Текст книги "Записки хищницы 2 (ЛП)"
Автор книги: Кортни Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Вода стекает по моему подбородку, и я вытираю ее, а он улыбается еще шире.
Я – бомба, черт возьми.
Однако сейчас на мне старая потрепанная футболка, никакой косметики, под глазами мешки от похмелья, а волосы стоят дыбом по всей голове, как ярко-красные газонные обрезки.
Блядь.
Я машу рукой, потому как, что еще мне оставалось делать?
Он машет в ответ, и я смотрю ему вслед, потому что, БОЖЕ МИЛОСТИВЫЙ, он хорошо выглядит.
Элли вползает обратно в дверь с книгой в зубах, потому что ее руки поддерживают тело.
– Как ты думаешь, какого размера у него член? – размышляю я. Элли садится.
– Держись подальше от его члена.
– Ты же знаешь, что этого не случится, – говорю я ей. – Ты не можешь просто подняться на борт и помочь мне?
– Нет.
Она протягивает мне книгу. У неё сексуальная обложка, но я не читаю.
– У меня слишком сильно болит голова.
– Тебе стоит это прочитать, – советует она. – Ты могла бы чему-нибудь научиться.
Я хмурюсь.
– Неважно. Я знаю все.
– У главного героя есть апа, – говорит она, и то, как многозначительно она это произносит, привлекает мое внимание.
Я прищуриваю глаза.
– Что это за апа, о которой ты говоришь?
Она улыбается.
– Сам факт, что ты не знаешь, и является причиной, по которой тебе нужно это прочитать. Это ападравия (Пр. Переводчика: Ападравия, Апа – один из видов пирсинга головки члена). Иди к бассейну и наслаждайся. Увидимся позже.
Я хочу отказаться. Я хочу. Но идея чего-то сексуального, о чем я не знаю.… что ж, это цепляет меня, как Элли и предполагала.
– Прекрасно, – бормочу я. – Я выйду к прекрасному бассейну, почитаю на освежающем воздухе и полежу в великолепных креслах, потому что мне этого хочется. Не потому, что ты мне так сказала.
– Верно, – кивает Элли. – Никто не говорит тебе, что делать. Меньше всего я.
– Верно, – соглашаюсь я.
– Я попрошу Тейлор принести тебе кофе, – говорит Элли, слегка подталкивая меня в сторону дверей во внутренний дворик.
– И пончик, – ворчу я через плечо.
– И пончик, – с готовностью соглашается она. – Два.
– Хорошо.
Почему-то мне кажется, что я победила, хотя знаю, что это не так. Однако, как только солнце коснется моих плеч, я снова почувствую себя так, как раньше.
Делаю глубокий вдох, смотрю на мерцающий бассейн с морской водой, уютные шезлонги и зонтики и возвращаюсь обратно, чтобы надеть купальник. И солнцезащитный крем. Потому что я, может, и сногсшибательная, но бледная сногсшибательная.
Через двадцать минут я снова на улице, в красном купальнике в стиле ретро, с гладко зачесанными волосами и в больших солнцезащитных очках Jackie-O. Выгляжу так, словно только что сошла с обложки журнала, если я сама могу так сказать.
Я устраиваюсь в лучшем кресле, уткнувшись носом в книгу. Книга. Такого не случалось с выпускного класса средней школы, и мы не будем обсуждать, сколько лет назад это было. К черту это дерьмо.
Жила-была пара по имени Нейт и Джулс, и они жили в Сиэтле, и…
Несмотря на мои дурные предчувствия, я быстро втягиваюсь в их историю и СВЯТОЕ ОВЕЧЬЕ ДЕРЬМО. Апа – это что?!?
Я быстро беру свой телефон и гуглю это.
Потому что СВЯТОЕ ОВЕЧЬЕ ДЕРЬМО.
Куда идет пирсинг? И ЧТО он может сделать для меня?
Я испытываю искушение и очарована.
Мне любопытно.
Мои бедра автоматически сжимаются вместе, а нос утыкается в телефон, просматривающий фотографии этого апа.
Вот почему я не слышу, как кто-то подкрадывается ко мне, как кошка с навыками ниндзя, пока не прочищает горло рядом с моим плечом.
Я выпрыгиваю из своей кожи.
Затем встаю со своего места.
– Какого черта? – спрашиваю я Сэма. – Надо предупреждать, чувак. Не подкрадывайся так к девушке.
Он закатывает глаза.
– Не погружайся так сильно в разглядывание фотографий члена, иначе ты бы меня услышала.
