Текст книги "Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне"
Автор книги: Константин Закутаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Домишко оказался уютным. Чистенький и аккуратный. Из-за широких оконных проёмов его комнаты, залитые солнечным светом, казались курортными номерами. Косте же этот дом напомнил летнюю дачу – две небольшие комнаты и, что-то типа гостиной с широкоэкранным телевизором, располагали к ленивому времяпровождению. А дурманящий аромат вишнёвого сада, создавал фон мирного и беспечного выходного дня. Опера замешкались при входе, не зная разуваться или нет. Ковры, пусть и не персидские, выстилали свежевымытый пол.
– Прахадитэ, прахадитэ… Можна нэ разуваться, – заметив заминку, сказал Али, – жэнщины убэрутся патом…
Сулейман, поручив распорядительные функции сыну, откланялся.
– Вот тут, кароч, фильмы всякие, – Али похлопал по стопке видеокассет в телевизионной тумбочке, – «Гыладиатор», там, «Шафт»…
– В халадильнике, – перешёл он на другую половину гостиной, – минэралка, сыр, там, зэлень…
– Пятизвёздочный уровень, – после серых бетонных стен, увешанных оружием и железных двухярусных коек, покрытых армейскими одеялами, Костю, как и всех остальных умиротворила обстановка гостевого дома.
– Если жарко будэт – окна, двэри аткрывайте, – продолжал Али, – во дворе пагуляйте, пакуритэ… Там у нас скамэйка и стол… Я пайду схажу, что с чаем узнаю.
Али ушёл. Бес, прислонив автомат к стене, первым делом, заглянул в холодильник.
– Погорячился ты, Катай, с пятью звёздами… Бухла нет…
– Вечером будет, – Рябинин прошёл через комнату и встал у окна, выходящего на коттедж Сулеймана, – приём у них всегда хлебосольный.
– Как бы нам это гостеприимство поперёк серёдыша не встало, – несмотря на радужный фон, Костя не мог избавиться от ощущения опасности.
Положение всё-таки неоднозначное, лично он ни Али, ни Сулеймана не знает, до ближайшего блокпоста далеко. Немного успокаивало наличие прямой связи с «Визирём».
– Серый, рация не сядет? – на всякий случай уточнил он.
Рябинин, отвернувшись от окна, добродушно усмехнулся:
– Не сядет, прекращай гонять. Я в Сулеймане уверен, подставы здесь не будет… Да и походу наши друзья, Саламбек с Турпалом у него гостят до сих пор… Такая постанова, пока мы солдат не получим. Он всегда так работает, не напрягайся.
Долгов, не поддаваясь катаевским настроениям, вовсю перебирал кассеты:
– Про Максимуса будем смотреть? Или про что? – повернулся он к вольготно развалившемуся на диване, Бесу и, всё ещё мнущемуся на пороге с автоматом в руках Катаеву.
На крыльце послышался негромкий детский смех. Костя обернулся и увидел двух крепышей лет пятишести, с любопытством таращившихся на него угольками чёрных глаз.
– Спэцназ, да? – самый смелый ткнул пальчиком в набедренную кобуру с ПээМом.
– Нет, из детской комнаты милиции, – а вы местные авторитеты, да? Мальчишки снова прыснули.
– Костя, – солидно, по-взрослому, протянул руку Катаев.
Немного смущаясь, пацанята один за другим пожали руки. Одного звали Турпал, другого Магомед. Осмелев, Турпал прошел в дом и встал рядом с сидящим на корточках перед тумбочкой, Долговым.
– Шяфт, Шяфт паставьте, – с невыразительным, вызывающим улыбку, акцентом посоветовал он.
Магомед, подбежав вторым номером к телевизору и поддёрнув спортивные штанишки, заявил:
– Лучше Максимуса? Он сильней Шяфта!
Пока дети выясняли кто же сильней, Долгов, усмехнувшись, посмотрел на Катаева, затем на Рябинина. Сергей, состроив выразительную мину, глазами указал на пацанов. И Катаев и Долгов поняли, для того чтобы опера не думали о хозяевах неправильно, Али прислал своих детей, типа гаранта.
