Текст книги "Как пережить штурм дракона (ЛП)"

Автор книги: Крессида Коуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Крессида Коуэлл

Как пережить штурм дракона

Как приручить дракона – 7

Крессида Коуэлл

Как пережить штурм дракона

ПРОЛОГ: ПРОКЛЯТИЕ БАБУШКИ МЕДВЕЖОНКА

Давным‑давно маленькому мальчику снился сон.

Ему снилось, что он бежит по своему дому, миру пушистого белого снега и прозрачного сверкающего льда, бежит, бежит, бежит… сквозь такой совершенный снег, что хочется трогать его снова и снова. Но вдруг его ноги налились усталостью, и он едва мог их передвигать…

Что‑то тянуло его назад… Что это было?

А потом он проснулся, открыл глаза, и оказалось, что он невыносимо далеко от дома, лежит в темноте под палубой большого корабля.

Мальчика звали Медвежонок. Он принадлежал к народу, называемому Северными Кочевниками, и он не всегда был рабом. Ещё две недели назад у него были километры и километры восхитительной ледяной равнины, на которой он играл, свободный, как полярные медведи и тюлени, на которых его народ охотился гарпуном, чтобы добыть себе пропитание и шкуры для тёплой одежды и жилья.

Но потом пришли Викинги.

Они застали Кочевников врасплох, напав на них, когда те спали, перетащили их на борт своих Викинговских кораблей и увезли с родины. С тех пор у Медвежонка не было привычной еды, и что ещё хуже для непоседливого мальчика, привыкшего бегать, здесь и места ходить‑то не было, не то что бегать.

Отец Медвежонка был на охоте, когда напали Викинги, поэтому его не захватили в плен.

– Пожалуйста, папа, – прошептал в темноту Медвежонок. – Спаси меня, папа…

– ХА! – зловеще проскрежетал злобный голос суровой бабушки Медвежонка, прикованной к нему. – Твой отец не может тебя спасти, потому что он не знает, где ты. И боги, должно быть, забыли нас, раз допустили, чтобы это произошло. Викинги – хищники, все до единого, – она сплюнула в темноту. – Я никогда не встречала хорошего Викинга. Кровожадный, подлый, злой народ… О, если бы мне сейчас попался хоть один Викинг, я бы такое с ним сделала… Я бы вырвала и съела его печень, точно. Я Проклинаю этот корабль и каждого на его борту…

– МЫ на борту этого корабля, – заметил Медвежонок. – Не Проклинай этот корабль, а то и нас проклянёшь.

– ТЫ не пререкайся со старшими, – грозно прикрикнула бабушка. (Не очень‑то приятно быть прикованным к бабушке, сыплющей проклятиями.) – Мы уже ОБРЕЧЕНЫ… Нет, единственное, что нам сейчас остается, это Ненавидеть и Проклинать…

И бабушка Медвежонка со всей Кочевниковой Ненавистью, Проклятьями и жаждой съесть викинговскую печень, принялась выплёскивать свою ярость в раскачивающейся темноте под палубами корабля.

– ЭЙ, ВЫ ТАМ, НАВЕРХУ, СМОТРИТЕ ПОЛУЧШЕ СЕБЕ ПОД НОГИ! – заорала бабушка Медвежонка, завывая в потолок, как волк. – ЕСЛИ ОДИН ИЗ ВАС ОСТУПИТСЯ И СВАЛИТСЯ В ЭТОТ ЛЮК, ПРЕДУПРЕЖДАЮ, МЫ РАЗОРВЁМ ЕГО НА ЧАСТИ!

Медвежонок сидел тихо, по его щекам медленно катились слёзы, но к счастью, в темноте никто не мог их увидеть, а то бы принялись стыдить его: у Кочевников сердца полярных медведей, и они не плачут.

А мысленно он снова и снова повторял: «Пожалуйста, папа, пожалуйста, помоги мне… пожалуйста, боги, пожалуйста, пожалуйста, помогите мне… пожалуйста… кто‑нибудь… если вы слышите… помогите мне… помогите мне… помогите мне…»

1. ЗАПЛЫВ НАСТОЯЩИХ ВИКИНГОВ

В один промозглый весенний день на Варварском Архипелаге Иккинг Кровожадный Карасик Третий, Надежда и Опора и Наследный Принц Племени Лохматых Хулиганов, стоял, жутко несчастный, на Западном Пляже Смертоносных Гор, на нём не было абсолютно ничего, кроме шлема, меча, жилетки и крохотных лохматых плавок.

