Текст книги "Кайа. История про одолженную жизнь (том Пятый, часть Первая) (СИ)"

Автор книги: Коробочка Александр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Консультант подошел к нему, и они перекинулись несколькими фразами, после чего типчик, будучи не то чтобы сильно, но все-таки подшофе, ухмыльнулся и, встав с диванчика, пару раз хлопнул спутника Кайи по плечу, отвесил ей самой шутливый поклон, а затем неспешно покинул веранду.

Консультант нажал на одну из кнопок сенсорной панели, утопленной в подлокотник диванчика, и через несколько мгновений на веранде объявился официант, заменивший пепельницу на чистую и поинтересовавшийся, не хотят ли «гости дорогие» чего-нибудь.

Гости же ничего не захотели.

После его ухода спутник Кайи проделал что-то еще с той же панелью, и стеклянные стены веранды, ведущие в общий зал, стали матово-белыми, непрозрачными, а замок двери защелкнулся с характерным звуком.

Консультант уселся на диванчик. Кайа присела рядом.

Это, кажется, не просто зимняя веранда. Это сигарная комната. – подумала она, оглядев помещение.

– Кайа… – начал он.

– Да?

– Ты, похоже, действительно опоила меня тогда приворотным зельем, дерзкая школьница! – возмущенно заявил он.

– Хочешь, чтобы я дала тебе противоядие? – поинтересовалась у него Кайа.

– Нет, конечно! – он раздраженно махнул рукой. – Но…

– Помнишь же, Дим, чего я тебе тогда сказала?

– Помню. Я не позволю себе бесцеремонностей по отношению к тебе. Не желаю, чтобы ты сказала мне свое нет… – ответил Консультант, поправляя выбившуюся прядь Кайи.

– Верно! – заявила она, а затем, оглядевшись по сторонам, произнесла. – А вот мне сейчас, знаешь ли, очень хочется немножечко твоих бесцеремонностей!

После чего, подавшись вперед, обвила руками шею Консультанта, но…

Внезапно она замерла на мгновение, а затем…

Затем в ее голове возник голос, множество раз слышанный в записи.

Голос той Кайи.

«Вы же постоянно крутитесь перед зеркалом, Дмитрий Николаевич и прекрасно видите, чего оно вам показывает. Вы…ну, все то, что от вас осталось, я имею в виду – лишь некоторое количество „нулей и единиц“, называемых душой, плюс здоровенный сгусток различных фобий. А вот все остальное – это уже я…».

Воображаемая Кайа, объявившаяся вслед за голосом, улыбнулась.

'Это моим телом вы столь беззастенчиво пользуетесь, не своим. А прах вашего собственного находится там… – она мотнула головой, – в колумбарии, в простой урне с порядковым номером, как сказала наша приемная матушка.

Вы – это не я, хотя по воле Вселенной мы и вынуждены теперь жить под одной «крышей» моего тела. Прекратите жить так, словно бы вы все еще там. Я запрещаю вам жить вашим прошлым и требую жить моим настоящим! Вы уже давно не Дмитрий Николаевич Мазовецкий, вы теперь играете роль меня. Вы – Кайа Игоревна Филатова! А что же до Дмитрия Николаевича…его нет и никогда не было! Забудьте о нем!'

– Нет… – Консультант осторожно отстранился, возвращая Кайю в реальность.

– Не поняла⁈ – ее потрясывало от возбуждения и от моментально проявившегося раздражения. – Прошу прощения, господин Горчаков, я неверно поняла вас! В конце концов, мне всего лишь четырнадцать…

Она демонстративно отсела подальше.

– Кайа… – он же наоборот придвинулся.

Кайа, вскочив с диванчика, прошлась до окна и уставилась на реку, успокаивая эмоции. Консультант проследовал за ней, вставая рядом.

– Я попросил о встречи не только по той причине, что очень сильно хотел тебя увидеть… – он говорил медленно, подбирая каждое слово. – Хотя я влюблен в тебя, и тебе это известно…

– Тогда что, Дим? – спросила она.

– С сегодняшнего дня мы некоторое время, возможно очень долго, не сможем встретиться вновь…подобным образом, я имею в виду, как сегодня. – он, прислонившись спиной к стеклу, обвел рукой комнату.

– Это еще почему? – поинтересовалась Кайа, ибо ей и впрямь стало любопытно.

