Текст книги "100 Великих Пророков и Вероучителей"

Автор книги: Константин Рыжов

Соавторы: Елена Рыжова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 57 страниц)

В силу соприсутствия Бога во всем можно утверждать, что Он в высшей степени обладает всеми свойствами своих творений. Поэтому все совершенства, какие мы можем приписать творениям Бога, мы можем по аналогии, в абсолютном значении приписать и Ему Самому. Среди них, прежде всего, ум и воля, ибо ими отмечен человек – совершеннейшее из земных творений. Однако эти свойства присущи Богу не как качества его простой сущности, а как таковые, то есть Он есть Ум и Воля по определению. Действительно, из того, что Бог есть само бытие, следует, что ум Бога сливается с самим Его существованием. Следовательно, Он обладает совершенным знанием Самого Себя, но знает также и все, что есть вне Его. Ибо все, что вне Бога, есть Его следствие; то есть все сущее однозначно и изначально содержится в божественном уме.

Воля Бога, так же как Его ум, тождественна Его бытию. Бог волит Самого Себя и через это воление волит и все остальное. Мыслить и волить, волить и творить для Бога одно и то же. Осознавая Себя, Бог дает бытие тому, что вне Его – творит все сущее. Ибо весь мир в идеальной форме уже заключается в божественном уме, и все сущее есть как бы мысль Бога. (Но при этом сотворенное всегда иное по отношению к Богу и не смешивается с Ним ни в одной из своих частей. Получая свое существование от Бога как абсолютного бытия, оно причастно Ему лишь по аналогии, а не так, что оно – Его продолжение.)

Объединяя мышление, воление и творение в одном акте, Фома допускал в процессе миротворчества некую спонтанность и даже случайность. Ответа на вопросы: «Для чего Богу «хотеть» нечто вне Себя? Для чего творить мир, если в Своем совершенстве Он все имеет в Себе?» – с его точки зрения нет и не может быть, если, конечно, не удовлетвориться самым очевидным: потому что Он так желает. Божественная воля ни в коем случае не имеет внешней причины. С точки зрения человека, как одного из творений, Бог есть абсолютное благо, ибо Ему обязан он всем своим существованием. Но это отношение чисто одностороннее – Бог не имеет со Своим творением никаких отношений, так как волит и мыслит лишь Самого Себя. Свою благость Он мог явить и в других творениях, организованных иным образом. Так что нельзя сказать, что наш мир является чем-то исключительным, что он наилучший из тех, что могли бы существовать. Мышление Бога (которое воспринимается нами как миротворчество и бытие Вселенной) не связано никакой необходимостью.

Переходя к Божьим творениям, Фома писал, что в высочайшей степени тварное совершенство присуще ангелам, которые выступают как посредники между Божеством и материальным миром. Они абсолютно бестелесны и нематериальны (в этом их отличие от творений видимого мира), но их существование и сущность не совпадают, то есть они могут существовать только благодаря Богу, и в этом они сходны с другими творениями. Следующим звеном в иерархии совершенства является человек, который стал венцом всего творения. Все остальные элементы материального мира (землю, небо, светила, животных, растения и т. д.) Бог сотворил исключительно ради него.

Весь разряд творений, происшедший от одной-единственной причины, стремится к одной-единственной цели – служить подобием Божиим. «Все, что стремится к своему совершенству, – пишет Фома, – стремится к божественному подобию». Физические и нравственные законы в этом смысле совпадают. Глубинная причина того, что камень падает вниз, пламя поднимается вверх, небесная сфера вращается, а люди совершают поступки, – одна и та же: каждое из этих сущих действует для того, чтобы в результате действия достигнуть собственного совершенства и тем самым реализовать свое предназначение. Но каждое сущее, определяясь своей сущностью, реализует общую цель свойственным только ему способом. Так, для всякого человека нравственная жизнь состоит в том, чтобы в максимальной степени развить возможности своей природы.

