Текст книги "Мы другие"

Автор книги: Константин Мухортин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

С наступлением вечера стало ясно, что скоро надо будет расставаться, но об этом даже думать не хотелось, поэтому, когда Андрей предложил поехать к нему, Лиза без раздумья согласилась.

Она много читала и сама говорила подругам, что нельзя ехать на первом или втором свидании к парню, что нужно вызвать у мужчины интерес и так далее. Она была абсолютно права, но сейчас ее чувства отличались от тех, что девушка испытывала прежде.

Она, конечно, влюблялась и плакала, сходила с ума и признавалась в любви, но сейчас было нечто другое, то, что не подходило под общие правила. Это казалось чем-то большим, чем любовь в привычном понимании, чем-то, что она пока сама себе не могла объяснить, но новое чувство ей очень нравилось, и она не хотела его упускать.

Поднявшись под облака в одну из башен Москва-Сити, Лиза была впечатлена. Но ее впечатлили не стоимость и изысканность квартиры, а панорамные окна от пола и вид на ночную Москву.

Подойдя к окну вплотную, она стояла и смотрела на этот прекрасный город, опять не веря, что все это происходит с ней. Выключив свет, Андрей подошел сзади, обнял ее, наслаждаясь видом из окна. Со стороны небоскреба напротив они казались двумя еле различимыми силуэтами, миры которых объединились в один. Для миллионов других миров это было просто незажженное окно, затерявшееся в небоскребе, а для двоих влюбленных сердец – целая жизнь по ту сторону стекла.

Постояв так неопределенное время, Андрей повернул Лизу к себе и стал целовать так страстно, как никого в жизни.

Он взял ее на руки и отнес в кровать, словно делал это очень часто. Оказавшись в кровати, они даже не дошли до ванной. Сейчас это почему-то не имело значения, хотя обычно для Лизы это было важно. Девушка дрожала от каждых прикосновений Андрея, совершенно не понимая, почему так происходит. Оказавшись обнаженной в его объятиях, она вдруг так сильно захотела Андрея полностью, что от этих мыслей она затряслась, схватив стальными пальцами его за спину, после чего, вскрикнув в экстазе, упала без сил. Это безумие продолжалось снова и снова, пока оба не умирали друг в друге. Всю ночь они занимались любовью, сидели в джакузи с панорамным окном, пили шампанское, глядя на ночную Москву, смеялись и разговаривали. Они могли разговаривать часами, прерываясь на страсть, а потом снова начинали говорить. Уснули они, когда на улице уже рассвело. Утреннее солнце бережно касалось лучами двух счастливых людей, спящих около окна.

МИЛЕНА

В тот момент, когда Андрей и Лиза засыпали около панорамного окна, в нескольких километрах от них Гари и Милена даже не собирались спать. Напротив, они встречали утро, словно и не было безумной ночи в нескольких модных клубах. Искусственно разгоняемый адреналин в крови толкал молодых людей на поездки в новые места и на новые разговоры, заставляя забыть об усталости.

«О, черт... либо я тогда тебя не разглядела, либо после нашей последней встречи ты стал совершенно другим», – думала Милена, слушая очередную историю Гари, который не только рассказывал, но и сам о многом расспрашивал ее.

Не прошло и суток с тех пор, как они встретились, но с какими мыслями она ехала к нему вчера и с какими смотрела на него сейчас! Она весьма неохотно согласилась на эту встречу, а после того, как поучаствовала в дорожном конфликте, ее настроение было вообще на нуле. Подъезжая к месту встречи, Милена для себя решила, что попьет чаю и уедет минут через десять, придумав какую-нибудь причину.

Увидев Гари и поговорив с ним минут пять, Милена была удивлена спокойствием, исходившим от него. Он разговаривал с ней, словно старый друг, который не видел ее несколько лет и искренне рад встрече. Он не старался «казаться», а просто был таким, какой он есть. Милену подкупило его искреннее желание слушать ее, а не самого себя, как это было на последней их встрече два года назад. Зная, что люди не меняются, Милена почти забыла о Гари, находясь в полной уверенности, что он опустился, сел в тюрьму или по-прежнему живет нечестными заработками.

