Текст книги "На одинокой дороге (СИ)"

Автор книги: Константин Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Эрик открыл глаза. Нет, но ведь треск прутьев он тогда слышал!

Придвинулся к решетке. Медленно взялся за один прут. С угрюмой решительностью ухватился за второй. Вплотную притиснулся к решетке, с глухим рычанием, напряг руки, спину, все тело, потянул в стороны.

Острые края свежеструганного дерева по мясо вонзились ладони. Прутья как струна натянулись…

… и с хрустом лопнули. Дерево прутьев, разбрасывая щепки, сломалось. Локти Эрика разъехавшись врезались в прутья по бокам. Он вырвал остатки решетки из гнезд и неловко выпал на песок. Встал… Господи, хорошо-то как, когда не скрючен!

Что-то тарахтели связанные коротышки, но их лопотание заглушил вопль Антуана. Верблюд вопил и привязанный метался по кругу. Несчастный! Опять на его глазах, кто-то из клетки вылазит.

Эрик отбросил в стороны остатки прутьев. Деревянные куски прилипли к окровавленным рукам.

Эрик подошел к верблюду, мрачно смерил его взглядом, размахнулся и врезал по морде.

Антуан прекратил орать и заплетая тонкие длинные ноги, рухнул на песок, подняв небольшой смерч.

– Скотина, – с чувством произнес Эрик.

И направился к шатру, откуда уже высунулся заспанный Теодор под номером шесть, с все тем же мечом в руке.

Увидев полуголого Эрика, ойкнул, дернулся обратно в шатер, передумал, выставил перед собой меч, опять передумал, повернулся и захотел зайти обратно.

Эрик подошел, перехватил руку с мечом, вывернул, другой рукой ухватил купчишку за меховой ворот пелиссона, подтянул к себе и шипя произнес:

– Ничего личного! Совсем ничего! Просто не повезло тебе! Ой, как не повезло!

Глава 17

Курти впервые за долгое время не испытывал голода. Несмотря на то, что ужин пропустил, хотя его и быть не могло – вся команда заперта в трюме, а к пиратскому столу его бы вряд ли пригласили. Пираты представления не имели, что кто-то находится в «вороньем гнезде». Проверять никто не полез.

Курти скрючился на самом дне бочки. Укачивало невыносимо. Он весь день и всю ночь находился на самой высокой точке корабля, который беспрерывно мотало. Кто бы там не стоял за штурвалом, сабля ему была привычнее, чем руль.

Курти пытался высунуться, наплевав на то, что могут заметить, чтобы его обдало свежим воздухом, но стало только хуже, и он свернулся калачом на дне бочки. Его вырвало. Деваться от тесноты он никуда не мог, но испачканная одежда не волновала. Во-первых, продолжало сильно мутить, сосредоточится на чем-то другом, он не мог. Во-вторых, было страшно. Он не имел ни малейшего представления, что ему делать?

Если спуститься, его тут же заметят и в лучшем случае запрут в трюме с остальными. В худшем, недолго думая, проткнут. Ни того, ни другого, не хотелось, вот он и лежал, упершись головой в стенку бочки, а ногами в мачту. Было так плохо, что он стонал в голос, не боясь быть услышанным. Ветер, треск мачт и хлопанье парусов все равно заглушали стоны.

Под ухом что-то заскрипело. Курти измученно поднял красные глаза кверху и увидел, как грифон на зеленом фоне исступленно заколыхался и пополз мимо него вниз. Кто-то из пиратов решил спустить флаг. Скрипели блоки.

Флаг исчез из поля зрения, обнажив темноту неба. Ночь заканчивается, а все еще мрак.

Раздался звук склянки. Пираты, недисциплинированные, но вахту стоят, как полагается. Тем более странно, что никто в «воронье гнездо» не лезет. Видимо наткнутся на что-то или кого-то в море не боятся. Хотя чего боятся? Воды эти им наверняка известны. А бегают здесь только от них.

Сидеть наверху дальше было невозможно. Чтобы там внизу не было, ничего хуже этой тошноты быть не могло. Теперь еще и голова заболела так, что казалось, кто-то давит на глаз изнутри.

Постанывая Курти перевалился через бочку и цепляясь ослабевшими руками за снасти пополз вниз. Было совсем темно и за снасти он хватался наугад. Продолжало немилосердно качать, но стошнить его уже не могло. Нечем. Только сухие позывы подкатывали.

