Текст книги "Городок на бугре"

Автор книги: Константин Лагунов

БОБ БОБЫЧ

Пахтачок не ошибся. На бугре действительно лежала его шляпа. Но, пока друзья вскарабкались на вершину высокого бугра, наступил вечер.

Ох, – вздохнула Кукурузинка, – я так устала, так устала! Не могу больше стоять. – И она упала на землю.

Мои ноги тоже не держат меня, – откликнулся Пахтачок и повалился рядом.

Надвигалась ночь. Красный шар Солнца уже наполовину закатился за горизонт. Прохладный ветер закружил над землёй. С тревожным криком проносились птицы. Они торопились в свои гнёзда.

– Скоро спрячется Солнце, и настанет чёрная ночь. – Пахтачоктяжело вздохнул. – Пора и нам подумать о ночлеге.

Он быстро расстелил свою мягкую пушистую куртку, и друзья улеглись на ней.

Небо над головой почернело от туч. Солнце совсем скрылось. Стало темным-темно. Вдруг бабахнул такой гром-громище, что земля задрожала. С треском разорвав тучи, в небе промелькнула ослепительная голубая змея – молния. Хлынул проливной дождь.

Пахтачок едва успел вскинуть над головой свою огромную шляпу. ПоД ней и укрылись друзья.

– Это Грозовая Туча землю подметает, – сжавшись в комок, проговорила Кукурузинка. – Она добрая. Если бы знала, что мы здесь, ни дождинки на нас не уронила бы.

– Держи крепче шляпу, а то ветер унесёт её. Тогда мы пропали! Несколько раз Кукурузинка высовывалась из-под шляпы и что

есть сил кричала в тёмное небо:

– Грозовая Туча! Не поливай! Здесь мы!

Но её тоненький голосок тонул в шуме проливного дождя. Всю ночь громыхал гром, сверкали молнии и бушевал ливень. Крупные капли угрожающе барабанили по шляпе. Ветер вырывал её из рук, закидывал под неё холодные дождевые брызги. Друзья ёжились от холода, прижимались друг к другу и молчали.

Утром дождь перестал. В небе засверкало солнце. Стала тепло и весело.

Как хорошо! – сказала Кукурузинка. – Только есть хочется. Сейчас я бы одна съела целый горшок каши.

А у меня знаешь какой аппетит? Я бы не горшок, а целый котёл опорожнил.

Тогда пойдём поищем чего-нибудь съестного, – предложила Кукурузинка.

И они отправились на поиски.

Друзья вернулись на бугор не с пустыми руками. Усаживаясь завтракать, Пахтачок сказал:

Не хотел я тебя огорчать, но ничего не поделаешь. Знаешь ли ты, что скоро придёт сырая осень, а за ней – зима. Будет холодно. Всё засыплет снегом. И если зима застигнет нас в пути, мы пропадём.

Зачем нам пропадать? Давай лучше что-нибудь придумаем. – Кукурузинка дёрнула себя за рыжую косицу и задумалась.

Пахтачок тоже стал думать, приложив ладошку ко лбу.

Сколько времени просидели они так – кто знает. Но вот Пахтачок повернул к Кукурузинке посветлевшее лицо и радостно воскликнул:

– Я придумал! Давай построим здесь дом. Запасёмся едой. Наготовим дров и перезимуем.

Так они и порешили.

Облюбовали место на бугре. Наносили большую кучу глины. Вырыли в ней ямку. Налили туда воды из лужицы. Глина намокла, потемнела, стала вязкой как тесто. Из этого глиняного теста друзья принялись лепить кирпичи.

Это была нелёгкая работа. Но они трудились не разгибая спины. А чтобы работалось легче, Кукурузинка вполголоса запела:

Тра-ля-ля-ля, Вот она я – Мала и кругла, Как бусинка. За что ни возьмусь, Того и добьюсь. Я – Ку-ку-рузинка!

– Тише! – Пахтачок предостерегающе вскинул руку. Кукурузинка перестала петь, и сразу послышалось громкое надсадное пыхтение:

– Фух-пух-ух!

– Что это? – удивилась Кукурузинка. Пахтачок в ответ только плечами пожал.

А пыхтение приближалось, становилось всё громче и тяжелее. Теперь стало ясно: кто-то поднимается по склону бугра. Но кто? Друзья проворно спрятались за груду готовых кирпичей.