Смертоносные Горы – это не то место, которое вы бы захотели посетить даже в лучшие времена. Они нагоняли страх на Иккинга. Возвышающиеся, безжалостные на вид, головокружительно высоченные пики были домом для невыразимо опасных драконов и волков‑мутантов, не говоря уже о Племени Смертоносных, самых жестоких и самых беспощадных Викингов в нецивилизованном мире.

Племя Смертоносных не часто принимало гостей. Возможно, что именно их неприятный обычай приносить в жертву непрошеных гостей Небесным Драконам на вершине Смертоносной Горы, отпугивал людей.

Но на этот раз Кишкомоту Смертоносному взбрело в голову быть гостеприимным и пригласить два других племени, Лохматых Хулиганов и Бой‑Баб, на свой остров для весёлого маленького Межплеменного Дружеского Заплыва.

Это был традиционный Заплыв Викингов, а Викинги были немного чокнутые, поэтому они собирались плыть при полном вооружении: с мечами, топорами, кинжалами и тому подобными причиндалами.

Похоже, им не приходило в голову, что это уменьшает их плавучесть.

И вот там‑то они и собрались, всё Воинское население племён Смертоносных, Хулиганов и Бой‑Баб, подпрыгивая на неуютном галечном берегу под бодрящий вой волков‑мутантов с нависающих над ними гор и пытаясь делать вид, что они не отмораживают свои рога.

Дул сильный восточный ветер, который приносил мурашки на костлявые, веснушчатые руки Иккинга, и срывал шлемы, плащи и мечи и весело играл ими в боулинг по всему побережью. У крошечного охотничьего дракона Иккинга Беззубика возникли трудности с полётом, его попросту сдувало.

Беззубик был чрезвычайно маленьким Обычным Садовым драконом с огромными невинными зеленовато‑жёлтыми глазами.

– Беззубик не пошёл бы купаться сегодня, если бы Беззубик был на твоём месте, – посоветовал он Иккингу. – Очень х‑х‑холодно там. Беззубик уже там побывал и крылья Беззубика чуть не отморозились.

– Да, спасибо тебе, Беззубик, – сказал Иккинг. (Иккинг был одним из очень немногих Викингов во все времена, который умел говорить по‑драконьи, на языке, на котором драконы разговаривают друг с другом.) – Ценный совет, я это учту.

Брехун Крикливый, главный наставник по Программе Подготовки Пиратов на острове Олух, разделся до нижнего белья и вдыхал штормовой ветер, как будто это был прекраснейший летний ветерок.

– Прекрасная погода для плавания! – радостно проревел он, ударяя себя в грудь кулаком, как большая рыжеволосая горилла. – Построились и смирно, парни, я объясню Правила Заплыва…

Двенадцать мальчиков стояли перед своим учителем дрожащей шеренгой.

– Итак, ребятишки! – прогромыхал Брехун. – Заплыв Настоящих Викингов не идёт ни в какое сравнение с теми жалкими соревнованиям, которые проводят на материке. Это испытание вашей ВЫНОСЛИВОСТИ, вашей СИЛЫ и вашей САМОУБИЙСТВЕННОЙ ХРАБРОСТИ…

– Блин, – простонал лучший друг Иккинга, Рыбьеног, успехи которого по всем Викинговским дисциплинам в Программе Подготовки Пиратов были даже хуже, чем у Иккинга. У него были слабые ноги, как две макаронины, и он не умел плавать. – Мне не нравится, как это звучит…

– В Заплыве Настоящих Викингов, – продолжал Брехун, – победителем становится тот, кто приплывёт ПОСЛЕДНИМ.

Сначала у мальчишек перехватило дыхание от удивления, а восстановив его, они загалдели:

– О, сэр, пожалуйста, сэр, это ведь не может быть правдой, сэр.

– В таком случае, – фыркнул Сопляк Мордоворот, большой задиристый грубиян, чьи мускулистые руки были сплошь покрыты татуировками скелетов, – Иккинг Никчёмный победит, не проблема. Он всегда последний во всём…

Иккинг стоял на одной ноге, попытался улыбнуться и шлёпнулся в песок.

– Ага, – усмехнулся Брехун, его борода топорщилась, как иголки у дикобраза. Он приложил палец к носу. – Но хорошенько подумайте об этом, мальчики… Мы все отправляемся с этого берега, и как только поплывём, начинается Игра на Выбывание. Кто сможет уплыть дальше всех, пробыть дольше всех в бескрайнем океане, да ещё и вернуться? За эти века много Воинов в своей гордыне недооценили ОБРАТНЫЙ путь и, как результат, утонули…

– Ой‑йой… – охнул Рыбьеног.

