Текст книги "Связанные честью (ЛП)"
Автор книги: Кора Рейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Кора Рейли
Связанные честью
ПРОЛОГ
Мои пальцы дрожали, как листья на ветру, когда я подняла их, а сердце билось, будто сумасшедшее. Сильная рука Луки казалась твердой и надежной, когда он взял мою ладонь и надел кольцо на палец.
Белое золото с двадцатью мелкими бриллиантами.
То, что предназначалось как знак любви и верности в других парах, в нашей было ничем иным, как свидетельством моей принадлежности ему. Ежедневным напоминанием о золотой клетке, в ловушку которой я попала на всю оставшуюся жизнь. «Пока смерть не разлучит нас» – не было пустым обещанием, которое давали многие другие пары, связывавшие себя святыми узами брака. Из этого союза для меня не было никакого выхода. Я принадлежу Луке до горького конца. Последние слова клятвы, которую мужчины давали во время посвящения в ряды мафии, могли бы быть своеобразной концовкой моей свадебной клятвы: «Я вхожу живой, а выйти придется мертвой».
Мне стоило бежать, когда у меня была такая возможность. Теперь же, когда сотни лиц из чикагской и нью-йоркской Семей уставились на нас, побег был не вариантом. Так же, как и развод. Смерть являлась единственным приемлемым прекращением брака в нашем мире. Даже если мне все-таки удастся избежать внимательных глаз Луки и его прихвостней, нарушение мной нашего договора означало бы войну. Ничто из сказанного моим отцом не помешало бы Семье Луки отомстить за испорченную репутацию.
Мои чувства не имели значения ни сейчас, ни когда-либо раньше. Я выросла в мире, где не давали выбора, особенно женщинам.
Эта свадьба была не по любви, доверию или выбору. Речь шла о долге и чести, ради которых нужно сделать то, что от тебя ожидают.
Связь для обеспечения мира.
Я не была идиоткой. Я знала, что все это ради денег и власти. Оба данных аспекта пришли в упадок с тех пор, как русская Братва, тайваньская Триада и другие преступные организации пытались расширить свое влияние на наших землях. Итальянские Семьи на территории США должны были похоронить свою вражду и работать вместе во имя общей цели – уничтожения своих врагов. Мне оказали огромную честь, позволив выйти замуж за старшего сына нью-йоркской Семьи. Именно в этом мой отец и каждый родственник мужского пола пытались уверить меня после нашего обручения с Лукой. Я знала это, и у меня было время успеть подготовиться к данному моменту, но все же страх сжимал мое тело в безжалостных тисках.
– Вы можете поцеловать невесту, – сказал священник.
Я подняла голову. Каждая пара глаз в павильоне разглядывала меня, ожидая признаков малейшей слабости. Отец пришел бы в ярость, позволь я своему ужасу вылезти на поверхность, а Семья Луки использовала бы это против нас. Но я выросла в мире, где идеальная маска была единственной предоставляемой женщинам защитой, и лично для меня не составляло труда надеть маску равнодушия. Никто не узнал бы, как сильно я хотела сбежать. Никто, кроме Луки. Я не могла скрыть это от него, сколько ни пыталась. Тело не переставало трястись. Когда мой взгляд встретился с взглядом холодных серых глаз, я могла сказать, что он знал. Как часто он вселял страх в окружающих? Так что распознать эту эмоцию в других для него было привычным делом.
Он наклонился, преодолевая десять дюймов, на которые возвышался надо мной. На его лице не было никаких признаков неуверенности, страха или сомнения. Мои губы дрожали около его рта, когда глаза Луки впились в меня. Их сообщение было ясным: «Ты – моя».
ГЛАВА 1
За три года до этого
Я свернулась калачиком на шезлонге в нашей библиотеке и читала, когда раздался стук. Голова Лилианы покоилась у меня на коленях, и она даже не шелохнулась, когда темная деревянная дверь открылась и вошла наша мать. Ее русые волосы были стянуты на затылке в пучок, а на бледном лице отражалось беспокойство.
– Что-то случилось? – спросила я.
Она улыбнулась, но улыбка была фальшивой.
