Текст книги "Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели (СИ)"

Автор книги: Константин Буланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Однако, до того как погрузиться с головой в то множество технических новшеств, о появлении которых он узнал еще будучи действующим капитаном 2-го ранга, а также ставших известными благодаря общению с Иваном Ивановичем, сперва требовалось решить проблему с "железом". В отличие от той же Англии и Германии, отечественное кораблестроение ни в коем случае нельзя было охарактеризовать серийным. Подобно постоянно ищущим что-либо новое французам, русские кораблестроители так и не смогли дать флоту ни одной серии одинаковых кораблей. Разве что старые и уже давно ни на что не годные однобашенные мониторы, да несколько типов канонерских лодок могли похвастать наличием более чем двух кораблей одного типа. Да и то, зачастую, в каждом из них обнаруживалось столь большое количество конструкционных отличий, являвшихся итогом строительной вольницы с многочисленными правками проектов во время постройки, что все крупные корабли можно было смело называть оригинальными. Даже четверка черноморских броненосцев типа "Екатерина II", являвшихся представителями наиболее крупной серией из числа построенных крупных стальных кораблей, была настолько разношерстной, что, за редким исключением, на них не представлялось возможным найти ни одной взаимозаменяемой детали. А уж зверинец балтийских броненосных кораблей и вовсе мог стать настоящей находкой для любого любителя разнообразия. Даже такие, казалось бы закладываемые по одному проекту корабли, как броненосные крейсера "Дмитрий Донской" и "Владимир Мономах" или броненосцы "Император Николай I" и "Император Александр II" к окончанию строительства набирали столь огромное количество отличий, что причислять их к одному типу было возможно лишь с большой натяжкой.

А еще на отечественных верфях ни разу не было заложено корабля, который не являлся бы подражанием того, что уже имелось у потенциальных противников. Естественно, нельзя было утверждать, что сходящие со стапелей Балтийского и Адмиралтейского заводов корабли точь-в-точь повторяли английских, французских или немецких одноклассников. Нет! Каждая держава строила свой флот и составляющие его корабли, ориентируясь исключительно на свои военно-политические цели. Защита своего острова и огромного торгового флота – для Англии, возможность охотиться на английские суда и бить их охранников – для Франции, стремление удержать контроль над Балтийским морем – для Германии, противостояние везде и всем – для России. Потому и спускались на воду корабли хоть и принадлежащие к одному классу, но сильно отличающиеся вложенными в них инженерами характеристиками.

Так, мощнейшие и многочисленные английские броненосцы, не особо напрягаясь, могли противостоять любым подобным кораблям, изготовленным в прочих странах. Наличие огромного количества колоний и выкачиваемые из них ресурсы позволяли строить солидные серии кораблей там, где прочие ограничивались всего парой вымпелов. Но при этом многочисленные же бронепалубные крейсера при встрече с французскими прерывателями торговли, что как раз начали спускаться на воду, не имели ни малейшего шанса на победу. Разве что наиболее крупные из них за счет большего числа скорострельных орудий и солидного водоизмещения могли оказать достойное сопротивление небольшим французским броненосным крейсерам. И лишь пока еще весьма ограниченное число последних позволяло англичанам не слишком сильно переживать по поводу возможного противостояния на их морских коммуникациях. И уж тем более не сильно беспокоиться по поводу считанных единиц русских кораблей, что могли выступить в роли океанских хищников. Впрочем, имея достаточно средств, как финансового, так и технического плана, не говоря уже о колоссальном опыте кораблестроения, англичане нашли возможность заложить пару кораблей способных догнать и обломать все зубы и когти, что "Рюрику", что активно достраиваемой на плаву "России".

Вот только здесь и сейчас в очередной раз наступал такой промежуток времени, когда возникала необходимость пересмотра тактики применения и, соответственно, конструкции кораблей. А все, что буквально вчера было спущено на воду или же заложено по старому проекту, за редким исключением, грозило устареть еще до начала нового века. Правда, досконально знали об этом факте всего четыре человека, и лишь жалкая горстка ведущих специалистов и настоящих мастеров своего дела – догадывались. От того и корпели днями и ночами над чертежами будущих стальных исполинов инженеры, от того и вели продолжительные споры господа офицеры и адмиралы, чтобы через несколько лет на стапелях оказался заложен корабль способный дать построившей его стране очередное краткосрочное преимущество, пока потенциальные противники не озаботятся созданием адекватного ответа.