Шафт в конце концов победил и кассета проглоченная жадной прорезью видеомагнитофона, завертелась. Мальчишки сели, как это всегда делают дети, прямо на пол перед телевизором и уставились на экран. Уходить они явно не собирались. Рябинин и Бескудников вышли во двор покурить, а некурящие Долгов и Катаев остались наблюдать за похождениями Шафта в исполнении Самюэля Джексона. Турпал, очевидно менее усидчивый, чем Магомед, а может видевший фильм не один раз, залез на диван и начал искоса постреливать на стоящие у стены автоматы и сидящий в кобуре ПМ.
Бронежилеты и разгрузки, грудой сваленные у входа, его не интересовали.
– Хочешь посмотреть? – Костя вытащил пистолет и, выщелкнув обойму, протянул оружие пацану.
– Я у папы видэл! – гордо с детской непосредственностью «сдал» папу сын, но пистолет с загоревшимися глазами, взял. Тут же на диване очутился Магомед.
– Кх! Кх! – изобразил выстрел, почти профессионально взявшись за рукоятку двумя руками, Турпал.
Костя заметил, что пацанёнок, автоматически как любой, привыкший к обращению с оружием человек, ствол в сторону людей не направляет. Плюс палец-контроль. Посмотрев на Саню и увидев улыбку, Костя понял, что манера обращения с оружием не ускользнула и от него.
Чуть позже Али позвал их на улицу, женщины принесли чай, варенье, домашний пирог. Костя и пацаны, решив досмотреть фильм до конца, остались в доме. Долгов ушёл чаёвничать.
Если бы не мозолившие глаза, оружие и боеприпасы, Костя подумал бы, что коротает выходной день на даче у своих школьных друзей, рано женившихся и обзаведшихся детьми ещё в студенчестве. Топится банька, замариновано мясо, на улице кто-то неспеша беседует за жизнь. Но вынырнувшая картинка пустой Сашкиной кровати вернула его к реальности.
– Наигрались? – протянул он руку за пистолетом.
С явной неохотой, но, не выказав никакой капризности, Магомед вернул оружие.
– Как досмотрим, автомат дам поиграть, договорились? – Катаеву нравилось общаться с детьми, тем более с пацанами.
Сам всё детство в войнушку играл, их правда настоящая коснулась, но детская чистота, невольно вызывая улыбку, заставляла сделать что-нибудь хорошее.
Досмотрев фильм до конца, Костя вышел во двор. Пацаны куда-то убежали, не дождавшись «кых-кых» из автоматов. Под ветками растущей во дворе яблони, за столом расположились Али, Долгов, Рябинин и Бескудников. В центре стола лежал порядком истерзанный пирог, большой фарфоровый чайник давно остыл. Сев с краю и налив чаю, Костя прислушался к разговору между Али и оперативниками.
Тема разговора, поднятая Али, оригинальностью не отличалась. Рассказывал он, как бедно живётся в республике, ничуть не стесняясь своих скромных «Картье». Во многих семьях, мол, нечего есть, поводил он мощными плечами, явно с диетой не знакомыми. Из его рассказа, Костя понял, что в домике, который им отвели под ночлег, до войны жили русские, после её начала вынужденные уехать. Сулейман, по словам Али, купил у них этот дом, дав правильную цену. Поругал Али и местного мэра – женщину, вместе со всей её роднёй. Особенно досталось белому «Хаммеру» – служебной машине градоначальницы.
Потом разговор плавно перешёл на охоту, большим любителем которой был Серёга Рябинин. Здесь Али удивил всех рассказами о местных способах охоты. Чеченцы, являясь мусульманами, не едят свинину, поэтому на кабанов не охотятся. А их в предгорьях расплодилось великое множество. Кабаньи семьи гектарами вытаптывают поля. Особенностью чеченской охоты на кабанов, так сказать «ноу-хау», была постановка «растяжек» на кабаньих тропах при подходе к полю. За ночь бывает два-три кабана подрывается.
– А мясо куда? – осторожно спросил Бес.
– Если кабаниха или поросята – то на шашлыки для продажи, – невозмутимо ответил Али, – а если кабан, закопаем в яму и всё…
Так постепенно за разговорами наступил вечер. Рябинин отметился «Визирям» по рации, что всё в норме. Али в это время индеферентно смотрел в сторону. Неслышными тенями две женщины, одна молодая, вторая постарше унесли чашки и чайник, взамен уставив стол зеленью, сыром, соленьями и маринадом. Закончился парад жратвы двумя огромными блюдами с дымящимся мясом.
