Текст книги "Сделай это (ЛП)"

Автор книги: Кора Кармак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

10

Линдси доиграла последние аккорды, потом высунула язык и сказала:

– Жесть. Ну что, Кенни, ты доволен?

Кейд захохотал и громко закричал. Толпа начала аплодировать и свистеть. Я попыталась поднять руки, чтобы присоединится к ним, но они оказались словно налиты свинцом и прилипли к коленям.

Я взглянула на Гаррика, и на этот раз он смотрел на меня. Его глаза стали темнее, и когда наши взгляды встретились, он не попытался отвести его. Может быть, я не понимала его взгляда раньше. Мы поедали друг друга глазами до тех пор, пока аплодисменты не стихли, и я впервые за всю свою жизнь действительно поняла, что значит «сердце готово выскочить из груди». Будто внутри меня что-то отчаянно пыталось выбраться наружу.

Чтобы не сойти с ума, я отвела взгляд, поднялась и потянула Кейда за локоть.

– Эй, что случилось? – Он так хорошо понимал меня, и я заметила, как веселье в его глазах сменилось беспокойством. – Всё в порядке?

– Да, конечно, просто я устала. Можешь отвезти меня домой?

– Конечно.

Кейд прижал ладонь к моей щеке, как делала моя мама, когда проверяла, нет ли у меня температуры. Он едва оторвал от меня взгляд, когда произнёс:

– Спасибо, что разрешили присоединиться к вам, мистер Тейлор. Увидимся в среду.

– Пожалуйста, зови меня Гаррик, Кейд. Спокойной ночи вам.

Когда Гаррик говорил, то смотрел только на Кейда, что, возможно, было к лучшему. Обняв меня за плечи, мой друг провёл меня под аркой в сторону парковки.

Ещё никогда в жизни я не испытывала такой радости, садясь в ржавую, пахнущую маслом и сыром машину. Кейд уселся за руль.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

– Да, честное слово, я просто устала.

– Ладно. – Но, кажется, я его не убедила. – Давай отвезём тебя домой.

Он повернул ключ, но ничего не произошло. Машина не завелась, фары не загорелись, ничего.

– Вот... дерьмо!

– Что? – спросила я. – Что это значит?

– Это значит, что моя машина – кусок дерьма.

Кейд ещё раз повернул ключ, и когда машина снова не завелась, он со злостью ударил по рулю. Я забралась с ногами на сиденье и положила голову себе на колени.

– Подожди немного.

Кейд вышел из машины и поднял капот. Я осталась сидеть внутри, свернувшись калачиком, и попыталась мысленно стереть из памяти последние двадцать четыре часа. Где-то между анализом каждого взгляда Гаррика, брошенного на меня за этот вечер, и планами, как мне себя вести и что говорить на следующем занятии, я, должно быть, уснула.

В следующий момент я почувствовала, что Кейд трясёт меня за плечо, пытаясь разбудить, а машина так и не завелась. Я потёрла глаза и вышла из неё.

– Извини, кажется, я устала гораздо больше, чем предполагала.

– Слушай, мы не можем завести машину и перепробовали всё, что только можно.

Мой мозг никак не мог понять, почему «мы», пока капот не начал закрываться, а Кейд всё ещё стоял рядом со мной.

Ну конечно, Гаррик опять был здесь. Потому что вселенная просто не могла облегчить мне жизнь.

– Мы даже пробовали запустить двигатель от аккумулятора мотоцикла мистера Тейлора.

– Я же сказал тебе, Кейд, зови меня Гаррик.

– Да, да, я помню. Но, в любом случае, так как я живу недалеко отсюда...

О, Господи. Нет. Пожалуйста, только не это. Кейд был научным ассистентом в одном из общежитий, что означало, что он мог дойти до дома пешком. Я же, напротив, жила в нескольких милях от кампуса.

– Я спросил у мистера Тейлора, и он сказал, что может отвезти тебя домой. Как оказалось, вы живете в одном жилом комплексе.

– Да неужели? – я попыталась улыбнуться сквозь сжатые зубы. – Это очень мило с его стороны, но я просто могу позвонить Келси, чтобы она забрала меня. Ничего страшного.