– Я не смотрю на члены, – шутливо говорю я ему, откидываясь на спинку стула. – Я смотрю на фотографии пирсинга апа. Есть разница.
– Что такое пирсинг апа?
Это я сейчас закатываю глаза.
– Все знают, что такое апа.
– Я – нет. – Он пожимает плечами, и мне на самом деле нравится, что ему пофиг, и он не пытается быть крутым.
Я поворачиваю свой телефон, чтобы он мог увидеть картинку того, как выглядит толстый стержень, проткнутый сквозь головку пениса. Это немного похоже на верхушку дерева, насаженную на металлический телефонный столб.
Сэм делает выпад назад, прикрывая свой член руками, словно защищаясь, и его лицо бледнеет.
Я пристально смотрю на него.
– Не думаю, что в этом была необходимость, – указываю я. – Я не собираюсь удерживать и протыкать тебя.
– Почему… Зачем… О, Боже мой, – ему наконец удается заблеять, как овце, напуганной тем, что ее ведут на бойню. Я смеюсь.
– Очевидно, это улучшает секс.
– Для кого?
– Для обоих.
– Я с трудом могу поверить, что это правда, – наконец говорит он, но Сэм все еще бледен, а я все еще смеюсь.
– Мы должны выяснить, – предлагаю я. Я бросаю взгляд на его промежность, и он сжимает ее крепче.
– Нет.
– Это может быть забавно, – я приподнимаю брови над верхушками своих «Jackie-О». – Да ладно. Будь предприимчив. Кроме того, теперь ты можешь отпустить свой пенис. Обещаю, я не собираюсь на него нападать.
Возможно.
Сэм не выглядит убежденным, и мне требуется минута, чтобы оценить его мужественность. Потому что, да ладно… он буквально одет в клетчатую рабочую рубашку, закатанную до локтей, рабочие джинсы и ботинки. Он похож на работника фермы – куклу Кена. А это значит, что я могла бы быть фермершей Барби. Мы могли бы вместе взбивать «масло». Я могла бы намазать маслом его булочку. Он мог бы нафаршировать мою курицу….
Но, нет.
Я мысленно даю себе пощечину. Он слишком старый. И не сможет угнаться за мной. Мне столько же лет, сколько мужчинам, которыми я себя окружаю. Делаю мысленную заметку обзавестись гаремом из парней из колледжа.
– Неважно, – ласково говорю я ему, глядя на него поверх солнцезащитных очков. – У тебя нет авантюрного духа для апа. Моя ошибка.
Он пристально смотрит на меня.
– У меня проколоты соски и татуировка на спине. Я не чувствую необходимости что-либо тебе доказывать. Я тебя даже не знаю.
– У тебя проколоты соски?
Господи, я, возможно, недооценила его.
Он кивает.
– Я был необузданным ребенком.
Я заинтригована.
– Ты не выглядишь диким, – с сомнением говорю я ему. Красивый, да. Дикий, нет.
– Ну, внешность может быть обманчива, – спокойно отвечает он. – Например, ты похожа на дикую кошку. Но внутри, я думаю, у тебя мягкое сердце.
Я резко поднимаю голову и вижу, что краснею.
– Возьми свои слова обратно! – огрызаюсь я. – Это самая подлая вещь, которую кто-либо когда-либо говорил мне. У меня нет сердца. А если бы и было, оно было бы сделано изо льда.
Он смеется.
– Как скажешь, Ледяная королева. Ты создаешь образ, в который хочешь, чтобы люди поверили. Я на это не куплюсь.
– Ты меня не знаешь, – говорю я ему, задирая нос. – Я ношу дорогую обувь, делаю бразильскую эпиляцию, пять дней в неделю занимаюсь отжиманиями и кроссфитом, а еще пью вино по сто долларов за бутылку.
– Ты пытаешься произвести на меня впечатление? – озадаченно спрашивает он. – Потому что хорошее вино не всегда дорогое. Это наводит меня на мысль, что другие вещи тоже могут оказаться ненужными.
Это заставляет меня ахнуть достаточно громко, чтобы услышал Вегас.
– Возьми свои слова обратно, – фыркаю я. – Моя задница достаточно упругая, чтобы от нее отскакивали четвертаки, и это из-за спаринга. Из-за этого я встречаюсь только с мужчинами вдвое моложе себя.
– Потому что ты не можешь справиться с настоящим мужчиной? – Сэм дерзко приподнимает бровь.