Фырканье раздалось совсем рядом. И вот над бугром стала видна большая лысина. Потом показалась круглая голова с толстыми щеками, большущим носом и красными мясистыми губами.

По надутым щекам текли ручейки пота. Из раскрытого рта, как из трубы, вылетало:

– Фух-пух-ух!

Ещё минута – и на бугре появился высокий круглый толстяк. С портфелем и тростью в одной руке. С большим клетчатым платком – в другой. Платок был так велик, что походил на простыню. Толстяк поминутно обтирал им потную блестящую лысину и сопел.

Он долго стоял, тяжело отдуваясь, бессмысленно глядя по сторонам вьшученными, как у рака, глазами. Потом засунул платок в карман. Взял в освободившуюся руку трость. Помахивая ею, медленно зашагал к куче кирпичей.

Кукурузника с Пахтачком выскочили из укрытия.

Толстяк испугался и застыл на месте. Но ему ничто не угрожало. И, выпятив надутый, как мяч, живот, он снова двинулся Вперёд. Подошёл и важно остановился перед изумлёнными друзьями.

– Кто вы такой? – спросила его Кукурузинка.

Толстяк прищурил рачьи глаза, звонко чмокнул и глухим, хриплым голосом запел:

 
Я – толстый, важный господин,
У всех в большом почёте.
На свете я такой один,
Другого не найдёте.
Друзья, знакомые, родня —
Все чтут как старшего меня
И очень уважают.
Они Боб Бобычем меня
С почтеньем величают.
Я – Боб не бедный, не простой,
Живу не в огороде.
Я занимаю пост большой
В бобином нашем роде.
Есть у меня своя семья:
Жена и семь бобят.
Главней всех – я,
Сильней всех – я,
И больше всех имею я
Отличий и наград.
 

Под конец Боб Бобыч совсем охрип.

Закончив песню, он долго откашливался. Снова извлёк клетчатый платок-простыню. Вытер им потную лысину. Засунув платок в карман, строго спросил Пахтачка:

Вы всё поняли?

Как будто понял, – ответил тот. – Вот только… Но толстяк бесцеремонно перебил его:

Тогда организуйте.

Что я должен организовать?

– Надо научиться на лету угадывать мои мысли. Я долго шёл. Конечно, устал. Проголодался. Пора бы предложить мне пообедать!

Кукурузинка проворно разложила перед Бобом всё, что было у них съедобного.

И только? – нахмурился Боб.

Больше у нас ничего нет, – смущённо потушилась Кукурузинка.

Боб недовольно хмыкнул и с такой торопливостью и жадностью накинулся на еду, будто его целую неделю не кормили. Кукурузинка испуганно попятилась: чего доброго, этот лысый обжора мог и её проглотить. Наверное, и минуты не прошло, а Боб уже покончил с едой. Поковыряв палочкой в зубах, он сонно забормотал:

– Ну, чего стоите? Работайте, работайте. Я немножко отдохну. Переварю пищу.

С блаженным вздохом Боб растянулся на земле. Подложил под голову портфель и тут же уснул. Из его широких ноздрей вырвался такой мощный храп, что куча кирпичей сразу же развалилась.

– Если он будет храпеть в нашу сторону, мы никогда не выстроим дом, – сказала Кукурузинка, укладывая рассыпавшиеся кирпичи.

Пахтачок подошёл к спящему Бобу. Потрепал его за плечо:

– Боб Бобыч, проснитесь, пожалуйста. Боб не шевелился.

Пахтачок изо всех сил тряхнул его за плечи – тот не просыпался. Тогда Кукурузинка стала потихонечку вытаскивать портфель из-под головы Боба. Боб сразу очнулся. Вцепился в портфель обеими руками и пронзительно закричал:

– Стой! Куда тянешь! Не сметь! Стража! Караул! Грабят!

Его долго успокаивали, а потом попросили повернуться на другой бок. Боб повернулся и снова захрапел. Так он и проспал до позднего вечера.

БОБОВО СЕМЕЙСТВО

Пока Боб храпел, друзья сделали кирпичи, вырыли яму для фундамента. Потом они умылись, и Кукурузинка стала лечь блины на ужин. От горячих блинов пошёл такой аппетитный запах, что у Пахтачка потекли слюнки. Он отвернулся от горки дымящихся румяных блинов и молча ждал, пока Кукурузинка закончит печь.

