Текст книги "Дальше в лес-Апл больше (СИ)"

Автор книги: Константин Шемагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава одиннадцатая.Не оставляйте женщину одну?

Чем больше наш герой слушал подробности этого перелета жены ,тем больше росло его внутренне раздражение. Он про себя думал, что давно уже считал ее вполне зрелой женщиной, способной принимать ответственные разумные решения. А тут грубые на его взгляд ошибки. В те времена еще не сильно взрывали самолеты, но вдруг бы в ковре оказалась наркота, или бы эта баба, а может и летчик перехватчик украли бы у нее ребенка– его сына. Вот это больше всего и раздражало нашего героя. Конечно, хотя и жена, уже испугавшись его возрастающей злости, твердила, что она даже не помнит, как летчик выглядел, что она следила и не выпускала сына из своих рук и не на кого его не оставляла, наш герой был уверен, что такой мужик с его решительными действиями вряд ли мог не произвести впечатления на любую нормальную женщину. Была ли у него ревность к этому мужику? Вряд ли. Он был вполне уверен в самом себе, и вряд бы его жена стала, также как и он, рисковать своей стабильной жизнью. Больше всего нашего героя раздражало то, что именно он сам допустил такую ситуацию с поездкой жены. И ему самому намного лучше нужно было все это продумывать, а не перекладывать на плечи беременной супруги. Но так, как фактически сама жена стала инициатором этой разборки, то он оторвался на ней по полной. Он задавал ей массу провокационных вопросов, и наконец выяснил, что в Одессе, где по метеоусловиям вместо Симферополя приземлился самолет, уже явно пользующийся доверием жены летчик взял у жены ее паспорт , и на фоне одинаковых транспарантов в аэропорту, что все рейсы задерживаются, пошел к диспетчерам и уже через пять минут ее сажали в не большой самолет с геологами, который летел до Крыма на низкой высоте, и его страшно болтало. На вопрос мужа, а если бы мужик исчез с ее паспортом, жена практически вынуждена была признать, что к этому моменту она уже этому мужику вполне доверяла. Это еще сильнее разозлило нашего героя, и тут вполне прилично задолбанная им жена , вдруг неожиданно прозрела и честно вспомнила, что когда их самолет посадили в Новосибирске, то она вначале сразу купила в киоске аэровокзала ингалятор, разработанный местной академией наук, а потом еще и не дорогой набор хрустальных рюмок. На что наш герой напомнил ей о том, что у нее якобы не было резервных денег в полет. В любом случае после этой разборки у него остался какой-то осадок. И хорошо, что это был первый и последний полет жены с Дальнего Востока без сопровождения мужа. Но какой-то не приятный осадок он у нашего героя оставил на всю жизнь. Так что если жена, затеяв эту разборку, преследовала конкретную цель ,как то зацепить его и таким образом рассчитаться с ним за мнимые и настоящие свои обиды тех лет, то ей не без риска для самой себя вполне удалось. С одной стороны ему вроде бы и придраться фактически было не к чему, и на месте летчика он сам вполне возможно так же бы помог женщине с ребенком, да еще, вполне возможно и в положении, которая оказалась в достаточно сложной ситуации. С другой стороны, если бы жена не связывалась с той бабой с самого начала, не тратила бы деньги на всякую дребедень, .а спокойно бы пережидала в своих комнатах матери и ребенка, то никакого экстрима , когда тебя зашвыривают в накопитель через головы толпы, может бы и не потребовалось. Но, когда он сам через какое-то время возвращался из этой командировки уже после Нового года вдвоем с товарищем по работе, не имея на руках никаких малолетних детей, то они также вначале на сутки заторчали во Владивостоке и в своих шубах спали прямо на бетонном полу под лестницей аэровокзала, ведущую на второй этаж, положив головы на постеленную на холодный бетон газетку. Все основные вещи они также сдали в камеру хранения, чтобы их у них во время сна не помыли бесчисленные вокзальные воры и бомжи..Так что, для беременной жены с сыном поездка при плохой погоде в любом случае действительно была экстримом. И так, как потом выяснилось, Наташа еще никуда не улетела, а все еще находилась в несколько десятков километрах от нашего героя, его лодка РТМ, то есть ракетно-торпедно-модернизированная готовилась к своему первому выходу в море,а точнее в Тихий океан. Готовилась и сдаточная команда бригада Миши. Как мы уже говорили, Миша взял в море всех, которые, по его мнению, могли принести хотя бы какую-то пользу общему делу. На этом его роль, как организатора данного похода и закончилась. Вроде бы их разбили на два бочка.ИДА-59 никто не получал .Постели получили каждый индивидуально .