Текст книги "Архивраг. Книга третья. Контрмеры(СИ)"

Автор книги: Константин Стригунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Но было в их взгляде что-то еще. Нечто хищное, злобное. Пребывание в здешней заброшенной хрущевке, часть этажей которой превращена во временный ночлег, помогло лучше изучить наемников. Не считая Серегина, группа состояла из трех человек и, судя по слаженным действиям, проявлявшимся во всем, в Зоне они ходили не первый год. Говорили с ним мало, лишь изредка давали указания, которые Серегин молча исполнял. Сами же наймиты обменивались короткими фразами, явно не доверяя постороннему. Однажды, когда полковник собрался открыть саморазогревающуюся консерву, то заметил, как сбоку подошел одни из них и как бы невзначай задел ногой банку, отлетевшую в сторону. Содержимое консервы вывалилось наружу, но Серегин уже понял намек и медленно встал посмотреть в лицо тому, кого местный лидер наемников называл Злым. Впервые удалось внимательно рассмотреть черты наемника, от одного голоса которого становилось не по себе. Коротко подстриженный мужик с небольшой бородой и усами, уставился на него неморгающим взглядом своих серых ледяных глаз. На самом деле по выражению лица нельзя было сказать, о чем в этот конкретный момент думал их обладатель. Может просто узнать, как дела, а может размышлял, как легче будет удавить стоявшего перед ним человека. Несколько секунд они молча глядели друг на друга, не отводя в сторону глаз. Затем наемник сделал шаг вперед, пока не оказался буквально на расстоянии ладони, от чего можно было почувствовать его тяжелое дыхание. В доходившем из коридора тусклом свете, краем глаза полковник увидел место, куда поставил свой автомат.

– Где та тварь, которая тебя преследовала? – в каждом слове Злого прозвучало недоверие и презрение.

– Снаружи, – уверенно ответил Серегин, пряча свои сомнения под маской невозмутимости. Ни один мускул не дрогнул на лице наймита от скрытой дерзости стоявшего перед ним ходока. Он сделал терпеливый вздох, всем видом показывая, что дает последний шанс, однако подобное давление Серегина не впечатлило, что он продемонстрировал собственным спокойствием. Дуэль продолжалась считанные мгновения, растянутые на минуты в восприятии каждого из участников. Злой процедил:

– Слушай внимательно, недоносок. Мне плевать на твою ценность, для меня ты очередной кусок дерьма, который зачем-то понадобился придуркам, сидящим в офисах в полной безопасности. Ты меня не проведешь, а твоя ахинея о преследовании годится только для молокососов в долговском Баре.

В глазах наймита появился плотоядный блеск.

– Я видал психов вроде тебя, которых мы вывозили из Зоны, но часто с ними возникали... проблемы. Мне же приходится сидеть в этой дыре с риском подохнуть из-за таких как ты, которые лишь прикидываются вменяемыми. Пока не выпустят очередь в спину.

– Повторяю, за мной гналась... – Серегин замолк, почувствовав, как к его горлу был приставлен нож, чье холодное лезвие он ощутил кожей собственной шеи.

– Хватит этого дерьма! – впервые эмоции отразилась во взгляде Злого, но он быстро себя обуздал и тихо, хоть и не менее жестко добавил: – Никто за тобой не гнался. Ты очередной псих, которому Зона поджарила мозги.

Кончиком ножа наемник провел от лба до подбородка полковника, что стало настоящим испытанием для его нервов. Под маской спокойствия и ледяных глаз наймита скрывалась безжалостная суть убийцы. Он сильно напоминал отморозков из ЧВК и элитных подразделений демократов, фотографировавшихся с изуродованными трупами иракцев и афганцев, чем они больше всего и "прославились". Полковник нащупал рукоять своего ножа, готовый в любой момент не остаться в долгу перед своим визави, но командирский голос сзади прервал противостояние, грозившее закончится плачевно.

– Ты забыл проверить свой детектор, Злой. – Фраза прозвучала в повелительном наклонении.

– Я его давно...

– Ты меня плохо слышишь?

Настала пауза. Злой продолжал сверлить взглядом полковника, но все же, наконец, с явной неохотой убрал оружие и вложил его в ножны. С гневом в глазах он вышел из комнаты. Филин скрестив руки на груди, оперся плечом на стену и рассматривал Серегина. Интерес лидера этих отморозков показался ему схожим с тем, с которым наблюдают за подопытной крысой.

