Текст книги "Сочинения Козьмы Пруткова"
Автор книги: Козьма Прутков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Князь (рассеянно)
Я?
Княгиня (всматриваясь в него)
Да, вы.
Князь
В гостях, у одной знакомой.
Княгиня (с упреком)
Кокетник!.. Ну, а что мои блонды?
В это время барон, вошедший без доклада, прячется за портьеру, из-за которой по временам выглядывает в продолжение разговора,
ЯВЛЕНИЕ III
Князь (с замешательством)
Блонды? да! я... я... (В сторону.) Что ей сказать? Ведь деньги я проиграл в клубе.
Княгиня (смотря на него со вниманием)
Князь! я вижу, вы в волненье?
Князь
Отнюдь! Это вам показалось... Я просто устал. Я даже очень устал. Я даже чувствую, как ноги мои решительно начинают мне изменять.
Княгиня (с проницательностью)
Князь, вы меня обманываете, и очень неискусно. Взгляните на меня: не знаю почему, но мне кажется, что мои догадки справедливы!..
Князь (переменяятон)
Vous me soup onnez, madame?[3]
Княгиня
Oui, monsieur![4]
Князь (складывая руки на груди и медленно подходя к княгине)
Нельзя ли указать мне этот повод? Мне кажется, чтобы подозревать кого-нибудь и в чем-нибудь, надо иметь достаточные резоны? Вы меня оскорбляете, княгиня, и я требую объяснения ваших резонов!..
Княгиня молчит, рассматривая гравюру.
Княгиня, я жду!
Княгиня (с притворной рассеянностию)
Как хорошо нынче гравируют в Англии.
Князь (подходя еще ближе, со скрещенными руками на груди)
Княгиня, подозрением своим вы разбудили в груди моей змею, давным-давно уснувшую! Я стражду, я мучусь, я требую объяснения!
Княгиня
(по-прежнему)
Как мило вышли складки на герцогинином платье.
Князь (пораженный)
Она не слушает меня! Она, кажется, решительно не думает обо мне, будто меня и вовсе нет в этой горнице!.. Хорошо, отплачу ей тем же! (Садится за стол и начинает ужинать.) Какие прекрасные котлеты!
Княгиня (вслушиваясь и недоверчиво обводя зрителей глазами,к публике)
Что они говорят?
Князь
Княгиня, вы что-то сказали?
Княгиня
Да! Меня удивляет ваше поведение. Наговорив мне кучу дерзостей, вы, противу всяких правил, позволили себе сесть за ужин одни, не дожидаясь меня!
Князь (продолжая есть)
Но, рассудите сами, кто кого затронул? Вы первая оскорбили меня подозрением.
Княгиня
Положим, так. Но я не садилась одна ужинать, а имела, кажется, более на это права.
Князь (вставая)
Это почему?
Княгиня
Прежде-всего: я женщина. Потом, как видно, блонды опять не куплены? А наконец, вы забыли тон человека хорошего общества: вы позволили себе невежливо говорить со мною, что совершенно не годится.
Князь
Нельзя ли без нравоучений! К тому же я, право, не знаю: о каких вы говорите блондах!
Княгиня
Пожалуйста, оставьте ваши шутки; они теперь совсем не к месту!
Князь
Я вовсе не шучу, а говорю, что чувствую. Повторяю вам: я решительно не знаю, о каких вы говорите блондах?
Княгиня (в справедливом негодовании)
Как! вы отрекаетесь от своего обещания? Нет, это уже слишком! Это уже просто ни на что не похоже!
Князь
Мудрено отрекаться от того, чего никогда не обещал.
Княгиня
Это уже неблагородно! Это даже гадко!.. Значит, у вас нет правил?
Князь (обиженный)
Princesse![5]
Княгиня
Prince![6]
Князь
Вы, кажется, начинаете браниться?
Княгиня
Я не бранюсь, а говорю печальную истину.
Князь
Послушайте, княгиня! я давно заметил, что вам приятно делать мне неудовольствия... Ну да, я действительно обещал купить вам блонды... и даже очень хорошие блонды, отличные блонды; но не куплю теперь, ни за что не куплю!.. О, противу меня трудно идти!
Княгиня (вне себя)
Купите! купите! купите! непременно купите!..
Князь
Ну, вот увидим! Не вы ли меня заставите?
Княгиня (с достоинством)
Никто, как я!
Князь (в запальчивости)
Так не куплю же!!
Княгиня (разрывая в сердцах гравюру)
Купите!
Князь
Нет, не куплю!
Княгиня (со слезами досады)
Нет, купите, купите!..
