Текст книги "Записки хищницы 2 (ЛП)"

Автор книги: Кортни Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Переводчик:  Ксюша Ланская

Редактор:  Светлана Симонова

Вычитка:  Ольга Зайцева

Обложка: Екатерина Белобородова

Оформитель : Юлия Цветкова

Глава 1

Дьявол, по имени Сара

– Я ненавижу тебя, – бормочет моя лучшая подруга. Я слышу, как она скрежещет зубами всю дорогу из Калифорнии.

– Не стискивай зубы, – небрежно говорю я ей. – Ты собираешься превратить их в клыки. – Прикрывая телефон рукой, я поднимаю взгляд на кассиршу на кассе. – Пожалуйста, убедитесь, что моя заправка для салата будет отдельно.

Девушка кивает, и я возвращаю свое внимание к Элли.

– Ты любишь меня и знаешь это, – напоминаю я ей. – Как твоя подружка невесты, я планирую для тебя самый крутой девичник, который когда-либо видел Вегас. И я помогаю тебе с деталями свадьбы. Даже не пытайся спорить. Ты знаешь, к чему это тебя приведет.

Элли вздыхает – долгий, прерывистый звук, который заставляет меня улыбнуться. Она всегда уступает мне и знает это.

– Когда ты приезжаешь? – устало спрашивает она. – Мне нужно встретиться с поставщиками провизии и продавцами тортов… и я получила твое электронное письмо. Но категорически не хочу, чтобы торт жениха был в форме пениса. Никаких споров, ни за что.

Я пока оставляю это без внимания и смотрю на часы. Сейчас только двенадцать тридцать.

– Мне просто нужно заехать домой и закончить собирать вещи, а до твоего дома всего час езды. Итак…

– Значит, ты будешь здесь к наступлению ночи? – дразнит Элли. Потому что она знает, сколько времени уйдет на то, чтобы упаковать всю мою обувь.

– Нет, умница, я буду там самое позднее к четырем. И принесу тебе много интересного.

Я бросаю взгляд на заднее сиденье, где сложены коробки с нижним бельем и игрушками для взрослых.

– Тебе это понравится, – добавляю я.

Элли снова вздыхает.

– Что-нибудь из этого законно?

– Разве это имеет значение? – я стреляю в ответ. – Мне пора, нужно еще кое-что упаковать.

Я бросаю телефон на сиденье и нажимаю кнопку, опускающую крышу моего дерзкого красного «Мерседеса» с откидным верхом. В этом году это был мой подарок самой себе на день рождения. В конце концов, девушке в первый раз исполняется тридцать пять только один раз, верно?

В следующем году, на мой второй тридцать пятый день рождения, я подумываю о том, чтобы купить мотоцикл (пр. переводчика: сленговое выражение, имеется в виду мотоцикл. Дословный перевод: ракета для промежности). Потому что моя промежность заслуживает ракеты. И еще потому, что я потрясающе выгляжу в кожаных брюках. Я все еще думаю о том, что сделаю на свой третий тридцать пятый день рождения.

Я мчусь сквозь пробки, поедая свой салат за рулем, и к тому времени, когда сворачиваю на вымощенную булыжником подъездную дорожку, уже готова взяться за дело. Проходя мимо, я выбрасываю контейнер из-под салата в мусорное ведро и врываюсь в свой дом, готовая упаковать все и уехать.

Я не готова к голому мужчине, сидящему на моем диване.

Беру свои слова обратно. Он не совсем голый. На нем галстук-бабочка.

– Чез, – вздыхаю я, проходя мимо красивого молодого человека. – Сколько раз я тебе говорила… мы закончили. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах.

Нанимать его в прошлом году было весело, но, честно говоря, я с этим покончила. Мне больше не нужно нанимать мужчину для сопровождения. Я занимаюсь другими дикими вещами.

Чез смотрит на меня с сомнением, приподнимая одну красивую бровь.

– О, правда? Тогда кто же сунет свои пальцы в твою…

– Не ты, – решительно перебиваю я. – Было очень мило с твоей стороны продолжать встречаться со мной бесплатно, но я меняю свои привычки, Чез. Отныне я буду встречаться только с мужчинами для отношений. Больше никаких увлечений юношами.

– Мне двадцать четыре, – указывает он, и его пресс, как у стиральной доски, напрягается в такт его словам. Я почти уверена, что он делает это нарочно. И уверена, что в любую минуту он начнет теребить свои соски.