Состояние простынь и полотенец явно проигрывало северным вариантам в прошлом. Наверное, ИДА не было совсем, а может разумное руководство решило, что если тренированные подводники спасаются при их помощи только два из трех или два из четырех, то нечего гражданским специалистам даже дергаться. Тем более, что полигоны в отличии от полигонов в Белом и Баренцевом морях были на Востоке глубоководные. Когда лодка спускалась в них на заданную глубину, то у нее под килем оставались еще многие и многие сотни метров. И хотя теоретически она спускалась вроде бы почти прижимаясь к подводным скальным уступам, то практически при выходе из строя механизмов, отвечающих за ее остойчивость, она бы на подобии консервной банки заскользила бы мимо этих уступов и была бы очень быстро раздавлена морскими глубинами. То есть лежать как на Севере на болотистом дне и ждать мучительной смерти здесь не было необходимости. С отсутствием ИДА отпала необходимость учиться водолазным премудростям. Из средств индивидуальной защиты им выдали ПДУ, то есть противо дымные устройства. Внешне эта была полу овально цилиндрическая коробка красного цвета на плечевом ремне. Коробка была опломбирована.И до всех довели, что внутри находится загубник вместе с прищепкой для носа. В случае пожара на лодке и невозможности покинуть горящий задраенный отсек необходимо было эту коробку открыть, схватить в рот этот загубник, прицепить к носу прищепку и в течении получаса дышать воздухом из этой коробки. Лично наш герой ни разу не видел никого в этом ПДУ и сказать насколько он эффективен не мог .По идее каждый подводник и член сдаточной команды были обязаны беспрерывно таскать везде с собой на ремне это ПДУ. На практике, как и с ИДА их сваливали в общую кучу в том месте, где было безопасно для их хранения .Самолеты тоже получили. Но если на Севере Антон лично участвовал в их креплении и подвеске, то здесь выгородка Омнибуса была очень узкой и тесной, и наш герой толком уже не помнил сколько спальных мест было в ней. Тем более, что в море предполагалась практически беспрерывные работы почти на всех или всех приборах системы .Все приборы были не опломбированы, крышки их постоянно вскрывались.Поэтому в ЦВК, если как-то и спали, то не больше одного или двух машинистов. В каютах было всего два места. И вроде бы как одно было закреплено за нашим героем. Остальной народ разбрелся по первым двум отсекам искать себе пристанище. Запомнилось спальное место у регулировщика Юры. Он оборудовал его на антресолях отсека в маленькой коморке отсечной вентиляции. Он кинул свой матрац прямо на дно этой коморке и лежал около ее стенки, а над его головой в сантиметрах двадцати ,тридцати вращались очень внушительные лопасти этого вентилятора. А так как Юра, как и подавляющее большинство сдаточной команды регулярно в море употреблял для вывода радиоактивного стронция из организма спирт в не слабых дозах, то вероятность встречи не сильно трезвой головы Юры с лопастями этого вентилятора была очень даже вероятна .Кроме того в Юриной коморке стоял беспрерывный шум от работающего двигателя и вращающихся лопастей вентилятра. Зато у коморки была своя задрающивающаяся массивная стальная дверь, и получалось, что Юра жил в отдельном номере типа полу-люкс .Когда Юра был нужен кому-то по какому-то вопросу, то тот мен отдраивал дверь номера Юры, открывал рот, и оглохший от непрерывного шума Юра полз под крутящимися лопастями к гостю, чтобы попытаться разобрать то, что тот хочет ему сказать. То ли из-за того, что была не летная погода, и продолжал временами валить снег, крутящийся под порывами ветра, то ли просто из-за дрянной общей организации, но и выход лодок в море, а планировался выход всех четырех корпусов, то же после обеда стал откладываться в сторону вечера или ночи. Народ на всех лодках, в том числе и с Омнибусов, уже замучился пить за успешный выход в море от заводских пирсов. На одной из лодок, когда ответственный сдатчик Омнибуса отказался уже давать шило для продолжения банкета, обиженный на него народ, решил скинуться и послать гонца в магазин за заводской водкой. Идти согласился Игорь, который тверже других стоял на ногах Игорь также начинал на заводе с первых Алмазов и пришел в пятнадцатый цех на год раньше нашего героя. Он был очень остер на язычок, и его шутки часто бывали очень злыми. И хотя его отчество было Абрамович, на деле он был совсем не типичным Абрамовичем, и мало кому удавалось за один прием без выпадания из-за стола выпить на один килограмм веса столько , сколько мог выпить Игорь .В отношении нашего героя Игорь предпочитал не шутить, а Наташу периодически цеплял, пока она не оказалась под защитой нашего героя. .И вот Игорь взял в руки самую обычную сетку-авоську и с ней уже не совсем твердой, но все еще вполне уверенной походкой отправился в сторону проходной завода. На вопрос сотрудницы ВОХР и куда он такой уже пьяненький и с такой здоровой сеткой бредет по такой плохой погоде на ночь глядя, Игорь прямо ответил, что паразит бригадир больше не дает народу спирта, а поэтому народ послал его в магазин за пойлом .На следующий вопрос женщины-стрелка, и как же это он пьяный в открытой сетке собирается пронести спиртное на завод, последовал прямой наглый ответ: "Так ты же будешь стоять на проходной ! ".И все же где-то ближе к полуночи лодка с бригадой Миши вышла в море, и начались ее испытания.

