Текст книги "100 Великих Пророков и Вероучителей"

Автор книги: Константин Рыжов

Соавторы: Елена Рыжова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 57 страниц)

В результате им не удалось удержать за собой ни одного хоть сколько-нибудь значительного города. А вскоре ваххабитам пришлось вообще забыть о внешней агрессии. В 1811 г. против них выступил правитель Египта Мухаммад Али. Египтяне захватили порт Янбо, а затем начали продвигаться в глубь полуострова. В 1812 г. они овладели Мединой, а в 1813 г. – Меккой. Вскоре был завоеван весь Хиджаз. В 1815 г. Мухаммад Али разгромил при Басале 30-тысячную армию ваххабитов. В 1818 г. египтяне вторглись в Неджд и после пятимесячной осады взяли оплот ваххабизма – Дарийю. Город был превращен в развалины, а все его население разбежалось.

Взятого в плен эмира Абдуллаха I в том же году обезглавили в Стамбуле. Несколько десятилетий ваххабиты влачили жалкое существование. Но они не были побеждены окончательно и копили силы для новой борьбы. В 1902 г. представитель боковой ветви Саудидов Абд аль-Азиз II восстановил ваххабитское государство с центром в Эр-Рияде и стал быстро подчинять соседние племена. Его полувековое правление стало целой эпохой в истории Аравии. Начав как бездомный изгнанник, безземельный эмир, он закончил его абсолютным монархом большого королевства Саудовская Аравия, объединившем в своих границах большую часть Аравийского полуострова.

Священные города Мекка и Медина также оказались под его властью.

Рухолла аль-Мусави аль-Хомейни

Рухолла аль-Мусави, впоследствии известный как аятолла Хомейни, родился в сентябре 1902 г. в небольшом городке Хомейни в Центральной провинции Ирана. Его род восходил к седьмому шиитскому имаму Мусе Казе-му, а через него – к самому пророку. Отец Рухоллы сейид Мустафа Мусави был религиозным наставником жителей Хомейна. Он погиб от пули правительственного агента, когда Рухолле едва исполнилось пять месяцев. Детские и юношеские годы будущего аятоллы прошли под надзором матери Бану Хаджар, которая также происходила из образованной и благочестивой семьи. Под ее наблюдением и при помощи старшего брата Муртазы Рухолла начал изучать арабскую грамматику и смог подготовиться к поступлению в семинарию. Пишут, что с самого детства он был памятлив, серьезен и очень благочестив.

Иран, родина Хомейни, едва ли не с первых веков распространения ислама сделался крупнейшим центром шиитской оппозиции. Подавляющее большинство населения здесь (около 90 %) исповедует шиизм имамитского толка (то есть почитает всех двенадцать святых имамов, включая скрытого). С начала правления династии Сефевидов (с 1502 г.) шиизм стал в Иране официальной государственной религией.

Особенность шиизма, в отличие, к примеру, от суннизма, состоит в том, что власть светского правителя не является для верующих полностью легитимной. По представлениям имамитов подлинным правителем является скрытый имам – Махди или Вали-е-Аср (Повелитель времени). Это положение было отражено в Иранской конституции 1906 г. Волю Махди во время его отсутствия должны исполнять его доверенные лица. На эту роль с давних пор претендовало шиитское духовенство, которое в большинстве своем терпело светскую власть только как неизбежное зло. Если правомочия Сефевидов еще не оспаривались духовенством, то по отношению к последующим династиям (особенно к Каджарам и Пехлеви) религиозные лидеры шиитов все более определенно подчеркивали, что власть шаха – лишь временное правительство, существующее до прихода Махди.

Духовенство в Иране – это несколько сот тысяч человек. Среди них выделяются улемы – ученая элита, получившая образование в высших религиозных учебных заведениях. Никакой иерархии священнослужителей не существует. Все улемы считаются равными и подчиняются лишь Аллаху и скрытому имаму. Однако если духовное лицо благодаря своим знаниям и благочестию становится особенно авторитетным и имеет большое число сторонников, то с согласия лидеров шиитских богословских центров ему дается звание аятоллы («божественного знамения») или великого аятоллы. Всеми признанный духовный лидер зовется марджа-е таклид («образец для подражания»). Все аятоллы имеют право «выносить фатву» (то есть обнародовать от своего имени декрет, постановление) по правовым и политическим вопросам. Фатва духовного лидера страны – хукм имеет значение приказа, обязательного для исполнения всеми верующими.

