Текст книги "Улыбка монстра. Файл № 433"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Все равно, если выйдет на связь – передайте ему мои слова. До скорой встречи.

И Кайзерманн вразвалку направился к своей машине, где его ждал Хэмфри Батлер.

– Темнит, ой темнит наш шериф, – сказал Вайс-гер-младший, не обменявшийся с Кайзерманном ни словом. – Готовит что-то сногсшибательно эффектное. Дай Бог, чтобы он не ошибался. Потому что убийцу Фрэнка Косовски я клянусь достать, будь то человек, рыба Или неизвестное науке страшилище.

– Вы хорошо знали убитого?

– Можно сказать, что мы были друзьями, невзирая на разницу в возрасте. Фрэнк много лет являлся президентом местного клуба рыболовов, мы сошлись поначалу на этой почве, а потом стали тесно общаться и без рыболовных поводов. Косовски был весьма интересным человеком…

Вот оно что, подумал Молдер. Вот откуда у Фрэнка Косовски были не слишком афишируемые перед широкой публикой сведения о финансах «Биг-Трэйк-фонда». От Вайсгера-младшего. И вообще, старик на редкость много знал. Жаль, что разговор с ним так резко оборвался. Не вовремя тогда появилась его супруга, совсем не вовремя…

– Передайте мои соболезнования миссис Косовски, – сказал Молдер.

Дональд Вайсгср посмотрел на пего странным взглядом и ответил:

– Боюсь, старина Фрэнки увидится с ней раньше, чем я.

– То есть?

– Он овдовел лет десять назад. И жил один.

Трэйк-Бич, гостиница «Олд Саймон», 25 июля 2002 года, 14:13

Детектива Молдер увидел случайно, возвращаясь с обеда, – Хэммет шел навстречу по гостиничному коридору. Скалли по возвращению с озера заперлась в своем номере, с головой уйдя в виртуальный мир, – и пообещала, что к вечеру объемная компьютерная модель убивших Берковича челюстей будет закончена, равно как программа иденти: фикации прикуса.

Внешний вид детектива удивил Молдера. Тот был одет не в строгий костюм, в котором выступал как представитель полиции штата, но и не во что-нибудь ярко пляжное, как человек, желающий выглядеть своим среди толпы курортников. Скромный и неброский наряд Хэммета – рабочие брюки, синяя блуза со множеством карманов – делал его похожим на рабочего-сезонника. Изрядное количество таких людей приезжало в округ Трэйк в конце весны, дабы помочь местным жителям управиться с наплывом туристов, – а осенью исчезало в неизвестном направлении до следующего года.

Решил поиграть в великого сыщика Шерлока Холмса, подумал Молдер. Интермедия с переодеваниями…

– Хэммет! С вами было не связаться, телефон не отвечал… Важные известия, пойдемте поговорим.

– Ах, масса, у бедного, ищущего поденную работу афро-американца откуда быть в кармане мобильному телефону? – После этих слов ищущий поденную работу афро-американец ухмыльнулся и шагнул в номер Молдера.

Выслушав рассказ о смерти Фрэнка Косовски и о предложении Кайзерманна, Хэммет сказал:

– Боюсь, наш шериф ищет там, где никто и ничего не прятал… А вы, Молдер, что-нибудь раскопали? Сами? Или тоже идете по путям, услужливо подсказанным вам братьями Вайсгерами?

Молдер испытующе смотрел на него. Версия, что детектив полиции штата работает за нефтедоллары русского «барона», выпустившего к тому же в озеро крокодила-убийцу, не казалась ему правдоподобной. И он решил сыграть в открытую:

– Скажите, Хэммет, вам что-либо говорит фамилия Баймухаммедов? – сказал Молдер, с трудом заучивший непроизносимую фамилию русского.

– Ровным счетом ничего.

– Это русский нувориш, скупивший земли на северном берегу Трэйклейна и желающий выжить Вайсгеров с насиженного места. Джон Вайсгер уверен, что вы – прямо или опосредованно – на него работаете. А также в том, что подручные Баймухам-медова ответственны за дела «монстра озера»…

Он внимательно следил за реакцией Хэммета. Тот остался невозмутим.

– Вот оно что… – протянул Хэммет. – Вполне в вайсгеровском духе… Грязный ниггер помогает грязному русскому лишить последнего куска хлеба белого англосакса и протестанта… – Он неожиданно сменил тему: – Вы знаете, Молдер, отчего тот участок берега у Пфуллэнда, где нашли Берковича, покрыт острыми камнями? В то время как многие более далекие места тщательно расчищены и засыпаны привозным песком?

