Текст книги "Связанные честью (ЛП)"
Автор книги: Кора Рейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Я покачала головой и стала натягивать ее, пока она не оказалась на моем бедре. Позже вечером Лука снимет ее ртом и бросит в группу собравшихся холостяков. Я разгладила свадебное платье.
– Пойдем, – сказала мама. – Все ждут. – Она подала мне мой цветочный букет: красивое сочетание из белых, перламутровых роз и розовых лютиков.
Мы шли в тишине по пустому дому, мои каблуки стучали по мраморным полам. Сердце начало колотиться в груди, когда мы вышли через стеклянную раздвижную дверь на веранду, ведущую на задний двор и пляж. Передняя часть сада была занята огромным белым павильоном, где должна была состояться свадебная церемония. За павильоном были установлены десятки столов для последующего празднования.
Голоса слышались из павильона, где гости ждали моего прихода. Путь из красных лепестков роз вел от веранды к входу в павильон. Я последовала за матерью в маленькую комнату между внешней и главной частью павильона. Отец ждал и выпрямился, когда мы вошли. Мать коротко кивнула ему, прежде чем проскользнуть в импровизированную часовню. Его улыбка была искренней, когда он протянул мне руку.
– Ты выглядишь красиво, – сказал он тихо. – Лука не знает, что его ждет.
Я наклонила голову.
– Спасибо, Отец.
– Будь хорошей женой, Ария. Лука властный, и когда он займет место своего отца, его слово станет законом. Заставь меня гордиться, заставь синдикат гордиться.
Я кивнула, мое горло так сжалось, что я ничего не могла вымолвить. Начала играть музыка: струнный квартет и фортепиано. Отец опустил мою фату. Я была рада дополнительному слою защиты, каким бы тонким он ни был. Может быть, он спрячет мое выражение лица от остальных.
Отец повел меня к входу и тихо отдал приказ. Ткань перед нами раздвинули, открывая длинный проход и множество сотен гостей по обе стороны от него. Мои глаза нашли то место в конце прохода, где стоял Лука. Высокий и внушительный в своем угольного цвета костюме и пиджаке с серебристым галстуком и белой рубашкой. Его шаферы были одеты в пиджаки и брюки светло-серого цвета, без галстуков или бабочек. Фабиано был одним из них, всего восемь мужчин.
Отец потянул меня, и мои ноги, казалось, стали двигаться сами по себе, тогда как все тело дрожало от нервов. Я старалась не смотреть на Луку и вместо этого краем глаза наблюдала за Джианной и Лили. Они были первыми двумя подружками невесты, и их присутствие придало мне сил, чтобы держать голову высоко и не сбежать.
Белые лепестки роз, разложенные на пути, были раздавлены под моими ногами. В некотором роде символично, хотя, уверена, не специально.
Прогулка длилась вечность и все же слишком быстро подошла к концу. Лука протянул руку ладонью вверх. Мой отец взял за подол моей фаты и поднял ее, затем протянул мою руку Луке, чьи серые глаза, казалась, пылали от эмоций, которые я не могла понять. Мог ли он почувствовать, что я трясусь? Я не встречалась с ним взглядом.
Священник в своем белом одеянии поприветствовал нас, потом гостей, прежде чем начать вступительную молитву. Я старалась не упасть в обморок. Наши переплетенные с Лукой руки были единственной вещью, помогающей мне сконцентрироваться. Я должна была быть сильной. Когда священник наконец перешел к заключительным строкам Евангелия, ноги едва держали меня. Он объявил о начале церемонии бракосочетания, и все гости поднялись со своих стульев.
– Лука и Ария, – обратился к нам священник. – Вы пришли сюда добровольно и без принуждения, чтобы вступить друг с другом в брак? Будете ли вы любить и почитать друг друга, как муж и жена, всю оставшуюся жизнь?
Ложь является грехом, как и убийство. Это место дышало грехом.
– Да, – произнес Лука глубоким голосом, и через мгновение последовало мое «да». Оно получилось твердым.