Сейчас же ожидаемое совершенно не совпадало с тем, что было на самом деле, и это ей нравилось. Если в прошлый раз она разговаривала с ним, как с маленьким «котенком», то сейчас маленьким «котенком» была она сама. Ей сначала было не по себе, она даже растерялась, но потом расслабилась и погрузилась в общение.

Гари, в свою очередь, также ожидал увидеть нечто другое, но то, что он видел, слышал и ощущал, ему тоже очень и очень нравилось. Он осознал, что совершенно не знает глубины Милены, и улыбался своим прошлым мыслям относительно нее. Ему даже было непонятно, почему она сразу не послала его, когда он начал рассуждать о жизни, слушая только себя, а ее рассматривая как очередную девочку на его «великом» пути.

Тем не менее спустя два года и через сутки после встречи они сидели на «афтерпати», поглощенные обществом друг друга, а Милена даже не помнила, где находится ее мотороллер. Позади была сумасшедшая ночь, которая перетекла в утро и день, а перед ней – зеленые глаза и искренняя улыбка. Несмотря на такое длинное приключение, и у Милены, и у Гари сознание оставалось ясным, отчего удовольствие от общения было еще сильнее.

В течение всей ночи Милена пыталась разобраться в своих чувствах к Гари. Она мало кого подпускала близко, особенно физически, а потому сексуальных партнеров у нее было не много. Милена не могла объяснить себе, почему именно, но с некоторыми молодыми людьми она не могла даже рядом находиться. Ей было очень неприятно, когда кто-то из знакомых или коллег, брал ее за руку. Ей было настолько некомфортно, что она могла даже довольно грубо выразить свое отношение к этому человеку, ставя его в неловкое положение.

Когда Гари в начале встречи подал ей руку, выйдя из такси, Милена не почувствовала отвращения, напротив, ей было даже приятно. Позже, ночью, Гари в разных ситуациях не раз оказывался очень близко к Милене, и ей это доставляло все больше и больше удовольствия.

Когда они пошли «на взлет», разгоняемые чем-то, тело Милены предательски вздрагивало от любого прикосновения Гари, а мысль о том, что может быть что-то большее, сводила низ живота. Ей почему-то на память пришли слова девушки из анекдота, говорившей сквозь зубы: «Так трахаться хочется, что зубы сводит». Но в то же время миллион мыслей и постоянная смена впечатлений и клубов, возвращали ее в состояние беззаботного веселья.

Гари казалось, что он чувствует Милену так, как не чувствовал никого прежде. Это доставляло ему дикое удовольствие, а еще большее удовольствие доставляло то, что он мог контролировать свое состояние и все было еще впереди.

Уже днем они оказались в квартире Гари. Кровь пульсировала по молодым телам, а страсть готова была разорвать их изнутри, но они не торопились. Как ни странно для Гари, но именно Милена играла с ним, оттягивая близость, несмотря на то, что он чувствовал, что ее тело уже практически не подчиняется ей, особенно после его прикосновений.

Когда сил держаться больше не осталось, а от каждого прикосновения буквально сводило их тела, Гари и Милена слились в единое целое и через мгновение взорвались в безумном экстазе.

А через несколько минут они все начали снова, наслаждаясь каждой частичкой тела друг друга.

Искушенный в этом деле Гари был удивлен изобретательностью Милены и отсутствием у нее каких-либо комплексов. Милена, в свою очередь, не показывала свой опыт в сексе, а просто расслабилась, полностью доверившись человеку, с которым получала такое удовольствие, как ни с кем до того.

Если бы ей вчера утром сказали, что она встретиться с полузабытым Гари, проведет ночь в клубах, приедет к нему домой и будет заниматься с ним сумасшедшим сексом, то она бы искренне посмеялась над этим. Такими были последние мысли Милены, перед тем как она отключилась в объятиях Гари.

РЕВАНШ ЭЛЬХАНА

   –  Ты – зло...