В это время барон, стоявший за портьерой, роняет стул, на котором лежала шляпа князя, и поспешно убегает. Шляпа подкатывается к ногам княгини. Князь и княгиня в испуге оборачиваются.
ЯВЛЕНИЕ IV
Княгиня хочет оттолкнуть шляпу.
Князь (бросается к ней)
Оставьте мою шляпу! Это моя шляпа! (Подымает шляпу в сердцах и бросает ее на стол, накрытый для ужина.)
Княгиня (после небольшого молчания)
Отчего упало это сафьянное стуло?
Князь
А я почему знаю?! (Подходит к столу, на котором накрыт ужин.) Я вижу только, что эта глупая шляпа испортила прекрасное фрикасе. (Рассматривает кушанья.) Какой чудный фасоль!..
Княгиня (недоверчиво к публике)
Что они говорят?
Князь (быстро оборачиваясь к ней)
А, теперь уже не обманете! Я сам слышал, как вы что-то сказали!
Княгиня
Ну да! Я не последую вашему примеру, не стану отпираться от своих слов! Я действительно говорила, только не с вами.
Князь (обиженный)
Сударыня, вы забыли, что я вам муж. Вы забыли, что если я захочу, то буду знать, о чем вы сейчас говорили?
Княгиня (с отчаянием)
Боже, какое тиранство! Нет, это не муж, это кровожадный леопард!.. Пользуйтесь правом сильного; это очень, очень мило! Не знаю только, кого изберете вы своею жертвой? ибо что принадлежит до меня, то я завтра же оставляю дом этот, и мы с вами больше не увидимся!
Князь
Ваши угрозы не испугают меня. Я нисколько не опечалюсь вашим отъездом. Счастливого пути, уезжайте.
Княгиня
И непременно уеду!
Князь
Да, вы уже раз сказали это.
Княгиня (сдерживая слезы)
Боже мой, как я несчастна с этим извергом!.. Ах!.. (Падает в обморок.)
Князь (вполголоса, суетясь возле жены)
Что с ней?! Жена!.. Агнеса!.. Не надо ли воды?., о-де-лава-ну?.. содовых порошков?.. Милочка!.. Что я теперь стану делать?! (Прыскает на нее водой.)
Княгиня (очнувшись)
Где я?., что со мною было?.. Не гуляла ли я в саду?.. (Поспешно прикалывает распахнувшийся платок на груди.) Ах! не видел ли меня кто-нибудь таким манером?..
ЯВЛЕНИЕ V
Входит барон, держа под мышкой картон умеренной величины. Барон
лет сорока; одет просто, но со вкусом. Князь и княгиня оборачиваются.
Барон жмет, улыбаясь, руку князя и целует в лоб княгиню.
Барон (на ухо княгине)
Я привез тебе презент и желал бы, чтобы он пришелся по вкусу.
Княгиня (радостно)
Что это?
Барон(насмешливо)
Куропатки!
Княгиня (нетерпеливо)
Point de betise!..[7]
Барон (с ласковой усмешкой, подавая ей картон)
Point d'Alangon [8].
Княгиня (взволнованная)
Дайте, дайте поскорее! (Торопливо разбирает кружева.)
Князь (обидевшись)
Прошу вас, барон, вперед не делать таких подарков!
Барон
Ну, полноте, князь; это уже, право, нехорошо! Вы видите, как Агнеса обрадовалась.
Княгиня
Да, я очень рада! (Целует барона.) Mersi, дяденька.
Барон
Ну, вот так бы вам меж собою поцеловаться; оно и было бы лучше! А то ссоритесь, ссоритесь, право, и бог знает из-за чего? Я уж давеча слушал вас, слушал, да и надоело!
Княгиня
Как, дяденька? так, стало, вы были здесь?
Барон (самодовольно)
Был!
Князь (указывая на шляпу)
Так это вы уронили мою шляпу?
Барон (по-прежнему)
Я!
Княгиня
А сафьянное стуло – вы?
Барон (с достоинством)
Опять я!.. Я был здесь, за портьерой. Все слышал, все видел и нахожу, что вы оба не правы. Ты, Агнеса, не права потому, что слишком раздражительна и вспыльчива; а ты, Serge, виноват кругом...
Княгиня (прерывая его)
Так, милый дяденька! это он во всем виноват. Первое дело...