– Ты явно бредишь. – Я встаю на ноги и раздраженно ухожу. – Мне нужно напечатать фотографии пениса. Доброго дня, сэр.
Я держу спину прямо и задираю нос, всю дорогу до дома слыша, как Сэм смеется у меня за спиной.
Наглость.
Глава 6
Боже, я обожаю картинки с пенисами
Когда Элли выходит из душа, я нахожусь в их библиотеке, окруженная фотографиями пенисов, которые приклеила скотчем на полки, и у меня затуманиваются глаза от счастливого конца.
Не такой счастливый конец, чудаки.
– С тех пор они жили долго и счастливо, – шепчу я Элли, поднимая книгу. – И у него есть апа.
Она кивает с улыбкой.
– Видишь? Я же говорила, что тебе это понравится.
– И у них все время был потрясающий секс.
Она снова кивает.
– Да. Прямо как у нас с Алексом.
Я пристально смотрю на неё.
– Я ненавижу тебя. Ты знаешь это? У тебя сказочная жизнь, винодельня и долбанная библиотека… Эй, подожди минутку. Ты очень сосредоточена на этом деле с апа. Уговорила Алекса сделать его?
Она удивлена, затем разражается смехом.
– Я люблю Алекса, и он потрясающий, но падает в обморок, когда у него берут кровь. Я думаю, что апа немного превышает его переносимость боли.
– Я знаю, каким будет мой свадебный подарок, – объявляю я, и моя гениальность неоспорима.
– Лучше бы ты не уговаривала Алекса сделать апа, – говорит Элли, и почему она должна меня так хорошо знать? – Время восстановления – месяцы. Я хочу хороший медовый месяц.
– Отлично. Я придумаю еще один потрясающий свадебный подарок, – обещаю я, и колеса уже крутятся. – Ты когда-нибудь думала о том, чтобы проколоть свой клитор?
– Разве это не было бы подарком для Алекса?
Хорошее предложение.
– Ты в последнее время делала эпиляцию воском?
Элли наливает еще одну чашку кофе.
– Да, я делаю бразильскую эпиляцию ежемесячно, и тебе придется придумать какой-нибудь другой способ мучить меня, чудачка.
– Это не очень приятный способ отблагодарить меня, – бормочу я. – В любом случае, это я познакомила тебя с радостями бразильской эпиляции.
Она блаженно улыбается.
– Спасибо.
– Не за что.
Она суетится на кухне, и я тоже суечусь, роясь в шкафчиках.
– Мне понадобятся кое-какие принадлежности для книжного клуба сегодня вечером, – говорю я ей. Она застывает посреди комнаты, медленно поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.
– Больше сотни фотографий пениса, которые ты уже разместила в библиотеке?
Выражение ее лица – стопроцентная паника.
Я хихикаю.
– Мне понадобится вино, игла, наручники и небольшой моток веревки… для начала.
Элли начинает надвигаться на меня, и я забегаю за ближайший столик. Она обходит с одной стороны, я – с другой. Мы ходим взад-вперед таким образом некоторое время.
– Что ты планируешь делать? – требует она, и мы оказываемся в тупике, потому что я не позволяю ей поймать меня. Я притворяюсь, что обманываю ее, и она ударяет по столу.
– Ничего, – настаиваю я. – Просто небольшое интерактивное развлечение. Боже. Ты хочешь, чтобы я руководила книжным клубом, я должна сделать это по-своему, Эллисон.
– Эллисон? – в голосе Элли теперь чистый ужас, потому что я никогда не называю ее полным именем.
– Просто скажи мне, где найти веревку. И сколько здесь будет людей? Потому что мне понадобится столько же баклажанов.
Мне кажется, что Элли едва держится на ногах.
– Предполагается, что ты облегчишь мне жизнь на этой неделе, – возмущенно говорит она мне. – Не доводи меня до сердечного приступа, прежде чем я стану миссис Александер Харрис.
Я игнорирую это.
– Мне также доставят сюда несколько коробок для твоего девичника, – говорю я ей. – Не заглядывай в них. Несмотря ни на что. И еще, если услышишь мычание, не пугайся.
Она останавливается как вкопанная.
– Я даже не могу. Не могу сейчас с тобой разговаривать. Я собираюсь примерить платье. Если тебе что-нибудь понадобится, найди это. Не отталкивай всех цыпочек из моего книжного клуба. Я серьезно.
И с этими словами она серьезно бросает меня в беде. Какого хрена?
– А что я такого сказала? – интересуюсь я, следуя за ней.