Молдер покачал головой. Об этом действительно странном факте он не задумывался. Трудно было поверить, что, планируя с нуля свой курорт, старик Вайсгер оставил без внимания кусок берега, способный принести многие доллары.

– Все очень просто, – сказал Хэммет. – До шестьдесят восьмого года там был пляж для черных. Для черных, понимаете?! Люди заходили в воду в сандалиях с деревянной подошвой, потому что острые обломки камней до крови резали ноги – а среди иных местных жителей к тому же считалось хорошим тоном по ночам швырять там в воду битое стекло… Вайсгер-отец говорил, что загорающий негр – самый короткий и смешной анекдот, который он только слышал в жизни. И что его дед участвовал в рейде Шермана note 16Note16
  Имеется в виду отличавшийся большой жестокостью поход армии генерала юнионистов Шермана по тылам южан-конфедератов в ходе Гражданской войны в США


[Закрыть] не затем, чтобы негры и белые лежали рядом на одном пляже. Но лишь для того, чтобы черномазые не гнули спину на плантациях, косвенно подрывая экономику Севера дешевым экспортом хлопка…

– И поэтому вы так ненавидите Вайсгеров-сыновей… – сказал Молдер полувопросительно, полуутвердительно.

– Нет. Не только поэтому. Мой отец… Мой отец и трое его друзей в шестьдесят седьмом году пошли на пляж для белых. Демонстративно, в самый разгар курортного сезона. Им не выдали лежаки, сказав, что кончились, хотя белым выдавали и до и после. Тогда они разложили принесенные с собой подстилки. Вокруг них немедленно образовалась мертвая, пустая зона – хотя пляж был переполнен. Разносчики прохладительных напитков и хот-догов старательно обходили их – они ели и пили принесенное с собой. Негры лежали и загорали. Загорали на пляже для белых! А потом пошли купаться – но только трое из четверых, потому что они не хотели возвращаться домой в одних плавках. И на следующий день пришли снова. А на третий – еще раз…

Хэммет помолчал, потом продолжил. Голос его стал глухим, мрачным.

– К концу педели казалось, что они выиграли… Многие от них на пляже отворачивались и ругались вполголоса, но никто ничего не предпринимал. Наши ожидали, что заявятся молодчики с мотоциклетными цепями, – а у полицейских и пляжных охранников окажутся в этот момент дела совсем в других местах… Поэтому неподалеку от пляжа дежурила группа черных парней с крепкими кулаками. Но Вайсгер сыграл иначе. На шестой день они пошли купаться – трое, как обычно, в том числе и мой отец… Они вошли в воду – и не вышли из нее. Живыми не вышли… Никто не обратил внимания, что три черных и курчавых головы вдруг исчезли с поверхности воды. Это оказалась крупнокалиберная винтовка с оптическим прицелом, после выстрелов в Далласе пошла настоящая мода на такие штучки. Стреляли с берегового холма, с расстояния в три четверти мили, выстрелов никто не услышал. Или не захотел услышать… Впрочем, мог использоваться и глушитель – ни оружие, ни стрелка так и не нашли. Тела вынесло на берег только через два дня… Мне тогда было четыре года.

Повисла пауза. Молдер молчал, не зная, что сказать. Он был на два года старше Хэммета, но в памяти его совершенно не отложились бурные схватки сторонников и противников сегрегации в конце шестидесятых. В мирный белый Чилмарк, штат Массачусетс, эхо той войны не доносилось.

– И все таки Вайсгер проиграл! – вновь заговорил Хэммет. – После тех выстрелов что-то повернулось в людях – не только в черных, но и в белых людях. Отца и его друзей похоронили, а через день на белый пляж пришли семеро чернокожих. И спустя несколько минут к ним подошел разносчик, белый парень Тим Харли, и спросил, что они желают: кока-колы или лимонада? Назавтра его уволили, но лед был сломан. Мертвой зоны вокруг подстилок черных уже не было, больше того – многие демонстративно устраивались рядом. А когда те шли купаться – шли вместе с ними, окружая живой стеной, понимаете? Конечно, недовольных, копящих злобу, хватало – но лед тронулся, Молдер… Правда, для меня, матери и троих моих братьев и сестер это уже было слабым утешением…

– Вы уверены, что инициатором тех выстрелов был Вайсгер-старший?