Барон (останавливая ее повелительным знаком руки)
Агнеса, твоя речь впереди. (Князю.) Первое дело: ты копал жене яму, иначе – вводил ее во гнев; что очень нехорошо! Второе дело: ты, разговаривая с женою, забыл тон человека хорошего общества; что еще хуже!.. Слушая вас из-за портьеры, я решился примирить вас и наставить. И потому в то самое время, как уронил это сафьянное стуло и эту пуховую шляпу, я скорей отправился в магазин за блондами для успокоения Агнесы... (Княгиня хочет его поцеловать; он ее удерживает.) А потом заехал домой за журналом «Москвитянин», дабы прочесть тебе, Serge, как должны муж и жена высшего общества взаимно трактовать друг друга. Слушайте со вниманием! (Вынимает из заднего кармана 22 № «Москвитянина» 1852 года и читает в отделе Критики, на стр. 39, следующее.) «Что касается до хорошего тону, который, как всем известно, господствует в высшем свете, то... кажется, все с нами согласятся, что главным отличительным признаком хорошего тона почитается учтивость... Посмотрите, например, как они (то есть люди хорошего тона) обращаются с дамами». Как же тебе не стыдно?! Видишь: даже журналист и тот понимает, что должно соблюдать!.. Смотрите же: старайтесь, друзья мои, жить в мире и согласии; будьте благоразумны, кротки и учтивы!.. Примиритесь теперь и дайте мне слово вперед не ссориться.
Княгиня (потупившись)
Я согласна.
Князь (с замешательством)
Я тоже.
Некоторое время они смотрят друг на друга в нерешительности. Барон подает им знак рукою: они бросаются друг другу в объятия.
Князь
Агнеса!..
Княгиня
Serge!..
Они целуются.
Барон (утирая слезы)
Даже и у меня слеза пробилась!.. Право, смотря на вас, и мне самому приходит на мысль обзавестись подругой жизни. И пора бы! а то еще вчера я опять запломбировал себе зуб чистым золотом.
Княгиня
Дяденька, а вот и ужин готов! Я думаю, иные блюда уже и простыли?
Барон
Любезные мои, лучше пусть остынут эти блюда, чем сердца ваши!
Князь и княгиня (бросаются ему на шею)
Merci, mon oncle!..[9]
Целуют его.
Княгиня (сажая барона за стол)
Дружочек, дяденька, садитесь!
Все садятся и ужинают.
Князь (после довольно продолжительного молчания)
Агнеса! Завтра я куплю тебе новую гравюру.
Занавес падает
Примечания :
[1] Берегитесь (франц.).
[2] Мой ангел (франц.).
[3] Вы меня подозреваете, сударыня? (франц.)
[4] Да, сударь! (франц.)
[5] Княгиня! (франц.)
[6] Князь! (франц.)
[7] Довольно глупостей!., (франц.).
[8] Алансонские кружева (франц.) Игра слов: Point значит: довольно, хватит и кружево.
[9] Благодарю, дядюшка!., (франц.)
СПОР ДРЕВНИХ ГРЕЧЕСКИХ ФИЛОСОФОВ ОБ ИЗЯЩНОМ
Драматическая сцена из древнегреческой классической жизни, в стихах
Действие происходит в окрестностях Древних Афин.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Древние греческие философы:
Клефистон
Стиф
Сцена представляет восхитительное местоположение в окрестностях Древних Афин, украшенное всеми изумительными дарами древней благодатной греческой природы, то есть: анемонами, змеями, ползающими по цитернам; медяницами, сосущими померанцы; акамфами, платановыми темно-прохладными наметами, раскидистыми пальмами, летающими щурами, зеленеющим мелисом и мастикой. Вдали виден Акрополь, поражающий гармонией своих линий. На первом плане, у каждой стороны сцены, стоит по курящемуся жертвеннику на золоченом треножнике. Сцена пуста. Немного погодя из глубины сцены выходят, с противоположных сторон, два философа: Клефистон и Стиф. Оба в белых хламидах, с гордою осанкою и с пластическими телодвижениями. Медленно переставляя ноги, так что одна всегда остается далеко позади другой, они сближаются постепенно к середине сцены, приостанавливаются, указывают друг другу на жертвенник своей стороны и направляют к тому жертвеннику свои тихие шаги. Дойдя до жертвенников, они останавливаются, возлагают одну руку на жертвенник и начинают:
Клефистон
Да, я люблю среди лавров и роз
Смуглых сатиров затеи.
Стиф
Да, я люблю и Лесбос и Парос.
Клефистон
Да, я люблю Пропилеи.
Стиф
Да, я люблю, чтоб певец Демодок
В душу вдыхал мне свой пламень.
Клефистон
Фивского мрамора белый кусок!
Стиф
Тирский увесистый камень!
Клефистон
Туники складки!
Стиф
Хламиды извив!
Клефистон
Пляску в движении мерном.
Стиф
Сук, наклоненный под бременем слив.
Клефистон
Чашу с душистым фалерном!