– Поскольку вы намерены заключить брак, соедините свои правые руки и заявите о своем согласии перед Богом и его Церковью. – Лука взял мою руку. У него была холодная кожа. Мы оказались лицом к лицу, и у меня не было выбора, кроме как взглянуть ему в глаза. Лука сказал первым:
– Я, Лука Витиелло, беру тебя, Ария Скудери, в свои жены. Я обещаю быть верным тебе в хорошие времена и в плохие, в болезни и в здравии. Я буду любить тебя и уважать до конца своих дней.
Как сладко прозвучала ложь из его уст.
Я произнесла слова, которые от меня ожидали, и священник благословил наши кольца.
Лука взял мое кольцо с красной подушки. Мои пальцы дрожали, как листья на ветру, когда я подняла их, сердце билось со скоростью колибри. Сильная рука Луки была твердой и надежной, когда он взял мою.
– Ария, возьми это кольцо в знак моей любви и верности. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
Он надел кольцо на палец. Белое золото с двадцатью мелкими бриллиантами.
То, что предназначалось как знак любви и верности в других парах, в нашей было ничем иным, как свидетельством моей принадлежности ему. Ежедневное напоминание о золотой клетке, в ловушку которой я попала на всю оставшуюся жизнь. «Пока смерть не разлучит нас» – не было пустым обещанием, которое давали многие другие пары, связывавшие себя святыми узами брака. Из этого союза для меня не было никакого выхода. Я принадлежу Луке до горького конца. Последние слова клятвы, которые мужчины давали, когда они были посвящены в ряды мафии, могут быть своеобразным закрытием моей свадебной клятвы:
«Я вхожу живой, а выйти придется мертвой».
Наступила моя очередь говорить слова и надеть кольцо на палец Луки. На мгновение я засомневалась, что мне хватит сил. Дрожь, сотрясавшая мое тело, было настолько сильной, что Луке пришлось поддерживать меня за руку и помогать. Я надеялась, что никто не заметил этого, но как обычно Маттео остановил свой пристальный взгляд на моих пальцах. Он и Лука были близки; они, вероятно, смеялись над моим страхом очень долго.
Мне стоило бежать, когда у меня была такая возможность. Теперь, когда сотни лиц из чикагской и нью-йоркской Семей уставились на нас, побег был уже не вариантом. Так же, как и развод. Смерть являлась единственным приемлемым прекращением брака в нашем мире. Даже если мне все-таки удастся избежать внимательных глаз Луки и его прихвостней, нарушение мной нашего договора будет означать войну. Ничто из сказанного моим отцом не помешало бы Семье Луки отомстить за испорченную репутацию.
Мои чувства не имели значения ни сейчас, ни когда-либо раньше. Я выросла в мире, где не давали выбора, особенно женщинам.
Эта свадьба была не по любви или доверию, или по выбору. Речь шла о долге и чести, чтобы сделать то, что ожидалось. Связь для обеспечения мира.
Я не была идиоткой. Я знала, что еще это значит: деньги и власть. Все это пошло в упадок с тех пор, как русская Братва, Тайваньская Триада и другие преступные организации пытались расширить свое влияние на наших территориях. Итальянские Семьи на территории США должны были отложить свою вражду, чтобы отдохнуть и работать вместе во имя общей цели – уничтожить своих врагов.
Для меня большая честь выйти замуж за старшего сына нью-йоркской Семьи. Это то, в чем мой отец и каждый родственник мужского пола пытались уверить меня после моего обручения с Лукой. Я знала это, и у меня было время успеть подготовиться к этому моменту, и все же страх сжимал мое тело в безжалостных тисках.
– Вы можете поцеловать невесту, – сказал священник.
Я подняла голову. Каждая пара глаз в павильоне разглядывала меня, ожидая малейшей слабости. Отец будет в ярости, если я позволю своему ужасу вылезти на поверхность, и Семья Луки использует это против нас. Но я выросла в мире, где идеальная маска была единственной защитой, предоставляемой женщинам, и у меня не было никаких проблем, чтобы надеть маску равнодушия.
