Текст книги "На чужих условиях (СИ)"

Автор книги: Крис Карвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

Иногда Килан оправдывал себя и прощал. Так было, когда он, напиваясь до беспамятства, рассказывал все Энди. Только ему – не Хайди и не Рою. Потому что Энди был добрым. А Килану была ужасно нужна доброта. Чтобы понять самого себя, чтобы попытаться забыть и простить.

Но иногда… Он себя ненавидел. И презирал. Не только за то, что сделал, но и за то, что долгие месяцы не говорил ни слова. Как будто этого не было. Как будто смерть Бетани Даглас не имела значения. Он чувствовал отвращение к самому себе – отвращение такой силы, что не хватало никакого мыла, воды и гелей для душа, чтобы смыть с себя это липкое чувство.

И когда Алви пришла к нему – пришла сама ровно на пятый день их разлуки – он уже знал, чем все закончится.

Больше не будет ее улыбок, посвященных ему. Не будет мягкого «я скучаю» и смешных сообщений с фразами-мемами. Возможно, она даже не сможет с ним говорить, и будет права.

Когда она пришла, дома никого не было, все были заняты поиском дикарей.

Килан вдохнул ее запах полной грудью, надеясь, что он впитается ему под кожу, потому что иначе – как он сохранит его внутри себя, когда она уйдет? Он необходим ему, как воздух, как жизнь. Он просто не сможет, он… Он просто не сможет без нее, черт возьми! Как он собирается жить?!

Она ни о чем не спрашивала. Они вышли на задний двор, и Алви посмотрела на него своими огромными, когда-то наивными, а теперь вот такими умными глазами…

И Килан заговорил сам.

* * *

– Ты наверняка знаешь о восстаниях оборотней в 50-х?

Алви кивнула.

– Именно они натолкнули правительство на создание первых Соглашений.

– Эти оборотни были фанатиками. Они ненавидели людей, считали их низшими существами, не достойными проживать в тех же условиях, что и оборотни. Они считали, что людей нужно изолировать и держать в специальных лабораториях, как подопытных. Они были уверены, что можно вживлять волкам человеческий ген искусственным путем. И тогда будущее будет все так же развито. Мы не одичаем, но и люди не будут путаться под ногами.

Килан говорил спокойно, но в то же время, она никогда не слышала в его голосе так много эмоций сразу. Он как будто выталкивал из себя слово за словом, действовал против своей воли, чтобы она прочувствовала, чтобы поняла.

Алви рассматривала лужайку перед собой, стараясь дышать ровнее.

– Я знаю об этом. Я писала эссе про похищения, проводила исследование.

– Не все, что ты прочла в интернете, правда. Большую часть группировок тогда поймали, многие были арестованы, но осталось несколько лидеров, которых не удалось найти. Их видели тут и там в лесах – обезумевших своей идеей очищения мира, желающих довести дело до конца. Они вербовали новичков и вдалбливали им в головы весь этот бред о «чистой» и сильной планете.

– Дикари?

– Да. Но они не все дикие. Есть и те, кто вполне спокойно сосуществует рядом с нами.

– Марина?

Килан посмотрел на нее. В его взгляде было столько мольбы, что Алви отвернулась. Она не могла дышать, когда он смотрел на нее так.

Вероятно, он понял, что зрительного контакта не будет. Поэтому прокашлялся и продолжил.

– Да. Но тогда я не знал об этом. Я вообще ничего не знал. Я подумал, что влюбился в нее…

Алви пыталась почувствовать боль от осознания, что Килан любил кого-то еще, но внутри ничего не было. Только желание дослушать историю до конца и разбить себе сердце вдребезги.

– Мы виделись пару раз в неделю. Встречались в отеле или на съемной квартире. Я пытался представить нас с ней вместе тогда, полноценно, как пару, и не видел ничего, кроме секса и разговоров. А говорили мы много. Меня это забавляло, мне казалось, что она просто очень любопытна. Я понятия не имел, что дикари добрались до Лабриджа – кому мы нужны в своем захолустье?

Он сделал паузу. Достал из кармана сигареты и покрутил их в руке. Потом убрал обратно.

Алви молчала, поэтому он продолжил.