Стиф
Любо смотреть мне на группу борцов,
Так охвативших друг друга!
(Показывает руками.)
Клефистон
Взмахи могучих люблю кулаков!
Стиф
Мышцы, надутые туго.
Клефистон
Ногу – на столько подвинуть вперед!
Оба, смотря друг на друга, выдвигают: один левую, другой правую ногу,
Стиф
Руку – вот этак закинуть!
Оба, смотря друг на друга, закидывают дугообразно: один левую, другой правую руку.
Клефистон
Телу изящный придать поворот...
Оба пластически откидываются: один влево, другой вправо.
Стиф
Ногу назад отодвинуть!
Оба поспешно отодвигают выдвинутую ногу.
Клефистон
Часто лежу я под сенью дерев.
Оба принимают прежнее спокойное положение, опустив опять одну руку на
жертвенник.
Стиф
Внемлю кузнечиков крикам.
Клефистон
Нравится мне на стене барельеф.
Стиф
Я все брожу под портиком!
Клефистон
Думы рождает во мне кипарис.
Стиф
Плачу под звук тетрахордин.
Клефистон
Страстно люблю архитрав и карниз.
Стиф
Я же – дорический орден.
Клефистон (разгорячаясь)
Барсову кожу я гладить люблю!
Стиф
(с самодовольством)
Нюхать янтарные токи!
Клефистон (со злобой)
Ем виноград!
Стиф
(с гордостью)
Я ж охотно треплю
Отрока полные щеки.
Клефистон (самоуверенно)
Свесть не могу очарованных глаз
С формы изящной котурна.
Стиф
(со спокойным торжеством и с сознанием своего достоинства)
После прогулок моих утомясь,
Я опираюсь на урну.
Изящно изгибаясь всем станом, опирается локтем правой руки на кулак левой, будто на урну, выказывая таким образом пластическую выпуклость одного бедра и одной лядвеи. Клефистон бросает на Стифа завистливый взгляд. Постояв так немного, они оба отворачиваются от своего жертвенника к противоположному, заднему углу сцены и, злобно взглядывая друг на друга, направляются туда столь же медленно, как выходили на сцену. С уходом их сцена остается пуста. По цитернам ползают змеи, а медяницы продолжают сосать померанцы. Акрополь все еще виден вдали.
Занавес падает
Предисловие к творению моего отца
Здравствуй, читатель! Я знаю, ты рад опять увидеть меня в печати; это хорошо. Это показывает твой вкус. Хвалю тебя! Ты помнишь – разумеется, помнишь! – мое обещание в «Современнике» 1854 года, в апрельской книжке, познакомить тебя с творениями моего отца и доказать, что весь мой род занимался литературою? – Радуйся, я исполняю свое обещание!
У меня много превосходных сочинений отца; но между ними довольно неконченого (d'inacheve); если хочешь, издам все; но пока довольно с тебя одной оперетты.
Есть у меня еще комедия «Амбиция», которую отец написал в молодости. Державин и Херасков одобряли ее; но Сумароков составил на нее следующую эпиграмму:
Ликуй, парнасский бог! – Прутков уж нынь пиит!
Для росских зрелищей «Амбицию» чертит!..
Хотел он, знать, своей комедией робятской
Пред светом образец явить амбицьи хватской!
Но Аполлон за то, собрав «прутков» длинняе,
Его с Парнаса вон! чтоб был он поскромняе!
Не скрываю (да и зачем скрывать?!) этой эпиграммы, порожденной явною завистью. Ты согласишься с этим, когда сам прочтешь «Амбицию» (К сожалению, эта комедия не найдена в бумагах покойного Козьмы Пруткова).
Представляю на твой суд оперетту: «Черепослов, сиречь Френолог», которая написана отцом уже в старости. Шишков, Дмитриев, Хмельницкий достойно оценили ее; а ты обрати внимание на несвойственные старику: веселость, живость, остроту и соль этой оперетты. Убежден, что по слогу и даже форме она много опередила век!.. Умный Дмитриев написал к отцу следующую надпись:
Под снежной сединой в нем музы веселится,
И старости – увы! – печальные года
Столь нежно, дружно в нем с веселостью роднятся,
Что – ах! – кабы так было завсегда!
Несмотря на такую оценку нашего поэта-критика, я не решался печатать «Френолога». Но недавние лестные отзывы их превосходительств, моих начальников, ободрили меня. Читатель, если будешь доволен, благодари их! – До свиданья!
Твой доброжелатель
КозьмаПрутков.
11 апреля
1856 г. (annus, i).