Св. Фома Кемпийский

Параллельно со схоластическим направлением в богословии существовало мистическое.

Разница между ними заключалась в том, что богословы-схоластики стремились к постижению церковного вероучения рассудком, при посредстве сложных логических умозаключений, а богословы мистического направления – путем внутреннего созерцания и углубления человека в самого себя. Важнейшим элементом мистического богопознания являлась прочувствованная молитва, во время которой человек ощущал в своей просветленной душе непосредственное присутствие Божества. Поэтому мистики всегда выступали за возрождение духовности, против механического, бездушного исполнения обрядов.

Одним из самых значительных и авторитетных духовных течений позднего Средневековья стало движение «Нового благочестия». Не выходя за рамки традиционного христианского вероучения, его последователи старались вернуться к нормам жизни ранней апостольской церкви. Сперва очагом движения был Девентер в северных Нидерландах, откуда происходил его основатель Герт Гроте (1340–1384), но в XV в. центр «Нового благочестия» переместился в Цволле, расположенный в Западной Фрисландии. Важнейшую свою задачу члены движения видели в литературной деятельности. Начало ей своими проповедями и сочинениями положил сам Гроте, ревностно и умело обличавший недостатки господствующего богословия.

Его последователи создали большое количество простых по языку и доступных по содержанию религиозно-нравственных книг, которые читались и переводились по всей Европе. Направленные к уму и сердцу простого бюргера и поднимавшие жизненно важные для своего времени вопросы, они пользовались большой популярностью. Общая идея «Нового благочестия» заключалась в том, что человек в своей жизни должен подражать земному пути Христа и стараться воспитывать в себе Его человеческую природу. Из плеяды духовных писателей этого течения самая большая известность выпала на долю иеромонаха Фомы Кемпийского. Его знаменитая книга «О подражании Христу» имела долгий и поразительный успех во всем христианском мире. До начала XX в. она выходила более 2000 раз, по числу переизданий уступая только Библии, и была переведена на все европейские языки.

К сожалению, о жизни самого Фомы нам фактически ничего неизвестно (даже авторство его долгое время подвергалось сомнению). Родился он 1379 г. в Кемптене, неподалеку от Кельна, у почтенных и благочестивых родителей, а воспитание получил в монастыре в Девентере. В 1399 г. брат Фомы Иоанн был избран приором монастыря на Агнатенберге близ Цволле Фома последовал за ним в этот монастырь в качестве послушника и больше не покидал его до самой смерти. В 1406 г. он постригся в монахи, в 1412 или 1413 г. принял священство. Скончался он в июле 1471 г., в возрасте 92 лет. Главным его занятием в монастыре было переписывание книг и составление назидательных сочинений. (Под одним из древних изображений Фомы стоят слова: «Всюду искал я покоя и нигде не находил его, как только в уединении и книгах».) За свою долгую жизнь он написал большое количество духовных произведений. Значительная часть их утеряна. Однако сохранилось главное его творение – кодекс «О подражании Христу» (созданный не позднее 1427 г.) – одно из самых замечательных духовных наставлений, когда-либо выходивший из-под пера человека. Именно в нем учение «Нового благочестия» получило свое классическое выражение.

Книга «О подражании Христу» написана простым, ясным языком и состоит из четырех разделов. В двух первых даются общие советы о духовной жизни, в третьей описывается христианская жизнь в ее вершинных проявлениях, а в четвертой содержится подробное изъяснение таинства святой евхаристии. Фома начинает свой труд изречением Христа из Евангелия от Иоанна: «Кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме». «Этими словами, – говорит он, – зовет нас Христос подражать жизни и правилам Его, если хотим воистину просветиться и избавиться от всей слепоты сердечной. Итак, да будет нам главное попечение – поучаться в жизни Христа Иисуса…» Ибо «кто хочет в полноте и сладости уразуметь слова Христовы, то пусть постарается всю свою жизнь сообразить со Христом».

