Текст книги "Хрустальные сны"

Автор книги: Константин Рогов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Часть II
"Убик"

1

Оглядываясь назад я пытаюсь понять, что именно заставило нас поступать так, как мы поступали. К сожалению, ничего более пристойного, чем банальная убежденность в том, что мы поступаем правильно, в голову не приходит. Когда этот сопляк Рэндом заполучил-таки всю эту историю целиком, то заметил, что, кажется, все кто принимал участие в действе считали так же как и мы. Он также заметил, что историю придется приукрасить. Всего один труп и главные герои, тыкающиеся из стороны в стороны словно слепые щенки – это вовсе не то, что хочет услышать искушенный слушатель. Может быть в чем-то он и прав, но наверное все-таки нет особой разницы том, кто мы и что делаем.

Дни летели словно кадры кинофильма пущенного на утроенной скорости. Дел привалило выше крыши и большинство из них того самого дурацкого, абсурдного типа, когда не знаешь то ли смеяться, то ли плакать.

Несколько озабоченных нравственностью жителей Диптауна углядели в изображении кактуса на плакатах московского клуба любителей-кактусоводов сходство с эрегированным половым органом.

Известный российский производитель натуральных соков, нектаров и освежающих напитков разместил рекламу, заведомо вводящую покупателей продукции в заблуждение относительно качества предлагаемых продуктов.

Захудалая рок-группа подала в суд на звукозаписывающего монстра распространяющего записи в глубине, обвинив его руководителей в нечистоплотности, предоставлении неверной статистики объемов продаж и потребовав прекратить рекламную акцию связанную с раскруткой нового альбома. Альбом назывался "Припорошенная мразь" и дома Солома крутил его с утра до вечера пока я, сорвавшись, не наорал на него.

Приближалась пора выборов в депутаты Законодательного Собрания со всеми вытекающими отсюда последствиями. Анна каждый день заваливала нас новыми постановлениями о правилах размещения агитационных материалов в Диптауне. Добрая половина из них противоречила друг другу.

Солома не успевал выкраивать время для встреч со своей подружкой. Я, бросив бриться, отрастил мерзкую бороденку, перестал гладить рубашки, забросил в шкаф свою небогатую, в три штуки, коллекцию полосатых галстуков и начал подумывать о поиске нового места работы.

В один из этих сумасшедших дней Валерка Котенков поймал меня в столовой и сунул в руку бумажку с номером банковского счета и кодом. Я проверил: на счету оказалось две тысячи. Маловато для того, чтобы просить о серьезной услуге, но от нас всего-то и требовалось, что смотреть в другую сторону. Это не составляло особого труда, нам было не до "Русской Зоны Развлечений", тем более что новые, впрочем, немногочисленные, жалобы на их работу Жукова отправляла теперь в другой отдел, где они незаметно оседали в ворохах бумажного хлама.

Анечка Летова радовалась нашему благоразумию, я уже был готов все забыть, но Солома ухитрялся по-прежнему собирать материал. Не знаю когда. Может быть он вообще не спал.

– Лир?

– Да?! – раздраженно рявкнул я, оторвавшись от груды бумаг, которую перебирал в поисках потерянной служебной записки. – Что еще?

– Просмотри это.

Он протянул мне черную дискету без маркировки.

– Что здесь?

– Просто просмотри, – с нажимом сказал мой приятель, многозначительно оглядевшись.

Оглядывать в нашем кабинете особенно нечего, кроме разве что новой мебели – Жукова сдержала свое обещание. Я недоуменно моргал и хмурился, пока меня не осенило. Мой приятель подозревал, что кто-то мог установить у нас "жучки". Смешно, правда?

Я включил компьютер, запихнул дискетку куда положено и бегло просмотрел собранные моим приятелем материалы. Желание смеяться у меня тут же исчезло. По ночам, когда я вырубался, не в силах что-то искать и о чем-то думать, Солома собирал информацию в Диптауне.