   –  Нет, зла не существует.

   –  Существует, я живу среди зла.

   –  Зло – это отсутствие добра. Ты можешь выбрать сторону, в которой отсутствует добро.

   –  Ты меня толкаешь на выбор этой стороны.

   –  Нет. Есть святое право выбора и никто не может его отнять. Выбираешь ты.

   –  Ты делаешь все, чтобы я выбрал сторону зла.

   –  Опять неправда. Твоя гордыня, а не я, делает все, чтобы ты выбрал ту сторону.

   –  Я должен делать зло.

   –  Ты никому ничего не должен. Если ты выбираешь делать зло, то ты делаешь его. Зло делают по незнанию, либо те, кто выбрал ту сторону. Дураки и демоны. Ты – не дурак, а остальное – это твой выбор.

   –  Я часто делаю плохо.

   –  Ты честен, ты не хочешь делать зло. Воин не может делать зло, если выбрал этот путь. Твое Я может убить в тебе воина. Как только ты выберешь делать зло, ты перестанешь быть воином, и окажешься на другой стороне.

   –  Я боюсь не заметить, как перейду черту.

   –  Не бойся, мы встретимся, если примешь решение...

* * *

– Что ты придумал, Эльхан? Ты понимаешь, что цена ошибки слишком велика и что твоя жизнь не стоит возможной неудачи? – спросил Рустам, глядя в глаза Эльхану.

   –  Да, понимаю. Но я должен исправить свои ошибки, – ответил Эльхан.

Он приехал к Рустаму через несколько дней с идеей отмщения за свою неудачу в Казани. Эта идея заключались в пленении или устранении обидчика – так Эльхан хотел искупить свою вину. Рустам спокойно выслушал его, а потом сказал:

   –  Там не было твоей вины, Эльхан, ситуация оказалась намного сложнее, чем ты себе представляешь.

   –  Все равно, ты надеялся на меня, а я тебя подвел. Я пойду и приведу этого Ивори, вместе с его наставником. Если не живыми, то мертвыми... Я должен сделать это, – не унимался Эльхан.

   –  Теперь послушай, что я тебе скажу, – спокойно заговорил Рустам, выдержав паузу. – В тебе сейчас много эмоций, а это твой главный враг. Многие плохие решения принимались на эмоциях, тем более на негативных. К сожалению, в тебе сейчас говорят гордыня, чувство собственной значимости и обида от проигрыша. Ты в ярости, потому что считаешь своего противника хуже и слабее себя. Тебя разозлило, что кто-то там смог тебя обставить! Скажи, если бы ты мне проиграл в тактике, ты бы злился?

   –  Ну... нет. Ты же наш... – неуверенно начал Эльхан.

   –  Дело не в этом, я просто один из немногих, кого ты считаешь сильнее тебя, поэтому проиграть мне не так обидно. А того Ивори ты не считал сильным, ты ценишь только физическую силу, поэтому он в твоих глазах – ничтожество. Если станешь считать себя лучше во всем, то тебя будет очень злить, когда кто-то тебя в чем-то обойдет. Например, у тебя машина хорошая, и если тебя обогнал или подрезал кто-то на худшей, чем твоя, то априори считая его хуже себя, ты начнешь злиться и наказывать его. Когда самомнение совсем зашкаливает, то неважно, какая машина, ты будешь стараться наказать обидчика, или даже убить... – сказал Рустам, остановив свой взгляд на черных глазах Эльхана.

От этих слов Эльхан вздрогнул, так как увидел, словно наяву, ту ночную гонку по Москве, когда после маленького инцидента на дороге его «переклинило», и он действительно был готов убить обидчика, что, впрочем, косвенно и сделал, спровоцировав аварию. Рустам же продолжил:

   –  В аварии погиб один из рода Ханотов, ни ты и ни он не знали, что вы одного рода, а гордыня уничтожила одного из вас. Его звали Загир. Кстати, его двоюродный дядя Ахмет со мной работает, – проговорил Рустам, продолжая смотреть на Эльхана, который съежился, обхватив колени руками, и молчал. – Настоящий воин, настоящий Ханот – это прежде всего горячее сердце и холодный разум, а не наоборот! Запомни это, Эльхан.