Никто не узнает, как сильно я хотела сбежать. Никто, кроме Луки. Я не могла скрыть это от него, сколько бы ни пыталась. Мое тело не переставало трястись. Когда мой взгляд встретился с взглядом холодных серых глаз Луки, я могла сказать, что он знал. Как часто он вселял страх в окружающих? Признаться, скорее всего, это было его второй натурой.
Он наклонился, преодолевая десять дюймов, которые он возвышался надо мной. На его лице не было никаких признаков неуверенности, страха или сомнения. Мои губы дрожали около его рта, а глаза Луки впились в меня. Их сообщение было ясным: Ты – моя.
Не совсем. Но уже буду сегодня вечером. Дрожь прошла сквозь меня, и глаза Луки сузились, прежде чем на его лице расплылась натянутая улыбка, когда зааплодировали гости. Он мог изменить выражение своего лица в мгновение ока. Мне тоже придется этому научиться, если я хочу получить хоть какое-то счастье в этом браке.
Мы с Лукой пошли по проходу мимо стоящих и хлопающих гостей, и вышли из павильона. Снаружи стояли десятки официантов с бокалами шампанского и маленькими тарелками с канапе. Настала наша очередь принять благословения и поздравления от каждого гостя, прежде чем мы смогли бы перейти к столам и приняться за ужин. Лука взял два бокала шампанского и вручил один мне. Затем он снова схватил меня за руку, и мне показалось, что он захотел обратить внимание на меня на какое-то время. Он наклонился, губами касаясь моего уха, и прошептал:
– Улыбайся. Помнишь, ты счастливая невеста?
Я напряглась, но улыбнулась самой яркой улыбкой, когда первые гости вышли из павильона и выстроились в очередь, чтобы поговорить с нами.
Мои ноги начали болеть, когда мы уже прошли только половину наших гостей. Поздравления, адресованные нам, всегда были одинаковые. Восхваление моей красоты и поздравление Луки с тем, что у него появилась такая красивая жена – как будто это было достижение – всегда сопровождались не столь скрытыми намеками о брачной ночи. Я не была уверена, что мне удалось продолжать улыбаться. Лука посматривал на меня, словно желая убедиться, что я продолжала нашу игру.
Бибиана и ее муж были рядом. Он был маленьким, толстым и лысым. Когда он поцеловал мою руку, мне едва удалось удержаться от дрожи. После нескольких обязательных слов поздравлений, Бибиана сжала мои руки, притянула меня к себе и прошептала на ухо.
– Заставь его хорошо к тебе относиться. Заставь полюбить тебя, если сможешь. Это единственный способ пройти через это.
Она отпустила меня, и ее муж обернул свою руку вокруг ее талии, положил мясистую руку на бедро, потом они ушли.
– Что она сказала? – спросил Лука.
– Ничего, – быстро ответила я, радуясь следующим подошедшим поздравляющим, которые помешали Луке задать больше вопросов. Я кивала и улыбалась, но в голове продолжали крутиться слова, сказанные Бибианой. Я не была уверена, что кто-то может заставить сделать Луку то, чего он не хочет. Могла ли я заставить его хотеть относиться ко мне хорошо? Или заставить его хотеть полюбить меня? Он вообще способен на такие эмоции?
Я рискнула взглянуть на него, когда он разговаривал с солдатом нью-йоркской мафии. Он улыбался. Почувствовав мой взгляд, он повернулся, и на мгновение наши взгляды встретились. В них была тьма и огонь собственничества, который послал дрожь страха вниз по моей спине. Я засомневалась в возможной нежности и любви в его черном сердце.
– Поздравляю, Лука, – сказал высокий женский голос. Мы с Лукой повернулись к ней, и что-то в его поведении немного изменилось.
– Грейс, – проговорил Лука, кивнув.
Мои глаза застыли на женщине, хотя ее отец, сенатор Паркер, начал говорить со мной. Она была красива, со слишком узким носом, полными губами и ложбинкой, из-за которой моя среднестатистическая грудь выглядела так по-детски. Я не думала, что что-то из этого было натуральным. Или, может быть, во мне говорила ревность. Я отбросила эту мысль, как только она пришла.
Взглянув в мою сторону, она наклонилась и что-то сказала Луке. Его лицо оставалось равнодушной маской. Наконец она повернулась ко мне и обняла. Я заставила себя не напрягаться.