Иениш знал, что он хочет получить к грядущей войне. Не первый год он в свободное от прочих дел и забот время работал над техническим заданием кораблей, что должны были принести победу его стране. Но каким бы хорошим специалистом по артиллерии он ни был, корабельным инженером он не являлся от слова совсем, а потому, с получением права оказывать влияние на кораблестроительную программу Российской империи, ничего не мог поделать с отсутствием готового проекта для закладки корабля, что не успеет устареть еще на стапели.

А ведь стапель имелся! И не просто стапель! Большой каменный эллинг Балтийского завода, о котором, без ложной скромности, можно было сказать, что он являлся верхом кораблестроительных возможностей империи! И вот уже как почти четыре месяца он простаивал по причине отсутствия заказов не только сейчас, но и в обозримом будущем. Преступление! Только так смог охарактеризовать сложившееся положение Иениш, стоило ему ознакомиться с ходом дел. Однако, что мог поделать с этим скромный чиновник VI ранга? Разве что составить четкое донесение единственному человеку, которому он всецело подчинялся. Именно этот шаг оказался первым в числе многих, что привели к переходу от слов к делу в плане изменения состава будущего флота, коему через семь с половиной лет предстояло сойтись в бою с японцами.

Многие недоумевали, что такое ударило в голову императора, раз он, нежданно-негаданно, в приказном порядке распорядился заложить еще один корабль проекта, который уже никак нельзя было назвать верхом технической мысли. Ведь уже более года прошло с тех пор, как "Севастополь" покинул стапель Адмиралтейского завода и о продолжении данной серии, не было сказано ни единого слова. Да и не вмешивался ранее император в дела своего младшего брата, коему и был отдан на откуп весь флот.

Однако, несмотря на откровенное недоумение, царившее в МТК, а также плач и стенание, разносившееся в стенах ГУКиС, уже в сентябре первые десятки тонн стали оказались завезены в эллинг, дав начало рождению броненосца получившего наименование "Победа". Причем, тут вновь отличился император, дав кораблю название, не дожидаясь списка предложений, как это было прежде. ""Победе" быть!" – было четко выведено рукой Александра III под текстом указа о закладке нового броненосца. И отчего-то не нашлось смельчаков поинтересоваться, с чего это вдруг его императорское величество воспылало идеей закладки этого корабля. Хотя, название очень многих наводило на разные интересные мысли, произносить которые вслух решались разве что в круге исключительно своих, предварительно убедившись, что рядом нет чужих ушей.

Последний, четвертый броненосец серии хоть и обещал внешне походить на своих предшественников, на деле должен был отличаться от "Полтав" столь же сильно, как сами они отличались от того же "Сисоя Великого". Да, он сохранял те же две башни главного калибра и четыре башни среднего, что и его предшественники. И даже небольшой центральный каземат оставался нетронутым, дабы не снижать количества орудий среднего калибра, что могли вести огонь на тот или иной борт. Да, он получал те же машины, что и "Петропавловск", пусть не новейшей конструкции, но знакомые, отработанные и весьма хорошего качества. И как уже было сказано, общие обводы и размеры корпуса не должны были сильно отличаться от прочих броненосцев этой серии. Все же никто не планировал превратить старичка в быстроногую лань. Флоту требовался добротный боец линии. Боец, что мог, как держать удары сам, так и раздавать их всем желающим. Потому, изменения в проекте заложенного в Большом каменном эллинге Балтийского завода корабля касались исключительно повышения его живучести, раз уж вопрос кардинального увеличения огневой мощи не представлялось возможным решить в подобном корпусе.