– Но вам же в одно место...

Смущение Кейда было милым, но мне почему-то захотелось врезать ему по голени.

– Да, но...

– Блисс... – вмешался Гаррик. Боже, мне никогда не надоест слушать, как он произносит моё имя с этим восхитительным британским акцентом.

– Всё нормально. Правда. Я не против, и мы будем у тебя дома в считанные минуты. Обещаю.

Он смотрел на меня так, будто это было самой обычной вещью на свете. Будто обнимать его за талию во время поездки – абсолютно нормально. Будто у меня всё ещё не перевязана нога с последнего раза, когда я сидела на мотоцикле.

Кейд зевнул. Он выглядел таким же уставшим, как и я. И я знала, что, если откажусь от этого предложения и буду ждать Келси, он останется со мной.

Я потёрла глаза и глубоко вздохнула. Но не достаточно глубоко.

– Хорошо. Спасибо... мистер Тейлор. До завтра, Кейд.

Кейд улыбнулся, не заметив моих мучений, и сказал:

– Отлично!

Он быстро поцеловал меня в лоб, попрощался с нами обоими и побежал через дорогу в сторону кампуса.

На этот раз я даже не стала пытаться успокоить своё дыхание. Я знала, что это не поможет. Я расправила плечи и повернулась к Гаррику лицом.

Секунду он смотрел на меня, нахмурившись, а потом произнёс:

– Ты не можешь называть меня мистером Тейлором.

Несмотря на напряжение между нами, я рассмеялась. Это, и правда, было смешно... при сложившихся обстоятельствах.

– Хорошо... Гаррик.

Не найдя лучшего способа, он просто протянул мне шлем и забрался на мотоцикл. Ему не нужно было предупреждать меня насчёт выхлопной трубы, когда я садилась на байк, но он всё равно сказал.

Сегодня он надел тонкий пиджак, потому что холодный фронт (ну или... насколько он может быть холодным в Техасе) как раз надвигался. Вместо него я ухватилась за пиджак. Так ехать было даже страшнее из-за невозможности держаться за что-то твёрдое, но я отвергла мысль обхватить его руками. В основном из-за того, что я не была уверена, что мне хватит силы воли отпустить его, если я всё же это сделаю.

Когда мы приехали, я слетела с мотоцикла за считанные секунды. Думаю, что я попрощалась. Если честно, то я была в такой панике, что попросту сбежала. И он позволил мне. Когда я влетела в свою квартиру, то рискнула обернуться. Он был всё ещё на мотоцикле, и спустя пару секунд развернулся и уехал. Я смотрела, как он уезжает, борясь с сумасшедшим желанием последовать за ним.

Неважно, что я чувствовала... Но между нами ничего не могло быть.

***

В среду я прождала в актёрском фойе до последнего момента, так что класс был уже заполнен, когда я вошла. Как нам было сказано, у меня с собой была фотография и резюме, и я села к Кейду подальше ото всех, так что меня и Гаррика отделял десяток человек.

Примерно через минуту после девяти Гаррик призвал класс к порядку.

– Ну, хорошо. Как я сказал в понедельник, мы не будем зря терять время и сразу вольёмся в самую гущу событий. Сегодня у вас будет пародия на прослушивание с использованием чтения без подготовки из пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай «Желание». Если кто-то из вас не читал это произведение, то может сейчас расспросить о нём своих сокурсников. Я поделил вас на пары. Ваши распределения, кто в каком порядке будет читать, лежат на столе слева от меня. Я попрошу всех выйти, у вас будет десять минут на подготовку прежде, чем я вызову первую группу. Вы увидите, что сцена, которую я выбрал из пьесы, приводит к кульминационному моменту, когда Стэнли насилует Бланш, сестру своей жены.

– Чувак, он, что, реально насилует её?

Это был Дом, один из тех, кому, очевидно, следует пересмотреть свою специализацию.

– Да, Дом. Сейчас сложность прослушивания будет заключаться в том, что вам часто придётся изображать кульминационные сцены без возможности сыграть целиком спектакль, чтобы дойти до этого момента. Вы будете эмоционально слепы. Такие прослушивания для вас крайне важны. У вас есть десять минут на то, чтобы найти связь со своим партнёром и персонажем. Удачи!