Эльхан сидел и ничего не мог сказать, так как понимал, что хотя с той гонки прошло много времени и он уже был другим, его ошибки были теми же. До этого момента он свою агрессию оправдывал темпераментом, южной кровью и многими другими факторами, однако сегодня Рустам наглядно дал ему понять, что это всего лишь гордыня. Его размышления прервал Рустам:

   –  То, что ты рвешься в бой, – это хорошо, но главное – чтобы этот мотив был не местью за растоптанное самолюбие, а осознанным действием. Ты можешь убить врага в бою, но ты не можешь убивать ради мести, корысти или самоутверждения. Я расскажу тебе расклад сил, а ты постарайся увидеть картину в глобальном масштабе, – сказал Рустам, продолжая смотреть Эльхану в глаза. – То, что сейчас происходит в мире, – это новый передел власти Ивори и Ханотов. Милны, кстати, тоже в этом участвуют, но не так открыто, как мы и Ивори. Сейчас закрутились события на востоке Европы, в частности, на Украине. Я думаю, ты сам понимаешь, что это не случайная революция, а спланированная акция.

Скажу более: непонятно еще, по чьему именно сценарию. Так или иначе, задействованы разные силы – от олигархических семей востока и запада до противостояния родов. За много лет в Соединенных Штатах впервые к власти пришел пусть не самый сильный, но представитель рода Ханотов, позиция которого очень шаткая, поэтому началось противостояние. До этого времени в основном Ивори были у власти в великих державах, поэтому сохраняли паритет. С приходом сильного Ивори к власти в России нас стали вытеснять, особенно с ключевых постов. То, что произошло в Казани, – еще одно тому подтверждение, но это оказалось не основной целью, так как в это же время закрыли еще одного Ханота, на этот раз из ближнего окружения президента.

   –  Кого? – поинтересовался Эльхан.

   –  Того, кто очень близко приблизился к президенту и мог способствовать его свержению. Но такого сильного Ивори еще не было у власти в России. Он чувствует Ханотов и избавляется от них, используя Федеральную службу безопасности и другие спецслужбы. Там в управлении в основном Ивори, поэтому мы в России очень проигрываем. Что говорить, если глава

Чеченской Республики – тоже светлоглазый Ивори, когда изначально это земли, населенные Ханотами. В России тяжело стало официально находиться у власти, поэтому Ханоты сейчас в основном в криминальном или теневом бизнесе, – Рустам говорил, а Эльхан все больше удивлялся, но продолжал слушать, не перебивая. – В мире тоже все перевернулось с ног на голову. В Сирии, где у власти голубоглазый Ивори, поддерживаемый Россией, война, а в Соединенных Штатах – Ханот, у которого не хватает энергии обуздать выскочек Ивори. В Европе сейчас также нет единства: Милны во власти лоббируют свои законы, а Ивори и Ханоты находятся в постоянных контрах. В Азии много Ханотов, но они не так сильны на данный момент, поэтому в основном сейчас идет противостояние России и Америки, но это не геополитика уже, а война родов.

   –  Будет решающая война? – спросил Эльхан.

   –  Да, но это будет война родов, – ответил Рустам.

   –  Но то, что происходит в мире, – это обычная геополитика. В каждой стране есть Ханоты, Ивори, Милны и просто миллиарды людей, – попытался возразить Эльхан.

   –  Конечно, много людей и родов в странах, только у власти единицы, и кто из рода там стоит, тот и управляет миллионами. Поэтому идет борьба, а страны не имеют значения. Чем больше людей твоего рода у власти, тем лучше, – сказал Рустам, а потом, блеснув глазами, стал живо объяснять: – Посмотри, что происходит в мире. Сейчас у власти в США находится Ханот. Пусть он не самый сильный, но, тем не менее, у нас есть шанс.