Кто бы мог подумать, что младшая из всех "Полтав" окажется куда ближе к их общему предку, естественно, с учетом развития хода технической мысли? Так "Победа", единственная в серии, получила обратно полный броневой пояс, как на балтийских таранах. Но, в отличие от тех же "Императора Николая I" и "Императора Александра II", могла похвастать еще и верхним пятидюймовым бронепоясом, что с появлением действительно скорострельной артиллерии среднего калибра стал жизненно необходим линейным кораблям. А чтобы компенсировать солидную прибавку в весе, было принято решение не скупиться на выделение денег для закупки брони и потому вместо сталежелезной, стальной и сталеникелевой брони для нового броненосца собирались приобретать исключительно броню, закаленную по методу Круппа, что позволяло уменьшить ее толщину в центральной части до 10 дюймов. Еще не менее сотни тонн экономии веса обещали дать водотрубные котлы по типу тех, что собирались ставить на пару заложенных броненосцев-крейсеров типа "Пересвет". И натуральный бой с адмиралами, если аккуратные препирательства и брюзжание по углам можно было назвать сопротивлением, пришлось выдержать самодержцу для продавливания полного отказа от минного вооружения на закладываемом корабле. Зато, вместо четырех десятков абсолютно бесполезных 37-мм и 47-мм пушек противоминного калибра на новый броненосец потребовали впихнуть хотя бы дюжину трехдюймовок, что по деньгам опять же выходило куда дороже, но увеличивало боевую ценность. Дело оставалось за малым – воплотить все эти замыслы в железе, не позволив, по мере постройки корабля, ухудшить его характеристики попытками вернуться к привычному. Причем, в силу проявившегося-таки противодействия и вечной нехватки бюджетных средств, первый миллион ассигнований на закладку броненосца оказались внесены императором из личных средств, благо резервный фонд императорской семьи, находившийся в банках Туманного Альбиона, позволял куда больше. Но последующее финансирование должно уже было идти из бюджета флота.

По той же причине, по которой был заложен броненосец успевшей устареть конструкции, оказалось невозможно воспрепятствовать едва начавшемуся строительству трех крупных бронепалубных крейсеров 1-го ранга, что к началу войны могли стать лишь гирей на ногах, но никак не ценными боевыми единицами. В связи с очередным напряжением в отношениях с англичанами из-за недавних боевых действий в Красном море, а также в целях уравновешивания морских сил с соседями по Балтике, среди которых, естественно, весьма солидно выделялась Германия, русскому флоту, как воздух утопающему, требовались современные, относительно недорогие, но при этом достаточно мореходные и более мощные, нежели у потенциальных противников, крейсера. А таковых, страшно сказать, в наличии не имелось вовсе! Все крейсерские силы Российского Императорского Флота, за исключением пары броненосных единиц, были представлены исключительно бывшими рангоутными фрегатами и клиперами, если не учитывать вспомогательные и минные крейсера, чья артиллерийская боевая мощь не котировалась вовсе. Даже уже спущенной во Франции на воду "Светлане" предстояло провести в достройке целых полтора года, прежде чем войти в строй. Потому, несмотря на знания будущего и не самые лестные отзывы, "Паллада" с "Дианой" оказались заложены на Галерном острове, а следом и Адмиралтейство взялось за будущую "Аврору". И если большая часть остального мира, за редким исключением, делала ставку на эльсвики и их производные, то инженеры Балтийского завода, получившего наряд на разработку нового корабля, в конечном итоге остановили свой взор на новейшем английском же "Тэлботе", создав свой вариант несколько превосходящий прототип. Причем, со стороны, сложившаяся ситуация могла выглядеть в некоторой степени смешной, если бы не была столь грустной – так, разработчик крейсеров был вынужден заняться постройкой броненосца, чьи старшие сестры сошли со стапелей Галерного острова и Адмиралтейства, а те, как уже было сказано, получили заказы на закладку крейсеров разработанных их конкурентом. В результате и те и другие, столкнувшись с незнакомым проектом, не имели никакого шанса ускорить постройку кораблей в силу отсутствия у работников должного опыта и навыков.

Куда логичнее было бы заказать "Победу" строителям его предшественников, но к моменту принятия решения все их производственные мощности, либо уже были полностью заняты, либо не соответствовали выдвигаемым требованиям по качеству и срокам выполнения работ. Потому и пришлось действовать, в некоторой степени, глупо, что по-другому поступить оказалось уже невозможно.

Вот только если с ближайшими планами исполняемой кораблестроительной программы удалось разобраться относительно бескровно, то будущее отечественного кораблестроения до сих пор находилось под вопросом. С одной стороны, России, исключительно ради выживания, требовалось наращивать количество мощных броненосных кораблей. Как ни крути, а именно наличие во флоте броненосцев, их характеристики и количество, в большей мере определяли ту степень внимания, с которым выслушивали пожелания этой самой страны прочие мировые игроки. С другой стороны, выкидывать десятки миллионов рублей на корабли, что не только опоздали на войну в той истории, но и большей частью пошли на дно, не было никакого желания. Конечно, погибли "Бородино", "Император Александр III" и "Князь Суворов", не просто так, а выдержав сперва натуральный огненный ад, приняв на себя огонь главных сил японского флота. И двое из них устроенный японцами многочасовой артналет даже пережили, канув в морскую пучину лишь после поражения самоходными минами.

