, черт, черт, – выругалась Речел. – Похоже, ты очень нужна этому парню. Разве ты не сказала, что спишь с учителем шахмат? Ты же переспала с ним вчера, да?

– Ш-ш-ш, – в отчаянии зашипела Кэрри Эн. – Сделай вид, что я уснула.

Тут Мортен упал на колени прямо на песок и сдернул панаму с ее лица.

– Кэрри Эн. Слава богу, что я тебя нашел!

– Я пытаюсь уснуть, – раздраженно ответила она.

– Твоя подруга на виндсерфинге, – запыхавшись, проговорил Мортен. – По-моему, она утонула.

Кэрри Эн выпрямилась.

– Что ты несешь?

Схватив Кэрри Эн за локоть, Мортен резко поставил ее на ноги и вручил бинокль.

– Вот там, – он показал на горизонт, – я видел, как она плывет к греческим островам, а потом она вдруг пропала. Я присмотрелся и увидел доску, а подруги уже не было.

Кэрри Эн пыталась навести фокус, но безуспешно.

– Дай сюда. – Мортен отнял у нее бинокль, навел увеличение на какую-то точку вдали и, осторожно удерживая бинокль в том же положении, дал Кэрри Эн посмотреть. Он делал то же самое, когда разглядывал задницу Яслин перед ее часовым заплывом.

– Видишь? – спросил Мортен.

– Ничего не вижу.

– Это ее доска. Но подруги нигде нет. Видишь?

Кэрри Эн видела лишь серо-голубую поверхность воды вдалеке. Но вдруг что-то мелькнуло. Набежавшая волна подбросила в воздух розово-желтый парус, и он на миг попал в поле зрения Кэрри Эн.

– Кажется, я вижу ее доску, – встревоженно обратилась Кэрри Эн к Мортену. – Речел. Встань и посмотри, у тебя зрение получше моего.

– С ней все будет в порядке.

– А что если нет? Я вижу доску, но Яслин нигде нет, Реч.

Речел неохотно поднялась на ноги и взяла бинокль Мортена.

– Боже милостивый. Этой крысе всегда надо быть в центре внимания. Причем даже не нарочно. Она просто полощет волосы в морской воде, чтобы они стали светлее, вот и все…

Кэрри Эн приставила ладонь козырьком ко лбу и посмотрела туда, где видела доску Яслин. Начавшийся прилив прибивал ее ближе к берегу. Доску нещадно бросало из стороны в сторону. Вдалеке волны были намного сильнее – не то что крошечные барашки у кромки пляжа. Кэрри Эн показалось, что она заметила Яслин: та держалась за край доски, пытаясь взгромоздиться обратно. Но потом она исчезла…

– Помогите!

Когда Мортен наконец убедил Речел и Кэрри Эн, что Яслин явно не хватило серферских умений, они побежали по песку и гальке к будке инструктора по водным видам спорта, вмиг позабыв о чтении и дремоте. На крючке рядом со спасательным кругом висел бинокль, в который инструктору полагалось смотреть каждые две-три минуты – проверять, не попал ли кто в беду. Сам Ксавье лежал в тени запасного паруса и опять позволял одной из шведских близняшек потрогать свои мускулы.

Рассерженная и напуганная Кэрри Эн схватила его за бицепс и развернула к себе лицом. Шведская близняшка, изображая оскорбленные чувства, уперлась рукой в бок.

– Сейчас ему некогда тобой заниматься, милочка, – огрызнулась Кэрри Эн. – Там человек тонет.

– Где? – Ксавье прищурился. Носить очки он стеснялся, а сезонный запас одноразовых контактных линз иссяк.

– Там, за скалой, – подсказал Мортен.

– Кто там?

– Яслин, – ответила Кэрри Эн. – Взяла доску сорок минут назад.

– Она должна была уже вернуться, – заявил инструктор. – Когда столько народу, можно брать доску всего на полчаса.

– Боже мой, – ахнула Кэрри Эн. – Она не вернулась, потому что не может! Она уже десять минут как не поднимала парус! Надо доставить ее на берег. Где спасательная лодка?

Спасательная лодка была в экстренном ремонте – в другой будке дальше по пляжу.