Главным правилом любого христианина должно стать следующее – «не заботиться много о том, кто за тебя, кто против тебя; но так поступать и так стараться, чтобы Бог с тобою был во всем, что ни делаешь…». «Все почитай за суету, – пишет Фома, – какое не встретится тебе утешение от всякого творения.

Любящая Бога душа все, что ниже Бога, презирает, все пропускает мимо… Не желай, чего не следует иметь, не имей того, что может тебя затруднить… Нельзя тебе совершенно войти в свободу, если совсем не отречешься от себя… Держись сего краткого и совершенного слова: оставь все, и все приобретешь, оставь вожделение и найдешь покой… Жалкий ты человек, где бы ни был и куда бы не обратился, если не обратишь себя к Богу».

Жалеть о земных утратах глупо. «Что смущаешься от того, что не удается тебе чего хочешь и желаешь? – спрашивает Фома. – Есть у кого-нибудь все, чего и как он хочет?.. Нет человека в мире без какого-либо прискорбия или стеснения, хотя бы царь он был или первосвятитель…» Хоть и говорят многие безумные и молодые люди: «Вот какая счастливая жизнь тому и тому человеку! Как богат он, как знатен, как возвышен и могуч!» Но «устремись к небесным благам, и увидишь, что все те блага временные; увидишь, как они неверны и как тягостны, потому что нельзя никогда без заботы и страха обладать ими. Не в том счастье человека, чтоб иметь все временное в изобилии: достаточно ему и посредственности. Поистине жалость – жить на земле…»

Жизнь человеческую надо рассматривать как подготовку к смерти. Не следует обольщаться земным счастьем и жалеть о его быстротечности. «Что пользы долго жить, когда мало исправляешься?.. – спрашивает Фома. – Страшно умирать, но, может быть, еще опаснее жить долго. Блажен, у кого всегда перед глазами страх смертный и кто каждый день располагает себя к смерти…» Во всяком деле и во всяком помышлении следует так держать себя, как будто сегодня надлежит тебе умереть. «Знай за верное, что ты должен жизнь свою вести, как умирающий, – пишет Фома. – Чем более сам для себя умирает человек, тем совершеннее начинает жить для Бога». Во всех делах и начинаниях следует помнить о том моменте, когда станешь перед строгим Судьею, от Которого ничто не скрыто: Его не умилостивишь дарами, и извинений Он не принимает, но по правде будет судить. «Когда достиг человек до того, что ни в какой твари не ищет утешения, – говорит Фома. – Тогда только начинает чувствовать совершенно услаждение в Боге; тогда становится совсем доволен всем, что ни случится». И восклицает: «О, когда придет смерть, с какой уверенностью станет умирать тот, кого никакая привязанность не удерживает в мире!»

Главное в человеческой жизни это смирение. Именно в нем состоит истинная мудрость. Не высокие слова делают человека святым и праведным, а добродетельная жизнь. («Добрая жизнь делает человека мудрым… – говорит Фома. – Кто сам в себе больше смиряется и покоряется Богу, в том больше будет мудрости и мира».) Что толку знать всю Библию и изречения мудрецов, когда нет любви и благочестия?

Любить Бога и служить Ему Единому; презирая мир, взирать на небесное царствие – вот в чем состоит подлинное совершенство. Смиренный поселянин, следующий Богу, лучше гордого мудреца, исследующего ход небесных светил. Знать самого себя, знать и презирать – вот высшее и самое полное знание. Ничего себе не присваивать, а о других всегда думать доброе и высокое – вот великая мудрость.

Ибо «люди преходящи, но истина Господня пребывает во века».

Смиряться следует прежде всего перед Богом. Господь единственная опора человека. «И в жизни и смерти держись Иисуса и Его верности предай себя, – советует Фома. – Он один может тебе помочь, когда все отойдут от тебя… Да будет всегда в Боге твое успокоение, ибо Он всем святым покой вечный… Не опирайся сам на себя, – но в Боге утверди надежду свою… Бог помогает смиренным и смиряет мечтающих о себе». Поэтому «не почитай себя лучше других… не гордись добрыми делам…».