   –  Я как-то с Америкой не очень хочу... – начал было говорить Эльхан, но Рустам перебил его:

   –  Да какая разница! Ты – Хан нашего рода, и тебе должно быть плевать на любую страну с ее выдуманными законами и историей, так как у тебя есть законы рода, по которым ты живешь. Когда в России будет власть Ханотов, тогда тебе будет лучше здесь. Пойми, сейчас может быть большое противостояние родов, как это было в XX веке. Последние тридцать лет во главе великих держав стояли в основном Ивори, которые только сопли жевали, наращивая свои силы.

   –  Какие противостояния родов были в XX веке? – спросил Эльхан.

   –  Гитлер и Сталин во второй мировой войне, Кеннеди и Хрущев, когда мир был на грани ядерной войны, сейчас – сам знаешь...

   –  Гитлер был Ивори? – удивился Эльхан.

   –  Да, он был Ивидом, только с другой стороны... как, впрочем, и Сталин, – ответил Рустам.

   –  Что значит «с другой стороны»? – не понял Эльхан.

   –  Ну... сейчас сложно тебе объяснить... что-то типа злого гения, переступившего невидимую черту и готового идти до конца, любыми методами. Люди редко рождаются с такой силой, а когда переходят черту, уничтожают все вокруг себя, уже не помогая, а мешая роду, что и было у Гитлера и Сталина. Ты сам должен почувствовать эту черту, иначе, переступив через нее, хоть останешься Ханотом, но только с другой стороны, – не совсем понятно ответил Рустам. – Гитлера тогда победили, но сил никаких не было для рода, так как появилась новая держава Америка с ее Ивори. Ханоты с большим трудом убрали Кеннеди, и тогда мир был близок к тому, чтобы стать нашим, так как к власти в США пришли Хан Джонсон, а за ним Хан Никсон, развязавшие войну во Вьетнаме. Но в СССР

Ивори сместили Хрущева, что и стало возрождением их рода в России и дальнейшим витком противостояния между нами. Потом были в основном сопливые объятия Ивори в сверхдержавах, которые не давали нам захватить высшую власть. Много чего в России менялось, но в верхах в основном были Ивори.

   –  У меня в голове не укладывается, что Сталин, Хрущев, Никсон и Обама – Ханоты, – сказал Эльхан.

   –  Ну, Хрущев, конечно, не Хан, но тем не менее. Он слабый Ханот, как Обама сейчас в Америке. А настоящие Ханы-президенты, которые были в истории, вели себя как настоящие воины, без «наматывания демократических соплей» и либерастских заискиваний. Пусть нынешний американский президент – не истинный Хан, но его администрация и люди, его окружающие, – настоящие Ханоты. Посмотри на внешнюю политику Соединенных Штатов. Да они плевать хотели на мнение других! Они плевали на хитрые ловушки России, где Америка выставляется в плохом свете. Ивори в Кремле силен и умен, но эти ловушки рассчитаны на другого зверя, а не на того, кто прет как танк. Наплевать на их законы, потому что это война, а на войне важно только одно – это победа. На войне не важно, красиво или не красиво ты ведешь бой, там важен результат и цена. Понял? – закончил Рустам, взял паузу, чтобы Эльхан переварил, а потом продолжил: – Ивори в России столкнулись сейчас с таким же вероломством Ханотов, с каким Ивори в США столкнулись во времена Хрущева в шестидесятые годы. Он тогда никого не слушал и шел напролом, как современный воин Ханот, только жаль тогда не дошел до конца, потому что не хан был, а так, – возбужденно проговорил Рустам, а потом, глядя в глаза Эльхану, сказал: – Пойми, если играть по правилам Ивори, то они выиграют по-любому. Ты меня понял? Надо играть по правилам своего рода! По правилам воинов! – Говоря это, Рустам следил за каждым движением мышц лица Эльхана и, удовлетворившись, продолжил: – Сейчас можно подумать, что США играют не по правилам, не слушают доводов, не оправдываются за свои провалы, внаглую размещают свои базы и войска. Какие правила на войне? Они просто делают свое дело, так как сейчас там во власти преимущественно Ханоты. Сейчас есть шанс, что все может измениться... благодаря Соединенным Штатам, человеческой гордыне и низкому развитию некоторых масс, – закончил Рустам.