Аппетитный блинный дух долетел и до широких ноздрей Боба. Тот сразу перестал храпеть. Открыл глаза. Проворно вскочил. Подбежал к горке блинов, хлопнул в ладоши:

– Блинчики. Хорошо. Одобряю. Начали.

Схватил горячий блин, запихал его в рот и тут же потянулся за вторым блином. Не успели друзья опомниться, а Боб уже разделался с блинами. Сладко потянулся и по-кошачьи промурлыкал:

– Н-недурно, н-недурно. Теперь спать. Улёгся на прежнее место и опять захрапел.

– Если этот Боб завтра же не уберётся отсюда подобру-поздорову, я его проучу, – сердито ворчал Пахтачок, укладываясь спать.

Наутро Боб проснулся очень поздно. Он долго потягивался, чесался, кряхтел. Не спеша подошёл к строящемуся дому. Присел на камень и давай командовать:

– Клади сюда кирпич!.. Помажь его глиной!.. Пристукни лопаточкой!

Пахтачок не выдержал:

– Досточтимый Боб Бобыч! Нам не нужна ваша команда, но мыне откажемся от вашей помощи. Становитесь сюда. Будете мне кирпичи подавать.

Боб сделал вид, что не слышит.

– Эгей! – громче прежнего закричал Пахтачок. – Мы ждём вас, Боб Бобыч. Идите кирпичи подавать!

И снова Боб сделал вид, что не слышит. Тогда друзья закричали вдвоём:

– Боб Бобыч! Идите помогать!

А Боб хоть бы ухом повёл. Сидит, выпученными глазами ворочает и ухмыляется. Потом прищурился и сладко засопел носом. Тут Пахтачок вполголоса и говорит:

Пресная пища давно наскучила мне. Придётся на ужин зажарить Боба.

Давай зажарим.

Ресницы у Боба мелко задрожали, тревожно блеснули глаза. Уши оттопырились. Он перестал сопеть.

Взгляни на него: он лоснится от жира, – громко зашептал Пахтачок. – Какой сочный получится из него шашлык! Пальчики оближешь.

А справимся мы с ним? – спрашивает Кукурузинка.

У Боба Бобыча лысина испариной покрылась. Колени задрожали мелкой дрожью. В горле запершило. Щёки побелели, и нижняя губа отвисла.

Приоткрыл он глаза, с испугом на Пахтачка косится. А тот взял в руки кирпич и спокойненько говорит:

Справимся. Сейчас Боб уснёт покрепче. Я к нему подкрадусь и…

Ах! – воскликнул Боб, вскакивая. – Ах!

Что с вами? – удивилась Кукурузинка. – Сидеть устали? Ложитесь вздремните.

Нет, нет, – замахал руками Боб. – Какой там сон? Я совсем забыл. Меня ведь ждут. У меня дела. Надо руководить. Писать приказы. Вы уж трудитесь. А я… а мы… – Он отступил на несколько шагов, повернулся и кинулся бежать.

Ура! – закричали друзья.

Они были уверены, что Боб сюда больше никогда не пожалует.

Но не тут-то было.

Когда дом был уже совсем готов, а Кукурузинка с Пахтачком сидели на крыльце и думали, как бы им получше отпраздновать новоселье, послышалось знакомое сопение и фырканье. На бугор медленно вскарабкался Боб. За ним появилась круглая и толстая Боби-ха. А позади неё – семь бобят, один другого меньше.

Вся бобиная семья – впереди Боб Бобыч, за ним Бобиха, следом Бобёнок и остальные шесть бобят – двинулась к дому. Обошли его, оглядели, ощупали. Боб Бобыч указал на дверь тростью и важно проговорил:

Домик неплох. Это мы отметим в приказе. Я, как руководитель, доволен. Теперь у этих мальцов будет крыша над головой. Вперёд, бобята!

И семь бобят кинулись к двери. Не успели друзья сообразить, что же происходит, а бобята уже высунулись из окон и хором закричали:

Папочка, иди скорей. Мы устроились!!!