– Ты же собралась послезавтра обратиться к Государю с жалобой…? – вопросом на вопрос ответил он, и что это за жалоба – уточнять было излишне.

Вообще-то, нет… – подумала Кайа. – У Государя и Государыни погиб их общий старший сын, и на его похоронах обращаться с жалобами на действия родственников царицы – занятие бессмысленное и даже вредное. Несмотря на размолвку в царской Семье, предшествующую этому трагическому событию, она, размолвка эта, теперь очевидно забыта, и царь сейчас поддержит свою жену по очень многим вопросам, не исключая и мой…

– Ну да, есть у меня такая мыслишка. – пожав плечами, ответила она.

– Тогда выбрось ее из головы! – заявил Консультант. – Государю доложили о ситуации с разрывом твоей помолвки. И он категорически не приветствует подобные фокусы, разрушающие репутации и судьбы барышень!

– Это тебе точно известно⁈ Или… – Кайа размяла свои ладошки, моментально ставшие сухими.

– Кайа… – поза Консультанта из расслабленной сделалась собранной, а его лицо и тон стали серьезными. – Когда дело касается Государя, я всегда говорю серьезно и только то, что мне положено сказать…

– То есть, велено? – слегка перебила его она.

Консультант лишь пожал плечами, продолжив.

– Решение насчет тебя уже принято. Какое именно, мне неведомо…

И хотя со «дна» моего «колодца» это плохо видно, но, кажется, что скандал «фонтанирует» так, что уже «забрызгало» самых высокосидящих «персонажей», если самому Государю приходится лично разбираться с этим вопросом. Впрочем, он главный арбитр между Семьями «знатных», и улаживать подобное – его прямая обязанность. – подумала Кайа.

—…однако, в самом скором времени ты обо всем узнаешь. И когда придет время, вопрос твоего брака будет решаться Государем лично, а до того, с момента теперешнего, ты обязана вести себя самым добродетельным образом. Так, чтобы и комар носа не подточил! И именно поэтому мы и не сможем видеться некоторое время, дабы избежать ненужных сплетен. Понимаешь?

Прелестно! Теперь, кажется, еще и царь собрался решать, под кого «положить» мою Кайю… Но, похоже, что с Блумфельдтами теперь точно все, ибо Государыня явно против. Однако извините-простите господа хорошие, но у меня уже существует сделка со своей Семьей и я непременно исполню ее до конца, получив причитающуюся мне за это свободу выбора и жизни. Таким образом, Ваше Императорское Величество, прошу прощения, но… – она ощутила, как внутри поднимается раздражение, которое, однако, тут же подавила в себе.

– А вы, Дмитрий? Вы, стало быть, тоже решили поучаствовать в этом предполагаемом государевом «аукционе», на котором выставят «на торги» мою скромную персону? – поинтересовалась Кайа, вернувшись на диванчик и уставившись на Консультанта.

– Ты не вещь, чтобы тебя продавали и покупали…! – усевшийся рядом Консультант не поддержал ее шутливого тона. – Однако, да, Кайа, я намерен…

Он запнулся.

—…намерен спросить тебя позже, когда «туман неопределенности», как ты это назвала, рассеется. И непременно желаю получить ответ!

Блин, этот тип реально тяжко болен Кайей… – подумала она.

– Всенепременно… – покачав головой, сказала ему Кайа, поправив упавшую на лицо прядь, а затем, подсев вплотную к мужчине, зашептала. – Но для того, чтобы задать мне этот вопрос, вам придется предложить «на торгах» максимальную «ставку». И уж постарайтесь это сделать, ибо знайте, что ничью другую победу я не приму. Кто бы и что себе там ни воображал, но я не какая-нибудь шлюха и совершенно не безвольное создание, чтобы меня было возможно по чьей-то прихоти кому-то подарить. Пожалуйста, господин Горчаков, не вынуждайте меня бунтовать против…

Кайа подняла глаза на потолок и, не давая ему ответить, продолжила.

– Но ладно, Дима…

Она подвинулась вплотную к Консультанту.

—…я, пожалуй, начну вести себя «самым добродетельным образом»…минут через несколько!

– Тебя совсем непросто понять, дерзкая школьница, сначала ты требуешь не быть с тобой бесцеремонным, а теперь сама становишься бесцеремонной по отношению ко мне… – произнес Консультант, не делая, впрочем, попыток отстраниться.