Он бродил по таким местам, в которые нормальный человек никогда не полезет. Благотворительные общественные организации, отделения политических партий, митинги и клубы психопатов, где люди переворачивают горы грязного белья, чтобы после облить помоями своих конкурентов. По сравнению с любым из пресс-клубов, которые он посетил, газетенки вроде "Шелухи" казались образцами респектабельности. Здесь можно было найти компромат на кого угодно – начиная от мэра захудалого провинциального городка и заканчивая солидными людьми протирающими штаны в Государственной Думе. Власть и бизнес тесно связаны друг с другом, так что на коммерсантов здесь тоже было немало. Многие из них потеряли бы сон, узнав сколько грешков выплыло наружу. Солома ухитрился отыскать даже несколько входов в Даунтаун, что было верхом безумия, потому что в таких местах инспекторам Диптаунской Службы Надзора жгут процессоры без всяких разговоров.

Компания "Русская Зона Развлечений"? Да, кое-что и о ней. Я предположил, что Соломе пришлось отфильтровать малозначительную информацию, иначе одной дискетой дело бы не ограничилось. Подкуп должностных лиц (это я испытал на себе), угрозы и шантаж, обвинения в нечистоплотности и уклонении от уплаты налогов, словом все вплоть до размытых намеков на физическое устранение конкурентов. Особенно мне понравился шедевр кандидата медицинских наук, парапсихолога, астролога, белого мага и явного шизофреника которые обвинял "РЗР" в зомбировании клиентов путем использования запрещенных методик нейролингвистического программирования. Где-то мы все это уже слышали. На самом деле и недели не проходит без того, чтобы кто-нибудь в прессе не поднял хай о НЛП. Конечно, никогда и никому еще не удавалось ничего доказать, возможно, потому что болтунам быстро затыкали рты.

Словом, бреда там было достаточно, что неудивительно. И все собранное – одни лишь голословные обвинения. Намеки правда были и обещания вот-вот предоставить информацию имелись, запомнилась мне строчка "всех сук заложу", но ни одного доказательства: хлам, сплетни, слухи, обычная грязь и... короткий рассказ о том, как РЗР подкупила сотрудников Диптаунской Службы Надзора. Имена там не назывались, номер нашего отдела переврали, сумма взятки увеличилась в десять раз, а Жукову попеременно именовали то "госпожа Журова", то "Жирова", но суть была изложена верно.

– Если одна история правдива, то как быть с остальными? Думаешь, есть смысл все-таки проверить?

– Дыма без огня не бывает, – заявил Солома.

– Давай-ка перекурим, – предложил я, показав пальцем в потолок. – Голова раскалывается.

Солома понимающе кивнул. Ему самому не терпелось поговорить.

Мы вышли из кабинета, заперли дверь, поднялись по лестнице с пятого на шестой этаж и вытащили Олежку Головнина из уютно обставленного кабинета. Его напарница, Людочка Левкович, только недоуменно хлопала глазами. С ней разговаривать бесполезно – она потрясающе красива, но глупа, как пробка. Закон компенсации.

– Есть разговор, – сказал я, приперев нашего нерадивого коллегу к стене.

Головнин задергался. Вообще-то он крепкий парень и, в отличие от большинства из нас, следит за поддержанием формы, три раза в неделю посещая тренажерный зал. При желании мог бы просто настучать мне по морде, но за моей спиной угрожающе сопел Солома, а Головнин всегда был немного трусоват. Симпатичный, накачанный парень, а трус. Бывает.

– Вы чего? Совсем что ли? – забормотал он.

– Как прошло воскресное дежурство? Все в порядке? Ничего необычного не заметил?

– Нормально прошло, чего вы?

– В клуб "Желание" заглядывал? – Он было дернулся, но я легонько толкнул его в грудь. – Я же говорил на планерке, две недели назад еще говорил, чтобы туда кто-нибудь из воскресной смены наведался. У тебя что, времени не было проверить?

