Текст книги "Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели (СИ)"

Автор книги: Константин Буланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Так или иначе, у господ Гейслера, Спаре и Иозефа уже в начале весны 1897 года появился новый компаньон. И не только у них! Ведь помимо солидного числа передающих приборов и устройств, требовалось собрать машину, что обязана была максимально возможно облегчить жизнь старшего артиллерийского офицера любого корабля. И вот тут-то свою неоценимую роль сыграл сохраненный Иваном ноутбук. Нет, сама электронная вычислительная машина никаким образом не должна была встраиваться в систему управления огнем по причине своей уникальности и неповторимости на местной производственной базе. Но именно на ней в кратчайшие сроки и с минимальными финансовыми затратами, заключавшимися лишь в цене потребленной электроэнергии, оказалось возможным произвести все потребные теоретические расчеты для будущего механического компьютера.

Естественно, были произведены не расчеты построения самого "короля всех арифмометров", а как раз показатели углов вертикальной и горизонтальной наводки, что он должен был выдавать при вводе всех необходимых данных как то: направление на цель и расстояние до нее; крен корабля на ведущий огонь борт; температура окружающей среды; сила и направление ветра; тип снаряда; а также результаты пристрелочных выстрелов, будь то перелет или недолет. Но именно данная теоретическая часть, составляла едва ли не две трети всех работ связанных с созданием подобного аппарата.

Потому, ныне миру было не суждено узнать о гении будущего коммандера флота ее величества, сэра Фредерика Чарльза Дрейера, а также о "приборе для управления артиллерийским огнем Дрейера". Впрочем, также далеко не сразу мир узнал о существовании "прибора для управления артиллерийским огнем Йениша". А некто подданный английской королевы Гиль Ф.Н. спустя годы после продажи своей доли в заводе по производству арифмометров Однера и вовсе едва не лишился рассудка, узнав, что именно на этом небольшом заводике, расположенном в России, были изготовлены устройства, на продаже которых можно было озолотиться, узнай он об их существовании и сумей протолкнуть на вооружение Королевского Флота. Но, чего не случилось, того не случилось. И все лавры производителя достались Вильгодту Теофилу Однеру. Впрочем, сам, если не гениальный, то, как минимум, более чем способный инженер и механик смог насладиться очередной порцией славы совсем недолго, уйдя из жизни 15 сентября 1905 года. Зато память о нем на всех флотах мира хранилась еще многие десятилетия, пока не появились более совершенные системы управления огнем. Однако, все это было делом далекого будущего, а пока Йениш бился головой об очередную бюрократическую стену, пробивая ассигнования на закупку горизонтально-базисных дальномеров "Барра и Струда" отнюдь не в единичных количествах, а также оптических прицелов и призменных биноклей Цейса, значительно превосходивших образцы всех прочих производителей и те оптические системы, что применялись в отечественном флоте и крепостях ранее.

Целый год пришлось провести Виктору Христофоровичу на суше, что, впрочем, исключительно поспособствовало улучшению его самочувствия, и было вернувшиеся к окончанию компании в Красном море головные боли, вновь отступили. Но имевшаяся перед глазами цель, выделение, разумеется, не без помощи с самого верха, потребных средств, доступ, пусть и до обидного ограниченный, к технологиям и знаниям XXI века и обладавшие всем необходимым опытом соратники позволили собрать воедино все составляющие мозаики под названием – "Централизованная система управления артиллерийским огнем". Естественно, до установки на корабль и проведения всесторонних испытаний о полном успехе данного мероприятия нечего было даже заикаться. Однако, единственный, действительно подходящий для этого корабль, вернулся в Кронштадт лишь с началом навигации 1897 года, после чего тут же встал на капитальный ремонт и модернизацию, обещая отойти от причальной стенки не ранее весны будущего года, если не позже.

Как ни тяжело догадаться, для испытания проектируемой системы Иениш изначально предполагал использовать многобашенный корабль, раз уж будущее броненосного флота было именно за ними. И таковые корабли в составе Балтийского флота как раз имелись. Трехбашенные ровесники едва не утянувшей его на дно "Русалки" – броненосцы береговой обороны "Адмирал Грейг" и "Адмирал Лазарев", в силу своей околонулевой боевой ценности легко могли быть переданы для проведения опытов. Но об их использовании в качестве лабораторных мышей не могло идти и речи по причине полнейшего морального и технического устаревания, как самих кораблей, так и установленного на них вооружения. Требовался куда более современный корабль. И таковой опять же имелся!