Гаррик отошёл в сторону, и это было похоже на Чёрную Пятницу в Воллмарте, когда все бросились к столу, пытаясь ухватить своё задание и узнать своего партнёра. Мне же не особо хотелось лезть в эту толпу, но Келси схватила меня за локоть, не оставляя мне права на выбор.

Я взяла своё задание, узнав эту сцену. Гаррик не шутил, когда сказал, что сцена начинается с самого кульминационного момента. Бланш уже невероятно взбесилась. Я взглянула на листок с заданием, и знаете, что... я была в паре с Домом.

Я прижала руку ко лбу, почувствовав тупую пульсирующую боль вокруг левого глаза. Спустя минуту меня за плечи обнял Дом.

– Ну, кто бы мог подумать, мы снова вместе, Блисси.

Я сбросила его руку с плеча и направилась к двери.

– Давай просто покончим с этим, Доминик.

Когда я вышла из театра, все пары рассредоточились по всему коридору. Единственным свободным оставалось место прямо перед дверью театра, что практически на сто процентов гарантировало, что мы попадаем в самую первую группу. И это означало, что у нас будет гораздо меньше времени на подготовку, чем у остальных. От этой мысли я чуть не покрылась аллергической сыпью, но сегодня определённо не мой день. Как бы там ни было, по крайней мере, у меня рано закончится урок.

– Хорошо, Дом, давай посмотрим, что у нас там.

Я потратила почти все десять минут на объяснение Дому пьесы и сцены. Он был одним из тех парней, которые хорошо выглядели и довольно неплохо играли самоуверенных засранцев (в основном, потому что он сам был самоуверенным засранцем), но примерно это и было нужно.

– Итак, мой герой пьян, верно?

– Да, Дом.

– Мило. А ты сумасшедшая?

Я вздохнула.

– Ну, что-то в этом роде. Я слегка в бреду, а ты разрушаешь мои иллюзии.

– Отлично. Потом я нападаю на тебя.

Я закатила глаза. Какое это имело значение?

– Да, верно. В любом случае, вначале я буду сидеть в кресле, а ты войдёшь с левой стороны сцены, идёт? Вряд ли он заставит нас играть всю сцену, иначе это будет долго.

Это всё, что мы успели обсудить, потому что открылась дверь, и взгляд Гаррика упал на меня.

– Блисс, Дом, вы готовы?

Дом поднял меня на ноги против моей воли и ответил:

– Конечно, готовы, Гаррик.

«Готовы» было полной противоположностью того, что я чувствовала. Ненавижу это чувство неподготовленности.

Гаррик взял наши фотографии и резюме и около минуты молча рассматривал их. Я взяла стул, поставив его в центр комнаты, и села. Я сложила свой текст так, чтобы бумага не выглядела громоздкой. Он представил нас друг другу, будто мы никогда раньше не встречались, а потом разрешил начать.

Сцена начиналась с того, что Бланш, одетая в свой самый лучший наряд (включая и тиару), беседует вымышленным поклонником на вымышленной вечеринке.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы войти в образ, так как мои собственные чувства страха и беспокойства несколько противоречили блаженному неведению Бланш. Но как только я прочувствовала её, стало легко не замечать комнату, потеряться в её смехе, мечтах и иллюзиях. В тот момент, когда Дом вальяжно вышел на сцену, я не могла не отметить, что он получился отличным Стэнли. Абсолютно ничего не зная о пьесе, он излучал всю харизму Стэнли, его полное пренебрежение к Бланш.

Я воспользовалась своим волнением по поводу ситуации с Гарриком, позволив ему завладеть мной и направив его на Дома. После половины страницы текста Гаррик нас остановил.