– Откуда у меня время, Лир? Сам же знаешь, кручусь, как белка в колесе, даже пожрать, бывает, не успеваю. Кто сейчас по выходным дежурит? Людка да я все же не обойдешь, а тут еще кандидаты эти...

– Времени, конечно, не хватает, – согласился я. – И не хватит, если целыми днями по диптаунским барам шляться, до баб трахать. У тебя в башке вообще есть что, а? Потрахунчик ты наш...

– Слышь, ты чего, совсем одурел? Ты руки, руки убери, понял?! Я на вас докладную напишу!

– Да стой ты спокойно, придурок!

Мы немного повозились, пихая друг друга. Головнин был испуган, потен и красен, но по-настоящему врезать ни кому из нас не решился. Я же говорил – трус.

– Ответишь на вопросы и вали на все четыре стороны, – пробасил немного запыхавшийся Солома.

– Какие еще вопросы?

– Ты в "Желании" вообще был когда-нибудь?

– Да не был я там! Что вы прицепились со своим "Желанием"? Работу по "Русской Зоне" свернули, проблем – ноль, вы-то что лезете?

Ленивый ублюдок. Ленивый и глупый. Даже не подумал о возможности совместить приятное с полезным. Заглянул бы, склеил кого-нибудь, а потом отчет накатал, мол, так и так, был, проверил, никаких нарушений не обнаружено. Глядишь, и устное поощрение заработал бы.

– Чья в эту субботу смена? Ты работаешь или Людка?

– Людка.

– А ты когда? В воскресенье?

– Да. В воскресенье, а вам-то что с того?

– Вот что, Олег. Мы с тобой в этот клуб прогуляемся за компанию. Посидим, пивка попьем, стритих посмотрим. Развлечься нам, понимаешь, захотелось. Встретимся у входа в полвосьмого.

– Клуб с девяти работает, – буркнул Головнин, сдаваясь.

– Опа! – я посмотрел на приятеля. – Слышал, Солома, а наш дружок оказывается в курсе расписания! И ни разу там не был? Вот ведь странность какая!

– Да, не был я там! Просто слышал где-то!

Услышав крики в коридор выглянула перепуганная Левкович. Солома поспешно отчалил ее успокоить. И, правильно, нам служебные разборки на публику выносить не резон.

– Слышал где-то? Ладно, хрен с тобой. В воскресенье и пойдем. Пороть горячку не станем, так что давай без пяти десять у входа.

– Сходили бы сами, я-то вам зачем? – заныл Головнин.

– А у нас пригласительных билетов нет, самим доставать хлопотно, вот ты и подсуетись. Свяжись с администрацией РЗР, сообщи им, что в воскресенье состоится плановая проверка, а прибудет на нее рабочая группа инспекторов ДСН в составе трех человек. Ну, ты и сам знаешь, как это делается. Все понял?

Он кивнул, тяжело дыша. Перепугался бедняга куда больше, чем следует. Интересно, чего или кого? Вряд ли нас с Соломой, хотя кто его разберет. Конечно, можно было сходить в "Русскую Зону" самому, вытребовать у них пропуск, но светиться не хотелось. Пусть пока живут себе спокойно, думают что купили нас с потрохами за свои две поганые штуки баксов.

– Накатаешь докладную, пеняй на себя, – предупредил я напоследок.

Олежка внял. Трусом он был и дураком, конечно, тоже, но все же не настолько, чтобы не понять. Хотя придется за ним приглядеть, как бы пакость какую не устроил.

Позже, покуривая на лестничной площадке и приходя в себя после неприятного разговора, я вдруг четко осознал, что мы с Соломой уже не просто играли в диптаунских копов, а прямо-таки напрашивались на неприятности. Как бы нам ухитриться не дойти до той стадии, когда в РЗР начнут подумывать о нашем "физическом устранении"? Право же, это будет слишком неприятно.