Как вам не стыдно! – возмутился Пахтачок. – Ведь мы строили этот дом совсем не для ваших бобят.

Боб Бобыч надулся, отставил ногу, упёрся кулаками в бока:

– Так вы хотите, чтобы этих бедных крошек я оставил под открытым небом? Не выйдет.

Каждый уважающий себя сам заботится о своих детях. Почему вы не построили дом для своих бобят? – не сдавался Пахтачок.

Я же вам объяснил, – повысил голос Боб Бобыч, – моё дело – руководить!

Тогда Пахтачок решил прибегнуть к испытанному средству и, надвигаясь на Боба, опросил страшным шёпотом:

– А что, если ночью мы съедим вас вместе с бобятами?

Боб Бобыч побледнел, испуганно попятился к дому. А взбежав на крыльцо, прокричал:

– Не выйдет! Нас девять, а вас только двое. Мы сделаем ставнина окна и запоры на двери. А потом я выяснил, установил, что выоба – ха-ха! – не хищники. Вот так!

Он громко шмыгнул большущим носом, тряхнул лысой головой и, размахивая портфелем, скрылся в доме.

СЕРАЯ РАЗБОЙНИЦА

Пришлось Кукурузинке с Пахтачком новый дом строить. А наглый Боб ходил вокруг, тростью помахивал да ещё покрикивал:

– Работайте проворнее! Живее, живее! Смуглые щёки Пахтачка побелели от обиды.

– Эх! – сокрушался он. – Если бы не бобята, я живо выгнал быего из нашего дома.

Однажды они штукатурили стены. Боб Бобыч, как всегда, стоял поодаль и громко командовал:

Мажь потолще. Затирай ровнее. Во-о-о… – И вдруг умолк, будто подавился.

Что с ним? – изумилась Кукурузинка.

Друзья оглянулись и увидели странную картину. Боб Бобыч сидел на земле, раскачиваясь из стороны в сторону. Его жирные щёки стали синими. Рачьи глаза так быстро вращались, что казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит. А из разинутого рта не вылетало ни звука.

Вот Боб Бобыч вскочил, будто его змея укусила. Кинул портфель. Отшвырнул трость. Повернулся и засеменил к дому. Да так, что вслед за ним пыль заклубилась.

С треском захлопнулась дверь за Бобом. Бах-бах-бах! – застучали закрываемые ставни. И наступила жуткая тишина.

Что случилось? – Кукурузинка стала теребить рыжую косицу.

Сейчас мы разгадаем эту загадку. – Пахтачок огляделся. – Смотри! – испуганно воскликнул он.

Под кустом полыни притаилась Серая Мышь. Глаза у неё красные, злые. В оскаленной пасти торчали частые зубы.

Хотела Кукурузинка позвать травинок на помощь, да со страху позабыла заветные слова. Пахтачок тоже перепугался.

– Бежим! – кричит, а сам пошевельнуться не может. Мышь разинула зубастый рот и кинулась на друзей. Опомнился Пахтачок, схватил трость Боб Бобыча, выставил её

перед собой, как пику. Мышь щёлкнула зубами и раскусила трость пополам.

Всё р-равно н-не опас-сётесь, – по-змеиному зашипела серая разбойница. – Обоих с-с-съем.

Подумаешь, какая храбрость – съесть двух малышей, – плаксивым голоском затянула Кукурузинка. – Да от этого и сыта не будешь. Только раэдразнишь себя. А если ты нас не тронешь, мы накормим тебя до отвала.

Чем ты меня накормишь? – заинтересовалась Мышь.

У нас в кладовой лежит большущая головка сыра…

Преогромная, – поправил Пахтачок. – А ещё…

Что там ещё? – Мышь облизнулась. Нетерпеливо переступила на месте. – Ну что там у вас ещё? Говори. Не то мигом проглочу.

Смилуйся! – Кукурузинка умоляюще сложила ладошки. – Всё расскажу. Ещё у нас есть кусочек масла величиной с мою голову. И даже…

Живей. Не мямли! – прикрикнула Мышь.

…Кусище сахару. Такой большой, такой сладкий! Мы привезли его издалека. И всё берегли к празднику.