Глава двенадцатая

Первый выход в море на "Черном Принце"

Наш герой уже не помнит, была ли в их бригаде коллективная общая пьянка, когда лодка выходила на этот свой первый выход. Вроде бы выпили какого-то хренового крепленного вина по паре стаканов за обедом в столовой общаги перед тем, как идти на завод и грузиться на борт субмарины. Ему ясно было видно, что как таковой бригады у Миши нет .Есть только несколько групп по интересам что ли.За столом в столовой их и собралось человека четыре пять-основных прибористов по всем группам приборам, от которых и зависело в целом состояние дел на этой лодке. Остальные члены сдаточной команды явно были лишними, путающимися под ногами и создающими лишнюю головную боль для других. Как наш герой и предполагал сразу после загрузки в лодку еще до выхода ее в море в каюту, где они с Мишей еще кажется не успели и выпить по одной дозе, заявилась делегация из трех человек. Возглавлял ее специалист из ЦВК Сережа. Это был один из той троицы, которая отстала от самолета в Васьково-Симферополе, когда летом они всей заводской толпой летели на Восток на самолете командующего Северного флота. Губа у Сережи обиженно дрожала. Он осмотрел стол в каюте с готовой к употреблению выпивкой, затем окинул взглядом всю четырехместную каюту, и его губа еще задрожала сильнее. Миша полушутя спросил у него какого хрена они приперлись, и не дают людям промочить горло. От Сережи последовал ответ, что некоторым людям негде спать. Те есть, то что крутилось в голове у нашего героя, когда он провожал жену с сыном в автовокзале Большого Камня стало сбываться с точностью в сто один процент. Миша все в той же шутливой манере спросил, про кого это тот говорит. Наш герой про себя подумал, что он предупреждал Мишу, что не фиг тащить такую толпу с собой в море. Но тот сам был в очень взвинченном состоянии и огрызался, что пусть лучше в море что-то делают, чем будут тупо бухать без работы на берегу. Наш герой мысленно вернулся к своему первому выходу в море в Северодвинске, и сам себе подтвердил, что как организатор особенно в хозяйских житейских делах Миша полный ноль. Он набрал в море практически двойную сдаточную команду, а все остальное пустил на полный самотек. Ведь, имея такие неограниченные шильные возможности Омнибуса, можно было договориться с гражданскими старшинами отсеков об относительно нормальных спальных местах для своих людей. Да в хозяйственных делах Миша был никакой. Наш герой вспомнил, что когда Миша рвался в их тройку с Антоном и Володей, то при подготовке к какой-то пьянке местного масштаба сел с ними чистить картошку. И те потом, смеясь, показывали нашему герою вырезанный из картофелины Мишей кубик, то есть Миша картошку никогда в своей жизни до этого не чистил, а поэтому решил, что вырезать из нее кубики– это то, что надо. Наташа рассказывала нашему герою, что мама Миши говорила ей, что Миша свое грязное белье в командировке не стирает, а отправляет посылками ей домой для стирки. Короче, пришлось не пить, а идти вместе с Мишей и делегацией и искать для них спальные места. Причем время для этого уже было явно упущено.О чем-то они вроде бы договорились, но и такса была уже явно выше. Потом лодку наконец начало слегка болтать, и они уже были в открытом море. Что еще запомнилось в первый день, или точнее в первую ночь выхода– это здоровая очередь, которая обычно бывает на суше только у женщин в места общего пользования. Данный проект лодки имел довольно длинный торпедный отсек с многоярусными стеллажами для хранения боезапаса. Затем шел второй жилой с камбузом и столовой личного состава. Там же вроде были и главные каюты. Внизу под палубой с каютами были столы столовой и не большая площадка перед гальюном или двумя гальюнами. Часа через два после начала выхода все было забито пьяным народом, переминающимся с ноги на ногу. В длинной очереди нашему герою запомнился мужик. Он стоял уже на достаточно грязном и мокром полу от большого количества выходящих и еще большего количества желающих попасть вовнутрь в одних шерстяных носках, дальше на нем были спортивные синие штаны, а на майку был накинут мундир капитана второго ранга. Кажется, это был военпред торпедистов. Его одухотворенное лицо говорило, что у него сейчас только одно желание– побыстрее отстреляться. Но то, что он, забыв надеть что-то на носки, не забыл надеть на себя мундир, явно вызывало к нему и уважение и сочувствие. Наверное, он побоялся оставлять личные документы в каюте без присмотра..