– Хорошо, хорошо. Блисс, ты начала немного неуверенно, но к концу была безупречна. Дом, я думаю, ты действительно хорошо уловил Стэнли. – Я подавила желание закатить глаза. – Но... я не вижу в тебе столько связи с партнёром, сколько в Блисс. Она всегда уверена в тебе, согласует свои движения с твоими. Мне нужно, чтобы ты реагировал больше. Давайте пропустим немного до той сцены, когда ты выходишь из ванной. Начни с того, когда Бланш звонит в Вестерн Юнион, и посмотрим, сможете ли вы действительно сконцентрироваться на связи друг с другом.

Я кивнула, двигаясь в противоположную сторону от того места, где планировала поставить мнимый телефон. Пожалуй, он выбрал самую сложную для меня начальную сцену. Мы пропустили ту часть, где Стэнли разрушает чудесный идеальный мир.

Я представила себя, так как мне в любом случае придётся передать то же чувство страха и паранойи. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Страх. Паранойя.Как бы я себя чувствовала, узнай кто-то обо мне и Гаррике. Или узнай он, что я – девственница. Черт подери... Что я чувствовала, остановив нас перед самым сексом? Чистой воды страх и паранойю.

Ощущая себя намного увереннее, я открыла глаза и, жестикулируя, схватила телефон. Так как в одной руке я всё ещё держала сценарий, мне пришлось отказаться от динамика телефонной трубки и просто сделать вид, что говорю в приёмник. Я выдохнула в трубку, спрашивая оператора.

Страх казался таким реальным, что слёзы безо всяких усилий с моей стороны выступили у меня на глазах. Я продолжала болтать, паника усиливалась и заглушала мои слова.

Мой голос сорвался на крике о помощи. Ощущение ловушки пришло слишком легко. Оно душило.

Я услышала, как Дом встал позади меня, и замерла. Я попятилась, а он встал между мнимой дверь и мной. Он хитро посмотрел на меня, и мне не пришлось делать вид, будто я чувствую отвращение.

Я попыталась уйти, но он встал на моём пути. Я попросила его дать мне пройти, но он остался на месте. Смеясь, он начал подкрадываться ко мне, и я почувствовала, как стук моего сердца слегка подскочил.

Довольно долго я выходила из образа персонажа, думая о том, что мы сделали на самом деле хорошую работу. Намного лучше, чем я предполагала. Затем я заметила ухмыляющееся лицо Дома и снова вошла в образ.

Я старалась убежать от него, но он продолжал идти, по-прежнему смеясь. Его руки сомкнулись вокруг моих предплечий, притянув меня к себе.

Я боролась, изгибаясь всем телом в попытке вырваться.

Он притянул меня к себе, крепче сжав, достаточно крепко, чтобы я действительно почувствовала боль и лёгкую дрожь беспокойства, пробежавшую по спине.

Его лицо находилось прямо напротив моего так близко, что я почувствовала его горячее дыхание. Я предполагала, что должна буду сломаться, стать побеждённой, а он унесёт меня за кулисы для сцены изнасилования, но все пошло совсем не так.

Дом отбросил свой сценарий, схватил меня за шею и притянул для поцелуя.

Потрясённая, я оттолкнула его свободной рукой, но он продолжал наступать, не осознавая, что это протестую я, а не Бланш. Я толкалась и корчилась, но он был слишком силен, и его губы так крепко прижались к моим, что я ничего не могла произнести, чтобы остановить его. Я приготовилась к последнему движению сопротивления – быстрому удару коленом, когда Дома оторвали от меня.

Я хватала ртом воздух и смотрела навзволнованного Гаррика, отпускающего руку Дома, которую он скрутил под необычным углом.

– Где конкретно в сценарии ты увидел, что сцена развивается подобным образом, Доминик? – спросил Гаррик убийственно спокойным тоном.

Я не тратила времени на логические вопросы. Я налетела на Дома, отталкивая его назад.

– Какого чёрта это было, Дом? Сцена изнасилования происходит за сценой, придурок!

Когда я снова попыталась толкнуть его, он схватил меня за запястья.

– Эй, я пытался почувствовать связь. Я импровизировал. Так же поступают актёры!

Гаррик опустил ладонь на руку Дома, сжав её немного сильнее, чем, возможно, следовало. Дом тут же выпустил мои запястья, и я попятилась.