Мышь пошевелила усами. Подумала: «Перехитрю их. Сначала съем сыр, масло, сахар. А потом и самих слопаю». Довольно фыркнула. Оскалила в улыбке длиннющие зубы:

Л-ладно. Не трону вас. Показывайте свои запасы. Да ж-живо. У меня от голода в животе урчит. Сыр – это х-хорошо! Масло и сахар – ч-чудесно! Скорей ведите в кладовую!

Пошли. – Кукурузинка шагнула к своему недостроенному дому. Но вдруг остановилась. – Только, может быть, ты хоть что-нибудь и нам оставишь? Мы же помрём с голоду.

Молчать! – взвизгнула Мышь. – Скажи спасибо, если оставлю тебе твою глупую голову.

Все трое помчались к дому. Кукурузинка громко шепнула Пахтачку:

Пойдёшь вперёд. Спрячешь мешок с изюмом.

Стой! – закричала Мышь. – Вперёд пойду я с-сама. Вы идите сзади. Открывай дверь!

Кукурузинка приоткрыла дверь.

Но едва Мышь перешагнула порог дома, как дверь с силой захлопнулась, защемив мышиный хвост.

– Ай! – дёрнулась серая разбойница. – Ой! Отпустите мой хвост, негодники. Я вас… Ой-ой-ой!

Друзья припёрли дверь обломком Бобовой трости. Взяли в руки по длинной хворостине и через окно влезли в дом.

Мышь сидела у дверей и жалобно скулила. Увидев хворостины, она угрожающе встопорщила шерсть. Защёлкала зубами. Зашипела:

Н-не подх-ход-ди! На-з-зад! Про-гло-ч-чу!

Разве можно глотать сразу двоих? Подавишься, – засмеялся Пахтачок. – Сейчас ты убедишься, что мы умеем держать своё слово. Мы обещали накормить тебя сыром и сахаром. На, получай!

И они принялись стегать разбойницу прутьями, приговаривая:

– На других не нападай, не воруй, не угрожай! За разбойничьиповадки нашу плату получай!

Мышь визжала, пищала. Ругалась. Шерсть клубилась, вился пух. Слышно было:

– Ах! Ух!

Обалдев от боли, зубастая хищница так рванулась, что оторвала хвост и пулей вылетела в окно. Раз пятнадцать перевернулась она через голову и бросилась наутёк. А вслед ей Пахтачок с Кукурузин-кой кричали:

Лови!

Держи!

Догоняй!

Ха-ха-ха-ха!

Вот так бы всех разбойников проучить… – Пахтачок стёр со лба крупные капли пота.

Больше сюда не – сунется! – Кукурузинка отшвырнула прут и, пританцовывая, запела:

Мы не боимся Серых мышей, Лучше не троньте Нас, малышей. Тра-ля-ля-ля, Вот она я – Мала и кругла, Как бусинка. С врагами дерусь, С друзьями смеюсь. Я – Ку-ку-рузинка!

Послышался скрип. Это Боб Бобыч вышел на крыльцо. Увидев смеющихся друзей, он важно надулся и громко проговорил:

Фу! Кажется, схлынула жара.

Так это вы от жары улепётывали? А мы думали, от Мыши, – сказала Кукурузинка.

Какая Мышь? Никто не осмелится напасть на меня. Я не простой Боб! Но где моя трость?

Придётся вас огорчить. Но что поделаешь? Пока вы отдыхали, ваша трость из одной большой превратилась в две маленькие. – И Пахтачок протянул Боб Бобычу половинки трости.

Кто смел сломать мою трость? – рявкнул Боб.

Та самая Мышь, от которой вы только что улепётывали.

Я ещё раз повторяю, что никогда ни от кого не бегал. Я – это я и…

Батюшки! – ахнула Кукурузинка. – Опасайтесь. Она вернулась.

Кто? – выкатил глаза Боб Бобыч.

Мышь!

– А-а-а! – Боб разинул рот да так и не смог его закрыть. Повернулся и ринулся к дому. Да, на беду, наступил на развязавшийся шнурок. Хлопнулся животом в пыль и завопил:

– Спасите! Погибаю! Сюда!

Друзья вдоволь посмеялись над жирным хвастунишкой. И снова принялись за работу.

Скоро они позабыли о серой разбойнице. А зря.

РЕПЬ РЕПЬЁВИЧ

Едва успели друзья выстроить себе другой дом, как на бугре появился ещё один незнакомец.