– Я должна предупредить тебя. Лука – зверь в постели и у него слишком большой член. Будет больно, когда он возьмет тебя, но ему все равно. Ему плевать на тебя или твои глупые эмоции. Он будет трахать тебя, как животное. Он как следует трахнет тебя, – пробормотала она, затем отошла назад и последовала за родителями.
Я чувствовала, как краски сходят с моего лица. Лука потянулся к моей руке, и я вздрогнула, но он все равно сжал ее. Я напряглась и проигнорировала его. Я не могла смотреть на него сейчас, не после того, что только что сказала эта женщина. Мне было все равно, что ее и ее родителей необходимо было пригласить. Лука должен был держать их подальше.
Я знала, что Лука был раздосадован из-за моего продолжительного отказа встречаться с ним взглядом, когда мы разговаривали с несколькими последними гостями. Когда мы шли в сторону столов, сооруженных под крышей гирлянд, прикрепленных к деревянным балкам, он сказал:
– Ты не можешь игнорировать меня вечно, Ария. Мы теперь женаты.
Я снова проигнорировала его. Я держалась за свое хладнокровие с отчаянным самозабвением и чувствовала, что оно ускользает сквозь пальцы, как песок. Я не могла его потерять, чтобы не разразиться слезами на собственной свадьбе, тем более никто не примет их за слезы счастья.
Прежде чем мы смогли занять наши места, среди наших гостей вспыхнул хор «Bacio, Bacio». Я забыла про эту традицию. Всякий раз, когда гости кричали эти слова, мы должны целоваться, пока они не будут удовлетворены. Лука прижал меня к своей каменной груди и прикоснулся к моим губам. Я пыталась не быть такой холодной, как фарфоровая кукла, но безрезультатно. Лука отпустил меня, и наконец нам позволили сесть.
Джианна села рядом со мной, затем наклонилась, чтобы прошептать мне на ухо:
– Я рада, что он не засунул язык тебе в рот. Я не думаю, что смогла бы есть, если бы мне пришлось это увидеть.
Я тоже обрадовалась. Я уже была достаточно напряжена. Если бы Лука действительно попытался углубить поцелуй перед сотнями гостей, я бы потеряла самообладание.
Маттео, сидевший рядом с Лукой, что-то сказал ему, и они рассмеялись. Я даже не хотела знать, какая это была непристойная шутка. Остальные места за нашим столом заняли мои родители, Фабиано и Лили, отец и мачеха Луки, а также Фиоре Кавалларо, его жена и их сын, Данте. Я знала, что должна быть голодной. Единственное, что я съела за весь день, это несколько кусочков банана утром, но мой желудок, казалось, решил жить только на страхе.
Маттео поднялся со стула после того, как все уселись, и постучал ножом по бокалу с шампанским, чтобы привлечь внимание гостей. Он кивнул в нашу с Лукой в сторону и начал свой тост:
– Дамы и господа, старые и новые друзья, мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать свадьбу моего брата Луки и его потрясающе красивой жены Арии...
Джианна потянулась за моей рукой под столом. Я ненавидела привлекать внимания к себе, но все-таки улыбнулась. Вскоре Маттео произнес несколько неуместных шуток, из-за которых почти все смеялись. И даже Лука откинулся на спинку стула с ухмылкой, которая, казалось, была единственной формой улыбки, которую он позволял себе большую часть времени. После Маттео была очередь моего отца; он похвалил прекрасное сотрудничество нью-йоркской и чикагской мафий, говоря так, будто это было слияние бизнеса, а не свадебный пир. Конечно, он также бросил несколько намеков, что долг жены – подчиняться и угождать мужу.
Джианна так крепко сжала мою руку, что я боялась, как бы она не сломала ее. Наконец настала очередь отца Луки произнести тост. Сальваторе Витиелло не был таким впечатляющим, но всякий раз, когда он смотрел на меня, у меня перехватывало дыхание. Единственная польза от этих тостов, что никто не кричал «Bacio, Bacio», и внимание Луки было сосредоточено на другом. Однако эта отсрочка была недолговечной.