– Как бы то ни было, – начал Гаррик, – актёры также уважают друг друга. Если не хочешь, чтобы тебе предъявили обвинение в нападении, то прежде, чем распускать руки, согласуй это со своим партнёром. – Я видела, как маска спокойствия на лице Гаррика треснула. – А теперь иди. Ты свободен.

Я могла сказать, что Дом разозлился. Окинув меня уничтожающим взглядом, он толкнул дверь так сильно, что та ударилась о стену. На этой неделе я просто не могла передохнуть. Вселенная бросала дерьмо во всех или только в меня?

Я почувствовала лёгкое, как пёрышко, прикосновение к своей руке, а потом передо мной встал Гаррик, бережно держа мою ладонь в своих руках. В том месте, где меня схватил Дом во время сцены, уже начал наливаться синяк. Гаррик провёл рукой по своему лицу и посмотрел на меня.

– Возможно, я справился бы с этим лучше.

Я не осознавала, насколько сильно моя голова гудела, пока не засмеялась, и от этого движения боль отозвалась во всей голове. Бессознательно я закрыла глаза. Пальцы Гаррика коснулись моего подбородка, вызывая дрожь, как от землетрясения, там, где он дотронулся. Я не открывала глаза, потому что, пока они были закрыты, я не делала ничего неправильного, ведь так? Но открыв их, я увижу его великолепное лицо и эти губы... И перешла бы за черту, где все определённо было неправильным, неправильным, неправильным.

Но он прошептал: «Блисс...», что оказалось предупреждением прежде, чем его губы накрыли мои.

11

Я подумала о том, что идея с поцелуем просто ужасна, но уже ровно через три секунды не смогла думать уже вообще ни о чём. Его язык ворвался в мой рот, яростно и требовательно, изучая меня. Это была страсть в её самом первобытном проявлении. Я всегда пыталась понять, как возникает эта химия между актёрами, играющими вместе на сцене, о которой говорили режиссёры, и теперь сама чувствовала это. Любое его прикосновение вызывало во мне самую настоящую химическую реакцию: молекулы перемещались, изменялись и выделяли тепло.

Боже, было столько тепла.

Сквозь затуманенную голову я услышала громкий смех, узнав голос Келси, и оторвалась от Гаррика. Снаружи находилось множество студентов, ожидающих своей очереди выхода на сцену. Как же долго мы с ним пробыли здесь наедине?

Он шагнул за мной, но я жестом остановила его.

– Прекрати! Прекрати это! Ты не можешь просто взять и снова так поступить! Мы же решили забыть обо всем! И это твои слова! Ты не можешь говорить одно, а делать другое!

– Прости.

Вряд ли он сожалел. Он выглядел так, словно не прочь повторить это ещё раз.

Я покачала головой и направилась к двери.

– Стой, Блисс. Подожди. Мне очень жаль. Это больше не повторится, хорошо?

– Хорошо.

Это то, что я сказала. Но чувствовала себя как угодно, только не «хорошо». Он вёл себя так, словно я не жаждала этого поцелуя и вполовину так сильно, как он, но привет! Нам обоим было что терять. Ну, так почему только я думала о последствиях?

Я вышла и услышала голоса Дома и нескольких ребят, собравшихся недалеко от двери.

– Этот парень настоящий мудак. Вёл себя так, словно я пытался изнасиловать её или что-то типа того. Всего лишь поцелуй. Ничего такого, чем бы мы ни занимались раньше.

Я закатила глаза.

– И каким-то образом в этот раз вышло ещё хуже, чем в предыдущий. Разве со временем не должно наоборот получаться лучше, а, Дом?

Его друзья смеялись, но я все равно услышала, как он назвал меня сучкой.

Я не остановилась и просто продолжила идти дальше. У меня всё ещё оставалось время до следующей пары, чтобы купить самую огромную чашку с кофе, которую только смогу найти.

К счастью, конец недели обошёлся без особых происшествий. Гаррик держался на расстоянии, и, в конце концов, я начала приходить в норму. Каждый получил контрольное задание по режиссуре, что значило – пора браться за книги и уже выбрать, наконец, ту сцену, которую я сыграю. В пятницу на подготовительных курсах мы обсуждали наше прослушивание, и он попросил нас прочесть об Общественной актёрской ассоциации. Поэтому большую часть своих выходных я провела, просматривая пьесы, которые у меня были (так же те, что были у Кейда), и читала самую скучную схему организации Общественной актёрской ассоциации, которую только можно найти в этом мире.

