Текст книги "Записки хищницы 2 (ЛП)"

Автор книги: Кортни Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Что вообще происходит с мужчинами в тридцать пять? В ушах растут волосы? Брови становятся кустиками? Волосы в носу? Боже мой… У них рано седеют лобки??

Я быстро отправляю Алексу сообщение: «У тебя лобок седой????»

Он игнорирует меня. Я знаю, что он игнорирует меня, потому что вижу, что он прочитал мое сообщение, но не отвечает, так что это, должно быть, да. У него седой лобок.

О, Боже. Не думаю, что смогу с этим смириться. Седой лобок хилый и противный.

И все же… когда я снова смотрю в окно, мышцы Сэма блестят на солнце под толстым слоем мужского пота… Я не знаю. Бьюсь об заклад, что его лобок не седой. У него на голове нет ни единого седого или белого волоска.

Знаете что? Я не уклоняюсь от дел. Я не уклоняюсь от работы. Так что я собираюсь уладить это дело раз и навсегда.

Поэтому быстро выхожу на улицу и направляюсь прямиком к самому сексуальному мужчине в помещении.

Сэм смотрит на меня, пока я пробираюсь сквозь виноградные лозы, и, когда я подхожу к нему, то практически прихрамываю, потому что не подумала надеть обувь.

– Я просто вышла на утреннюю прогулку, – небрежно говорю я ему, пытаясь скрыть тот факт, что у меня кровоточит правая пятка.

Он сомневается.

– Босиком?

– Эм. Да. Это полезно для кожи. Я где-то читала, что хождение босиком по винограднику – отличное отшелушивающее средство. Плюс, я могла бы почерпнуть немного антиоксидантов из почвы.

Он все еще сомневается. Но, Господи помилуй, он сексуален. То, как утреннее солнце освещает его голубые глаза, – это… ОБЕЗЬЯНЫ. Мои яичники трепещут, и это плохо для меня. Это означает, что я склонна совершать какие-то безумные поступки.

– Ты идешь на мальчишник Алекса? – невинно спрашиваю я, срывая виноградный лист.

Сэм убирает мою руку от листа.

– Я устраиваю его, – говорит он. – Так что да, я там буду.

– Значит, сегодня вечером ты будешь в лимузине.

– Поскольку мы едем в Вегас вдвоем, да. Я буду в лимузине сегодня вечером.

– Хорошо, – говорю я. – Если ты устраиваешь вечеринку Алекса, а я устраиваю вечеринку Элли, нам действительно следовало быть сообщниками во всем этом деле.

Он усмехается.

– На самом деле мне не нужно было ничего планировать. Мы пьем. Ничего особенного.

– Креативность – это добродетель, – фыркаю я.

Он снова хихикает, и, Боже, у него ямочка на подбородке.

– Я креативен, когда это имеет значение, – делится он, и я думаю, что знаю, что он имеет в виду.

– Когда это? – я пытаюсь уточнить.

Он пристально смотрит на меня.

– Возраст влияет на твои мыслительные процессы? – спрашивает он, а затем ухмыляется. Когда я улавливаю его мысль, у меня перехватывает дыхание.

– Я не старая, – выдыхаю я. – Ты старый.

– Мне всего тридцать восемь, – говорит он мне. – Это всего на три года старше тебя. Если я стар, то и ты стара.

– Возьми свои слова обратно, – настаиваю я. – Прямо сейчас.

– Или? – он приподнимает бровь.

– Или я никогда больше не буду с тобой разговаривать, клянусь Богом.

– И это наказание?

Я снова задыхаюсь, а затем разворачиваюсь, чтобы драматично уйти.

Проблема, конечно, в том, что я босиком, а в этих виноградных рядах растет что-то колючее, и хотя я отчаянно пытаюсь не ковылять, но делаю именно это.

Я слышу, как Сэм смеется у меня за спиной, и выпрямляю спину, насколько могу, но, Господи Иисусе, мои ноги, мои ноги, мои ноги.

– Давай, смейся, – кричу я через плечо. – Я пачкаю кровью твой виноград. Мне не жаль!

Он снова смеется, и, прежде чем я успеваю опомниться, он дышит мне в затылок, подхватывая меня на руки, а затем бесцеремонно перекидывает через плечо.

– Я не мешок с картошкой, – с трудом выдавливаю я, потому что его плечо вдавливается в мою диафрагму, и, Боже, я не могу дышать.

– Успокойся, – говорит он мне, потому что я извиваюсь, и как я могла не сделать этого? Он тащит меня на себе, как мешок с мукой.