– Но в этом есть и положительная сторона: любой, кто утонет в ходе Заплыва, автоматически попадает прямо в Валгаллу, – улыбнулся Брехун на манер дарящего большой подарок на день рождения.

– Oooooooooooo, – воскликнули мальчишки с довольным видом.

– С УМА СОЙТИ, – простонал Рыбьеног, качаясь на ветру, словно маленькое, хлипкое деревце, готовое вот‑вот переломиться. – Мы единственные здравомыслящие люди в Племени абсолютных ПСИХОВ.

– Вопросы? – взревел Брехун.

Иккинг поднял руку:

– Маленькое уточнение, сэр. Разве мы не замёрзнем до смерти через пять минут пребывания в воде?

– Не будь неженкой! – рявкнул Брехун. – жир Толстокрыла, которым вы полностью намазались, ДОЛЖЕН сохранить вам достаточно тепла, чтобы предотвратить фактическую СМЕРТЬ… но это всё часть игры, конечно. Попробуйте использовать свою сноровку и здравомыслие, чтобы оставаться в воде достаточно долго для того, чтобы выиграть Заплыв… но не НАСТОЛЬКО ДОЛГО, чтобы замёрзнуть насмерть!

Брехун прошёлся перед шеренгой мальчишек, инспектируя их, прежде чем допустить к соревнованиям:

– Очень умно, Сопляк… Выше голову, Крепкий Орешек‑младший… Ничего не забыл, Бестолков?

– У меня есть меч, сэр, – сказал Бестолков.

– У тебя, в самом деле, есть меч, – согласился Брехун, – но у тебя НЕТ плавок. Быстро одевай их, мальчик… Не думаю, что в Валгалле Тор будет рад приветствовать голого тебя. Хотя лучше об этом и не думать…

Он двигался вдоль строя, пока не остановился как вкопанный перед Рыбьеногом:

– ЧТО, – заорал Брехун жутким голосом, – ЧТО, во имя Тора, это такое?

– Нарукавники, сэр, – ответил Рыбьеног, глядя прямо перед собой.

– Рыбьеног не умеет плавать, сэр, – выступил Иккинг в защиту своего лучшего друга. – Поэтому мы их сделали ему из пары свиных мочевых пузырей. Иначе он тонет, как камень.

– Как камень, – эхом вежливо повторил Рыбьеног.

– О, ради Одина, – взорвался Брехун, – что подумает Племя Смертоносных, если они увидят ЭТО? Возьми мой плащ, Рыбьеног, и спрячь их под складками, и будем надеяться, что никто ничего не заметит. Тор, дай мне силы…

– Так, у всех с собой охотничьи драконы? – рявкнул Брехун.

Мальчишки привели своих охотничьих драконов. Те сгрудились на берегу, прикрываясь от дождя раскрытыми над головой крыльями.

– Ваш охотничий дракон может летать над вашей головой, когда вы плывёте. Так вас легче обнаружить с берега, и они смогут, может быть, отогнать любых хищников… акул, Мракодыхателей и других подобных тварей… Ладно, теперь можете разойтись и подготовиться, увидимся на стартовой линии примерно через пять минут.

Мальчишки начали последние приготовления, возбуждённо болтая.

– Привет, НЕУДАЧНИКИ, – ухмыльнулся Сопляк, высокий, противный парень с такими огромными ноздрями, что в них можно засунуть огурцы (Беззубик как‑то раз именно это и СДЕЛАЛ), и с отвратительными зачатками пробивающихся над верхней губой усиков, похожих на маленькую лохматую гусеницу. – Надеюсь, малыш Иккинг тренировался плавать по‑собачьи, а то…

Он с силой толкнул Иккинга, и тот растянулся на песке.

– Ха, ха, ха… – загоготал Песьедух Тугодум, закадычный друг Сопляка, равный ему по очарованию. Песьедух походил на гориллу в защитных очках, переборщившую с пончиками.

– Очень смешно, Сопляк, – ответил Иккинг, выплёвывая песок.

– Вам, парни, обычно прекрасно удаётся приходить последними… – усмехнулся Сопляк. – В самом деле, это может быть вашей единственной возможностью когда‑либо прийти ПЕРВЫМИ, в виде исключения… Просто попробуйте, и, по крайней мере, зайдите на глубину, прежде чем поползёте обратно к берегу, как жалкие, трусливые, мелкие планктоны. Вы же не хотите ставить в неловкое положение нас, НАСТОЯЩИХ Хулиганов, больше, чем у вас обычно получается… Кстати, милые нарукавники, Рыбьеног…

И тут Песьедух вырвал из рук Рыбьенога горшок с жиром Толстокрыла и вылил липкую зелёную смесь ему на голову. В щенячьем восторге от собственной пакости и спотыкаясь от смеха, Песьедух поковылял за Сопляком.