– Она рассказала мне об особенных людях. О людях с сильной кровью – чистейший, не разбавленный примесями генофонд. Внешне они ничем не отличались от остальных людей, многие даже не знали о том, что они особенные. Найти такого человека – это большая удача для дикаря.

– Дагласы были такими?

– Да. И я не знал об этом. Но однажды я заехал к маме на работу и случайно услышал ее разговор с Дагласом. Они говорили о Союзе. О том, что будет, если Бетани и Тайлер вступят в Соглашение. «Мы можем хранить свою особенную кровь хоть тысячу лет, но кто я такой, чтобы запрещать своей дочери любить того, кого она пожелает?» – вот что он сказал. И я восхитился тогда. А потом…

Алви закрыла лицо руками. Он мог не рассказывать дальше.

– Ты сдал их.

– Алви, ты должна знать… Я понятия не имел, во что это выльется.

– Никто не знал об их особенности! Возможно, даже сама Бетани не знала, а ты взял и выдал их тайну первой встречной… Черт.

Килан посмотрел на нее так, словно она ударила его. Голос его стал тихим.

– Я понял, что сделал, только когда с Бетани случилось несчастье в лесу. Должно быть, они пытались схватить ее и похитить.

– Но она дралась до последней капли крови. Она предпочла умереть.

Алви произнесла это с гордостью и болью одновременно. Она представила, как Бетани – милая, добрая, сильная Бетани, – осознает, что это конец.

У нее закружилась голова. Чувства обрушились на нее с такой силой, что она не сумела от них защититься.

Тайлер. Ее бедный Тайлер, он ничего об этом не знал. Как она сможет теперь… Как она… Господи, она не посмеет взглянуть ему в глаза больше никогда в жизни!

– Алви…

– Мы все совершаем ошибки, и влюбиться – не страшно, – сказала она, не узнавая своего голоса. – Я бы никогда не стала винить тебя за какую-то связь до меня, но Килан…Ты молчал все это время. Пока я думала, как сделать так, чтобы мой лучший друг не разлагался от боли – ты молчал.

Он подался к ней, потянулся всем телом. Руки его дрожали, в голосе сквозило отчаяние.

– Я всё исправлю. Только скажи как.

– Ты не можешь! Как ты, черт подери, собираешься исправить чью-то смерть!?

– Я не убивал ее!!

– Но ты знал, кто это сделал! Знал все это время и делал вид… Когда я рассказывала тебе о Тайлере и Бетани… Боже, Килан, да что с тобой не так? Как ты можешь быть настолько жестоким?

Она хотела расплакаться, но слез не было. Все ее тело скрутилось в пружину из-за сухих рыданий, и она обняла себя за плечи пытаясь остановить это…

– Мне жаль, Алви.

– Кто ещё знал? Джулия? Лаура? Боже, Лаура знала?

– Нет! Никто! Моя семья ни в чем не виновата, клянусь!

– А твои друзья?

Он замер, глядя на нее таким взглядом что у Алви на секунду остановилось сердце

– Я рассказал Энди.

– Прекрасно.

– Мне нужно было с кем-то поделиться, я сходил с ума…

– А так и не скажешь…

– Пожалуйста, Алви. Прошу тебя.

Он снова потянулся к ней, и на этот раз Алви не стала уклоняться от прикосновения. Внутри у нее вдруг стало так пусто. Она поняла, что устала. Устала очень сильно. Словно небо упало ей на плечи, и она держит его, боясь уронить.

– Что теперь с нами будет?

– С нами?

– Да, с нами. Все вот так закончится? Мы пойдем каждый своей дорогой?

Слезы подступили к горлу. Ей хотелось пойти домой, запереться в спальне и нарыдаться до икоты. Так, чтобы вместе со слезами вышла вся боль. Но вопрос продолжал висеть в воздухе, она просто не могла оставить его без ответа.

Она посмотрела в чистое небо. Облизала губы и натянула улыбку.