Когда спустился до грот-рея, кислым взглядом всмотрелся в темноту под собой. Ничего не было видно. Как и вокруг. Только те же фонари на носу и корме. Но, никого нет. Он уже додумывал эту мысль, прикидывая, как наугад спрыгнуть, когда по уже опущенной ноге что-то мягко прошлось.

Курти отдернул ногу, прижался к мачте и скосил глаза вниз. Уже знакомая высокая шляпа с квадратной пряжкой, скользнула пером по ботинку.

Теперь новый обладатель шляпы задрал голову и таращился в темноту пытаясь понять, что это было? Думал недолго, сразу опустил голову и пошел дальше, видимо решив, что зацепил снасть.

Курти выждал минуту, напряг зрение, таращась вниз. Но даже его умение видеть в темноте не помогало. Луны не было, из освещения все те же два фонаря на носу и корме. Но и они освещали только ночь в ярде от себя. Тьма такая, что и кошка ничего бы не увидела. Курти не был уверен, что часовой или кто там внизу шлялся в «его» шляпе, далеко ушел, да и ушел ли? Может облокотился об мачту и стоит?

Курти оседлал грот-рею и упираясь в нее руками полез в другую сторону. Он уткнулся в бейфут, и только собрался через него перелезть, как услышал в тишине сдавленный, но настойчивый шепот:

– Стой!

Курти замер и оглянулся. Непонятно было, откуда это было сказано?

– Вот здесь нормально! – продолжил шепот. – Тут и сиди!

Курти опустил голову вниз – голос раздавался оттуда.

– Так не видно будет. Подожди, я сейчас найду…

Курти не шевелился, пялясь в темноту. Голос он не узнавал. Кто-то еще не попал в плен? Тоже где-то прятался?

– Сюда смотри!

Курти честно вытаращил глаза пытаясь разглядеть, что бы там ни было, но ничего не видел. Он наклонился пониже и уже собрался шепотом переспросить, когда внизу вспыхнул свет.

– Все! Нашел! – радостно продолжил голос.

Свет выхватил из темноты две фигуры. Пираты стояли под Курти и он видел их головы. Знакомую уже шляпу с пряжкой одного и платок, намотанный вокруг головы второго.

– А не увидят? – осторожно спросил «Платок».

– Не боись – успокоил «Шляпа», – за мачтой не видно, а фонарь у меня хитрый. Свет только в одном направлении видно.

– Хранг ненормальный! – с досадой продолжил «Платок» – пить можно, играть нет! Передеретесь, говорит. «До суши терпите!» – судя по интонации, «Платок» передразнивал. – Доставай карты!

– Достал уже, но ты еще раз скажи. Очень похоже!

Курти распластавшись на мачте ошеломленно смотрел на пиратов. Те деловито опустились на корточки.

– Раздавай.

«Шляпа» разметал по шесть карт, придавил одну колодой.

– Желуди козырь.

Ставки крупные и минут за десять игры «Платок» проиграл все за сегодня награбленное. Курти боялся пошевелиться, и молился, чтобы кто-нибудь из пиратов не поднял голову. Но они были увлечены игрой.

– Все? Играть больше не на что? – «Шляпа» поднимался.

– Стой! – «Платок» стал рыться в складках одежды – Вот!

– Что это?

– Дудка! Играем!

– Что за дудка? – «Шляпа» протянул руку…

– Э! Нет! В руки ее получишь, когда выиграешь!

– Не нужна она мне. Если тебе ставить нечего, это не значит, что я на любую дрянь поведусь.

– Чегой-то дрянь? – обиделся «Платок» – отличная вещь. Работа качественная.

– Да хоть гномы ее делали, мне она зачем? Если ставить нечего, то все. Игра закончена.

– Да ты послушай, как звучит, – «Платок» потянул свирель к губам. Больше он ничего сделать не успел, «Шляпа» зажал ему рот.

– Тихо придурок! Услышат!

Он убрал руку.

– Хрен с тобой, давай играть, если по-другому не успокоишься.

Он стал тасовать карты. «Платок» довольно крякнул и уперся спиной в мачту:

– Тонкая работа. Поэтому ставка высокая будет.

– Нет.

– Что нет? Я еще не договорил.

– Ставка будет такая, какая я скажу. Ты вообще торговаться не можешь. Мне эта дуделка не нужна, а играю я с тобой только потому, что иначе ты не угомонишься. Ты все равно проиграешь.

– Это почему?! Шулерствуешь?! – вскинулся «Платок».