– Надеюсь, Мракодыхатель поймает его, – угрюмо буркнул Рыбьеног, снимая очки и пытаясь счистить жир Толстокрыла краешком плавок, но только ещё больше размазал его по всему стеклу, так что теперь через них вообще ничего не было видно.

– Он бы его сразу выплюнул, – ещё угрюмее отозвался Иккинг, совершенно безрезультатно пытаясь стряхнуть с себя песок, потому что жир Толстокрыла был жутко липкий. – Держу пари, он ужасен на вкус.

ПААААА‑AAРAAAП!

Музыкант из Племени Смертоносных протрубил в рог, призывая соперников собраться для начала Заплыва…

2. МОЖЕТ ЛИ ПОБЕДИТЬ САМЫЙ ТОЛСТЫЙ (И НАИМЕНЕЕ ГЛУПЫЙ) МУЖЧИНА (ИЛИ ЖЕНЩИНА)

Отец и дедушка Иккинга подошли к ребятам пожелать удачи.

Отец Иккинга, Стоик Обширный, Да Трепещет Всякий, Кто Услышит Его Имя, Тьфу‑Тьфу, был Вождём Племени Лохматых Хулиганов. Он был традиционного Викинговского телосложения: ростом в шесть с половиной футов, с животом, как корабль, а раздуваемые ветерком брови напоминали пару огромных кувыркающихся хомяков. Он был ужасно добродушен и переполнен оптимизмом и энергией.

– Потрясающий день для Заплыва! – счастливо взревел он.

– Не уверен, что соглашусь с тобой, – прохрипел Старый Сморчок, дедушка Иккинга, который был одним из Судей соревнования. Это был замкнутый старик, чью старую спину согнули девяносто лет Архипелагских штормов, а лицо избороздили морщины. Его длинная, спутанная белая борода тянулась за ним по песку, подбирая раковины и морские водоросли.

Старый Сморчок пытался убедить Стоика не участвовать в Заплыве.

– Я смотрел в Будущее, и Предзнаменования нехорошие, – прошептал старик.

– ЕРУНДА! – отмахнулся Стоик Обширный. – Каждый знает, что ты безнадёжен в предсказании Будущего, Старый Сморчок. Теперь, я, безусловно, выиграю Заплыв, – заявил Стоик, не страдавший скромностью, – но, Иккинг, я бы хотел, чтобы ты побил Сопляка Мордеворота и всё такое прочее…

Сопляк Мордоворот был двоюродным братом Иккинга. Он был на целых полтора фута выше Иккинга, невероятно мускулистым и наглым, и практически во всём лучше Иккинга. У Иккинга не было никаких шансов победить его в Заплыве.

Но Стоик часто не замечал таких вещей.

Стоик добродушно хлопнул Иккинга по плечу.

– Я ЗНАЮ, что ты сможешь это сделать, сынок! – сказал он с энтузиазмом. – Ты может быть и маленький, но жилистый и выносливый! А твои ноги, возможно, слегка тонковаты, но в этих острых коленках воинственность старого Кровожадного Карасика! Ты должен помнить, парень, лишь одно, – многозначительно произнёс Стоик, беря Иккинга за плечи и глядя ему в глаза. – Повторяй за мной: ШЕВЕЛИ НОГАМИ!

– Шевели ногами, – медленно сказал Иккинг.

– ГРОМЧЕ! – рявкнул Стоик, сотрясая воздух.

– ШЕВЕЛИ НОГАМИ! – выкрикнул Иккинг, тоже сотрясая воздух.

– Другое дело! – одобрил Стоик. – Я знаю, ты заставишь меня гордиться, так что не подведи меня, на этот раз!

И он зашагал, сияя радостью.

Старый Сморчок и Иккинг вздохнули, глядя вслед спешно удаляющемуся Стоику.

– На самом деле Стоик – хороший парень, – прохрипел Старый Сморчок, – но он НИКОГДА не слушает.

– Да, – печально согласился Иккинг, – не слушает. У меня нет даже НАДЕЖДЫ победить Сопляка.

Старый Сморчок обратил свои яркие, пронзительно‑острые глаза на внука.

– Посмотрим, – загадочно проговорил Старый Сморчок. – Послушай, это очень важно, Иккинг. Тикалка с тобой?

– Да, – ответил удивлённый Иккинг.

Тикалка была странным круглым предметом, у которого верхняя часть была твёрдой и прозрачной, как лёд. Под ней были руны и числа, расположенные на разных окружностях, и, по меньшей мере, семь стрелок, все разных цветов.