Светские правители должны были всегда считаться с волей иранского духовенства, которое представляет из себя очень влиятельную политическую силу. Материально оно совершенно не зависит от государства, так как с давних пор в Иране существует обычай собирать религиозные налоги – закат и хумс. Кроме того, церковь владеет в Иране значительными земельными наделами. На доходы от них содержатся улемы, муллы и студенты медресе – талибы. Последние хорошо организованы. В любой момент десятки тысяч талибов по призыву своих религиозных наставников – муджтахидов и аятолл – готовы выйти на улицы и встать на защиту интересов ислама.

Отрочество Рухоллы пришлось на годы Первой мировой войны, когда в Иране царили анархия и беззаконие. У власти тогда стояли слабые шахи из династии Каджаров, при которых страна пришла в полнейший упадок, сильно отстав в промышленном отношении от высокоразвитых государств. Власть шаха фактически никем не признавалась. Большинство иранских провинций находилось под властью своих ханов и вождей племен, которые вели друг с другом бесконечные войны. Позже Хомейни вспоминал: «Всюду царил хаос. Центральное правительство демонстрировало свое бессилие… На нас совершали налеты бандиты, а у нас у самих были винтовки…

Еще в первые годы моего сиротства мы приходили на огневые позиции и помогали отражать нападения негодяев и грабителей… У меня тоже была винтовка, хотя я и был ребенком…»

Как уже говорилось выше, изучив основы мусульманского правоведения и ислама, Рухолла продолжил образование в семинарии. В 1920 г. он начал обучение в Араке у знаменитого богослова Хаери Яхди. В 1922 г. школа Хаери Яхди переехал вместе со своим наставником в Кум, где располагалась одна из старейших иранских духовных семинарий Файзийе. Она, впрочем, переживала тогда не лучшие годы. Кум находился в запустении, а здания самой семинарии – в развалинах. Их пришлось восстанавливать силами студентов.

Но постепенно все устроилось. Для Рухоллы начались годы напряженного учения. Он изучал богословие, право, риторику, этику, арабскую и персидскую литературу, математику, астрономию, философию и еще множество других предметов, необходимых для того, чтобы стать настоящим факихом – знатоком ислама. Уже в эти годы он выделялся среди сверстников как своими обширными познаниями в правоведении и богословии, так и своим аскетизмом, ибо поставил себе за правило во всем следовать примеру пророка и праведных имамов. По окончании обучения Рухолла остался в Куме и долгие годы преподавал здесь фикх – юриспруденцию и догматику ислама, а также мистику и исламскую этику. В 1928 г. вышел его первый богословский труд – объемистый трактат на арабском языке об утренней молитве. А в следующем году Рухолла женился на дочери кумского теолога аятоллы Сакафи Техрани (в этом браке он имел двух сыновей и трех дочерей).

Между тем политическое положение в стране постепенно менялось. В 1921 г. Реза-хан, бывший до этого командиром казачьей бригады в Казвине, совершил государственный переворот и, пройдя путь от военного министра до премьер-министра, в 1925 г. добился низложения последнего шаха Каджарской династии.

Вскоре после этого он был провозглашен новым шахом Ирана, основав династию Пехлеви. Первое, с чего он начал свою деятельность, было восстановление власти центрального правительства на всей территории Ирана. Уже в 1921–1925 гг. Рез-хану удалось подавить повстанческие движения в Азербайджане, Гиляне, Луристане и некоторых других провинциях. Военные успехи были подкреплены кардинальными реформами. К ним Реза-шах приступил сразу же после восшествия на престол. В течение трех лет были разработаны коммерческий, уголовный и гражданский кодексы, реформирована система судопроизводства. Это было неприкрытое вторжение государства в сферу прерогатив духовенства, так как все гражданские дела оказались изъяты из юриспруденции шариатских судов, а шариатские нормы были заменены нормами буржуазного права. Вслед за тем был создан централизованный аппарат управления. Вскоре силу нового правительства почувствовали иностранные державы. В 1928 г. Рез-шах расторг неравноправные договоры с европейскими странами, навязанные государям прежней династии. Тогда же был образован Национальный банк.