– Я обручилась в восемнадцать. Семнадцать лет до этого я ждала, что ты придешь и поздравишь меня с Днем рождения. Семнадцать лет до этого я сторонилась любых отношений, не видела знаков внимания, а вся моя жизнь была уже прочитанной мною книгой, до самой старости. Я могу и сейчас тебе ее пересказать. Все что будет. Когда мне будет двадцать, а тебе тридцать – мы поженимся. Энди и Рой будут в синем, потому что Лаура как-то упоминала, что шаферы обязаны быть в синем, это цвет нового будущего, понятия не имею, что это значит. Мы переедем куда-нибудь к морю, но видеться будем раз в три месяца, потому что у тебя командировки и любовницы, у меня – каждые три недели новая работа и ничего не значащие интрижки, а общего у нас совершенно ничего. Я не успею заметить, как ты начнешь седеть, соседи с детьми будут вызывать у нас обоих тошноту, но каждый год в годовщину нашей свадьбы мы будем собираться в Лабридже и делать вид, что безумно счастливы ради наших близких.

– Ты правда так видишь нашу будущую жизнь?

– Сейчас да. Но я не всегда ее так видела. Раньше, когда мне было лет 14, я представляла, что у нас с тобой будет квартира в стиле лофт, абсолютно мрачная и холодная, и все родные, приходя в гости, будут удивляться как мы тут живем ведь это похоже на жилье серийных убийц. Но нам там будет хорошо, – Алви опустилась рядом с Киланом на ступеньку. Их коленки невольно соприкоснулись, но они тут же разорвали это прикосновение. – Знаешь, такой интерьер в минимализме. Огромная кровать посреди комнаты, кухня в черных тонах и лестница на второй этаж, где ванная и еще одна спальня, потому что иногда мы не можем выносить друг друга.

– И библиотека, – добавил Килан.

– Да. Мы можем встречаться там по вечерам. Я – в пижаме и очках, а ты в своей неизменной футболке в обтяжку.

– Когда мне будет сорок, я вряд ли смогу носить такие футболки.

– Умоляю тебя, ты будешь носить их и в шестьдесят.

Они замолчали. Если бы дул ветер, шел дождь или грохотал гром, было бы проще, но на улице было тепло и тихо. И эта тишина, она словно лезвием топора раскалывала на куски их болтающиеся на ниточке отношения.

Килан посмотрел на Алви.

– Но больше ты не видишь такого будушего со мной, правда?

Она помотала головой.

– Стараюсь изо всех сил. Но перед глазами только синие смокинги шаферов.

Она вздохнула. Килан опустил ладонь на ее плечи, развернул ее к себе и их носы соприкоснулись. И впервые за долгое время Алви поняла, что не тянется к этим губам, не жаждет их и не хочет. Как будто обвалилось что-то внутри.

– Алви, мы ведь чувствуем что-то друг к другу.

– Да, но… Все началось не с нас. Не по нашей воле. На чужих условиях. Ты этого не хотел, а я вообще еще не родилась, как они могли поступить так с нами? Килан, как они могли?

– Они хотели лучшего для нас. Теперь наша очередь хотеть для них лучшего.

Она кивнула. Наверное. Наверное, родители хотели лучшего, да и сейчас хотят. И кто Алви такая, чтобы осуждать их или перечеркивать то, что они строили столько лет?

– Мы не разорвем Союз, – уверенно сказала она, отстраняясь от Килана. Его руки все еще лежали у Алви на плечах, но сейчас они давили, подобно штанге. – Это ведь совсем не обязательно, да?

Килан кивнул, а потом тихо ответил.

– Но теперь все будет по-другому.

– Будет так, как должно было быть с самого начала.

* * *

Джулия, Лаура и Маргарет сидели на диване в гостиной Кроуфордов.

Эрин пристроилась рядом с отцом в кресле, а Том стоял у стены, подпирая ее спиной. Он выглядел обеспокоенным, а на лицах остальных застыл немой вопрос.

– В каком это смысле вы хотите пожениться на этих выходных?

Алви посмотрела на Килана, и он ответил за них двоих:

– Мы всё обсудили и приняли такое решение. Скоро Алви вернется в колледж, а я – на стажировку в Италию. Незачем больше откладывать.

– Вы приняли такое решение, – повторил Том и кивнул. – Ясно.