Старый знакомый, что когда-то помог "Полярному лису" укрыться в Шанхае, в очередной раз должен был примерить на себя роль первенца для откатки новых технологий. Как в 1893 году крейсер первым на всем флоте получил электродвигатели поворота всех четырех башенных барбетных установок, так и сейчас ему первому предстояло обзавестись уникальной системой управления огнем.

Едва одев новый гражданский мундир, Иениш, помимо всего прочего, поспешил озаботиться получением в свое распоряжение данного конкретного корабля, хотя на руках имелась лишь теоретическая модель будущей системы. Но ведь и сам корабль находился у дальневосточных берегов и никак не успевал вернуться в родной порт до появления льда в Финском заливе. А потому время, чтобы не ударить лицом в грязь, имелось. Однако, если с нововведением в артиллерийском деле все было пока не ясно, то вот о не самом прекрасном состоянии корабля он был наслышан. Слишком много времени самый мощный из русских крейсеров провел в походах и, в особенности, на Дальнем Востоке, чей климат, в отличие от Балтики, обладал куда большей разрушительной для конструкций судов и кораблей силой. Иными словами, "Адмирал Нахимов" уже давно активно просился на капитальный ремонт с заменой всего, что только можно было заменить, не разбирая корабль до последней заклепки.

И здесь ему опять же "повезло" оказаться первой ласточкой принятой, естественно, не без влияния Иениша программы модернизации старых кораблей, что еще могли бы достойно послужить своей стране даже в войне с Японией. Так, из всего многообразия устаревающих, старых и откровенно древних кораблей Российского Императорского Флота к войне было принято решение готовить только наиболее мощные броненосные корабли. Пусть не способные убежать от своих будущих более молодых противников, в силу морально устаревших и потому недостаточно мощных машин, все они хотя бы имели неплохие шансы отбиться от сходных по размерам визави за счет наличия достаточно толстого броневого пояса и современного вооружения, что планировалось установить на них.

По идее, начинать работы следовало с куда более простого и не столь дорогого корабля. Ведь тот же "Владимир Мономах" как раз сейчас проходил очередной ремонт с заменой вооружения. Вот только в случае с этим бывшим полуброненосным фрегатом для его кардинальной модернизации не была проделана подготовительная работа, да и капитально отремонтированные в 1893 году котлы списывать в утиль никто не позволил бы, несмотря на сохранившийся сильнейший недостаток этого корабля – при полном ходе температура в неоправданно небольшом котельном отделении поднималась вплоть до 80 градусов Цельсия, отчего находиться в нем становилось попросту невозможно. Вдобавок, все командиры данного крейсера жаловались на жуткий строительный перегруз, отчего корабль с трудом мог поддерживать хотя бы 9 узлов на длительных переходах и вечно норовил зарыться носом в волну. Дело дошло даже до того, что выдвигалось предложение вовсе снять с "Владимира Мономаха" всю бортовую броню. Но подобная рационализаторская мысль не нашла понимания в Адмиралтействе и старичок сохранил свой броневой пояс. Впрочем, в будущем у него еще имелся неплохой шанс оказаться в руках корабелов, как и у его собрата – "Дмитрия Донского", а также "Памяти Азова" и пары броненосных таранов. И может даже "Адмирала Корнилова", что при добавлении еще одного узла скорости мог вполне неплохо смотреться в одном строю с "Богинями".

Но если, решая куда более насущные проблемы, оказавшийся на новом месте службы Иениш, ничем не смог помочь этому кораблю, то с "Адмиралом Нахимовым" он решил реабилитироваться по полной мере. Что, в конечном итоге, не прибавило ему любви, ни строителей, ни инженеров, ни заводского управления, чьи идеи и чаяния запихать в этот крейсер весь неликвид, завалявшийся на заднем дворе, пришлось похоронить. Только, в силу огромной загруженности всех работающих на создание Балтийского флота заводов, новейшие водотрубные котлы Белльвилля образца 1896 года пришлось заказывать в Николаеве, а за броней, причем уже не самой лучшей, обращаться во Францию. Тут Иенишу в очередной раз пришлось уступить напору министра финансов и отказаться от закупки самой совершенной брони, что существовала на сегодняшний день. К тому же, очередь из желающих закупить броню у господина Круппа выстроилась уже столь солидных размеров, что в ближайшие пару лет о получении своего заказа нечего было и мечтать.