На следующей неделе проводилась запись на наше самое первое в этом семестре Главное прослушивание, а для меня и последнее. Если я плохо справлюсь в пятницу, то до окончания учёбы у меня будет лишь один шанс показать себя. Я была на самом первом спектакле в этом году и выступала режиссёром второго, но с тех пор больше ничего. Они уже предложили мне стать режиссёром последнего спектакля этого года, но я была слишком напугана, чтобы принять его, в случае, если не получу в нём роль. Боже, меня действительно начало накрывать. Я почти закончила учёбу, а моя жизнь и близко не напоминала ту, которую бы мне хотелось иметь. Когда три с половиной года назад я начала учиться, то думала, что к этому моменту у меня уже будет план.

Я думала, что точно знаю, чем хотела бы заниматься и куда отправиться. И если быть до конца честной... я думала, что к этому моменту уже встречу парня, за которого соберусь замуж. То есть, каждая супружеская пара, которую я знала, познакомилась в колледже, здесь же я была всего несколько месяцев, но идея брака в данный момент для меня казалась нелепой.

К тому же не особо помогало и то, что первым маминым вопросом каждый раз, когда мы разговаривали, был: «Ты нашла себе кого-нибудь?». Я на мгновение задумалась, а как она отреагирует, если я расскажу ей о нынешнем статусе моей любовной жизни в следующий раз, когда она спросит. Может быть, она взбесится. А может, спросит, когда мы планируем пожениться. Порой разговаривать с мамой бывает трудно.

Как люди в этом возрасте могут решать, с кем они хотят провести остаток своей жизни? Я не могу решить, что съесть на обед! Не могу решить, хочу ли я быть актрисой, хотя уже получила тридцать пять тысяч долларов образовательного кредита, как нельзя лучше говорящего мне, что я хочу быть актрисой.

К концу недели прослушивания появилось чувство, что в нашей ситуации с Гарриком не было «ничего особенного», и я продолжала утверждать, что так оно и было. Я заходила в класс в самый последний момент и, как правило, первой выходила из него. Верный своему слову, в классе он вёл себя профессионально, что в действительности просто означало, что мы сводили наше взаимодействие к минимуму. Я никогда не видела его в Гринде, и мы снова часто там бывали.

Он присутствовал на прослушиваниях, как и любой другой преподаватель. И даже его отсутствие не смогло бы ослабить моего волнения по поводу этого спектакля. Как актриса, я всегда тяготела больше к классическим ролям, чем к современным (отсюда и одержимость Шекспиром), и мы, наконец, сделали греческий спектакль (ну... во всяком случае, перевод греческого спектакля). Федра не была моим первым выбором, учитывая, что темой была запретная любовь, которая явно была не тем, в чем я сейчас нуждалась. Но, по крайней мере, у меня было отличное понимание своего характера, когда я прослушивалась. Правда, Федра вожделела своего пасынка, а не своего преподавателя, но чувства были схожими.

Долгое время я не особо хотела брать эту роль.

Когда настала моя очередь идти на прослушивание, я чувствовала себя хорошо, я бы сказала, уверенно. Я знала свои плюсы и минусы. Знала свой характер. Знала, каково это, когда ты не можешь получить то, что хочешь. Больше, чем что-либо... Я знала, каково это, когда ты чего-то хочешь и в то же время не хочешь. Я отдалась вожделению, страху и сомнению во время своего выступления. Я открыла себя тому, чего бы ни позволила себе в реальной жизни, потому что здесь... здесь я могу выражать себя, отдавать и притворяться, что это не я... притворяться, что это Федра.

Я была честнее под лучами прожекторов, чем при свете дня. Всё закончилось в течение нескольких минут, я вернулась в артистическое фойе, надеясь, что этого было достаточно.