Если есть в тебе что доброго, думай, что в других доброго больше. Не будет тебе вреда, если ниже людей себя поставишь, но вред большой, когда хоть над одним возвысишь себя. Хорошо поступает тот, кто служит общему благу более, чем своей воле. В ком любовь истинная и совершенная, тот ни в чем не ищет себя самого. «Старайся больше чужую волю исполнять, нежели свою, – советует Фома. – Выбирай всегда, что меньше, а не что больше. Ищи всегда нижнего места, чтобы тебе всегда позади всех быть». Бог так устроил, чтобы люди учили друг друга «тяготы носити».

Ибо никто без порока, никто без бремени, никому одного своего разума недостаточно. Но приходится друг друга носить, друг друга утешать, друг другу помогать и увещевать друг друга.

Спасение возможно только через аскетические подвиги. «Отчего некоторые из святых стали так совершенны и так способны к созерцанию?» – спрашивает Фома. И отвечает: «Оттого, что старались вовсе умертвить в себе все земные желания, и потому возмогли они всем сердцем прилепиться к Богу… Не то, что получил человек или что умножилось у него во внешних вещах, служит ему на пользу, но скорее то, что презрел он и с корнем отсек от сердца…» Кто взялся подражать Христу, должен забыть о мирских радостях. «Вся жизнь Христова была крест и мученичество, – говорит Фома, – а ты себе ищешь покоя во радости. Обманываешься ты, когда иного ищешь, как бы не терпеть скорби, ибо вся эта смертная жизнь исполнена бедствий и крестами обставлена… И так определи себя, яко добрый и верный раб Христов в духе мужества носить крест… приготовься к перенесению многих бед и всяческих тягостей в здешней бедственной жизни…»

Увы, во времена Фомы об этом правиле забывали очень многие. «Много у Иисуса любителей царства Его небесного, – сетует он, – но мало носителей креста Его…

Все хотят со Христом радоваться, но не многие хотят претерпеть за Него…» Люди забывают, что лишь страданием приобретается райское блаженство. И Фома спрашивает: «Что же боишься ты взять крест, когда крестом входят в царствие небесное… Когда ищешь в земной жизни покоя, как тогда достигнешь покоя вечного? Готовь себя не ко многому покою, но ко многому терпению. Истинного мира не на земле ищи, но на небесах, не в людях, но в Боге едином. Ради любви к Богу все ты должен переносить радостно – труды и скорби, искушения и лишения, тесноту и нужду, болезни, обиды, наговоры, укоризны и унижения, стыд, обличение и презрение. Все то способствует к добродетели, все испытует ученика Христова, все созидает венец небесный… Когда достигнешь того, что бедствие сладко тебе будет и приятно о Христе, тогда почитай себя счастливым: ты нашел рай на земле».

Уразуметь божественное людям больше всего мешают их страсти и похоти. «Покуда жив человек, – говорит Фома, – он не может быть совсем в безопасности от искушений, ибо в нас самих то, что искушает нас… начало всех злых искушений – непостоянство духа и недостаток упования на Бога». Сердце человеческое так легко прилепляется к мирскому. Как не сетовать об этом? «Что ты здесь вокруг озираешься? – спрашивает Фома. – Не здесь тебе место успокоения. На небесах должно быть жилище твое, и точно страннику в пути надо тебе смотреть на все, что видишь. Все проходит, и ты со всем вместе проходишь. Берегись, не останавливайся: прилепишься и погибнешь… Если хочешь наследовать вечную жизнь, презри настоящую жизнь. Если хочешь быть велик на небе, смири себя в мире».