Она просовывает голову обратно в дверь.
– И их будет двенадцать. – Затем она уходит.
Отлично. Мне нужно найти двенадцать баклажанов.
***
К шести часам вечера я превращаюсь в очень занятую пчелиную матку. Я заезжаю в магазин и нахожу все, что мне нужно, покупаю изысканный сыр в кубиках и нахожу потрясающее вино. Я расставляю двенадцать подносов по всей библиотеке и создаю атмосферу с помощью многочисленных фотографий пениса и свечей в форме пениса.
Потому что ничто так не говорит о классе, как свечи в форме пениса.
Кто знал, что в этом маленьком городке будет секс-шоп?
Спасибо Богу за маленькие приятности. Держу пари, у Него действительно есть пенис.
– Что за… – Алекс делает шаг в библиотеку и сразу же выходит обратно. – Элли хотела, чтобы я проверил, как ты. Но, Господи Иисусе, я не хочу.
– Это из-за баклажанов?
Алекс смотрит на баклажаны, которые я подвешиваю к каждому стулу.
– Не волнуйся. Я использовала временные крючки. Они не повредят вашему потолку.
– Я не беспокоюсь о потолке, – заикается он. – Для чего они? Знаешь что? Не говори мне.
Он пытается убежать, но я хватаю его за руку.
– Хей. У меня есть двенадцать бутылок вина. Как ты думаешь, этого будет достаточно? Я не знаю этих женщин.
– Если нет, позвони. Я принесу еще, – обещает он, выдергивая руку и практически бегом направляясь к двери.
Я вяло смотрю ему вслед.
Трус.
Однако у меня нет времени обдумывать это, потому что раздается звонок в дверь и начинают прибывать женщины. Я поправляю свою диадему, потому что ничто так не веселит, как диадема, и приклеиваю улыбку на свои красные губы.
Давай сделаем это.
Не успеваю я опомниться, как оказываюсь перед комнатой, полной женщин, вина и баклажанов. Мечта каждой девушки.
– Я знаю, это может быть не тот книжный клуб, который вы ожидаете, – говорю я им. – Но я прочитала эту книгу сегодня утром, и она заслуживает большего, чем просто болтовня. Запомните мои слова – когда-нибудь мы с Кристен Проби станем лучшими подругами, но это к делу не относится. А пока я зажгла свечи в виде пениса. Чтобы начать сегодняшний вечер, я хочу обойти комнату, и каждый из нас скажет, что, по нашему мнению, самое лучшее в апа Нейта. Давайте назовем это нашей данью уважения Большому члену Нейта.
Дамы хихикают, но они готовы, и я слышу что-то вроде:
– Стимулирует мой клитор, потрет мою ягодицу.
– Давайте, девочки, – призываю я их. – Мы не на уроке здоровья. Используйте свои слова. Ваши настоящие слова.
Теперь мы разговариваем. Я слышу такие слова, как «член», «хватать», «киска» и мое любимое «любовный маффин». (love muffin – в сленге переводится, как вагина. Во множественном числе, таким образом, ещё называют женскую грудь с возбужденными сосками)
– Любовный маффин? – я хихикаю. – Я собираюсь использовать это в своих мемуарах.
Девушка краснеет.
– Как бы то ни было, – продолжаю я. – Каждый отпивает немного вина.
Они поднимают бокалы.
– Делайте это так, как вы этого хотите, – говорю я им, и они делают.
– Сейчас. Вы могли заметить, что перед вами баклажан.
Они все кивают, потому что невозможно не заметить гигантские фиолетовые овощи, которые висят прямо перед их носом.
– На вашем столе вы найдете повязку на глаза, большую иглу и металлический брусок. Я полагаю, вы знаете, к чему я клоню, но что вы собираетесь сделать, так это надеть повязку на глаза и сделать своему баклажану «апа». Победит женщина, которая сделает это быстрее и ближе всех к нужному месту – головке своего баклажанного пениса.
– Что мы выиграем? – спрашивает одна дерзкая женщина. Она снова делает глоток вина, и мне кажется, что она нервничает.
– Не волнуйтесь. Баклажан ничего не почувствует. Победитель получит шанс сфотографироваться с Бригадиром Сэмом.
Я придумала этот приз на лету, так как забыла купить призы, чего не осознавала до этого самого момента. Я быстро отправляю сообщение Алексу.
«Пришли, пожалуйста, Сэма.»
– Сэм согласился на это? – недоверчиво спрашивает одна из них, и я киваю.
– Да, он с нетерпением ждет этого.