ЧЕРЕПОСЛОВ, СИРЕЧЬ ФРЕНОЛОГ
Оперетта в трех картинах
Сочинения Петра Федотыча Пруткова (отца)
Картина I: Череп жениха.
Картина II: Пытка.
Картина III: Суженый
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Шишкенгольм, френолог. Старик бодрый, но плешивый; с шишковатым черепом. Мина Христиановна, жена Шишкенгольма. Седая, но дряхлая.
Лиза, дочь Шишкенгольмов. Полная, с волнистыми светлыми волосами и с сдобным голосом.
Иванов, фельдшер. В услужении у Шишкенгольмов и надзиратель над его учениками.
Фриц и Густав, немцы 16-ти лет, обучающиеся у Шишкенгольма. Они в куртках, коротких штанах, без галстухов, с отложными воротничками рубашек.
Касимов, отставной гусар. В венгерке, лысый, без парика.
Вихорин, гражданский чиновник. Лицо бритое, лысый, в парике.
Иеронимус-Амалия фон Курцгалоп, гидропат. Лет 46-ти; худой, длинный; лицо морщинистое; волосы жидкие, вылезшие: оттого лоб его высокий.
Действие происходит в С.-Петербурге.
КАРТИНА I. ЧЕРЕП ЖЕНИХА
Сцена представляет учебный кабинет Шишкенгольма. Задняя стена в полках с книгами; в середине ее дверь; над дверью огромный бюст Галля, с подписью его имени золочеными крупными немецкими буквами. Шишкенгольм сидит в старом вольтеровском кресле посреди сцены, рассматривая человеческий череп, исчерченный по науке Галля. Мина Христиановн а, вправо от него, вяжет чулок. Лиза – влево от него, сидит у стола, на котором книги, бумаги и гипсовая модель человеческого черепа на подставке. Она перелистывает книги, всматривается в разные части этого черепа и пишет. Иванов, у задней стены, позади стола, при котором занимаются Фриц и Густав; он стоит, скрестив руки на груди, опершись спиною на полки с книгами. Фриц и Густав сидят у противоположных концов этого стола, твердя из книг уроки полушепотом. Продолжительная тишина, нарушаемая только полушепотом Фрица и Густава и перелистыванием книг Лизою. Иванов задремал, поскользнулся и едва удержался на ногах, опершись обеими руками, позади себя, на полки с книгами; от этого несколько толстых фолиантов падают на пол с шумом. Все пугаются, вздрагивают и оборачиваются к Иванову.
Иванов (тоже испугавшийся)
Раз!.. Ведь надо же случиться! (Подымает книги и расставляет их по местам.)
Шишкенгольм
(подняв очки на лоб и оборотившись к Иванову)
Dummer Mensch, скот!.. Так ты руководствуешь моих питомцев?! Я тебя выгоню!
Опять все принимаются за занятия. Устанавливается прежняя тишина. Но с Ивановым повторяется то же несчастие, хотя он не дремал, а только оперся на полки с книгами. Снова несколько книг падают с шумом. Шишкенгольм, Мина Христиановна и Лиза вскакивают в испуге. Фриц и Густав фыркают. Иванов раздражен своим несчастьем.
Иванов (с негодованьем)
Тьфу, и во второй!.. (Дерет за вихры Фрица и Густава.)
Лиза (сдобным голосом, презрительно)
Русский мужик!
Шишкенгольм, Мина Христиановна
и Лиза
(поют хором, обратившись к Иванову)
Спокойствие занятий
Ты дважды прерывал!..
Прими же тьмы проклятий,
Чтоб черт тебя побрал!
Geh weg!.. И, в память Галля,
К нам больше ни ногой!..
Hinaus, packt dich подале!
Наймется к нам другой.
Отворачиваются от него в негодовании и обращаются друг к другу, подаваяповелительный знак Фрицу и Густаву,
Расправу кончив с дерзким,
Приступим вновь к трудам...
Принимаются снова за свои занятия.
Иванов (грозясь злобно на Шишкенгольма)
Обиженный сим мерзким,
Ужо я вам задам!
Уходит, захлопнув дверь. Все уселись заниматься. Тишина. Вдруг раздается торопливый стук в дверь.
Касимов и Вихорин (за дверью)
Дома почтеннейший профессор Шишкенгольм и милое его семейство?
Все (с отчаяньем, подбегая к авансцене, поют хором)
О Галль, мудрец великий,
Спаси ты нас!..
Услышь ты наши клики
Хоть в этот раз.
За что судьбы гоненье?
Несчастный рок!..
Ведь этак все ученье
Пойдет не впрок.
Лишь вздумаешь заняться,
А тут, гляди,
Уж в дверь к тебе стучатся;
Учись поди!
