Текст книги "Чужак. Черный титул (СИ)"

Автор книги: Константин Нормаер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 6

Глава 6. Нити

– Ты уверен, что это сработает? – недоверчиво посмотрел на лесного духа Липо Дарди.

– Сделай шаг и узнаешь.

– И это твой ответ?

– Другого у меня не найдется, – ответил Спирито и для убедительности продемонстрировал пустые карманы своего дорожного плаща.

К учителю подошел Вико. Парень был бледен и едва стоял на ногах. Но его оружие было в ножнах, а значит, адепт Особого магистрата был готов идти в бой.

– Лично я против вашей затеи! – заявила Катерина, преградив путь маэстро и его ученику. – Если там действительно разверзлись врата ада, то нас точно ждет смерть!

– А ты собиралась жить вечно? – уточнила Илария.

Затушив костер, она соорудила из палки и пакли несколько факелов и, протянув их присутствующим, со всей уверенностью заявила:

– Вы сколько угодно можете трясти своими поджилками, но пока мы не попадем внутрь, не узнаем, что на самом деле происходит в Вольтерре.

Катерина фыркнула:

– Да кем вы себя возомнили⁈ Мы можем обратиться за помощью к Ватикану или ордену Привратников, а не пытаться лезть напролом, словно редкостные безумцы!

Липо приблизился к девушке и указал на башню Приората, которая в эту ночь была скрыта призрачным туманом.

– Там в заложниках находится несколько десятков кардиналов, в чьей святости я нисколько не сомневаюсь. Среди них и твой родной дядя. Их держат в заложниках злые силы. И нам – я в этом уверен! – под силу их освободить. Потому как возвращаться в большой мир и оббивать высокие пороги покровителей, которые просто-напросто нам не поверят, бессмысленно. Разлом, что образовался в ведьминой дыре, может погрузить весь мир в хаос, если мы будем медлить!

– Вы уверены, что все так плохо? – недоверчиво спросила Катерина.

– У нас осталось не больше суток… возможно, это даже слишком оптимистичные сроки, – поддержала Липо его супруга. – Мир стоит на пороге небывалого Мора. Поверь, эта напасть не пощадит ни праведников, ни грешников.

– Они правы. Надо идти, – откликнулся Спирито и, засунув руки в карманы дорожного плаща, спокойным шагом вступил под арку Южных ворот. С его губ сорвалась странная мелодия, которую он насвистывал последние несколько суток.

Следом посеменил Вико, придерживая культю. Сквозь тряпки, скрывающие ампутированную руку, все еще проступала темная кровь.

– Стойте, вы куда? – недовольно вскрикнул Липо Дарди.

Но супруга положила ему руку на плечо и тихо прошептала на ухо:

– Не останавливай их. Они сделали свой выбор! Молодость и опыт – адская смесь, если не сковывать их действие ненужными советами.

* * *

Ночь была сырой и прохладной, а пустынные улицы города источали некую обреченность. Катерина взирала на стены, на которых застыли следы густых нечистот, на пыльной мостовой виднелись огромные кучи испражнений.

– Почему здесь никого нет? – спросил Вико, вцепившись в рукоять меча.

– Скорее всего, горожан сожрали или принесли в жертву Хозяину, – с некой насмешкой предположила Илария.

Липо осветил факелом узкий проход, который заканчивался каменным тупиком. Потом перевел взгляд на дрожащее пламя и удивленно изрек:

– Черт побери! Да он не гаснет и не реагирует на движение! Как такое возможно?

– Земные законы здесь не имеют власти, так что привыкай, воин, к новому порядку вещей, – произнес Спирито, осторожно продвигаясь вперед.

Ни одной живой души, ни одного постороннего звука, город был не просто мертвым, он словно взвалил на себя долгие тысячелетия полного забвения. Липо повернул налево, ориентируясь на высоченную башню Приората, которая находилась от них всего в паре кварталов. Но после того, как они очутились в новом проулке, она сместилась и внезапно оказалась позади них.

– Что-то не так! – нахмурился Липо и предложил всем вернуться обратно.