Официанты начали ставить на столы различные закуски: карпаччо4, вителло тоннато5, моцареллу, целую ногу пармской ветчины, огромный выбор итальянских сыров, салат из осьминога, маринованные кальмары, а также зеленый салат и чиабатту6. Джианна схватила кусок хлеба, разорвала его и потом сказала:
– Я бы хотела произнести тост в качестве подружки невесты, но отец запретил. Кажется, он боится, что я скажу что-то, что опозорит нашу семью.
Лука и Маттео взглянули в нашу сторону. Джианна не заморачивалась над тем, чтобы понизить голос, и демонстративно игнорировала смертоносные взгляды Отца. Я коснулась ее рукой. Я не хотела, чтобы она попала в беду. Фыркнув, сестра наполнила свою тарелку закусками и принялась за дело. Моя же все еще была пуста. Официант наполнил мой бокал белым вином, и я сделала глоток. Я уже выпила бокал шампанского, и в сочетании с тем фактом, что не ела весь день, не удивительно, что я ощущала лёгкое опьянение.
Лука положил руку на мою, не давая мне сделать еще один глоток.
– Ты должна поесть.
Если бы я не чувствовала на себе взгляды собравшихся за столом, то проигнорировала бы его предупреждение и допила вино. Я схватила кусок хлеба, откусила, а затем положила остатки на тарелку. Губы Луки поджались, но он не пытался уговорить меня съесть больше даже когда был подан суп, и я отдала его обратно нетронутым.
Потом, в качестве основного блюда, принесли жаркое из баранины. Вид целого ягненка заставил мой желудок перевернуться, но это было традицией. Повар подкатил к нам гриль-бар, так как мы должны были попробовать первыми. Лука, как муж, получил первый кусочек, и, прежде чем я смогла отказаться, он сказал повару, чтобы тот отрезал и мне. Центр стола был заполнен запеченным картофелем с розмарином, картофельным пюре с трюфелями, спаржей и многим другим.
Я отправила кусочек баранины и картофеля в рот, прежде чем положила столовые приборы. Мне было не до еды. Я сделала еще один глоток вина. К счастью, Лука за столом был занят мужским разговором о русских, напавших на Нью-Йорк. Даже Данте Кавалларо, будущий босс чикагской мафии, выглядел почти оживленным, когда говорил о бизнесе.
Когда ужин был окончен, оркестр начал играть – сигнал, что настало время для обязательного танца. Лука встал, протягивая руку. Я позволила ему поставить меня на ноги, когда закричали «Bacio, Bacio». Джианна прищурилась и стала сканировать взглядом гостей, выискивая того ублюдка, который начал этот призыв.
Лука подтолкнул меня к себе, и я ударилась о его грудь, когда у меня закружилась голова. К счастью, никто не заметил этого, потому что меня обнимали руки Луки. Его взгляд встретился с моим, когда он опустил свои губы на мои. Оркестр играл все быстрее и быстрее, призывая нас наконец выйти на танцпол, который находился в центре круга из столов. Лука обнял меня за талию и повел к центру. Все вокруг нас видели нежное объятие, но оно было единственным, что удерживало меня в вертикальном положении.
Лука прижал меня к своей груди для вальса, и у меня не было выбора, кроме как прижаться к нему щекой. Я чувствовала под его пиджаком пистолет. Даже жених не мог прийти на свою свадьбу без оружия. Впервые я была рада силе Луки. У него не было проблем с тем, чтобы поддерживать меня во время танца. Когда он закончился, муж наклонился ко мне.
– Как только мы вернемся за стол, ты будешь есть. Я не хочу, чтобы ты упала в обморок во время нашего праздника и, тем более, в нашу брачную ночь.
Я сделала, как он просил, и впихнула в себя еще пару кусочков уже холодного картофеля и мяса. Бдительный взгляд Луки следил за мной, пока он говорил с Маттео. В это время танцпол был заполнен другими людьми. Лили поднялась со своего стула и пригласила Ромеро на танец. Ничего удивительного.