   –  Что значит «гордыне и низкому развитию»? – уточнил Эльхан.

   –  Послушай, какими бы Ханоты ни были воинами, но война в современном мире трансформировалась, и некоторые моменты не всегда годятся. Намного легче устроить революцию в стране, а потом ее спасать, нежели напрямую вторгаться. Для того чтобы сделать революцию, нужно не много – всего лишь население с куриными мозгами и большим самомнением. Необязательно, чтобы все в стране были такими, так как революции делаются десятью-пятнадцатью процентами населения, а остальные, как стадо, идут туда, куда скажут. В плодородную почву гордыни и идиотизма надо посеять зерно сомнения, убедить, что в их неудачах виноват кто-то другой, то есть неугодное правительство. Очень хорошо это работает в случаях с неудачниками, у которых всегда все виноваты. А потом группы людей подогревают недовольство и совершается классический бизнес-проект.

   –  Бизнес-проект? – удивленно спросил Эльхан.

   –  Еще какой! И чаще всего успешный. Та же подготовка, то же планирование, те же риски, а главное, материальные вложения. И, как любой успешный проект, он нуждается в условиях для его осуществления, чем и являются человеческая гордыня и низкий уровень развития. Скажи людям с рабским мышлением, что они свободны и достойны большего, как они сразу возьмут это на веру, называя других рабами и восстанавливая справедливость. Ничто так не определяят в человеке раба, как его постоянные высказывания, что он свободен, а большинство вокруг – рабы. Боюсь представить, как умирают со смеху политтехнологи, наблюдая, как «свободные» люди стремятся к демократии, сметая все на своем пути. Все революции делались на исключительности одних и ненависти к другим. Есть хорошее изречение: «Революцию делают романтики, а пользуются ее плодами негодяи». Есть даже прописанная формула революции, – объяснил Рустам.

   –  Я всегда думал, что революции в современном мире возможны только в слаборазвитых странах, – произнес Эльхан.

   –  Это далеко не так. Я думаю, последние события на Украине тому подтверждение. Напомню, что революции делаются десятью-пятнадцатью процентами населения, а остальные, как бараны, следуют за ними. Скажу больше: подавляющее большинство людей – тупое эгоистичное стадо, заботящееся только о себе. Если бы стало больше воинов и меньше эгоистов, то можно было бы избежать больших жертв. Ты, как настоящий воин, должен запомнить это!

Например, когда был Голливуд со взрывами башен близнецов, то террористы захватили самолеты при помощи пластмассовых ножей, и ни один из пассажиров не попытался их обезвредить. Или сотню пленных солдат ведут на расстрел несколько человек с оружием, и никто не пытается спастись, даже не думая, что патронов на всех не хватит. Они просто идут, как бараны на заклание. Да они и не могут думать, потому что не воины, а эгоистичное стадо, надеющееся, что его пронесет и все будет хорошо. Запомни, Эльхан, воин не может быть эгоистом, так как он не принадлежит себе. Воин должен победить в себе гордыню, потому что этот внутренний враг сильнее любых внешних.

Эти слова Рустам говорил с особой важностью, смотря в глаза Эльхану, и тот прочувствовал их смысл каждой клеточкой своего тела. Минуту помолчав, Рустам продолжил:

   –  Но я отвлекся. Если подытожить вышесказанное, то неважно, в какой ты стране, а важно, чтобы наш род был у власти. Тебе может не нравиться фигура президента Америки или Грузии, и в подобных суждениях есть смысл, даже несмотря на пропаганду, но за этими людьми стоят сильные Ханы, и они знают свое дело. Повторюсь: сейчас то время, когда мы можем победить, если сумеем победить Россию. Это будет очень сложно, так как Президент России – сильный и очень умный Ивид, а во власти в основном Ивори. Ивори во власти были, а Ивидов еще не было – в этом вся сложность. Ивиды – это высокоразвитые Ивори, и они хорошо чувствуют Ханотов, в чем мы пока проигрываем, но это временно, – задумчиво закончил Рустам.