Я лучшая лгунья в мире.
– Хорошо, дамы. Наденьте повязки на глаза.
Они подчиняются, и я чувствую себя самой могущественной женщиной в мире. Судьба этих баклажанных пенисов в моих очень ухоженных и нежных руках.
– Иииииии, вперед!
Баклажаны раскачиваются, когда женщины с завязанными глазами пытаются их проткнуть.
Это самая забавная вещь, которую я когда-либо видела. Я откидываюсь на спинку стула и потягиваю вино, наблюдая за развитием гениальной комедии.
Баклажаны бьют женщин по лицу, их протыкают в середину ствола, колют пальцы, чего, честно говоря, я не учла. Надеюсь, на меня не подадут в суд.
И именно в этот момент, когда женщины протыкают растительные пенисы окровавленными пальцами, решает войти Сэм.
Он резко останавливается, оглядывает хаос, и его сверкающий взгляд фокусируется на мне.
– Я чему-то помешал? – его вопрос звучит забавно.
– Вовсе нет, – говорю я ему. – Ты как раз вовремя. Выйди вперед, пожалуйста. Ты – приз.
Он смотрит на меня, не двигаясь.
Я умоляю его глазами. Расширяю их и смягчаю, затем смотрю на него своим лучшим взглядом из спальни.
Он остается неподвижным.
– Ты упрямый, – говорю я ему.
– Готово! – кричит одна женщина, снимает повязку с глаз, ее баклажан проколот.
Сэм смотрит на него.
– Это что…
Я киваю.
– Да. Мы делаем нашим баклажанам апа.
Он прикрывает свою промежность и начинает пятиться.
– Нет. Нет. НЕТ.
Я хихикаю, бросаюсь к его локтю и тяну вперед.
– Не будь дураком. Мы не собираемся протыкать твой. Приз – ты, а не баклажан.
– Конечно, – отвечает он. – Как я мог быть таким глупым?
– Иди сюда, – тяну я его. – Ты должен снять рубашку и лечь на стол.
Женщины начинают скандировать его имя, и Мишель, девушка, которая выиграла, встает, ее глаза блестят.
– Привет, Сэм! – приветствует она его, и я могу сказать, что она его знает.
Он смотрит на меня.
– Нет.
Я киваю.
– Пожалуйста. Ты мне должен.
– За что? – его голова может закружиться, из-за того как быстро он на меня посмотрел.
– Я пока не уверена. Но когда-нибудь ты поймешь, и лучше заплати сейчас.
– Ты смешна, – решает он.
– Сними рубашку.
– Нет.
– Пожалуйста, Сэм. Я в затруднительном положении. Я буду у тебя в долгу.
Он пристально смотрит на меня, но я вижу, что он колеблется, а потом, потом, потом, он, наконец, кивает.
– Хорошо.
Я решаю помочь ему и дергаю его за рубашку, Мишель помогает, и не успеваю я опомниться, как его рубашка оказывается у меня в руках, а на спине у него действительно татуировка.
И много мышц.
У меня женский стояк, и мои яичники ликуют.
– Оу, привет, – свищу я, приятно и тихо.
– Я не хочу делать то, что ты запланировала, – говорит он мне тихим голосом.
– Тебе понравится. – Обещаю я, усаживая его на стол и похлопывая рукой по его плоскому прессу.
Святые обезьяны.
– Сколько раз ты отжимаешься каждый день?
Он закатывает глаза.
– Я не отжимаюсь. Это называется физическим трудом.
– Мишель, – зову я. – Иди, забери свой приз.
– Не надо, – умоляет меня Сэм.
Но, конечно, я не слушаю, и Мишель тоже, поэтому я наливаю порцию текилы и ставлю ее на верхнюю часть бедренной кости Сэма.
– Закрой глаза и прикинь, где находится шот, – инструктирую я, и все улюлюкают и вопят. Пальцы Сэма обхватывают край стола, и он пронзает меня взглядом.
Мишель неуклюже и, как мне кажется, нарочно, хватает член Сэма, его яйца и все, что между ними, прежде чем, наконец, взять рюмку в рот и опрокинуть ее, как трофей.
Она допивает напиток, с грохотом ставит стопку на стол, и, прежде чем кто-либо из нас успевает ее остановить, снимает с себя рубашку и закручивает ее над головой, как лассо.
Она отпускает Сэма как раз в тот момент, когда Элли входит в комнату, и рубашка Мишель бьет ее по лицу.