– Я слишком тяжелая, – протестую я, и другие рабочие смеются, наблюдая за нами.

– Ты старая, а не тяжелая, – говорит он мне. Я бью кулаками по его спине и стараюсь не восхищаться его твердыми мускулами. Боже, этот мужчина накачан.

– Опусти меня, – требую я.

– Через минуту.

Он широкими шагами уходит с поля в сторону дома, и я решаю просто обмякнуть. Если он хочет нести меня, пусть несет.

За исключением того, что он несет меня прямо к бассейну.

Как только я вижу это, то снова начинаю сопротивляться.

– Ты же не сделаешь этого, – шиплю я.

Я слышу, как он ухмыляется. Я буквально слышу, как его губы растягиваются в улыбке, поэтому бью его по спине, пинаюсь и кричу.

Но он монстр.

Мускулистый, точеный красавец-монстр.

Он бросает меня на глубину.

Вода такая холодная, что у меня перехватывает дыхание, и я выныриваю, отплевываясь и размахивая руками.

– Я не умею плавать, – кричу я.

Я барахтаюсь, хватаю ртом воздух и тону, но, прежде чем успеваю это осознать, выражение лица Сэма меняется с удовлетворенного на испуганное, и он прыгает, чтобы спасти меня.

Когда он это делает, я перестаю притворяться, смеюсь и легко отплываю в сторону.

– Я выиграла, – объявляю я.

Затем цепляюсь за край, а он мокрый и сердито смотрит на меня.

– Знаешь, мой брат утонул, когда я был маленьким, – говорит он, и, БОЖЕ ПРАВЫЙ.

Я монстр. Я заикаюсь и спотыкаюсь, пытаясь что-то сказать.

– О, Боже мой. Мне так жаль. Элли никогда ничего не говорила. Ты серьезно?

Он ухмыляется.

– Нет. Я выиграл.

И с этими словами он вылезает из бассейна и удаляется в мокрых ботинках.

Добравшись до поля, он оборачивается и улыбается мне, и он такой злобный, такой уверенный в себе, что я не могу не кивнуть в знак признательности.

Это возможно… я думаю… может быть…Возможно, я встретила свою половинку.

Глава 9

Ковбойша, давай будем шлюхами

– Элли, Боже. Тебе нужно одеться как шлюха, – говорю я своей лучшей подруге в пять пятьдесят восемь вечера. – Алекс, пожалуйста, скажи ей. Это последний день, когда для нее приемлемо быть шлюхой.

Элли стоит передо мной, элегантно одетая в черную юбку-карандаш и красную шелковую блузку. На ней даже есть галстук-бабочка. Это слишком изысканно для того, что я запланировала.

Алекс улыбается ей.

– Ты выглядишь прелестно, кошечка Элли.

– Прелестно – неподходящий образ для девичника, – говорю я им обоим. – Тащи свою тощую задницу обратно наверх и надень наряд, который я тебе дала. У нас всего две минуты. Иди.

Я слегка подталкиваю ее, и она бросает на меня сердитый взгляд через плечо, но тащится вверх по лестнице.

– Беги, беги, – подталкиваю я ее.

Она снова бросает на меня сердитый взгляд, а затем исчезает в коридоре.

– Тебе понравится этот наряд, – говорю я Алексу. Он усмехается.

– Мне всегда нравились ее наряды.

– Перестань быть таким дипломатичным. Тебе это серьезно понравится.

Он закатывает глаза, и через две минуты я слышу топот ковбойских сапог по лестнице. Я улыбаюсь, потому что на Элли ее наряд… даже лента «Я невеста».

– Ура! – я вскрикиваю, а Алекс заливается смехом.

– Привет, маленькая ковбойша, – он целует ее в лоб и похлопывает по заднице, обтянутой джинсовой тканью. – Ты забрела в эти края за чем-то особенным?

Элли сердито смотрит на него, затем на меня. И тогда я ненавижу ее, потому что она выглядит очаровательно в шляпке.

– Вот, – я надеваю ее тиару принцессы поверх шляпы. – Теперь ты идеальна.

– Идеально дрянная, – поправляет она.

– В любом случае, – я согласна.

Подъезжает лимузин для вечеринки, и отсюда я вижу неоновые огни. Аллилуйя. У нас впереди целая ночь.

Я забираюсь в машину вслед за Элли, когда к нам неторопливо подходит Сэм. Он понимающе смотрит на меня.

– Ты уже высохла?