   –  Как я понимаю, России нужна власть Ханотов, – подытожил Эльхан.

   –  Да, ибо исторически Россия сильнее, когда мы у власти. Что во времена правления Чингисхана, что в Смутные времена, а Петр Первый вообще устроил замес, – улыбнулся Рустам.

   –  В смысле? Он был Ханотом? – недоумевал Эльхан.

   –  О, еще какой хан. Он устроил такую революцию в мозгах, что многие современные лидеры ему в подметки не годятся. Именно реформы Петра, направленные на развитие военного дела, флота, армии, положили начало военной мощи России. Неординарное мышление хана сломало стереотипы внешних врагов и внутренних предателей, с которыми он нещадно боролся. Ивори всячески пытались вернуть власть, но Петр оказывался на шаг впереди. Что стоит его налог на цвет глаз, введенный в начале XVIII века...

   –  Налог на цвет глаз?! – удивился Эльхан.

   –  Да, беспрецедентный случай в истории, когда, чем темнее глаза, тем меньше платишь. Если Ханоты платили два алтына, то Милны и Ивори – от семи до тринадцати. Петр во всем был великим ханом и положил начало долгому правлению Ханотов в России, пока в XIX веке к власти не пришли эти слюнтяи Ивори, вот и закончилась Россия, – задумчиво произнес Рустам.

   –  Чем мы можем сейчас помочь России? – спросил Эльхан.

   –  В России нашему роду помочь очень сложно, поэтому мы сейчас стараемся сконцентрироваться на Европе и Соединенных Штатах, чтобы воздействовать на власть в Кремле. Эльхан, тебе необходимо уехать в Европу и обосноваться там, чтобы участвовать в точечных операциях решающей битвы. Ты поедешь с Зеной и еще с несколькими людьми. Сегодня ночью в Вену улетает Зена, у нее там уже есть, чем заняться, а ты полетишь туда через месяц.

   –  Зена улетает ночью?! Я же ее еще не видел после Казани! Ты сказал мне, что она на несколько дней уехала и чтобы я ей пока не звонил! – воскликнул Эльхан.

   –  Да, вам пока нельзя пересекаться. После Казани на тебя уже есть все данные у Ивори, а про Зену они не подозревают. Лучше, если пока о ней никто не будет знать, – сказал Рустам.

   –  Но как?.. С кем мне быть?.. Это сколько... – начал было говорить Эльхан, но Рустам перебил его:

   –  С кем хочешь, с тем и будь, пока не встретишься с женой. Надеюсь, тебя это не заморачивает? – как бы подначивая, спросил Рустам.

   –  Абсолютно, – искренне ответил Эльхан.

   –  Развлекайся, будь естественным, каким ты был раньше, только сейчас у тебя мозгов больше, да и возможностей тоже, – сказал Рустам, передав Эльхану брелок от автомобиля.

   –  Карточка в бардачке, там же адрес жилья. Поживешь пока в частной гостинице в центре Москвы, а через месяц полетишь в Австрию. Все, отдыхай... – закончил разговор Рустам, рукой показывая в сторону выхода.

Эльхан кивнул и вышел во двор, где стоял новый тюнингованный внедорожник «мерседес», равный по стоимости квартире в Москве.

Голова Эльхана шла кругом от всего услышанного о происходящем в мире, и, взглянув на автомобиль, он поймал себя на мысли, что не испытывает дикого восторга от того, что будет ездить на этой машине.

Однако он сел во внедорожник и поехал, разогнав до сотни почти трехтонный аппарат за пять секунд. Вжимаясь в дорогое кожаное кресло, Эльхан ожил. Словно оседлав породистого скакуна, он выжимал все из более чем пятисотсильного двигателя. Каждый поворот для этого автомобиля был не маневром, а вызовом, который хотелось принимать еще и еще. Разогнавшись по ночной трассе в направлении Москвы, Эльхан впал в состояние, которое не мог себе объяснить, но оно ему нравилось.