– Мне тридцать пять, – говорю я ему и не могу смотреть на его живот. Не могу. Я не хочу терять свою решимость. – Я серьезно, Чез, – предупреждающе говорю я ему, когда он приближается ко мне, его тело длинное и твердое.

Взглянув вниз, я вижу, что его тело все длинное и твердое.

– Как ты можешь уже быть твердым? – недоверчиво спрашиваю я.

Он улыбается, в его глазах озорство.

– Мне двадцать четыре.

Он прижимает меня к уголку для завтрака, и гранит холодит мне спину. Чез, однако, горячий, и прижимается ко мне спереди. Его кожа теплая, упругая и гладкая, и внезапно у меня слюнки текут.

– Мне нравятся твои волосы, – мягко говорит он мне, его голос подобен меду, а глаза – как у волка.

– Я отрастила свою стрижку «пикси», – говорю я ему без всякой необходимости, проводя пальцами по своему гладкому бобу.

– Тебе идет красный, – говорит он мне. – Это дико и вспыльчиво, совсем как ты.

Он берет мою руку и кладет ее на свой пресс, и, Господи помилуй, кубики такие же твердые, какими кажутся, такие же твердые, какими я их помню.

– Чез, – говорю я, но мои слова теперь вялые, как тряпка для мытья посуды или макароны. Потому что я знаю, что сдаюсь. Кто бы этого не сделал? Мышцы пресса у этого мужчины не останавливаются.

– Да? – усмехается он, притягивает меня к себе и самозабвенно целует, как целует двадцатичетырехлетний парень… полон страсти, потому что мир еще не растоптал его.

– О, черт возьми, – сдаюсь я и сметаю все со стойки одной подтянутой рукой. Я не зря надрываю задницу на кроссфите каждую неделю.

– Так я и думал, – понимающе говорит он, поднимая меня. – Ты мне как раз подходишь, детка.

– Ты знаешь, что нельзя называть меня деткой, – говорю я ему в губы. – Это унизительно.

– О, я собираюсь унизить тебя, – понимающе говорит он, разворачивает меня, наклоняет и засовывает палец именно туда, где мне нравится. – И тебе это понравится.

Я ненавижу, когда он прав.

Глава 2

Если ты сексуальна и знаешь это

– Ладно, планы меняются, – говорю я в трубку четыре часа спустя. Мои виски влажные, и от меня пахнет непристойным сексом.

Элли сознательно ждет на другом конце провода.

– Я как раз сейчас выхожу из своего дома.

– Чез был там, не так ли? – требует Элли. – Я слышу отголоски оргазма в твоем голосе.

– Боже, я не знаю, почему он так одержим мной, – жалуюсь я, сворачивая на шоссе. Элли громко смеется.

– Ты продолжаешь заниматься с ним умопомрачительным сексом, вот почему.

– Я ничего не могу с собой поделать, – бормочу я, пока ветер сушит мои вспотевшие волосы. – Ты видела его пресс?

– Ты поклялась себе, что остепенишься, – напоминает мне Элли. – И собиралась встречаться с мужчинами своего возраста, с теми, кто подходит для брака.

– Но мужчины моего возраста скучные, – ною я. – Все, что они хотят делать – это сидеть в сигарных барах или смотреть футбол по телевизору. Я хочу, чтобы кто-нибудь сам захотел поиграть в него, или прыгнуть с парашютом, или станцевать сальсу на Кубе.

– Это нелепо. – Элли не испытывает сочувствия. – Значит, ты будешь здесь… в полночь?

– Нет, – поправляю я ее. – Буду там к восьми. Я вожу «Лолиту». Она любит ездить быстро, как и я.

– Это все еще нелепо, – вздыхает Элли. – Не убивай себя по дороге сюда. Ты мне нужна.

– Тебе так же нужно то, что у меня на заднем сиденье.

– Мне страшно, – почти хнычет она. Я ухмыляюсь.

– Так и должно быть.

Я хихикаю и вешаю трубку, включаю музыку погромче и позволяю пейзажу Лас-Вегаса расплываться вдалеке, направляясь к калифорнийскому дому Элли. Мы все спланируем там, потом отправимся обратно в Вегас на девичник, а затем вернемся на ее винодельню на церемонию.

– Я все равно не знаю, почему она переехала в Калифорнию, – ворчу себе под нос. Но я знаю. Она переехала, потому что они с женихом купили винодельню, а кто бы ни захотел управлять ей? Лично я бы напилась и ушла из бизнеса, но это ни к чему.