– Я прошу прощение за несдержанность Злого, у него всегда был тяжелый характер.

– В этом трудно усомниться, – заметил Серегин и посмотрел в сторону консервной банки. Филин отошел от стены и со спокойствием, свойственным людям его статуса, почти дружелюбным голосом пояснил.

– Нам однажды не посчастливилось помочь одному человеку – с виду такому же бродяге, как и ты – но... – Филин на секунду умолк. – Ночью он застрелил постового и еще двоих из группы с криками о демонах, засевших у него в голове. – Главарь горько ухмыльнулся. – Знаешь, те двое были друзьями Злого. И моими. Нам воспрещалось убивать безумца, ведь мы были связанны некоторыми обязательствами, но этого и не требовалось. Злой умеет причинять нестерпимые страдания с гарантией сохранения жизни и рассудка.

Серегин увидел, как сверкнули глаза у главаря наймитов и понимающе кивнул головой.

– Я искренне надеюсь, что ты не дашь повода проявить его тёмную сторону, – произнес Филин и протянул Серегину другую целую консервную банку. Посмотрев наемнику в глаза, полковник взял подарок.

– Здесь опасно долго оставаться, – сообщил наймит, – через полчаса мы должны будем выйти в рейд и неизвестно сколько придется быть вне убежищ. Собирайся.

– Куда направляемся?

Филин ничего не ответил и вышел, оставив Серегина наедине с собой и своими мыслями. Проводив главаря глазами, полковник вскрыл своим ножом банку и насадил на него кусок мяса. Он с любопытством наблюдал, как с него капал жир, пока, наконец, кусок не был отправлен ему в рот. Бывший разведчик был почти уверен в устроенной ему только что проверке, но это ничего не меняло. Действия наемников запустили цепочку мыслей у Серегина, которые все больше укрепились в его голове.

***

Глава четвертая

Размен

Штаб-кварита Ф БР

Анализ содержания звонков, присланных АНБ, ничего не дал. Ни единой зацепки не оказалось в руках ФБР и это сильно тревожило Фостера особенно с учетом нулевых результатов проверки финансового состояния всех причастных лиц. Отсутствовало даже малейшее свидетельство чрезмерной траты кем-либо из них и перекоса в сторону растрат по отношению к доходам. Здесь агентов ФБР ждало разочарование; все проверенные лица оказались на удивление законопослушными гражданами, по крайней мере, если судить по их расходам. Вернувшимся членам специальной группы ФБР из базы Эндрюс тоже не удалось накопать хоть что-то полезное. Четверо наемников, привезенных для допроса в Вашингтон, рассказывали о ходе операции одно и то же, независимо от того, как велся допрос, по отдельности или с применением очной ставки. Записи их разговоров изучили вдоль и поперек специалисты и единого мнения в том, насколько откровенны наемники, найдено не было. Проверка досье, банковских счетов, переписка – ровным счетом ничего не дали. Каждый из них говорил – с определенными погрешностями – одни и те же вещи. Естественно во время допросов присутствовали сотрудники ЦРУ, о чем наймиты, как понимал Фостер, прекрасно догадывались. Любопытно, но проверка полиграфом этой четверки завершилась с одинаковым результатом: ответы на вопросы, касающиеся сотрудничества с зарубежными разведками, специалисты-полиграфологи оценили как правдивые и не выявили ни единого намека на несоответствие ответов наймитов тому, что они думали на самом деле. Впрочем, зная определенную ненадежность этих методов, Фостер им не доверял, тем более в ЦРУ и армии США имелись программы по противодействию таким тестам и четверка ими могла давно овладеть. Порой у опытного фэбээровца создавалось впечатление, будто сами боссы из Лэнгли не были заинтересованы в раскрытии всего дела. В любом случае на руках у него отсутствовали доказательства возможной причастности наемников к утечке информации.