2

Мягкий ворс ковра пружинил и прогибался, как прогибался и сам Анатолий до поры, до времени. Пока не сломалось что-то внутри, пока не отказал какой-то из механизмов и тогда ему уже стало все равно, что делать и зачем.

Впадать в депрессию он вроде бы и не собирался, да разве она кого спрашивает эта депрессия? Прогулки на свежем воздухе, общение с приятелями, занятия спортом и прочая мура – это собирание фантиков. Столь же увлекательно и столь же бесполезно.

Пить? Надираться каждую ночь в каком-нибудь диптаунском баре, выныривать из глубины и проваливаться в пустую черноту без снов? Этого он не умел. От спиртного его рвало, причем так, что выворачивало наизнанку до самых кишок, до желчи и долго еще после этого он не мог прийти в себя. Приступы безудержной рвоты, которые могли растянуться на несколько часов, выматывали так, что на следующий день он едва мог встать на ноги. А сны все равно снились: пустые улицы города, мертвого, тихого и всеми давно забытого.

Игровой центр Толик доделывал равнодушно, машинально и вяло, желая поскорее закончить с этой работой и не приниматься ни за какую другую. Противно.

Дипзайнер присел на ступеньку лестницы, оглядел мрачный, укутанный тенями холл, коснулся кончиками пальцев деревянных перил, гладких и прохладных, как и обещал художник рисовавший текстуру. Хорошо сработал, ничего не скажешь.

Когда неожиданно открылась одна из дверей, Анатолий вздрогнул и встал. Все входы и выходы он по-прежнему держал на запоре, храня пароли доступа лишь в своей памяти, но проскользнувшему внутрь человеку, невысокому и прячущему лицо в тени, об этом очевидно не сообщили.

Человек остановился посреди холла и взмахнул рукой.

– Держи, это тебе, – сказал он.

В воздух взмыли три бумажных самолетика. Они сделали изящный полукруг и опустились в сложенные ладони, где трансформировались в розоватые, заполненные ровными рядами строк листки с договорами подряда. На каждом из них – витой логотип и четко пропечатанные слова "Русская Зона Развлечений".

– Свет, – скомандовал Анатолий.

Тотчас же по всему центру вспыхнули лампы, сотня которых осветила холл ровным белым светом. Где-то на втором этаже, взвизгнув, заиграл древнюю "Hotel "California" музыкальный автомат.

Стоящий посреди холла человек поднял голову и улыбнулся.

– Вика?!

Ее сегодняшнее лицо осталось прежним, но одежда мало напоминала обычный деловой наряд. Все черное и практичное, но не деловое. Вовсе нет, скорее она была похожа на высококлассную воровку из кинобоевика.

– Что ты здесь делаешь?

– "Русская Зона Развлечений". Снова. – Девушка провела рукой по коротким волосам. – Им очень нравится, как ты работаешь.

– И что с того?

– Ничего. Совсем ничего, если, конечно, я ошиблась и тебя это не волнует.

– Стоп. Стоп. Подожди-ка, – Анатолий медленно спустился по лестнице, стараясь привести мысли в порядок. – Сперва ответь, как ты сюда попала? Где взяла пароли?

– Мы могли бы поговорить и на эту тему, но не думаю, что здесь подходящее место. Кажется, наверху есть бар, да и не один, я думаю. Как насчет откровенной беседы в более располагающей к этому обстановке?

– Я спросил, как ты сюда попала? Как?

Вика коротко пожала плечами. Она выглядела абсолютно спокойной.

– Если тебе будет угодно стоять и разговаривать здесь то, наверное, мы оба только зря потеряем время.

– Ладно, как хочешь.., – неохотно согласился Анатолий. – Можно и наверху поговорить. Идем.

Он провел девушку на второй этаж, затем по залитому расцвеченному разноцветными огнями коридору в длинный и узкий зал, заставленный столиками.