– Тихо, говорю! Проиграешь ты не потому, что я шулер, а потому что ты играть не умеешь. Но всегда в игру лезешь. Поэтому у тебя всегда в карманах пусто, а на голове платок вместо шляпы.

Выражения лица «Платка» Курти не видел, но судя по сопению, ответ ему не понравился.

– Раз я такой плохой игрок, то и ставка никакого значения не имеет?

– Почему никакого? Имеет. Иногда тебе везет, – говорил «Шляпа» спокойно, раздавая карты. – Кубки козырь.

– Давай на все! Сам сказал – ставка значения не имеет!

– Я такого не говорил. Я сказал – ты все равно проиграешь!

– Так, давай!

– А, черт с тобой, давай, – неожиданно быстро согласился «Шляпа».

– Вот так! Сейчас посмотрим, кто из нас играть не умеет.

– Давай еще проще – каждому по карте. У кого старше – тому все. Только не ори!

– Давай – в голосе «Платка» слышалась озадаченность, но отказывается от такого выгодного предложения он не стал.

– Ты где взял дудку эту? – спросил «Шляпа», тасуя колоду.

– У кока забрал.

– А, этот. Который новенький. Что ж ты «своего» грабанул? – усмехнулся «Шляпа».

– Он не свой. Терпила и фраер он, – раздавай!

– И то верно – согласился «Шляпа» и протянул колоду – тяни.

«Платок» поколебавшись, вытянул карту.

– Теперь я…

– Еще перемешай! – сказал «Платок».

– Хорошо – пожал плечами «Шляпа».

Он показательно тщательно перетасовал колоду и глядя в лицо «Платку» вытащил карту.

– А что за запах? – вдруг сморщился он.

– Запах? Не чувствую.

– Ну как? Будто блеванул кто.

Курти и без того, как приросший к рее, вжался в дерево. Пахло от него, и сделать с этим было ничего нельзя.

– Да. Есть душок. Может, подошел кто? – «Платок» насторожено привстал и оглянулся.

Его голова находилась менее, чем в пяти футах от Курти. «Платок» повернул голову к корме. Курти, скосив взгляд, заметил, как «Шляпа» быстрым, почти неуловимым движением провел пальцами по колоде.

– Да черт с ним. На этом корабле везде воняет.

– Нет, подожди. – «Платок» продолжал осторожно крутить головой. – Сейчас нас засекут, потом Хрангу кто-нибудь стукнет.

– Не стукнет. Среди наших таких нет.

– Подожди, я взгля…

Корабль качнуло. Курти вцепившийся в рею, почти не сдвинулся, пираты зачертыхались.

– Играем.

Курти накрыл очередной приступ тошноты. Рвотные спазмы сдерживать было невозможно. Желудок был давно пуст и Курти лишь икнул.

«Платок» только севший на корточки, вскочил обратно.

– Ты это слышал?

– Да, – «Шляпа» тоже поднялся. – Только я не понял, что именно слышал, – он осторожно позвал в темноту:

– Кто здесь?

Курти, разумеется, не откликнулся, испуганно таращился на них, боясь, что кто-нибудь поднимет голову.

– Говорят, на этом корабле…

Что-то шлепнуло Курти по носу. Паренек вскинулся и тут же вжался в мачту обратно. Чайка, севшая перед его лицом, сама не ожидала кого-то увидеть и всполошено отскочив дальше недовольно крикнула.

– Так это чайка – донеслось снизу – я же говорил, что-то слышал.

– Значит земля рядом, – что проходим?

– Арнери. По штирборту. Красивый, говорят город. Правда, сам ни разу не был.

– Быстро идем. Вот это ветер… Листья козырь…

– Без мастей – произнес «Платок», – по старшинству.

Курти сверху видел, что в руках у него дама и возбуждение «Платок» сдерживал с трудом.

«Шляпа» пристально смотрел на него, потом пожал плечами:

– Хорошо.

Туза в его руке Курти тоже хорошо видел. Ох, не зря он по колоде пальцами провел.

– Вскрываемся! – «Платок» не договорив шлепнул дамой о палубу.

«Шляпа», кивнув, накрыл даму тузом.

– Не фартит, – продолжая кивать, вздохнул он. Ничего, так бывает. С девками, должно повезти.

«Платок» опять засопел. Тяжело.

– Не может быть.

– Я что могу поделать? Фарт. Ты это… не переживай. Знаешь… оставь себе эту дудку.

– А я говорю, не может быть.