Приступив к преобразованиям, Реза-шах не скрывал, что намерен коренным образом изменить облик страны. Он был человеком свободных взглядов и запретил многие религиозные церемонии, казавшиеся ему архаичными. Так под его нажимом меджлис (парламент) принял закон, разрешавший женщине снять чадру.

Поощрялось ношение европейского платья. Печать пропагандировала западный образ жизни, нормы и правила поведения, ратовала за раскрепощение женщин. В стране возникла сеть колледжей и университетов, обучение в которых происходило по западным программам и учебникам. В 1935 г Реза-шах ввел в употребление паспорта, чего прежде не было. Каждый иранец тогда должен был обзавестись фамилией.

Рухолла образовал ее от названия родного города. Так и появилась фамилия Хомейни.

В 1941–1942 гг. Иран оккупировали войска антигитлировской коалиции Реза-шах, испытывавший несомненные симпатии к фашистской Германии, отрекся от престола, передал свою власть сыну Мухаммаду Реза Пехлеви и покинул страну. Новый шах также был большим поклонником западной цивилизации и западного образа жизни. С ранних лет он воспитывался английскими и немецкими гувернерами, учился в Швейцарии, а потом закончил военное училище в Ираке. Но в первые двадцать лет правления его пристрастия проявлялись еще не достаточно отчетливо.

В эти годы вся жизнь Хомейни была всецело отдана преподавательской и богословской деятельности. Один за другим выходили его трактаты на арабском языке – комментарии к преданиям, труды по этике, мистике и мусульманской юриспруденции. Но этим круг его интересов не исчерпывался. С юности Хомейни обладал недюжинным поэтическим талантом и сочинял на фарси недурные стихи (они печатались под псевдонимом Хинди и позже составили целый том в собрании его сочинений). В конце 1950-х гг. Хомейни стал аятоллой, а в 1961 г. – великим аятоллой. В следующем году умер марджа-е таклид Боруджерди. Его преемник не был официально объявлен духовенством. Однако, на эту роль все чаще претендовал Хомейни, оторвавшийся от своих ученых изысканий и все больше втягивающийся в политику.

Причиной к этому послужил новый виток реформ, начавшихся в Иране в 1960-х гг. В 1961 г. шах распустил на неопределенный срок враждебный ему меджлис и установил в стране единоличное правление. В 1962 г. был принят закон об аграрной реформе, суть которой можно определить так: «землю в частную собственность тем, кто ее обрабатывает». То есть полновластными собственниками становились те крестьяне, которые до этого были ее арендаторами у помещиков. Вскоре было декларировано политическое равноправие женщин. Все эти нововведения не нравились Хомейни, но прямые его столкновения с правительством начались с законопроекта о создании провинциальных и уездных советов, опубликованного в октябре 1962 г. Согласно ему, «вера в ислам» теперь не являлась обязательным предварительным условием для избирателей и кандидатов на выборах, а выражение «клясться на Коране» заменялось формулой «клясться на священной книге».

Реакция на эти неслыханные новшества последовала незамедлительно. Хомейни, обменявшись мнениями с высшими улемами Кума и Тегерана, развернул активную компанию протеста против ущемления достоинства мусульман. Он отправил в адрес шаха резкую телеграмму, в которой между прочим писал. «Я еще раз советую Вам подчиниться Богу, следовать Конституции, остерегаться нарушать Коран… В противном случае вы пожнете бурю, улемы не будут воздерживаться от высказывания своего мнения в адрес Вашей персоны…» А в одном из своих выступлений по этому вопросу он заметил: «Мусульманский народ и исламские улемы живы и здоровы. Они отрубят любую руку, которая предает сущность ислама и посягает на честь и достоинство мусульман». Усилия Хомейни достигли цели. В ноябре 1962 г. правительство аннулировало этот законопроект.

Но, то была только проба сил двух противников, которые должны были вскоре сойтись в смертельной схватке. В январе 1963 г. шах обнародовал «Шесть пунктов белой революции», представлявшие из себя развернутый план масштабных реформ. Он включал в себя: уничтожение феодальной системы, земельную реформу, национализацию лесов и пастбищ, приватизацию государственных предприятий с одновременным выкупом акций рабочими, введение всеобщего избирательного права (в том числе для женщин), борьбу с неграмотностью. Программа вызвала большое возбуждение в иранском обществе. Духовенство отнеслось к ней негативно, так как увидело здесь целый ряд положений, подрывавших позиции ислама. Особенно нетерпимо оно отнеслось к аграрной реформе и к предоставлению женщинам равных прав с мужчинами. 21 марта 1963 г. Хомейни произнес речь, в которой содержалась острая критика «белой революции». По его призыву в Куме начались массовые выступления студентов, собравшихся на траурную церемонию поминовения жертв шахского режима.