– Отец хочет поговорить с тобой в своем кабинете.
Я осторожно приподняла голову Лили, выбралась из-под нее и устроила сестру на шезлонге. Она прижала ноги к своему телу. Сестренка была меньше типичной одиннадцатилетней девочки, но и я не могла похвалиться ростом со своими пятью футами и четырьмя дюймами1. Впрочем, как все женщины в нашей семье. Мать старалась не встречаться со мной взглядом, пока я шла к ней.
– У меня проблемы? – Я не понимала, что могла сделать неправильно. Обычно мы с Лили были послушными; это Джианна всегда нарушала правила и подвергалась наказаниям.
– Поторопись. Не заставляй отца ждать, – просто сказала мать.
Мой желудок завязался в узел, когда я остановилась перед кабинетом отца. Подождав мгновение, чтобы избавиться от нервозности, я постучалась.
– Входи.
Я вошла, пытаясь не показывать волнения. Отец сидел за столом из красного дерева в широком черном кожаном кресле; позади него располагались полки из красного дерева, заполненные книгами, которые отец никогда не читал, но они скрывали секретный вход в подвал и коридор, ведущий из дома.
Он поднял взгляд от кипы листов, седые волосы были зачесаны назад.
– Садись.
Я опустилась на один из стульев напротив его стола и сложила руки на коленях, стараясь не кусать нижнюю губу. Отец ненавидел это. Я ждала, когда он начнет говорить.
Когда он внимательно посмотрел на меня, на его лице было странное выражение.
– Братва и Триада пытаются претендовать на наши территории. С каждым днём они становятся все наглее. Нам повезло больше, чем Семье Лас-Вегаса, которой одновременно с этим приходится иметь дело с Мексиканцами, но мы не можем и дальше игнорировать угрозу в лице русских и тайваньцев.
Растерянность наполнила меня. Отец никогда не говорил с нами о бизнесе. Девочкам не нужно было знать о более тонких деталях бизнеса мафии. Но я понимала, что нельзя прерывать его.
– Если хотим сражаться с Братвой и Триадой, нам стоит прекратить вражду с нью-йоркской Семьей и объединить силы.
Мир с Семьей? Отец и каждый член чикагского синдиката ненавидел Семью. Они десятилетиями убивали друг друга и только недавно решили игнорировать присутствие друг друга в пользу убийства членов других преступных организаций, таких как Братва и Триада.
– Нет более сильной связи, чем кровь. По крайней мере, так считает Семья.
Я нахмурилась.
– Рожденные в крови. Поклявшиеся на крови. Таков их девиз.
Я кивнула, но мое замешательство только увеличилось.
– Вчера я встретился с Сальваторе Витиелло.
Отец встретился с доном, главой нью-йоркской Семьи? За последние десять лет не было ни одной встречи между нью-йоркской и чикагской Семьями, так как в последний раз все закончилось плохо. О том дне по-прежнему говорили как о «Кровавом четверге». Но отец не был боссом. Он был всего лишь Консильери, советником Фиоре Кавалларо, который правил чикагской мафией, а вместе с этим и преступным миром на Среднем Западе.
– Мы договорились, что для достижения мира должны стать семьей. – Глаза отца впились в меня, и внезапно мне расхотелось слушать продолжение его речи. – Мы с Кавалларо решили, что ты выйдешь замуж за его старшего сына Луку, будущего дона Семьи.
Я почувствовала, что падаю.
– Почему я?
– За последние несколько недель Витиелло и Фиоре пару раз разговаривали по телефону, и Витиелло захотел самую красивую девушку для своего сына. Конечно, мы не могли отдать ему дочь одного из наших солдат. У Фиоре нет дочерей, поэтому он сказал, что ты самая красивая девушка. Джианна тоже красива, но она моложе. Вероятно, это спасло ее.
– Есть куча красивых девушек, – я задыхалась. Не могла дышать.
Отец посмотрел на меня так, будто я была его самым ценным владением.
– Не так много девушек-итальянок с волосами, как у тебя. Фиоре описал этот цвет, как золотой, – отец загоготал. – Ты – наша дверь в нью-йоркскую Семью.
– Но, отец, мне пятнадцать. Я не могу выйти замуж.