Выражение ее лица меняется от ошеломленного до ужаса за одну секунду, а затем становится убийственным, когда она осматривает хаос в комнате.
– Сара! Что, черт возьми, ты делаешь с моим братом?
Глава 7
Сохраняем все в семье
– Твой брат? – я заикаюсь и перевожу взгляд с Сэма на Мишель, затем на Элли, и все, кроме меня, прекрасно осведомлены об этой новости. – Я думала, он был твоим управляющим. Как я могла не знать, что у тебя есть брат? Господи, Элли. Я твоя лучшая подруга.
– Ты моя мертвая лучшая подруга, – поправляет она, впитывая в себя все великолепие комнаты. – Мертвая.
– Почему ты не сказал мне, что ты ее брат? – спрашиваю я Сэма, пока он садится и надевает рубашку.
Он пожимает плечами.
– Ты не спрашивала.
– Дамы, я думаю, что книжный клуб закрыт, – любезно говорю я всем. – Спасибо, что пришли и приняли участие. Вы все можете задуть свечу в виде пениса и взять одну себе домой.
Все смеются и берут по свече, а после того, как они уходят, Элли смотрит на меня убийственным взглядом.
– Как ты думаешь, почему я не хочу, чтобы ты была рядом с моим братом?
– Потому что ты сказала, что он слишком мил для меня. Ты могла бы упомянуть, что он также твой родственник.
– Почему у меня с потолка свисают баклажаны с проколотыми краями?
– Конечно, это очевидно.
Она вздыхает.
– Сэм, пожалуйста, держись подальше от моей лучшей подруги. Она тебя прожует и выплюнет. После того, что случилось с Мишель, я думаю, ты меня послушаешь.
– Мишель? Цыпочка, которая только что выиграла «боди-шот»?
Они оба кивают.
– Что случилось с Мишель? – спрашиваю я, но в животе у меня уже все скручивается от страха.
– Она изменяла мне с президентом банка, – говорит мне Сэм, хотя его голос не звучит слишком расстроенным из-за этого.
– Почему ты ничего не сказал? – шиплю я, и Сэм смотрит на меня.
– Я отчетливо помню, что говорил, что не хочу этого делать. Но ты не слушала, а я не хотел устраивать сцену.
– Мой брат – джентльмен, – говорит мне Элли сквозь зубы, и, Боже, она в бешенстве. – Он никогда бы тебя так не опозорил.
– Я не могу опозориться, – нерешительно заявляю я, потому что, на самом деле, я могла бы это сделать, если бы он отказался после того, как я уже сказала, что он согласился.
– Убери все эти члены, – говорит мне Элли. – И не создавай больше проблем, или, Господи, помоги мне…
Она уходит, и у меня даже нет возможности спросить ее, как прошла примерка.
– Что ж, не за что, – бормочу я ей вслед. – Я даже не хотела участвовать в этом книжном клубе, – говорю я Сэму. У него хватает наглости ухмыльнуться.
– Не волнуйся об этом. Она переживет.
– Я знаю, – ворчливо говорю я. – Я знаю ее лучше, чем кто-либо другой, поверь мне.
Он выглядит почти сомневающимся, когда взбирается на стремянку, чтобы начать снимать крючки для баклажанов.
– Тогда, конечно, ты знаешь, что на этой неделе ей нужно, чтобы все шло гладко, – мягко указывает он. – Она и так в стрессе. Не усугубляй это. Я знаю, ты привыкла к тому, что живешь драматично, но на этой неделе ей нужна зона, свободная от драм.
– Я знаю это, – огрызаюсь я. И мне стыдно за себя, что я подвела ее. – Я не буду спать с тобой на этой неделе, – говорю я ему. – Я просто скажу это прямо сейчас. Это должно немного снять с нее стресс.
– Я не припоминаю, чтобы предлагал тебе переспать, – замечает он, но это смешно.
– Все хотят переспать со мной, – говорю я ему. – У меня крутая задница, помнишь?
Он отклоняется назад, чтобы посмотреть, и кивает.
– Да, у тебя красивая задница. И красивый рот. Но ты не в моем вкусе.
– И почему это? – требую я, выпрямляясь во весь свой рост 5 футов 5 дюймов.
– Ты слишком стара, – отвечает он, и его глаза сверкают.
Я вскрикиваю, и он уходит, настолько спокойный, насколько может быть.
О, черт возьми, нет.
Он этого не делал.
Но он сделал. И он ушел. И он назвал меня старой.