Иккинг догадался о многих функциях тикалки. Одна стрелка, похоже, показывала время. Другая всегда указывала на север, что было крайне полезно, если ты потеряешься. А поскольку погода сегодня выдалась весьма переменчивая, с сильным восточным ветром, сдувающим тебя с курса, Иккинг полагал, что это может, при случае, пригодиться. К тому же тикалка была водонепроницаемой.

Иккинг только беспокоился о том, что он ПОТЕРЯЕТ её, поэтому привязал приборчик к запястью длинным куском верёвки, а затем спрятал его в карман жилетки.

– Отлично! – сказал Старый Сморчок. – Дай‑ка её мне на минутку…

Иккинг вытащил тикалку из кармана. Старый Сморчок открыл крышку и начал возиться с маленькими кнопочками внутри неё.

– Итак, Иккинг, – сказал Старый Сморчок, – у меня нет времени для объяснений, но ты должен вернуться на этот берег не позднее, чем через ТРИ МЕСЯЦА, ПЯТЬ ДНЕЙ И ШЕСТЬ ЧАСОВ, ты понял меня?

– ТРИ МЕСЯЦА, ПЯТЬ ДНЕЙ И ШЕСТЬ ЧАСОВ? – у Иккинга от изумления челюсть отвисла. – О чём ты говоришь? Я не продержусь там дольше пятнадцати минут!

– Я поставил для тебя будильник, – сказал Старый Сморчок, запихивая тикалку обратно в карман жилетки Иккинга. – Когда у тебя останется меньше шести часов, она начнёт тикать громче. А если будильник зазвенит, что ж, тогда ты узнаешь, что ты слишком опоздал… НЕ ОПОЗДАЙ на этот раз, Иккинг, ладно? Я рассчитываю на тебя, мой мальчик…

И сказав это, Старый Сморчок поспешил к Судейскому Столу, а Иккинг так и остался стоять, непонимающе таращась ему вслед, всё ещё с открытым ртом, как рыба, вытащенная из воды.

– Совсем спятил, – пробормотал Иккинг.

Все участники соревнования толпились, болтая друг с другом, возле стартовой линии, нарисованной на песке в двадцати двух метрах от моря.

Большегрудая Берта, предводительница Племени Бой‑Баб, намазывала жир Толстокрыла на руки, её гигантские груди колыхались на ветру так бодро и радостно, что казалось, в любую секунду они могут поднять её в небо, как пара воздушных шариков.

Берта обладала голосом пароходной сирены такой мощи, что её было слышно за несколько островов отсюда. Она рассказывала всем и каждому, в радиусе двух миль, что ОНА – Берта Непотопляемая, Чемпионка Архипелага По Плаванью, так что все они уже могут расходиться по домам, прямо сейчас.

Воины Смертоносного Племени задумчиво перебрасывали свои мечи, топоры, копья и молоты из руки в руку. Они напоминали Иккингу неприветливую компанию лохматых людоедов, ждущих свой обед.

Кишкомот Смертоносный, вождь Племени Смертоносных, угрожающе поигрывал бицепсами. Даже при свежем ветре от него воняло, как от тюленя, умершего три недели назад. Он был зловонным гигантом ростом в семь футов, его скулы покрывали непривлекательные сине‑чёрные татуировки черепов.

Самым пугающим в Кишкомоте было то, что он никогда не говорил. Никто наверняка и не знал, почему. Некоторые говорят, что он потерял язык в схватке голыми руками со ШтормоДраконом. Другие говорили, что это всего лишь из‑за скверной простуды, которую он подхватил в младенчестве. Кто знает, но от него никогда не слышали ничего, кроме хрюканья. Его омерзительный помощник, Прохиндей, противный недомерок, всегда говорил за него.

В Обязанности трёх Судей, одним из которых был дедушка Иккинга, Старый Сморчок, входило вести хронометраж заплыва.

Главный Судья, печальный, невероятно морщинистый маленький, Раздол‑Бан, прочистил горло и объявил высоким, дрожащим голосом:

– О, слушайте и внимайте, Викинги Племён Архипелага! Тот, кто последним сумеет вернуться на этот берег с того момента, когда я протрублю в эту трубу, будет объявлен Последним Вернувшимся. Он должен будет дать Клятву, согласно древней традиции, что он «не просил помощи на Плоту или Судне». И в качестве приза за это состязание он может предъявить по одному требованию к другим двум Вождям. Вы, Вожди, клянётесь, что согласитесь с этим требованием?

– Клянёмся, – поклялись Берта, Стоик и Кишкомот Смертоносный.