Отец сделал пренебрежительный жест.
– Если я соглашусь, то сможешь. Какое нам дело до законов?
Я вцепилась в подлокотники так крепко, что мои пальцы побелели, но я не почувствовала боли. Онемение заполнило каждую клеточку моего тела.
– Но я сказал Сальваторе, что свадьбу придется отложить, пока тебе не исполнится восемнадцать. Твоя мать была непреклонна, она решила подождать твоего совершеннолетия и окончания школы. Фиоре внял ее мольбам.
Это значит, босс сказал моему отцу, что со свадьбой придется подождать. Иначе мой собственный отец бросил бы меня в объятия моего будущего мужа уже сейчас. Мой муж. Волна горечи обрушилась на меня. Я знала только две вещи о Луке Витиелло: он станет главой нью-йоркской Семьи, как только его отец уйдет на пенсию или умрет, и он получил прозвище «Тиски» за то, что раздавил кому-то горло голыми руками. Я не знала, сколько ему лет. Моя двоюродная сестра, Бибиана, должна была выйти замуж за мужчину на тридцать лет старше нее. Лука не мог быть таким старым, потому как его отец еще не ушел на пенсию. По крайней мере, я на это надеялась. Был ли он жестоким?
Он раздавил человеку горло. Он станет главой нью-йоркской мафии.
– Отец, – прошептала я, – пожалуйста, не заставляй меня выходить за него замуж.
Выражение лица отца ожесточилось.
– Ты выйдешь за Луку Витиелло. Я договорился с его отцом, Сальваторе. Ты будешь хорошей женой для Луки и, когда встретишься с ним на праздновании помолвки, будешь вести себя, как послушная барышня.
– Помолвка? – повторила я. Мой голос звучал отдаленно, словно уши накрывала завеса тумана.
– Конечно. Отличный способ установить связи между нашими семьями, и так у Луки будет шанс увидеть, что он получает от этой сделки. Мы не хотим его разочаровать.
– Когда… – я прочистила горло, но комок остался, – когда эта помолвка?
– Август. Мы еще не назначили дату.
Осталось два месяца. Я ошеломленно кивнула. Я любила читать романтические романы и всякий раз, когда пары в них вступали в брак, представляла себе, какой будет моя свадьба. Думала, она будет наполнена волнением и любовью. Пустые мечты глупой девочки.
– Но мне позволено продолжать посещать школу? – Хотя какая теперь разница? Я никогда не поступлю в колледж, никогда не буду работать. Все, что мне будет позволено делать, это согревать постель моего мужа. Горло сжалось, в глазах защипало от слез, которым я не позволила пролиться. Отец ненавидел, когда мы теряли контроль.
– Да. Я сказал Витиелло, что ты посещаешь женскую католическую школу, и ответ, кажется, удовлетворил его.
Конечно, удовлетворил. Он не мог рисковать, позволяя мне находиться рядом с мальчиками.
– Это все?
– На данный момент.
Я вышла из кабинета, как будто в трансе. Четыре месяца назад мне исполнилось пятнадцать. День рождения казался огромным шагом в сторону моего будущего, и я была взволнована. Глупая. Моя жизнь уже закончилась, не успев начаться. Все было решено за меня.
***
Я не могла перестать плакать. Джианна гладила меня по волосам, когда моя голова лежала у нее на коленях. Ей было тринадцать лет, она всего лишь на восемнадцать месяцев младше меня, но сегодня эти восемнадцать месяцев означали разницу между свободой и жизнью в безлюдной тюрьме. Я очень старалась не обижаться на нее за это. Происходящее – не ее вина.
– Ты можешь попытаться еще раз поговорить с отцом. Возможно, он передумает, – произнесла Джианна мягким голосом.
– Не передумает.
– Может быть, мама сможет его переубедить.
Как будто отец когда-либо позволял женщине принимать решение за него.
– Ничто из того, что может быть сказано или сделано, не изменит ситуацию, – сказала я несчастно. Я не видела мать с тех пор, как она отправила меня в кабинет отца. Вероятно, она не смогла встретиться со мной, зная, к чему приговорила.