ХРИСТИАНСКИЕ МИССИОНЕРЫ

Св. Григор Ласуворич

Армения – первая страна, где христианство, возобладав над язычеством, завоевало статус государственной религии. Сами армяне считают свою церковь равноапостольной, так как проповедниками евангелия здесь, согласно традиции, были ученики Христа святые апостолы Фаддей и Варфоломей. Первый из них принял мученическую смерть около 50 г., второй – двумя десятилетиями позже, но семя, посеянное ими, вскоре дало обильные всходы. Армянские источники сообщают о трех больших гонениях на христиан: в 110 г. (при царе Ашхадаре), 230 г. (при царе Хосрове I) и 287 г. (при царе Трдате III). Эти гонения не могли бы иметь места, если бы в стране уже в то время не существовало значительного числа христиан.

Честь окончательного крещения Армении принадлежит святому Григору Ласуворичу (Григорию Просветителю). Он происходил из царского рода Аршакуни, правившего в Армении с середины I в. Отец Григора, Анак, находился на службе у персидского шаха Шапура I. По приказу своего повелителя (который вынашивал планы завоевания Армении) он под видом перебежчика вернулся на родину, имея тайную цель, убить армянского царя Хосрова I. Однажды Анак остановился на ночлег в родовом имении князей Аматуни, где ему пришлось ночевать за занавеской в усыпальнице св. Фаддея. В эту ночь, согласно легенде, и был зачат Григор. Он родился около 252 г.

Между тем Хосров радушно принял Анака и сделал его своим ближайшим советником.

Тот долго выжидал случая для задуманного покушения. Однажды во время охоты он напал на царя, нанес ему мечом смертельную рану и попытался скрыться. Однако армянские вельможи поспешили по следам убийцы, настигли его вблизи какой-то реки, убили и утопили в воде. После этого был истреблен весь род Анака и его брата (они были сообщниками), вместе с их женами и детьми. Из всей семьи спасся один только младенец Григор, которого кормилица переправила в камышовой корзине через реку за пределы страны. По словам древнеармянского историка Агатангехоса (чье повествование остается для нас главным источником сведений о жизни святого), Григора, единственного из всей семьи, сохранило Провидение, потому что ему еще во чреве матери была дана св. Фаддеем благодать апостольства – подобно тому «как некогда Иоанну Крестителю – предвозвещение Христа». Когда Шапур узнал о смерти армянского царя, он овладел его страной и предал поголовному истреблению весь род Аршакуни. Спасся только юный сын Хосрова, Трдат, которому удалось укрыться в Риме.

Детство Григора прошло в Кесарии Каппадокийской, в христианской среде. Здесь он женился и родил двух сыновей. Печальная история его отца была ему хорошо известна. Узнав, что Трдат состоит в римском войске, Григор, не открывая, кто он такой, поступил к нему на службу. В 284 г. император Диоклетиан прогнал из Армении персов и возвел сына Хосрова на царский престол под именем Трдата III.

Григор вместе с ним вернулся в Армению и продолжал службу при дворе. До поры до времени Трдат мирился с тем, что Григор исповедует христианство. Но однажды, в 286 г., во время большого праздника, тот отказался возложить венок на идола богини Анаит. А когда язычники стали принуждать этого к этому, Григор громко объявил, что на небе и на земле нет другого Бога, кроме Христа. Этим он привел царя в гнев. Трдат велел схватить слугу и пытать его до тех пор, пока он не образумится. Палачи, широко раскрыв Григору рот, вложили ему между зубов кусок дерева, привязали на шею тяжелый камень и подвесили вниз головой над горящим навозом, жестоко избивая при этом палками. Григор мужественно выдержал эти истязания. Тогда, крепко стянув досками его ноги, палачи вбили ему в пятки и подошвы железные гвозди, а затем заставили ходить. Видя, что он по-прежнему славит Христа, ему засыпали в ноздри соль, смешанную с серой и уксусом, а затем надели на голову мешок, наполненный сажей и пеплом. В таком положении несчастный Григор пробыл несколько дней, жестоко страдая от жажды и недостатка воздуха.

Потом его вновь подвесили вниз головой и строгали ребра железными когтями.