– Я уверен. Никто не посмел бы открывать такую охоту в его заповеднике, не рискуя попасться. К тому же тогда считалось, что его любимый сын Джон погиб во Вьетнаме, и ненависть старика Вайс-гера ко всем узкоглазым, черномазым и горбоносым возросла стократно-Похоже, нефтедоллары Баймухаммедова тут ни при чем, подумал Молдер. Старая семейная вендетта, протянувшаяся через тридцать пять лет.

Трэйк-Бич, офис шерифа Кайзерманна, 25 июля 2002 года, 14:17

Вернувшись с места происшествия, Кайзерманн и Хэмфри услышали от дверей шерифова офиса возбужденные голоса.

Опять у отдыхающих кошку засосало в пылесос, подумал шериф, обливавшийся потом и цветом напоминавший вареного лобстера. Он почти не ошибся.

Оставшийся за главного Нордуик – второй по рангу человек среди законохранителей Трэйк-Бич – с трудом отбивался от заполнивших комнату для посетителей четырех женщин в пляжных нарядах. Впрочем, так показалось Кайзерманну только в первую секунду. Атаковала Нордуика лишь одна из женщин, лет тридцати пяти на вид, – как вскоре узнал шериф, звали ее мисс Анджела Клейтор. Но яростного ее ныла вполне хватало на четверых. Вторая – мисс Сароян, выглядевшая на несколько лет моложе, – вступала в разговор редко. Две другие – даже не женщины, девочки-подростки лет четырнадцати-пятнадцати, – тихо и скромно сидели на кожаном диване в дальнем углу.

Калифорнийская семейка, понял шериф после первых же обращенных к нему слов note 17Note17
  В штате Калифорния относительно недавно стали регистрировать однополые браки. Раньше американские лесбийские и голубые пары ездили за свидетельствами о браке в скандинавские страны


[Закрыть]. И почувствовал, что приближается к точке кипения.

Суть дела оказалась проста.

Их семья – эти два слова мисс Клейтор произнесла с особенным нажимом – она и ее супруга, мисс Сароян, год назад приобрела коттедж здесь, в Трэйк-Бич. Не просто тонкостенную коробку для летнего отдыха, но капитальный дом. Они, черт возьми, жительницы этих мест, платят здесь налоги и хотят, чтобы шериф немедленно, да-да, немедленно разобрался с имевшим место сегодня возмутительным преступлением!

Шериф поглядывал на мисс Клейтор и на ее супругу и думал, что лет сто назад у этой парочки отобрали бы несчастных детей, передав их на попечение округа, а самих, обмазав смолой и вываляв в перьях, выставили бы на пару часов на главной площади городка, положив рядом кучу камней – чтобы любой, желающий высказать мнение об однополой любви, не слишком бы утруждал себя поисками подходящего аргумента. А потом шлюшек прокатили бы верхом на шесте до гранрщы графства… Причем живи он, Кайзерманн, сто лет назад и занимай нынешнюю должность – самая ответственная часть процедуры легла бы на его плечи. Шериф зримо представил, как он недрогнувшей рукой срывает с этой потаскушки Клейтор одежду, как макает квач в бадью со смолой, – а рядом красный от смущения Хэмфри Батлер вспарывает перочинным ножом перину… Картина представилась яркая и красочная – прямо та-ки сон наяву.

Проделав – мысленно – все необходимые процедуры с мисс Клейтор, Кайзерманн – опять же мысленно – с квачом в руке направился к мисс Сароян, решительно протянул руку к вороту ее платья и… И вдруг понял, что дальше исполнять обязанности вековой давности ему не хочется. Мисс Сароян была гораздо симпатичнее своей супруги, ширококостной и мужеподобной… Торопливо вернувшись в начало двадцать первого столетия, шериф подумал, что, по сути, эта скромно держащаяся девушка просто жертва растления. А уж бедные дети… Он с жалостью посмотрел на девчонок (одна из них была мулаткой) – сидевших на диване и слишком тесно, по мнению шерифа, прижавшихся друг к другу…

Хэмфри Батлер, относившийся к сексуальным меньшинствам более терпимо, с любопытством размышлял о другом: пользуется ли парочка тем, что дала им природа, или выражает свою любовь купленными в секс-шопе приспособлениями…