Я свирепо смотрю на него, а Элли переводит взгляд с меня на Сэма.

– О чем ты говоришь?

– О, ничего, – говорю я ей. – Твой брат только пытался утопить меня сегодня. Ничего страшного.

Он хохочет, как осел, усаживаясь рядом с Алексом и шестом для стриптиза.

– Это что… – он оглядывает все это.

– Да, – вызывающе говорю я ему. – Я сама это заказала.

– Ты была стриптизершей в прошлой жизни? – он с сомнением смотрит на меня.

– Не стоит меня недооценивать, – решительно говорю я ему. – Только потому, что у меня не гигантские сиськи, это не значит, что я не могла бы стать стриптизершей.

– Она вполне могла бы стать стриптизершей, – преданно защищает меня Элли в своих джинсовых шортах и ковбойской шляпе.

– Спасибо, – говорю я ей.

Сэм смотрит на нас обоих так, словно мы под кайфом.

– Окееей, – говорит он, и это больше вопрос, чем слово.

– Не делай этого, – рявкаю я на него.

Он пристально смотрит на меня.

– Что я не должен делать?

– Не сиди тут с таким красивым видом и не будь таким снисходительным, когда ты меня совсем не знаешь. Я потрясающая, черт возьми. И я крутая.

– Она такая, – вставляет Элли.

Я киваю для пущей убедительности.

– Полная задира.

– Я не сомневаюсь, – уверяет он меня.

Алекс наливает нам всем напитки, чтобы переключиться, что, на мой взгляд, всегда отлично меняет тему разговора.

– За нас, – произносит он тост, когда мы все держим бокалы с шампанским. – За нас с Элли и за нашу последнюю ночь одиночества. За Сэма за то, что он был лучшим братом, и за Сару… за то, что она была… ну, Сарой.

– Крутой, – вставляю я.

– Крутой, – соглашается он.

Мы чокаемся бокалами, и я опрокидываю свой, как бутылку воды после спарринга. Все они достаточно впечатлены, поэтому я наливаю еще.

– За Элли, – поднимаю я тост. – За то, что ты лучшая подруга в мире. Ты была со мной, несмотря на бразильскую эпиляцию и мужчин. На каблуках и в балетках. Через ботокс и попойки. Ты держала меня за руку и давала мне пощечины. Ты была со мной, через нашу Бунс-Хиллс фазу, что было слишком дорого для нас. В общем, ты была мне как сестра. Я не знаю, что бы я без тебя делала.

Я начинаю задыхаться, но не знаю почему – я даже еще почти не пила. Этого не может быть. У меня НЕТ СЕРДЦА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ.

Элли обвивает мою шею своими тонкими руками.

– Я никуда не уйду, – уверяет она меня. – Ничего не изменится, кроме моей фамилии.

– Обещаешь? – спрашиваю я со слезами.

Она кивает.

– Да. Я обещаю.

– Хорошо, – фыркаю я. – Тогда давайте начнем вечеринку!

Я пугаю всех, вскакивая на ноги и крича «Ай-яй-яй-яй», а затем хватаю бутылку шампанского и отпиваю из нее. Я не могу слишком долго оставаться сентиментальной. Это просто не для меня.

Я включаю музыку, и когда она звучит, начинаю танцевать.

И танцую.

И танцую.

Потому что, если мы расплачемся на девичнике, значит, я провалила свою работу подружки невесты. А я не проваливаюсь.

– Открой люк, водитель! – прошу я во всю мощь своих легких. Крыша открывается, и, конечно, мне приходится забраться на сиденье и встать так, чтобы видеть окрестности.

У меня короткая юбка, и я почти уверена, что моя задница у кого-то перед носом, и все, что я могу сделать, это надеяться, что это Сэм. Он должен увидеть мои достоинства.

Я покачиваю бедрами.

Топаю на высоких каблуках.

И случайно ударяю кого-то упомянутым высоким каблуком.

Упомянутый человек ругается.

Я думаю, что упомянутый человек – Сэм, но не знаю наверняка, потому что лимузин сворачивает, и я вваливаюсь обратно внутрь, расплескиваю шампанское и приземляюсь Сэму на колени.

Именно в таком порядке.

Все это, кажется, сливается воедино, но в промежутках происходят определенные вещи.

Определенные неприятные вещи.

Каким-то образом моя туфля слетает и попадает Сэму в ухо.

Я проливаю на Алекса шампанское.

И прямо перед тем, как приземлиться на колени Сэму, я бью Элли локтем в лицо.