Люди из первого отдела могли вполне гордиться таким бдительным офицером. Что еще запомнилось нашему герою на этом первом выходе на лодке на Дальнем Востоке? Это то, что кормешка и в первую очередь всевозможные консервы здесь стали выдаваться гораздо менее престижные, чем на Севере. Среди выдаваемых появились даже рыбные тефтели в томатном соусе. Уже потом наш герой узнал, что за последние два года пока он не ходил в море было уже несколько приказов министра обороны, по которым существенно урезались и нормы и ассортимент подводников. Если в Северодвинске положенную им воблу выдавали в герметичных банках, и вобла была сухая с икрой, то теперь она была в картонных паках, и качество ее было гораздо ниже, чем в Северодвинске. Там они всегда с помощью спирта делали так, чтобы к концу выхода у каждого была целая банка этой воблы. Сами они раздирали ее на составляющее и пили пиво, а Наташа всегда выпрашивала воздушный пузырь рыбы. Она поджигала его спичкой, а потом долго смаковала свой деликатес. Говорила, что этому ее научила ее старшая московская подруга конструктор– разработчик. У той в то время сестра работала в Кремлевском буфете, притаскивала эту воблу в неограниченных количествах, и они ,уже ей пресытившись, ели из нее только икру и эти пузыри. Запомнилось и первое погружение. Лодка погрузилась на несколько метров, и ее долго креновали и снимали параметры остойчивости. Причем занималась этими испытаниями бригада из трех теток. Их разместили в соседней с их Мишей каютой, и через фанерную стенку было слышно стуканье стаканов, пьяные женские повизгивания и смешки. В тот же вечер их после испытаний сняли на буксир. Говорили, что все они были изрядно бухие .Запомнилось, что несколько раз под водой на предельных скоростях почему-то срабатывала АЗ реакторов, то есть аварийная защита .Возможно, защита срабатывала из-за каких-то перегрузок. И на еще секунду назад всю дрожащую лодку находило безмолвное оцепенение, все освещение тухло, все механизмы останавливались, и в полной темноте наступала мертвецкая тишина. Затем, через сколько-то секунд, зажигалось аварийное освещение в отсеках, а потом запускалась и отсечная вентиляция. Похоже в этот момент самые жизненно-важные системы корабля начинали питаться от аккумуляторных батарей субмарины. Еще через пару минут запускались и другие механизмы, то есть лодка снова начинала получать питание от ядерных реакторов. Когда такое отключение произошло в первый раз, было достаточно муторно. Зато на последующие мало кто обращал много внимания. Несколько раз тянуло гарью в разных отсеках. Но никаких серьезных пожаров не было. Но до выяснения причин запаха, всех лишних выводили в смежные отсеки. Обычно запахи были связаны с выходом из строя каких-нибудь электрических отдельных механизмов или приборов. Но пруха не покидала сдаточные команды весь выход. Ну в основном была практическая работа на своих приборах. Работы было много. И проверка блоков из ЗИПА, а в случае их неисправности и их ремонт. И многие стыковочные работы приборов с ЦВК, и много, много других дел. А рядом с центральным постом, в котором стояли приборы нашего героя находился реакторный отсек. Реакторы мирно зудели. Люк в реакторный отсек из ЦП обычно всегда был открыт. И это зудение реакторов вначале раздражало нашего героя. Ведь на предыдущих проектах он привык, что реакторы, примерно как и здесь, зудели через несколько отсеков от их Алмаза и ЦП. Здесь же соседство было самое непосредственное .Через пару дней наш герой втянулся в работу и не обращал уже внимания на это зудение. .