– А ты и не пытайся ничего понять! Понять меня – нереально! И как только будешь привлекать логику, будет осечка и не станет получаться ничего! – заявила Кайа, усаживаясь на колени Консультанта.

– Звучит будто бы какое-то мошенничество. – шепот мужчины приятно согрел ее ухо.

– А это потому, господин Горчаков, что я практически буква в букву процитировала…

Договорить фразу у нее не получилось, ибо…

Кайа вдруг поняла, что смотрит мимо Консультанта на большое ростовое зеркало, а внимательно присмотревшись к отражению в нем, романтический морок, насланный на нее находящимся рядом мужчиной, моментально рассеялся.

Уклонившись от губ Консультанта, она быстро встала с его колен и сделала несколько шагов назад.

Порой я совершенно забываю, что сосуду моей души не тридцать восемь лет, как это было там, а лишь четырнадцать. – подумала она. – А четырнадцать, кто бы там и какие виды на меня ни имел – это совсем не тот возраст, когда барышня может вот так вот запросто рассиживаться на коленях у взрослого мужчины, целуясь с ним. Даже если ей этого очень хочется. Даже если ей это дозволяет закон… По крайней мере, барышня, доверенная лично мне. Кайа. А другие… А что другие? До других мне нет никакого дела, пусть делают что хотят!

Консультант – окей, Кайа, но никак не ранее шестнадцати! – напомнила она себе.

Недолгое время спустя, возле окна.

– Я тебя чем-нибудь обидел? – после некоторого молчания поинтересовался Консультант, у которого явно испортилось настроение. – И если да, прошу меня простить. Я…

Кайа отрицательно помотала головой.

– Нет! Ты виновен лишь в том, что заставил меня испытать чувство влюбленности, из-за которого я на некоторое время перестала соображать, что вообще творю… – ответила она, не давая ему договорить, отвернувшись затем и закусив губу.

Другая Кайа, та, не получив желаемого, неистовствовала, мешая ей дышать, мыслить и говорить.

– Нет, Дим, из нас двоих по-настоящему виновна только я… – сквозь слезы улыбнулась она, обернувшись к Консультанту. – Я не должна была сейчас вести себя подобным образом. Если ты сказал все, что собирался мне сказать, то давай вернемся в кабинет, пожалуйста. Нехорошо так надолго бросать одну бедняжку Ию…

Примечание автора:

Автор, исполняя требование модерации Author.Today, решительно осуждает Кайю за проявленный ею романтический интерес к представителю мужского пола, к Консультанту.

В общем зале.

И когда они были уже на полпути к кабинету…

– Дима? – позади них раздался удивленный женский голос.

Кайа с Консультантом синхронно обернулись на него.

Увидев ту, которая позвала ее спутника… Кайе одномоментно захотелось заржать и сделаться невидимой.

Разве могло случиться так, что в моей практически книжной истории не осталось бы места для внезапной встречи с «бывшей» «престарелого юноши», которому столь не безразлична моя Кайа? – подумалось ей. – Никак не могло, а потому…

– Ну, здравствуй, «дочь самурая»… – едва слышимым шепотом произнесла она.

Глава 106

Какая же все-таки эффектная девица, эта твоя «бывшая», Дима! – подумала Кайа, глядя на идущую к ним «дочь самурая».

А затем она перевела взор на своего спутника, чья физиономия выражала сейчас деланное спокойствие, однако от ее взгляда не укрылось то, как он пару раз сжал и разжал кулак левой руки, которую держал за спиной. В «бочку меда» этого вечера ему не хило так навалили «дегтя».

Она опустила взгляд на свои туфли.

Молчи, Кайа! Все, что сейчас будет происходить – личное дело Консультанта и только он сам должен все разрулить! – велела она себе.