Конечно, он не мог отказать ей. Я тоже не смогла отказаться, когда отец Луки попросил меня станцевать с ним. После этого меня передавали от одного мужчины к другому, пока я не потеряла счет их именам и лицам. Через весь танцпол глаза Луки следили за каждым моим шагом, даже когда он танцевал с женщинами наших семей. Джианна тоже не смогла уйти с танцпола. Я насчитала, по крайней мере, три раза, когда она танцевала с Маттео, и ее лицо становилось все более угрюмым с каждой минутой.
– Можно мне?
Я вздрогнула из-за отдаленно знакомого голоса, который послал дрожь страха по моему телу. Данте Кавалларо занял место тех, с кем я танцевала раньше. Он был высоким, хотя и не таким, как Лука, и не настолько мускулистым.
– Ты не впечатлена праздником.
– Все прекрасно, – сказала я машинально.
– Но ты не выбирала этот брак.
Я уставилась на него. Русые волосы и голубые глаза придавали его облику некую холодность, в то время как Лука излучал свирепую брутальность. Разные стороны одной медали. Через несколько лет Восточное Побережье и Средний Запад будут дрожать перед их решениями. Но я произнесла не это вслух.
– Это большая честь.
– И твой долг. Нам всем приходится делать вещи, которые мы не хотим. Иногда может показаться, что у нас нет выбора.
– Ты – мужчина. Что ты знаешь о невозможности выбора? – сказала я жестко, потом напряглась и втянула голову. – Прошу прощения. Это было необдуманно.
Я не могла так говорить с кем-то, кто был практически моим боссом. Потом я вспомнила, что он больше не был им. Отныне я не попадала под покровительство чикагской мафии. Выйдя замуж, я стала частью нью-йоркской мафии и, следовательно, попадала под влияние Луки и его отца.
– Я думаю, твой муж хочет вернуть тебя обратно в свои руки, – сказал Данте, кивнув головой, а затем отвел меня к Луке, который пристально посмотрел на него. Два хищника встретились.
Как только мы были вне пределов слышимости Данте Кавалларо, Лука посмотрел на меня.
– Что он хотел?
– Поздравить меня.
Лука подарил мне взгляд, который дал понять, что он не поверил мне. В его глазах сверкало недоверие.
Музыка прекратилась, и Маттео хлопнул в ладоши, заставив гостей замолчать.
– Время бросать подвязку!
Мы с Лукой остановились, когда гости собрались вокруг танцпола, чтобы посмотреть шоу. Некоторые даже встали на стулья и подняли своих детей, чтобы каждый мог это увидеть. Под одобрительные возгласы наших гостей, Лука встал на колени передо мной и поднял брови. Я схватила подол платья и подняла его до колен. Лука скользнул руками по моим лодыжкам, потом по коленям и бедрам. Я замерла, ощутив прикосновение его пальцев на моей голой коже. Мурашки пробежали по всему телу. Прикосновение было легким и не неприятным, но он по-прежнему пугал меня.
Взгляд Луки был пристальным, когда он смотрел мне в лицо. Его пальцы коснулись подвязки на правой ноге, и он поднял мое платье вверх, чтобы все увидели мою ногу. Я схватилась за подол, и он скрестил свои руки за спиной, потом наклонился к моему бедру, его губы коснулись кожи под подвязкой. Я втянула воздух, но старалась удержать на своем лице маску счастливой невесты.
Лука схватился зубами за край подвязки и потянул ее по ноге, пока она не задержалась на моих белых высоких каблуках. Я подняла ногу, чтобы Лука смог забрать кусочек кружева. Он выпрямился и показал подвязку аплодирующей толпе. Я заставила себя улыбнуться и тоже захлопала. Единственным человеком, который не улыбался, была Джианна.
– Холостяки, – крикнул Лука своим глубоким голосом, – соберитесь вокруг. Может быть, кому-нибудь повезет жениться следующим!
Даже самые молодые шагнули вперед, Фабиано был среди них. Он хмурился. Вероятно, мать вынудила его принять участие. Я подмигнула ему, и он высунул язык. Я не могла не рассмеяться, первая настоящая реакция, которую я показала на свадебном пире.