Изрядно устав за время, потраченное на разработку этой компании, он надеялся получить результаты в другом направлении. Полным доступом и знанием о целях и назначении бура, которым пользовались наемники в Зоне, по всем прикидкам обладало не более дюжины человек, включая Директора Рида и его заместителя. Пятеро относились к ЦРУ, еще трое из РУМО и два человека, участвовавших в координации научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ всего проекта. Причем трое из ЦРУ были его директором, директором Национальной тайной службы и начальником одного из отделов, а среди военной разведки числился сам вице-адмирал Тауэр. Теоретически даже их нельзя скидывать со счетов, но вероятность чего-то подобного была практически нулевой. Если даже во времена Холодной войны не удавалось завербовать столь высокопоставленных лиц в иерархической лестнице американских спецслужб, то сейчас нечто подобное казалось научной фантастикой. Эти соображения подтолкнули балтиморского спецагента выделить шестерых человек, чья вероятность причастности к утечке была выше всех остальных. В частной военной компании о назначении прибора не могли знать и об этом Фостер мог составить представление, получив необходимые сведения со стороны обеих разведок. Как он и предполагал, о принципе работы бура и целях наемников инструктировали в Форт-Брэгге, в Калифорнии, поэтому в MPRI не обладали сведениями о деталях операции. Среди инструкторов два человека представляли ЦРУ и один РУМО, которым, как выяснил Фостер, указания шли с самого верха. С точки зрения сохранения секретности подобный подход спецагент посчитал весьма эффективным, что в определенной степени могло сыграть на руку в его расследовании. Из наиболее реальных кандидатов на звание "предатель года" осталось всего пять человек, не считая вариант с утечкой от наемников. Перечитывая материалы и различные досье, он все больше убеждался, что если разведке противника удалось выйти или завербовать кого-то, то предатель должен обладать обширными знаниями о принципе работы бура, что автоматически снижало вероятность утечки откуда-то сверху. Ни один из высокопоставленных чиновников не имел серьезной подготовкой в описании работы и целях применения буровой установки. Естественно, это нисколько не означало, что варианты с верхушкой ЦРУ или РУМО отпадали сами собой или полностью исключалась версия об утечки кого-то из непосредственных исполнителей операции, но в самую первую очередь следовало проверить отсеянную пятерку.

В офисе продолжала вестись работа с перерывом на короткий сон и ни один человек из группы, возглавляемой Фостером не прекращал выискивать любую деталь, способную помочь в их деле. Изучение биографий всех наиболее вероятных кандидатов привело к тупику, поэтому наибольший интерес представляли те материалы, где были записаны результаты проверки на получение нужного допуска. Из всего круга лиц, чьи биографии ничем особенным не были примечательны, практически никто не вызвал подозрений. Значительное внимание он уделил двум сотрудникам ЦРУ, выросших в разных городах.

Фотографии всех подозреваемых с краткими биографиями были расклеены на нескольких стенах внутри кабинета. Часть из них группировалась по тем или иным признакам, особенно если изображенные на них люди были каким-либо образом связаны между собой. В руках Фостер держал папку с досье на каждого из них и время от времени пролистывал ее, надеясь найти в них хоть какие-нибудь крупицы ценной информации.

«И какого черта тебя сюда занесло, парень?» – подумал Фостер об одном из цээрушников, чье лицо смотрело на него с фотографии.

"Д етство прошло в Майами . Променять солнечный юг на этот душный кошмар л е том и снежные сугробы зимы американской столи цы? Да ни за что "

Не сложись карьера в ФБР, спецагент хотел бы уехать куда-нибудь в теплые края и открыть свой маленький бизнес, но Фостер быстро прогнал эти мысли, мешавшие сосредоточиться на досье.

"Дальше, – читал он, – прохождение службы в Корпусе морской пехоты, затем получение степени бакалавра в университете Майами. Зарекомендовал себя с наилучшей стороны, проявил рвение в изучении технических наук, а также иностранных языков, в частности арабского и русского. Так... Завербован в ЦРУ сразу после окончания учебы. Общий стаж работы двадцать один год. Проверка на допуск от тысяча девятьсот девяносто пятого года показала, что кандидат полностью соответствует всем требованиям, предъявляемым к лицам, претендующим на допуск к секретной информации. Принимал участие в операциях в Ираке, Ливии и Сирии, с две тысячи десятого перенаправлен на работу по Чернобыльской аномальной Зоне"

Досье на второго оперативника во многом совпадало. Военная подготовка, степень магистра юриспруденции, опыт работы в странах Восточной Европы, в частности в Польше и Украине. Аналогично своему коллеге не имеет проблем с допуском. Фостер поморщился. Ему не нравилась скупость данных, которая вообще мало чем могла помочь. Об операциях или хотя бы их характере не было сказано ни единого слова, что, конечно же, говорило об одной вещи: ЦРУ хотело найти предателя как можно меньшей ценой, особенно, если речь заходила о подробностях прохождения службы своих сотрудников. Разведка была явно заинтересована в минимальном вмешательстве в собственные тайны при ведении расследования, которые она столь ревностно ограждала от чужаков, даже если те работали на её стороне. Ничего не поделаешь, но этим страдали все спецслужбы. Правда данное обстоятельство для Фостера ничего не означало и если понадобится, то он затребует от руководства и ЦРУ более развернутые досье на этих людей.