Камикадза, крошечная, с копной спутанных волос, дочурка Большегрудой Берты, подбежала пожелать Иккингу удачи. Одна из лучших Грабителей на Архипелаге, Камикадза не боялся ничего и никого.

– Прекрасный день для плавания, да? – весело прощебетала она. – Поскорей бы в водичку, а то я уже вся горю от нетерпения!

Около ног Камикадзы свернулся красивый Дракон Настроения по имени Штормилка. Дракон Настроения, как намекает его название, это хамелеон, который меняет цвет в зависимости от своего настроения, а этот конкретный Дракон Настроения был необычным, потому что он не только говорил на Драконьем, но также и на НОРВЕЖСКОМ, на языке людей.

– Привет, Беззубик, – произнесла Штормилка, растягивая слова и хлопая красивыми длинными ресницами.

Беззубик покраснел.

Он был несколько без ума от Штормилки и поэтому сразу же начал выпендриваться, кувыркаясь в воздухе и выдувая сложные кольца дыма, которые, к несчастью, пошли не в ту сторону, и Беззубик закашлялся.

И тут сзади подкрался Сопляк и сдёрнул плащ Брехуна с плеч бедного Рыбьенога, выставив нарукавники на всеобщее обозрение.

– Ой! – хихикнул Сопляк. – Вот те раз!

– ХА‑ХА‑ХА‑ХА! – загоготала толпа, тыкая пальцем на Рыбьенога и подпрыгивая от радости. – ТАМ ХУЛИГАН С НАРУКАВНИКАМИ!

– Это не нарукавники! – заорал Иккинг, отчаянно пытаясь спасти положение. – Это оружие! Надувное наплечное оружие! Очень необычное и смертельное!

Стоик Обширный побагровел: его распирало от гнева и раздражения. Этот нелепый рыбьеногий мальчишка позорит Племя Хулиганов.

– Разве это не твой СЫН, Стоик, стоит рядом с маленьким неудачником? – не замедлил громко уточнить Прохиндей.

Иккинг и сам являл собой нелепое зрелище. С головы до ног в песке, он больше всего походил на тощую маленькую рыбёшку в панировочных сухарях, готовую к жарке на сковородке.

Стоик пытался перестать думать: «Ну почему Иккинг всегда должен выставить себя на посмешище? Почему он не может дружить с кем‑нибудь подходяще крутым и нормальным? И почему он с головы до ног в песке?», прежде чем завопить громко и убедительно:

– Мой сын прав! Чудной маленький Воин одет в последнее изобретение: в надувную защитную одежду!

Но его заглушила толпа, скандировавшая:

– ХУЛИГАНЫ НОСЯТ НАРУКАВНИКИ! ХУЛИГАНЫ НОСЯТ НАРУКАВНИКИ!

А потом к огромному утешению Стоика:

– ППППППAAAAAAAAAPРРРРП! – раздался рёв рога, возвещающий о начале Заплыва, и Воины‑Викинги тут же прекратили дразнить Хулиганов. Толпа взорвалась диким восторгом, когда Воины‑Викинги, как стадо убегающих буйволов, ринулись сквозь ветер в воду. Потрясающее зрелище: косы наотлёт, животы колыхаются…

– ВПЕРЁД, БОЙ‑БАБЫ, ВПЕРЁД!

– ДАЁШЬ СМЕРТОНОСНЫЕ!

– ХУЛИГАНАМ УРА!

Сопляк резво пробежал по мелководью, разминая мышцы и приветственно помахивая руками толпе, прежде чем причудливо нырнул ласточкой на небольшую глубину, и поплыл крайне умелым кролем.

Стоик очень старался овладеть собой и не выдать своего разочарования, он подошёл к Иккингу и сурово отчитал сына:

– Сейчас ты проходишь Воинскую Подготовку, Иккинг, и это НЕ подходящее время играть в песке.

– Но я не играю! – запротестовал Иккинг. – Я в песке потому, что… потому, что…

Но Стоик уже зашагал прочь.

– О, прыгающие медузы! – воскликнул Рыбьеног, беспокойно вертясь. – Я теперь ВООБЩЕ ничего не вижу в этих очках!

Липкий жир Толстокрыла, который Песьедух вылил на голову Рыбьенога, так прилепился к стеклу, что пытаться что‑то увидеть в них было так же реально, как разглядеть что‑либо в густом ярко‑зелёном тумане. Бедный Рыбьеног нетвёрдой походкой двинулся вперёд, но в совершенно ПРОТИВОПОЛОЖНУЮ от океана сторону.

– Подожди, – усмехнулась Камикадза, – разве вода не в другой стороне?

– Рыбьеног! – обеспокоенно прошипел Иккинг. – Ты идёшь не в ту сторону!