Ночь поглощает мою машину, и не успеваю я опомниться, как спустя какие-то четыре часа подъезжаю к дому своей лучшей подруги.

Особняк.

Дом.

Особняк.

Я не могу решить, что это, пока иду к двери.

– Это дом или особняк? – требую ответа я, когда жених Элли открывает дверь. Алекс, одетый в пижамные штаны и без рубашки, ухмыляется.

– Ни то, ни другое. Я думаю, это замок.

– Классный пресс, – говорю я ему, проносясь мимо, и он хихикает, хватая мою сумку.

– Элли Кэт? – зовет он, поднимаясь по лестнице. – Сара здесь.

Моя лучшая подруга визжит наверху и сбегает вниз. Со своими длинными стройными ногами она похожа на газель, когда прыгает в мои объятия.

– Привет, сучка, – приветствую я ее, обнимая до упаду. – Это была долгая поездка.

Элли морщит нос.

– От тебя пахнет шиком и сексом. Тебе нужно принять душ. А после спускайся, и мы выпьем вина под звездами.

– Мы собираемся раздеться догола в горячей ванне как в старые добрые времена? – я спрашиваю это ради Алекса, и он смеется, его белые зубы сверкают на свету. Его не было там в ту ночь, когда мы с Элли вырубились в ее джакузи голышом, но он слышал эти истории.

– Продолжай, – говорит он мне. – Ты не заметишь, чтобы я спорил.

Я хихикаю.

– Я знаю, что ты смотрел бы только на Элли, больной любитель моногамии.

– Тебе стоит попробовать это как-нибудь, – советует он. – Возможно, тебе это понравится.

– Или мне может быть до одури скучно.

Он пожимает плечами.

– В любом случае. Выходи наружу, когда помоешься.

– Я никогда не буду чистой. – Я приподнимаю брови и слегка шлепаю его по заднице, проходя мимо. Они оба закатывают глаза.

– Теперь вы как будто один человек, – громко жалуюсь я, поднимаясь по лестнице. – Боже.

Но я люблю их обоих, и они это знают. Если когда-либо двум людям и суждено было быть вместе, то это им. Это отвратительно. Меня слегка подташнивает при одной только мысли о моногамии, но я справляюсь с этим к тому времени, как добираюсь до своей комнаты.

Их гостевая ванная комната необычна и красива, и я довольно долго стою под горячей водой, позволяя милям смыться. Следы моего рыжего окрашивания волос, которое я только вчера отретушировала, тоже закручиваются в стоке. Все в порядке. Никому не нужно знать, что мои рыжие волосы, как у пожарной машины, ненастоящие.

Хаха. Мне нравится обманывать себя.

Это поразительно красный. Все знают, что это ненастоящий цвет. И это прекрасно.

Он подходит к моей губной помаде и моей машине.

И моей личности. И моим любимым туфлям на высоком каблуке.

Этот список можно было бы продолжать бесконечно.

Я просто рыжая девушка.

Закончив мыться, я надеваю старые потрепанные шорты и футболку и, не причесываясь и не красясь, спускаюсь вниз, чтобы найти Алекса и Элли.

И вино.

– Эй! – я зову, потому что, кажется, нигде никого нет. – Элли! Алекс!

Никто не отвечает.

Я зову снова, но никто не отвечает.

Ну, тогда к черту все это.

Мне нужно вино.

Я нахожу дорогу на кухню, и как агент по недвижимости, риэлтор года в районе Большого Лас-Вегаса уже три года подряд, не могу не восхищаться. Каменные колонны, открытый кирпич, блестящий гранит, массивная стойка. Я тихо присвистываю и направляюсь по коридору в винный погреб.

Он каменный и достоин винного погреба винодельни. Стены от пола до потолка заставлены винными бутылками. Я просматриваю их и выбираю две. Красное, конечно.

Это мой цвет.

У меня в каждой руке по бутылке, когда я заворачиваю за угол на кухню, с моих волос капает вода, а лицо такое же чистое, как в день моего рождения, когда врезаюсь в обладателя самых голубых глаз, которые когда-либо видела.

Глава 3

Возраст – это просто число, иногда СТАРОЕ число

Голубые глаза моргают как раз в тот момент, когда я натыкаюсь на принадлежащую им сверхтвердую грудь.

– Уф, – издаю я неподобающий для леди звук, врезаясь в него. Ловкими руками Голубоглазый ловит винные бутылки из моих рук.