– И почему не может? – скучно переспросил «Шляпа».

– Не может, говорю, быть.

– Ох, тебя заклинило. Все, пойдем, пока не застукали нас.

– А я говорю, не может быть – в который раз возмущенно повторил «Платок». Он вскочил и почти прокричал эту фразу.

– Тихо, тихо – успокаивающе зашептал «Шляпа», не пались.

– А ну покажи рукава!

«Шляпа» вздохнул:

– Даже если бы там что-то было, то сейчас-то уже нет. Сам подумай. Игра закончилась.

– То есть все-таки было!

– Да не ори ты. Не было там ничего. Ты спросил, я ответил.

– Разводной! Ерша гонишь!!

«Шляпа» встал, придвинулся лицом к лицу к «Платку» и громким шепотом прочеканил:

– Метлу привяжи. Иначе ответишь. Ты чего на рога лезешь? Ты меня на разводе поймал? Да ни хрена! Ты игру принял, остальное твои проблемы.

– Ты на меня наехать решил? Лоха нашел?!

– Да не ори! Запалимся!

– Да мне плевать!

– А мне нет. Лови!

– Чего?

«Шляпа» бросил в лицо «Платку» карту, а когда тот поднял руки, придвинулся к нему и неуловимо дернул кистью.

– Писало лови.

«Платок» охнул и опустился на палубу. «Шляпа» отпрыгнул него и осмотрел свою одежду. Затем поднял голову и процедил:

– Лох ты. Судьба у тебя. Говорю же – не фартит. Писало, как и дудку эту, себе оставь.

Он со спины подошел к обмякшему «Платку» ухватил его и семеня ногами потащил к борту. Несмотря на шум ветра и скрип мачт, всплеск, Курти услышал.

«Платок» вернулся, подобрал разбросанные карты, в несколько движений пальцами пересчитал и усмехнулся:

– Прав Сундук оказался. Передрались. Вот нельзя на нас положиться. Ненадежный мы народ, пираты.

Сунув за пазуху колоду, ушел в сторону кормы.

* * *

Курти и так не хотелось спускаться вниз, а после того, что увидел, желания не прибавилось. Но, что в гнезде, что на мачте оставаться было нельзя. Выждав немного, он спрыгнул на палубу и ухватился за мачту, с которой спустился. Как же его тошнит!

Куда теперь идти? Безопасных мест нет. Не на палубе же оставаться. Скоро рассветет. Пару секунд беспокойно помявшись на месте Курти решил спрятаться в трюме. Он сделал шаг и почувствовал, как на что-то наступил.

Та самая дудка, ставшая невольной виновницей ссоры пиратов. Курти хотел ее пнуть, но представил, как загремит по палубе полая деревяшка, сунул себе за пояс.

Он не прошел и десяти ярдов, как чуть не наступил на спящего на палубе пирата. Он бы и наступил, но замер, когда под ногой раздался храп.

Курти присмотрелся. Еще прошлой ночью он сам спал на этом месте. Теперь там дрых бородатый детина, а из его открытого рта свешивалась слюна. Овчина откинута, но бородача это не смущало. Холода он не испытывал и продолжал жизнерадостно храпеть. Курти наклонился, вытащил у него из-за пояса нож и сориентировавшись, осторожно пошел в сторону трюма.

В короткий срок потеплело. Вчера под утро было гораздо холоднее.

С этой мыслью он нырнул в трюм.

Верхнюю палубу он прошел беспрепятственно, но, когда вступил на среднюю батарейную, его окликнули.

– Мелкий, это ты?

Курти замер. Потом стараясь не паниковать, продолжил спуск.

– Ты чего молчишь?

Курти спустился на нижнюю палубу, остановился и задрал голову вверх. Кто-то из пиратов подошел к трапу. К трюмному запаху кожи и вина прибавился сильный дух рома.

– Мелкий? – голос был чуть удивленный.

– Ты с кем там разговариваешь? – еще один голос донесся со стороны оружейной.

– Да вроде видел кого-то… кажется Мелкого.

– Я разливаю, – ты идешь?

– Иду.

Курти опустил голову и двинулся по коридору трюма.

Почувствовал под ногами воду. Ее никто не выкачивал. Галереи, где стояли помпы, пустые. Воды пока мало, но еще неделя плавания и у пиратов начнутся проблемы. Раз не беспокоятся, значит идти им недалеко или плевать.