Тем временем рассказ мисс Клейтор подошел к концу. Как оказалось, сегодня утром, до наступления самой жары, они с супругой и детьми отправились на пляж. Купались, загорали, перебрасывались мячом… И была там на пляже очень симпатичная молодая девушка в закрытом купальнике и с фотоаппаратом. Она сделала несколько снимков детей, затем разговорилась с мисс Клейтор и спросила ее адрес – прислать фотографии. Мисс Клейтор дала адрес и даже телефон, потому что… впрочем, неважно. Потом они вместе купались, потом сходили в пляжное кафе, потом девушка сказала, что ей пора, – и ушла. А когда полчаса назад семья вернулась в свой коттедж, то первым делом выяснилось, что из сумочки мисс Клейтор исчезли ключи от дома. Открыв ключами мисс Сароян, они обнаружили кошмарный факт: их обокрали! Исчезли украшения, две зимних шубы, наличные деньги и даже кредитные карточки – лежавшие во вполне надежном месте… В каком? – поинтересовался шериф и с трудом сдержал смешок, услышав ответ: в шкафу, под нижним бельем. А самое жуткое, что там же лежала бумажка с записанными пин-кодами – она, мисс Клейтор, не в состоянии держать в памяти эти дурацкие цифры… Хуже того, исчезла коллекция, которую мисс собирала несколько лет…

Что она коллекционировала, мисс Клейтор так и не сказала – но потребовала от шерифа немедленных и решительных действий. НЕ-МЕД-ЛЕН-НЫХ!!!

– Вы оставили официальное заявление и список пропавших вещей? – казенным голосом спросил шериф. Мисс энергично кивнула. – Тогда не смею задерживать. Мы займемся вашим делом. В порядке очереди – в летний сезон мы весьма сильно загружены.

Мисс Клейтор взвилась так, словно под юбку к ней забралась оса и запустила жало в особо чувствительную часть тела. Как?!! Наглые преступники в любой момент могут смыться с награбленным, а шериф толкует о какой-то очереди?! Она так этого не оставит!

Кайзермаин вновь, второй раз за сегодня, заговорил в манере шерифа юго-западных штатов – растягивая слова и словно бы перекатывая во рту изрядную дозу жевательного табака.

– Мэ-э-эм, я ва-ас не понима-аю… Вам достаточно было прочитать любое из объявлений, висящих на любом пляже Трэйк-Бич. И оставить деньги и ценности, в том числе ключи, в одной из охраняемых ячеек – на время посещения пляжа. Замок там срабатывает по отпечатку вашего большого пальца, на который девушка с фотоаппаратом едва бы покусилась. И стоит все удовольствие пятнадцать долларов, мэ-э-м. Экономия не довела вас до добра. А сейчас идите домой и не мешайте нам работать.

Мисс разродилась яростной тирадой, из которой следовало, что Трэйк-Бич – город жуликов и полиция его явно в доле с ворами.

– Что?! – Кайзерманн поднялся с кресла, грозно сдвинув брови. – Если вам не по душе Трэйк– Бич – можете сменить место жительства! Езжайте в Калифорнию, там пляжи, по слухам, не хуже! А теперь – вон отсюда!!!

На прощание мисс Клейтор выкрикнула, что будет жаловаться прокурору округа.

– Да хоть во Всемирную лигу сексуальных меньшинств, – ласково ответил Кайзермаин. Он знал, что Вайхмастер, окружной прокурор, однажды застукал свою жену с партнершей по теннису – и дамочки занимались отнюдь не спортивной игрой. С тех пор шериф и прокурор были в вопросе о секс-меньшинствах полными единомышленниками.

– А ведь вы гомофоб, шериф, – сказал Хэмфри, закрыв дверь за посетительницами. Сказал таким тоном, будто только что сделал это удивительное открытие.

– Отчего тебя это так волнует, сынок? – задушевно поинтересовался его начальник.

– Мне волноваться не о чем, – пожал плечами Хэмфри, – но вы сегодня потеряли голоса двух избирательниц. И голоса им подобных женщин, которые узнают про эту историю…

– Когда в Штатах избрание шерифа будет зависеть от голосов лесбиюшек, – сказал Кайзерманн, – я выберу другую страну для жительства. Попробую устроиться где-нибудь в эмиратах. Там похожих особ до сих пор возят по городу в голом виде верхом на ослах, привязав лицом к хвосту, – а нормально ориентированные граждане швыряют в них тем, что подвернется под руку.