Все воют, когда я пытаюсь сесть, а Сэм только крепче прижимает меня к себе.

– Не двигайся, – говорит он мне. – Давай оценим ущерб, ты, маленький вредитель.

– Ущерб? – я поднимаю голову и вижу, что Элли зажимает свой глаз. Алекс вытирает лицо, а ухо Сэма, клянусь, кровоточит.

– Срань господня, – выдыхаю я.

– У меня будет синяк под глазом, – стонет Элли, и Алекс быстро достает вкладыш из маленькой мусорной корзины и наполняет его льдом. Элли прижимает его к лицу и из-за гигантского пакета со льдом свирепо смотрит на меня.

– Завтра день моей свадьбы, – говорит она мне, как будто я не знаю. – И у меня будет синяк под глазом.

– Мы это исправим, – говорю я и обнимаю ее за плечи. Она снова пристально смотрит на меня.

– Это невозможно исправить, – рычит она. – Я собираюсь надеть белое…, а теперь черное. (Примечание переводчика: «Black eye» переводится, как синяк под глазом, но слово «black» само по себе переводится, как черный.)

– Ты потрясающе выглядишь в черном, – вставляет Алекс. Она тоже смотрит на него.

– Макияж, – объявляю я. – Я сделаю тебе макияж. Никто никогда не узнает, Эл. Я клянусь.

– Мы могли бы превратить это в свадьбу-маскарад, – предлагает Сэм. – Знаешь, и все могли бы надеть маски.

Элли хлопает его по руке. Он пожимает плечами.

– Это была просто идея, – услужливо говорит он ей.

– Знаешь, – начинаю я, но Элли меня обрывает.

– Нет.

– Но…

– Нет.

– Прекрасно, – фыркаю я. – У тебя нет тяги к приключениям.

– Но у меня действительно синяк под глазом, – бросает она свирепый взгляд.

– Ты озлобленная старуха, – заявляю я.

Алекс аккуратно ловит ее, когда она пытается перелететь через его колени, чтобы расцарапать мне лицо.

– Втяни когти! – кричу я, отползая в безопасное место. – Мы не будем надевать маски.

– Черт возьми, верно, мы не будем, – рычит она.

– У тебя также нет чувства юмора, – замечаю я. Она снова бросается ко мне, но Алекс быстрее.

Я встаю.

– Не нужно психовать, – спокойно говорю я всем. – Сэм, вытри ухо. Немного крови еще никого не убивало. Алекс, мы купим тебе свежую рубашку, и, Элли, я нанесу тебе макияж. Давай не позволим этому испортить наш вечер. Сегодня мы молоды. Сегодня мы свободны. Сегодня вечером… мы живем!

Я произношу речь, достойную Уильяма Уоллеса из «Храброго сердца», и поднимаю свой бокал к небу.

– Вы со мной? – кричу я. Ответа нет. – Со мной? – кричу я снова, на этот раз более энергично. И трясу кулаком для пущей убедительности.

Они тупо смотрят на меня, и, наконец, Элли вздыхает.

– Отлично. Я с тобой. Но только потому, что это мой девичник.

– Я согласна, – говорю я ей и залпом выпиваю. – Приготовься к тому, что с тебя от изумления снимут штаны.

– Пожалуйста, не снимай штаны, – просит Алекс Элли. Она кивает, и я вздыхаю.

– Видишь? Нет тяги к приключениям.

Я уклоняюсь, когда она пытается меня ударить.

Честно говоря, у нее потрясающий хук правой.

Глава 10

Обычная девчонка, скачущая верхом на пенисе…

Мы расстаемся на улице в Вегасе. Сэм ведет Алекса в одну сторону, а я Элли в другую. Мне приходится потянуть ее за руку, поскольку Алекс пытается поцеловать ее еще раз.

– Чувак, ты увидишь ее снова, – говорю я ему. – Серьезно.

Но они оба выглядят сомневающимися.

– Я даю тебе слово, – твердо говорю я. – Клянусь честью.

– У тебя ещё осталось что-нибудь из этого? – Алекс приподнимает бровь.

Я игнорирую это.

– Пойдем, – я тяну Элли за руку. – У нас есть шалости, которые нужно сделать.

– Жизнь становится лучше, когда есть шалости, – соглашается она.

– Точно.

Я смотрю на нее и в свете уличного фонаря отчетливо вижу синяк, образующийся вокруг ее глаза. Сукин сын. Я делаю мысленную заметку положить на него стейк или что-нибудь еще сегодня вечером. И, может быть, немного «Препарайшн Эйч». Он хорош от темных кругов, так что само собой разумеется, что он подойдет и от синяков.