Против них пришлось применять силу – в город были двинуты войска, вспыхнули беспорядки, подавленные с большим трудом. В апреле 1963 г. Хомейни опубликовал свое знаменитое заявление под названием: «Любовь к шаху – это потворство грабежу народа». В этом заявлении, адресованном Реза-шаху, Хомейни писал «Я готов к тому, что мое сердце будет пронзено штыками Ваших агентов, но я никогда не подчинюсь Вашим несправедливым требованиям и не склонюсь перед Вашей жестокостью».

Пик антишахских выступлений этого года пришелся на июнь, (10 му-харрама по иранскому календарю) когда отмечается Ашура – день памяти величайшего шиитского мученика, третьего безгрешного имама Хусейна, павшего в бою с суннитами у местечка Кербела. Религиозные демонстрации начались в Тегеране и вскоре переросли в антиправительственные выступления. Хомейни, который к этому времени стал признанным лидером духовенства и всей оппозиции, обратился к верующим с несколькими острыми антишахскими речами. Шах отдал приказ арестовать его, что и было сделано. Весть об этом привела к настоящему восстанию. Народ из окрестных городов и деревень двинулся на Тегеран, но был остановлен войсками, открывшими огонь на поражение. В столкновениях погибли несколько тысяч человек. На фоне этих событий шла подготовка к парламентским выборам. В сентябре 1963 г. был избран новый меджлис, большинство в котором составляли сторонники реформ.

Но оппозиция еще не была побеждена. Это стало очевидно, когда начала набирать обороты компания по освобождению Хомейни. В конце концов его выпустили на свободу, и в апреле 1964 г. он вернулся в Кум. Месяцы, проведенные в тюрьме, нисколько не изменили его отношения к режиму. Напротив, выступления Хомейни стали еще более гневными и еще более непримиримыми. Шах пытался договориться с ним, но Хомейни наотрез отказался даже разговаривать с его посланниками. Тогда в ноябре 1964 г. шах приказал выслать непокорного аятоллу из страны. Хомейни доставили в машине в аэропорт Мехрабад, посадили на самолет и отправили в Анкару. Он прожил в Турции 11 месяцев и в октябре 1965 г. вместе с сыном Мустафой (также высланным из Ирана) перебрался в Ирак После паломничества в Кербелу они поселились в Неджефе, где находилась могила первого шиитского имама Али. В ноябре Хомейни начал читать курс лекций по мусульманскому праву в богословском центре при мечети Шейха Ансари. Его имя в это время уже было широко известно в мусульманском мире, и на его лекции в иные дни собиралось до 1200 слушателей, среди которых были не только студенты, но и ученые из Ирака, Пакистана, Афганистана и Индии.

Постепенно в Неджефе вокруг Хомейни образовалось ядро из верных ему людей. Средства на финансирование антишахской борьбы давали религиозные налоги, собираемые в Иране, часть которых поступала к нему как к великому аятолле. Суммы это были немалые, и фонд Хомейни доходил до 25 миллионов долларов. Даже за границей он продолжал оставаться вождем антишахского движения. Его многочисленные послания (а он откликался буквально на любое событие), несмотря на все старания полиции, быстро доставлялись в Иран и становились известны верующим.

Впрочем, накал выступлений против режима явно спал. Оппозиции оставалось копить силы для будущих выступлений. Избавившись от наиболее непримиримых противников и получив в свое распоряжение послушный парламент, шах продолжил преобразования.

Одновременно с аграрной реформой он приступил к усиленной индустриализации страны. В следующие десять лет было построено множество металлургических, машиностроительных, нефтехимических и других промышленных предприятий.