Но здесь и сейчас, имея информацию, имея возможность оказывать влияние на развитие отечественного флота, имея, наконец, желание создать мощный флот, а не много сильных боевых кораблей, Иениш собирался посвятить ближайший год проверке возможности создания, если не полноценных линкоров и линейных крейсеров, то хотя бы освоению очередной эволюционной ступени, следом за которой могли идти исключительно дредноуты. Хотя, в силу необходимости диктуемой внешними обстоятельствами, совсем отказаться от заказов на броненосцы в ближайшие два – три года попросту не представлялось возможным. Вот только если против появления того же "Цесаревича" или "Ретвизана" скромный военный советник не имел ровным счетом ничего, то закладка на отечественных верфях серии "Бородинцев" виделась ему уже выкидыванием денег, труда десятков тысяч людей и драгоценного времени на ветер.

Не по одному разу выслушав историю поражения в грядущей войне с Японией, отставной капитан 1-го ранга, временно абстрагировавшись от наземной составляющей грядущего противостояния, постарался определить, что именно могло привести к победе его родины в результате той или иной стратегии противостояния равноценному противнику на море.

Многочисленные юркие миноносцы, шустрые крейсера, стойкие броненосцы – все это, конечно, требовалось иметь в должном количестве. Но, понимание этого факта не давало ответа на вопрос, в чем состояла основанная задача Русского Императорского Флота и Императорского Флота Японии в войне, что должна была начаться в 1904 году. Точнее даже не так. То, что основной задачей обеих флотов являлся бы контроль над морями и проливами, было ясно даже последнему матросу. Все же для чего еще мог существовать военно-морской флот, как не для контроля водных пространств? Но вот каким именно образом должен был обеспечиваться этот самый контроль, в их конкретном случае противостояния Японии, пока являлось темой горячих споров и обсуждений.

Естественно, самым разумным и первым приходящим на ум способом являлось полное уничтожение вражеского флота и последующая морская блокада всех портов островного государства. Что называется, сердито, но, ни разу не дешево. Все же добровольно идти на заклание, не оказывая никакого сопротивления, японцы точно не собирались. К тому же, уничтожение броненосца артиллерийским огнем в силу полученного за последние годы личного опыта, а также информации от пришедшего из грядущих времен гостя, виделось весьма тяжелой задачей. Да во всех арсеналах и бомбовых погребах кораблей Российского Императорского Флота не нашлось бы столько снарядов, чтобы хватило на упокоение всех будущих сил визави! И даже появись средства на многократное увеличение наличного боезапаса, никак не следовало забывать, что противник так же будет отвечать из десятков орудий, выбивая людей, артиллерию, а то и целые корабли, тем самым с каждым попавшим снарядом сокращая силы Российского Императорского Флота. И тут уже вступали в игру производственные и ремонтные возможности каждой из сторон, а потому становилось грустно. Что ни говори, а превосходство таковых возможностей японцев не виделось реальным преодолеть даже в ближайшие десятилетия. Да чего там преодолеть! Догнать – и то выглядело абсолютно нереальным с учетом тех сил и средств, что вкладывались в развитие военно-морской инфраструктуры русского Дальнего Востока. К тому же, подобные ресурсы включали в себя не только здания, сооружения, станки и прочее оборудование, но и компетентных специалистов. А с людьми на восточной окраине империи было еще хуже, чем со всем остальным вместе взятым. Говоря иными словами – людей не имелось вовсе. И кардинально изменить подобную ситуацию можно было, лишь вложив в развитие этих земель столь огромные средства, что на них можно было бы построить как раз непобедимую эскадру. Ведь никак недостаточно было перевезти на новое место жительства хотя бы рабочих того же Балтийского завода. А сотрудники смежных производств? А народ, занятый в сфере обслуживания? А крестьяне, что могли бы прокормить не только себя, но и многие десятки тысяч новых поселенцев? И это только те немногие вопросы, что лежали на самой поверхности. Но даже их количества и уровня сложности исполнения оказывалось достаточно, чтобы осознать одну простую вещь – о возможности проводить собственными силами полноценный ремонт целой эскадры даже к началу войны, можно было не мечтать. Отсюда следовал вывод, что постоянные боевые столкновения главных сил флотов являлись бы прямым путем к поражению России. Тем более что пример недавней Японо-Китайской войны, что называется, стоял перед глазами. Весьма неслабому Бэйянскому флоту хватило всего одного сражения, чтобы полностью потерять свою боеспособность. И пусть факторов приведших к его поражению имелось более чем в достатке, невозможность восстановления после первой же битвы предопределила поражение китайского флота, а после и всего государства.