Он походил на ежа – небольшой и колючий. Его шляпа, плащ и даже башмаки были густо покрыты острыми тонкими шипами. На спине возвышались огромные счёты, костяшки на них перекатывались с места на место, дребезжали и щёлкали.

Колючий незнакомец подошёл к дремавшему на крыльце Боб Бобычу.

Снял усеянную шипами шляпу.

Здравствуйте-пожалуйте. Раз, два, три, четыре – я хотел бы жить в квартире. Восемь, семь, шесть и пять – буду здесь я зимовать.

Кто таков? – Боб Бобыч надул губы и важно посмотрел на пришельца.

Репь Репьёвич, – отрекомендовался гость.

А что ты можешь делать? – повысил голос Боб Бобыч и запыхтел.

Репь Репьёвич с грохотом скинул на землю громадные счёты. Ударил по ним кулаком. Счёты задребезжали, зазвенели, и под этот шум Репь Репьёвич пропел тонюсеньким колючим голоскам:

 
Журавлей и журавлих
Мчится в небе стая.
Кто в одно мгновенье их
Всех пересчитает?
Вон стоит кудрявый клён,
Головой качает.
Сколько листьев держит он,
Кто пересчитает?
Возле лужи дождевой
Серый дрозд гуляет.
Сколько капель в луже той,
Кто пересчитает?
Сколько в небе по ночам
Ярких звёзд сияет,
Сколько их погасло там,
Кто пересчитает?
Не хвалясь, хочу сказать:
Я могу пересчитать.
 

Репь Репьёвич снова ударил кулаком по счётам, и они так затрещали, что Боб Бобыч испуганно попятился.

Несколько минут все молчали. Потом Пахтачок выступил вперёд:

Ответьте, пожалуйста, мне на один вопрос: а строить дома, копать канавы, стеклить окна или варить обед вы можете?

Раз, два, три, четыре, пять – начался расспрос опять. Рядом цифры шесть и семь – я отвечу сразу всем. И пилить, и копать, и рубить, и пахать, и косою махать я умею. Заодно подсчитать, рассчитать, сосчитать – всё поспею.

Боб Бобыч слез со ступенек, степенно подошёл к Репь Репьёвичу. Надул жирные щёки и медленно проговорил:

– Я решил: счетовод нам необходим. А теперь ему надо построить дом. Иначе он погибнет от дождя или его унесёт ветер. Об этомсегодня же будет издан специальный приказ.

Репь Репьёвич поклонился Бобу:

Шестью восемь – сорок восемь, все сомнения отбросим. Пятью десять – пятьдесят, я у вас работать рад. Покажите, где мой дом, размещусь я быстро в нём.

Дом надо ещё построить, – ответила Кукурузинка. – Места много. Глины – целая гора. Снимайте пиджак, берите лопату и принимайтесь за работу.

Репь Репьёвич снова склонился над счётами:

– Сначала я должен всё подсчитать. – Он проворно защёлкалколючими костяшками, приговаривая: – Четыре стены быть в домедолжны. В каждой стене – сто кирпичей, да надо сто штук на постройку печей. Стало быть, нужно пятьсот кирпичей. Теперь бы ихвес подсчитать надо нам. Каждый кирпичик весит пять грамм…

Все разошлись, а Репь Репьёвич всё ещё стучал костяшками, что-то бормотал, считал и пересчитывал.

Когда наступило время обеда, Репь Репьёвич неожиданно появился в доме Кукурузинки и Пахтачка. Он брякнул на скамейку счёты. Подошёл к столу. Заглянул в чугунок с кашей.

О, как много каши здесь! Вам вдвоём её не съесть. Тут крупинок тысяч пять. Нелегко их разжевать. Ведь всего два рта у вас. Так поделим всё сейчас. Пять на два делить не просто…

Ой, – взмолилась Кукурузинка, – лока вы всё поделите да помножите, каша остынет. Садитесь-ка лучше обедать.

Репь Репьёвич не стал ждать повторного приглашения и подсел к столу. Подцепив полную ложку каши, он пробормотал:

– Тридцать одна крупинка, – и сунул ложку в рот. Пообедав, Репь Репьёвич сказал:

– Теперь вы позволите мне подсчитать, сколько минут нам доужина ждать?..