– Он тебя путает, – спокойно произнес Спирито, который сместился в арьергард и теперь шел замыкающим.

Фехтовальщик обернулся:

– Кто?

– Нынешний Хозяин города, – ответил дух леса.

– И как же ему это удается?

Липо выглянул из-за угла и вернулся назад, не сводя глаз с башни. Сначала он видел ее впереди, а потом внезапно постройка исчезла, сместившись в сторону. Дарди отошел к противоположной стене, влево и вправо, подпрыгнул и даже помахал перед собой рукой, желая разогнать морок. Но башня упорно продолжала прятаться от него за черепичными крышами и куполами многочисленных соборов.

Подойдя к маэстро, Илария нежно положила ему руку на плечо и ласково прошептала на ухо:

– Другие законы, мой дорогой муженек. Прошу, не забывай об этом, пока находишься в этом месте.

Липо обернулся. До этой поры он пытался избегать приближения демона и отталкивал его, если тот играл роль его жены. Но теперь он лишь устало кивнул и улыбнулся в ответ. Сейчас ему, как никогда, нужна была поддержка, и он, забывшись, дал волю чувствам. Илария улыбнулась в ответ и тихо прошептала:

– У нас все получится! Обязательно получится! И ты вернешь меня в этот мир, любимый!

Долгие скитания по улицам Вольтерры привели их к соборной площади Сан-Джованни. Церковь была невзрачной, с невысокой колокольней. Разве что белые порталы в дальней части привлекали внимание своим звездным орнаментом. Липо подошел к фонтану в центре площади, присел на бортик и с тоской взглянул на сухую облицовку. Воды внутри не было.

Уставшие путники понимали, что им специально позволили выбраться из лабиринта, но лишь для того, чтобы преподнести новое испытание.

В отличие от узких улочек, где было безветренно, здесь появился легкий ветерок. Именно он и принес к ногам Вико небольшой детский чепчик. Юноша присел и приподнял его, с интересом разглядывая кипенно-белую ткань.

Но никто не обратил на это особого внимания, пока не раздался встревоженный голос:

– Здесь кровь!

– Что? Где⁈ Покажи! – насторожился Липо.

На подкладке, у правого края, действительно обнаружился размазанный кровавый след. Рядом с маэстро оказался Спирито. Внимательно посмотрел на чепчик, коснулся длинным пальцем красной отметины. Его три глаза одновременно сузились.

Все замерли, ожидая его вердикт.

– Это нить, – внезапно произнес дух леса.

– Что это значит? – спросила Катерина.

– Если существует паутина, значит, должна существовать и нить, – не совсем понятно пояснил Спирито.

Илария подошла ближе, ее взгляд выражал явный интерес.

– Ты говоришь о паутине? – переспросила она.

Глаза Спирито округлились:

– А разве бывают другие нити?

– Например, бывают еще нити для ткачества или путеводные, – предложила Катерина.

Спирито покачал головой:

– Нет, я говорю о нитях паучьих. Только плетет их не паук.

– Как это так? – не поняла Катерина.

– Нынешний Хозяин города… – Илария опередила Спирито с ответом.

– Смотрите!

Все обернулись, уставившись на Вико, который указывал на деревянные врата, ведущие в собор. На старом дереве черной краской были выведены цифры 1384 и косой крест.

– Что бы это могло значить? – произнесла Илария.

– Чума.

Катерина испуганно попятилась назад. Она слишком часто слышала от отца рассказы о великой эпидемии, которая не щадила никого на своем пути, выкашивая целые города косой быстрой смерти.

– Хотите сказать, в Вольтерре чума? – дрожащим голосом спросила она.

– Эта надпись оставлена здесь в знак назидания потомкам, – произнес Спирито. – А цифры – это не число жертв, а дата, когда город горел от неведомой болезни.

– Это могло бы быть так, но нынче лишь 1375 год от Рождества Христова, – напомнил всем Липо Дарди.

– Для нас эта дата еще не наступила, но для жителей города уже прошла, – с уверенностью заявил дух леса.

Катерина сделала удивленное лицо:

– Не может быть! Это какое-то безумие! Что значит?..