– Но Ария...
Я подняла голову и вытерла слезы с лица. Джианна смотрела на меня идентичными моим собственным грустными глазами, такими же безоблачными и синими, как летнее небо. Но, тогда как мои волосы были светло-русыми, ее – рыжими. Отец иногда называл Джианну ведьмой, и отнюдь не в качестве комплимента.
– Он договорился с отцом Луки.
– Они встречались?
Я тоже задавалась этим вопросом. Почему он нашел время встретиться с главой нью-йоркской Семьи, но не выделил и минутки, чтобы рассказать мне о планах продать меня, как лучшую шлюху? Я отбросила разочарование и отчаяние, которые пытались вырваться из моего тела.
– Так сказал мне отец.
– Мы должны что-то сделать, – возразила Джианна.
– Нечего делать.
– Но ты даже не встречалась с парнем. Ты ведь не знаешь, как он выглядит! Он может быть некрасивым, толстым и старым.
Некрасивый, толстый и старый. Мне хотелось, чтобы это были единственные особенности Луки, о которых придется беспокоиться.
– Давай погуглим. В Интернете должны быть его фотографии.
Джианна вскочила и взяла мой ноутбук со стола, потом уселась рядом, прижавшись ко мне боком.
Мы нашли несколько фотографий и статей о Луке. У него были самые холодные серые глаза, которые я когда-либо видела. Я могла представить, как эти глаза смотрели на своих жертв за секунду до того, как он пускал им пулю в голову.
– Он выше всех, – с изумлением сказала Джианна.
Согласна, на всех фотографиях он был на несколько дюймов выше всех, кто стоял рядом; и парень был мускулистым. Вероятно, это объясняет, почему некоторые люди за глаза называли его Быком. Это прозвище использовали в статьях, а еще они назвали его наследником бизнесмена и владельца клуба Сальваторе Витиелло. Бизнесмен. Может быть, снаружи. Все знали, кто такой Сальваторе Витиелло, но, конечно, никто не был настолько глуп, чтобы писать об этом.
– Он с новой девушкой на каждой фотографии.
Я пристально посмотрела на безэмоциональное лицо моего будущего мужа. Газеты называли его самым желанным холостяком Нью-Йорка, наследником сотни миллионов долларов. Наследник империи, но правильнее было бы сказать – наследник смерти и крови.
Джианна вздохнула:
– Боже, девушки бросаются на него. Полагаю, он хорошо выглядит.
– Они могут забрать его себе, – сказала я сердито.
В нашем мире за красивой внешностью часто прятался монстр. Светские женщины видели его красоту и богатство. Они думали, что образ плохого парня – просто игра. Лебезили перед его хищной харизмой, потому что он излучал власть. Но было и то, о чем они не знали, – под его высокомерной улыбкой скрывались кровь и смерть.
Я резко встала:
– Мне нужно поговорить с Умберто.
Умберто было почти пятьдесят, и он был верным солдатом моего отца. А также нашим с Джианной телохранителем. Он знал все обо всех. Мать называла его сплетником. Но если кто-то и знал больше о Луке, так это Умберто.
***
– Его «короновали» в одиннадцать, – сказал Умберто, точа нож на болгарке, как делал каждый день. Запахи томатов и орегано заполнили кухню, но это не дало мне ощущение комфорта, как бывало раньше.
– В одиннадцать? – переспросила я, пытаясь говорить спокойно. Большинство людей не становятся в полной мере членами мафии, пока не достигнут шестнадцати лет. – Из-за его отца?
Умберто улыбнулся, обнажив золотые резцы, и замер:
– Ты думаешь, у него было преимущество, потому что он сын босса? В одиннадцать он впервые убил человека, вот почему было принято решение начать его посвящение раньше.
Джианна ахнула:
– Он – монстр.
Умберто пожал плечами.
– Скорее тот, кем ему суждено быть. Слабак не сможет править Нью-Йорком. – Он виновато улыбнулся. – Неженка.
– Что случилось? – Я не была уверена, что действительно хотела это знать. Если Лука впервые убил человека в одиннадцать, то, сколько на его счету смертей за прошедшие девять лет?