Он все еще был зол на них обоих. На Килана – за то, что подверг Алви опасности, а на Алви – за то, что сбежала с рыбалки. И, судя по всему, второе было для него ужаснее, чем первое.

– А мне вот ни черта не ясно! – возмутилась Лаура. – Когда, черт вас дери, я должна успеть все организовать? Одни только цветы будут доставлены не реньше, чем через пару недель. А торт! А пригласительные? Боже, пригласительные! Я собиралась заказать их для вас у современного дизайнера из Италии!

– Лаура, не нужно ничего этого! – перебила ее Алви, – Мы не хотим шумихи. Только наши семьи, парочка друзей, никаких других гостей не нужно.

– Вы сошли с ума?

Лаура перевела взгляд на мать, ища поддержки, но та лишь пожала плечами.

Маргарет, что все это время сидела молча, вдруг коснулась лба ладонью так, будто собиралась упасть в обморок.

– Милая, пожалуйста, скажи правду. Ты беременна?

– Боже, мам, нет!

– Тогда к чему такая спешка?

Алви открыла рот чтобы что-то ответить, но не смогла.

Последний разговор с Киланом все ещё звенел в ушах. Они просто так решили. Алви была уверена – если она даст себе время на раздумья, если останется в этом подвешанном состоянии хоть один день, то она просто не сможет. Она все отменит.

Глава 24

Смотреть на Тайлера было невыносимо, даже в камеру и с плохой связью. Говорить с ним – тем более. Он позвонил ей из Сан-Диего в перерыве между конвенциями актеров, но так и не сказал ни слова о том, как проходит Комик-Кон.

Они говорили о другом.

– Это немного нечестно, – сказал он, – Ты не должна выходить замуж без меня. Я – твой шафер и подружка невесты в одном лице.

Он пытался шутить, и Алви собрала все силы, чтобы улыбнуться.

– Это не свадьба, Тай. Мы подпишем Соглашение, будет простой ужин и все.

Было так непросто говорить об этом.

В ее мечтах все было иначе. Все внутри нее сопротивлялось такому исходу. Но сейчас, когда она видела лицо Тайлера на экране телефона, когда слышала его голос, она понимала – это лучшее решение. Так правильно.

– Но почему? Я не понимаю. В последнее время вы все сильнее тянулись друг к другу, вы, блин, самая гармоничная пара на свете… – после этих слов он подумал и добавил. – После Сиенны и Уилла, конечно. Прости. Эти двое словно свалились с одного облака.

Алви рассмеялась, хотя внутренне вопила от боли.

Ей было так… страшно.

Она сидела в своей комнате на кровати, подогнув под себя колени в платье цвета снега. Оно не было тем самым, которые представляют, когда говорят о свадьбе. Лаура пыталась заставить ее надеть что-то торжественное, то, что подходит невесте.

Алви нашла это платье в шкафу у мамы. Оно было легким и милым, ненавязчивым и не вычурным. Сиенна помогла ей убрать волосы в аккуратную прическу и сделала макияж. Хотя, откровенно говоря, даже это для нее было слишком.

Кого они пытались обмануть? Свадьба? Обмен кольцами и две подписи в Договоре – вот, чем запомнится этот день. И все. Ничего больше.

– Ты же знаешь, я никогда не любила свадьбы, – улыбнулась она.

Тайлер нахмурился еще больше. Алви отвернулась. Она подумала о том, какой могла бы быть их свадьба с Бетани. Эти двое сразили бы всех наповал, если бы не…

– Алви, колись, что случилось?

– Ничего! Нет, правда!

– Детка, ты плакала. Я вижу по твоим глазам, что…

– Никаких слез. Я плохо спала, вот и все.

– Кого ты пытаешься обмануть? Что произошло?

Они никогда друг другу не лгали. Никогда. Тайлер – лучшее, что случалось в ее жизни. Она никогда не смогла бы найти другого такого друга, а теперь ей приходилось врать ему в глаза. И, скорее всего, придется делать это всю жизнь.

– Мне нужно идти, – прошептала она.

Он посмотрел на нее тем самым взглядом, которого она заслуживала.