Отложив в сторону файлы, он взялся за изучение материалов на сотрудника Разведывательного управления министерства обороны и руководителя проекта по созданию бура вместе с его заместителем. Инструктор РУМО оказался действительно весьма примечательной личностью, но только в смысле перечня его заслуг, а масштаб деятельности этого морского котика поражал. За пятнадцатилетнюю службу в Силах специальных операций ВМФ он побывал чуть ли не во всех частях Света, начиная от Анголы и заканчивая Пакистаном. Многое из того, чем он занимался в досье с грифом "совершенно секретно" было закрашено чернилами и просто стерто, поэтому оставалось лишь догадываться о подробностях его деятельности в этих странах, но с точки зрения каких-либо компрометирующих фактов он оказался чист. Последние два кандидата были по-своему незаурядными личностями, хотя их биографии разительно отличались от предыдущих. Оба относились к миру науки и список заслуг этих двоих невольно внушал уважение. Глава проекта и начальник целого отдела в исследовательском центре "Фьюче Текнолоджи" близ Вашингтона Джанет Фрэнсис и ее заместитель, старший лаборант Стивен Хаксли словно были созданы для громких открытий. И если выпускник Массачусетского технологического института Хаксли являлся просто блестящим аналитиком, то его руководитель к тому же оказалась весьма незаурядной личностью. Сделать столь головокружительную карьеру за относительно короткий период жизни способен далеко не каждый, а уж тем более в той области, которой она посвятила себя. Пускай она широко известна, но лишь в узких кругах в силу специфики ее деятельности, однако по своему статусу могла соперничать с выдающимися учеными в областях науки без грифа секретности. Когда ее приняли на работу в качестве ведущего сотрудника исследовательского центра, то несомненно эта женщина стала одним из тех членов команды исследователей, на чьих плечах и зиждется вся работа, но Фостера, как следователя, прежде всего интересовал совсем другой вопрос. Как и весь персонал она проходила процедуру, именующуюся в ФБР проверкой кандидатов, чьи результаты, начиная от подробного психологического портрета до выводов полиграфического теста, прилагались к ее досье.

"Сильная, волевая женщина, способная находить общий язык с подчиненными, – читал Фостер, – но требует как от себя, так и от остальных максимальной самоотдачи, за счет чего достигает серьезных результатов. Член Американского физического общества, степень магистра и доктора по физике в Принстонском университете – Френсис является примером для своих коллег не только как прекрасный ученый, но и как человек, сумевший удачно конвертировать свои успехи в карьерный рост. Такая личность, как часто бывает, вызывает противоречивые чувства со стороны некоторой части коллег, не всегда положительного характера. Чаще всего такое отношение мотивируется банальной завистью менее удачливых коллег, но ее авторитет как ученого непререкаем ни для кого"

И все-таки что-то в ней было, думал спецагент. Уж больно гладко все выглядело, почти идеально. Некоторое время он не мог понять в чем дело и что вызывает едва заметную, буквально на уровне инстинктов, настороженность. Сделав перерыв, Фостер постарался ненадолго себя отвлечь чем-то не связанным с его делом. Он сходил проветриться, а за одно заглянул в столовую, где плотно перекусил и только затем вернулся к себе в кабинет. Там продолжали работать несколько коллег по расследованию, у которых он поинтересовался успехами в продвижении работы, на что они лишь отрицательно покачали головами. На совет сделать хотя бы короткий перерыв никто не стал возражать. Нельзя непрерывно заниматься делом, ведь в конечном итоге столь напряженный график плохо сказывается как на здоровье, так и на качестве выводов, чего Фостер никак не мог допустить. Засев за бумагами, он заново перечитал досье на всех лиц, отнесенным им к числу наиболее подходящих на звание крота. Интересное слово – «крот», подумал фэбээровец. Когда-то его придумал Комитет государственной безопасности канувшего в Лету Советского Союза. Да, бывший противник был не только грозным, но и умел очень точно подбирать характеристику для разных людей, в том числе и тех, кто предавал своих же. Однако после прочтения ни один из кандидатов не вызывал подозрений, за исключением Фрэнсис. В этот раз спецагент, обратил внимание на одну деталь, которой в начале не предал существенного внимания. В повторном полиграфическом тесте две тысячи одиннадцатого года один из специалистов, занимавшийся проверкой сотрудников исследовательского центра, в характеристике дал одно замечание. Несмотря на честные с точки зрения полиграфа ответы, он сделал любопытную заметку:

Доктор Доусон: скажите, предположим, вам пришла в голову идея выдать важную и н формацию иностранной разведки, то какой способ вы бы использовали для выхода на контакт?

Доктор Френсис (после некоторых раздумий): пожалуй, я просто пришла бы к их посол ь ству. Или нашла кого-нибудь из его работников.

В этот момент Фостер обратил внимание, что именно после ответа на поставленный вопрос доктор Доусон, ведший проверку, делает у себя неброское и, на первый взгляд, неприметное замечание.

"Ответ мне показался весьма откровенным, словно эта женщина когда-то с о вершала нечто подобное. Из всех проверенных кандидато в , возможно, она могла бы п о дойти на эту роль "

Данное обстоятельство заставило с большей внимательностью отнестись к личности ученого. Сделанная Доусоном пометка, прошла мимо внимания из-за особенности ее написания – словно собственное не до конца сформированное размышление, случайно попавшее в отчет. Такое не всегда бросается в глаза ввиду отсутствия в нем четко сформулированного заключения, где однозначно что-либо подтверждается или опровергается. В крайнем случае делаются предположения, но имеющие под собой веские основания, на которые следователю стоило обратить внимание.

"Но почему он дал подобное заключение? Неужели такой опытный человек мог н и с того, ни с сего дать пу с ть не заключительную, пусть в скользь, но оценку способн о сти чел о века с блестящей репутацией? Нет, чтобы просто так взять и написать эти два предлож е ния в официальном документе нужны серьезные основания"

К сожалению, отметил для себя Фостер, Доусон уже никак не мог помочь, даже если бы он попросил руководство дать ему допуск к операции, поскольку два года назад он скончался, спустя неделю после обширного инсульта. По крайней мере теперь спецагент знал причину своего беспокойства и решил более детально изучить личность этой женщины. Поделившись своими догадками с напарниками, они проанализировали выводы своего непосредственного начальника и заключили, что причины для более тщательной проверки Френсис имелись, тем более она по всем критериям подходила для такого дела, а ее пол мог дополнительно играть в ее пользу. Уровень подготовки женщины позволял ей точно передать суть исследований и описание установки, но данные выводы были сугубо предположением, требующим дальнейшего анализа. Другое дело в инициируемом с самого верху расследовании об утечки важнейших данных именно эта женщина подходит едва ли не лучше остальных на роль крота. Присланные ЦРУ материалы от своих источников мало чем могли помочь, но по крайне мере кое-что подтвердили из того, о чем Фостер уже догадывался. В итоге осталось пять наиболее вероятных кандидатов, один из которых обращал на себя внимание больше остальных. По этой причине, когда спецагент пошел вместе с коллегами на совещание к директору ФБР у него уже были определенные результаты. За время получасового доклада лично у себя в кабинете директор Адамс не произнес ни единого слова и только по окончанию лаконично спросил:

– Это все?

– Да сэр, – ответил Фостер, сидевший по правую руку от Адамса. Директор скептически посмотрел на досье с фотографией Френсис крупным планом.

– Вывод, связанный с буром мне представляется довольно логичным, но я не вижу в представленных вами сведениях об этой женщине реальных оснований для возбуждения против нее уголовного дела. Мнение одного, пускай и авторитетного человека, не может служить аргументом для таких действий.

– Я согласен с вами, но у нас нет никаких более веских улик против кого-либо из круга подозреваемых. Если один из них и есть тот, кто нам нужен, значит, нахождение его на свободе может принести колоссальную угрозу для страны. Кто знает, какие еще секреты предатель сможет выдать своим хозяевам?

Адамс отложил досье и слегка нахмуренно произнес:

– Оставьте свою патетику, Фостер. Мне и всем остальным здесь совершенно очевидна степень угрозы, но ни один судья вам не даст ордер лишь на основании одного сомнительного вывода покойного психолога, который, судя из ваших слов, и сам не особо верил в него.