Но пожалуй больше всего с того похода запомнился момент, когда днем под водой в тот момент, когда наш герой возился в ЦП со своими приборами, раздался сигнал аварийной тревоги. Причем такой сигнал в море он слышал в первый и слава богу в последний раз в своей жизни. За его практику к тому моменту сигналов боевой, учебной тревог он наслушался не мало. Это были различные по тональности бодрые перезвоны, а затем голосом объявлялись причины этих перезвонов. Это были и торпедные или ракетные атаки, проходы узкости, а также всевозможные тренировки по борьбе за живучесть. Но этот сигнал он слышал впервые. Он представлял из себя ржавые противные достаточно глухие звуки. А потом по лодке объявили: " Аварийная тревога Радиационная опасность. . Разгерметизация ядерного реактора." И ходя тогда народ не знал еще слова Чернобыль, до взрыва на АЭС оставалось еще несколько лет, но все мгновенно сообразили начинается утечка радиации. И народ толпой бросился в первый торпедный отсек от которого до реакторного было не больше десяти метров. Набилось человек пятьдесят с носовых отсеков. Это были и гражданские и военпреды и какие-то члены экипажа данной лодки. Все смотрели друг на другу и практически все молчали. Отсек задраили. Но это было примерно как если от удара молнией прикрыться газеткой. Тишина и неопределенность продолжалась минут тридцать-сорок. А потом все услышали обнадеживающие звонки отбоя тревоги, и голос по громкой с явным облегчением произнес слова отбоя аварийной тревоги. Еще через полчаса все знали, что главный манометр на одном из реакторов показал давление ноль внутри котла. А это обозначало, что котел начинает или уже начал выбрасывать свое содержимое в отсек. Но в последующем выяснилось, что из строя вышел сам манометр. За обедом все приняли дополнительную дозу не только для вывода стронция, но и для снятия стресса.

Глава тринадцатая.Продолжение морского похода.

Так прошло дней пять шесть похода. Погода часто была дрянная и холодная, но здесь на Востоке полигоны были более глубоководные, часто находились в живописных бухтах, и при шторме практически всегда была возможность погрузиться. Так что особо сильных болтанок нашему герою не запомнилось .После пяти шести дней испытаний наступило некоторое затишье. Омнибус до сих пор никто не трогал. И он варился в собственном соку. Народ из его сдаточной команды, которому по глубокому убеждению нашего героя, в море делать было нечего, потихоньку начинал шизеть. Если основные регулировщики находились в напряжении, тем более в том числе и от неопределенности ситуации со сдачей системы, то те которые были на подхвате, а точнее балластом, уже полностью насытились романтикой похода на АПЛ и с каждым днем, а может и часом начинали создавать все больше проблем в первую очередь Мише. Тот пожаловался нашему герою, что в расходной пятилитровой фляге, которая находилась в ЦВК, кто-то разбавил спирт. Хотя она была у Миши опечатана пластилиновой печатью, но умельцы ее аккуратно срезали от металла, а потом также аккуратно лепили назад. Наш герой сразу сказал Мише, что это не кто-то, а целая группа тех, которым в море делать было нечего, так как один человек не в состоянии был бы обеспечить безопасность всего процесса отливания и разбавления спирта..Миша же оконфузился с этим спиртом, когда с кем-то рассчитывался за что-то. Затем произошел конфликт во время игры в шахматы между братом Жени Вальком, которого Миша взял в море и еще одним регулировщиком по совпадению Женей. Проиграв, или проигрывая уже окончательно партию, Валек схватил горсть маленьких дорожных фигурок с доски и запустил ими в физиономию своего противника. Тот Женя носил очки, и одна фигурка застряла между стеклом очков и дужкой, что очень потешило Валька. Как футболист, он был явно физически крепче изнеженного мальчика из Ялты, поэтому тот драться с ним не стал, но поссорились они крепко и надолго. Так что пока одни упорно пахали, то другие от безделья уже начали сходить с ума. Наш герой никак не мог уже третий день сделать один блок из ЗИПА. Похоже его то ли сильно перегрели в приборе без вентиляции, то ли уронили на железный пол с большой высоты, но внутренний печатный монтаж сыпался беспрерывно, и после устранения очередной не простой неисправности, быстренько после часа работы в приборе появлялась другая. Наш герой уже определил, что блок по году выпуска отличается от всех других блоков из его Зипа. То есть наверняка он был с одного из трех заказов, которые сдавались заводом раньше их. Просто его вместе с паспортом засунули в Зип их заказа, забрав себе оттуда более свежий их блок. Так как работа с блоком хорошо убивала время на лодке, да еще давала неоценимую практику, то наш герой спокойно относился к выпавшим на его долю чужим проблемам. Но работа со сложным блоком требовала сосредоточенности. А последние два дня около его приборов в ЦП стал крутиться капитан первого ранга. Он был невысокого роста, узкоглазый. Скорее всего по национальности он был бурятом или что-то около этого. Он сильно напоминал нашему герою командира соседней с ним восьмой батареи майора из его уже достаточно не близкой офицерской юности. Тот, не имея высшего училища за плечами, был обречен остаться майором. Поэтому на службу явно уже забил. Каждый четверг в их ракетном дивизионе проводился технический регламент .