Вихорин и Касимов (входят и, остановившись в дверях, поют)
Что слышим? Лизин голос!
Хор (мрачно)
Судьбины гнет
Мышленья срезал колос.
Касимов и Вихорин (в восторге фальшивят)
Она поет!..
Все оборачиваются к ним. Они робеют.
Фальшиво... Извините!.,
Мы второпях!..
Хор (строго)
Зачем вы здесь, скажите,
А не в сенях?!
Касимов и Вихорин (прозою, перебивая друг друга)
Мы... мы... мы опять... хотели просить руки вашей дочери...
Шишкенгольм и Мина Христиановна(гневно)
Руки?!
Лиза (жеманясь и сдобным голосом)
Папаша, они ко мне.
Шишкенгольм
(делает строгий знак Лизе указательным перстом правой руки,
качая оный неторопливо вправо и влево, как маятник; а затем
обращается к Касимову и Вихорину)
Молодые люди!., я вам уже несколько раз отказал?.. Я вам уже несколько раз говорил: что вы не любите Лизу; говорил я вам это?
Касимов
Но ведь и я сказывал вам, что люблю!.. (Старается заслонить Вихорина, который тоже хочет говорить.)
Шишкенгольм
(качая вправо и влево указательным перстом правой руки, прямо
против своего носа, говорит медленно и важно)
Тс!.. Молчать! Я уже много раз доказал вам: что вы оба не любите Лизу; доказал я вам это?! Ни слова более!.. Мне кажется, профессор френологии может всегда безошибочно узнать: кто способен и кто не способен любить женщину?.. Вы не способны любить женщину, и потому вы не любите мою Лизу! Слышите? Я наблюдал ваш череп; я знаю.
Касимов
Но мне ли не знать, господин Шишкенгольм, что вы ошибаетесь?
Вихорин
(пробиваясь из-за Касимова, который старается его заслонить,
и, наконец, перебегая впереди Шишкенгольм а на другую его
сторону)
Клянусь... клянусь... вы ошибаетесь!..
Шишкенгольм (гордо и строго)
Я ошибаюсь?! (Ощупывает одновременно, обеими руками, их затылки.) Ни за что!.. (Уходит большими шагами в правую боковую дверь. Фриц и Густав за ним.)
Мина Христиановна (к Касимову и Вихорину)
Вы слышали? Ступайте же вон!
Касимов и Вихорин (становясь по обе стороны ее)
Мина Христиановна, матушка!.. Клянусь, он ошибается!
Мина Христиановна (гордо и строго)
Он ошибается?! (Ощупывает одновременно, обеими руками, их затылки.) Ни за что!.. (Уходит большими шагами в ту же боковую дверь.)
Молчание. Лиза, Касимов и Вихорин стоят печальные. Касимов начинает робко, нерешительно приближаться к Лизе.
Вихорин
(прикладывает палец ко лбу, ободряется и говорит
в сторону)
Придумал!.. Я в парике... (Радостно приподымает немного свой парик за виски.) Подобью парик шишками из ваты, да побольше!.. Браво! Побегу поскорее!.. До свиданья, Лизавета Ивановна! (Уходит большими шагами в среднюю дверь.)
Касимов (печально, со слезами в голосе)
Лизавета Ивановна, послушайте!.. (Поет.)
Природа, видно, подшутила,
Когда меня произвела?
Она любовь в меня вложила,
Любви же шишек не дала!
Что делать! право, я не знаю!
Уговорите-ка отца!..
Готов я в ад, лишуся раю,
Отказ же сгубит молодца.
(Падает перед Лизою на колени, рыдая.)
Лиза (с достоинством)
Отец мой все по шишкам мерит;
Людям свою цену дает.
Он вашей страсти не поверит,
Коль шишек страсти не найдет.
К тому ж, по Галля наставленьям,
Вас изучала я сама...
(Ощупывает его голову.)
Судя по ямкам, возвышеньям,
У вас нет сердца, нет ума;
К искусствам нет у вас влеченья;
Едва ль способность есть к любви?..
Нет памяти у вас, терпенья,
И жару вовсе нет в крови...
Такого мужа не хочу я!
(Отталкивает его и сама отступает с отвращеньем.)
О нет!.. Уйдите от меня!
Касимов встает с колен и поет сквозь слезы)
Увы!.. Любви огонь почуя,
Я мнил: когда дождуся дня,
Чтоб тесно с вами породниться?
И что же? – вдруг я узнаю,
Что страсть без шишек не годится!..
О, как не клясть судьбу свою!
(Рыдает и продолжает петь.)