Да и я в данный момент, несмотря на полнейшее внешнее спокойствие, пребываю в состоянии жуткой ментальной биполярности, ибо то, что происходило несколькими минутами ранее кардинально отличалось (в смысле моего к этому отношения) от того, что уже происходило у меня с Блумфельдтом, да и с самим Консультантом до этого тоже. Я словно бы стою на маленьком пустынном островке, в тот момент, когда островок этот внезапно накрывает двумя огромными волнами, пришедшими с разных сторон. И их противоборство разрушает к чертям собачьим и сам островок, и, разумеется, меня. Волны моего естества. Бывшего, принесенного оттуда и еще до конца не успокоившегося. И теперешнего. – подумала Кайа. – В общем, прямо сейчас я не гожусь ни на что, кроме как брякнуть невпопад какую-нибудь глупость, которая выставит мою Кайю идиоткой, а я этого не желаю, потому-то и стою, разглядывая свои туфли.

И Консультант все разрулил. Одним предложением…

– Прошу прощения, барышня, но вы, очевидно, обознались. Мы незнакомы.

…вернее, двумя. А затем…

– Идем, Кайа! Мы, итак, заставили твою подругу дожидаться нас в одиночестве. Это невежливо.

– Прошу прощения… – тихо пробубнила Касуми и, сжав кулачок, опустила руку, которую до этого приветственно подняла. – Да, действительно, я обозналась.

На этот раз неприятной беседы мне удалось избежать. – подумалось Кайе.

Буксируемая Консультантом, Кайа обернулась через плечо на его «бывшую», к которой теперь подошла ее подруга, ну или просто знакомая.

Касуми продолжала стоять на месте и смотреть прямо на Кайю.

Этот ее взгляд, взгляд человека, нашедшего виновника своих несчастий, не сулит мне ничего хорошего. – подумала Кайа. – Так что, да, на этот раз… Ну а, впрочем, и что с того? Подумаешь, одной недоброжелательницей больше, мало их у меня, что ли?

– Не переживай о Касуми. Ты не сделала ничего плохого. – заявил Консультант, когда они подошли к кабинету. – Мы с ней знакомы очень давно. С юности. Но теперь наши отношения закончены.

Старо предание, да верится с трудом! – подумала она, однако же вслух сказала…

– Да.

Интересная мы с Консультантом парочка, оба мечемся между нашим прошлым и настоящим. Черта с два он ее не любит! Этот «выключатель» не выключить по мановению пальца, даже если сильно захотеть. Если… – подумалось ей.

Закусив губу, она собралась с мыслями.

Нужно сказать… – решила она.

– Ты же помнишь, о чем я тогда говорила? – произнесла Кайа, когда Консультант намеревался открыть дверь кабинета.

– Я помню… – мужчина начал раздражаться.

– Раз уж ты так уверен, что мы еще долго не сможем встретиться вновь, то за это время реши, пожалуйста, что будет лучше для тебя самого…

– Кайа! – он перебил ее довольно громким шёпотом, и явно был готов дать отповедь, но сдержался и сказал иное. – Я люблю. Тебя. Возможно, в четырнадцать это еще не столь очевидно…я как бы не планировал иметь подобные чувства к кому-то твоего возраста…к кому-то, кроме тебя…но любовь – это когда в первую очередь думаешь о том человеке, которого любишь…

Она закатила глаза. Мысленно, разумеется.

– Конечно же, очевидно! Вот именно по этой причине я прошу и требую, чтобы в первую очередь ты подумал о себе, о своих собственных чувствах, планах на жизнь и тэ дэ и тэ пэ! – на сей раз перебила его она. – Эта дочь самурая любит тебя, Дима. Факт…

И не давая ему возразить, продолжила…

– У нее тогда могло и не быть выбора! И, скорее всего, не было! Ну, ты и сам это лучше меня знаешь…

– Знаю. – спокойно согласился мужчина, а затем продолжил шептать. – Вот только перед моими глазами стоит твой пример. Я желаю быть уверенным в том, что моя любимая останется со мной…

У Консультанта вдруг перехватило дыхание.

– И в счастье, и в горести? – закончила за него она.

– Да.

– А вот ни черта ты не знаешь, Дима! – воскликнула Кайа. – Ведь помогая своему приемному отцу выкрутиться из той…неприятной, скажем так, ситуации…я в первую очередь помогала самой себе! И тебе это тоже наверняка известно!

– Если… – начал было Консультант, и тон его стал холоден, а выражение физиономии такое…словно бы как пару минут назад, когда он отшил Касуми.

Она не дала ему продолжить, и тон ее при этом был нарочито спокойным.