Согласно действующим документам в зависимости от времени с техникой нужно было проводить те или иные работы. Каждый офицер, прапорщик и солдат четко знал, что он должен делать на этом техническом обслуживании. И пока все ковырялись в технике, командир восьмой батареи стратегических ракет бурят с очень простой русской фамилией типа Иванов, с самого утра после завтрака до самого обеда, спрятавшись в каком-нибудь укромном уголке дивизиона с такими же аборигенами, как и сам, играл в домино на деньги. Эта была ,так называемая пятерочка, когда очки начислялись по сумме цифр кратных пяти. В нее обычно играли те, которые не дотягивали со своим интеллектом до преферанса. Игра продолжалась почти до самого обеда, а потом этот майор появлялся в расположении вверенной ему батареи, стоящей на боевом дежурстве по защите Советской Родины, подходил, как правило, к самому молодому по сроку службы солдату из своей батареи. Он ласково по отечески смотрел на того, и таким же ласковым голосом спрашивал, а не подскажет ли ему голубчик, куда это он попал. Перепуганный солдат, от общения с таким крутым для него начальником, докладывал, что тот находится на боевом кругу восьмой батареи, несущей боевое дежурство в постоянной готовности. Выслушав его доклад, командир этой самой батареи с удовлетворением говорил, что значит он попал туда, куда ему нужно. И минут через пятнадцать начинался обед. Этот капитан первого ранга около приборов нашего героя на все смотрел с каким-то подозрительным видом, через плечо заглядывал в разложенные схемы, рассматривал закрытые крышками кнопки для стрельбы с надписью «Залп».Он ничего не говорил, но отвлекал нашего героя от его мыслей. И когда этот кап раз уже прилично ему поднадоел, он сказал Мише, что как только тот снова начнет у него все обнюхивать, то он пошлет его в известном направлении. Миша сразу убежал наводить справки. В этих вопросах он был очень силен. Везде у него всегда были свои люди. Вернувшись минут через двадцать, он сразу сказал нашему герою, чтобы тот ни в коем случае не вздумал конфликтовать с этим бурятом или монголом. Оказывается, тот был старшим по секции Омнибус в государственной комиссии, которую в полном или частичном составе загрузили на лодку. То есть, как и ходили слухи, кто-то хотел совместить ходовые заводские испытания лодки с государственными, да еще подписать не работающий в полном, а точнее ни в каком практическом плане, Омнибус. И что скорее всего этого кап раза не спроста поставили старшим по Омнибусу. Его вытащили хрен знает с какой глухой базы, где тот был командиром какой-то древней допотопной подводной лодки. И вычислительные комплексы на лодках видел скорее всего впервые в своей жизни. Теперь и наш герой стал без враждебности наблюдать за телодвижениями этого старого морского волка. И через какое-то время тот, то ли почувствовав изменения в отношении к нему со стороны нашего героя, то ли от того, что пришло время, начал задавать нашему герою различные вопросы о технических возможностях Омнибуса. Тот отвечал вежливо и в общих чертах. По вопросам было видно, что дошкольник случайно попал в институтскую среду. Кап раз слушал, слушал, а потом заявил, что он предлагает пари. Он надевает свой шлемофон и выходит на взаимную торпедную атаку на своей лодке на. данную лодку с Омнибусом и топит ее. И хотя нашему герою было очень смешно от таких наивных рассуждений. Это выглядело, как если бы индеец со своим луком и стрелами предложил пари снайперу вооруженного винтовкой с оптическим прицелом. Но наш герой подумал, что при том состоянии, в котором сейчас находится Омнибус потопить его вместе с лодкой мог кто угодно.