– Если кто-нибудь спросит, ты врезалась в дверь, – говорю я ей, когда мы входим в клуб.

– Если кто-нибудь спросит, я скажу, что ты ударила меня локтем в лицо.

Я смотрю на нее.

Вышибала даже не заглядывает в наши удостоверения. На него я тоже пристально смотрю.

– Мы здесь для вечеринки Ланкастеров, – говорю я ему. Он бросает на меня взгляд: «Мне насрать». Должна признать, у него это хорошо получается.

Он жестом приглашает меня войти, и я называю имя следующему сотруднику, которого вижу. У нее нулевой размер, она в шортах, которые открывают ее идеальную задницу. Очевидно, я ее ненавижу.

– Ланкастер? – говорю я ей и становлюсь вспыльчивой.

– О, точно! – выпаливает она. – Ты Элли?

– Нет, это я, – говорит Элли, и Меган (так написано на ее футболке) улыбается.

– У тебя будет отличная ночь.

– Таков план, – вмешиваюсь я. – Я Сара. Я разговаривала с несколькими разными людьми о своих приготовлениях…

– О, ты Сара, – говорит Меган, прежде чем успевает опомниться, и Элли прячет улыбку. Я даже не вздрагиваю, хотя в последнее время часто слышу это, и меня уже начинает раздражать.

– Я просто хотела убедиться, что у моей лучшей подруги будет лучший девичник, который когда-либо видел мир, – мягко замечаю я. – Пенис-бык добрался сюда?

– Пенис-бык? – выпаливает Элли. Я киваю.

– Я не знаю, как еще это назвать.

– Я думаю, это лучшее описание для этого, – соглашается Меган. – Это действительно прибыло. Оно в комнате, и большинство гостей уже прибыли.

– Гости? – Элли удивленно поворачивается ко мне. – Я думала, что будем только ты и я.

– Хотя мы с тобой обе безумно крутые, но что это будет за девичник если нас только двое?

Мой вопрос справедлив, и у Элли нет на него ответа. Впервые за долгое время она теряет дар речи, и я наслаждаюсь этим, пока мы переходим в «комнату».

Нас приветствует группа нетрезвых женщин из всех слоев общества Элли. Старые коллеги, ее ассистентка Тейлор и мои коллеги, потому что Элли, честно говоря, знает не так уж много людей.

– Поскольку ты теперь отшельница, живущая в своем винодельческом оазисе, я тоже пригласила кое-кого из своих друзей, – говорю я ей приглушенным тоном. Она осматривает комнату.

– Сара, мне кажется, я знаю здесь человек пять, – шепчет она мне.

– Не за что, – говорю я ей. – Незнакомцы – это друзья, с которыми ты просто еще не встречалась, а что может быть лучше, чем познакомиться с кем-то, напиваясь на своем девичнике?

Она стонет, а я ухмыляюсь, что для нас нормальное положение вещей.

– Давайте начнем эту вечеринку, – кричу я, и все дамы в зале приветствуют меня. – Меган, выпусти зверя на волю!

Элли выглядит испуганной, когда Меган выносит вещи на середину комнаты, где среди моря ковриков стоит покрытый простыней пенис-бык.

Она сдергивает простыни, и Элли ахает.

Пенис-бык выделяется в свете софитов, как подобает почетному гостю. Он огромный, пугающий и розовый. Таким и должен быть каждый пенис. Я упоминала, что это гигантский пенис?

У него гигантская головка в виде шляпки гриба, вены и все такое.

– Мы не собираемся на нем кататься, – заикается Элли.

– О, да, собираемся, – возражаю я. – Как ты думаешь, почему я нарядила тебя как проститутку-ковбойшу? Ты должна оседлать этот пенис, детка!

– Ты не будешь фотографировать, – говорит Элли, но она знает, что я собираюсь. Мне даже не нужно этого говорить.

Она закатывает глаза.

– Сначала мне нужны шоты, – объявляет она. Дамы улюлюкают.

– Меган, – говорю я. – Шоты для всех.

– Сара, – отвечает она. – У вас есть свой личный бар в задней части зала с барменом-мужчиной, как ты и просила.

О, точно. Я забыла.

– На нем черный галстук-бабочка и нет рубашки? – Спрашиваю я, поворачиваясь.

И, святые угодники, да, это он.

У него мускулы на мили вокруг и улыбка яркая, как солнце.