Как зло природа подшутила,
Когда меня произвела:
Она мне в грудь любовь вложила,
Любви же шишек не дала!
(Рыдая, уходит большими шагами в среднюю дверь, держа платок у глаз.)
Лиза (задумчиво, сдобным голосом и печально)
Несчастный!.. Но что же делать?.. А может быть, он и в самом деле?! Нет!., (со вздохом) я сама пробовала!.. А впрочем... Пойду спрошу папашу. (Уходит большими шагами в правую дверь, крича.) Папаша! папаша!
Декорация переменяется.
КАРТИНА II. ПЫТКА
Сцена представляет комнату Касимова. Задняя стена без дверей. Посреди ее стойка красного дерева с двумя трубками, из коих у одной чубук с бисерным вверху чехлом. Над стойкой висят: гусарская сабля и лядунка. По левую сторону стойки, вдоль стены, кровать с байковым одеялом; а у кровати ковер на стене. По правую сторону стойки комод; а над ним висит портрет Касимова масляными красками, в гусарском мундире. В правой стене дверь. У авансцены, к правой стороне, ломберный стол, по сторонам которого стул и три ставчика. На левой стене небольшое зеркало, под которым стол с бритвенным прибором, фаброй для усов, щеткой и гребнем; а между этим столом и кроватью стул с висящею на нем венгеркою и ставчик с умывальным прибором. При поднятии занавеса Касимов сидит на стуле перед зеркалом, в халате, с накинутым на плечи полотенцем. Иванов оканчивает брить
его голову.
Касимов (наклоняет голову к зеркалу и проводит по ней рукою)
И было-то ничего, а теперь совсем гладко; точно колено не туда пристроено!
Иванов вытирает его голову и снимает полотенце с его плеч. Касимов встает, с совсем обритой головой, и начинает ходить вдоль рампы, нередко проводя руками по своему черепу и ощупывая его со всех сторон. Иванов прибирает бритвенный прибор.
Касимов (ощупывая свой череп)
Ну, чего им тут еще нужно? Кажися, все тут есть!.. Однако коли захотели больше, так и дадим по-ихнему. Теперь уж, как там ни верти, а отдадут за меня Лизу! Иванов, ты говоришь, что Вихорин заказал тебе парик с шишками?.. Ну что ж?! Пускай себе надевает; я все-таки возьму свое. Моя выдумка получше! Да коли придется, так я и парик-то с него стащу... Пусть видят!.. Хе, хе, хе!.. Знай наших! не гражданским чета!.. (Ходит, потирая руки.) Иванов (ставит стул посреди сцены и придвигает к нему ставчик с умывальным тазом, в котором губка; а возле таза молоток) Извольте, ваше благородие, садиться; пора!
Касимов (останавливается в нерешимости)
Ой ли?.. А знаешь, Иванов, как-то боязно становится, ей-богу!.. (Опускает голову, задумываясь, и вновь проводит по ней рукою.) Ну, была не была!.. Валяй, Иванов! (С решительностью идет к стулу и садится на него.)
Иванов становится позади Касимова, подняв молоток над его головою.
Касимов (поет)
Судьба обидела гусара;
Но вот уж млат над ним висит,
И, с каждым отзывом удара,
Талант с небес к нему слетит...
Мужайся, воин, и терпи!
Палач, свой первый дар влепи.
Иванов
(ударяя молотком по голове Касимова,
тотчас же примачивает губкою и поет)
Вот... шишка славы.
Касимов (сморщиваясь, тоже поет)
Величавый
Волдырь на маковку взлетел...
Да, не легка ты, шишка славы!..
Недаром мало славных дел.
Иванов (ударяя вновь и примачивая, поет)
Сюда вот память надо вбить.
Касимов (передергиваясь)
Ну, точно... память!.. Нету спора!..
Ее вовек мне не забыть!
Иванов (по-прежнему)
Музыка здесь!
Касимов (тоже)
Как бы в два хора
Я оглушен!.. Я понял, други:
И фис, и дис, и всякий прах!..
Ну, право, от подобной фуги
Век целый прозвенит в ушах.
Иванов (по-прежнему)
Познаньям место и ученью.
Касимов (съеживаясь, поет сквозь слезы)
Ой, ой!.. Ученость налегла!..
Коли судить по оглавленью,
Она уж больно тяжела.
Иванов(по-прежнему)
Ума здесь орган, убеждений.
Касимов(всхлипывая)
У-ух!.. я убежден насквозь...
О боже! столько потрясений
Сразят хоть бы кого небось!
Иванов (по-прежнему)
Тут... сила духа.
Касимов (едва усидев)
Тише, больно...
Как сильно захватило дух!..
Иванов, милый, ну, довольно!