Но не успела она договорить, как площадь осветила песочная луна.

Послышалось много разномастных голосов, но каких-то тихих, обреченных. Раздался пронзительный детский плач, и Катерину кто-то сильно толкнул в плечо. Девушка обернулась. Сотканная из света и тьмы тень – молодая горожанка, замотанная в выцветший платок, – прижимала к груди крохотное дитя. Она исчезла и возникла вновь, словно мираж. Катерина протянула к ней руку, но та вновь исчезла и появилась уже у фонтана.

Голоса стали громче, превратившись в один сплошной гул.

Раскрыв глаза, Липо Дарди наблюдал за тем, как площадь заполняется людьми. В основном мужчинами, женщин было гораздо меньше, но все в черных траурных одеждах.

Из узкого проулка выехала повозка, груженая мертвыми телами. Подъехав к одному из колодцев, что возник прямо у входа в собор, погонявший облезлого осла священник спешился. Был он среднего возраста, рыжеволос, а худое лицо сильно изъела оспа.

Свистнув, монах привлек внимание двух местных забулдыг, что слонялись в толпе в поисках легкой наживы. Приблизившись, те не спеша посчитали количество тел в повозке, быстро сговорились о цене и принялись за работу. Тощие, изможденные болезнью тела сбрасывали в колодцы, пока те не заполнялись до краев, после чего колодец запечатывали деревянной крышкой с крестом, а неподалеку вырывали новый.

– Что здесь происходит? – пораженно прошептал Вико.

– Черная смерть, – ответил дух леса.

После звука и морока пришел запах. По площади двигались монахини, скрывающие свои лица льняными масками. В их руках были небольшие металлические емкости, в которых медленно тлели сухие травы.

Запах растворял миазмы, наполняя площадь лесными ароматами. Люди встрепенулись, послышались разговоры. Мир оживал, избавляясь от едкого страха смерти.

– Я действительно это вижу… – прошептал Липо Дарди.

Илария улыбнулась:

– Мир куда сложнее, чем ты мог себе представить.

– И что же нам делать?

– Искать следующую паутину, – ответил демон.

Но Липо все меньше и меньше видел в Иларии существо, что заключило с ним кабальную сделку.

В этот самый момент на площади возник еще один служитель церкви. Инквизитор был достаточно молод, чтобы носить данный чин. Согласно булле Климента V, стать святым борцом с великой ересью можно лишь достигнув сорокалетнего возраста. Но инквизитор был слишком юн: лет двадцать с небольшим.

– Не отставайте, – произнес Спирито, когда инквизитор в темной сутане миновал площадь и исчез под аркой, над которой виднелся образ Девы Марии.

Но догнать юношу оказалось не так-то просто. Свернув в проулок, Липо едва не столкнулся с двумя могильщиками, носившими на лицах грязные тряпки. Маэстро отпрыгнул в сторону, а Спирито ловко перепрыгнул через людей и ускорил шаг. Последним пытался не отставать Вико, которого поддерживала Катерина.

Чуть выше по улице Липо Дарди стал свидетелем того, как человек в маске с длинным клювом остановил двух прихожанок и проверял их руки на предмет черных бубонных опухолей.

Инквизитор скользнул в небольшой проулок. Два каменных здания скрывали за воротами вход в церковную колокольню. Условный стук – два коротких и после паузы четыре тихих удара. Дверь открыл здоровяк в светлых одеждах.

– Он жив? – уточнил инквизитор.

– Остались считанные минуты.

Инквизитора провели наверх, в зал, где собрались представители духовенства и местной знати. Они стояли в отдалении от огромного ложа, на котором лежал мертвец.

Заняв свое место справа, ближе к почивальне, Спирито и Липо Дарди обратились в слух.

В зале царила гробовая тишина. Лишь когда появился инквизитор, люди оживились. Декан подвел юношу к ложу и попросил встать на колени. Тот не прекословил.

– Вы хотели видеть меня, Ваше Святейшество. Я здесь.