Умберто покачал бритой головой и почесал длинный шрам от виска до подбородка. Он был худощавым и не казался сильным, мать рассказывала мне, что немногие управлялись с ножом быстрее него. Я никогда не видела его в драке.
– Не могу сказать. Я не знаком с Нью-Йорком.
Я смотрела на нашего повара, как она готовила обед, пытаясь сосредоточиться на чем-то помимо моего урчащего живота и подавляющего страха. Умберто посмотрел мне в лицо.
– Он – хороший улов. Парень скоро станет самым могущественным человеком на Восточном побережье. Он защитит тебя.
– А кто защитит меня от него? – прошипела я.
Умберто ничего не сказал, потому что ответ был ясен: никто не сможет защитить меня от Луки после нашей свадьбы. Ни Умберто, ни мой отец, если у него возникнет подобное желание. Женщины в нашем мире принадлежали своим мужьям. Они были их собственностью, делая все для удовлетворения супруга.
ГЛАВА 2
Последняя пара месяцев прошла слишком быстро, независимо от того, насколько я хотела, чтобы время замедлилось и у меня появилось больше времени на подготовку. Оставалось два дня до моей помолвки. Мать руководила прислугой, желая убедиться, что дом чистый, и не возникнет никаких проблем. Не планировалось большого праздника. Были приглашены только наша семья, семья Луки и семьи соответствующих руководителей Нью-Йорка и Чикаго. Умберто сказал, что это предосторожность из соображений безопасности. Перемирие было все еще слишком хрупким, чтобы рисковать и собирать сотни гостей.
Я хотела, чтобы они полностью отменили помолвку. Для меня имело значение лишь то, что не нужно встречаться с Лукой до дня нашей свадьбы. Фабиано подпрыгнул на моей кровати, надувшись. Ему всего пять, и у него было слишком много энергии.
– Я хочу играть!
– Мама не хочет, чтобы ты бегал по дому. Все должно быть идеально для принятия гостей.
– Но их еще нет!
Слава Богу. Лука и остальные гости из Нью-Йорка приедут лишь завтра. Еще одна ночь, и я познакомлюсь со своим будущим мужем, человеком, который убивал голыми руками. Я закрыла глаза.
– Ты снова плачешь? – Фабиано соскочил с кровати и подошел ко мне, суя свою руку в мою. Его темно-русые волосы были в беспорядке. Я попыталась пригладить их, но Фабиано вскинул голову.
– Что ты имеешь в виду? – Я попыталась скрыть от него свои слезы. В основном я плакала по ночам, когда находилась под защитой темноты.
– Лили говорит, что ты все время плачешь, потому что Лука купил тебя.
Я замерла. Следует сказать Лилиане перестать говорить такие вещи. Из-за этого у меня могли возникнуть проблемы.
– Он не покупал меня.
Лгунья. Лгунья.
– Какая разница, – сказала Джианна с порога, напугав меня.
– Тссс. Что, если отец нас услышит?
Джианна пожала плечами.
– Он знает, я ненавижу то, что он продал тебя, как корову.
– Джианна, – предупредила я, кивнув в сторону Фабиано. Он посмотрел на меня.
– Не хочу, чтобы ты уезжала, – прошептал он.
– Я уезжаю ненадолго, Фаби. – Казалось, он был доволен моим ответом, и беспокойство исчезло с его лица, сменившись на более благодушное выражение.
– Поймай меня! – крикнул он и убежал, толкнув Джианну в сторону, когда метнулся мимо нее.
Джианна рванула за ним.
– Я надеру тебе задницу, ты, маленький монстр!
Я бросилась в коридор. Лилиана высунула голову из своей двери, а потом тоже побежала за братом и сестрой. Мама бы убила меня, разбей они какую-нибудь семейную реликвию. Я спустилась по лестнице. Фабиано все еще лидировал. Он быстро бегал, но Лилиана почти поймала его, а мы с Джианной были слишком медленными на высоких каблуках, которые моя мать заставила нас носить для практики.
Фабиано бросился в коридор, ведущий в западное крыло дома, а остальные последовали за ним. Я хотела крикнуть ему, чтобы он остановился. В этой части дома находился кабинет отца. Нам грозили неприятности, если он застанет нас за игрой.