Я даже не замечаю, что роняю их.

Не судите. Когда на меня смотрят такими глазами, я удивляюсь, что сама автоматически не сбрасываю трусики. Не бойтесь – время еще есть.

– Привет, – говорит он, с любопытством глядя на меня. На секунду мне кажется, что он пялится на меня, потому что не знает. Потом я чувствую, как мои мокрые волосы падают мне на плечи, и вспоминаю, что выгляжу как бездомная.

Боже.

– Я… э-э… я должна быть здесь, – выпаливаю я, как идиотка.

Голубоглазый приподнимает черную бровь, и кто он такой? Грек? Господи, помилуй. Моя матка трепещет, затем вцепляется когтями во внутреннюю часть живота, пытаясь добраться до этого парня.

Успокойся, девочка.

– Да? – спрашивает он небрежно и совершенно невозмутимо, как будто привык постоянно видеть мокрых женщин в лохмотьях.

Боже, он великолепен. Римский нос, темные глаза, идеальный точеный подбородок. Какого черта Элли делает с этим парнем в своем доме? Он чертовски серьезный конкурент для Алекса. Черт возьми.

– Сколько тебе лет? – спрашиваю я, не подумав. Голубоглазый замолкает.

– Большинство людей сначала спрашивают мое имя, – непринужденно говорит он. – Кстати, я Сэм.

– Сэм? Обычный старина Сэм? – Боже, что не так с моим языком? Почему он разговаривает?

Он улыбается.

– Старый добрый Сэм. А чего ты ожидала?

Что-нибудь экзотическое, вроде Дэмиена, или Данте, или Девина.

– Я не знаю, – вру я. – Я Сара.

– Старая добрая Сара? – спрашивает он, и в его голубых глазах мелькает веселье.

Сейчас я краснею, и, Боже, я не краснела миллион лет. Кто это инопланетное существо, которое может заставить меня покраснеть?

– Возможно, прямо сейчас я выгляжу немного некрасивой, как старая Сара, – говорю я ему. – Но обычно это не так. Поверь мне. Обычно я сногсшибательна.

Он смеется.

– Я это вижу. Скажи мне, добрая Сара, почему ты в винном погребе Элли и Алекса?

Это раздражает меня, потому что кто он такой, чтобы задавать мне вопросы? Я выпячиваю грудь.

– Кто ты такой? – требую я. – Я лучшая подруга Элли.

– Ооо. Ты и есть та самая Сара.

В его голосе есть интонация, которую я не узнаю, и не уверена, что это хорошо. Я смотрю на него сквозь влажные ресницы без туши.

– Какая Сара? С кем из них ты разговаривал – с Элли или с Алексом?

Он ухмыляется, широкая улыбка озаряет все его великолепное лицо. Святой мешок с яйцами. Мои яичники дергаются, пытаясь вырваться наружу.

– Разве тебе не хотелось бы знать?

Я смотрю на него в ожидании, потому что, очевидно, да, я хотела бы знать.

Я постукиваю ногой.

Он ухмыляется.

– Тебе следует надеть здесь обувь, особенно если ты промокла. Поскольку ты можешь упасть.

– О, я не мокрая, – возмущенно говорю я ему. – Ты бы знал, если бы это было так.

Он смеется над этим громким веселым смехом, от которого мои яичники встают дыбом и приветствуют его. Гребаные предательские яичники. Боже.

– Ну, похоже, ты – это все, что они обещали, и даже больше, – усмехается он. – И, кстати, я здесь потому, что являюсь управляющим винодельни. Работаю на Элли и Алекса. На этой неделе ты будешь чаще меня видеть.

Он поворачивается и уходит, и плечи у него такие же широкие, как дверь, а талия тонкая, и мышцы на бицепсах… срань господня, мускулы – это отдельный вид.

Но он уходит, а Элли что-то от меня скрывала.

– Элли! – я визжу, как Банши, и она прибегает, карабкаясь вниз по каменным ступеням, как будто думает, что я сломала ногу или, что еще хуже, высокий каблук.

– Ты кое-что скрывала от меня! – я обвиняю ее с самым суровым выражением лица. Она резко останавливается, оценивая мои повреждения, затем с любопытством смотрит на меня.

– Что?

Ее длинные темные волосы собраны в пучок на макушке, и на ней самые элегантные льняные шорты. Ей удается выглядеть утонченной и расслабленной одновременно, и она живет в замке.

– Я решила, что ненавижу тебя, – говорю я ей. – Прошедшие двадцать лет теперь ничего для меня не значат.