Впрочем, города, крепости и земли захватывала как раз армия, а не флот. Вот тут то и всплывала на поверхность основная ахиллесова пята японского флота. Как бы дико это ни звучало, но наиболее слабым звеном Императорского Флота Японии в грядущем противостоянии являлась Армия Великой Японской империи. Точнее, не сама армия, а необходимость ее непрерывного снабжения и пополнения. Десятки и сотни тысяч тонн продовольствия, боеприпасов, топлива, фуража, медикаментов и Бог еще знает чего, столь необходимых мало-мальски значительным сухопутным силам для поддержания себя в боеготовом состоянии, могли доставляться на материк исключительно в трюмах сотен пароходов. Вот поголовье этих самых пароходов и требовалось сократить настолько, чтобы японская армия не могла даже помышлять о ведении боевых действий.

Причем, многие корабли русского флота как раз и строились именно с прицелом на возможность ведения охоты на транспорты, пусть и принадлежащие другой стране являвшейся еще одним островным государством. Так почему столь рациональную и обмусоленную десятилетиями теоретических рассуждений стратегию не было приложить к японскому вопросу? Ведь, по сути, русскому флоту не требовалось пустить на дно все боевые корабли японцев. Вполне достаточным было проводить некую политику сдерживания и отвлечения внимания главных сил будущего вражеского флота, одновременно с этим вырезая, подобно стае голодных волков, целые отары отъевшихся овец, в роли которых выступали бы не столь уж и многочисленные, по сравнению с английскими, японские пароходы.

Другими словами, для грядущей войны флоту требовались не столько пять новейших броненосцев, что не поспеют к ее началу, а пусть даже такое же количество, но сильных крейсеров, что окажутся в нужном месте, в нужное время и в должном состоянии. Причем, не абы каких крейсеров, по типу недавно заложенных "Богинь", что сами с большой долей вероятности могли стать жертвами тех псов, что непременно сторожат овец, а таких, которые, пусть не играючи, но вполне могли расправиться даже со столь серьезным сторожем, как будущая, даже еще не заложенная, "Асама" и ее систершипы.

Вот только почему-то от одного осознания той цены, в которую могла встать постройка подобного корабля, хотелось скрыться за широкой спиной императора и кричать оттуда, что лично он, Иениш, ни в чем не виноват. И разбрасываться выделяемыми флоту деньгами он вовсе не собирался. Даже введенный совсем недавно в строй "Рюрик", с его явно недостаточным для будущих военных свершений вооружением и скоростью, не дотягивал до цены полноценного броненосца жалкую сотню тысяч рублей. Что же тогда можно было говорить о многобашенном, скоростном, бронированном крейсере чудовищных размеров, образ которого будоражил ум отставного офицера еще с давнего 1893 года? А уж о ценах, если не полноценных линкоров, то максимально приближенных к ним броненосцев, думать и вовсе не хотелось. Впрочем, как и о самой концепции подобного корабля. Но кто-то же должен был! И вот здесь познания одного из лучших артиллерийских офицеров Российского Императорского Флота приходились к месту как нельзя кстати.

Впрочем, и до него имелись те, кто задумывался о создании подобного колосса. Сэр Джон Арбетнот "Джеки" Фишер, 1-й барон Фишер оф Кильверстоун, адмирал Королевского Британского военно-морского флота, Первый морской лорд – именно этот человек в начале XX века учил воевать появившиеся на сцене корабли, вошедшие в историю, как класс "линкоры". Но, ни при каких обстоятельствах нельзя было сказать, что у этого напористого офицера получалось все и всегда. Нет, как и многие другие люди, чьи идеи обогнали свое время, он был вынужден выслушивать в свой адрес упреки всезнающих старых заслуженных адмиралов, которым сама идея многобашенного броненосца виделась излишне затратной и недостаточно эффективной, ведь в умах военных моряков всего мира все еще витала идея таранных броненосцев способных выдать максимальный залп по носу, но никак не на борт.