Фабиано должен вести себя как мужчина. Но какой пятилетний ребенок походит на мужчину?
Мы прошли мимо двери отца, и облегчение захлестнуло меня, но затем из-за угла в конце коридора показались трое мужчин. Я приоткрыла губы, чтобы предупредить брата и сестер, но было уже слишком поздно. Фабиано остановился, а Лилиана на полной скорости влетела в мужчину посредине. Большинство людей потеряли бы равновесие. Однако большинство людей не были ростом шесть футов пять дюймов2 и с телом, как у быка.
Я затормозила, когда время, казалось, остановилось вокруг меня. Джианна ахнула рядом, но мой взгляд был прикован к будущему мужу. Он смотрел вниз на светлую голову моей младшей сестры, удерживая девочку сильными руками. Руками, которые использовал, чтобы раздавить человеку горло.
– Лилиана, – сказала я, мой голос звенел от страха. Я никогда не называла сестру полным именем, если только у нее были проблемы, или она сделала что-то очень неправильное. Мне бы хотелось лучше скрывать свой ужас. Теперь все смотрели в мою сторону, в том числе Лука. Его холодные серые глаза просканировали меня с головы до ног, задержавшись на волосах.
Боже, он был высоким. Люди рядом с ним были около шести футов, но он затмевал их всех. Его руки все еще держали Лили за плечи.
– Лилиана, иди сюда, – твердо сказала я, протягивая руку. Я хотела, чтобы она держалась подальше от Луки. Она споткнулась, отступая назад, а затем полетела в мои объятия, уткнувшись лицом мне в плечо. Лука приподнял одну черную бровь.
– Это – Лука Витиелло! – услужливо подсказала Джианна, даже не пытаясь скрыть свое отвращение. Фабиано издал звук разъяренного дикого кота, бросился на Луку и начал колотить его по ногам и животу своими маленькими кулаками.
– Оставь Арию! Ты не получишь ее!
Тогда мое сердце остановилось. Человек около Луки сделал шаг вперед. Под его пиджаком был виден контур пистолета. Он, должно быть, был телохранителем Луки, хотя, если честно, я не могла понять, зачем он ему нужен.
– Нет, Чезаре, – просто сказал Лука, и мужчина замер на месте. Лука поймал руки моего брата в свою одну, останавливая атаку. Я сомневалась, что он вообще почувствовал удары. Подтолкнув Лили к Джианне, которая обняла ее в защитном жесте, я подошла к Луке. Несмотря на одолевавший меня страх, я понимала необходимость убрать Фабиано подальше от этого мужчины. Возможно, Нью-Йорк и Чикаго пытались на время отложить свою вражду, но альянсы могли разорваться в одно мгновение. Такое было бы не впервой. Лука и его люди все еще были врагами.
– Какой теплый прием мы получили. Вот оно, пресловутое гостеприимство синдиката, – сказал другой мужчина рядом с Лукой; у него были черные волосы, но глаза темнее. Он казался на пару сантиметров ниже Луки и ни таким широкоплечим, но было очевидно, что оба мужчины – братья.
– Маттео, – произнес Лука низким голосом, от которого по моему телу побежала дрожь. Фабиано все еще рычал и боролся, как дикий зверь, но Лука держал его на расстоянии вытянутой руки.
– Фабиано, – твердо сказала я, схватив его за плечо. – Достаточно. Мы не так относимся к гостям.
Фабиано замер, потом посмотрел на меня через плечо.
– Он не гость. Он хочет украсть тебя, Ария.
Маттео усмехнулся.
– Все так интересно. Рад, что отец убедил меня приехать.
– Приказал, – поправил Лука, не отрывая глаз от меня. Я же не могла смотреть на него в ответ. Мои щеки вспыхнули жаром от его взгляда. Мой отец и его телохранители делали все возможное, чтобы мы с Джианной и Лили не очень часто встречались с мужчинами. А те, с которыми все-таки виделись, были либо частью семьи, либо уже в возрасте. Лука не был ни тем, ни другим. Он был всего на пять лет старше меня, но выглядел как мужчина, и заставлял меня чувствовать себя маленькой девочкой.