Святой мужественно перенес все пытки, и его уже собирались обезглавить, когда кто-то донес царю, что он сын Анака. Узнав об этом, Трдат посчитал, что мгновенная смерть будет для Григора слишком легкой карой, и решил сделать ее как можно более мучительной. Он приказал сковать его по рукам и ногам, а потом бросить в глубокий ров, предназначенный для казни самых отъявленных злодеев. «Этот ров был страшен всякому даже при одной мысли о нем», – читаем в житии Григора. Выкопанный «для осужденных на казнь лютой смертью», он был наполнен болотной тиной, змеями, скорпионами и другими ядовитыми гадами. Угодившие сюда умирали через несколько дней. Григор, благодаря Божьему Провидению, провел в этом страшном месте пятнадцать лет. От голодной смерти его спасла одна благочестивая вдова, которая каждый день бросала ему в ров кусок хлеба. Этой скудной пищей Григору и пришлось поддерживать свою жизнь.

Конец его мучениям пришел только в 300 г. В этот год в Армению из восточных провинций Римской империи бежали тридцать семь христианских дев под предводительством святой игуменьи Гайянэ. Одна из монахинь – Рипсимия – отличалась редкой красотой. Узнав об этом, Трдат пожелал сделать ее своей наложницей. Юная монахиня ответила ему отказом. Тогда царь велел жестоко истязать ее, а затем убить. Затем со многими мучениями умертвили всех ее подруг.

Это преступление не могло остаться без возмездия, и Трдат был сурово наказан Богом – однажды во время охоты он лишился рассудка и даже облика человеческого, сделавшись как бы диким вепрем. Никто из врачей не мог исцелить его. Но однажды сестре Трдата, Хосровидухте, явился во сне великий и славный муж, который сказал ей: «Трдат не исцелится, если Григор не будет выведен изо рва». Сейчас же по приказу царевны слуги извлекли Григора из места его заключения. Он явился на божий свет бледный, обросший волосами и ногтями, исхудавший и почерневший от болотной тины, но живой.

Далее в житие Григора мы читаем: «Святого омыли, одели в новые одежды и, подкрепив пищей, повели к царю, имевшему вид вепря. Все вышли к Григору с великим почтением, кланялись, припадали к его ногам и молили его, чтоб он упросил своего Бога об исцелении царя». Григор прежде всего собрал останки святых дев и оплакал их. Затем он стал поучать мучителей, чтоб они отвратились от идолов и уверовали во Единого Бога и Сына Его Иисуса Христа. Увидев их смирение, он велел построить церковь и перенести в них тела блаженных мучениц.

Наконец он привел Трдата к их телам, чтоб он просил их молитв перед Господом. И как только царь исполнил его повеление, к нему тотчас вернулся человеческий облик. Случилось это на 17-м году царствования Трдата, в 301 г. Вскоре царь крестился. Вместе с ним приняли крещение его семья, сатрапы, армия, а затем и весь народ. В 302 г. по желанию Трдата епископ кесарийский Леонтий посвятил Григора в епископы Армении. В 303 г. в армянской столице Вагаршапате был заложен Эчмиадзинский кафедральный собор.

После этого, переходя из города в город, Григор стал рукополагать священников, строить монастыри, церкви, школы, богадельни. Всего он основал около 400 местных епархий для духовного управления Арменией и окрестными странами. Отправляемые им миссии крестили Грузию, Каспийскую Албанию и Антропатену. Позже вместе с царем Трдатом он ездил в Рим к императору Константину для заключения договора о союзе.

Во время этого путешествия римский епископ Сильвестр пожаловал Григору частицу мощей св. апостола Павла, левую руку апостола Андрея и много других даров. По возвращении Григор основал монастырь Ашидишед. В 318 г. он отрекся от своего епископства в пользу сына Аристакеса и провел последние годы в уединении в этом монастыре. Умер Григор в 325 г., вскоре после I Вселенского собора.