А Ижорский завод, едва успевший освоить технологию Гарвея, к сожалению, не собирался вновь вкладывать астрономические суммы на очередное перевооружение производства, отчего, в силу самого процесса закалки броневых плит, отличавшегося особой длительностью, работы по производству брони для строящихся кораблей двигались с черепашьей скоростью. Потому и пришлось заказывать уже успевшую устареть броню за границей, хоть это и виделось преступлением.

По той же причине безумной загруженности производственных мощностей производителей артиллерийских орудий, Иениш, скрипя зубами, вынужден был согласиться сохранить на крейсере большую часть его прежних пушек, выбив лишь замену противоминной мелочи на десять трехдюймовок. Впрочем, в этом даже виделся определенный резон. Как-никак корабль превращали в подобие испытательного стенда и одновременно учебную парту для артиллерийских офицеров, так что старые 35-калиберные орудия вполне подходили для отработки навыков стрельбы. И к тому же расходовать их ресурс было не столь жалко, как новейших скорострельных орудий, которые куда больше пригодятся в грядущей войне.

Конечно, еще можно было бы попытаться проверить на нем новую, линейно возвышенную, схему расположения башен главного калибра. Благо, минный склад и бомбовый погреб орудий среднего калибра, отделявшие погреб кормовой барбетной установки от машинного отделения вполне позволяли спокойно разместить там даже полноценную башню. Но вот опускание той самой кормовой барбетной установки на палубу ниже за счет демонтажа адмиральского салона хоть и могло быть осуществлено с технической точки зрения, гарантированно вычеркивало корабль из списка тех, кто мог относительно спокойно перенести шторм в океане, даже с учетом отличной остойчивости присущей рангоутным кораблям. Его орудийную палубу в свежую погоду и так постоянно заливало через щели в закрытых броневыми ставнями орудийных портах. Что уж тогда было говорить о прикрытом броневым колпаком барбете, оказавшемся на том же уровне? А попытка изобразить на крейсере схему расположения орудий главного калибра, как на "Дредноуте", по предварительным расчетам потребовало бы столь дорогостоящей переделки всего корабля, что с учетом прочих потребных работ могло сравнять потребные затраты с ценой постройки нового полноценного броненосного крейсера. Так что все работы связанные с перевооружением "Адмирала Нахимова" свелись к замене противоминной мелочи, да прикрывающей барбеты брони, включая совсем уж "картонные" 19-мм колпаки.

Но и здесь не обошлось без ложки дегтя. К сожалению, старые механизмы барбетных установок не позволяли смонтировать на них броневые колпаки с толщиной стенок способных держать хотя бы шестидюймовый бронебойный снаряд, выпущенный из новейших орудий систем Армстронга, Круппа или Канэ с дистанции в 20 кабельтов и менее. Лишь при дистанциях боя в 25 кабельтов и выше можно было рассчитывать на результат отличный от фатального, что в настоящее время виделось откровенным издевательством, поскольку на русском флоте до сих пор максимальной дистанцией ведения боя считались 15 кабельтовых. И это тоже предстояло менять в скором времени!

Зато, в результате отказа от всего парусного и минно-торпедного вооружения, экипаж корабля удалось сократить почти на полсотни человек, отчего условия обитания на нем обещали заметно улучшиться, ведь тот же адмиральский салон и смежные с ним помещения, в соответствии с проектом перестройки корабля, были пущены на создание дополнительного жилого пространства для экипажа, что, наверное, делалось вообще впервые в мире. Ведь забота о быте моряков, если ты, конечно, не имеешь золотые погоны, прежде стояла едва ли не на последнем месте у кораблестроителей. Что, впрочем, виделось вполне естественным, ведь корабли, прежде всего, создавались для ведения боя, а не путешествий. Но, тут Иениш решил сильно прислушаться к совету Ивана Ивановича по возможности облегчать весьма тяжелую службу простых матросов. Не в плане потакания их желаний, конечно, дабы не развалить флот в мгновение ока. Но так, чтобы нижние чины видели достойное отношение к себе. Как к людям, а не как к скотине. И начинать можно было хотя бы с оборудования спальных мест и соответственно выделения дополнительного пространства для этого. Но если с вооружением удалось сделать не столь много, как того хотелось бы, то с прочими узлами, агрегатами и даже броней ситуация выглядела куда радужней.