Она закатывает глаза.

– Почему ты кричала? Паук?

– Нет. Я кричала из-за инопланетного существа по имени Сэм. Ты мне о нем не рассказывала.

Теперь она смотрит на меня, в ее глазах появляется понимающее выражение, и она замолкает.

– Я не говорила тебе специально, – наконец признается она. – Сэм под запретом, Сар. Я уважаю его, а ты бы его прожевала и выплюнула. Он хороший парень, а не твоя игрушка.

Она суровая, а я теряю дар речи.

– Что? – я заикаюсь и пытаюсь метать кинжалы глазами. – Я даже не могу… я не могу поверить, что ты могла так подумать обо мне.

У Элли забавный вид.

– Давай поговорим о твоих прошлых победах, хорошо? Всего месяц назад здесь был Эрик. Он был таким милым бухгалтером, у него имелся «Порше», и он обращался с тобой как с королевой, а ты порвала с ним через смс, потому что он не захотел заниматься скай-дайвингом с тобой. Прямо перед этим был Дюк, он был смотрителем парка, и…

– И его звали Дюк, – перебиваю я. – Это говорит само за себя. Хватит с меня моих бывших.

– Но я только начинаю, – невинно протестует она. – У меня есть еще около сотни, только с этого года. И давай не будем забывать о бедном Чезе. Парень, которого ты наняла в качестве эскорта, а потом он влюбился в тебя. А теперь ты используешь его для перепихонов.

– Он из эскорта, – говорю я сквозь зубы. – Это его работа. И ты действительно хочешь начать разговор на тему эскорта?

У Элли хватает такта выглядеть застенчивой.

Почему? Потому что она тоже наняла одного, он был потрясающим и оказался сыном ее нового жениха. Конечно, это был сложный путь, чтобы добраться сюда. Тот факт, что я вообще уговорила ее нанять эскорт, к делу не относится. Я также заказала для нее ее самый первый фаллоимитатор. Она назвала его Джеронимо, а Джеронимо компенсирует все.

– Хорошо, – сдается она. – Мы не обязаны перечислять твоих бывших. Но я не хочу, чтобы ты связывалась с Сэмом. Он слишком мил для тебя, Сара.

Я прищуриваю глаза.

– Под милым ты подразумеваешь скучный? Потому что я терпеть не могу скуку.

Она быстро встает на его защиту.

– Нет, он не скучный. Он милый, порядочный, воспитанный…

Элли видит мое удовлетворенное выражение лица и отступает.

– Я имею в виду, да. Он скучный. Такой скучный, что, когда он говорит, я засыпаю. Можно захрапеть на середине предложения. Молодые матери со всей округи звонят ему, чтобы он пришел уложить их младенцев спать. Вот какой он скучный.

– Слишком поздно, – сладко говорю я ей с гигантской приторной улыбкой. – Слишком поздно.

– Черт, – бормочет Элли. (Пр. Переводчика: fuck, в качестве ругательства переводится, как «черт», но также переводится как глагол «трахать»)

– Надеюсь, – соглашаюсь я.

Она свирепо смотрит мне в спину, пока я взбираюсь по ступенькам. Я чувствую это.

Глава 4

Божий пенис и другие важные вопросы

К сожалению, Бригадира Сэма, нигде не видно, когда мы прогуливаемся по саду, чтобы встретиться с Алексом и выпить вина. Я несу с собой две бутылки, которые выбрала в погребах, и у Алекса уже есть две с собой.

– Я вижу, у нас много вина, – растягивает он слова, когда мы сидим с ними под калифорнийскими звездами.

– Боже, какое здесь огромное небо, – замечаю я, наблюдая за мерцающими звездами. – Тебе когда-нибудь бывает скучно?

– Нет, – отвечает Элли. – Это идеально.

– Так, где же живет Бригадир Сэм? – я меняю тему плавно и непринужденно, так незаметно, что никто даже не заметит.

Очевидно, недостаточно гладко и небрежно, потому что голова Элли откидывается назад, и она предупреждает.

– Нет, – твердо говорит она мне. – Просто нет.

Алекс смеется.

– Он живет в коттедже на окраине винодельни, – рассказывает он мне. – Он маленький и простой. Определенно не в твоем вкусе.

– Коттедж на окраине винодельни, хм? – обдумываю я. – Звучит романтично.

– Романтики мало, – подчеркивает Элли. – Ни балкона, ни мрамора, ни блеска. Тебе бы это не понравилось.