Из-за многочисленных выгородок, сложенного груза, частей такелажа и завернутых в рогожу кулей со всевозможной утварью, коридор был упорядоченно извилистым. Дальше протянутой руки Курти ничего не видел. Он двинулся к крюйт-камере. Перед ней хранились тюки с мехами. В них Курти и собирался залезть поглубже. И тепло и не заметят.

Глаза привыкли к темноте. Курти вышел на не загроможденное пространство и остановился как вкопанный.

Посредине коридора кто-то стоял.

Стоял странно – силуэт неестественно изогнут. Напряженно вытянутая очень высокая фигура.

Курти вспомнил, кого он вчера видел на этом месте и попятился назад. Потом остановился – силуэт не был похож на Жерардо. Призрак худой, а фигура в проеме трюма толстая.

Любопытство взяло вверх, Курти сделал несколько осторожных шагов вперед.

Перед ним стоял кок.

Стоял – не совсем точное слово. Его горло охватывала петля, уходящая в подволок, а сам кок странно пошатывался. Не как повешенный – нет. Он как будто мелко дрожал. И по-прежнему, был очень высоким.

Курти опустил голову. Кок стоял на доске. Доска лежала на перевернутом на бок котле. Кок со связанными за спиной руками балансировал, потому что если упадет, то станет висельником.

Вычурную странность картины завершала длинная палка, которая будто торчала из спины кока и уходила в сторону правого борта.

Кок, так же мелко подрагивая, скосил глаза на мальчика.

Курти обошел подвешенного, пытаясь разглядеть, что торчит у того из спины.

Его схватили за плечо.

Курти подпрыгнул, шарахнулся в сторону и чуть не заорал.

Из клети кладовой торчала рука. Пухлая, как и лицо Лукаса, прижатое к решетке.

– Курти? Живой? Я еще подумал – он наверху в гнезде, наверное, жив остался. Хорошо. Я боялся, что тебя убили…  – Лукас тяжело дышал и говорил бессвязно. – А я слышу, ходит кто-то…

– Это пацан? – послышалось откуда-то сзади Лукаса, – вот везучий карась!

Курти узнал голос боцмана. Потом заговорил кто-то еще. Поднялся приглушенный гомон и Курти оглянулся в сторону трапа. Ему представилось, что их сейчас услышат.

Кладовая была забита пленными моряками.

Курти перевел взгляд обратно на кока.

– Это капитан этих ублюдков так Луца наказал. Говорит, приготовь что-нибудь. Ты же повар. Луц приготовил. Этот Сундук, якорь ему в глотку, попробовал, стал плеваться и сюда Луца в таком виде определил. Говорит, на большее ты с котлом не способен.

Курти еще не пришедший в себя от испуга, слушал, затем вновь перевел взгляд за спину коку, которого, как выясняется, звали Луцем.

– А это швабра твоя. Я ему в спину упер, чтоб не упал. Подобрал, она у решетки валялась.

Второй рукой он действительно держал ту самую черту, которая тянулась из-за спины кока.

– А капитан? – тихо спросил Курти.

Лукас сразу понял, о чем речь.

– Да вот и мне говорят – отпусти, а я не могу – жалко. Луц ведь не со зла даже, а со страху – по глупости. Да и не он же убил капитана! Не Луц. Дурак наш Луц, но не подонок.

– Я бы так не сказал – тихо произнес Курти.

Он внимательно осмотрел замок на кладовой, затем повернулся, подтащил к котлу, на котором балансировал Луц трехшкивный блок, валявшийся среди частей такелажа. Встал на блок и оказавшись лицом к лицу с коком, вытащил нож, который забрал у спящего пирата.

Луц и без того дышавший через раз, замер.

– Эй, парень, ты чего задумал – обеспокоился Лукас.

Курти глядя в глаза Луцу поднял нож.

– Господин квартирмейстер, держите швабру покрепче, сейчас господин кок на пол долбанется.

– Эй, парень…

– Чего там у вас? – опять боцман.

Курти перерезал веревку. Луц обмяк, швабра, не выдерживая его веса задрожала. Курти спрыгнул с блока, помогать он не собирался.

Луц еще балансировал, затем рухнул.

Курти подошел к нему, перерезал веревки на руках.

– Хоро…  – Луц хрипя, стягивал с шеи петлю – Хорошо!

– Да, так, наверное, лучше – не стал спорить Курти.

– Хорошо, что качки не было, – тяжело дыша, закончил мысль кок.

Курти присел перед ним на корточки.

– Ключи от кладовой где?