Св. Патрик

В истории раннего миссионерского движения одна из самых удивительных страниц связана с крещением Ирландии – далекой западной страны, никогда не входившей в состав Римской империи. Все население этого острова было приведено к Христу одним человеком – св. Патриком, память о котором по сей день благоговейно сохраняется каждым ирландцем.

Сам Патрик говорил о себе, что он родился в местечке Бонавене на западном берегу Римской Британии, которое некоторые писатели отождествляют с деревней близ Думбартона. До принятия монашества его имя было Суккат. Отец его, Кальпурий, был диаконом, а дед – пресвитером в кельтской церкви. Родился Патрик около 389 г.

Никаких сведений о его детстве не сохранилось. Когда Патрику исполнилось 16 лет, его город подвергся нападению ирландских пиратов. Многих молодых людей ирландцы увезли с собой, чтобы затем продать их в рабство. Патрик оказался среди пленников и был продан земледельцу из Слемиша. Тут в течение следующих шести лет ему пришлось пасти свиней.

Несмотря на воспитание в христианской семье, Патрик до этого времени не верил в Бога. (Он так вспоминал о своем детстве: «Мы отвернулись от Господа; мы не выполняли Его заповедей и не слушали наших пастырей, что призывали нас к спасению».) Однако, оказавшись в неволе, он начал размышлять о своем духовном состоянии и вскоре нашел утешение в молитве и созерцании. Позже он писал: «Господь открыл мне понимание моего неверия и то, что, хоть и поздно, я могу вспомнить ошибки и повернуться к Господу Богу всем своим сердцем… Он укрепил и утешил меня, как Отец Своего сына». С этого времени жизнь Патрика сопровождалась постоянными молитвами; время от времени он ощущал внутри себя предостережения и советы, в которых узнавал Божий ответ на свои обращения. Один из таких советов в конце шестого года его рабства побудил Патрика бежать от хозяина и направиться к побережью, в порт, где он нашел точно такой корабль, о котором ему говорил внутренний голос. На нем он и покинул остров.

Обретя свободу, Патрик некоторое время прожил в монастыре на острове Св. Гонората у берегов Галлии, а потом возвратился домой. Родные с радостью приняли его, но воспоминания о земле рабства не оставляли Патрика. Напротив, они вновь и вновь возвращались к нему, пока, наконец, он не понял: Бог хочет, чтобы он опять вернулся туда. В своей «Исповеди» Патрик так описал момент осознания своего миссионерского призвания: «Во сне я увидел человека по имени Викторий, словно бы шедшего из Ирландии с бесчисленным количеством писем; он дал мне одно из них и… в тот момент, когда я читал начало письма, мне показалось, что я услышал голоса тех, кто жил рядом с лесом Фоклута у Западного моря; и вот, что они кричали: «Пожалуйста, святой человек, приди и опять живи среди нас»; их крик пронзил мне сердце, и я больше не мог читать; потом я проснулся».

Миссионерское служение Патрика в Ирландии началось не сразу. Он поведал о своем призвании оксеррскому епископу Германусу, который приехал тогда по делам в Британию и нашел в его лице покровителя. В 429 г. Германус отправил Патрика учиться в свой монастырь в Оксерре на севере Галлии. При первой же возможности он рукоположил его в диаконы, а потом – в епископы. Путь от мирянина до епископа Патрик прошел всего за два года. Ему было уже за сорок лет, когда он ощутил себя готовым к миссионерскому подвигу.

Патрик прибыл в Ирландию в 432 г. В то время на острове уже существовали изолированные островки христианства, но большинство населения продолжало жить в язычестве. Сначала он встретил большие затруднения, но ему очень помогли знание языка и нравов страны. Ирландцы поклонялись солнцу, луне, ветру, воде, огню и скалам, верили в самых различных добрых и злых духов. Магия и жертвоприношения, включая человеческие, были неотъемлемой частью религиозных обрядов, отправляемых местными жрецами-друидами. Хорошо зная об их могуществе и влиянии, Патрик даже не пытался вступить с ними в борьбу. Напротив, он постарался сблизиться с друидами, заслужить их уважение, но вместе с тем в диспутах и священнодействиях сумел показать себя более могущественным и искушенным магом, чем сами жрецы.