Вика начала говорить еще поднимаясь по лестнице, быстро и четко, не давая себя перебить:

– Ты знаешь, Толик, мне кажется, у тебя возникли проблемы. Они были у тебя еще до того, как мы начали работать вместе, но за те три месяца, что ты работаешь с РЗР, они похоже только усугубились. Можешь меня поправить, если я не права...

– Какие еще проблемы? О чем ты?

– О чем я? А то ты не знаешь! – Вика фыркнула. – День ото дня ты становишься все мрачнее и нелюдимее. Олег сказал, что когда мы получили заказ на этот развлекательный центр, у тебя был такой вид, будто вот-вот вывернет наизнанку. Могу засвидетельствовать, что сейчас у тебя такой вид, словно тебя уже давно вывернуло наизнанку, пропустило через пару камнедробильных машин и выплюнуло ошметками, которые никак не могут найти в себе силы признаться, что их перемололо. Сейчас ты прикидываешь в какую бы щель поглубже забиться, чтобы не работать на эту контору, а может быть, чтобы вообще больше не работать... Тебе не кажется, что пришло время для небольшой дружеской беседы?

Девушка остановилась и окинула зал внимательным взглядом.

– Вот, кстати, и еще одно подтверждение.

– Что – подтверждение? Чему?

– Раньше у тебя получалось куда лучше. – Вика коротким пренебрежительным взмахом руки очертила ряды столиков. – Это же дешевка, штамповка, школярская работа. Такое рисуют студенты в качестве первой курсовой.

Анатолий стиснул зубы. Послать бы сейчас на три буквы эту настырную девку, которая сует любопытный нос совсем не в свое дело. Но послать всегда успеется, а вот разузнать откуда она узнала пароль доступа – дело первостепенной важности. Он записал его где-то? Когда? Где? Почему он не помнит об этом?

Пересилив себя, он спросил:

– Выпьешь? Что тебе принести?

– "Кровавую Мэри". И лучше не одну, хотя... Знаешь, нам предстоит долгий разговор, но я бы предпочла все же не здесь. Это далеко не самое лучшее твое творение. Может поговорим в каком-нибудь более приятном месте? Я знаю чудесный бар. Тебе должно понравиться.

Он в этом сомневался. С другой стороны, вполне может выйти так, что из девчонки, на которую он раньше и внимания особого не обращал, получится собеседник, которого ему недоставало. Бывают и не такие чудеса в жизни.

3

Ровные вереницы букв и цифр. Хлопьями черной сажи падают они на белоснежные листы, оседают ровными строчками на экране монитора и застывают, ожидая пока квадратик курсора не вернется к ним снова. Если он вообще вернется.

Люди придумали множество безусловно полезных приспособлений, чтобы упростить ввод информации в компьютер. Редкий школьник может похвастать сейчас тем, что видел перфокарту. Системы распознавания голоса распространились повсеместно, ими пользуются и в реале, и, тем более, в глубине, но согласно опросам подавляющее большинство опытных пользователей предпочитают все-таки клавиатуру.

Опыт приходит со временем и, такие как мы, становятся анахронизмами, медленно, но верно уходя в прошлое. Мы, старые упрямцы, все цепляемся за то, что давно уже отжило свой век, недовольно ворчим и грозим пальцем подрастающему поколению. Никто из нас на самом деле не доверяет компьютерам в полной мере. Когда я настраиваю свой текстовый редактор, то первым делом отключаю все эти поганые макросы, автонумерацию, подстановку даты, переносы и выравнивание строк по правому краю, замену привычного «двоеточие-скобка» на графическое изображение ухмыляющейся рожицы...

Мне не нравится, что компьютеры становятся слишком самостоятельными, потому что я знаю: когда-нибудь они будут уметь делать больше, чем люди и тогда уже мы с вами превратимся в дополнение к этим машинам, а вовсе не наоборот. Это лишь вопрос времени. Уже сейчас я с трудом вывожу свою роспись на листе бумаги. Написать ручкой пару предложений? Нет проблем, но ни вы, ни даже я сам, не сможете разобрать написанное. Процесс уже начался, и все это стало лишь вопросом времени.