Лука повернулся ко мне со странным выражением на лице. Я быстро отвернулась. Он поднял руку, сжав подвязку в кулак, прежде чем кинул ее в толпу ожидающих мужчин.
Маттео поймал ее в воздухе, сделав впечатляющий выпад.
– Есть ли здесь дамы, которые хотят укрепить связь между нашими семьями? – прорычал он, шевеля бровями.
Аплодисменты и смех звучали от многих замужних и незамужних женщин. Конечно, Лили была среди них, прыгающая вверх и вниз с улыбкой. Для нее все было игрой. Я не хотела, чтобы Маттео даже смотрел на нее, представлял ее, когда думал о браке. По традиции он должен был пригласить незамужнюю женщину на танец.
Лука шагнул ближе ко мне, его рука обернулась вокруг моей талии в собственническом жесте. Я вздрогнула от неожиданного прикосновения, и тело Луки напряглось.
Маттео протянул руку к Лили, которая выглядела близкой к помешательству от волнения, ведь ее выбрали. Моя грудная клетка сжалась. Я знала, что это была шутка. Никто бы всерьез не пригласил четырнадцатилетнюю девочку.
Когда мы с Лукой вальсировали на танцполе, я следила за Лили и Маттео. Его рука лежала высоко на ее спине в поддразнивающем жесте. Он не выглядел как мужчина, который смотрит на свою будущую жену.
– Если бы мой брат женился на твоей сестре, у тебя была бы семья в Нью-Йорке, – сказал Лука.
– Я не позволю ему забрать Лили. – Слова были жесткими. Почему я могла быть такой грозной, когда дело доходило до защиты моей сестры, но не тогда, когда речь шла обо мне?
– Ему нужна не Лили.
Мои глаза остановились на Джианне, которая стояла, обхватив себя руками, и как ястреб следила за нами. Отец не отдал бы еще одну из своих дочерей в Нью-Йорк. Если бы он хотел укрепить положение нашей семьи в чикагской мафии, ему сначала нужно было бы удостовериться, что у него достаточно семьи рядом. После того, как закончился вальс, зазвучал более быстрый ритм, и танцпол снова заполнился гостями.
Лука начал танцевать с моей мамой, и я воспользовалась моментом, чтобы сбежать. Мне нужно было несколько минут, чтобы прийти в себя. Я приподняла подол своего платья с земли и поспешила к краю сада, где трава встречалась с заливом, прежде чем спустилась вниз на несколько шагов к причалу, где была припрятана яхта. Справа растянулся длинный пляж. Океан казался черным под ночным небом, и ветерок трепал мое платье и выпавшие пряди из прически.
Я вылезла из своих высоких каблуков и спрыгнула на причал, закопав ноги в прохладный песок. Закрыв глаза, я слушала шум волн. Деревянные доски заскрипели, и я напряглась. Глянув через плечо, я заметила Джианну. Она сняла туфли и присоединилась ко мне на пляже, обернув руки вокруг меня.
– Завтра ты отправишься в Нью-Йорк, а я вернусь в Чикаго, – прошептала она.
Я тяжело сглотнула.
– Я боюсь.
– Сегодняшней ночи?
– Да, – призналась я. – сегодняшней и каждой последующей. Боюсь быть наедине с Лукой в городе, которого не знаю, в окружении людей, которых знаю еще меньше. Среди которых все еще могут быть враги. Боюсь узнать Луку и понять, что он монстр, каким я представляю его сейчас. Боюсь быть без тебя, Лили и Фабиано.
– Мы будем приезжать в гости так часто, как разрешит Отец. И о сегодняшней ночи, – голос Джианны стал твердым, – он не может заставить тебя.
Я подавилась смехом. Иногда я забывала, что Джианна младше меня. Это были моменты, которые напомнили мне об этом.
– Он может. И сделает.
– Тогда ты будешь бороться со всей силой, что у тебя есть.