Я тлею, пока убираю остальную часть библиотеки, отхлебывая из бутылки текилы каждые несколько минут. Я дымлюсь, когда выбрасываю баклажаны в мусорное ведро, и не успеваю опомниться, как обнаруживаю, что лежу посреди кровати Элли, между ней и Алексом.
– Прости, – рыдаю я перед своей лучшей подругой. – Но я убрала все пенисы.
Элли держит меня за руку.
– Все в порядке, – говорит она мне, и я ловлю взгляд, который она бросает поверх моей головы на своего жениха.
– Нет, я серьезно, – настаиваю я. – Я не хотела все испортить, Элли.
– Ты этого не сделала, – уверяет она меня.
– Но я запала на твоего брата. – Ее хватка на моей руке усиливается, а затем ее ногти впиваются в мою ладонь.
– Я знаю, – признается она.
– И он назвал меня старой, – плачу я.
– Он на наркотиках, – отвечает она.
– Действительно? – спрашиваю я с надеждой, потому что это все объяснило бы.
Она качает головой.
– Нет.
– Кроме того, я пьяна от текилы, – говорю я им.
– Мы чувствуем этот запах, – говорит мне Алекс.
– Эта кровать переполнена, – услужливо сообщаю я им.
– Это потому, что ты в ней, – терпеливо отвечает Алекс.
– Я собираюсь спать здесь сегодня, – говорю я им, устраиваясь между ними.
– Я принесу ведро, – вздыхает Элли, вставая с кровати. Я даже не проснулась, когда она вернулась.
***
– Итак, я не знаю, как ты, – говорит мне Элли, намазывая круассан маслом за завтраком. – Но сегодня я чувствую себя потрясающе.
Я стону. Мой желудок переворачивается со скоростью миля в минуту, и я все еще чувствую вкус текилы во рту.
– Я чувствую себя потрясающе, – вру я. Она улыбается.
– Значит, ты в отличной форме для моего сегодняшнего девичника?
Трахните меня.
– Конечно, в форме, – снова вру я. – Я приготовила для нас наши прелестные диадемы принцесс.
Эта часть правды. У меня всегда наготове наши диадемы.
– У тебя сегодня мальчишник? – спрашиваю я Алекса. Он кивает. – Ага. Мы устраиваем его в Вегасе, так удобнее.
– Что ж, вечер, когда ты празднуешь последнюю холостяцкую ночь в своей жизни, должен быть удобным, – соглашаюсь я.
Алекс отодвигается от стола, сильно похлопывая меня по спине.
– Хорошего самочувствия, Сар.
Я киваю, и от этого движения у меня сводит живот. Он уходит, а я поворачиваюсь к Элли.
– Когда ты собиралась рассказать мне о своем брате?
– Когда ты бы была благополучно замужем за кем-то другим, – честно отвечает она.
– Боже правый, женщина, – огрызаюсь я. – Ты ведешь себя так, будто я дьявол. Но это не так.
– Нет, ты не такая, – соглашается она. – Ты его ученица.
Это на самом деле заставляет меня улыбнуться.
– Спасибо, – говорю я, как будто принимаю комплимент.
Она сердито смотрит на меня и откусывает кусочек хлеба. Я смотрю в окно, наблюдая, как Алекс спускается в поля и стоит там, разговаривая с Сэмом. Я немного наблюдаю, как солнце отражается от волос Сэма, прежде чем вернуть свое внимание к Элли.
– Колби придет на свадьбу?
Колби, конечно же, сын Алекса. Тот, кто раньше работал эскортом в клубе «Утопия», тот, кого я уговорила Элли нанять, чтобы вернуть ее личную жизнь в нормальное русло после развода. В то время она не знала, что он сын Алекса.
– Нет, – качает она головой. – Он на полгода уехал в Китай по работе.
– Ты когда-нибудь рассказывала Алексу о себе и Колби?
Она тут же качает головой.
– Нет. В этом не было необходимости. Это случилось до нас с ним, и Алекс сказал мне, что мне никогда не нужно будет рассказывать ему ни о какой моей выходке. Между мной и Колби нет ничего странного. Все в порядке, Сара.
– Приятно это слышать, – честно говорю я ей. – Мои коробки привезли на твою вечеринку?
Теперь она колеблется, как и следовало ожидать. Она кивает.
– Да. Они в гостиной. Их там много.
Я хихикаю.
– Ага. И в клуб доставят еще больше. Я надеюсь, ты вздремнешь сегодня днем. Тебе это понадобится.