Я тяну Элли назад.

– Давай, девочка, – уговариваю я. – У нас есть мальчик, которому нужно закончить колледж.

Она упирается каблуками, но потом решает, что выпивка того стоит, и позволяет мне затащить ее в бар.

– Я Сара, а это Элли, – представляюсь я. – А ты кто?

– Я Мэтт, – отвечает он, и его мышцы напрягаются, когда он говорит. Он наливает нам по две порции текилы. – По две для каждой из вас. Вы знали что… от текилы спадает одежда?

– Это то, на что я надеюсь, – улыбаюсь я. – Тебе тоже стоит попробовать.

– Не могу, – весело говорит он. – Мне нужно собраться с мыслями, чтобы позаботиться о тебе.

– Договорились, – соглашаюсь я. – Обо мне нужно позаботиться. Ты знаешь, как…

Элли зажимает мне рот ладонью.

– Спасибо за напитки, Мэтт.

– Я упоминал, что ты должна пить шоты, сцепив руки за спиной? – спрашивает он, приподнимая темную бровь. – Потому что ты должна. Пей шот только с помощью рта, или получишь штраф.

– И какой штраф? – Элли подозрительна.

– Дополнительное время на твоем члене.

– По-моему, это всегда бонус, – щебечу я.

Но мы выпиваем шоты так, как он нам говорит, используя только рот.

– Я очень умело управляюсь со своим ртом, – указываю я ему, вытирая текилу с подбородка. – Я всегда глотаю.

– Ты не глотаешь, – окликает меня Элли. – Ты терпеть не можешь глотать.

– Я всегда глотаю текилу, – уточняю я.

Элли смотрит на Мэтта.

– У тебя есть желейные шоты?

– Обычно нет, – отвечает он. – Но твоя подруга попросила их.

Он наклоняется и достает горсть ярко раскрашенных желейных шариков.

– Выбирай.

Элли хватает горсть.

Я думаю, что она собирается отдать половину мне, но все оставляет себе.

– Мило, – одобряю я, беря пригоршню себе. – А теперь давай оседлаем этот пенис. Сначала ты, холостячка.

Моя лучшая подруга никогда не отступает перед вызовом. Это одна из черт, которые я в ней люблю. Она расправляет плечи, смотрит на пенис и идет прямо к нему, ее ковбойская шляпа подпрыгивает на ходу.

– Если мне будет больно, я надеру тебе задницу, – кричит она через плечо.

– Заметано, – я кричу в ответ. Я не напоминаю, что уже поставила ей синяк под глазом. Он действительно начинает проявляться сейчас. Но я и об этом не упоминаю.

Не колеблясь, она перекидывает ногу через пенис и набрасывается на него.

– Включай, – кричит она, погружая язык в одну из порций желе, опустошая чашку и бросая ее через плечо.

Меган щелкает переключателем, и пенис начинает толкаться и взбрыкивать.

Я не могу не восхититься точностью, с которой он движется.

Вход, выход, вход, выход. Я загипнотизирована, а Элли закидывает одну руку за голову, как настоящий ковбой.

Настоящий ковбой верхом на пенисе.

Она держится всего пару секунд, прежде чем ее швыряет на землю, она кувыркается на мягких матах и встает с растрепанными волосами.

– Это было не так уж плохо, – объявляет она залу. – Давайте устроим конкурс. Выигрывает тот, кто проедет дольше всех. Тот, кто проедет меньше всех, проигрывает. Мы будем кататься на протяжении всей вечеринки и назовем победителя в конце.

– Какой приз? – спрашивает кто-то.

Элли смотрит на меня.

– Уххх, – я оглядываю комнату, отчаянно ища идею, потому что, планируя все это, я не подумала о призах. Мой взгляд падает на Мэтта, и я ухмыляюсь.

– Мэтт целует победителя и ласкает ее в течение тридцати секунд.

Мэтт выглядит удивленным, но затем улыбается.

– Я в деле, – выкрикивает он, и мышцы парня снова напрягаются от его слов. Женщины охают и ахают, и начинается соревнование.

Они и не подозревают, что я собираюсь выиграть.

Я прихлебываю свои порции желе, одну за другой, а затем скармливаю одну Элли, когда она неторопливо подходит, ее ковбойские сапоги стучат по полу.

– Привет, маленькая леди, – говорю я своим лучшим голосом Джона Уэйна. – Хорошая первая поездка.

Она приподнимает шляпу, как хорошая пастушка.