И все же. Эти сверкающие голубые глаза.

– Как-будто была какая-то шутка, и он был единственным, кто знал о ней, – мечтательно произношу я вслух.

– О, нет, – стонет Элли. – Ты уже видела, как сверкают его глаза.

Я киваю.

– Черт возьми, да, я это видела.

– Черт. (Пр. Переводчика: fuck, в качестве ругательства переводится, как «черт», но также переводится как глагол «трахать»).

– Надеюсь, – повторяю я ей снова.

Она стонет. Снова.

– Алеееекссс, – умоляет она своего жениха. – Сделай что-нибудь.

Теперь он от души смеется.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Она твоя лучшая подруга и на завтрак ест пенисы.

– Ты знаешь меня, – говорю я ему с признательностью. – Ты действительно знаешь меня.

Он снова смеется, а Элли хмурится.

– Ладно. Меняю тему. Завтра у меня окончательная примерка платья, так что мне нужно, чтобы ты была хозяйкой в моем книжном клубе. Я забыла отменить это, а теперь уже слишком поздно.

Я потрясена, а Элли успешно отвлекает меня от мыслей о своем Бригадире Сэме.

– Книжный клуб? Черт возьми, нет.

– Ты должна, – рычит на меня Элли. – Ты хотела быть подружкой невесты, а это именно то, чем занимается подружка невесты.

– Но книжный клуб? Я даже не знаю, что происходит в книжном клубе. Будут ли там стриптизеры? Потому что я могу нанять стриптизера.

Элли вздыхает и выглядит грустной.

– Нет, Сара. Никаких стриптизеров. Вы должны обсудить книгу, которую читает вся группа. Я отдам ее тебе сегодня вечером, и ты сможешь прочитать несколько глав. Это действительно хорошо. Я думаю, тебе понравится. Это «Борись со мной» Кристен Проби. Множество великолепных сексуальных сцен… это заставит тебя смеяться и падать в обморок.

– Я не падаю в обморок.

– Значит, ты еще не встретила подходящего парня, – подводит итог Алекс. Он сидит, развалившись в кресле и закинув одну ногу на подлокотник, босой, воротник его белой рубашки расстегнут. Почти жаль, что Элли встретила его первой.

Я фыркаю.

– Я никогда не упаду в обморок. Но мне действительно нравятся хорошие сексуальные сцены. Отлично. Я посмотрю твою книгу.

– И возглавишь книжный клуб, – настаивает Элли. – По сути, все, что тебе нужно сделать, это разлить вино и вести дискуссию. Это всего лишь час. С тобой все будет в порядке.

– Ты уверена, что я не могу нанять стриптизера? Это должно оживить ситуацию. Может быть, стриптизер сможет возглавить книжный клуб. Голый.

Элли качает головой так решительно, что мне кажется, у нее стучат зубы.

– Нет. Тебе не понадобится стриптизер.

– Ты стала скучной, – объявляю я. – Я очень сожалею о твоей потере. То есть потери твоего веселого духа.

– С ее духом все в порядке, – защищает Алекс свою женщину, похлопывая ее по бедру. – На самом деле, у нее удивительный характер.

Я прищуриваю глаза.

– Ты используешь дух как код для чего-то? Как влагалище или соски?

Алекс вздыхает.

– Ты неисправима.

– Я знаю, – весело говорю я ему. – Это дар.

– Или проклятие, – бормочет Элли себе под нос.

Я сдаюсь и поворачиваюсь к ее жениху.

– Могу я получить полную свободу действий с тортом жениха? У меня есть фантастическая идея.

Он начинает кивать, но тут вмешивается Элли.

– Ты не получишь торт с пенисом, Сара. Оставь это.

– Но, Элли, неужели ты просто не понимаешь, как это было бы забавно? Все люди в комнате разодеты в пух и прах и едят пенис?? Умоляю, Боже, позволь мне сделать это.

– Богу не нужен торт с пенисом, – говорит она. – И мне тоже.

– Не говори от имени Бога, – уверяю я ее. – Ты не знаешь, чего Он хочет.

– Я знаю, что он не хочет торт с пенисом, – отвечает она, и в ее голосе звучит усталость.

– Откуда ты знаешь? Он спроектировал пенис. Возможно, у него даже есть такой. О, мой Бог. Есть ли у Бога пенис??

Эта идея никогда раньше не приходила мне в голову, и Алекс, и Элли оба выглядят потрясенными.