Побежденные Патриком, некоторые вожди из друидов приняли христианство. Вскоре ему удалось с помощью богатых подарков убедить местного короля Лугера дать позволение христианам открыто исповедовать свою религию. Затем крестился брат короля, который подарил Патрику участок земли в своем поместье под строительство первой церкви. С этого времени проповеди Патрика имели все больший и больший успех. Ирландцы оказались на редкость восприимчивы к слову евангелия, и принимали крещение целыми семьями и деревнями. Когда христианство утвердилось в прибрежных районах, Патрик двинулся в глубь острова. Слух о нем уже достиг тамошних жителей, и обращение их оказалось более простым делом. Обходя остров, Патрик звуками литавр и барабанов собирал народ и рассказывал ему о жизни и смерти Спасителя. Одних он привлекал к себе кротостью и радостными утешениями, других – подарками. Так, проповедуя, он переходил из одной местности в другую, пока не обошел всю страну.

После этого постоянным местом его пребывания стал Армаг, превратившийся в дальнейшем в метрополию Ирландской церкви.

К 447 г., после пятнадцати лет неустанных миссионерских трудов, множество ирландцев уверовали в Христа. К этому времени Патрик уже был признан на всей территории Ирландии как великий человек Божий, однако эта популярность далась ему не легко. В «Исповеди» он рассказывает о том, что двенадцать раз оказывался перед угрозой лишения жизни и несколько раз томился в заключении. Тем не менее он продолжал свое служение еще 15 лет. «Я боялся, – писал он, – как бы начатый мной труд не стал напрасным». За тридцать лет Патрик основал около 200 церквей и крестил почти 100 тысяч новообращенных – успех поразительный, позволяющий причислить Патрика к числу самых замечательных миссионеров в истории христианства. Сам он, однако, считал, что обязан успехам исключительному попечению Божию: «Я умоляю тех, кто верит и боится Бога… чтобы никто никогда не сказал, что мое невежество исполнило хоть что-нибудь из того малого, что я сделал… но судите сами и поверьте истинно, что то был дар Божий». Умер Патрик около 461 г., окруженный глубокой любовью и почтением ирландцев. Ко времени его смерти на острове было много епископов, пресвитеров и монахов.

Последствия миссионерской деятельности Патрика вышли далеко за пределы Ирландии.

После смерти святого у ирландцев возникло страстное стремление к миссионерской деятельности, которой они и предались со всем энтузиазмом новообращенных. Горя любовью к Христу, не пугаясь препятствий и трудностей, сотни ирландских исповедников разошлись по всей Центральной Европе и добирались далеко на север, вплоть до Исландии. Но главным приложением их деятельности стала Британия – родина св. Патрика, к этому времени завоеванная германскими племенами англов и саксов и вновь впавшая в язычество.

Св. Бонифаций

Христианство стало проникать в Германию еще во времена римского господства. В III и IV вв. по Рейну и Дунаю, в городах, образовавшихся из римских военных поселений, было уже несколько епископских кафедр. Но в эпоху великого переселением народов, в V и VI вв., здесь вновь повсеместно укрепилось язычество. Новые попытки распространения евангелия в Германии были предприняты в конце VI столетия, отчасти франками, но главным образом британскими и англо– саксонскими монахами-миссионерами, которые в VII в. основали в Германии несколько церквей. Благодаря им христианство стало постепенно утверждаться к западу от Рейна. Однако по восточную сторону этой реки и в ее низовьях германцы в подавляющем большинстве продолжали придерживаться своих исконных верований. Трудное дело их обращения было довершено английским монахом Уинфридом, принявшим позже латинское имя Бонифаций.