Я подхожу к стопке коробок и, роясь в них, нахожу наряд Элли на сегодняшний вечер.
И отдаю его ей.
– Надень это сегодня вечером.
Она с ужасом смотрит на короткие обрезанные шорты, ковбойские сапоги, клетчатую рубашку и ковбойскую шляпу.
– Ты не можешь быть серьезной.
Я делаю паузу.
– Ты права. Подожди.
Я бегу к коробкам и достаю пояс участницы конкурса красоты. На белом атласе написано НЕВЕСТА радужными блестками.
– И надень это тоже. Мы прикрепим твою диадему снаружи к ковбойской шляпе.
– Это тема для моей вечеринки «Шлюха с родео»? – с сомнением спрашивает она. Я киваю.
– Конечно, это так, и ты справишься. Будь готова к шести. Выгляди соблазнительно. Это твоя последняя ночь в одиночестве.
– Я не одинока, – утверждает она. – Я помолвлена.
– Пока еще одинока, – подчеркиваю я. – Мы празднуем это сегодня вечером. Кроме того, Софи написала мне сообщение. Она приезжает завтра утром.
Дочь Элли уехала в Беркли, досрочно окончив среднюю школу. Она точная копия своей матери.
– Я просто надеюсь, что ее платье ей подойдет, – ворчит Элли. – Она слишком задержалась.
– Она ничего не могла с этим поделать, – говорю я ей. – У нее были экзамены на этой неделе.
– Я знаю.
– Обязательно вздремни. И предварительно приложи ломтики огурца к глазам. И, возможно, ты захочешь положить чайные пакетики на свою вагину.
Элли замирает.
– Что? – невинно спрашиваю я. – Этому трюку я научилась у тебя.
– Это трюк для раздраженной кожи, – медленно поясняет она. – Моя вагина сегодня не будет раздражена. Правда?
Я молчу.
– Правда? – снова спрашивает она, и в ее голосе слышатся истерические нотки. Я похлопываю ее по руке.
– Успокойся, милая. Все закончится через несколько часов.
Я выхожу, и она следует за мной в мою комнату.
– Ты ведь не нанимала эскорт, не так ли?
Я качаю головой.
– Альфонсы?
– Стриптизеры?
– Тюремные заключенные?
– Парни из колледжа?
– Хоккеисты?
– Гольфисты?
Я отрицательно качаю головой на все, но должна признать, что некоторые из них были бы потрясающими идеями. Я достаю кое-какую одежду из своего шкафа и раздеваюсь перед ней без стыда.
– Я тебе ничего не скажу, – наконец говорю я. – Просто будь готова. Лимузин будет здесь в шесть. Это лимузин для вечеринок, полностью укомплектованный всевозможными вкусностями на заказ.
Элли положительно бледна, когда я выгоняю ее из своей комнаты, и еще бледнее, когда я говорю ей убедиться, что ее спина чистая для вечеринки.
– Моя спина? – заикается она. Я киваю.
– Да. Просто убедись, что твоя спина чистая и сухая.
– Хочу ли я знать? – спрашивает она, и я ухмыляюсь.
– Ты скоро узнаешь.
– Я в ужасе, – признается она, уходя.
– Значит, мой план работает, – кричу я ей вслед.
– Ученица дьявола! – кричит она.
– Спасибо тебе!
Я совершенно довольна собой и напеваю, просматривая свой список на сегодняшний вечер.
Веселое мероприятие, есть.
Неподобающее поведение, есть.
Сексуальная одежда, есть.
Невеста, есть.
Уставившись в окно, я снова вижу Сэма, и он потный, мужественный и такой горячий.
Любовный интерес для Сары, есть, есть, есть.
Глава 8
Потому что у тебя должны быть цели
Я не из тех, кто сидит сложа руки и ждет, когда что-то само придет ко мне.
Я сама иду к ним.
Черт возьми, обычно я бегу к ним с широко раскрытыми объятиями.
Если жизнь не посылает мне неприятностей, я иду их искать. Если жизнь дает мне лимоны, я готовлю лимонные драже.
Ооо, лимонные драже звучат восхитительно. Я добавляю в свой список водку и лимонный сок.
Составляя список покупок, я размышляю о тайнах жизни.
Такие как… когда я в последний раз была с кем-то своего возраста?
Это было… ну, конечно, это было… Ага. Я думаю, последний раз это было с Беном Шерманом в первом классе. После этого мне нравились мальчики постарше, пока мне не исполнилось двадцать пять, и с тех пор я стала леди с мужчиной помоложе.