– Если когда-нибудь случится такое, что я буду проживать под одной крышей с любимым человеком…став частью его Семьи…то не желаю, чтобы он, этот человек, будучи со мной, представлял на моем месте другую. Например, ее! – она кивнула в сторону общего зала. – Мне такого даром не нужно! Поэтому я и прошу тебя как следует подумать, не обижайся, пожалуйста. Тем более что времени на то, чтобы расставить все точки над i у тебя будет предостаточно. И если после того, как «туман неопределенности» рассеется, ты все-таки решишь, что для тебя будет лучше…

Замолкнув на секунду, она нашла силы продолжить.

—…не спрашивать меня еще раз, то…пусть так оно и будет! Пожалуйста!

Консультант, резко отвернувшись, провел ладонями по волосам, а затем, вновь повернувшись ко мне, произнес, как и Ия до него:

– Ладно!

– Ну, тогда прошу! – улыбнувшись мужчине, Кайа открыла дверь в кабинет и сделала приглашающий жест.

– Мне казалось, школьницы должны быть более романтичными. – услышал я его бурчание. – А их слова…несколько иными.

– А мне казалось, что нормальных школьниц…

Из ее памяти вдруг всплыла Чудо, которая после окончания Пансиона намылилась «выскочить» за родственника Государыни.

—…подобные вопросы должны занимать чисто теоретически. – это уже пробурчала она.

В кабинете.

Ия, перебравшаяся из-за стола на уютный диванчик, дремлет…

Ну, как дремлет, прикидывается спящей…

Только вот еще не высохшие ручейки слез на ее щеках самые что ни на есть всамделишные…

– По чаю? – Кайа обернулась на Консультанта.

– С удовольствием бы, но… – он посмотрел на часы.

Время, конечно же, не является причиной. Главной, по крайней мере.

– Спасибо за сегодняшний вечер, Дим. – произнесла она.

– Так ты же меня сама и пригласила, дерзкая школьница.

Он расстроен. Встречей с Касуми. И моими словами. Консультант – мужчина определенно сильный, во многих смыслах, и эмоционально стабильный. Однако, как и все из живущих, он не лишен слабостей. – подумалось ей. – «Дочь самурая» – одна из них. Если раньше было лишь предположением то, что он продолжает (и главное, будет продолжать!) любить ее, то теперь у меня исчезли всякие сомнения. Этакий у нас любовный треугольник вырисовывается. Или, вернее, четырехугольник…

Кайа бросила взгляд на претворяющуюся спящей Ию.

– Я буду ждать… – сказала Кайа, не уточняя, чего именно, а затем поцеловала его в щеку.

Консультант дотронулся до места поцулуя, после чего…

– Я сделаю самую высокую «ставку». До встречи Кайа. Пока Ия.

…покинул кабинет.

Сев за стол и раздумывая, не заказать ли чего-нибудь этакого…Кайа передумала, вспомнив слова Консультанта, насчет ее поведения.

Встав и пройдя к диванчику…

– Блин!

Ие удалось застать Кайю врасплох, когда она, словно бы героиня (неживая) фильмов ужасов, резко открыла глаза.

По выходу в общий зал, несколькими минутами позже.

– Филатова Кайа! – к чудесной «живой» музыки, добавился еще и голос, уже слышанный мной сегодня.

Мы с Ией обернулись. Касуми, конечно же. Поджидала меня. Надеюсь, что дело не дойдет до вырывания волос друг другу и прочих обязательных для кошачьей драки атрибутов. Хотя девица эта и выглядит спокойной, но…

– Я прошу прощения! – рядом раздался еще один голос, на сей раз мужской.

Виталик, один из бастардов деда, также бывший тогда среди «гвардейцев» на малом Семейном совете, а теперь вроде как заимевший высокое положение в «силовом» блоке Семьи.

Даже не одной нашей Семьи, а целого клана.

– Мне нужно поговорить с Кай е й! – сделав ударение на последний слог моего имени, настойчиво повторила Касуми, смекнувшая уже, что ее повышенный интерес к моей скромной персоне не остался незамеченным для охраны Филатовых.

– Как я могу запретить двум барышням общаться? – он улыбнулся. – Я просто постою тут. Считайте, будто бы меня нет вовсе.

– У нас приватный разговор. – попыталась прогнать его та, а Ия встала рядом, взяв меня под руку, и глядела исподлобья на «дочь самурая», не зная точно, в чем причина происходящего, но чувствуя агрессию ко мне со стороны этой молодой женщины.