Все эти намеченные планы обещали приковать броненосный крейсер к сухому доку и достроечной стенки как минимум на два года, но в конечном итоге флот мог получить именно то, чем "Адмирала Нахимова" определяли современные военные справочники – броненосец 2-го, хотя уже скорее 3-го ранга.

Зато в силу столь продолжительных сроков работ и поставки нового оборудования, ведь те же котлы должны были поспеть не ранее весны 1898 года, у Балтийского завода оказалось уйма времени поработать над главными машинами уже совершенно недостаточно быстрого крейсера. Так, средства, что столь настойчиво выбивал командующий Черноморским флотом и портами для модернизации пары совершенно не отвечающих времени "Екатерины II" и "Синопа", оказались перенаправлены в пользу броненосного крейсера. И теперь вместо первого черноморского эскадренного броненосца операцию по превращению машин двойного расширения в машины тройного предстояло пережить "Адмиралу Нахимову", благо у него от рождения имелось по три цилиндра в каждой. Но в силу грядущего получения новых котлов, способных выдавать пар под давлением в целых 17 атмосфер, бывшие цилиндры высокого давления переходили в разряд средних. Забегая в будущее, можно было сказать, что два проведенных крейсером в ремонте года позволили ему скинуть свыше трехсот тонн совершенно лишнего веса, 120 из которых приходились на балластные свинцовые чушки, занимавшие немало места в кормовых отсеках, и поднять мощность машин почти на 9,6 процента. Все это, в итоге, привело к выданным во время испытательных пробегов 17,96 узлам, сравняв его по данному показателю с "Рюриком", успевшим растерять за годы службы почти узел скорости.

Но вот предварительно рассчитанная цена подобной переделки откровенно вгоняла в уныние. Одна лишь броня тянула более чем на полмиллиона рублей. Еще примерно миллион предстояло потратить на работы по замене котлов и доработку машин. Хорошо еще, что цена самих котлов, помп, электрических двигателей, а также динамо-машин входили в эту сумму. А вместе с устройством СУАО это уже сейчас равнялось цене небольшого бронепалубного крейсера, что как раз позволяло держаться противникам данного проекта на плаву. Ведь, как ни крути, испытывающему нехватку кораблей флоту куда выгоднее было быстро и сурово отремонтировать старый крейсер, ставя на него то, что имеется под рукой, и приобрести на сэкономленные средства небольшой, но современный бронепалубник или несколько минных крейсеров. И их можно было понять! Точек напряженности по всему миру становилось все больше, а наличные силы являлись весьма ограниченными. Потому, если бы Иениш вдобавок умудрился бы предложить полностью заменить еще и главные машины корабля, его, несомненно, потопили бы, несмотря на поддержку сверху, о которой не догадывался разве что совсем дурак.

Но если с главными машинами, за исключением доработки, ничего поделать было невозможно в силу слишком большого объема работ, огромных ассигнований и капитальной загруженности необходимых производств, едва успевавших выполнять заказы для строящихся кораблей, то все остальное, пусть со скрипом и скрежетом, но было заказано ГУКиС уже к середине 1897 года, что не доставило любви к Иенишу в стенах этого учреждения. А кто и когда любил пришлых варягов и выскочек заставлявших работать, не как привычно, а как надо для дела?

Впрочем, к тому моменту как броненосный крейсер вернулся с Дальнего Востока в родной Кронштадт, большая часть заказов уже находилась в работе, а к моменту завершения разукомплектования корабля и проверки его корпуса, готовность новых узлов и агрегатов обещала достичь не менее 50%. Однако, стоило заводским рабочим и назначенному комиссией Кронштадтского порта наблюдателем младшему судостроителю Вешкурцеву спуститься в трюм, как объем потребных работ начал расти, как на дрожжах. К величайшему сожалению, состояние корабля оказалось еще более плачевным, нежели рапортовали моряки. Так, обшивка двойного дна и ряд водонепроницаемых переборок не только оказались обширно поедены ржавчиной, но и прохудились во многих местах, вплоть до появления сквозных отверстий, что по итогам последующих проверок потребовало скорейшей замены шести десятков стальных листов только для того, чтобы корабль не затонул, после того как окажется отключена система осушения трюма. Причем, последняя, в свою очередь, тоже требовала полной замены, так как все трубы за 15 лет превратились в филиал музея – «Мир коррозии», несмотря на то, что подобного заведения не существовало в природе.