По-хорошему, Алви должна была лишиться звания его лучшего друга, потому что друг из нее был просто ужасный. Но Тайлер был добрым. И всепрощающим. А еще ничего не знал, так что он улыбнулся ей своей чуть кривоватой улыбкой и пожелал не поубивать всех будущих родственников, если они будут слишком тепло ее поздравлять.

* * *

Килан стоял посреди гостиной в доме Кроуфордов. Ему казалось, что он далеко. Мысли рассыпались, как песочное печенье, налетали одна на другую в его голове и делали больно. Очень больно.

Ему хотелось кричать в полный голос.

Сорваться и закричать, что он подонок, сволочь, мразь. Что он не заслуживает такую, как Алви. Не заслуживает быть ее мужем – даже фиктивным. Не заслуживает стоять и ждать ее с букетом цветов и кольцами в коробке.

Энди и Рой и правда были в синем. Сиенна – в огненно-красном. Мэйси – в бледно-голубом, а Эрин – в черном, потому что она знала больше, чем остальные.

Она подошла и взяла коробочку из его рук.

– Черные кольца, – сказала она, рассмотрев содержимое. – Почему в Союзах кольца всегда черные?

Килан отвернулся.

– Наверное, это намек, что ничего хорошего ждать не стоит. Есть один шанс на миллион. В нашем случае его использовали Сиенна и Уилл. Черт, Эрин, я все испортил.

Он закрыл лицо руками, и… Это точно была истерика.

Впервые на его памяти на него навалилось столько чувств сразу. Боль, злость, ненависть к себе и дикая, жгучая любовь к той девушке, которую он вообще не замечал полтора года назад.

Сестра обняла его, пользуясь тем, что в гостиной кроме них никого не было.

– Это просто неудачный период, – сказала она, гладя Килана по волосам. – Вы перешагнете через него, а потом все наладится.

Он отстранился.

– Ты не видела ее лицо во время нашего разговора.

– Она в ярости, это нормально.

– Да, но ненормально то, что мы делаем это вот так, – он показал на себя.

Алви запретила смокинги. На нем была белая рубашка и простые брюки. Ничего, что намекало бы на торжественность события. Он чувствовал себя ужасно, он не хотел этого делать – не сейчас и не так. Все должно было быть иначе.

Эрин хотела что-то сказать, но в гостиную вошла Алви, и они все замолчали.

Было странно. Втроем они смотрели друг на друга, переводя взгляды, и не было ни единой причины заговорить, ни единого повода.

А еще она была так прекрасна, что у него слезы навернулись на глаза. Алви была такой… Ей не нужны были королевские наряды, драгоценности и обувь на высоком каблуке. Она была прекрасна от макушки до пят в чем угодно, и теперь, когда белый так удачно оттенял цвет ее кожи – Килан не мог дышать.

Он мысленно ругал себя, на чем свет стоит.

«Ну же, кретин, подойди, скажи ей, что так нельзя. Скажи, что ты любишь ее, что ты хочешь быть ее мужем, а не просто оборотнем из Договора! Не стой так, сделай что-нибудь!»

Но он просто стоял и смотрел, а Алви была бледна, как полотно и, кажется, с трудом дышала.

– Ну что, молодежь, готовы?! – спросил Том, входя в комнату.

Он улыбался, явно чувствуя неловкость и желая разрядить обстановку.

Килан посмотрел на Алви, поймал ее взгляд и… В нем не было ничего. Как будто она вообще перестала чувствовать. Он не заслуживал даже ее ярости – вот, что он понял.

Поэтому просто сдался.

– Да. Да, давайте сделаем это побыстрее.

* * *

Проблема Союзов состояла в том, что никто не мог предсказать, как все сложится на самом деле. Обе стороны всегда видели плюсы, рассматривали их, как под лупой, наслаждались ими и смаковали. И привязывались к мысли о Лучшей Жизни так сильно, что уже не могли все отменить, даже если хотели. Это было похоже на наркотик. На привычку и зависимость. Хуже курения и алкоголя. Просто понимать, что вот-вот твоя жизнь перевернется с ног на голову.

Алви всегда знала, что это случится. Она была к этому готова. Она ждала этого, она понимала, что, как бы ни сложились обстоятельства – они с Киланом вступят в Союз, иначе просто не может быть.