– Спасибо. – Она отхлебывает желе из моей чашки, затем облизывает губы.

Краем глаза я вижу, как другие дамы скачут на члене, но все они сосут и падают через несколько секунд.

– Давайте, дамы, – кричу я. – Можно подумать, вы никогда раньше не катались на члене.

Это то, что каждая женщина должна сказать хотя бы раз в жизни.

Гости полны энтузиазма, я должна отдать им должное. Они кричат на все, что я говорю, и я чувствую себя долбаной рок-звездой.

Прежде, чем я встаю в очередь, Мэтт делает мне еще один шот.

– Я собираюсь победить, – говорю я ему. Он кивает.

– Я не сомневаюсь.

Он не выглядит разочарованным этим, что я интерпретирую как то, что он болеет за меня. Поэтому ухмыляюсь, выпиваю свой шот, посасываю лайм, затем встаю в очередь.

Я смотрю на монстра передо мной.

Он огромен, может быть, восьми футов в длину, с огромной окружностью. Но я справлюсь с этим. Я могу справиться с чем угодно. Я рыжая задира. Неважно, что красный цвет из-за краски для волос. У меня сердце тигра и задница молодой доярки, я могу это сделать.

Я запрыгиваю на пенис, засовываю ноги за шляпку гриба и держусь изо всех сил.

Это сложнее, чем вы можете себе представить. Твердая резина подо мной натягивается под моими ногами, а пенис дергается и продолжает двигаться, как будто он трахает двухдолларовую шлюху.

– Срань господня, – визжу я и держусь, как обезьяна-паук. Краем глаза вижу Элли, она пьет напиток и смеется надо мной, а потом я вижу Мэтта, и мое внимание возвращается.

Я держусь крепче и напрягаю мышцы промежности, и, наконец, мои упражнения кегеля полностью окупаются. Мои ноги сцепляются, и часы показывают восемь секунд, девять, а затем десять, прежде чем я, наконец, улетаю.

Я практически приземляюсь у ног Элли и улыбаюсь ей.

– Я выигрываю.

Она закатывает глаза и помогает мне подняться.

– Ночь еще не закончилась.

Глава 11

Сейчас самое подходящее время вспомнить Колби…

Мы с Элли сидим в баре и пьем «Ураган» (чтобы уравновесить рюмки текилы, очевидно), когда Меган-С-Идеальной-задницей выкрикивает мое имя сквозь толпу.

– Сара? Сара? Твой инструктор по мастер-классу здесь.

Элли поражена.

– Мастер-класс?

Я ухмыляюсь.

– Черт возьми, да. Мы совершенствуемся сегодня вечером.

– О, Боже, – выдыхает Элли. – Что ты наделала?

Я задираю нос.

– Ничего. Я даю всем вам опыт и некоторое образование. Вы поблагодарите меня за свои навыки позже

– Я когда-нибудь благодарила тебя?

– Это к делу не относится.

– И еще, – она принюхивается, затем смотрит на свой напиток. – Никто больше не говорит «навыкиии».

– Неважно.

Я как можно элегантнее соскальзываю со своего барного стула, что нелегко, потому что я выпила много текилы, и пересекаю зал, чтобы встретиться с инструктором.

Чего я не ожидала, так это того, что инструктор – Колби Харрис, сын Алекса.

Сын Алекса, жениха Элли.

Сын, с которым у Элли был роман, когда она платила ему за то, чтобы он был ее «эскортом».

О, Господи.

Я останавливаюсь как вкопанная.

Он останавливается как вкопанный.

Его голубые глаза расширяются, затем сужаются, а затем он сокращает расстояние между нами в несколько шагов.

– Ты та Сара, которая организует этот девичник? О, Боже. Только не говори мне, что невеста…

– Колби? – сквозь шум доносится голос Элли, и она шокирована.

Я шокирована.

Колби шокирован.

Мы все шокированы.

– Я думала, ты в Китае, – заикается Элли, когда добирается до нас. Он кивает.

– Так и было. Я имею в виду, так и есть. Но я начал чувствовать себя виноватым, поэтому не мог пропустить свадьбу своего отца. Твою свадьбу. Я в городе ненадолго, всего на несколько дней.

Повисает неловкая пауза, и, Боже, это неудобно.

Элли и Колби, застыв, смотрят друг на друга.

Их руки были по всему телу друг друга, а Алекс так и не узнал об этом. Конечно, они не изменяли друг другу, потому что Алекс и Элли еще не были вместе. Но, когда Элли узнала, что Колби – сын Алекса, она никогда не упоминала Алексу об этом маленьком лакомом кусочке.