– Ты отправишься в ад, – твердо говорит мне Алекс. – Я надеюсь, сатана выделит тебе лучшую комнату со стриптизерами.

– Это был обоснованный вопрос, – настаиваю я, наливая еще один бокал вина. – Я имею в виду, если Бог – мужчина, почему у него не должно быть пениса? В этом нет ничего кощунственного. Я имею в виду, что он вообще изобрел пенис. Если бы я была Богом, то сделала бы себе гигантский пенис. Самый большой пенис в мире.

– Я не могу поверить, что мы говорим об этом, – ворчит Элли в свой стакан.

– Ты не можешь? – насмешливо спрашивает Алекс. – В конце концов, Сара здесь.

– Вы любите меня, – уверяю я их. – Не притворяйтесь, что это не так.

Они не комментируют и не спорят, и мы продолжаем пить под звездами. Один бокал довольно быстро превращается в десять бокалов.

Прошло совсем немного времени, прежде чем мы с Элли допили вино и признались друг другу в нашей вечной любви.

– Я так по тебе скучаю, – невнятно произносит Элли и пытается погладить меня по шее, но на самом деле она лапает меня.

Я отмахиваюсь от нее.

– Я тоже тебя люблю, – заверяю я ее. – Но я не собираюсь целоваться с тобой сегодня вечером. Мы уже делали это однажды.

– Уже делали? – Алекс приподнимает бровь, и я хихикаю.

– Нет. Я просто пыталась поднять тебя. – Я многозначительно смотрю на его промежность, затем хихикаю, а Элли присоединяется ко мне, и я ни за что не смогу дойти до своей комнаты пешком.

– Думаю, я просто посплю здесь, – объявляю я, падая в шезлонг. – В любом случае, небо вращается. Здесь небезопасно гулять.

– Нет, – Элли в тревоге садится. – Здесь есть животные. Я только на днях видела рысь.

– Рыси не ровня хищнице, – бормочет Алекс, по какой-то причине это меня совершенно выводит из себя, и я смеюсь до тех пор, пока не чувствую, что сейчас пописаю.

– Я собираюсь пописать, – объявляю я.

– Я просто зайду попозже. – Голос, новый голос доносится из тени, и я открываю один глаз, чтобы в полном ужасе обнаружить, что Бригадир Сэм слышит мое объявление.

– Слава Богу, чувак, – приветствует Алекс. – Поможешь мне с этими двумя, ладно?

– Мне не нужна помощь, – говорю я. Кажется, я сказала. Вообще-то, я невнятно говорю. Все смотрят на меня.

– Что ты сказала? – спрашивает Элли, только у нее получается как «Чотыскзла». Это выводит меня из себя, и мне приходится сдерживаться, чтобы не описаться перед Сэмом.

– Зачем ты заставил меня выпить четыре бутылки вина? – Требую я от Алекса, только у меня это выходит неправильно, и мне приходится подпрыгивать вверх-вниз, чтобы не помочиться себе на ногу.

– Ты берёшь эту, – говорит Алекс Сэму. – Я возьму вот эту.

Он перекидывает Элли через плечо, и я смотрю на Сэма.

– Даже не думай об этом, – задумчиво говорю я ему. – Или я могу помочиться тебе на спину.

Мне кажется, он вздрагивает.

Он просовывает руку мне под мышки и поддерживает мой вес.

– Я вешу сто двенадцать фунтов, – говорю я ему, всегда готовая помочь. – Сто восемнадцать, если выпила много воды.

– Мило, – говорит он мне и терпеливо помогает ковылять по крутящимся дорожкам.

– Если бы эти тропы оставались неподвижными, все было бы проще, – замечаю я. Он смеется.

– Бригадир Сэм, – говорю я непринужденно, и мне кажется, что моя рука может оказаться засунутой в щель его задницы. – Ты собираешься на свадьбу?

– Ну, сначала, – говорит он, перемещая мою руку от своей щели к талии. – Тебе не обязательно говорить: «Бригадир Сэм». Просто Сэм. Бригадир звучит как крайняя плоть. (Пр. Переводчика: имеется в виду, что бригадир по-английски – foreman, а крайняя плоть – foreskin.) А во-вторых, да. Я иду на свадьбу.

– Идеально! – восклицаю я. Когда Элли и Алекс проходят мимо, я громко спрашиваю его. – А ты не хотел бы съесть торт с пенисом?

Он стонет, и Элли показывает мне средний палец за спиной у Алекса.