И шериф закруглил спор, обратившись к Нордунку:

– Как ты думаешь, кто мог ощипать перышки этой самой мисс Клитор?

– Пляжная Бонни, ее манера, – безапелляционно вынес вердикт Нордуик. – А ключи взял и поспешил в коттедж, надо думать, Копченый Чарли, – если она до сих пор не сменила напарника.

– Давненько у нас не гостила Пляжная Бонни, – сказал шериф. – Года два уже. Ладно, дай объявление на розыск, но чуть погодя, часа через три-четыре. Насколько я помню, Бонни и Чарли не имеют обыкновения засиживаться на месте после удачного дельца…

Нордуик понимающе заулыбался. И протянул руку к трубке – на пульте раздался зуммер сигнала.

Через пару секунд улыбка исчезла. Нордуик дал отбой и доложил коротко:

– Звонил Вешбоу. Птичка вернулась в клетку.

– Шутки в сторону, – посерьезнел шериф. – Это не обиженные лесбиюшки, это два убийства. Операцию проработаем ювелирно. А индюков из ФБР и чернозадого придурка Хэммета я подключу в самую последнюю очередь. Пусть посмотрят и поучатся.

Дорога к западной оконечности Трэйклейна, 25 июля 2002 года, 14:37

«Шевроле» Молдера медленно катил по огибающей озеро дороге – колеса с легким треском отлипали от размякшего асфальта, на датчике температуры двигателя временами тревожно мигал огонек перегрева.

Инициатором поездки выступил Хэммет – попросил подвезти его поближе к поселку, расположенному неподалеку от истока вытекавшей из озера Трэйк-Ривер. Раскатывать на своей машине бедному, ищущему работу афро-американцу было как-то не к лицу, а дела с общественным транспортом в округе Трэйк обстояли не лучшим образом.

Поселок, куда направлялся Хэммет, находился не на самом берегу, а чуть в стороне. Раньше он был населен преимущественно персоналом рыбзавода, принадлежавшего Дональду Вайсгеру, а после закрытия предприятия влачил довольно жалкое существование – противостояние незаконных эмигрантов-миног с администрацией США закончилось решительной победой последней и почти полным исчезновением первых, а европейские гурманы остались без дешевого деликатеса. Ныне в поселке большей частью обитали – в теплые месяцы – наезжавшие в округ Трэйк рабочие-сезонники.

По дороге Молдер пересказал Хэммету разговоры с Вайсгерами – в весьма усеченном виде, никак не касаясь «семейного музея» и его экспонатов. После чего детектив задал несколько неожиданный вопрос:

– Послушайте, Молдер, вы никогда не слышали калифорнийскую сказку о трех поросятах?

– Слышал. Но мне всегда казалось, что она английская.

– Да нет, в Калифорнии она звучит совсем иначе. Слушайте же. Жили-были в одном лесу три брата-поросенка. И решили в видах грядущей зимы построить себе по отдельному коттеджу. Два брата были шалопаи и бездельники, не дураки выпить, забить косячок, попеть и поплясать с молодыми свинками. В общем, один из них построил себе дом из соломы, а другой – из веток и сучьев. Третий же брат был себе на уме, окончил колледж, работал в солидной фирме и имел уже достаточно жирный счет в банке. Он возвел каменный коттедж и радовался, представляя, как будут петь зимой его братцы, стуча зубами от холода. Зима, конечно, пришла, как ей и положено. Но раньше пришла осень, а осенью Калифорнию тряхнуло. Землетрясение. И от трех коттеджей не осталось ничего. Один брат-поросенок смахнул с себя солому и вылез на свет божий целым и невредимым. Другой выбирался из-под веток и сучьев чуть дольше, по тоже отделался лишь парой царапин. А коттедж третьего брата превратился в груду камней, а сам он – в большую свиную отбивную. Зима же в том году оказалась на редкость теплой, холодные зимы в Калифорнии редкость…

– И в чем же тут мораль?

– Не знаю… Наверное в том, что из братьев кто-то всегда хитрее. Но иногда не тот, кто кажется самым хитрым…

Молдер ждал продолжения, но больше Хэммет не добавил ничего.

Пфуллэнд, трейлер Дэвида Корнелиуса, 25 июля 2002 года, 17:20

Телефонный звонок раздался совсем не вовремя: миссис Беркович в этот момент извивалась всем своим дородным телом, царапала ногтями спину Корнелиуса и в такт его толчкам вскрикивала: «Еще, Дэви! еще! еще!! еще-о-о-о!П»

И тут раздался звонок. Они по инерции попробовали было продолжать, но телефон звонил настойчиво.