Потому и был задвинут под сукно разработанный им совместно с Филиппом Уоттсом еще в 80-х годах XIX столетия проект четырехбашенного броненосца, являвшегося результатом скрещивания двух типов броненосных кораблей, что уже не первый год ходили под английским флагом. "Девастейшен", имевший барбетные установки с орудиями главного калибра в оконечностях и "Инфлексибл", спроектированный и построенный по образу и подобию итальянских броненосцев типа "Кайо Дуилио" с центральной цитаделью, слившись воедино, превратились в проект, который смело можно назвать прообразом будущих линейных крейсеров типа "Индефатигебл". Но как уже было сказано, он оказался слишком революционным для своего времени и со стапелей по всему миру продолжали сходить двухбашенные броненосцы, что должны были в одночасье устареть с появлением "Дредноута", открывшего эру кораблей "all-big-gun".

Справедливости ради стоило сказать, что подобные мысли витали в головах инженеров и офицер, что в Италии, что во Францией, но, ни та, ни другая страна, даже после появления на свет "Дредноута", не спешили с постройкой аналогичного корабля, в противовес куда более консервативным немцам бросившимся строить шестибашенные "Нассау" и "Вестфален" уже в 1907 году. Более того, в той же Франции заложили целую серию из шести броненосцев нового проекта с усиленным вооружением среднего калибра. Да и итальянцы предпочли закончить достройку своих весьма быстрых, но слабо вооруженных и совершенно недостаточно бронированных броненосцев типа "Реджина Елена". И все потому, что это было намного дешевле и проще с технической точки зрения. Что уж было говорить про Россию, лишившуюся большей части флота и отчаянно нуждающуюся в скорейшем пополнении количества вымпелов.

Однако, несмотря на наличие подобной же нужды здесь и сейчас, повторять пока еще не совершенную ошибку своих бывших сослуживцев Виктор Христофорович не собирался. И потому помимо столь нужных флоту относительно недорогих бронепалубных крейсеров первого ранга пока еще даже не принятого проекта, что непременно займут места в эллингах, как только последние окажутся освобождены после спуска на воду строящихся сейчас в них кораблей, необходимо было не только подготовить, но и утвердить проект основной ударной силы грядущей войны с Японией. Главное, не следовало перебарщивать, как с количеством, так и с характеристиками будущей гордости Российского Императорского Флота, дабы не насторожить противника раньше времени и при этом отдавать себе отчет о возможности отечественной промышленности. Хотя, заказать ряд кораблей тем же немцам и французам тоже не виделось преступлением. Все же, и по скорости постройки, и по качеству изготовления, на частные верфи этих стран можно было давить не в пример жестче, нежели на отечественные казенные заводы.

Но даже прежде размещения заказа на формирование технического облика будущих кораблей, следовало разобраться с той самой изюминкой, отличавшей корабли только с большим калибром от их предшественников. И речь тут шла не столько о количестве орудий, сколько о возможности синхронизации их стрельбы по одной цели. Другими словами, требовалось разработать автоматизированную центральную систему управления артиллерийским огнем, используя все самое лучшее, что только было произведено в мире в целях решения задачи облегчения работы артиллерийским офицерам. Благо, не приходилось начинать с нуля.

Подобным вопросом на русском флоте озаботились еще во времена последней Русско-Турецкой войны, потому, помимо теоретических наработок, в закромах родины к настоящему времени имелись, как отдельные приборы, помогающие артиллерийским офицерам управлять огнем корабельной артиллерии, так и самая настоящая централизованная система залповой стрельбы. Правда, последняя пока что была создана в единственном экземпляре и предназначалась для фортов и береговых батарей. Однако нечто подобное уже было заказано и для новейшего броненосного крейсера "Россия", оставшегося к сожалению в тот раз единственным ее носителем. Прочие же входившие в строй до начала Русско-Японской войны корабли тогда предпочли снабдить куда более простой, что в изготовлении, что в освоении, системой синхронных приборов управления артиллерийским огнем, сочетавших в себе: боевой, сигнальный, снарядный и дальномерный указатели с соответствующими циферблатами, задававшими направление на противника, команды старшего артиллерийского офицера, тип снарядов и дистанцию. И сейчас вполне могло повториться то же самое, не вцепись в развитие данной темы Виктор Христофорович. Именно он, подхватив практически упавшее знамя, взялся пройти куда более сложный путь, который все прочие страны смогли преодолеть лишь к началу Первой Мировой Войны.