– Что?

– У тебя были ключи, я видел. За поясом. Где они сейчас?

– У этого. Хранга-сундука.

– Угу – кивнул Курти. – Хранг-сундук где?

В глазах Луца промелькнул ужас.

– Не знаю.

– Хорошо. Где вы с ним разговаривали, прежде чем он тебя сюда в петлю определил?

– Э-э-э…

– Скорее всего, Хранг сейчас в каюте капитана, – подал голос Лукас. – Ему по рангу положено. Но мог и к себе на бригантину вернутся.

– Не вернется – заговорил из-за его спины боцман. – Его корабль корыто. Рабочий инструмент. А ему сейчас надо всем показать, что он главный. Что царь, мать его, морской. Команде показать и себе. А «Канарини» красавица. И каюта у нашего капитана не чета его конуре на бригантине. Он форс любит, я таких знаю. В каюте он спит.

Курти обернулся к Луцу:

– Пойдем.

– Куда?!!

– Во-первых, покажешь, где это – я новенький, не забыл? Во-вторых, поможешь.

– Что помогу?!

– А ты из разговора не понял?

Луц сглотнул и отвернулся.

– Ты только что умереть собирался, – продолжил Курти, – и жив лишь благодаря господину квартирмейстеру. Так, что ты ему, вроде как обязан. И не только ему, кстати.

– Как мы через весь корабль пройдем?!

– Это ты мне скажи.

– Везде пираты. Мы далеко не уйдем.

– Далеко и не надо. Только до каюты капитана. А пираты или спят, или пьяные. Сюда же я прошел.

Луц ничего не говорил, испуганно смотря на Курти.

Тот придвинулся ближе.

– Здесь серьезный замок. Я такой не вскрою. Ключ нужен.

– Луц, давай, не дрейфь – заговорил кто-то из матросов. – Мы отсюда выберемся, пиратов кончим. Они не ждут нападения. Да и пьяные, правильно малец сказал.

– И пьяные и мало их. Наверняка большая часть к себе на бригантину вернулись. Здесь только призовая команда. И те спят, – Лукас говорил убедительно. Боцман его отодвинул и прижавшись лбом к решетке продолжил:

– Луц, не ссы! Выберемся, пиратов порежем, корабль захватим и уйдем. Те, что на бригантине остались, пока прочухают в чем дело, мы уже далеко будем. Да может и не станут преследовать. Их меньше уже будет – он кровожадно ухмыльнулся – гораздо меньше. И без капитана своего. А уж его я первым делом, – он выразительно провел пальцем по горлу. – Того самого капитана, что тебя сюда подвесил. – Давай иди с пацаном! Слышь малец, а ты сможешь ключ по-тихому увести?

– Смогу.

– Это надо суметь не испугаться.

– Сумею.

– Луц? – Лукас выглядывал из-за плеча боцмана.

Кок страшно боялся и все это видели.

– У меня шея болит – выдавил он. – Горло, – и для убедительности показал пальцем.

– Слышишь придурок – злым шепотом заговорил боцман. – Она еще сильнее заболит, когда тебя опять повесят. Или думаешь, увидят тебя не подвешенным, то простят? Не пригодился ты им! И никакой услуги новой уже не окажешь! О нас не думаешь, так о себе вспомни. Повесят! Снова! И уже без котла под ногами.

Луц задрожал.

– Я просто доведу тебя до капитанской каюты.

– Я о другом и не просил, – пожал плечами Курти.

– Это под верхней палубой, – кок на негнущихся ногах двинулся в сторону трапа.

Когда поднимались, Курти снова услышал пьяное:

– Говорю тебе, ходит здесь кто-то!

Он ткнул в спину замершего Луца и они поднялись дальше.

Курти пришлось несколько раз подтолкнуть кока, прежде чем они дошли до нужной каюты. Не доходя, Луц остановился и указал пальцем на дверь.

– Ты видел, куда он ключ засунул?

Луц задумался, потом замотал головой.

– Капитанская каюта изнутри закрывается?

– Нет. Кого боятся-то? Все свои. Капитана уважали.

– Все?

– Ну да.

– И ты?

Луц насупился.

– Я не предатель, – выдохнул он. – Просто так получилось. Так бывает, когда страшно!

– Я не исповедник, – ответил Курти и двинулся к двери.

– И я не трус!

Курти обернулся к нему и приложил к своим губам палец. Первые лучи уже проникали снаружи. Вряд ли этот Хранг просыпается рано. А если еще и пил, то сейчас лучшее время. Сон самый крепкий.