Когда прослушивание закончилось, мы все отправились праздновать. Приглашения на повторное прослушивание раздадут утром, и можно будет беспокоиться потом, но на данный момент от нас ничего не зависело.

Все вместе (в основном, выпускники и студенты предпоследних курсов) мы заняли целую часть паба «Стамбл Инн». Даже то, что мы сидели за разными столами, не мешало нам громко переговариваться, и мало кого волновало, мешаем ли мы кому-то.

Вечер мы начали с текилы, которая немного жутковато напоминала мне вечер с Гарриком, но я отбросила эти мысли. Я была здесь с друзьями. Это поможет мне расслабиться и как следует повеселиться.

Я сидела за одним столом с Келси и Кейдом. Линдси тоже была здесь вместе с Джереми, симпатичным второкурсником, с которым я по пьяни целовалась в прошлом году. С тех пор он ещё долго ходил за мной по пятам, но я была уверена, что он в курсе – между нами ничего не могло быть. Сейчас же на него положила глаз наша помешанная на сексе красотка Келси. Потом Виктория, которая с лёгкостью могла бы сойти за незаконнорождённого ребёнка Линдси и Келси. У неё была грудь Келси (и её же распутность) вместе с позицией Линдси «я ненавижу всё и всех». Последним за столом сидел Расти, который был королём случайностей и прочих весёлых приколов.

Джереми был единственным несовершеннолетним, чтобы пить, но официантка и не думала проверять всех сидящих за столом. Она посмотрела удостоверение Кейда и потом просто окинула взглядом остальных. Мы заказали выпивку, еду, а потом ещё выпивку.

К тому времени, как разговор зашёл о прослушивании, мне было очень хорошо.

Именно Расти сделал первый шаг:

– Ну, так... что там с той пьесой про инцест?

Я закатила глаза.

– Это не инцест, Расти. Они не связаны по крови.

– Не важно, – пожал он плечами. – У меня есть мачеха, и я бы наложил в штаны, если бы она приблизилась ко мне.

Келси рассмеялась.

– По-моему это больше связано с тем, что ты гей.

– Я видел твою мачеху. Передай ей, что она может приближаться ко мне в любое время, – сказал Кейд.

Если бы мы были другими людьми, Расти пришёл бы в ярость и стукнул Кейда по руке... или по морде. Но нет, вместо этого они дали друг другу «пять».

– Ну а если серьёзно, как все справились? – спросил Расти. – Лично я был дерьмом. Мне бы больше повезло, если бы я получил роль второго солдата или слуги.

– Я бы убила за роль Афродиты. То есть, у кого ещё такие подходящие сиськи для этого? – встряла Келси.

Виктория подняла руку.

– Эй, привет! Ты что ослепла? – она указала на свою грудь.

– Да ладно, неужели ты тоже хочешь Афродиту?

– Черт, нет, – сказала Виктория. – Просто не нужно игнорировать мои сиськи.

– Я никогда не игнорировал твои сиськи, – встрял Джереми с широко открытыми глазами.

Все засмеялись. Обычно Джереми сидел тихо, когда мы собирались все вместе. Думаю, находиться с нами довольно трудно, учитывая то, что мы проводили всё свободное время друг с другом в течение последних четырёх лет, а он был новичком в нашей группе.

– Что насчёт тебя, Блисс? – спросила Линдси. – Все мы знаем, что ты вся течёшь, только думая об этом.

В этот момент я бы покраснела, если бы мои щеки уже не горели от алкоголя.

– Я думаю, всё прошло хорошо. Просто... знаете, на самом деле я получила Федру.

Келси взорвалась от смеха, и я пихнула её под столом.

Кейд улыбнулся мне.

– Что? Ты сохнешь по кому-то из членов семьи, которого я никогда не видел?

Я толкнула его в плечо, и он засмеялся, обнимая меня рукой и прижимая к себе.

– Я же шучу, малыш.

– Просто я... Просто я поняла, каково это хотеть чего-то, но пытаться и заставлять себя верить в то, что, на самом деле, ты этого не хочешь. Это не обязательно должно касаться любви. Я о том, что ты хочешь чего-то, чего не можешь иметь, или думаешь, что не заслуживаешь этого. Черт, мы хотим роли, которые получили наши друзья, несмотря на то, что они – друзья, и мы должны за них радоваться. Мы сидим на прослушивании и думаем, как бы мы сыграли эту роль. Мы всегда хотим того, чего не имеем. Такова человеческая натура.