Дэйв Корнелиус поднялся, снял трубку, не слишком дружелюбно бросил в нее: «Хеллоу?!» – и замолчал на пару минут, показавшихся миссис Беркович бесконечными.

Потом Дэйв повернулся к пей, удивив мрачным, исказившимся лицом.

– Одевайся. Быстро. И постарайся уйти незаметно, – бросил он отрывисто. – Мне нужно срочно уехать. Дела. Вернусь к утру.

Миссис Беркович покладистым характером отнюдь не отличалась, но тем не менее сдержала эмоции. Знала: когда «ее Дэви» говорит так, лучше не перечить.

Через несколько минут его торопливо одевшаяся подруга уже покинула трейлер, а сам Дэйв Корнелиус был вполне готов к отъезду. Еще раз внимательно огляделся: не забыто ли чего важного? Вполне возможно, что возвращаться не придется. Вещей было немного, да и те тащить с собой Корнелиус не собирался. Если что – пусть ищущие его думают, что он еще вернется…

К автостоянке он шел налегке, помахивая пластиковым пакетом с изображением Бритпи Спирс. Подойдя к своей машине, потрепанному жизнью и дорогами десятилетнему «форду», он задумался: не надежней ли будет «позаимствовать» тачку какого-нибудь соседа по трейлервиллю? Но быстро отмел эту мысль: его познания о том, как завести машину без ключей, закоротив два проводка, основывались исключительно на голливудских боевиках – а в реальной жизни могли и не сработать.

Выезжая по подъездной дорожке Пфуллэнда к трассе Трэйк-Бич-Милуоки, Корнелиус за пару сотен метров до шоссе нажал на тормоз. Впереди, на дороге, сквозь зелень смутно виднелось нечто бело-синее… Он вышел из машины, осторожно, прикрываясь кустами, прошел вперед.

Черт возьми!

На обочине, у самого поворота на Пфуллэнд, стояла патрульная машина. Никогда полиция не устраивала здесь засад на нарушителей – ровный участок шоссе, ограничений по скорости нет… Совпадение? Именно сегодня – совпадение? Нет уж, лучше не пытать судьбу…

Он медленно дал задний ход, почти вернувшись к трейлервиллю, – и свернул с дорожки в прогалину между кустами. Проезжающим мимо казалось, что там имеет место лишь небольшая полянка, способная вместить один, максимум два автомобиля, – но это только казалось. На дальнем конце полянки, невидимая за густой травой, начиналась лесная дорога, более похожая на тропу – две слабо накатанные колеи с растущими между ними кустиками. Дэйв обнаружил и исследовал этот путь чисто случайно и от души надеялся, что люди в форме, перекрывшие выезд из Пфуллэпда, о нем не знают.

Нависшие ветви хлестали по стеклам, кусты царапали днище, «форд» жалобно поскрипывал на рытвинах, но довольно бодро преодолел первую милю. Кориелиус знал – дальше, милях в пяти, дорожка выведет его к заброшенному гравийному карьеру, откуда по проложенной в свое время для самосвалов бетонке можно выбраться на 13-ю автостраду в безопасном удалении от Трэйклейна…

Дорожка сильно петляла, и полностью перегородивший ее джип Кориелиус заметил, когда до того оставалось ярдов двадцать – двадцать пять. На борту джипа была надпись: «Шериф Трэйк-Бич», за его корпусом укрывались люди – трое? четверо? – и целились в приближающийся «форд».

Тормоза взвизгнули. Корнелиус отчаянно попытался развернуться на узкой дорожке. Понял: не успевает, люди от джипа уже бежали к нему. Распахнул дверь «форда», вставшего теперь поперек дорога, подхватил пластиковый пакет, выскочил и бросился в лес.

Он несся, не разбирая дороги. Сзади с треском ломилась погоня. Доносились крики – неразборчивые. Грохнул выстрел. В воздух, наверняка в воздух, успокоил себя Дэйв – подлесок уже скрыл его от глаз погони.