                                                                                   

В результате, по требованию директора Балтийского завода категорически отказавшегося проводить ремонт корабля на плаву, "Адмирал Нахимов" был введен в Константиновский док. Но тут крейсер уже смог приятно удивить кораблестроителей, поскольку наружная обшивка, в противовес пессимистическим ожиданиям, оказалась в весьма хорошем состоянии. Впрочем, работы хватало и так. А вот достаточного количества рабочих рук и потребных материалов не было и в помине, виновником чего было, в том числе, продвинутое Иенишем строительство четвертой "Полтавы".

Так, работы по корпусу и переделке внутренних помещений, прокладка новых труб, установка котлов, модернизация машин, полная переделка рангоута, монтаж новой опреснительной системы, максимально возможное избавление от дерева с заменой его на металл, установка вооружения, монтаж новых динамо-машин и электродвигателей, замена брони и, наконец, монтаж радио и СУОА, не говоря уже о сотнях наименований прочих потребовавшихся работ, перечень которых мог составить едва ли не полноценную книгу на пару сотен страниц, завершились лишь в конце 1898 года, после чего броненосному крейсеру предстояла многомесячная достройка, во время которой устранялись сотни и тысячи недостатков.

Эх, а как бы этот мощный и красивый корабль мог преобразиться, имейся у страны в достатке финансы и время! Те же немцы уже успели освоить технологию удлинения корпусов судов и кораблей путем вставки дополнительного отсека, что позволяло увеличивать, как водоизмещение, так и внутреннее пространство стальных исполинов. И подобная процедура могла ой как сказаться на возможностях старенького броненосного крейсера страдавшего в силу недостаточной длины корпуса от значительной потери скорости хода, особенно на большой волне. Ведь, в отличие от той же "России" или новейших трансатлантических лайнеров, "Адмирал Нахимов" не прорезал своим острым носом накатывающие волны, а вынужден был вскарабкиваться на них, чтобы потом быстро скатиться вниз, зарываясь при этом едва ли не по самую верхнюю палубу в следующую волну. Да вдобавок чрезмерно остойчивый корпус опять же сыграл злую шутку в плане скоростных возможностей корабля. Ну не предназначался он для большой скорости! И поделать с этой особенностью что-либо вовсе не представлялось возможным. Разве что умудриться впихнуть в него вдвое более мощные машины, непременно потребовавшие бы двукратного увеличения количества котлов. Однако, подобная процедура, являвшаяся теоретически возможной, потребовала бы столь солидных финансовых затрат, что на такие деньги куда выгоднее виделось заказать постройку нового и современного броненосного крейсера. И так общая сумма ремонта сумела подобраться почти к двум миллионам рублей, отчего Иениш едва не слетел со своей должности. Но это являлось уже совсем другой историей.

Зато все проведенные работы, даже после установки новых броневых плит, теперь уже охватывавшего весь корабль нижнего пояса, имевшего в центральной части толщину в шесть дюймов сокращавшуюся до трех в оконечностях, позволили солидно сбросить вес, впрочем, так и не добравшись до значения, изначально поставленного перед собой создателями крейсера при его закладке. И немалую роль в этом сыграли листы трехдюймовой брони, пусть и не полного, верхнего пояса и защиты каземата, а также новые, 63-мм, бронеколпаки барбетов.

Однако, несмотря на все конструктивные недостатки, солидный возраст и летящий вперед технический прогресс, "Адмирал Нахимов" смог сохранить за собой амплуа весьма опасного противника для любого из ныне существующих крейсеров. Так, по скорости хода он на пике своей мощности вполне соответствовал реальным показателям строящихся Италией и пользующихся солидным спросом в мире броненосных крейсеров, вопреки многочисленным утверждениям о куда большей достижимой этими кораблями скорости. А десять полностью прикрытых броней 152-мм орудий Бринка, не смотрящиеся на фоне четырнадцати скорострельных шестидюймовок только-только введенной в эксплуатацию "Асамы", тем не менее, могли доставить изрядно неприятных моментов любому обделенному броней кораблю. Да и обеспечить предварительную пристрелку, а после потихоньку жалить закованного в броню противника тоже. Но основные слова, в общении с последними, все же должны были сказать шесть восьмидюймовок. А уж с учетом смонтированной на корабле новейшей системы управления артиллерийским огнем, "Адмирал Нахимов" и вовсе мог преподнести весьма неприятный сюрприз. Ведь в отличие от всех прочих, на данном конкретном корабле весьма приемлемой дистанцией боя считали уже 30 кабельтов. И это не было пределом! Во всяком случае, теоретически, поскольку практические стрельбы ожидались не ранее середины лета наступившего 1899 года. Однако все это было лишь первым, если можно было так сказать, тестовым, проектом. Отработкой методов и технологий на лабораторной мыши. Очень большой и очень дорогой лабораторной мыши, гордо носящей на своем борту сверкающие на солнце золотом буквы, складывающиеся в "Адмирал Нахимов". Сперва рожденный, а после и капитально отремонтированный и модернизированный на Балтийском заводе, теперь уже считающийся относительно небольшим, броненосный крейсер дал достаточно пищи для размышлений, а также столь необходимого опыта инженерам и кораблестроителям, чтобы в освободившемся от корпуса "Победы" лучшем эллинге страны оказался заложен очередной корабль, что должен был сохранить имя и класс, но никак не внешний облик, не говоря уже о технических характеристиках.