Я, наверное, немного увлеклась. Потому что, когда закончила, за столом все молчали, пока Расти не сказал:

– Ты определённо недостаточно пьяна!

Так что мы заказали ещё выпивки, и нам принесли ещё еды, жирной и восхитительной.

– Ребята, вы понимаете, что мы не затронули ещё одну важную тему? – Виктория вскинула бровь и продолжила. – Преподаватель «Я ходячее воплощение секса», который одним лишь взглядом может сделать тебя беременной.

Большинство парней за столом (кроме Расти) застонали в то время, как большинство девушек (кроме меня), включая Расти, озвучили разные версии «Черт подери, да!».

Виктория начала обмахивать себя руками.

– На самом деле, в первый день, когда он заговорил, я думала, один его акцент доведёт меня до оргазма.

Я молчала, и Келси тоже, бросая на меня вопросительные взгляды.

Я могла бы извиниться и отлучиться в уборную. Не покажется ли это странным? Я ведь по идее достаточно выпила.

– Келси, почему ты не поддерживаешь меня в этом? – спросила Виктория. – Смогу ли я претендовать на него, как только мы закончим колледж?

Я пыталась сохранять каменное лицо.

Келси усмехнулась.

– Я не отрицаю, он милый, но для меня он слишком правильный и чопорный. Я люблю более опасные экземпляры.

Она подмигнула Джереми, и я уверена, что у него отвалилась бы челюсть, если бы та могла опуститься ещё ниже.

– Что? Наличие мотоцикла – недостаточный показатель опасности? – спросил Кейд.

– У него есть байк? Я не знала! – она кинула на меня осуждающий взгляд, будто я предала её, не поделившись этой информацией.

– А что произошло у них с Домом? – спросила меня Линдси. – Он всё ещё скулит по поводу того, что Гаррик его избил во время вашего прослушивания.

Рука Кейда скользнула со спинки стула на мои плечи, слегка сжав их.

– Дом – просто осел. Мистер Тейлор лишь оттащил его от меня, вот и всё.

Расти улыбнулся и указал на нас с Кейдом.

– Вы оба такие милые. «Мистер Тейлор то, мистер Тейлор сё». Мне кажется, вы – единственные, кто всё ещё относится к нему как учителю, а не как к куску мяса.

Я закатила глаза. Я никогда не называла его мистером Тейлором в лицо, но всё же это странно говорить о нём с другими и звать его Гарриком. У меня было такое впечатление, что они способны прочитать все секреты на моем лице и теперь знают точно, каким «не учителем» я его считала.

Возможно, после всего этого мне все же нужно отлучиться в уборную. Я подтолкнула Кейда, и он пропустил меня. С каждым шагом прочь от этого балагана моё беспокойство угасало. Я побуду там пару минут, а когда вернусь, их разговоры будут на совсем другие темы, и всё будет хорошо.

Я проходила мимо бара, когда услышала своё имя.

– Блисс!

Я обернулась, но никого не увидела.

– Блисс!

Голос прозвучал ближе, поэтому, когда я посмотрела за барную стойку, то увидела его – мальчика-бармена.

Я улыбнулась и попыталась изобразить счастье от встречи с ним. Но если честно... я даже не помнила его имени. В тот вечер слишком много других вещей занимали мою голову. Как всегда, когда я думала о Гаррике, у меня все внутри сжималось, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не утонуть в воспоминаниях.

Когда нас разделяла лишь барная стойка, мальчик-бармен сказал:

– Привет... Надеюсь, ничего страшного в том, что я помню твоё имя?

На самом деле, да. Немного.

– Обещаю тебе не пугаться, если ты простишь меня за то, что я забыла твоё.

Уголки его губ опустились, и на секунду он нахмурился, а потом снова просиял и сказал:

– Брэндон.

– Точно, Брэндон. Конечно. Прости, эта неделя была длинной.