– Прошу прощения, но охрана не дозволяет мне вести приватные беседы с посторонними. – говорить с ней сейчас не хочется. – Если у вас, Касуми, есть что сказать мне, говорите, пожалуйста, при Виталии.

Я кивнул на родственника.

Касуми, скорчив гримасу, ничего говорить не стала. Развернувшись, она молча ушла к своему столику, за которым собралась немалая такая компашка молодых пижонов и каких-то девиц.

Не сегодня, «дочь самурая».

– Спасибо, Виталик. – поблагодарил я своего дядюшку (честно говоря, до сих пор не могу понять, кем мне в местном «табеле о рангах» приходятся незаконнорожденные братцы отца…дядья, наверное, но лучше все-таки звать по именам, что сделать непросто…имен больно уж много и ошибиться никак нельзя), весьма привлекательного и уверенного в себе молодого мужчину, ровесника Консультанта. Ну, может, чуть его помоложе.

– Всегда пожалуйста! – ответил он, подмигнув при этом Ие, а затем…

– Я вас провожу! – развернулся и, засунув руки в карманы, направился в сторону лифтов, ну а мы за ним.

Возле номера Кайи, позже.

– Я к себе, спать. – сказала Ия, вновь демонстрирующая мне свою обиду.

– Нет. – я взял ее за руку.

– Пусти! – велела Ия, у которой от зашкаливающих эмоций раздулись ноздри.

– Такой ты мне очень нравишься, «подруга Ия», могущей желать нет и сказать нет. Знаешь, ты просто прелесть! Моя прелесть! – ответил я, не отпуская, впрочем, ее руки. – Мне кажется, сегодня с Консультантом…с Димой, ты была гораздо уместнее меня, приперевшейся на свидание с тридцатилетним «пожилым юношей»…

– Это все твоя вина, что я теперь такая! – ответила та, но голос ее уже не выражал столько раздражения, как несколькими секундами ранее. – И прекращай жаловаться! Готова биться об заклад, что если бы ты сама не захотела, то никакого свидания не случилось бы!

– И не поспоришь… – согласился я.

– Так что… – продолжила она. – Знаешь, Кайа, я на самом деле не думаю, что так уж хорошо тебя знаю…

Ия подняла на меня взгляд.

– Нет, Ия. В смысле, ты права, конечно. Ты меня совсем не знаешь… – я покачал головой. – Не помню, говорила или нет, но у тебя просто отпадное платье, очень тебе идет. Пошли! Мне нужно кое-что тебе сказать…

– И мне… – прошептала Ия и, не став более ерепениться, потопала за мной.

В номере, несколько позже.

– Эротический роман почитываешь? – поинтересовался я, выйдя из ванной и вытирая полотенцем волосы.

Она притворяется, как и до этого в кабинете, только на сей раз читающей.

Просто размышляет о чем-то, уткнувшись в экран видеофона.

– Я не… – она тут же встрепенулась, уронив устройство на ковер, которым был застелен пол гостиничного номера. – Блин!

Я засмеялся, а затем, усевшись на кровать, поманил к себе «подругу Ию», успевшую за то время, пока я принимал душ, сменить выходное платье на миленькую пижаму, а также смыть макияж, и выглядящую теперь совершенно по-домашнему.

– Тебе точно нравится смеяться надо мной! – пожаловалась она, усаживаясь рядышком.

– Если только чуть-чуть. Шучу! Ты же знаешь, я никогда не стану над тобой смеяться или зло подшучивать. Просто, когда читают что-нибудь, кроме эротики, так не краснеют. – сказал я, разглядывая ее. – О чем раздумывала?

– Да так… Вас с господином Горчаковым долго не было. Вы целовались? – глухим тоном поинтересовалась она, соединив руки в замок и уставившись на них.

Если сейчас скажу: нет, она не поверит. Да я бы и сам не поверил, окажись вдруг на ее месте и будь мне интересно подобное.

А простит ли мне эта чудачка подобную «ложь»? Неизвестно, а проверять не желаю.

Я, придвинувшись вплотную, дотронулся до подбородка Ии, осторожно повернул ее голову к себе, а затем коснулся своими губами ее.