Глава четырнадцатая.Море,встреча Нового года без родных и близких.

После дня десятого, когда и у нашего героя закончилась конкретная работа, наступила полная скукота. Он все чаще стал вспоминать и о сыне и о жене. Наташа была для него как здоровая среда обитания для любого человека. И без нее он долго просто не мог существовать. Конечно, человек часто недооценивает, когда он дышит чистым воздухом и пьет не отравленную воду. Но то, что Наташа ему необходима, он почувствовал и понял еще в период становления их отношений. Несомненно, он понимал, что с точки зрения примитивной логики он не являлся удачной для нее партией. И сам лично он никогда бы не пожелал, чтобы такая участь, которая была им уготована Наташе, потом постигла бы его собственных дочерей. Но без нее он бы долго просто не протянул на этой земле, и поэтому получилось так, как оно получилось. К моменту описываемых здесь событий значительно потеплели отношения нашего героя с его родными. Сам лично он ничего не сделал для этого потепления. Он оставался точно таким, каким был и пять и десять лет назад .Поэтому если его родные в какой-то момент посчитали, что родили и вырастили законченного поддонка, то это были вовсе не его, а их проблемы. И он не испытывал к ним никаких отрицательных чувств. Тем более, что он не плохо понимал, кто и как формировал в их умах и в их глазах образ их сына, как отпетого негодяя. Через много лет его родная сестра только подтвердит ему то, о чем он и сам догадывался еще в те годы. Но тот откровенный бред, и та откровенная примитивная ложь, которой кормили его родителей, не могли долго срабатывать Родители достаточно быстро увидели, что у нашего героя нормальная семья, и что его жена вовсе не оторвище, которая в свои девятнадцать лет совратила их невинного двадцати пяти летнего чада. Что вся вина их сына и его Наташи, что просто они сильно любят друг друга, но встретились достаточно поздно. Первым на контакт пошел отец нашего героя. Он стал желанным гостем в их с Наташей доме. Потом и мама скажет нашему герою, что она всегда с уважением относилась к его выбору. На что он просто грустно усмехнется внутри самого себя. Единственное, о чем всегда жалел наш герой, что другая сторона сделала все возможное, чтобы всячески затруднить. а точнее лишить его контактов с его дочерью от первого брака. Ну и здесь он не видел никакой особой трагедии. Его дочь продолжала общаться с его родителями, поэтому он вполне был уверен, что она вырастит нормальным человеком. Испытания лодки продолжались.И с каждым днем приближался и Новый год. И уже было понятно, что второй раз в своей жизни нашему герою придется встречать его не в кругу своих родных и близких. Один раз он встречал его на боевом дежурстве в армии, играя в преферанс в бункере оперативного дежурного, так называемого четыреста тридцать шестого. Задача этого дежурного была в своевременном получении команды из Москвы об пуске их баллистических ракет. Бункер находился на большой глубине. Техника, на которой служил наш герой была уже не первой свежести, и таким каким-то не свежим был и воздух в этом бункере. Хотя для его очистки вроде бы было целых несколько контуров вентиляции. Так что тот Новый год запомнился нашему герою на всю жизнь. Все последующие годы наш герой неукоснительно следовал негласной традиции Новый год встречать дома, не зависимо от того, сколько тысяч километров нужно было для этого преодолеть в последний момент, чтобы успеть вовремя попасть за Новогодний стол. И вот теперь было ясно, что этот Новый год придется встречать или на борту атомной субмарины или в общаге в полном отсутствии с ним родных и близких ему людей. А на лодке становилось все просторнее. К праздникам все хотели свалить с ее борта. За время испытаний уже три раза буксир снимал людей, без которых вполне можно было уже обойтись. С последним буксиром и Миша отправил на берег несколько своих человек, у которых уже окончательно стала съезжать крыша от подводной экзотики. Теперь оставшиеся с возрастающим напряжением ждали, что будет дальше. К этому моменту Мише поступила команда от старшего строителя, чтобы они прекратили все работы с приборами, которые не являются необходимыми, все приборы закрыли крышками и придали системе товарный вид. Уже ближе к тридцатым числам декабря они что-то ввели на его сто первом приборе. Эта табличная цель, введенная вручную с пульта не имела ничего общего с реальными целями, так до сих пор их система не была состыкована