Промышленный потенциал страны рос буквально на глазах – ежегодные темпы экономического прироста достигали 17 %. Всего за десять лет из аграрного государства Иран превратился в индустриальное. Средства на это давали огромные доходы от продажи нефти, которые с 1960 по 1972 г увеличились в 8,5 раз. Только с 1974 по 1978 г. Иран получил от продажи нефти 108 миллиардов долларов (в эти годы страна имела седьмой в мире по величине бюджет). Значительно выросли частные капиталы, увеличилась зарплата рабочих и служащих. Жизненный уровень населения вырос. Но это вовсе не означало, что иранское общество развивалось гармонично.

Как всегда бывает при крупномасштабных преобразованиях, часть населения оказалась дезорганизована ломкой старых отношений. Опасным следствием шахских реформ стало появление большого количества люмпенов, стекавшихся в крупные города в надежде на заработки. Прежде всего это были выходцы из деревни, выдавленные оттуда аграрной реформой. Многие крестьяне, продав за бесценок свои наделы, уходили в поисках работы в города. Десятки тысяч бедняков жили на окраинах Тегерана в обитых жестью хибарах. Среди недовольных были также торговцы традиционного базара и мелкие ремесленники, не способные конкурировать с большими магазинами и продукцией растущих предприятий, а также с импортом дешевых товаров. Их недовольство существующим положением вещей естественно оборачивалось прежде всего против шаха, но оно шло дальше и выливалось в острую неприязнь ко всей западной цивилизации, элементы которой насильственно вносились в традиционную структуру иранского общества, разрушая и изменяя ее. Духовенство поддерживало эти настроения, постоянно указывая на то, что поток западных технологий, товаров и нравов подменяет исконные ценности и традиции ислама.

Выступления этих разнородных сил в период экономического подъема не носили масштабного характера. Огромный и хорошо организованный репрессивный аппарат монархии вполне справлялся с ними. Поэтому казалось, что выполнение программы «белой революции» не за горами. Но тут неожиданно разразился тяжелый экономический кризис. Причем винить в нем Реза-шах не мог никого, кроме самого себя. Получив в свои руки огромные средства и планируя получить в будущем еще большие, он решил значительно ускорить и без того внушительные темпы индустриального развития страны – в короткий срок ввести в строй несколько десятков крупных предприятий, атомных электростанций и современных автострад. Развивая положения «белой революции», он в середине 1970– х гг. выступил с новыми идеями. Он писал, что иранское общество должно совершить при жизни одного поколения «прыжок через столетия», «перейти из Средневековья в ядерный век», превратить страну в «пятую индустриальную державу мира», осуществить марш-бросок к «великой цивилизации». Одновременно были начаты несколько крупномасштабных амбициозных строек. Огромные средства затрачивались на закупку промышленного оборудования. Параллельно началась крупнейшая техническая реорганизация армии. (Только на закупку современно вооружения в короткий срок было израсходовано 6 миллиардов долларов.) Последствия этих непродуманных действий оказались роковыми для режима. Наличные силы иранской экономики были не в состоянии переварить эти колоссальные вливания. Прежде всего поток грузов парализовал транспорт. Ввозимое из-за границы оборудование накапливалось в портах и на пограничных станциях. Энергетика не могла удовлетворить сильно возросшие потребности промышленности, в результате многие предприятия работали лишь на половину мощности. Огромные средства были распылены и заморожены. Темпы экономического развития резко замедлились. Государство стало перед проблемой дефицита валютных средств. Сократились закупки продовольствия за границей. Цены на продукты питания резко поползли вверх (за три года они удвоились). Материальное положение народа стало ухудшаться на глазах, и, как следствие этого, резко усилилось оппозиционное движение.

Антишахские силы (а в их число кроме шиитского духовенства входили и прокоммунистические организации и буржуазно-демократические партии) по-разному видели будущее Ирана и ориентировались на разные слои общества. Однако, наиболее последовательная и продуманная программа действий была изложена именно духовенством. За несколько лет до этого вышла книга Хомейни «Принципы правления в Исламской Республике», в основу которой лег курс его лекций «Исламское правительство», прочитанный в 1971 г. Суть его программы заключалась в том, что после свержения шаха и изгнания иностранцев, верховная власть в стране должна перейти к шиитским богословам, которые займут все высшие посты в государстве и установят в Иране «исламское правление».