Вернее, собрался было это сделать, но…

Ай-ай-ай, Дмитрий Николаевич! – в моей голове возник голос той Кайи, из «записи». – Вам не стыдно? Не вы ли несколькими минутами ранее клялись и божились, что до шестнадцати моих лет «ни-ни»? Или подобное правило вы установили лишь для меня и моего Консультанта, а вы и ваша Ия – это «другое»?

Ия не сопротивлялась, даже наоборот, прикрыв глаза, она ожидала поцелуя.

Я осторожно дотронулся губами до ее щеки.

– Да. Мы с ним целовались. – ответил ей. – Но лучше бы этого не делали…

– Почему? – тихонько спросила она, проведя пальцами по своей щеке, а затем уставившись на ковер под ногами.

Ия казалась разочарованной, она явно ожидала от меня несколько иного.

– Он все еще любит другую. – ответил я и, с немалым ускорением рухнул на кровать, раскинув руки.

– Ту азиатку? – Ия влезла на кровать с ногами и, нависнув надо мной, вперила взгляд в мое лицо.

– Точно! Ее! – ответил я и погладил Ию по волосам, после чего прикрыл глаза. – И теперь ему предстоит сделать выбор. Я или она.

– Ясненько… А я вот, знаешь ли, выбирать не стану. Я уже сделала свой выбор! – произнесла Ия, а затем…

Почувствовав ее дыхание на своем лице, открыл глаза.

Я положил руки ей на плечи, удерживая ее, и отвернулся, не давая поцеловать себя.

– Не поняла⁉ – воскликнула «подруга Ия», осознав, что происходит.

Несколькими секундами позднее.

– Кайа! Прости, пожалуйста! – Ия, резко отпрянув, шлепнулась на пол, вскочив затем на ноги. – Я…я извиняюсь! Не знаю, что на меня вдруг нашло!

По ее раскрасневшимся щекам текли слезы.

– Но его поцелуи ты принимаешь, а мои нет! Боже, что за вздор я несу⁈

Разревевшись в голос, она метнулась было в сторону двери, однако я не позволил.

Обеими руками схватив Ию за талию, я рухнул с ней на кровать.

Она изо всех сил пыталась вырваться, однако я не отпускал.

Ия, наконец-то устав, прекратила попытки сбежать, лишь тихо всхлипывая.

– А если бы я сказала, что: «нет, я не целовалась с ним», ты бы поверила мне? – поинтересовался я.

Она отрицательно помотала головой.

– Вот и я тоже так подумала… – произнес я, уткнувшись носом в ее спину. – Поэтому и сказала: да, хотя на самом деле: нет.

– То есть нарочно соврала мне? – Ия через плечо обернулась на меня.

– И да и нет. – ответил ей.

– Ты издеваешься надо мной?

«Подруга Ия», развернувшись ко мне лицом, свирепо уставилась на меня. Она разозлилась настолько, что даже прекратила лить слезы.

Ожидать моего ответа она не стала, а просто начала яростно щекотать меня.

– Пре-е-е-екрати! – на сей раз слезы брызнули уже из моих глаз, ибо внезапно выяснилось, что щекотки я очень даже боюсь.

Я вскочил на ноги, а затем, дойдя до столика, уселся на стул. Ия же, лежа на кровати и подперев щеку рукой, все так же свирепо смотрела на меня.

– Я сейчас расскажу тебе то, о чем никогда и никому не рассказывала. И даже не собиралась этого делать, если честно… – произнес я, отвернувшись от «подруги Ии».

Та же, услышав мои слова, моментально вскочила с кровати и, подойдя ко мне, молча уселась на соседний стул.

Ей, очевидно, стало интересно.

– Существуют две меня, Ия, две Кайи. И мы очень разные. Та Кайа, которая была до…

Недоговорив, я замолк, взглянув на Ию. Та кивнула, давая понять, что пояснения: «до чего?» ей не требуются.

—…и другая Кайа, я, которая появилась после…

– Мне без разницы, если честно, сколько теперь вас! – перебила меня «подруга Ия». – Мне главное, что ты вообще жива осталась!

Ие эта тема очевидно не понравилась. Она вообще никогда в моем присутствии не касалась того, что с Кайей случилось тогда.

– Да. – согласился я. – Однако, я желаю сразу расставить все точки над i, чтобы никогда более к этому уже не возвращаться.

Ия кивнула.