ни с акустиками, ни с радиометристами, ни с навигационными комплексами. С первым отсеком вроде бы уже что то работало, и они могли управлять торпедными аппаратами. Короче, они почти целые сутки производили отстрел из торпедных аппаратов на различных глубинах водой по цели введенной с пульта. Такой стыдухи на испытаниях за свой комплекс нашему герою испытывать еще не приходилось. Числу к тридцатому все стихло, на лодке установилось затишье. Видимо, работать стали с представителями государственной комиссии. Встреча в море Нового года становилась все более реальной. И все-таки ближе к вечеру тридцатого декабря стало известно, что они возвращаются в базу в Большой Камень. Они пришвартовались где-то после обеда. Как потом выяснится, тридцать первого декабря в базу вернулись с не большими интервалами все четыре лодки .Причем их лодка пришла последней. Когда они добрались до общаги, остальной народ уже гулял вовсю. Тогда еще не справляли Новый год но украинскому и российскому времени. Но разница в восемь часов местного и московского времени давала все возможности начать справлять по Владивостоку, а до Москвы доживали только единицы. В двух общагах, где еще несколько недель было не продохнуть, было свободно и вольготно. На первый взгляд в них остался на Новый год один Омнибус. Все остальные нормальные люди держали свои билеты на самолет до последнего .Большинство сдаточной команды были из Комсомольска на Амуре, гораздо меньше из Барнаула, Томска и т.д. Все они имели не плохие шансы встретить Новый если и не в кругу семьи, то где-нибудь в залах ожидания аэропортов. Наш герой не помнит как, но поселился он в общаге напротив той, в которой в усеченной комнате он жил с Наташей и сыном. Сосед у него был на всю здоровую комнату один. И, конечно, же им оказался герой подводник, его напарник по прибору Женя. Наш герой принял общий душ на первом этаже. Но так как в общаге жили единицы, а три лодки пришли раньше их, то за целый час, пока он плескался в душевой, его никто не побеспокоил. Он не припомнит, устраивал ли Миша за все их пребывание в море хотя бы одну помывку. А были они в море минимум две недели, а, возможно, дней шестнадцать Переодевшись во все чистое, он с удовольствием понежился в чистой нормальной постели Затем было все как обычно. Он оделся, и с Женей или без, отправился в общагу напротив в холостяцкий номер, где жили ребята с их бригады, с которыми он был в море, и с которыми он общался. Стол у них был уже накрыт. По поводу Нового года спирт решили не пить, и на каждого закупили к его приходу по две бутылки импортного полусухого вина. Он не стал раскрывать страшной тайны, что последнюю неделю в море он с Мишей в каюте только и пили такое вино, меняя его на спирт, а закусывали маленькими шоколадками Миши, которые тот, как и наш герой каждый вечер получал на вечерний чай .Наш герой, не нарушая принятых на лодках традиций, свои шоколадки берег как гостинец из моря для жены с сыном, а Миши беречь вроде было не для кого, поэтому он пожирал их собственноручно, ворча о халяве, но отламывая и нашему герою кусочки к вину. Сам Миша со своими очередными новыми друзьями отправился встречать Новый год вроде бы на какую-то лыжную базу, хрен знает куда. За время морей и житья в одной каюте их рожи надоели друг другу, о чем они не забывали напоминать каждый день он Мише, а тот ему. Поэтому отдохнуть друг от друга было очень даже нормально. Через очень много лет Миша, проведя вначале довольно бурную жизнь, посидев в КПЗ полгода, имея уже к моменту заключения два инфаркта, начнет вести затворническую тихую жизнь, катая на своей не большой симпатичной яхте экскурсантов. Откажется от спиртного и сигарет. А еще через несколько лет нашему герою сообщат, что Миша разбился насмерть на горных лыжах перед самым Новым годом, будучи уже законным пенсионером. И наш герой подумает, что это гораздо более подходит для Миши, чем, например, смерть от перенапряга на горшке. Но все это будет еще очень не скоро, по крайней мере так казалось в то время нашему герою.Мало того,как потом выяснится, слухи о Мишиной смерти окажутся сильно преувеличенными. И наш герой отправится к маме Миши,чтобы узнать об этом из первых уст.Более,чем 80 летняя женщина перекрестится и скажет,что слава богу Миша жив и здоров, и по ее данным как раз только пару дней назад отправился кататься на этих самых горных лыжах.Потом начнут говорить,что это сам Миша распустил слухи о своей гибели,чтобы поприкалываться.