После испарившихся женщин пришёл Сулейман. Был он не один, с ним вместе за стол присел старший сын Лом-Али. Али значит младший, отметил Костя, прикольно получается, Зита и Гита. Лом-Али, в отличие от младшего, был худощав с несколько помятым лицом, выдававшим любителя выпить. Он и поставил на стол пару бутылок водки. Али с хрустом свернул пробку с одной из них и разлил по стопкам. Всем, кроме отца и себя.
– Я, рэбята, послэдние лэт двадцать только чай пью, – опережая вопросы, объявил Сулейман, – ни воду, ни водку, ни компот… Только чай. В дарогу всэгда тэрмос бэру.
– Али ты тоже на чай подсел? – не смог без ехидного вопроса Бескудников.
– Али при старших пить нельзя… Так у нас принято, – Сулейман поднял кружку с чаем, – давайтэ, рэбята, пусть мы всэ будэм живы и здаровы в эта смутнае врэмя.
После водки, не по-чеченски крепкой, опера набросились на мясо и овощи. Ничего вкуснее Костя за свою жизнь не ел, о чём без ложной лести и сказал Сулейману. Рябинин объявил второй тост за гостеприимных хозяев. Возражений не последовало. Постепенно в застольных разговорах выяснилось, что Лом-Али приехал из Элисты, где у него живёт семья. В Гудермесе помогает отцу и брату по хозяйству. Жена и дети в скором времени тоже переедут. Причину переезда никто не озвучивал, но Костя догадался, что она банальна, видимо в Элисте Лом-али присел на «синюю электричку». По крайней мере, заблестевшие глаза и ожившая мимика при появлении спиртного выдали в нём выпивоху.
Сулейман с молодёжью посидел не долго, сославшись, что завтра рано вставать, ушёл к себе в особняк. После его ухода, минут через десять-пятнадцать, Али что-то сказал брату по-чеченски. После короткого диалога с братом, Лом-Али, произнеся: «на посошок», опрокинул в себя стопку и тоже ретировался.
– Али, что ты ему такого сказал? – поинтересовался причиной ухода Костя.
– Я ему сказал, что вы его стэсняэтесь, – хитро мигнув, Али взялся за бутылку.
– Зачем? Его же никто не стесняется…
– А я что так и буду чай хлэбать. Я ведь нэ папа, чай нэ люблю.
Опера негромко рассмеялись, дружно подвинув стопки под розлив. Костя, выпив ещё одну и чувствуя, что пьянеет, отозвал Рябинина в сторону.
– Слышь, Серый, я думаю как бы нам не нажраться… А то мало ли что…
– Хорош уже, загоняться… Всё ровно должно быть… Я через раз пью, ты вообще не пей, если не хочешь.
– Давай лучше сделаем так: я сейчас спать пойду. Вы всё равно пока бухать будете, потом меня разбудите, когда спать пойдёте, а я на охрану встану до утра.
– Вариант… – Рябинин пригладил волосы на голосе, – иди тогда дрыхни… Саня Долгов тоже скоро, по-моему, двинет… Бес, понятно, в своей стихии… До усрачки жрать будет…
– Ну, нормально, разбудить не забудьте, – Катаев и Рябинин подошли к столу. Сергей сел, а Костя помахал рукой:
– Бай-бай… Парни, я на боковую, много не пейте, кошмары сниться будут.
– Ты куда? – Бес только вошёл во вкус и не хотел терять ощущение праздника.
– Я покемарить, Серёга, вон, объяснит…
Рябинин протянул стопку к Али:
– Наливай, Али… Бес, много текста, потом объясню…
В доме Костя прошёлся по комнатам, выбирая из тактических соображений наиболее удобную. Остановив свой выбор на той, которая при входе справа, он залез на кровать, не расстилаясь и не снимая кроссовок. Бронник бросил около стенки, автомат положил под руку вдоль тела, разгрузка нашла своё место в ногах. Прикинув для себя действия, в случае появления незваных гостей со стороны двери (окон в комнате не было, что и определило выбор), Костя пару раз отработал резкий подъём.
Нормально, подумалось ему и постепенно, под голоса во дворе, провалился в сон.
* * *
Всхлип-вскрик пружиной подбросил Катаева на кровати. Темнота южной ночи не давала возможности видеть, но в её тишине отчётливо слышались любые звуки. Костя, толком не проснувшись, но, уже схватив автомат руками, стоял на одном колене, вжавшись в стену комнаты. Невнятное сопение-бормотание и шорохи, явственно издаваемые шевелящимся телом по полу, всколыхнули кривую сердцебиения до пика: Режут!!! Забилось в голове, кто же дежурит?!