Все замолчали, переваривая сказанное. Естественно директор был прав, но ситуация складывалась действительно не в их пользу.

– Сэр, – осторожно начал Фостер, – с другой стороны ни один судья не сможет отрицать того факта, что в узком кругу подозреваемых эта женщина единственная, кто кроме обладания допуском к закрытым исследованиям и необходимыми знаниями, имеет еще и оценку одного из крупнейших специалистов, привлеченных для проверки сотрудников центра "Фьюче Текнолоджи".

– Мы вполне имеем право на ее негласную проверку, сэр, – поддержал своего начальника Боб. – По двести тринадцатой статье закона от две тысячи первого года, по которому судья, имея в распоряжении разумные основания, может представить нам такие права. Безусловно, этих аргументов может и не хватить, но мы попытаемся. Сэр, нам требуется ваше разрешение.

Адамс переводил взгляд то с Фостера на Боба, то наоборот, пока не остановил его на лице женщины, чья фотография лежала среди досье перед ним. В конце концов ничего страшного не произойдет, если им откажут, рассудил Адамс. Зато в случае успеха это будет существенный плюс Бюро, так ведь?

– Вам придется хорошо постараться, чтобы убедить окружного прокурора, – наконец ответил директор, испытывая на себе взгляды с надеждой на получение его согласия. – Генерального я беру на себя.

***

Чернобыльская аномальная Зона

Уходя от преследования, разведчики рассредоточились. Барс свинтил глушитель с автомата и открыл огонь, уводя в сторону фанатиков. Звук выстрелов перекрывал топот и треск ломающихся веток кустов, сквозь которые пробирались грушники. Преследователи оказались хорошо вооружены, о чем свидетельствовали произведенные несколько раз выстрелы из реактивных пехотных огнеметов – РПО, едва не погубившие грушника. Однако маневр Барса дал результат и часть отряда разъяренных отморозков была оттянута на автоматчика, что дало возможность остальным выйти из-под огня. Теперь растянутая «трилистником» группа из пяти человек двигалась в сторону контрольной точки в двух километрах на юго-восток. Ситуация осложнялась непрерывным преследованием, не позволявшим нормально выйти на связь с Центром и запросить эвакуацию, поэтому до тех пор пока не удастся как следует оторваться, о ней следовало забыть. Тяжелее остальных пришлось Меткому из-за отсутствия прибора ночного видения, что негативно сказывалось на пространственной ориентации и, как следствие, Меткий плохо представлял, где сейчас точно были остальные бойцы. Он двигался больше наугад с огромным риском влететь в аномалию и в лучшем случае быстро погибнуть. Взятая передышка пошла на пользу сталкеру и позволила двигаться на пределе своих сил к точке сбора, меняя темп с быстрого шага на короткие пробежки. Забежав за кривое дерево, он присел, опершись на его ствол, и попытался отдышаться. Промедление стремительно сокращало шансы на успешный отрыв от милой компании психопатов, идущей по пятам за всем отрядом, но без короткого отдыха они становились нулевыми. В этой ситуации единственным утешением были частые сполохи электр в небе, чье мощное сияние помогало разглядеть предметы на расстоянии в два-три десятка шагов вперед. Этого было достаточно, чтобы суметь хоть как-то ориентироваться в сумраке и приблизительно определять направление своего движения, тем более без КПК. Здесь на помощь пришел электронный компас, тускло светящийся без риска выдать своего хозяина. С его помощью можно было учитывать магнитное склонение и точно определить направление своего движения, но без системы навигации сталкер не мог оценить свое местонахождение. Меткий сделал глубокий вдох и буквально заставил себя через «не могу» продолжать движение. Использовать радиосвязь он не стал, понимая, что противник может прослушивать эфир и даже защищенный канал способен дать определенную информацию врагу, особенно если тот использует портативные пеленгаторы. Поскольку уверенности в обратном не было, любая попытка связаться с остальными будет на руку оголтелым фанатикам. Отсутствие сна за последние сутки вместе с изнеможенностью не давали ясно мыслить, но сталкер нашел в себе остатки воли с упорством идти вперед и не забывать считать шаги, ведь только так можно было понять сколько осталось до контрольной точки. Возобновившаяся стрельба сзади могла означать выход фанатиков на след кого-то из группы, а заодно и привлечь к себе внимание здешних обитателей, для которых повышенная активность в столь ранний час сродни приглашению на обед. Сейчас Меткий больше всего на свете хотел, чтобы сюда сбежались мутанты со всей Зоны и устроили царский пир, главным блюдом которого станет главарь отморозков, чей грубый голос был слышан возле выхода из подземного лабиринта.