И теперь она сидела на мосту в своем белом платье в темноте и прихлебывала из горлышка ледяное шампанское, потому что это все, что могло ее спасти. Она была себе отвратительна. Она ненавидела Килана, но еще больше – себя, за то, что ненавидела Килана. Она рыдала так громко, что, казалось, цемент под ней сотрясался от ее рыданий.

Ужин еще не закончился.

Она убежала. Да, как та самая невеста из любой однотипной мелодрамы. Она сбежала, сделав вид, что идет во двор проветриться. Она перелезла через забор, а потом испарилась для всех, кто там находился.

Рейны, Кроуфорды – в полном составе. Сиенна и Уилл, Энди, Хайди и Рой. Они остались там, дожидаться ее и обсуждать детали Договора. Радоваться тому, что Соглашение теперь в силе. Тому, что теперь они все – одна огромная семья, официально. Поздравлять Килана. Спрашивать о планах. Подливать шампанское в бокалы.

Со слезами из нее будто выходили все чувства сразу. Она выжимала себя, она опустошалась. Она прекращала быть собой.

Два слова: «Согласна». «Согласен».

Две подписи.

И больше ничего.

Она не сможет так жить, зная, что Килан Рейн ее муж, но не трогать его, не целовать, не сдаваться в его объятия, не умирать от его взгляда, не чувствовать его тепло и его запах рядом с собой.

Потому что она не простит себя. Потому что Тайлер не заслужил такого. И она превратится в Килана Рейна, если не признается ему во всем…

Алви, покачиваясь, встала. Расфокусированным взглядом нашла в телефоне номер Тайлера и нажала кнопку вызова.

Все звуки исчезли, остались только эти гудки, которые казались ей такими громкими сейчас.

Он не отвечал. Вселенная, вероятно, знатно хохотала над ней сейчас, не позволяя сделать то, что она обязана была сделать.

– Ну же, Тайлер, возьми трубку, – шептала она, набирая номер снова и снова, снова и снова.

– Не делай этого, – рука Килана коснулась ее подбородка. Горячие пальцы обожгли, причинили боль и облегчение сразу. – Пожалуйста. Ты только ранишь его еще больше.

Какой же он был… красивый. Алви сходила с ума. Она была уверена – никто и никогда не разрывался на части так сильно, как она. Лоскуток за лоскутком отваливались от нее, полоска за полоской – рвалась душа. Еще чуть-чуть, и от нее ничего не останется.

Алви попыталась отойти от него, но ноги подкосились. Килан поймал ее, обхватив за талию. Их взгляды встретились.

Она вспомнила все: как умирала от обиды за то, что он не пришел на выпускной, как ревновала к Кармен, как годами ждала и надеялась, как смотрела на него во все глаза и не могла налюбоваться, как краснела, едва увидив его вдалеке, как целовала его, как с трудом дышала, когда он прикасался к ней, как понимала с полуслова и одновременно не могла его разгадать…

Все воспоминания прокручивались в ее голове, как кинопленка, но, главное замерло под веками и закрыло собой все.

Когда он впервые сказал ей: «Я горжусь тобой». Он гордился ею. Гордился за то, что она отказалась от престижного вуза, чтобы быть рядом со своим лучшим другом, чью девушку недавно убили.

Килан словно прочел все это в ее глазах и притянул к себе, но она оттолкнула его. А потом и вовсе начала бить его – бить по груди и плечам, хлестать по щекам, трясти, схватив за рубашку. Он не сопротивлялся. Принимал ее удары, как благословение, позволял ей выпустить злость, выплеснуть ее наружу до последней капли.

– Что ты наделал? Что ты наделал, Килан, что…

Она затихла, всхлипывая у него на груди.

Килан начал укачивать ее, как ребенка, а когда она окончательно обмякла в его объятиях – поднял на руки и понес.

Они не обсудили главное. То, что Алви внесла новый пункт в Договор в последний момент.

«Стороны не имеют права вступать в романтические или сексуальные отношения друг с другом, так как данное Соглашение имеет исключительно деловую направленность».

Они оба подписали это.

Килан и Алви. Поставили подписи, стоя друг напротив друга – два чужих и одновременно самых близких человека на свете.