На сей раз "Громобой" закладывался не ради разворовывания бюджета и не ради загрузки освободившихся мощностей, хотя последнее, естественно, тоже было необходимо, а чтобы появиться на свет не океанским уничтожителем торговли, но убийцей броненосных крейсеров. И пусть даже на нем Иенишу не удалось внедрить все те наработки, что он так жаждал опробовать на "Адмирале Нахимове", но не имел на сие никаких возможностей, все равно корабль, в некоторой степени, можно было окрестить самым первым представителем продвигаемой Йенишем, с момента возвращения на службу, концепции – "Только большие орудия".

Отечественный "Пересвет" и "Россия", французские "Жанна д'Арк" и "Дюпле" – создаваемые прерывателями торговли, даже заказанные в Германии "Богатырь" и "Аскольд", а также английские "Пауэрфулы", "Диадемы" и недавно заложенные "Кресси", что строились лишь с одной целью – противостоять океанским рейдерам, все они вместе дали достаточно материала для понимания, какой именно корабль понадобится России в грядущей войне.

И пусть корабль не должен был нести в своих будущих башнях грозные двенадцатидюймовки, ограничившись орудиями в восемь дюймов, две его башни и семь казематов располагавших в общей сложности одиннадцатью орудиями главного калибра, обещали любому противнику, за исключением наиболее мощных современных броненосцев, очень болезненное общение. А два десятка 120-мм Канэ, взявших на себя роль, как среднего, так и противоминного калибра, могли поспорить минутным весом бортового залпа с полным вооружением любого японского бронепалубника.

Одно лишь не радовало отставного капитана 1-го ранга, когда он любовался на закладную доску корабля – "Громобой" был заложен в единственном экземпляре, а по воспоминаниям его друга у японцев только современных броненосных крейсеров должно было стать целых восемь штук.

Впрочем, без достойных противников тем не дано было оказаться. Не зря же он уже третий год всеми доступными способами направлял развитие отечественного флота в нужном направлении, зачастую лишь наживая себе все новых и новых врагов, чьи покушения на флотский бюджет с каждым годом становились все более и более настырными одновременно с ростом этого самого бюджета.

Но пока прошедший и огонь, и воду, и медные трубы Виктор Христофорович держался, даже несмотря на потерю того человека, что прежде защищал его лучше самой высокой и крепкой каменной стены. Да и не только врагов завел себе скромный военный советник. Друзей и хороших знакомых, носивших на плечах расшитые золотом погоны, тоже хватало. И что также являлось весомым фактом, за три года труда отставного капитана 1-го ранга на ниве кораблестроения сам Витте смог разглядеть в нем сторонника экономически эффективного усиления страны. Что отличало Иениша от всех прочих радетелей Российского Императорского Флота. Потому, время побарахтаться еще имелось. А уж после даже самые глупые, жуликоватые и недальновидные сменщики не смогут развалить то, что уже создавалось на многих верфях стран мира. ФЛОТ! Да и люди ныне имелись под стать новым кораблям – не те, кто в совсем другой истории не знал побед, но те, кто успел опалиться пожаром войны и собственными глазами увидеть отличие флота от собранных в один отряд кораблей. Вызывало сожаление только то, что в крайнем деле ему самому не удалось присутствовать хотя бы даже в качестве наблюдателя. Но каждому император Александр III поставил конкретную задачу и Иениш, откинув в сторону все прочее, на все сто процентов отрабатывал свою – строил для страны флот.