Уперев приклад в плечо и подобравшись, старлей приготовился к прорыву любой ценой, как вдруг раскатистый храп пьяного в корень человека, растерзал ночную тишину.
– Тьфу, бл… ь! – в сердцах сплюнул Костя.
С всё ещё с неунявшимся сердцем и автоматом наизготовку, осторожно вышел в гостиную.
Прямо на полу в позе морской звезды с комком камуфляжа под головой, спал Али. Это он во сне вскрикивал, сопел и ворочался. На диване, закинув голову, с открытым ртом безмятежно всхрапывал Бескудников.
В темноте тускло мерцал экран потухшего телевизора, кассета, видимо, закончилась и видеомагнитофон отключился. На полу около дивана лежала опорожнённая бутылка, громоздились стаканы, и стояла тарелка с еле угадываемыми на дне кружочками огурца. В атмосфере «гостиной» витал устойчивый выхлоп сивухи. Иллюзия летней дачи исчезла – засветила перспектива притона.
Аккуратно переступив через вытянутые ноги чеченца, стараясь не задеть посуду, Костя прошёл в соседнюю комнату. Мирная картина сонного царства повторилась и там. На разложенном матрасе калачиком свернулся Долгов. Снятые «гады» интимно стояли около лица, застенчиво повернувшись носками внутрь. На кровати, лёжа на животе, тихо посапывал Рябинин. За окном густела ночь, и стрекотали цикады. Идиллическая картина была незавершённой – аромат вишнёвого сада, проникая в дом, вступал в неравную схватку с «настоящими» мужскими ароматами и проигрывал.
– Серёга! – шёпотом позвал Костя, коснувшись плеча Рябинина. – Слышь!
Никакой реакции. Немудрено, если учесть, что за стенкой храп Беса, сливаясь со стенаниями Али, не влиял на спокойствие и глубину сна мужественных парней из уголовного розыска.
Растолкав наконец Сергея, Костя, эмоционально, жестами и мимикой возопил:
– Какого хера?!
Рябинин провёл ладонями по лицу, стирая остатки сна и, посмотрев на рамку окна, на спящего Долгова, встал с кровати.
– Можешь спать, я теперь точно не усну, – Костя повернулся к выходу, – выставлюсь часовым.
– Погоди… Я тоже сейчас выйду, – Рябинин шнуровал ботинки.
Костя, крадучись прошёл к забору. Попробовав его в разных местах на прочность. Затем зашёл за дом, вперившись взглядом в белеющие кляксы вишнёвых деревьев. Ничего подозрительного не разглядев, вернулся к крыльцу. В ходе передвижений обратил внимание, что посуда исчезла и никаких следов бурного застолья не замечено. Значит убрали.
Рябинин вышел на крыльцо, держа в одной руке автомат, в другой бутылку с водой, к которой тут же приложился.
– Серый, почему меня не разбудили-то? – Всем своим видом выражая недовольство, подошёл к нему Костя.
– Хрен знает, – Сергей поставил опустошённую бутылку на крыльцо, – я уходил, они ещё пили, Али вроде за третьей пошёл, я обоим сказал и Бесу, и Сане, чтобы разбудили, когда спать пойдут, а они, видать, так упились, что забыли про всё.
– Я когда их крики сонные услыхал, подумал, что головы от тела отделяют, – Костя с улыбкой вспомнил своё пробуждение, – в штаны чуть не навалил со страху…
– Время-то сколько? – зевнул Рябинин.
– Без пятнадцати четыре, – не глядя на часы, ответил Катаев. Он только что сверялся.
– Ну, тогда чего, – Костя развернул скамейку от стола, приклонив её к стене дома, – давай я сад пасти буду, а ты вдоль забора и до ворот…
Рябинин кивнул и, вытащив из-за стола ещё одну скамью, пристроил её к другой стороне дома.
Негромко переговариваясь, они дождались, когда небо посветлело и, где-то в лабиринтах частного сектора, закричали петухи.
Из дома, потягиваясь, вышел Али. Неизгладимые следы, предшествующих выходу возлияний, напоминали небрежно натянутую маску. Увидев сидящих за столом (в связи с рассветом они оставили посты), Катаева и Рябинина, чеченец сильно удивился.