Лука отпустил Фабиано, и я потянула брата к себе, прижимая спиной к моим ногам. А затем положила руки на его маленькую, вздымающуюся грудь. Он не переставал смотреть на Луку. Жаль, что у меня не было его смелости, но ведь он был мальчиком, наследником титула нашего отца. Он не должен был подчиняться кому-либо, кроме босса. Мой брат мог позволить себе мужество.
– Прошу прощения, – сказала я, даже если эти слова были горькими. – Мой брат не хотел оказать непочтение.
– Я хотел! – закричал Фабиано. Я прикрыла его рот ладонью, и он стал извиваться, но я не отпустила.
– Не извиняйся, – резко сказала Джианна, игнорируя предостерегающий взгляд, который я на нее бросила. – Не наша вина, что он и его телохранители занимают так много места в коридоре. По крайней мере, Фабиано сказал правду. Все думают, что должны лизать ему зад, потому что он станет доно...
– Джианна! – мой голос был таким же резким, как удар хлыста. Она сжала губы, глядя на меня широко раскрытыми глазами. – Отведи Лили и Фабиано в их комнаты. Сейчас же.
– Но... – она оглянулась на меня. Я была рада, что не могла видеть выражение лица Луки.
– Сейчас же!
Она схватила за руки Фабиано и Лили, после чего ушла прочь. Я не думала, что моя первая встреча с будущим мужем может стать еще хуже. Подбодрив себя, я посмотрела на него и его людей. Я ожидала увидеть ярость, но вместо этого обнаружила ухмылку на лице Луки. Мои щеки горели от смущения, и теперь, оставшись наедине с тремя мужчинами, нервы скрутили желудок.
Мать пришла бы в ужас, узнай, что я не приоделась для своей первой встречи с Лукой. На мне было одно из любимых платьев в пол с рукавами до локтей, и я безмолвно радовалась той защите, которую мне предлагала вся эта ткань. Я сложила руки перед собой, не зная, что делать.
– Прошу прощения за сестру и брата. Они... – я изо всех сил старалась подобрать какое-то не грубое слово.
– Защищают тебя, – просто сказал Лука. Его голос был ровным, глубоким, без эмоций. – Это мой брат Маттео.
Губы Маттео расплылись в широкой ухмылке. Я была рада, что он не попытался взять меня за руку. Не думаю, что мне хватило бы самообладания, если бы любой из них подошел еще ближе.
– А это моя правая рука, Чезаре. – Чезаре быстро кивнул мне, прежде чем вернулся к своей задаче – сканированию коридора. Чего он ждал? У нас в секретных лазах не спрятаны убийцы.
Я сосредоточила внимание на подбородке Луки и понадеялась, что со стороны покажется, будто смотрю ему в глаза. Затем сделала шаг назад.
– Я должна пойти к своим брату и сестрам.
Лицо Луки выражало понимание, но мне было все равно, понял ли он, какой страх и дискомфорт вызывает во мне. Не дожидаясь его разрешения уйти – он еще не был моим мужем или женихом – я повернулась и быстро ушла, гордясь, что не уступила желанию побежать.
***
Мать потянула за платье, которое отец выбрал для этого случая. Для «мясного шоу», как называла его Джианна. Но сколько мать не тянула, платье длиннее не становилось. Я неуверенно взглянула на себя в зеркало. Никогда не носила ничего настолько открытого. Черное платье обтягивало мою задницу и талию, заканчиваясь у средины бедра; верх представлял собой блестящее золотое бюстье с черными прозрачными бретельками.
– Я не могу надеть это, мама.
Мама встретилась со мной взглядом в зеркале. Ее немного темнее, чем у меня, волосы были заколоты. На ней было элегантное платье в пол. Хотелось бы, чтобы и мне разрешили что-то столь же скромное.
– Ты выглядишь как женщина, – прошептала она.
Я насторожилась.
– Я похожа на шлюху.
– Проститутки не могут позволить себе такое платье.
У любовницы отца была одежда, которая стоила больше, чем некоторые люди тратили на покупку машины. Мать положила руки на мою талию.