Это правление коренным образом отличается от монархии и светской республики, где законы устанавливает либо монарх, либо парламент. При исламском режиме никакие другие законы, кроме божественных законов, не могут иметь силы. Переданные смертным через Коран и пророка, они должны оставаться неизменными до окончания времен. Все, кто ищут каких-то других законов или предписаний, оказываются в сетях Сатаны. Хомейни писал: «Главная трудность мусульман заключается в том, что они отложили в сторону священный Коран и собрались под чужими знаменами».

Истинное исламское правление не может терпеть западного вмешательства во внутреннюю политику мусульманского государства. Развивая эту мысль, Хомейни заявил в одном из своих интервью. «Мы ничего не хотим от Запада и его анархии…

Мы не боимся западной науки и техники. Мы боимся ваших идей и образа жизни. Мы не хотим, чтобы вы вмешивались в нашу экономику, науку и наши обычаи… Мы не против цивилизации, мы против экспортируемой цивилизации, мы хотим цивилизации, основанной на чести и гуманизме».

Жителям Ирана незачем искать разрешения своих проблем в западном пути развития. Ничего хорошего они тут не получат. Исламские государства вообще не нуждаются ни в каких западных идеях, ибо они уже имеют самую развитую и прекрасную идеологию, самую совершенную из тех, что порождена современной цивилизацией. Ведь ислам это не только религиозные обряды, не только свод жизненных правил, это – всеобъемлющий и практический кодекс, определяющий все стороны жизни человека и общества – от уплаты налогов до вопросов личной гигиены. В ходе грядущей исламской революции все области жизни Ирана – политическая, экономическая, социальная, идеологическая и культурная – должны быть строго подчинены его законам.

Ислам есть также основа бесклассового общества, не приемлющая ни капитализма, ни социализма цель исламской экономики не в обогащении меньшинства, а в удовлетворении разумных потребностей большинства, так как исламская экономическая система зиждется не на законах рынка, не на планировании и государственном контроле экономической деятельности, а на моральных принципах и в производстве, и в обмене. Рабочие, ремесленники и крестьяне, торговцы и предприниматели – все будут жить после революции в единой мусульманской общине как братья: богач обязан будет помогать бедняку и каждый будет проявлять заботу о соседе.

Рассматривая систему центральных органов государственной власти в будущей Исламской Республике, Хомейни делил их на три группы, группу принятия решений, совещательную группу и исполнительную группу. Группа принятия решении это высший орган, состоящий исключительно из богословов, которые на основании толкования Корана и Сунны будут принимать основополагающие для жизни страны решения.

Совещательная группа это, по существу, Меджлис (парламент), избираемый народом. Его задача на основе принятых решений разрабатывать конкретные законопроекты.

Исполнительная группа – это коллегия министров (кабинет). Верховным толкователем священного закона, высшим координатором деятельности всех органов управления, духовным вождем, осуществляющим практическую власть, будет правитель из числа самых авторитетных религиозных деятелей факих. Его роль Подобна роли пророка и имамов, его задача – подготовить страну и народ ко дню пришествия шиитского мессии – 12-го имама Махди. В ожидании этого дня духовенство должно активно участвовать в политической жизни, быть стражем закона, общественной морали и социальной справедливости.

Все органы государственной власти должны быть перестроены в строгом соответствии с законами ислама. Прежде всего это касается органов правосудия. Все их представители – от министра юстиции до городского или сельского судьи обязательно должны быть богословами соответствующих званий. Функции юридического аппарата ограничиваются соблюдением законов, которые непреложна. Хомейни говорил, что, в отличие от неэффективной и дорогостоящей светской судебной системы, исламское правосудие, отправляемое специалистами в области шариата, действует быстро и справедливо. Исламский судья, вооруженный пером и чернильницей, улаживает споры без проволочек. Его решения окончательны и обжалованию не подлежат.

Следовательно, нет нужды в адвокатах и апелляционных судах. Приговоры тут же приводятся в исполнение. Никаких смягчающих обстоятельств быть не может, ибо все наказания точно и недвусмысленно определены в шариате.

Когда Хомейни писал свою книгу, он, возможно, сам не подозревал, как близки его идеи к реальному воплощению. Прошло всего несколько лет, и выдвинутые им принципы стали ближайшими целями разразившейся иранской революции. Искрой к ее началу послужила грязная клеветническая статья, полная лживых пассажей против Хомейни, опубликованная 7 января 1978 г. официальной газетой «Эттелаат».