Мертвец, что находился на ложе, вздохнул и открыл глаза. Раздался короткий и тяжелый кашель. Его тело было покрыто коростой, сквозь которую сочился гной. Но старик, по всей видимости, уже не чувствовал боли. На смертном одре священник находился между миром живых и мертвых.

– Я рад, что ты пришел.

– Готов исполнить любую вашу просьбу, – откликнулся юноша.

– В моем положении просить что-то у тебя по меньшей мере глупо… – Дыхание отозвалось хрипом. Но старик нашел в себе силы продолжить: – Однако просьба все-таки найдется. Не для меня, а для того проклятого места, в котором мы находимся.

– Не понимаю вас.

– Я хочу сделать тебя своим приемником. Тем, кто доведет начатое мною дело до конца.

– Мы все исполним. Любую просьбу, Ваше Святейшество.

Старик сморщился, будто от горькой микстуры. Дрожащие руки нашли опору. Слегка приподнявшись, он злобно заскрипел гнилыми зубами:

– Меня интересуют не они, а ты. Именно тебя я выбрал в свои приемники! Слышишь, Томмазо… тебя!

Спальня великого инквизитора наполнилась сдержанным шепотом. Каждый спешил высказать свою точку зрения, но только осторожно, чтобы она не достигла ушей старого волка. Ведь, даже находясь на пороге смерти, он продолжал оставаться самым влиятельным человеком во всей Тоскане.

– Но почему я? – растерялся юноша.

– Потому что только твоя решительность и твой гнев смогут справиться с тем злом, что укрылось в стенах этого города.

Закатив глаза, старик на минуту замер. Его рот приоткрылся – тонкие белые губы и черные нёба напоминали воронку. Инквизитор осенил себя крестом. Но в скором времени старик снова задышал.

– Только ты сможешь справиться с ней…

– О ком вы говорите, Ваше Святейшество? – уточнил юноша.

Старик захрипел:

– О той, что приходит ко мне во снах. О той, что не дает всем нам покоя долгие столетия.

Декан оказался рядом с инквизитором и едва слышно шепнул тому на ухо:

– Отец Антонио бредит.

Юноша кивнул, соглашаясь с предположением декана. И в этот самый момент старик поднял указательный палец и поманил им инквизитора ближе к себе. Сухие губы коснулись его уха. Умирающий немного помолчал, а потом прорычал:

– Предай их огню! Всех без исключения! Запомни! Всех без исключения! Сад, охваченный тлей, требуется уничтожить и посадить новый. Иначе не будет никакого толку! Запомнил?

Юноша кивнул. Но великий инквизитор не заметил этого движения и переспросил:

– Запомнил?

– Да, запомнил, Ваше Святейшество! – дрогнувшим голосом ответил инквизитор.

Отец Антонио оттолкнул от себя юношу и, собрав последние силы, провозгласил:

– Данной нам властью и от имени Святого Престола мы провозглашаем тебя, Томмазо де Торквемада, нашим приемником, великим инквизитором Вольтерры и иных городов провинции Тоскана. И наделяем тебя правом: проводить расследования и получать доказательства, отлучать от церкви и судить недостойных, бороться с греховной ересью в любых ее проявлениях… – Сглотнув, старик немного помедлил и продолжил: – Правом предавать трибуналу и праведным огнем получать необходимые сведения во славу Христову. Несмотря на возраст и звания, добиваться поставленных целей и искоренять зло…

Старик еще раз вздохнул и, откинув голову, отдал Богу душу.

Липо Дарди и Илария переглянулись, а Спирито спокойно произнес:

– Свершилось. Нити опутали нас паутиной прожитых дней.

Глава 7

Глава 7. СССХХХIII

Низко поклонившись, Морганте поцеловал руку епископа. Но отец Поджи не стал благословлять монаха, а лишь коротко кивнул и, медленно развернувшись, направился к гробам, где мертвым сном спали молодые братья его ордена.

– Видит Господь, ни этого я просил в молитвах, – произнес епископ уставшим голосом. – Ох, ни этого…

Карлик остановился возле одного из деревянных ящиков с безжизненным телом и замер в оцепенении.

– Что здесь произошло?

– Предначертанное, – коротко ответил отец Поджи.