Толпа разделилась на тех, кто подбадривал Воинов, и тех, кто ржал, глядя на единственную троицу, которая ещё не стартовала, а это были Иккинг, Рыбьеног и Камикадза.

Рыбьеног бежал всё быстрее и быстрее в совершенно противоположном океану направлении, выставив перед собой руки и причитая:

– Я не вижу, я не вижу!

а Иккинг и Камикадза бежали за ним, крича:

– Сюда, Рыбьеног, сюда!

Зрители хохотали, расступаясь, а бедный слепой Рыбьеног метался по берегу.

В конце концов Иккинг догнал Рыбьенога, споткнувшегося о чьи‑то брошенные брюки, и с помощью Камикадзы ему удалось направить своего друга обратно в сторону океана.

И таково было смущение Иккинга от всего этого, что он почти с ОБЛЕГЧЕНИЕМ вошёл в перехватывающую дыхание, обжигающую грудь ледяную воду.

Иккинг был настолько подавлен унизительностью случившегося, что не понял, что произошло с его отцом и Большегрудой Бертой.

А произошло вот что. Стоик Обширный, Большегрудая Берта и Кишкомот Смертоносный с важным видом, вальяжно, топали к воде. Каждый из троих был уверен в собственной победе. Стоик позабыл о своём разочаровании сыном, когда вспомнил кое‑что забавное.

– Знаешь что, Берта, – прошептал Стоик, по‑дружески огрев Берту по плечу, – давай договоримся, не зависимо от того, кто из нас победит, проучить этого Кишкомота. Мы потребуем, чтобы он грёб через Угрюмое Море в ванной, со своими трусами на голове!

Большегрудая Берта расхохоталась и смеялась, пока слёзы не потекли по её волосатым щекам.

– Впервые за твою жизнь, Стоик, старый кабан, – пророкотала она, – у тебя хорошая идея! Замётано…

Как только они вошли в воду, Кишкомот хрюкнул Прохиндею, хитро подмигнул, и Прохиндей лукаво произнёс:

– Кишкомот заметил, что на вас этот старомодный ЖИР ТОЛСТОКРЫЛА… Он и вполовину не защищает от холода так же хорошо, как Багровое Костное Масло, которым пользуется Кишкомот… Вы намазываетесь, и больше уже не мёрзнете никогда. Действует до следующей зимы.

– О, Обрезки Ногтей Ног Тора! – воскликнула Берта, разочарованно оглядывая своё светящееся зелёное тело. – Я думала, что заполучила самое свежее супер‑бупер средство!

Стоик в восхищении и с завистью уставился на яркий фиолетовый торс Кишкомота. Кишкомоту было так тепло под слоем Багрового Костного Масла, что от его татуированной груди поднимался лёгкий пар и тут же сдувался ветром.

– Кишкомот хочет, чтобы была честная борьба, – подобострастно улыбнулся Прохиндей. – Почему бы вам не попробовать этой штуковины, чтобы уровнять шансы? Мы оставили горшок как раз за вами, на краю воды… Нам больше не нужно, потому что достаточно намазаться один раз…

– Ну, это весьма мило с твоей стороны, Кишкомот! – просиял Стоик. – Но подождите, разве мы можем вернуться туда? Ведь Заплыв уже начался?

Прохиндей небрежно отмахнулся.

– О, нет… – весело заверил он Вождей. – Нет, Заплыв не начнётся, пока вы не начнёте плыть… Разве вы этого не знали?

Стоик и Большегрудая Берта сказали:

– Ах, да, конечно, – и кивнули с умным видом, как будто они и в самом деле всё это знали, затем повернулись и с трудом выбрались из моря, чтобы поднять маленький чёрный горшочек Костного Масла, лежащий всего лишь в паре футов за кромкой воды…

– Лживый Кишкомот! – возмутился Стоик, сплюнув с отвращением. – Действительно справедливая борьба! Посмотри! Тут абсолютно ничего не осталось!

Разве что ничтожно крохотная фиолетовая капля на самом дне, вряд ли достаточная, чтобы намазать большой палец ноги Стоика.

Оказалось, что это не единственное, в чём Кишкомот провёл их.

Стоик вскинул глаза, когда понял, что вся толпа вокруг него онемела от изумления и разочарования. Хулиганы, в частности, в смятении рвали на себе бороды. А прямо перед Стоиком и Большегрудой Бертой стоял Главный Судья в очках на кончике носа, выглядя ещё более подавленным, чем когда‑либо.