Словно ветер, он несся низко над землей, устремившись вперед к непонятной цели, но ему хотелось к ней лететь. Не замечая других участников движения, он ехал очень быстро, управляя автомобилем не хуже профессионального гонщика. Эльхан всегда любил скорость, но в этом состоянии он словно предугадывал любые маневры других, будто выжимал не под двести километров в час, а не более пятидесяти. Адреналин зашкаливал, и возбуждение чувствовалось во всем теле. Именно в таком состоянии он въехал в Москву.

Эльхан был хорош собой, у него имелось много денег и красивая машина, а самое главное – он оказался свободен на целый месяц. Он пребывал в приподнятом настроении и захотел развлечься в компании красивых женщин. Эльхана не сильно заботило, что он женат, потому что и раньше он мог позволить себе спать с другими, а сейчас – тем более, ведь Хан может законно позволить себе другую женщину, и это не будет считаться чем-то предосудительным.

Когда Эльхан въехал в Москву, он поймал себя на мысли, что не знает, куда направиться дальше. Если раньше он знал, кому позвонить и куда поехать развлечься, то сейчас понял, что ему уже некому звонить... да и не хочется. Ничего лучшего, чем поехать в клуб, Эльхан не придумал.

За то время, что он отсутствовал, в ночной жизни Москвы ничего не изменилось: все те же толпы людей возле клубов, все то же желание провинции прикоснуться к чему-то «прекрасному», все те же оценивающие взгляды девушек и молодых людей. Подъехать и припарковаться рядом со входом не получилось, поэтому охрана клуба не оценила материальное состояние Эльхана и не пропустила его.

Оглядевшись вокруг и осознав, что уже не так модно одет, он поехал в более пафосное место, где его приняли с распростертыми объятиями.

Внутри все дышало роскошью – от интерьера до обслуживания, что было обосновано ценником на все. Официанты порхали, как бабочки, ловко и изящно маневрируя между столиками. Эльхан знал, зачем пришел, поэтому, едва он успел сесть за небольшой уютный столик с диванчиком, к нему подсели две девушки. Они были очень хороши собой, но по первым же фразам Эльхан понял, что это проститутки, хоть и сложно отличимые от обычных красавиц. Он решил не продолжать общение, но через какое-то время сам увидел девушку, которая ему очень понравилась, и достаточно легко завязал с ней разговор. Девушка была голубоглазой, что совершенно не смущало Эльхана, который был на сто процентов уверен, что к Ивори она не имела никого отношения, что было сущей правдой.

Эльхан говорил с ней о чем-то, имея насчет нее вполне определенные цели, а она в очередной раз надеялась, что встретила того, кто ее купит, как это сделали почти со всеми ее подружками.

В ее кругах было понимание, что если мужчина имеет дорогой дом или квартиру, покупает хорошую машину и готов в месяц давать не менее десяти тысяч долларов на мелкие расходы, то значит девушка отлично устроилась. Это был тот минимум, за который можно было купить девушку, готовившуюся к этой сделке несколько лет, вкладывая в свое тело немалые деньги, чтобы «продать» себя подороже. Девушек совершенно не смущало, что подобное поведение ничем не отличалось от проституции. Мужчины при этом могли позволить себе спать с кем угодно и быть в полной уверенности, что это нормально, потому что за товар уплачено. Многих это устраивало, так как они развлекались в разных «тусовках» и могли себе также много чего позволить, особенно на отдыхе, оплаченном богатыми мужьями. Были и те, кто возмущался отношением к себе, как к кукле или вещи, совершенно забывая, как именно они себя продавали этим мужчинам.

И в эту ночь новая подруга Эльхана надеялась на успешное знакомство, которое, возможно, перерастет в успешную «продажу». Ее совершенно не волновала национальность Эльхана, тем более, что он был достаточно хорош собой, а волновала ее больше его материальная составляющая. Так или иначе, их планы совпадали только на ночь, чем впоследствии Эльхан и воспользовался.