– Выспались ужэ, да? – хриплым со сна голосом спросил он оперов.
– Погода шепчет… В таком воздухе спать не хочется… – улыбчиво ответил Костя и протянул бутылку минеральной воды, – сушняк не мучает?
– Нэ очэнь, – схватил бутылку Али и жадно присосался к горлышку.
Выдув всю минералку, он посмотрел на часы:
– Э-э-э пачти шэсть… Пайду пасты сныму.
– Какие посты, Али? – не понял Сергей.
Костя тоже.
– Ты, Сэрёжа, думаешь адын за усэх пэрэживаешь? Да? – хитро усмехнулся тот, – вы же у мэня в домэ… За вас я отвэчаю… – он хрустко потянулся, – отэц сейчас встанэт, чай пить будэм…
И ушёл к дому. Ещё минут через пять лязгнули засовы и хлопнула мощная входная калитка.
– Пойду алкашей подниму, – Сергей, взяв автомат со стола, поднялся, – скажу, что тебя уволокли… Заодно на рожи их посмотрю…
Рябинин скрылся в доме. Через несколько минут там что-то задвигалось, заскрипело и забренчало. На крыльцо, с перекошенной рожей, расхристанный и незашнурованный, сжимая свой АКМ в руках, вылетел Бескудников. Словно на невидимую стену наткнулся, узрев чинно сидящего за столом, Катаева.
– Чего ты гонишь-то?! – заорал он, полуобернувшись вглубь дома, – никого не похитили!..
За ним, посмеиваясь, вышел Рябинин. Сквозь смех, тыча в Беса пальцем, он еле выговорил:
– Костян, ты бы его видел… Ха-ха-ха…! Если бы он голый был, стопудово со стоячим тебя спасать бы побежал… Ха-ха-ха!
На оторопевшую физиономию Беса без смеха смотреть было невозможно. Перца в ситацию добавлял вылезший из ширинки край оранжевой футболки. Бескудников махнул рукой, и, дав бешеного круга глазами, шлёпая расхлябанными «гадами» скрылся в доме.
– Праснулись уже? – раздался вкрадчивый голос. Сулейман, вытирая руки полотенцем, вышел из-за дома.
Фланелевая рубашка и брюки тёплых тонов завершали образ доброго дедушки.
– Доброе утро, Сулейман! – сердечно поприветствовал хозяина Рябинин.
Костя тоже пожал протянутую руку.
– Сэрёжа, давай обгаварим как дэйствовать будэм… – присаживаясь за стол, Сулейман разложил перед собой полотенце.
Катаев деликатно смахнул со столешницы свой автомат.
– Слушаем тебя, Сулейман, – Рябинин сел напротив чеченца.
– Мы часа черэз палтара уедэм. Я буду на «шэстёрке», Али за мной на «Нивэ» – Сулейман говорил медленно и негромко, заставляя вслушиваться, – через час можэте после нас выехать… Там на паваротэ на Шали, гыде старая дарога, знаешь, киломэтра черэз три заправка будэт нэдэйствующая, старая… Жыдите нас там… Всё если нармально, туда падъедэм и рэбятишек падвэзём… – вздохнув, закончил Сулейман.
– Часов на десять ориентируемся, так? – краем глаза посмотрев на часы, уточнил Костя.
– Ну, точна гаварить нэ буду… С этого врэмэни можна ажидать… – посредник вышел из-за стола – Умывайтэсь пака, вон, в саду рукамойник… Жэнщины чай прынэсут… – он повесил полотенце на шею, – я пака в дом пайду, пасматрю там… – не закончив, Сулейман ушёл с арены переговоров. Посмотрев в его удаляющуюся спину, Рябинин негромко произнёс:
– Напрягается что-то старый… По ходу Турпал с Саламбеком здесь до сих пор…
– Проблемы думаешь? – тревожно вскинулся на него Катаев.
– Хрен знает… Может люди там тревожные… Может по деньгам что-то недорешал…
– Нас-то не побородит?
– Нас-то? – Серёга усмехнулся. – Вряд ли… Зачем убивать, хех, курицу, которая несёт золотые яйца. Ладно, пойдём, жала умоем.
Чуть позже, к уже заканчивающим туалет Косте и Сергею, присоединились вылезшие из анабиоза Долгов и Бескудников.