– Я рада, что ты мне настолько доверяешь. – совершенно искренне произнесла она. – И я никогда не предам твоего доверия!

На сей раз кивнул я.

– Если коротко и очень упрощенно, то та Кайа влюблена в господина Горчакова, а другая, я,– в тебя…

Я замолк, поглядев на реакцию вновь покрасневшей до кончиков волос «подруги Ии». Мои последние слова попали на благодатную «почву».

—…и мы… Мы прощаем друг дружке эти чувства к вам обоим, но…

– Но⁈ – нетерпеливо воскликнула Ия, а затем, сцепив руки в замок, поинтересовалась. – Той Кайе я не нравлюсь?

– В романтическом смысле ты ей абсолютно безразлична, примерно также как господин Горчаков безразличен мне…

Вернее, не мне, а тому, что досталось мне от Дмитрия Николаевича, явившегося сюда из Зазеркалья, но подобное сообщать я не желаю (и не стану!) даже Ие.

—…однако, как уже говорила, оба моих я пришли к компромиссу.

– Так что же означало твое но? – вновь спросила Ия.

– Говоря: «и да и нет», я не пошутила…

– Но что тогда? Наводила тень на плетень? – вновь повысила свой голос Ия, перебивая. – Я не понимаю!

– Я дала той Кайе обет в некотором роде. Ну, насчет того, что до шестнадцати своих лет у нее…ну и у меня, стало быть, тоже…не будет никаких «взрослых» отношений с господином Горчаковым, включая и «просто» поцелуйчики.

– Хочешь убедиться, что он действительно испытывает к тебе чувства? К вам…

– И это тоже. – я кивнул.

– Я поняла. – произнесла Ия, поинтересовавшись затем. – Но как тогда быть с той второй частью, которая: «…и да»?

– Ну, любому действию предшествует мысль. – я пожал плечами. – А мысли ее…то есть, получается, наши, совершенно не соответствуют данному обету, если ты понимаешь, о чем я.

– «Но каждого искушают его же собственные желания, которые завлекают его и держат в плену». – сказала Ия, явно процитировав кого-то, а затем, улыбнувшись и подвинув стул поближе, добавила. – Не парься! Тем более что ты смогла устоять перед его обаянием. Он же, блин, какой красавчик!

– Да, он хорош. – согласился с ней.

– И когда ты уже собралась поцеловать меня… И не ври, будто бы не собиралась! – заявила «подруга Ия». – В общем, объявилась она и потребовала расширить ваш обет еще и на меня, верно?

– Именно это и произошло.

– Извиняться не стану! – заявила Ия, имея в виду свою неудавшуюся попытку поцелуя.

– Да и не надо! В общем, Ия, я намерена сдержать обет и, как уже сказала, до своих шестнадцати лет у меня не будет «взрослых» отношений, в том числе и «просто» поцелуев. Ни с господином Горчаковым, ни с тобой. Только, пожалуйста, не принимай это за мое нет тебе, ладно? – произнес я.

– Не ладно! – Ия скорчила страшную гримасу, но, хотя она и не получила желаемого, недовольной при этом уже не выглядела. – Шучу! По крайней мере, теперь я точно знаю, что именно мне в тебе не нравится. Вернее, кто…

Я хмыкнул.

– И это… Я все хотела спросить… – продолжила она.

– Нет! – чрезмерно резко перебил ее я.

Я вспомнил Мари из Пансиона, и у меня тут же испортилось настроение.

– Кажется, я уже говорила, что ничем подобным в Пансионе не промышляла, тебе же это снова интересно? Повторю еще раз, иные барышни, кроме тебя, меня не интересуют. В этом смысле…

– Извини…

Мне вдруг очень захотелось закурить, очень…

– Не за что тебе извиняться. Мне бы на твоем месте это тоже было бы очень любопытно. – сказал ей.

– Угу.

Когда мне исполнится шестнадцать, ей будет что-то в районе восемнадцати, и это самое прекрасное время, чтобы строить отношения с юношами или даже выйти замуж, но нет! Вместо этого, ты, Дмитрий Николаевич, морочишь ей голову обещаниями отношений, которым нет места в моем мире. Не стыдно⁈ Если, и правда, любишь ее, как говоришь, то просто отпусти! – та Кайа вновь материализовалась перед глазами.