– Что значит «предначертанное»? Они мертвы⁈

– Нет. Они спят. И будут пребывать в таком состоянии еще очень долго.

– Но внешне они напоминают мерт… – начал было Морганте. Но старик выставил ладонь, заставив его оставить свои предположения при себе.

– Их тела освобождены от душ и теперь представляют собой сосуды для пробуждения лемуров, – начал объяснять епископ. – Если я не смог уберечь своих братьев, то постараюсь сохранить их тела.

В отличие от меня, Морганте внимательно слушал, пытаясь уловить ход мыслей полоумного старца. Но, как по мне, отец Поджи просто выдавал желаемое за действительное, а остальное додумывала его бурная фантазия.

– Они постучались к нам на рассвете, – осторожно начал старик. – Двое незнакомцев. Юноша и его наставник. Спокойные, учтивые. И долго расспрашивали меня про обитель и незримый купол, что мы поддерживали молитвой. А потом преподнесли дары.

– Дары? И вы приняли их⁈ – поразился Морганте. – Простите, отец Поджи, но, на мой взгляд, с вашей стороны это было весьма неосмотрительно.

Епископ нахмурился, обдумывая слова карлика, но вскоре расплылся в простодушной улыбке:

– Нет-нет, что вы! Все было в рамках канонических правил, конечно. Незнакомцы предъявили мне перстень посланников Святого Престола. Я ручаюсь: они не могли просто выдавать себя за таковых. Это невозможно. Предъявленные доказательства являлись подлинными.

На моем лице возникла едва заметная улыбка. Наивность старика не имела границ. Но вместо того чтобы высказать свое мнение на этот счет, я лишь продолжил смиренно слушать рассказ епископа.

– И какой же дар вам преподнесли? – поинтересовался Морганте.

– Нам достались мощи Святителя Луки, что родом из Антиохии Сирийской, а именно: часть фаланги пальца и кусок погребальной плащаницы. Прошу, пойдемте со мной, я вам похвалюсь данными дарами.

– А что насчет ваших братьев? Когда ухудшилось их самочувствие и они не смогли пробудиться ото сна?

– Произошло это позже, спустя седмицу. Никакой связи с гостями, которые остановились у нас всего на сутки, – уверенно заявил епископ.

Мы подошли к алтарю и остановились у нефа, возле которого на бархатной подушке стояла деревянная лакированная коробка с гербом Святого Престола – два скрещенных ключа и тиара. Также рядом лежала переломленная красная печать с оттиском кольца рыбака.

– Это и есть дар Понтифика? – уточнил Морганте.

Епископ кивнул и лишний раз перекрестился.

Карлик недоверчиво посмотрел на короб. Потянулся рукой, остановился, немного помедлил и все-таки поднял крышку. Из коробки мгновенно выполз черный паук и вылетело несколько больших мотыльков того же цвета. Внутри было пусто.

Выпучив глаза, отец Поджи всплеснул руками и стал быстро читать спасительную молитву. Нечто подобное я и ожидал увидеть вместо даров. Епископа развели на раз-два. Но, по всей видимости, тут было еще что-то. Гости, которые по описанию походили на тех, кто высвободил зло из подвалов башни Приоров, не просто проникли в обитель, но и, усыпив монахов, лишили Вольтерру божественной защиты. Если она вообще существовала.

– Вам преподнес подарок кто угодно, но только не наместник Божий, – констатировал карлик.

Старик резко обернулся и кинулся к гробам. Я отчетливо расслышал его отчаянные стенания и плач. Кажется, он наконец-то понял, что собственноручно впустил в обитель врага, который и погубил его братьев.

– Теперь все предельно ясно. Божественная защита Вольтерры рухнула. Треугольник разорван. Смею предположить, что в остальных оплотах веры произошло нечто подобное, – тяжело вздохнув, сказал Морганте. – Но самое ужасное… я догадываюсь, что именно за представители Святого Престола пожаловали в гости к отцу Поджи.

– И кто же? – поинтересовался я.

– Ты когда-нибудь слышал про орден Ткачей?