– Разбудить меня не могли?! Диверсанты, а? – плеснув водой, с напускным наездом, спросил Бескудникова Костя, – всю службу просрали…
– Тебя разбудить не смогли, – нагло врал, оправдываясь тот, – хочешь у Али спроси… Или у Сани… Скажи ему, Саш…
– Не помню, – буркнул похмельный Долгов, переминаясь с ноги на ногу в очереди к умывальнику.
Весело переругиваясь и брызгая друг на друга водой, опера не заметили как на столе оказался завтрак – чай, молоко, лаваш, сыр, яйца, зелень. Сервис в доме Сулеймана точно был пятизвёздочный. За завтраком обсудили возможные нюансы предстоящей операции. Рябинин по рации вышел на связь с «Визирём», подтвердив штатность ситуации и соориентировав по времени. О месте встречи договорились ещё вчера – Джалкинский блокпост.
Бес раз или два порывался сходить в коттедж, попросить пива для опохмелки, но был одёрнут сердито зашипевшим Рябининым.
Когда третий чайник подходил к концу, появился Али, побритый, но относительно свежий.
– Как зыдаровье? – не садясь за стол, поинтересовался он.
Бес открыл было рот пожаловаться, но Серёга его опередил:
– Нормально… У тебя как?
– У мэня всэгда ныштяк, – срифмовал Али в ответ, – мы с отцом выезжаем, вы как? Апреэдэлились?
– Мы выедем с вами, нам ещё в местный отдел заехать надо отметиться, – Рябинин встал из-за стола, за ним поднялись остальные, – в принципе готовы уже, а по времени с Сулейманом мы договорились…
– Ну, тогда пайдём…
– Сейчас в кольчужку обрядимся…
Али, подождав, когда опера, надев амуницию, выйдут из дома, посетовал:
– Э-эх, вот бы наладилось всё быстрой., приехали бы в гости, бэз этих броников-мроников. У нас такие мэста…
– Вот закончится война, добьём мы белых, – отшутился Костя.
– Когда она ужэ закончится… – вздохнул Али.
Прозвучало это абсолютно естественно и настолько искренне, что Костя сразу и безоговорочно поверил в желание этого громилы зажить нормальной человеческой жизнью. В атмосфере тотального неверия это показалось неуместным, но, пока они все вместе шли к УАЗу, Костя так и не смог найти в словах чеченца интонаций фальши или лукавства.
К грузившимся в машину операм, вышел Сулейман. Приветливо махнув всем рукой, он отозвал Рябинина в сторону. Несколько минут ушло на разговор и они разошлись, – Сулейман в дом, Рябинин за руль.
На выезде, Костя, открыв дверцу, отмахнул, раскрывающему ворота, Али:
– Не прощаемся!
В ответ получил мужественную чеченскую улыбку и помахивание ладонью в манере членов Политбюро ЦК КПСС.
– Чего тебе Сулейман нашептал? – хлопнув дверцей, повернулся Катаев к Рябинину.
– Так… Переживает за нас, типа, говорит, повнимательней, посматривайте. Он думает, что мы вчетвером на обмене будем, я ему про «Визирей»-то не сказал… – уверенно маневрируя по разбитой дороге, ответил Сергей – говорит, мол, на всякий случай ещё бы пара машин не помешала…
– Хм… И что сейчас?
– Сейчас едем к «Визирям», определимся и на позиции.
– Понятно…
Катаев, скатав кепку в трубочку, сунул её под голову:
– Я посплю немного, пока до блока едем.
– Если заснёшь… – выхватив колесом очередную яму, сказал Рябинин.
– Через семь минут проснусь, засекай, – Костя умел настраивать свой организм.
На Джалкинском блокпосту, спрятавшись за буйным кустарником и рядком тополей, в полной боевой готовности оперов ожидали два БТРа с бойцами «Визиря».
Офицеры, Андрей и Алексей, встретив УАЗ отошли с операми в сторону.
– Ну, какие – дела? – Алексей находился в отличном расположении духа, чему явно способствовал начинающийся солнечный день.
– Схема такая, – начал Рябинин, – где-то часов в десять мы выставляется около заправки, тут на старой дороге есть, заброшенная…
– Есть такая, – согласно кивнул Андрей.
– Ага… Мы там ждём пока не привезут, – продолжил Рябинин. – Вроде вся схема…
– Нам где выставляться? – спросил Алексей, – с вами, на заправке?