Первым делом Иениш разыскал еще одного отставника, для которого данный вопрос был отнюдь не новым. Хоть подполковник де-Шарьер не являлся моряком, изобретенная им после ознакомления с приборами созданными Алексеем Петровичем Давыдовым электрическая система залпового огня крепостных батарей, что испытывалась в Кронштадтской крепости с 1894 по 1895 год, показала превосходные результаты, позволяя производить одновременную наводку и вести именно залповую стрельбу даже из орудий разных систем и калибров. И это с учетом, что береговые батареи находились на солидном удалении друг от друга, а не размещались на одной движущейся платформе.

Ох, как бы подобная система могла пригодиться им в Асэбе во время противостояния итальянскому флоту! Тогда не пришлось бы изгаляться с разбивкой морской глади на квадранты и впоследствии проводить уйму расчетов едва ли не для каждого отдельного орудия. Но, учитывая тот простой факт, что подобная система существовала всего в одном единственном опытном экземпляре, да и то сильно незавершенном, вряд ли император дал бы позволение на ее передачу авантюристу, каким Иениш до сих пор позиционировался всеми газетчиками мира. Впрочем, в тот раз они и так справились весьма неплохо. Но на будущее к выучке расчетов, немалой удаче и внезапности требовалось добавить как раз техническое новшество, дающее неоспоримое преимущество в морском бое.

Следом, Иениш, заручившись поддержкой сверху, самым бандитским образом ограбил не только береговые укрепления Севастополя, для которых как раз и начиналось изготовление аналога системы испытанной на Балтике, но и те корабли Российского Императорского Флота, что уже успели получить хоть какие-то приборы централизованного управления стрельбой. И, как ни странно, этими кораблями оказались "Чародейка", являвшаяся систершипом его некогда погибшей "Русалки" и "Гангут". Именно эти два откровенно малоценных, но применяемых для обучения артиллеристов броненосца, оказались первыми, на ком установили сигнализационные приборы передачи расстояния конструкции Людвига Христиановича Иозефа, первое время называемые на флоте дальномерами. Вот только в отличие от устройств господ Барра и Струда они служили не для измерения дальности до цели, а для передачи данных по дальности от управляющего огнем офицера к орудиям.

А ведь в копилке этого гениального инженера в частности и только-только отстроенного "Электромеханического завода Н.К. Гейслера и Ко" вообще, имелись наработки на целую плеяду столь необходимых Иенишу устройств и механизмов. Впрочем, именно этот завод и получил заказ на изготовление централизованной системы управления огнем для "России". И все могло выглядеть неплохо, если бы это передовое для всей империи и архиважное для отечественного флота предприятие на третью часть не являлось собственностью американской "Вестерн Электрик Ко", а также немецкой "Цвитуш и Ко", которая в свою очередь являлась берлинским филиалом той же американской компании. Естественно, о ведении секретных разработок, в имеющей зарубежных владельцев компании, не могло быть и речи. Более полугода ушло на переговоры по выкупу принадлежащей американцам доли завода неким частным лицом. Причем, сам процесс приобретения доли, в силу нелюбви фамилии Иениш в САСШ из-за действий служащих его пароходства на Дальнем Востоке, происходил даже не через третьи, а через четвертые руки и обошелся в немалые триста тысяч рублей, что было на треть больше первоначальных вложений американцев. Как можно было догадаться, у самого скромного военного советника, обремененного огромным количеством проектов и требующих солидных вложений материальных активов, подобных средств в свободном доступе не оказалось и на поклон в очередной раз пришлось идти к самодержцу. Но в отличие от просителей, время от времени обращавшихся к императору или его супруге с просьбой оказать финансовую поддержку, Иениш одалживал деньги на время и для дела, а не потому что ему не хватало на разгульную жизнь, либо на расплату по образовавшимся именно из-за подобной жизни долгам. Тем более, что оформивший права собственности на пару новых яхт, еще недавно бывших крейсерами итальянского флота, Иениш, легко мог вернуть долг, продав свою новую собственность, оценивавшуюся не менее чем в три миллиона рублей.