– Мог бы соврать, но не стану. Никогда.

– Их существование – миф, который в последнее время все чаще обрастает реальными слухами, – продолжил Морганте. – Говорят, что это сообщество состоит из пришельцев грядущего мира.

Я нахмурился:

– Грядущего мира?

– В трудах святого Аврелия Августина содержится информация о пришельцах из иного пространства, которые обладают особыми знаниями и умениями. В его учениях говорится, что существует множество живых миров, а человек способен пересекать границы, минуя разделяющее их время.

Мое лицо сделалось напряженным. Конечно, я предполагал, что рано или поздно услышу нечто подобное. Только произошло это слишком уж быстро. Ну… ничего страшного, данные обстоятельства лишь скорректируют мои планы на будущее.

– Получается, что эти самые Ткачи – противники церкви? – уточнил я.

– Не совсем так, – покачал головой Морганте. – Я бы назвал их третьей силой, причем такой могущественной, что ни один орден не способен противостоять их действиям.

Мы неспешно двинулись в противоположную часть церкви, где бился в отчаянной молитве отец Поджи.

– А что насчет лемуров? Что это за животные такие? – поинтересовался я у монаха.

Тот грустно вздохнул:

– Так привыкли называть лишенные душ тела. Во времена Великой Римской империи лемурами называли злых духов. А сами римляне связывали их с тенями умерших, тех, кто был погребен ненадлежащим образом в обход церковных канонов. Также лемурами называли оживших мертвецов, которые были насильно умерщвлены себе подобными. Если на человека нападал зверь, проклятие не проявлялось, во всех остальных случаях возрождался мертвец, лишенный души. Так что, если подвести под этим черту: лемуры – человеческие тела, потерявшие божественную искру.

– И много было таких мертвецов?

– Да, хватало. Особенно в местах, где процветала смерть. Тогда церковь не знала способов борьбы с лемурством. Святые отцы лишь делили сущности по их святости: если ты ведешь праведную жизнь – будешь ларой, неопасным духом, а если грешник – станешь злобным лемуром.

– Но почему тогда епископ назвал лежащих в гробах монахов лемурами, а не ларами? – не понял я. – Он, что же, сомневается в святости своих воспитанников?

Морганте грустно улыбнулся:

– Быть настоятелем – тяжкий труд. По всей видимости, отец Поджи рассчитывал, что монахи оживут и смогут продолжить служение церкви. Ну а души он как-нибудь отмолит у Всевышнего. Тем более что лемур для нас, монахов, – всего лишь пустой сосуд.

– И ты считаешь, у него могло это получиться?

– В этом мире все возможно, особенно с Божьей помощью, – уклончиво ответил Морганте.

Мы приблизились к отцу Поджи, который застыл на коленях, окруженный бездыханными телами своих верных братьев.

– Да обрушаться тысячи проклятий на их головы! – просипел он, уткнувшись в каменный пол.

– Словами горю не поможешь, – произнес Морганте, заставив епископа вздрогнуть. – Как говорил святой Антоний, молитве может помочь лишь праведный поступок.

Отец Поджи медленно обернулся, внимательно посмотрел на карлика и тихо спросил:

– Чего вам от меня нужно?

– Мы хотим ознакомиться с архивом инквизиционных судов Вольтерры. Нам необходимо получить сведения о последних заключенных башни Приората.

– Башня Приората пустует уже добрую сотню лет.

– Тем лучше, это значительно сузит круг наших поисков.

Взгляд старика стал мутным, отрешенным. Он поднялся с колен, задумчиво понурил голову и направился к винтовой лестнице, под которой виднелась небольшая деревянная дверца.

Мы спускались в холодный сырой подвал, а путь нам освещала глиняная лампада, разбрасывающая на стены скромные частички света. Епископ шаркал ногами, стараясь спускаться боком, облокотившись на холодный камень, отчего сильно замедлял движение.

– Но почему именно заключенные? – внезапно поинтересовался у Морганте отец Поджи.

– Если наши подозрения окажутся правдой, то именно из-за одного человека в Вольтерре возник разлом, открывший портал в дьявольские чертоги.