Возмущенные сторонники изгнанного аятоллы вышли на улицы. Протесты вылились 9 января в волнения, во время которых было убито несколько студентов-семинаристов.

Это был первый взрыв, за которым последовал обвал. На третий, седьмой и сороковой день траура, когда отмечалась смерть недавних мучеников, произошли волнения в Тебризе, Исфахане, Тегеране и других крупных городах. Они сопровождались ожесточенными схватками с армией и полицией, во время которых вновь и вновь гибли люди. На траурные церемонии, посвященные их памяти, собирались новые и новые тысячи людей, постепенно втягивающихся в революционный процесс. Несмотря на массовые убийства, карательные органы оказались не в силах погасить разгорающиеся пламя. Страстные обращения Хомейни, призывавшего покончить с «сатанинским» шахским режимом, поддерживали всеобщий энтузиазм.

Реза-шах попытался избавиться от врага, делавшегося все более опасным. Было оказано давление на иракское руководство. В октябре 1978 г. иракские власти предложили Хомейни на выбор или прекратить политическую деятельность, или покинуть страну. Он избрал второе и после некоторых раздумий перебрался во Францию. Удалившись в Европу, он не стал дальше от иранских событий. Между его резиденцией и иранской столицей была установлена прямая телефонная связь. Каждое телефонное послание Хомейни записывалось и тут же размножалось на специальном оборудовании. Уже через несколько часов кассеты с его посланиями прокручивались в десятках тысяч мечетей и на бесчисленных городских базарах, поднимая и революционизируя массы.

Для правящей иранской элиты в конце концов сделалось очевидным, что Реза-шаху не удастся сохранить свой престол. Борьба против него соединяла самые разнородные политические силы, которые при других обстоятельствах никогда бы не выступили единым фронтом. Вняв уговорам своих сторонников, шах 16 января 1979 г. сел за штурвал личного самолета «Шахин» («Сокол») и вместе с семьей покинул Иран, как оказалось, навсегда. Власть перешла к премьер-министру Бахтияру, не сумевшему, впрочем, ее удержать. Хомейни уже спешил на родину. Когда 1 февраля, специально зафрактованный лайнер авиакомпании «Эр-Франс» совершил посадку на Мехрабадском аэродроме Тегерана, великого аятоллу встречала гигантская толпа. По разным подсчетам, в аэропорту собралось в этот день от 4 до 6 миллионов человек. Над безбрежным человеческим морем плыло ритмическое скандирование: «Аллах велик! Шах ушел, имам пришел». Было ясно, что в страну вернулся подлинный лидер.

С приездом Хомейни ход событий резко ускорился. 9 февраля началось восстание на воздушной базе Душан-теле, немедленно поддержанное жителями столицы. В первый же день горожанам удалось захватить тегеранский арсенал и военный завод. В их руках оказалось 300 тысяч единиц стрелкового оружия, а также несколько танков, самоходных орудий и ракетных установок. В столице восставшие имели громадный перевес над местным воинским гарнизоном. 10 и 11 февраля весь город был охвачен боевыми действиями. Повстанцы захватывали один объект за другим. Вскоре под их контроль перешли военные городки, здания Министерства обороны и Генерального штаба. 11 февраля, после переговоров с военными, Хомейни добился от них обещания соблюдать нейтралитет. Войска были отведены в казармы. Оставленный всеми Бахтияр бежал из Тегерана в Париж, а 12 февраля резиденцию премьер-министра занял Базарган, назначенный Хомейни.

Как всегда бывает в ходе революции, первые дни после падения старой власти царили всеобщее ликование и неразбериха, но уже вскоре, в ходе мероприятий Временного революционного правительства, стали вырисовываться черты будущей Исламской Республики. Первым делом были образованы органы правосудия. 16 февраля только что созданный Чрезвычайный исламский революционный трибунал приговорил к смертной казни четырех шахских генералов. Приговор сразу же привели в исполнение. Затем та же участь постигла два десятка других военных и политических лидеров, ответственных за репрессии и коррупцию в годы правления шаха. Стихийно возникшие на местах трибуналы не отставали от столицы и также творили скорый суд над поверженными врагами. Было конфисковано все имущество свергнутой династии, стоимость которого оценивалась в 22 миллиарда долларов.