– И что вы будете делать? – спросила Речел Ксавье.

Он пожал плечами как истинный француз, но теперь этот жест уже не казался таким обаятельным. Ксавье обдумывал варианты: его тревога росла с каждой секундой. Спасательная лодка не на плаву. Все три катамарана уже на полпути в Грецию. На пляже остался лишь один виндсерфинг, да и тот пострадал в лобовом столкновении со злополучной спасательной лодкой на прошлой неделе. Придется добираться вплавь. Но в этом году он не очень-то много плавал. Волны сильные. И плыть до англичанки далеко.

– Что вы будете делать? – повторил Мортен.

– Не знаю, – признался Ксавье. – Не знаю. – Он покачал головой и запустил пальцы в волосы. – Такого раньше ни разу не было!

– Вы должны были следить за ней, – заявила Речел.

– Нет времени для обвинений, – сказала Кэрри Эн. – Может, вызвать кого-нибудь по телефону?

– На рации батарейка села. – Похоже, Ксавье готов был вот-вот расплакаться.

– Эй! Эй! – Мортен зашел в воду так далеко, как только мог. Он все еще был в одежде, только снял белую рубашку и размахивал ей как флагом. – Кто-нибудь, помогите! Там человек в беде!

Из-за ветра крик Мортена донесся до Маркуса через слово. Он скользил по волнам на скорости тридцать миль в час, пытаясь поскорее добраться до берега. Он знал, что задержался дольше, чем следовало, но было непохоже, что маленький норвежец хочет покататься на доске. Ладно, вот вернется и узнает, из-за чего сыр-бор. И вдруг он увидел доску Яслин. Самой Яслин поблизости не было. И он понял.

59

Салли догадалась, Маркус предложит ей руку и сердце в первую же ночь, что они провели вместе. Они лежали у нее дома, на чистых простынях, которые она приготовила днем – так, на всякий случай. Они пока еще не занимались сексом. Только целовались. Новый бойфренд Салли даже не видел ее без трусов. Он и сам был в боксерских шортах.

Видимо, он подумал, что она спит. Она лежала, прижавшись спиной к его животу, а он обнимал ее за талию. Поза ложки – так, кажется, это называется. Салли была маленькой ложечкой. Глаза ее были закрыты, но она не спала. Слушала его дыхание, ждала, пока ритм замедлится – тогда она поймет, что он уснул.

Салли не хотелось засыпать первой. В тот вечер они выпили две бутылки вина, а в пьяном виде Салли всегда храпела. Она до смерти боялась, что Маркус узнает об этом и возненавидит ее. В тот день, готовясь к предстоящему вечеру, она поклялась, что отправит его домой, прежде чем настанет момент истины. Но на всякий случай все же постелила свежие простыни. И вот уже полтретьего ночи, и вряд ли он придет в восторг, если она вдруг вызовет такси. К тому же ей тоже было уютно. Очень уютно в его объятиях.

Так что пришлось бороться с дремотой и ждать, пока он сам не погрузится в глубокий сон и не сможет услышать раскаты ее храпа. Ее бывший бой-френд клялся, что она устраивает концерты каждую ночь. Но дыхание Маркуса не становилось медленнее. Он тоже наслаждался их близостью. И когда решил, что она уже в стране грез, то произнес всего одно слово:

– Салли.

Только ее имя. И больше ничего. Но Салли поняла, что он будто примерял ее имя на себя. Не повторял его, чтобы к утру не забыть, как ее зовут. И не пытался разбудить ее. Он произнес ее имя, как первое слово магического заклинания, что соединит их навеки. Салли перестала притворяться, что спит, и повернулась к нему лицом. Нежно поцеловала его глаза и прошептала:

– Должна тебя предупредить. Я храплю. Утром он уверял, что она вовсе не храпела, и с того дня они каждую ночь проводили вместе. Иногда у него, но в основном у нее, потому что, как и все мужчины, он не менял постельное белье, пока то не грозилось сбежать.

Когда через несколько месяцев он впервые признался ей в любви, это не произвело на нее впечатления той ночи, когда он произнес всего лишь ее имя. Ведь как только он прошептал ее имя в темноте, она поняла, что он ее любит.

И теперь она его теряет.