– Наивные мысли, слепые помыслы, – прокряхтел епископ. Он сделал еще шаг, остановился и хихикнул: – Впрочем, кого я пытаюсь обмануть?.. Сам попал в паучьи сети, лишившись главного – преемственности дела всей моей жизни.

– А не проясните, в чем именно мы неправы? – тут же встрял я в разговор.

Старик покачал головой, продолжая тихо хихикать:

– Вот уж никогда бы не подумал, что буду держать ответ перед грязным mannaro. Хотя… кто я такой, чтобы судить о нынешних временах? Может, и впрямь этот мир спасет грешность, а не святость.

– Так что не так? – перефразировав вопрос, настойчиво повторил я.

– Все не так! – послышались резкие слова, словно ругательство. Кашлянув в кулак, епископ внезапно успокоился и продолжил вальяжно и неспешно объяснять: – Вы думаете, что ищете волка в овечьей шкуре. Демона, что скрывается в морозных подвалах, укрывшись человеческим обличием. А найдете овцу, которая решила стать волком!

– А можно выражаться яснее? – попросил я.

Но вместо согласия епископ цыкнул на меня и велел прикрыть рот и помолчать.

Мы остановились возле очередной двери. Отец Поджи долго крутил кольцо с огромными ржавыми ключами, потом выбрал один и вставил его в замочную скважину. Два поворота по часовой стрелке – и мы попали внутрь хранилища.

Здесь царила удивительная атмосфера, мы словно попали в другой мир. Холод исчез, а воздух стал сухим и удушающим, царапающим горло. Я переступил через порог и тут же махнул рукой. Прямо в лицо полетело несколько серых бабочек или мотыльков – никогда не разбирался в этих насекомых.

Епископ закашлял, а потом, ткнув пальцем в потолок, где обнаружились пузатые коконы, провозгласил:

– Это наши хранительницы siccis alis. Они создают идеальные условия для жизни великих церковных трудов. Представляете, в нашей сакристии даже не водятся мокрицы. А про крыс я вообще молчу. Хотя охотник на их братию у нас имеется. Правда, он всегда гуляет сам по себе.

– А как же опыление? – поразился Морганте.

Епископ только отмахнулся:

– Оно им вовсе не нужно. Вместо этого мотыльки питаются мелкими мушками и прочим. Только вот книги от них все равно надобно прятать. Иначе хранители, как саранча, кочерыжки не оставят от деревянного оклада.

Карлик вытянул руку, на которую приземлился мотылек с удивительным узором на крыльях – треугольник, который пересекали светлые изгибы линий. Внимательный взгляд задержался на насекомом, но недолго: хранитель мгновенно взмыл вверх и исчез в полумраке.

Мы вошли в небольшую каменную комнату с нишами и шкафами-армариумами. Епископ указал на открытые полки – там хранились клинописные таблички и манускрипты, а в закрытых отделениях стояли деревянные сундуки с замками.

– Стало быть, заключенный… из башни Приората… – тяжело вздохнув, повторил отец Поджи. – Посмотрим, посмотрим…

Мы с Морганте покорно замерли в стороне, ожидая, пока старик отыщет нужную нам обитуарию. Щурясь, епископ зажег еще несколько свечей. Немного помедлил. Было заметно, как его терзает один из многочисленных старческих недугов.

Время в подземелье текло вяло, под стать движениям зевающего старика, что корпел над пожелтевшими страницами. Свои поиски епископ сопровождал колкими замечаниями и воспоминаниями:

– Жоржи Сибьера, духовник. Что-то не припомню такого… так оно понятно: прослужил всего несколько лет… чахотка… стало быть, маловато молился, бедолага. Так, кто тут у нас следующий?.. Анжел Склола… А вот этого помню… шельмец, сколько же ты умыкнул из местной казны… да и к молодкам частенько захаживал… пока не взбугрилось все в штанах во славу Господа… ну так туда тебе и дорога…

Старик начал меня забавлять. Острый на язык, он давал каждому из усопших отменную характеристику.

– Так какое, вы там говорите, число было высечено над камерой?