Я дописал предложение, сохранил файл, полюбовался с полминуты на творение рук своих и решил сделать перерыв. Потянулся, включил чайник, выглянул в окно, где в холодной осенней ночи с небес робко проглядывали тусклые звезды... В крупных городах звезд из-за смога почти не видно.

Потом я задернул блекло-желтые шторы, прислушался к безумолчному тарахтению клавиатуры в гостиной – сегодня очередь Соломы разгуливать по виртуальному городу. Я взял у него старенький ноутбук, потому что должен был закончить статью к началу следующей недели. В конце концов гонорар, пусть и копеечный, мне не помешает. Приближение зимы традиционно заставило зашевелиться коммунальщиков, которые отреагировали на него единственным в совершенстве освоенным ими способом, – снова повысили тарифы на отопление. Нам с Соломой придется покрутиться, чтобы оплатить счета. Я даже начал подумывать о том, чтобы снять пару сотен со счета Котенкова и Ко.

Чертовски хотелось курить, но я в очередной раз пытался бросить и только тоскливо посмотрел на пачку "Winston Lights" с двумя оставшимися сигаретами. Моя норма на сегодня почти исчерпана.

Чайник зашипел и принялся изрыгать пар, грозно клокоча. Хорошо-хорошо, сейчас! Я выключил его и плеснул в кружку кипятку. Недопитый кофе превратился в почти безвкусную бурду светло-коричневого цвета. Отхлебнув, я поморщился. Ладно, почему бы и не закурить? Одну сейчас, а одну перед сном.

Потянувшись за сигаретами я расплескал кофе, обжегся и тихо выматерился. Потом выматерился еще раз, когда обнаружил, что промочил сигареты. Пришлось идти в гостиную, доставать и распечатывать новую пачку.

По дороге я бросил взгляд на экран монитора. Картинка ни о чем мне не говорила. Серая, невзрачная комнатка с плохой прорисовкой деталей и кое-как натянутыми стандартными текстурами. Солома разговаривал с незнакомым мне человеком. Лицо бледное, угловатое, словно в старых видеоиграх. Обстановка ни о чем не говорила. Куда это занесло моего приятеля?

Я вернулся на кухню, плотнее прикрыв за собой дверь. Вот так смотреть, что делает другой человек в Диптауне – все равно, что подглядывать в замочную скважину. Есть в этом нечто постыдное, и нет ничего притягательного.

Ладно, оставим. Статья, над которым я трудился, выходила вполне приличной. Еще пара часов работы, плюс полчасика на правку, навести лоск, почистить, отполировать – и все будет готово.

Перекурив, я вновь принялся за дело и остановился, лишь когда услышал скрип открывающейся двери и шлепанье босых ног за по линолеуму.

– Как прогулялся?

Солома прохрипел что-то маловразумительное.

Я обернулся. Изумился. Замер с полуоткрытым ртом.

Мой приятель выглядел ожившим мертвецом из дрянного фильма ужасов. Лицо белое словно мелованная бумага, тонкие лиловые губы и огромные черные круги вокруг глаз.

Он цеплялся за стену, чтобы не упасть. Когда я это понял, то испугался.

– Какого хера?!.

Я успел подхватить его за несколько секунд до того, как он решил растянуться на столе. Чашка с кофе, правда, разбилась, ну так и черт с ней. Потом уберу. С некоторым трудом мне удалось дотащить друга до кровати. Тощий-то он тощий, но тяжеловат. Наверное, все из-за его роста.

Подложив под лохматую голову подушку я похлопал Солому по щекам, но похоже он не осознавал, что с ним происходит. Что там делают в таких случаях? Дают понюхать нашатырный спирт? Нашатыря у нас в квартире не было, спирта тоже, разве что в холодильнике стояло полбутылки водки оставшейся с каких-то посиделок, но я сомневался, что это поможет и решил предоставить все профессионалам.