– У тебя осиная талия, и благодаря платью твои ноги кажутся очень длинными. Я уверена, Лука оценит это по достоинству.
Я уставилась на свое декольте. У меня маленькая грудь, и даже эффект пуш-ап не смог этого изменить. Я выглядела как пятнадцатилетняя девочка, которую одели так, чтобы походила на женщину.
– Вот. – Мать протянула мне черные туфли на пятидюймовых каблуках. Может быть, одев их, стану ростом чуть выше плеча Луки. Я обула их. Натянув на лицо фальшивую улыбку, мать пригладила мои длинные волосы. – Держи голову высоко. Фиоре Кавалларо назвал тебя самой красивой женщиной Чикаго. Покажи Луке и его окружению, что ты красивее всех женщин Нью-Йорка. В конце концов, Лука знаком с почти всеми из них.
Эти слова доказали мне, что мать читала статьи о похождениях Луки, или, может быть, отец рассказал ей что-то.
– Мама, – нерешительно произнесла я, но она отступила.
– Теперь иди. Я пойду за тобой, но это твой день. Ты должна войти в комнату одна. Мужчины будут ждать. Твой отец представит тебя Луке, а потом мы все вместе пообедаем в столовой.
Она повторила мне это уже в десятый раз.
На мгновение я захотела взять ее за руку и попросить сопровождать меня, но вместо этого повернулась и вышла из своей комнаты. Я была рада, что последние несколько недель мать заставила меня носить каблуки. Когда подошла к двери в каминный зал на первом этаже западного крыла дома, сердце подскочило к горлу. Я сожалела, что Джианны не было рядом, но мать, вероятно, предупредила сестру о том, как следует себя вести сегодня. Мне нужно было пройти через это в одиночку. Никто не должен украсть шоу у невесты.
Я смотрела на темное дерево двери и обдумывала побег. За ней раздался мужской смех, моего отца и босса. В комнате, наполненной самыми могущественными и опасными людьми страны, куда я должна войти. Ягненок наедине с волками. Я покачала головой. Стоило перестать так думать. Я и так заставила их ждать слишком долго.
Взявшись за ручку, я опустила ее вниз. Проскользнула внутрь, не глядя ни на кого, когда закрывала дверь. Собрав все свое мужество, я оглядела помещение. Разговор смолк. Мне нужно было что-то сказать? Я дрожала и надеялась, что они не замечали этого. Мой отец выглядел, будто кот, которому налили сливки. Мои глаза нашли Луку, и его пронзительный взгляд заставил меня окаменеть. Я задержала дыхание. С едва слышимым звоном он поставил стакан с темной жидкостью. Если никто ничего не сказал бы в ближайшее время, я бы точно сбежала из той комнаты.
Я быстро посмотрела на лица собравшихся. Нью-Йоркскую семью представляли Маттео, Лука и Сальваторе Витиелло, а также два телохранителя: Чезаре и незнакомый мне молодой человек. Чикагский синдикат был представлен моим отцом, Фиоре Кавалларо и его сыном, будущим доном, Данте Кавалларо, а также Умберто и моим двоюродным братом Раффаэле, которого я ненавидела с огненной страстью тысячи солнц. И в стороне стоял бедный Фабиано, которому пришлось надеть черный костюм, как и всем остальным. По нему было видно, что мальчик хотел подбежать ко мне, чтобы утешить, но он понимал, что сказал бы на это Отец.
Отец наконец-то подошел ко мне, положил руку на спину и повел в сторону собравшихся людей, словно агнца на заклание. Единственный, кто здесь выглядел совершенно скучающим, был Данте Кавалларо; он смотрел лишь на свой виски. Наша семья присутствовала на похоронах его жены два месяца назад. Вдовец в тридцать лет. Я бы пожалела его, если бы он не пугал меня до бесчувствия, почти так же, как и Лука.
Конечно, отец повел меня прямиком к моему будущему мужу, при этом скорчив такое странное выражение лица, как будто ожидал, что Лука упадет на колени от благоговения. А Лука с тем же успехом мог бы смотреть на камень. Сфокусировавшись на моем отце, его серые глаза были жесткими и холодными.