Ей-ей, не выдержу, мой друг.
Иванов (по-прежнему)
Чувствительность!
Касимов
Туда ж, в подмогу!..
(плачет)
Страдальцы, понимаю вас!..
Я тронут так, что, ну, ей-богу,
Расплачусь, как дитя, сейчас.
Иванов (по-прежнему)
Вот... живопись.
Касимов
Э-эк, вскочила!..
И тень и свет я понял вдруг...
В глазах как будто зарябило,
И словно радуги вокруг.
Иванов (по-прежнему)
А вот... терпенье.
Касимов
Опоздало!..
Ох, рок мне строит все на смех.
Терпенье надо бы сначала,
А не вконец, не позже всех.
Иванов (бьет с особою силою, примачивая)
Теперь – любовь!
Касимов (вскакивая)
У-ах!.. умру я!..
(Падает снова на стул, в изнеможении.)
От маковки... до самых пят...
Я... ощущаю... страсть такую,
Что ночь переживу навряд.
Иванов
(вытирает свой молоток и убирает ставчик с тазом на прежнее место)
Довольно с вас.
Касимов (тяжело вздыхая)
Конец мучений...
(Постепенно отдыхивается, встает и подходит к рампе, ощупывая осторожно свою голову.)
Что хватишь, то талант в руке...
Как я умен... я просто гений,
В каком-то чудном шишаке!
Теперь я счастлив... Марш к Лизетте!
Она любить меня должна...
Лишь укажу на шишки эти,
И мигом Лиза влюблена.
(Сует фельдшеру деньги, сбрасывает халат, надевает галстух, венгерку, ермолку, фуражку и идет к двери.)
Иванов (почтительно кланяясь)
Счастья желаем вашему благородию. При случае, пристройте снова к Шишкиным; не забудьте, ваше благородье.
Касимов (самоуверенно)
Не забуду, братец, не забуду; пристроим, братец, сегодня же пристроим.
Касимов уходит. Иванов за ним. Декорация переменяется.
КАРТИНА III. СУЖЕНЫЙ
Комната первой картины.– Шишкенгольм, Мина Христиановна, Лиза, Фриц, Густав почти выбегают из правой двери, преследуемые Касимовы м и Вихориным. В это же время Иванов входит робко в среднюю дверь и остается неподалеку от нее, у задней стены. Мина Христиановна, запыхавшись, падает в вольтеровское кресло,
Шишкенгольм
Нет, это дерзко!.. Вон! вон! (Указывает Касимову и Вихорину на средние двери.) Не хочу таких шишек!.. Вон!
Касимов и Вихорин пристают с просьбами и объяснениями к Лизе. Она старается уйти от них. Касимов, удерживая ее, невольно делает с нею вроде тура галопа по комнате.
Шишкенгольм (вне себя)
О, уж это слишком!.. (Бросается к ним, вырывает от Касимова Лизу и поет.)
Что задрал так к верху нос ты?
Как ты смеешь танцевать?!
Нет, поверь, не так мы просты,
Чтоб какие-то наросты
Стали шишками считать!
В это время Лизу, едва освобожденную от Касимова, подхватывает Вихорин и тоже, удерживая ее, невольно пробегает с нею вроде тура галопа по комнате.
Шишкенгольм (бросается к ним, освобождает Лизу от Вихорина и поет)
Невпопад и ты проворен...
Не смотри, что я старик!
Если будешь ты, Вихорин,
Так невежлив и упорен,
Я как раз стащу парик!
Лиза
(усталая, падает в кресло, отмахиваясь платком, и говорит сдобным голосом)
Господи, какие бесстыдники!
Касимов и Вихорин (поют, обращаясь к Шишкенгольму)
Ну, не верьте нашим шишкам!
Но уважьте в нас года!..
Нам ведь по сороку с лишком;
Угрожать нам, как мальчишкам,
Не позволим никогда.
Шишкенгольм (тоже поет)
В разговорах мало толку;
Вас сумею выгнать я!
(Идет к ним.)
Касимов и Вихорин (отступая от него, поют)
Обругать вас стоит колко.
Шишкенгольм
(настигнув их, сдергивает и выбрасывает в окно: с Касимова ермолку, а с Вихорина парик, продолжая петь)
С вас – парик!., а с вас – ермолку!..
Подымайте их.
Касимов и Вихорин
(подбегая к окну и посмотрев за окно с любопытством, оканчивают мотив)
Свинья!
Оба, поспешно выходя, сталкиваются в дверях с Курцгалопом, который, переступая через порог задом, делает разные знаки четырем отставным солдатам, вносящим на сцену купальный шкап.