– Вот тут и надо покубатурить, – сказал Костя, – с одной стороны у Серёги с Сулейманом доверие имеется и элементы сомнения, вроде как ни к чему, а с другой, – он посмотрел на Сергея, – тот и сам просил поаккуратней и намекал, чтобы народу побольше было…
– В принципе можно одну коробочку на заправку поставить, – неуверенно пожал плечами Сергей, – ну для подстраховки… Хотя мы дома у него ночевали, сто раз мог бы уже слить.
– Есть другое предположение, – Лёха присел на корточки и, вытащив из разгрузки нож, лезвием разровнял квадратик земли, – Смотрите… Вот дорога, вот заправка, – он схематично сделал набросок местности, – со стороны заправки какие-то кусты идут и тополя в ряд. За ними поле, трава по пояс. Мы с утречка проскочили, посмотрели… С другой стороны дороги, как раз напротив заправки такое же поле, но видать ещё с первой войны, капониры остались все в лопухах и репейнике.
– Секреты выставить хочешь? – Андрей мыслил с Лёхой на одной волне.
Опера, сидя кружком, ожидали предложений.
– Ну, типа того, – продолжил Алексей свои зарисовки, – мы проскакиваем по дороге, дальше сапёров высаживаем у заправки. Они смотрят её, мы уходим дальше, чтоб не отсвечивать. Проверили – откричались – мы обратно их забираем – бойцов на капониры высаживаем… Они залягут, замаскируются. Серый, ты с пацанами своими спокойно подъезжаешь на заправку и ждёшь Сулеймана. Мы на «коробочках» разъезжаемся, ты Андрюха на блок, я в сторону Шали, помнишь, мы там два коровника расхераканных приметили…
– A-а, до села не доезжая? Слева? – своим ножом ткнул в схему Андрей.
– Да-да, километра с полтора… Вот там и заныкаюсь… Как? – уже по всем присутствующим мазнул взглядом спецназовец.
– Так-то нормально, – наморщил лоб Андрей, – если всё тихо, вы пленных забрали и вашего Сулеймана недоверием не оскорбили.
– Согласен, – поддержал его Рябинин, – мы пацанов осмотрим, что почём узнаем, с Сулейманом в дёсны хлопнемся и разъехались.
– Да-а… Мы после этого подъедем, своих заберём из зарослей и вас на базу сопроводим, – закончил Андрей.
– А если проблемы? – подсунул осторожный вопрос Саня Долгов.
– А если проблемы, – развил Алексей вариации, – вы уходите за заправку, там низина глубокая, почти окоп, да и за здание заправки можете спрятаться, не зацепит. Только сами без нужды не стреляйте, пацаны почти напротив будут… Уходите и прячьтесь, наши «Лешие» начнут гасить, если проблемы возникнут.
– Возникнуть они только со стороны дороги могут, больше подойти не откуда, – вставил Андрей.
– Дальше всё просто, – продолжил Лёха, – у пацанов позиция хорошая, на подъёме, вас не зацепят… Мы с двух сторон бэтэрами дорогу блокируем, до заправки они добежать… не успеют, так что вам вообще беспокоиться не о чём. Если будут на машинах, скорей всего бросят и как тараканы в разные стороны… – Алексей сморгнул пылинку с ресницы. – Вроде всё?
– Мы на вас ориентируемся, – сплюнул Рябинин.
– Воевать вы лучше нас умеете, – сказал правду, нежели польстил Катаев.
– Отлично… – кивнул Алексей, – тогда ещё раз обсудим детали…
После короткого закрепления всех пунктов плана, основным пожеланием которого было, не высовывайтесь – не лезьте – не стреляйте, опера ушли в свой УАЗ, Андрей, со своими бойцами, выехал на рекогносцировку.
Всё это время Костя испытывал чувство смутного беспокойства. На войне, когда все ощущения оголены до предела у бойцов очень часто развивается «чуйка», «шестое чувство», «третий глаз», называй как угодно, но это позволяет предугадывать возможное развитие событий. Вот и сейчас Косте казалось – не совсем уже радужные перспективы маячат впереди.
Самое странное, предстартового мандража не было, это, кстати, настораживало ещё больше. Он хотел было поделиться своими страхами с друзьями, но, увидев гогочущего в компании «спецов» Бескудникова, подрёмывающего на заднем сиденье Долгова и, спокойно курящего Рябинина, передумал. Мнительный стал, подумал он, пугливый. Всё нормально будет.