– Джианна, – сказала я шепотом, – Лука – будущий дон мафии. Он прирожденный боец. Он рассмеется мне в лицо, если я попытаюсь сопротивляться. Или мой отказ разозлит его, и тогда он действительно захочет причинить мне боль, – я помолчала. – Бибиана сказала мне, что я должна дать ему то, чего он хочет, что я должна попробовать заставить его быть добрым ко мне, постараться заставить его полюбить меня.
– Глупая Бибиана, что она знает? – Джианна взглянула на меня. – Посмотри на нее, как она съеживается на глазах у этого жирного дурака. Как она позволяет ему трогать себя пальчиками-сосисочками. Я бы скорее умерла, чем легла под такого мужчину.
– Думаешь, я смогу влюбить в себя Луку?
Джианна покачала головой.
– Может быть, ты сможешь заставить его уважать тебя. Я не думаю, что у таких мужчин, как он, есть сердце, чтобы любить.
– Даже у самых бессердечных ублюдков есть сердце.
– Ну, тогда у него оно такое же черное, как смола. Не трать свое время на любовь, Ария. Ты не найдешь ее в нашем мире.
Она была права, конечно, но я не могла перестать надеяться.
– Обещай мне, что будешь сильной. Обещай мне, что не позволишь ему относиться к тебе, как к шлюхе. Ты – его жена.
– А здесь есть разница?
– Да, шлюхи, по крайней мере, могут спать с другими мужчинами, и они не должны жить в золотой клетке. Им повезло больше.
Я фыркнула.
– Ты невозможна.
Джианна пожала плечами.
– Это заставило тебя улыбаться. – Она повернулась, и ее лицо потемнело. – Лука послал своих шавок. Может быть, он испугался, что ты убежала.
Я проследила за ее взглядом и увидела Ромеро, стоящего на гребне небольшого холма и смотрящего на залив и пристань.
– Мы должны были взять яхту и сбежать.
– И куда? Он бы последовал за мной на край света. – Я посмотрела на элегантные золотые часы вокруг своего запястья. Я не знала Луку, но знала мужчин, подобных ему. Они были собственниками. После того, как вы станете принадлежать им, это будет неизбежно. – Мы должны вернуться. Свадебный торт принесут в ближайшее время.
Мы надели нашу обувь и пошли обратно. Я проигнорировала Ромеро, но Джианна хмуро посмотрела на него.
– Лука всегда нуждается в тебе? Или он может, по крайней мере, поссать один?
– Лука – жених, и он должен позаботиться о гостях, – просто сказал Ромеро, но, конечно, это был камень в мой огород.
Глаза Луки остановились на мне, когда я вернулась на праздник. Многие гости уже были пьяны, а некоторые перебрались наверх, где находился бассейн, и стали купаться прямо в одежде. Лука протянул руку, я преодолела расстояние между нами и взяла ее.
– Где ты была?
– Мне просто нужно было время, чтобы прийти в себя.
Для дальнейших дискуссий не было времени, так как повар вкатил наш свадебный торт. Он был белым, шесть ярусов в высоту, и украшен персиковыми цветами. Лука и я разрезали его под аплодисменты, затем гости прокричали «Bacio, Bacio», и нам положили первый кусок на тарелку. Лука взял со стола вилку и накормил меня в знак того, что он обеспечит меня, потом я угостила его кусочком в знак того, что позабочусь о нем, как должна хорошая жена.
Была почти полночь, когда раздались первые крики, в которых звучало предложение нам с Лукой отправиться в спальню.
– Ты женился на ней, теперь ложись с ней в постель! – крикнул Маттео, поднимая руки и хлопая ими. Он выпил свою долю вина, виски, граппы7 и всего остального, до чего смог дорваться. Лука, с другой стороны, был трезв. Небольшой намек на надежду, которую я лелеяла, что он будет слишком пьян, чтобы завершить наш брак, испарился. Ответная улыбка Луки, хищная, полная голода и желания, заставила мое сердце биться в груди. Вскоре большинство мужчин и даже женщин присоединились к выкрикам.
Лука поднялся со стула, и я сделала то же самое, хотя хотела накинуться на него, извергая проклятия, но у меня не было выбора. Несколько взглядов на понимание и сострадание со стороны других женщин были направлены на меня, но они были почти такими же неприятными, как и насмешка.