Морганте приблизился к деревянной стойке и вывел на пыльной поверхности три пары одинаковых символов – СССХХХIII.

Отец Поджи бросил на римские цифры беглый взгляд – глаза его наполнились грустью.

– Три тройки, – произнес он. – А я что говорил: овца в волчьей шкуре. Вам, надеюсь, известно, что означают три тройки среди тех, кто подчиняется Святому Престолу, и среди всех причастных к борьбе с дьявольским отребьем?

Я пожал плечами, а Морганте сделался каменным и тихо – так, чтобы его слова не покинули пределов этих стен, обратившись опасным эхом, – ответил:

– Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое. Три тройки – это символ младшего брата Дьявола.

– Истину говоришь, сын мой. Подели шестьсот шестьдесят шестьпополам и получишь не менее страшное число, от которого у праведных католиков возникает дрожь в коленях. А обрати их к нулям – и тебе откроются врата ада, – улыбнулся епископ.

– Как по мне, все это дурацкие предрассудки, – высказал я свою авторитетную точку зрения.

Епископ посмотрел на меня с неким осуждением, а может быть, сочувствием. Не знаю, трудно понять, что именно крылось в старческом взгляде. Зато Морганте, напротив, задумчиво кивнул и изрек:

– Суеверия о числе зверя во многом надуманы людьми. Как и опасная нумерология. Но исключать некую истину, что оно содержит, все же не стоит. Тот, кто сделал надпись над камерой – три тройки, мог быть так же, как и многие из нас, одержим борьбой с дьявольским присутствием. А значит, смысл этого числа несет четкое понимание, что внутри было скрыто истинное зло. Прошу вас, отец Поджи, не тяните. Раскройте нам секрет заключенного. Кто он? Его имя?

Старик медленно закрыл книгу. Обернулся, прищурив взгляд:

– Вы же знаете, что Вольтерра была в числе первых городов, построенных еще этрусками. И я больше чем уверен, вам известно, каким богам поклонялся этот дремучий народ. До сих пор можно обнаружить в здешних лесах древние храмы и святилища, укрытые под землей. Вы думаете, их боги давно почили с миром? Спешу вас разочаровать! Это не так! Древние не забыты и за годы изгнания лишь набрались сил. Вполне возможно, они уже давно подготовили план возвращения на Олимп. Потомки этрусков никуда не делись. И, насколько мне известно, сторонников старой веры с каждым годом становится все больше и больше. Так что, как мы ни старались их искоренить, ничего не вышло.

– Простите, отец Поджи, но от ваших слов попахивает отменной ересью, – прервал старика Морганте.

Епископ кивнул, соглашаясь. И спокойно продолжил:

– И не просто попахивает, а воняет, как из сточной канавы. Только кто вам сказал, что ересь не может быть истиной? Когда-то, очень давно, христиан притесняли так же, как это происходит сейчас с последователями древних богов. Наши предки, поборники веры в Спасителя, были вынуждены прятаться в старых захоронениях и гротах. А сейчас мы просто-напросто поменялись местами. Одни выбрались из-под земли на свет, а другие убрались подальше от всеобщего порицания, чтобы дождаться лучших времен.

– И, судя по всему, их время наступило, – неудачно пошутил я.

Морганте бросил в мою сторону злобный взгляд. А потом обратился к епископу:

– Не стоит нас кормить небылицами. Достаточно просто назвать имя.

Старик скривился, поковырял длинным ногтем мизинца между зубами и как бы невзначай произнес:

– Заключенного, заточенного в темнице СССХХХIII, звали Томмазо де Торквемада. Его клички, прозвания и прозвища я называть не буду, они вам ни к чему. Но, поверьте, их имеется огромное количество.

Старик хотел добавить еще что-то, но не стал. Зевнув, он продолжил ковырять в зубах, окончательно потеряв интерес ко всему, что происходило вокруг.

– Томмазо де Торквемада? – уточнил Морганте, пребывая в некоем оцепенении.

Старик кивнул:

– Именно так я и сказал. Имеющий уши слышать, да услышит!

– Великий инквизитор провинции Тоскана?