– И все же, почему ты здесь? – спрашивает Элли, обводя жестом бурную девчачью вечеринку, и вокруг нас раздается рев «Задница вверх», в то время, как визжащую женщину сбрасывает с быка-пениса.

– Ээээ. Клуб «Утопия» сказал мне, что всякий раз, когда я буду в городе и захочу выступить, то должен дать им знать, – отвечает Колби, и теперь он смущен. – Это хорошие деньги, и мне было скучно, так что…. Я пошел на этот мастер-класс сегодня вечером. Но не знал, что это ты, клянусь.

Он говорит правду. Я вижу это по его молодому красивому лицу.

– Что именно это за мастер-класс? – нерешительно спрашивает Элли.

Колби улыбается.

– Как делать отличный минет.

Элли совершенно бледнеет и поворачивается ко мне очень медленно, а на лбу у нее вздувается вена.

– Позволь мне прояснить ситуацию. Ты наняла инструктора, чтобы он научил нас сосать члены, и этот инструктор – сын моего жениха, с которым у меня были близкие отношения?

Я не решаюсь ответить, потому что кажется, что все, что я произнесу, будет неправильным.

– Хорошо, – пытаюсь я. – Когда ты так говоришь, это кажется убогим.

Она рычит, и я пытаюсь пойти на попятную.

– Но я не знала, что это будет Колби, – заикаюсь я.

Она снова рычит, и, Боже, Элли звучит как бешеный оборотень.

– Ты звонила в «Утопию», чтобы договориться об этом? – спрашивает она.

Я киваю.

– Ты помнишь, что «Утопия» – это клуб, где работал Колби?

Я нерешительно киваю.

Она снова рычит низким горловым голосом, и я почти уверена, что это признак того, что что-то взбесилось. Поэтому делаю шаг назад.

– Элли, я не знала, что он все еще иногда там работает. У него успешная корпоративная работа, и… – я прерываюсь и поворачиваюсь к нему. – Почему ты работаешь в «Утопии»? У тебя успешная корпоративная работа.

Он улыбается, и на его щеках появляются ямочки, а темные волосы вьются по плечам.

– Я не знаю. Наверное, мне иногда становится скучно.

Не могу винить его за это. Мне тоже иногда становится скучно.

– Ну что ж, теперь, когда мы все уладили, я могу начать мастер-класс? – на его щеках снова появляются ямочки, и я почти уверена, что сделаю все, о чем он попросит.

Я киваю.

– Да.

– Хорошо, – говорят ямочки на его щеках. – Я схожу за вещами. Сейчас вернусь!

Я смотрю ему вслед, а Элли качает головой.

– Клянусь Богом. Во что ты меня втягиваешь. Если Алекс узнает об этом…

– Он не узнает! А если узнает, ты можешь свалить это на меня. Он привык к этому. И знает меня.

– Для этого мне понадобится больше алкоголя, – вздыхает Элли, возвращаясь к бару. Должна сказать, я согласна.

В мире недостаточно алкоголя, чтобы подготовить нас к этому фиаско.

Но! Когда жизнь преподносит вам неудачи, готовьте из них напитки. Это то, что я всегда говорю. Затем намажьте эту сучку взбитыми сливками и украсьте сверху вишенкой.

Я прохожу к у-образному ряду столов, установленных для нашего «мастер-класса».

– Учиться сосать пенис – это не мастер-класс, – шипит на меня Элли через соломинку. Она сосет свой «Ураган» так, словно он выходит из моды, словно это последний член в море вагин.

– Но это так, – уважительно возражаю я. – Если бы это было не так, нас бы здесь не было.

– Мы здесь из-за тебя, – вежливо указывает она, и я внезапно вспоминаю о соломинках в виде пениса.

– У меня есть соломинки в виде пениса! – объявляю я и бросаюсь за пакетами, которые отправила сюда ранее. Покопавшись, я нахожу коробку, наполненную резиновыми соломинками с насадками в виде пениса. Я опускаю одну в напиток Элли.

– Для твоего удовольствия сосать.

Она смотрит на это.

– Я думаю, что сегодня вечером я буду сосать достаточно, спасибо.

Но соломинку она оставляет себе. И использует ее, оставляя кольца красной помады на верхней части пениса. Я ухмыляюсь и протягиваю Меган коробку.

– Можешь раздать это и дать всем знать, чтобы они подходили и присаживались?

Она кивает, и они со своей задницей исчезают в толпе.