– У нее сильные чувства по этому поводу, – замечает Сэм.

– Она не уверена в своих мыслях о пенисе, – вру я, а затем хихикаю.

Он улыбается и помогает мне подняться по первой ступеньке лестницы.

– Я думаю, что это так, – вежливо возражает он.

– Может быть. Как ты думаешь, у Бога есть пенис?

Этим я шокирую его, заставляя замолчать, и он несет меня остаток пути.

Когда он врывается в мой дверной проем, я не могу удержаться, чтобы не увидеть свое отражение в зеркале туалетного столика, и кричу.

Сэм чуть не роняет меня.

– Что? – с тревогой спрашивает он. – Ты пописала?

– Нет, – отвечаю я с негодованием. – Конечно, нет. Я сейчас выгляжу как банши. Хотя обычно скорее как сногсшибательная бомба.

– Так ты говорила раньше, – отвечает он, и я думаю, что он, возможно, смеется.

Он начинает пятиться из комнаты, но я останавливаю его.

– Сэм, ты сильный, – говорю я ему. Делать комплименты мужчинам – всегда хорошая идея. И он силен. Его мускулы бугрятся. Его промежность тоже. – И ты хорошо пахнешь. Как дерево.

– Э-э, спасибо, – он смотрит на меня, выходя, его глаза сверкают, и, Боже мой, он прекрасен.

– Ты прекрасен! – я кричу ему вслед, но комната кружится, поэтому я падаю на кровать и закрываю глаза, чтобы остановить движение.

Будь я проклята, если сейчас не утро, когда я снова открою глаза.

И, Боже мой, моя голова.

Глава 5

Что, черт возьми, такое Апа?

– Мы умираем, – стонем мы с Элли вместе за завтраком. Я прячу лицо в ладонях, а Элли надевает свою маску для сна. Я думаю, это просто восхитительно, что она может пить свой кофе с закрытыми глазами, если хотите знать правду. Для этого нужен талант.

Также требуется талант, чтобы мы обе остались в вертикальном положении после проведенной ночи.

Алекс, однако, бессердечен и равнодушен.

– Я думаю, вы обе будете жить, – говорит он, читая газету.

– Ты дьявол, – говорю я ему. Он даже не вздрагивает.

– Я знаю.

Я фыркаю. Но движение причиняет боль, поэтому я снова опускаю голову на руки.

– Где твоя ассистентка? – спрашиваю я Элли.

– Тейлор? Она будет здесь позже. Знаешь, она переехала сюда из Вегаса, чтобы работать здесь на меня.

– Конечно, она это сделала. У тебя винодельня, – указываю я. – Попроси ее принести нам эспрессо.

– Это отличная идея. – Элли достает свой телефон и, выглядывая из-под маски для сна, отправляет сообщение своей ассистентке.

– И пончики.

Она добавляет это.

– Что-нибудь еще?

– Ред Булл.

Она добавляет это с оговорками. Даже меня передергивает при мысли обо мне на энергетическом напитке плюс эспрессо и пончики.

– Я должна отдать тебе книгу, чтобы ты могла подготовиться к сегодняшнему вечеру.

Я поднимаю голову ровно настолько, чтобы бросить на нее непонимающий взгляд.

– Для книжного клуба.

Я стону и умираю у себя на руках.

– Я не могу читать, потому что не вижу. У меня глаза с похмелья.

– Тебе тридцать пять лет, – бессердечно говорит мне Алекс, наливая себе кофе. – Тебе нужно учиться. Суровая любовь, детка.

– Спи с открытыми глазами, – угрожаю я ему, когда он выходит за дверь, чтобы одеться. Я слышу его смех из коридора.

Я смотрю на Элли.

– Я никогда не научусь, – вызывающе обещаю я. Она фыркает.

– Я знаю. Собираюсь принять душ и принести тебе книгу. Мне сегодня нужно на примерку, и я не хочу, чтобы меня стошнило на бедную швею.

– Пусть Тейлор принесет воды в бутылках! – кричу я ей вслед.

– Она уже в холодильнике, – отвечает она. – Угощайся.

Я так и делаю, выпивая целую бутылку огромными, неподобающими леди глотками, потому что вода сохраняет вас молодой и красивой.

Я делаю последний глоток из бутылки, когда понимаю, что за мной наблюдают, и, обернувшись, вижу Бригадира Сэма, стоящего по другую сторону окна и наблюдающего за мной с улыбкой на своем идеальном лице.