– Вот стой и думай, какой ты «непредатель» и «нетрус». Но тихо. Мне не мешай.

– Если кто-нибудь появится, мне что? Сигнал какой-нибудь подать?

– Какой сигнал?! Твой сигнал только они и услышат. А я там внутри – нет. Да и не войдет к нему никто. Какой тупица будет среди ночи своего пьяного командира будить? Всё. Стой и думай.

Дверь не скрипнула, петли были отлично смазаны. Каюта, хоть и капитанская, небольшая. Хранг-сундук лежал на кровати, одетый, в сапогах. Одна нога свешивалась. Пират не храпел, но шумно дышал, прислонив к груди бутылку, на дне которой темнели остатки рома.

Курти осторожно подошел к спящему. У него в голове крутилась мысль, нужная, но невозможная. Еще не осознавая до конца, что делает, Курти вытащил нож и поднес лезвие к горлу Хранга.

Дрожащими руками почувствовал, как продавилась кожа на шее пирата, и одернул руку. Его трясло.

Пьяный пират ничего не чувствовал.

Курти приставив рукой кончик острия к кадыку пирата, занес другую, чтобы ударить по рукоятке.

Простоял так несколько секунд, потом выдохнул и убрал нож.

Не сможет. И понял это.

Откинул полы меховой безрукавки на Хранге, увидел ключ. Не на шнурке на груди, а торчал из внутреннего кармана.

Курти вытащил его и так же осторожно вышел.

Они подходили к трапу ведущему в трюм, когда Луц остановился и набычившись повторил:

– Я не предатель.

– Стоял, думал, значит – кивнул Курти. – Я уже говорил, – я не исповедник. С ребятам об этом поговоришь, если так хочется. Не стой – идти надо.

– Я про них и говорю. Они мне этого все равно не простят. Никогда.

– Потом об этом! Пошли. Замок сам не вскроется.

– Я не предатель, – повторил Луц.

Не понимая, к чему он, Курти обернулся.

– Это не предательство, это необходимость – сказал Луц. – Наш боцман не прав в одном. Если я им окажу услугу, то и посмотрят на меня по-другому.

– Кому «им»? – непонимающе спросил Курти и тут же понял весь идиотизм своего вопроса, когда Луц шагнул вперед, обхватил его и что есть силы, завопил:

– Сюда! Поймал! Побег! Сюда!!

Ошеломленный Курти задергался, пытаясь вырваться. Но Луц, подался спиной назад, легко оторвал его от палубы и продолжал кричать.

На его вопли никто не реагировал довольно долго. Пьяные пираты в большинстве спали. Какая-то дисциплина все же полагалась, потому что единственной реакцией на рев Луца был ответный вопль с верхней палубы. Громовым матом потребовали заткнутся, иначе… дальше Курти не понял, но что-то про якорь и куда его можно вставить. Крик был пьяный. Пираты не встревожились еще и потому, что решили, что кто-то из их собратьев находится в том же кривом состоянии, вот и бузит. Так, что беспокоится нечего. Ничего необычного.

Курти отчаянно извивался, но Луц держал крепко и вырваться из его лап у паренька не получалось. Курти замолотил затылком по его лицу, но тот после первого удара в нос наклонил голову и все остальные удары Курти пришлись на бычий лоб.

Курти потянулся к ножу за пазухой, но был так крепко сжат, что не мог шевелить руками. Ухватился за нож двумя пальцами, потянул, но выронил, когда Луц толкнул его лицом в переборку. Рука нащупала дудочку и Курти выхватив ее, с силой ткнул себе за плечо.

Вопли Луца о побеге сменил нечленораздельный рев, Курти выпустили, точнее, выронили на пол.

Он вскочил, увидел, как распахнулась дверь капитанской каюты и на ее пороге вырос сонно щурящийся Хранг-сундук с кинжалом в руках.

Курти подался назад, побежал мимо держащегося за глаз Луца и бросился в сторону трапа ведущего в трюм. Еще успеет! Пока они разберутся, что к чему, а ему только вставить ключ в замок и повернуть. Ребята освободятся, пока пираты не на ногах, у пленников есть шанс…

Проклятье! По трапу кто-то поднимался. Те самые со средней палубы, что распивали ром и один из них его «Мелким» назвал.

Бежать можно было только наверх. Курти и побежал.