Нет, не зря проводил Дэвид Корнелиус долгие часы на атлетическом стадионе родного городка Гэрус, штат Флорида! Не зря при любой возможности старался поддерживать спортивную форму даже в последние два года! Он бежал быстро, легко, ничуть не сбив дыхание, – и чувствовал, что отрыв растет, что шум погони стихает, что он выигрывает этот самый важный в его жизни забег…

Чувствовал – пока местность резко не понизилась и между кочками и тростником не заблестела вода со ржавыми болотными разводами. Под ногами зачавкало. Он метнулся в сторону, надеясь найти обход, – но болото тянулось длинной полосой и чуть дальше от берега казалось совсем непроходимым. И в этот же момент он услышал за спиной пока еще слабый собачий лай…

Все? Конец?

Ну нет… Оставался шанс, маленький, но шанс… Дзйв с размаху зашвырнул пакет с Бритни Спирс в болото и побежал обратно к дороге, закладывая широкую петлю и стараясь двигаться бесшумно. Если они сгоряча бросились в погоню все, не оставив никого у «форда»… А если даже оставили – можно попробовать незаметно пересечь дорогу чуть в стороне, не могут же тут со всех сторон быть болота. Собака пока не страшна, собака не побежит быстрее, чем держащий ее за поводок человек, – а уж тому не тягаться с Дэйвом… А если пса спустят, поняв тщетность игры в догонялки, – у него найдется, чем встретить зубастую тварь…

У «форда» не было никого! У джипа тоже. Растяпы… Дэйв схватился за ручку дверцы.

– Не спеши так, сынок, – раздался тягучий, с юго-западным акцентом, голос – Я все равно снял клеммы с аккумулятора…

Дэйв обернулся прыжком. Из кустов, кряхтя, поднимался толстый краснолицый человек с шерифской звездой на груди. Один! Один…

Рука Дэйва дернулась под полу пиджака. И – замерла на полпути. Толстяк-шериф целился ему в голову из револьвера.

– Давай, сынок, попробуй, – сказал Кайзерманн так, словно во рту у него перекатывался огромный ком жевательной резинки. – У меня, конечно, не твой любимый сорок пятый калибр, чуток поменьше, по в цилиндре этой штучки есть шесть хорошеньких пулек note 18Note18
  Почему сотрудники правоохранительных органов США предпочитают называть барабаны своих револьверов – «цилиндрами», а патроны в них – «пулями», неизвестно. Очевидно, профессиональный жаргон. Или безграмотность переводчиков


[Закрыть], и я обещаю – при вскрытии в тебе найдут каждую из них. Так что подними-ка ты руки, а то у меня случаются порой нервные судороги в указательном пальце…

Руки Дэйва поползли вверх. Взгляд метался по сторонам в поисках спасения. Лишь когда из кустов с треском выломились Молдер и Нордуик с оружием в руках, он понял – все кончено.

– Однако, – сказал шериф, подкидывая на ладони кольт сорок пятого калибра, извлеченный из подплечной кобуры Дэйва. – Насколько я помню, сынок, решением суда тебе запрещено в течение пяти лет владеть подобными игрушками…

Корнелиус мрачно отвернулся. Руки его уже были скованы наручниками.

– Ну скажи чего-нибудь, сынок. Например, что подобрал эту пушку десять минут назад на дороге.

Из леса вышел Хэмфри Батлер. Он. напоминал поросенка, сумевшего-таки отыскать в эту жару шикарную, глубокую и грязную лужу. К груди Хэмфри прижимал спасенную из болотной топи Бритни Спирс.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился шериф, запуская руку в пакет. – И что же это за пакетики с белым порошочком, а? Понимаю, понимаю, ты вез сахарную пудру для именинного пирога своей мамочки… Честно говоря, меня это не интересует. Пусть с вашими пирогами разбираются парни из Федерального бюро по незаконному обороту наркотиков. Я хочу узнать другое…

Кайзерманн сделал паузу и спросил резко, как выстрелил:

– Куда ты дел труп мальчишки Берковича? Или он еще жив?

Корнелиус дернулся, но промолчал. Чувствовалось, что арест у парня не первый и язык за зубами держать он умеет. Молдер смотрел на него и не понимал: какая может быть связь между пакетами с наркотиками – если это действительно наркотики – и исчезнувшим восьмилетним Соломоном Беркови-чем?

– Позвольте вам представить, господа, – Кайзерманн сделал театральный жест в сторону задержанного, – Дэвида Корнелиуса, убийцу Берковича и Ко-совски!

Парень, злобно оскалившись, волком смотрел на шерифа – и молчал. Молдер с сомнением поглядел на зубы Корнелиуса – и промолчал тоже.