– Соболезную, – буркнул Главный Судья, угрюмо записывая их имена на пергаменте. – ВЫ Первые вернувшиеся Мужчина (и Женщина). У вас ничья. Как пишется «Берта»?

Стоик рассмеялся и похлопал Главного Судью по голове.

– О, нет! О нет, мой миленький Бани, я думаю, вы не понимаете Правила. Заплыв не начинается, пока ты фактически не начнёшь плыть…

– Конечно, я понимаю Правила, – спокойно произнёс Главный Судья. – Я Судья. Если ты выходишь из воды, ты закончил заплыв.

– Но… но… но… конечно, мы снова возвращаемся В ВОДУ! – в ужасе залепетала Большегрудая Берта.

– О нет, нет, – возразил Главный Судья. – Моё решение окончательно.

Стоик и Большегрудая Берта выглядели так, как будто вот‑вот взорвутся.

– Старый Сморчок! – сумел наконец выдохнуть Стоик. – Скажи ему! Мы никак не можем ПРОИГРАТЬ Заплыв!

Старый Сморчок внимательно осмотрел двадцать песочных таймеров перед ним.

– Боюсь, вы проиграли, – печально подтвердил он. – И ровно за три минуты двадцать две секунды. Новый Рекорд Соревнования.

– Но я Чемпионка Архипелага по Плаванию! – заорала Большегрудая Берта, потрясая в воздухе огромным кулаком. – Берта Непотопляемая!

– НО КИШКОМОТ СМЕРТОНОСНЫЙ СКАЗАЛ, ЧТО ВСЁ БУДЕТ ОТЛИЧНО! – завопил Стоик. И только произнеся эти слова, до Стоика и Большегрудой Берты (которые, к слову, не были самыми сообразительными Вождями окрестностей), наконец‑то дошло, что их одурачили.

Ещё две минуты назад Берта и Стоик вышагивали по песку, горделивые и напыщенные, как пара жирных петушков, настолько они были уверены в победе.

Теперь они выглядели, как пара спущенных огромных и красивых воздушных шаров. Груди Берты поникли, великолепные бицепсы Стоика обвисли.

– Мерзкий, бесчестный, подлый, Смертоносный вонючка! – выдавил Стоик сквозь стиснутые зубы. – Он подставил нас, чтобы мы проиграли Заплыв!

3. НУ, РАЗВЕ СОПЛЯК НЕ СЛАВНЫЙ ПАРЕНЬ?

Иккинг, Рыбьеног и Камикадза не видели, что происходило позади них.

У них были собственные проблемы.

Иккинг стартовал с максимальной скоростью, всё ещё не придя в себя от дурацкой ситуации на берегу.

– Подождите, – взмолился Рыбьеног, неуклюже и с брызгами загребая по‑собачьи за Иккингом и Камикадзой. – Ну и сложно же плыть в этих жутких нарукавниках. Мы не должны заплывать слишком далеко, вы же знаете, мы не Воины, мы в этом соревновании только ради забавы… Если, конечно, считать забавой отмораживание своих рогов в кишащих Акулогадами морях…

Как только Иккинг перестал доставать ногами до дна, вес шлема и меча резко потянул его вниз, и только безумно молотя ногами, ему удавалось удерживать подбородок над водой.

Даже Камикадза прочувствовала, что плавание при полном вооружении требует больших усилий. Меч и кинжалы перевешивали её вправо, так что она вместо того чтобы плыть прямо, нарезала круги.

– О БОЖЕ! – пожаловался Иккинг. – Как я смогу победить Сопляка, если так и дальше будет продолжаться?

Они были настолько сосредоточены на том, чтобы удержаться на плаву, что не заметили, как сзади к ним подплыли Сопляк и Песьедух Тугодум. (Что также говорит о том, как они были расстроены: Песьедух плыл кролем с такими брызгами и шумом, как будто бегемот плюхался в ванной.)

Двое забияк услышали последние фразы разговора, и Сопляк так расхохотался, что нахлебался воды и чуть не пошёл ко дну.

– Что верно, то верно, Иккинг‑неудачник! – принялся издеваться Сопляк. – Один из вас троих? Победить меня? За всю жизнь не слышал ничего смешнее!

– Ха, ха, ха, – прохрюкал Песьедух, выбулькивая ноздрями морскую воду.

– Сами же видели, – презрительно протянул Сопляк, – как на берегу все над вами смеялись… Вы же посмешище для племени.

Глаза Сопляка горели непритворной смертоносной злобой. Он оглянулся, чтобы убедиться, что никто не видит, что он делает.

– Сейчас я преподам тебе, Иккинг, урок о том, как быть Героем Викингом, а тебе, Рыбьеног, урок плаванья без этих твоих нарукавников…