Скорая приехала только через двадцать минут, которых мне хватило на то, чтобы убедиться, что Солома дышит и умирать решительно не собирается, хотя и в сознание приходить не спешит.

Периодически поглядывая в его сторону я также успел протестировать компьютер, установить факт его безукоризненной работоспособности, просмотреть логи и не найти ничего необычного, выдумать сотню тысяч сумасшедших версий о новых разновидностях дип-склероза и выбросить их на помойку. Я был недостаточно квалифицирован, чтобы дать медицинское заключение.

Приехавший врач выглядел самоуверенным и на несколько минут даже убедил меня в своем профессионализме. Моя убежденность развеялась вместе с его самоуверенностью.

– Это не обморок, а просто сон, – сказал он. И на том спасибо, а то я уж начал волноваться. – Что бы это могло быть? Общее переутомление?

Мне явственно послышался знак вопроса в конце этого утверждения.

– Вы уверены?

Он был достаточно молод, чтобы я мог обращаться к нему без излишних церемоний и к тому же лицо его казалось знакомым. Не исключено, что раньше мы где-то встречались, хотя я и не мог вспомнить при каких обстоятельствах. Возможно, на какой-нибудь вечеринке. Внимательные зеленые глаза, каштановая шевелюра, тонкие и длинные, как у пианиста пальцы. На вид ему было не больше двадцати четырех, двадцати пяти лет.

– Чем он занимался?

Я вскочил. Я рассказал. Я показал. Я сопровождал театральное действо многочисленными пояснениями, чтобы сгладить специфику технических терминов. Это оказалось лишним. Оказалось, врач знал, что такое глубина и Диптаун ничуть не хуже меня.

– Я защищал дипломную работу как раз по этой теме, – рассеяно бросил он, просматривая лог-файл. – Расстройства психики у пользователей виртуальной реальности. А теперь вот разъезжаю на "Скорой помощи"...

– Я и сам слежу за подобными вещами, – сказал я. – Но никогда не слышал о подобных симптомах.

То же самое, я уверен, может сказать каждый второй житель Диптауна. Дип-склероз для многих из нас стал страшилкой, самой жуткой из всех возможных, потому что больных им стали подвергать принудительной экскоммуникации. Редко навсегда, но часто – на весь срок лечения. Проблема в том, что они почти никогда не выздоравливают.

Врач оторвался от компьютера, ничего подозрительного не обнаружив (интересно, что он вообще там надеялся найти?) и лишь озадаченно пожав плечами.

– Где он работает?

– Диптаунская Служба Надзора. Отдел надзора за рекламой. – Я отбарабанил адрес нашего заведения, телефон, факс, e-mail и все прочее, а позже подтвердил опасения врача насчет того, чем Солома конкретно занимается. – Конечно, бывает в Диптауне. Каждый день, по несколько часов. У нас работа такая, что сделаешь?

– И много нынче работы?

– Выше крыши, – я проиллюстрировал свое утверждение жестом. – Ее у нас и так немало, но сами знаете – скоро выборы, так что теперь работаем, как проклятые.

– Так... Ну чего же вы хотите? Нельзя так насиловать собственный организм, как вы этого понять не в состоянии? У него, скорее всего, переутомление. Я выпишу кое-что, в основном витамины и общеукрепляющие. Постарайтесь, чтобы он не подходил к компьютеру хотя бы несколько дней, лучше пару недель. Ему нужен хороший отдых, да и вам самому не помешал бы... Нет? Как хотите. – Врач с сомнением посмотрел на Солому. – Может быть, устроить вашего друга в стационар? Если он согласится.

– Он не согласится, – сказал я.

– Я так и думал, – ничуть не удивился доктор, выписывая рецепты. – Вы все – упертые психи.

Я не стал спрашивать кто такие "мы все". Нетрудно догадаться.