Тусклая верхушка белесого солнца протягивала из-за сизого моря первые лучи. К трюму с разных сторон, на крики, шли пираты. В руках оружие.

Увидев высунувшегося Курти они, как по команде, приостановились, затем кинулись к нему.

Петляя меж надстроек Курти пробежал шкафут, шканцы. Краем сознания отметил, что вахтенный за штурвалом отсутствует и корабль неуправляем. Единственное место, где не было пиратов – ют. Курти забежал на него и не зная, что делать дальше, завертел головой.

– Кто это?!!

– Туда побежал…

– Лови!

– Да куда он денется?!!

Последнее, к сожалению, верно. Курти сжал зубы и чуть не застонал от отчаяния. Куда бежать?! Ключ от кладовой потел в кулаке.

Грохот сапогов по трапу. Курти бросился под рычаги кабестана и распластался на палубе, вжавшись в канаты.

– Где он?

– Да кто это вообще?

– Он из команды?

– Прилетел что ли?

– Да плевать «кто»? Куда делся?

Пираты рассыпались по юту, голоса слышались со всех сторон. Перед глазами мелькнуло несколько сапог. Потом остановились.

– А теперь улетел, что ли?!

– Он сюда бежал?

– Да! Я видел.

– Тогда где? Спрыгнул?

– Посмотри в воде!

– Может на бизань залез? Он за штурвалом мелькнул и потерялся.

– Да здесь он!

– Тогда где?!

– Да кто это вообще?!

– А где штурвальный?

Сапоги пропали из поля зрения.

– Значит, пьет где-то.

– А чей пост-то?

– Не знаю, но Хранг его «приласкает» за это.

– А вот и он.

Курти выскользнул из-под кабестана.

– Где пацан? – Курти узнал голос пиратского капитана, – поймали?

– Пропал куда-то – ответил кто-то в двух шагах от Курти.

Паренек пригнулся, сделал шаг.

– Вот он!!!

Курти стоял у самого края фальшборта. Увидел, как к нему несутся пираты, махом перепрыгнул через борт.

… и отбив колени и локти приземлился на кормовом балконе.

Вскочил, увидел, что дверь с него ведет в капитанскую каюту, которую он покинул пару минут назад.

Крепко сжимая ключ, вбежал в пустую каюту, выбежал в коридор, понимая, что успевает! Сейчас он выпустит ребят! Теперь будет сложнее, конечно, но их все же больше, чем пиратов, да и оружейная рядом, и пираты опять же пьяные.

С этой мыслью он споткнулся обо что-то в полутьме и упал. Ключ со звоном полетел вперед. Курти вскочил, увидел, что споткнулся о тело Луца с широкой раной в груди. Кок лежал на спине уставив невидящий взгляд в подволок. Хранг-сундук, не стал разбираться, что и как.

«Луц – тварь! Даже после смерти, паскудничает», – мелькнуло в голове. И тут же – «Ключ! Где ключ?!!».

Упал на карачки и захлопал по полу, шаря ладонями.

Ключ пропал и в полутьме его не было видно. Курти замычал от досады и бессилия, продолжая искать.

Пальцем нащупал металл, попытался схватить, но ключ застрял в щели между досками, торчал только кончик и Курти никак не мог его подцепить.

Послышался шум у трапа.

Наконец, ухватившись ногтем за бороздки, Курти, затаив дыхание, вытащил ключ. Вскочил…

На него обрушился удар. Курти упал, опять выронив ключ. Поднял голову. Над ним стоял тот самый бородач, у которого Курти стащил нож. Вряд ли бородач об этом знал, но сейчас его это и не волновало. Он поднял ключ и недоуменно на него уставился. Потом на лице проявилось понимание… Не вставая, Курти пнул его между ног.

Бородач охнул и стал заваливаться. Курти в воздухе подхватил падающий у него из рук ключ и побежал дальше, к другому трапу. Спуститься можно и там. Но времени мало! Пираты знают, где его искать и наверняка остальные уже где-то рядом.

Курти залетел на нижнюю палубу, обогнул тюки с кожей и мехами, двинулся к кладовой и замер.

Перед кладовой стояли двое.

– Освободил его пацан наверное? – рассуждал первый. – Вот только, чего тот орать начал?

– Не знаю. Но вот они думаю, знают. – Второй обращался к пленникам. Голос был Курти знаком.

Ему никто не отвечал.

– Я вас спрашиваю убогие! Что случилось? Куда пошли кок с пацаном этим? Кто он, кстати? Где прятался?