Тра-та-та! – канонада возобновилась с новой силой, заявляя о продолжении погони. Убирая со своего пути бившие по шлему ветки, разведчик продолжал идти, ведомый лишь инстинктами самосохранения – единственной силой, пришедшей на замену умолкшему от физического обессиливания голосу разума. Только годами тренированные рефлексы помогли избежать попадания в подозрительное пустое пространство и обойти его ценой растраты драгоценного времени. Случайно забежавший в нее мелкий зверь, чей вид сталкер не успел толком рассмотреть, задергался словно в конвульсиях и поднялся в воздух, теряя каждую секунду куски шерсти. Наполненный страданием визг зверя прекратился, когда от него стала отслаиваться кожа и плоть, пока тело вместе со скелетом не растворились в пустоте. Ничего подобного Меткий не видел, но еще более опешил заприметив кажущееся пустым пространство, которое на самом деле не являлось таковым. Лишь отойдя на дистанцию, стало видно полупрозрачное бесформенное образование метров двадцать в диаметре, которое возвышалось над мелкими деревьями, но каким-то образом, учуяв присутствие потенциальной жертвы, медленно двинулось в сторону сталкера. Реакция неведомого существа или аномалии на посторонний объект заставила человека прибавить в темпе. После сверки с компасом Меткий взял немного левее в расчете выйти на прежнее направление, а заодно поставил свою рацию в режим сканирования и услышал знакомый парадоксально грубый и одновременно вкрадчивый голос.

– ...ваше жалкое и ничтожное существование. Я знаю вы слышите меня и дрожите, пытаясь спасти свою шкуру. Когда беглецов покинут силы, мои люди приведут вас ко мне. И знаете, что я каждым из вас сделаю? Буду выдавливать вам глаза, смотря как их жидкость стекает по моим пальцам. – Послышалась усмешка. – Ваше появление нарушило цикл и вы за это заплатите, уж я позабочусь. Но вы можете искупить свою вину. Да, именно искупить. Нужно лишь остановиться, сложить оружие и предстать перед нами. В этом ваш шанс стать частью нашего единства, оставив позади свою убогую жизнь, потраченную на служение подонкам, не знавших подлинный смысл истины. Ты меня слышишь сталкер? – фанатик произнес последнее слово так, словно обращался к конкретному человеку. – Знаю, слышишь. Подумай, стоит ли служение ничтожным твоей жизни и той боли, которую я приготовил для тебя.

Меткий отключил сканирующий режим и поток монолога прекратился.

«Не останавливайся, не дай себя сломать»

Психологическая обработка в такой откровенно наглой форме говорила об уверенности преследователей в своих силах. Не исключено данный спич есть своего рода отвлекающий маневр и на помощь отморозкам спешат их собратья из территории, подконтрольной фанатикам. Меткий это понимал, равно как и не мог однозначно сказать о том, куда и насколько простирались их владения. На сей счет едва ли хоть одна разведка мира обладала достоверной информацией, поэтому имелся немалый шанс нарваться на местных "жителей" в далеко нерадостном настроении.

Усталость и отдышка заставляли все чаще делать короткие привалы и вдыхать через фильтры противогаза спертый воздух, из-за чего начинала кружиться голова. Постоянно возникало желание сорвать с себя защитное средство и, плюнув на все, упасть без памяти навзничь. Сейчас Меткий был готов все отдать за крепкий сон, но прекрасно понимал, чем закончится любая попытка заснуть и скорее всего обернется таким кошмаром, в сравнении с которым смерть покажется даром богов. Он достал свою верную "Гюрзу" и проверил обойму. Полная. Значит, если будет не суждено уйти от головорезов, то по крайней мере есть шанс не сдаться живым в плен. Преследователи никак не выдавали себя и наверное их вожак прекратил свои попытки оказания психологического воздействия, но никаких сомнений в продолжении погони у Меткого не было. Почти со стопроцентной уверенностью он знал: фанатики практически никогда не упускали возможность уничтожить или поймать сталкеров, имевших неосторожность совершить роковую ошибку, зайдя на территорию самой скверной группировки.

Назад к карточке книги "Архивраг. Книга третья. Контрмеры(СИ)"