– Серый! Ваш выход! – минут через двадцать поигрывая рацией, к операм подошёл Алексей.
Опера, разом напрягшись лицами, внутренне ужавшись, запрыгнули в машину по своим местам.
– С Богом! – хлопнул по капоту Лёха и, резко повернувшись, побежал к БТРу.
Резкая, идеально прямая линия сжатых губ дала понять, что шутки кончились.
Сергей завёл двигатель и УАЗ, вскарабкавшись на дорогу, двинулся за облепленным бойцами бронетранспортёром. Все спецназовцы, украшенные ветками, стеблями бурьяна и осоки, вполне соответствовали наименованию – «лешие».
Сбросив скорость, Рябинин медленно вёл машину, приближаясь к остановившемуся около заправки БТРу. С него, как листва по осени, слетали «маскхалатные» фигуры, ныряя в неровности заросшей дикой порослью, целины. Облегчив борта, БТР ушёл вперёд, скрывшись в облаке поднятой пыли. За пять минут до этого им навстречу ушла на блокпост боевая машина Андрея.
Повернув на площадку АЗС, Рябинин остановил УАЗ около полуразрушенного павильона.
– Мы с Катаем на левую сторону, вы с Бесом на правую, – распорядился Рябинин, покидая салон.
Бескудников и Долгов ушли обследовать свой край заправочной территории. Костя, со вскинутым автоматом, обошёл павильон (он находился на его стороне). По большому счёту эти движения были лишними – две-три минуты назад здесь прошла полноценная разведка. Выгоревшая изнутри кирпичная коробка павильона, с порушенными перекрытиями и внутренними стенами, скрыть никого не могла.
Рябинин остался за машиной, а Костя перешёл на дальний угол площадки, спрятавшись за остов трансформаторной будки. Долгов с пулемётом сместился в начало заезда на АЗС, ловко втиснувшись между стволами деревьев. Бес спрятался за железными противопожарными ящиками с песком, зачем-то, выложив рядом две РГД-шки.
Было девять часов утра. Оставалось только ждать. Костя пробежал глазами по заросшим возвышенностям противоположной стороны, силясь высмотреть замаскировавшихся «спецов». Пара кочек вызвала подозрение, но он так и не понял это элементы ландшафта или утыканные ветками, сферы бойцов.
А проклятое «шестое чувство» всё не отпускало. Само по себе участилось дыхание, нежданно-негаданно образовался спазм в груди, пошли ходуном руки.
Всё нормально будет, успокоил себя Костя, если что, вон там «лешие», у Рябины связь с Андреем прямая, «коробочки» в километре… Прорвёмся.
Часов утомительного ожидания не было. Где-то минут через пятьдесят, Рябинин энергично замахал операм руками, обозначая жестами «Приготовиться».
Катаев дёрнул затвором автомата, с половины Беса и Долгова донеслись такие же звуки.
Дорога от села до региональной трассы практически не использовалась, основная масса водителей предпочитала передвигаться по другому, менее раздолбанному шоссе. Шум едущего автомобиля, Костя уловил почти сразу после предупреждающих пассов Рябинина. Значит, Сулейман проскочил мимо «коробочки», а они откричались, подумал он. Чётко работают…
Рябинин вышел из-за машины и, по заранее оговорённому плану встал перед бампером, чтобы его могли разглядеть с дороги. Конечно, риск был нешуточный, в «шестёрке» вместо Сулеймана могли оказаться другие, более агрессивно настроенные товарищи. Необходимо это было в первую очередь для демонстрации доверия. Страхуемый со всех сторон Серёга должен был показать ещё «свою» уверенность в штатности мероприятия.
Одинокая белая «Нива», с тянущимся шлейфом дорожной пыли, показалась на дороге. Затормозив, машина повернула к АЗС. Костя вскинул автомат и нацелил его на лобовое стекло. В полукруге прицела он разглядел небритое лицо Али за рулём, рядом, не улыбаясь и, нервно оглядываясь, сидел Сулейман. Две тёмные фигуры угадывались на заднем сиденье.
А где «шестёрка»? Удивился про себя Костя, но увидев, что Сулейман уже вышел из машины и идёт к УАЗу, тут же позабыл об этом.
Обменявшись с чеченцем фразами, Сергей, резко обернувшись, жестами начал призывать затаившихся за его спиной, оперативников. Подбежавший первым, Катаев услышал окончание эмоциональной речи Сулеймана:
