355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Константин Кудрев » «Тяжёлая» вода » Текст книги (страница 8)
«Тяжёлая» вода
  • Текст добавлен: 17 ноября 2021, 14:04

Текст книги "«Тяжёлая» вода"


Автор книги: Константин Кудрев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Товарищ командир! Корабельное время – 22.55. – это вновь заступивший вахтенный офицер, командир БЧ-3[18]18
  Минно-торпедная или «румыны» на флотском сленге.


[Закрыть]
капитан 3 ранга Валерий Павлович Конев предупредил Французова о необходимости провести сеанс связи с Москвой (ГМШ).

– Добро! Командира БЧ-4 (связь) и мичману Полтораку прибыть на ЦКП! – не отрываясь от боевого планшета, скомандовал командир крейсера, попутно запросив подводную и надводную обстановку у акустиков:

– Акустическая рубка!

– Есть, акустики!

– Доложите обстановку!

– Товарищ командир! Какие – либо объекты (НК, ПЛ, суда) (контакты) отсутствуют! Обстановка нормальная! Доложил старший акустик – радиометрист главный старшина Маслов!

– Добро!.. Внимание на рулях – всплываем! Дифферент на корму – 7 градусов! Скорость – 7 узлов! Всплываем на перископную глубину 7–9 метров! Товсь («Внимание»)! Ноль!

– Есть дифферент на корму 7, скорость 7, глубина на всплытие 7! – боцман четко «отработал» на рулях. Не успела лодка отреагировать маневром «на всплытие», на ЦКП уже появились вызванные командир БЧ-4 капитан-лейтенант Игорь Иванович Антонов и «секретчик» мичман Полторак. Как только лодка легла «на ровный» киль[19]19
  Дифферент 0, крен 0.


[Закрыть]
, командир скомандовал:

– Поднять перископ!

– Есть поднять перископ! – вахтенный офицер быстро четкими действиями выдвинул перископ на поверхность. Французов тут же оглядел водную и воздушную поверхность по круговому сектору. Не обнаружив на горизонте и в кильватере, а также по сторонам кого бы то ни было, каперанг убрал перископ, удовлетворенный результатом осмотра «местности». «Теперь можно и «поговорить» с Москвой!?»

– Выдвинуть антенну космической связи!

– Есть!.. (…) Товарищ командир, антенна на поверхности! – вахтенный офицер.

– Контрольное время? – Французов замер с хронометром в одной руке и пакетом в другой.

– Корабельное время – 22 часа 58 минут 11, 12, 13, 14, 15 секунд! – четко отсчитал Конев.

– Добро! – Командир крейсера удовлетворенно кивнул, его хронометр работал «в унисон» с корабельными часами. Товарищи офицеры! (Французов явно польстил мичману, прировняв его к офицерскому сословию, однако на Антонова эти слова не произвели никакого значения). Прошу зашифровать и отправить в Москву следующее сообщение!

Французов достал из пакета тонкую папиросную бумажку с текстом и передал ее начальнику связи корабля, выпускнику Ленинградского ВВМУРЭ (Высшее Военно-морское училище радиоэлектроники) имени Попова 1978 года выпуска, а ныне капитан-лейтенанту Игорю Ивановичу Антонову.

– Игорь Иванович, после передачи текста уничтожить в секретной части в присутствии начальника секретной части… э… кажется… (казалось, что Французов либо не знал имени – отчества Полторака, либо забыл, но не таков был командир крейсера?) Семена Михайловича!

Полторак вдруг густо покраснел, «як девица красная» или «червона дивчина», повторно польщенный вниманием командира – мало того, что прировнял к офицерам, так еще и по имени – отчеству назвал. «Все таки классный у нас командир, внимательный!».

– Об исполнении доложить! Выполняйте! – командир отдал приказ и снова посмотрел на часы – ровно минута до начала сеанса – 22.59!

Теперь уже можно раскрыть секретный текст радиопередачи – радиотелеграммы: «Успешно преодолел первый противолодочный рубеж. К-р К-921 к1р Французов.».

Дежурившие специалисты НАТО по радиоэлектронной разведке и радиоперехвату в Центрах слежения за подводными лодками и связи в Фаслейне (Шотландия) и в Варде (Норвегия) не заметили и не перехватили эту радиограмму: удивительно, но все были увлечены просмотром по телевидению пятничного шоу Бенни Хила. Автоматическая запись магнитофонов зафиксировала какофонию множественных радиосигналов, летящих с огромных просторов мирового океана. «Наш бронепоезд» ПРКСН пр. 667 А «Златоуст», обогнув незамеченным и не услышанным Британские и Ирландские острова по «рельсам» высоких широт «вкатился катком» в северную Атлантику, все ближе и ближе приближаясь к североамериканскому побережью…

Подъем личного состава на ходу согласно корабельного устава и корабельного распорядка дня осуществляется не в шесть часов утра (как на стоянке), а в семь. Через каждые четные четыре часа осуществляется смена или заступление на вахту: 00.00, 04.00, 08.00, 12.00, 16.00, 20.00. На большинстве боевых постов (БП) вахта – трехсменная (четыре часа через восемь), лишь в исключительных случаях возможна двухсменная вахта (то есть четыре через четыре). В море экипажу находится лучше, нежели на стоянке, ибо времени на отдых дается личному составу больше, а «партийно – идеологических» и «культурно – массовых» мероприятий значительно меньше. Да и от политуправления и всякого рода начальства подальше: «Матрос спит – служба идет!». Однако есть прописные флотские традиции, которые неукоснительно соблюдались и соблюдаются из века в век, из года в год… Посвящение в подводники (день Посейдона) или пересечение экватора (день Нептуна) – это и есть те самые флотские традиции, которыми дышит флот. Поэтому, сразу же после плотного завтрака и сорока пяти минутной политинформации в центральном коридоре собрались практически все члены экипажа, свободные от вахты (хотя многие должны были бы спать после так называемой «собачьей» вахты с 04.00 до 08.00), включая и командира и замполита. Старпом и вахтенный офицер находились на вахте, на ЦКП. Однако, точно в назначенное время (08.45.) по корабельной связи прозвучала команда: «Личному составу корабля – собраться в центральном коридоре». Удивительно, но Французов оказался раньше «главного дирижера или режиссера» этого «концерта – спектакля» под названием «Посвящение в подводники» комиссара Синякова, а значит и само действо началось без главного вечно заспанного и мятого идеолога. Всю организацию «праздника Посейдона» взял на себя командир БЧ-2 капитан второго ранга Вадим Алексеевич Бессонов – у него (как и в БЧ-5) было больше всех «кандидатов» в подводники аж целых три: командир ГУРО (группы управления ракетным оружием) лейтенант Дмитрий Александрович Полозов, выпускник училища этого года; молодой мичман Карасев, закончивший школу мичманов в Североморске и молодой «карась» матрос Карен Саркисян. В подготовке «спектакля» Бессонову активно помогал (от БЧ-5) «король воды, г… на и пара» командир дивизиона живучести (к-р ДЖ) капитан-лейтенант Дмитрий Сергеевич Колесников – из трех «кандидатов в космонавты» от БЧ-5 двое были из его дивизиона: выпускник «дзержинки» лейтенант Юрий Владимирович Кукушкин и матрос – трюмный Василий Тюлькин. Третьим кандидатом в подводники был молодой хохол Михаил Зинченко из Одесской области, машинист – турбинист. Все «атрибуты» были приготовлены: набрана в питьевой бачок забортная («ядреная» и холодная, аж зубы сводит) вода, открученный плафон и подвешенная к палубному (под потолок) тавру кувалда или «теща» (на флотском сленге). Как только Французов вошел (влез) в центральный коридор, по стенкам которого равномерно «размазался» экипаж, Бессонов как старший по званию скомандовал:

– Смирно! Товарищ капитан первого ранга! Личный состав крейсера на посвящение в подводники собран! Капитан второго ранга Бессонов.

– Здравствуйте, товарищи подводники!

– Здравия желаем, товарищ капитан первого ранга! – дружно и задорно отвечали – поздоровались моряки, ожидающие с нетерпением начало действа – развлечения в трудном подводном плавании. Развлечений раз – два, муторные будни да медленно тянущиеся вахты, а душа праздника требует!

– Вольно! – командир дал отмашку.

– Вольно! – продублировал команду командир «рогачей». Как раз, в этот самый момент, межотсечный люк открылся: вначале появилась нога, а затем и сам замполит «влез» в центральный коридор. Нисколько не смущаясь своим опозданием и как ни в чем не бывало, Виктор Степанович «дал отмашку – начить»:

– Так, товарищи подводники! Сегодня наша дружная морская семья пополнится еще (тут Синяков достал из кармана брюк какую – то мятую бумажку – шпаргалку и заглянул в нее) десятью новыми подводниками! Начнем!? Лейтенант Кукушкин!

– Я! – мешковатый и чуть сутуловатый из-за высокого роста, не совсем удобного в тесных объемах подводной лодки, вышел вперед молоденький лейтенантик с надписью на кармане комбинезона «К-р ТГ»[20]20
  Командир трюмной группы.


[Закрыть]
. Главный боцман Сафронов, изображающий «бога морей и океанов Посейдона», налил в плафон из бочка морской воды и протянул «кандидату в подводники». Тот, приняв от «Посейдона» «чарку», медленно и морщась, выпил содержимое и перевернул плафон вверх дном – тем самым подтвердил, что «уважил» морского бога и «божественная чаша» пуста.

– Добро! – «конферансье месье Синякофф» продолжил «шоу», дабы и зрителей порадовать, и Кукушкина поддержать. – А теперь проверим, а смел ли наш подводник, не сробеет в бою, не испугается всех тягот и лишений флотской службы? Давайте поддержим, товарищи моряки, нашего лейтенанта Кукушкина!

– Товарищ лейтенант, смелее! – подводники улюлюкали, свистели, хлопали в ладоши – всем было весело. В атмосфере азарта и всеобщего праздничного веселья Сафронов легонько толкнул «тещу», которую Кукушкин должен был «чмокнуть» – поцеловать. Желательно, когда она качнется «туда», ибо поцеловав на махе «обратно» рискуешь не только получить по зубам, но и разбить губы в кровь. Что, собственно и произошло с «новорожденным подводником» лейтенантом Кукушкиным. Но, к чести молодого офицера, несмотря на кровь и боль, командир трюмной группы улыбался – он был очень доволен собой, что не подвел «коллектив» электромеханической боевой части пять.

– О, о-о! Молодец! Так держать! – моряки поддерживали и одобряли вновь испеченного подводника, чем так же поддерживали и других кандидатов, чтобы те «не дрейфили».

– Добро! Добро! – комиссар уже твердо держал все внимание аудитории, которой явно нравилась эта «славная флотская традиция». Виктор Степанович тем временем позвал матроса – делопроизводителя:

– Старший матрос Калинин, иди сюда! Принес?

– Естественно, товарищ капитан третьего ранга! – делопроизводитель открыл кожаную папку и достал из нее какой-то лист бумаги формата А 4.

– Калинин не борзей, смотри у меня – больно разговорчивый стал! Я тебе быстро твой язык укорочу! – вся натянутая веселость вдруг сразу спала как маска с лица замполита, и это лицо вдруг стало злым и колючим, как у шакала. Все тоже как-то вдруг сникли, возникла неловкая и неприятная пауза. Поняв, что «перегнул палку» ни к месту и не ко времени, Синяков подобно хамелеону, тут же «сменил окраску», снова превратившись в «рубаха – парня»:

– Ну что, товарищи подводники, принимаем товарища лейтенанта в нашу дружную семью?

– Принимаем, принимаем! – уже не так азартно и дружно отвечали моряки. Настроение у большинства присутствующих явно если не испортилось, то поменялось. Однако, лучше плохой праздник, чем хорошие будни – уж лучше так, чем никак. Синяков же либо сделал вид, что никакой метаморфозы с экипажем не произошло, либо просто «наглость – второе счастье», продолжил шоу – праздник посвящения в подводники, как ни в чем не бывало:

– Диплом подводника вручается… лейтенанту Юрию Владимировичу Кукушкину, командиру трюмной группы, что отныне он достоин высокого звания североморца – подводника! Поздравляю! – замполит вручил трюмному «диплом» и пожал руку. Кукушкин повернулся к центру и выкрикнул:

– Служу Советскому Союзу!

Остальные девять кандидатов прошли те же «испытания водой и медными трубами» и «удостоились» чести носить высокое звание подводников – североморцев. Правда, процедура несколько затянулось, пришлось сдвинуть и начало политзанятий, и частично даже сократить «партработу», но еще несколько недель службы впереди – «успеете наверстать упущенное». Французов в своем репертуаре: «На корабле только один командир. Замполит, занимайтесь своим делом и не мешайте мне и Крайнову заниматься не только своими служебными обязанностями, но и управлять (командовать) кораблем!». И потекли тягучие и утомительные минуты, часы, сутки… Вахты, учеба (бодрствование), сон… Вахты, учеба (тренировки), сон… С перерывом на прием пищи и другие «радости» в море, например просмотр фильмов по ВПУ. Нет, пожалуй, случилось одно приятное событие – Игорек Антоном на базе магнитофона «Весна 202», телевизора «Юность-401» (монитор) и изготовленной на терристорной базе приставки собрал «персональный компьютер» – теперь в свободное от вахт время молодые офицеры собирались в каюте Антонова и «рубились» в «биржу» или «монополию». Кстати, «царь» оказался не очень то удачливым «монополистом – капиталистом», безусловным «биржевым брокером» и «империалистическим монополистом и магнатом, владельцем заводов, газет, пароходов» был капитан-лейтенант Колесников. Вот уж поистине, кто владеет водой, г – ном и паром, тот владеет миром!?

– Пост гидроакустиков – ЦКП! – неожиданно мерно зудящую тишину нарушил сигнальный звук из динамиков корабельной внутренней связи.

– ЦКП – слушаю! – старпом был предельно собран, ибо ничего хорошего от гидроакустиков ожидать не приходилось. Так оно и оказалось:

– Товарищ капитан второго ранга! Докладывает старшина группы гидроакустиков главный старшина Кротов – на дистанции примерно триста двадцать пять кабельтов работает в активном режиме гидроакустическая станция большой мощности! Предположительно, подводным объектом считаю вражескую подводную лодку! Какие будут ваши указания?

– Так, Кротов, где командир группы? А, впрочем, отставить! Перевести пока ГАС в «пассивный» режим работы!

Отключив гидроакустический пост на пульте и включив внутрикорабельную связь в режим «Слушайте все», Крайнов скомандовал экипажу:

– Внимание личного состава корабля – «Боевая тревога! Всему личному составу занять места по боевому расписанию! Командиру корабля капитану первого ранга Французову – просьба прибыть на ЦКП!».

Загремели межотсечные люки, застучали ботинки по палубам и трапам – минута – другая, и все затихло. Будто внутри «брюха» этой огромной «рыбины» подводного атомного крейсера и нет никого. Не успел командир крейсера переступить порог – комингс центрального командного «сердца» лодки, как по внутрикорабельной связи начались доклады – рапорта командиров отсеков: «Докладывает командир первого отсека старший лейтенант Белов (вообще – то командиром первого отсека на лодке является командир БЧ -3 или «главный румын», но капитан третьего ранга Конев находился на ЦКП, являясь вахтенным офицером в тот момент, поэтому командование личным составом первого отсека взял на себя его подчиненный – командир группы торпедистов Белов)… Командир пятого, пятого бис, восьмого, второго, девятого, второго …». Экипаж быстро занял свои места по боевому расписанию и готов к бою! Но с кем? Что это за таинственный «подводный объект», который почти под прямым углом сближается со «Златоустом», «активно» шаря в глубине своими гидролокаторами, нагло и самоуверенно, ибо уверен, что в «своих» водах никакой угрозы ему нет! Ой, ли?

– Слушать всем! На лодке объявляется режим тишины – тишина в отсеках! Командиру БЧ-7 капитану третьего ранга Игнатьеву связаться (тут Крайнов поправил себя), выйти на связь с ЦКП! Практически одновременно с Игнатьевым, который успел сразу связаться с командным пунктом, на ЦКП появился и командир крейсера:

– Что у вас случилось, Сергей Васильевич? Что за срочность такая?

– Александр Андреевич, обнаружен гидроакустический контакт с иностранной подлодкой!

– Цель классифицировали?

– Пока нет! Сейчас дам команду Игнатьеву, чтобы классифицировали цель! – Крайнов уже включил было тумблер на пульте внутрикорабельной связи и собирался запросить гидроакустическую рубку, но Французов его опередил, взяв «твердой рукой» командование корабля «на себя»:

– Погодь, Сергей Васильевич! Я сам разберусь, что там за «гусь лапчатый гребет»?! – и уже, взяв в руки микрофон, обратился к командиру БЧ-7:

– Алексей Алексеевич!

– Есть, Игнатьев!

– Определились, что там за «зверь» такой на нас движется?

– Пока слишком далеко, товарищ командир! Но курс (пеленг), скорость хода и глубина неприятельской лодки практически определены точно – иностранная подводная лодка идет курсом… градусов, скорость 17–17,5 узлов, рабочая глубина 150–200 метров.

– Так, хорошо! Получается, что мы двигаемся навстречу друг другу практически перпендикулярно! Так? – диалог шел только между Французовым и Игнатьевым, все остальные свидетели этого диалога (что на ЦКП, что в гидроакустической рубке) молча наблюдали – «соблюдали режим тишины», однако судя по напряженности лиц было ясно, что обстановка напряженно тяжелая, нервная… И на этом тревожном фоне («Боевая тревога», объявленная из-за гидроакустического контакта с противником, практически подводный поединок двух рыцарей, закованных в броню). Впрочем, не все были встревожены этим «нежданным рандеву» с неприятелем – был один человек, который, казалось бы, поймал кураж от предстоящей драки и «ловил кайф» от возможной дуэли… И этим человеком в этот сложный и напряженный момент был командир ПРКСН «Златоуст» капитан первого ранга Александр Андреевич Французов – «боевое» детство и юность, закалка в боксерских и уличных боях и драках давала о себе знать, заставляя в минуты опасности полагаться на собственные силы и волю…

Извините, дорогой читатель, я из-за «остроты момента» забыл представить капитана третьего ранга Алексея Алексеевича Игнатьева человека скромного и немного застенчивого из-за своего знаменитого родственника и полного тезки, двоюродного деда и автора замечательной книги «Пятьдесят лет в строю» – царского и советского генерала, «красного» графа Алексея Алексеевича Игнатьева. Наш же капитан третьего ранга Игнатьев был выпускником ВВМУРЭ им. А. Попова 1974 года, сразу попавшим на К-921 и давно «выработавшим» плавценз. Уже год как Алексей «переходил» звание, даже хотели его забрать флагманским офицером в другую дивизию, однако Игнатьев любил службу на лодке и другой карьеры, кроме как в плавсоставе для себя не видел. Будучи выходцем из знаменитой семьи потомственных военных, верой и правдою служивших России на протяжении веков (!) или нескольких поколений, Алексей Алексеевич «с молоком матери» впитал в себя любовь к Родине и чувство долга – «Есть такая профессия – Родину защищать! Служить ей преданно и беззаветно, а если нужно, то и не пожалеть крови и самой жизни в борьбе за нее!». Хотя внешне капитан третьего ранга Игнатьев скорее был мягким и интеллигентным, немного застенчивым и скромным человеком, более напоминающим музыканта или доктора, учителя или профессора. Чем сурового морского волка, скитальца морей. Но сам факт, что родители назвали его в честь великого предка, каждый раз заставляло жить и служить, «чтобы ни намеком, ни взглядом» не опозорить честь фамилии (рода). А потому аскетизм и скромность, привитые воспитанием родителей и природный ум с «породистой» интеллигентностью и внутренним тактом «голубой крови» не позволяли Алексею Игнатьеву жить по принципу: «Наглость – второе счастье!». Он искренне полагал (его так воспитали): «Служи честно и добросовестно, и начальство оценит и отметит тебя по твоим заслугам! Не совершай подлых поступков, не иди по головам – будь честен перед своими товарищами и перед самим собой!». Вот таким скромным «служакой» (но не карьеристом) был командир БЧ-7 капитан третьего ранга Алексей Алексеевич Игнатьев…

– Так точно, практически перпендикулярно! – глухим приглушенным голосом, соблюдая режим «Тишина в отсеках», ответил главный гидроакустик корабля. Казалось, Алексей Алексеевич и сам верил, «что враг подслушивает». Но если даже он, командир БЧ-7, не будет подчиняться корабельным приказам, тогда что можно требовать с простых матросов или старшин? Подчиненных? Своих подчиненных? «Тогда получается бардак, анархия какая – то?!» – искренне верил капитан третьего ранга Игнатьев в святость и незыблемость корабельных уставов и флотских традиций – законов.

– Цель удалось классифицировать? – в отличие от Игнатьева, командир крейсера говорил твердым и громким, по-командирски хорошо поставленным голосом, как подобает флотскому начальнику – жестко и четко!

– Пока нет! Для индефикации объекта нужно «подсветить», а для этого ГАС включить кратковременно в активный режим работы! И то, не факт, что на таком расстоянии удастся удачно запеленговать (эхо – пеленгование) «объект». Правда, есть вариант? – Алексей Алексеевич оборвал доклад на полуслове, давая возможность «отцам – командирам» «переварить» сказанное. Однако, особое нетерпение – «недержание» проявил неожиданно старпом – возможно, напряженная атмосфера в ГКП сыграла с Крайновым злую шутку:

– Ну что там еще за вариант? Не тяни кота за яйца, Алексей Алексеевич, говори уже!

– Можно выпустить ГПА (буксируемая гибкая протяженная антенна)! Правда, придется пошуметь, зато точно определим, с кем имеем дело!

– Нет, шуметь не будем! Нельзя никак нам шуметь! – это уже Французов «наложил свою резолюцию» – как отрезал. – Где Белых?

– Я здесь, товарищ командир! – командир группы гидроакустиков – радиометристов, лейтенант Константин Александрович Белых только второй год как сразу после того же ВММУРЭ им. Попова служил на К-921, однако оказался под стать своему командиру БЧ капитану третьего ранга Игнатьеву – спокойный, уравновешенный и старательный офицер, быстро освоивший не только материальную часть, но и одним из первых сдавший допуск – экзамен на самостоятельное управление подразделением. К тому же, Константин оказался крайне любознательным и старательным учеником – еще курсантом участвовал во Всесоюзных конкурсах молодых ученых и даже стал лауреатом премии ЦК ВЛКСМ среди военных ВУЗов. Неслучайно, но именно лейтенант Белых раньше, чем его непосредственный начальник Игнатьев, в совершенстве изучил и освоил вновь установленную МГК (ГАС) – 500 («Скат»). И Французов об этом «успехе» знал, а потому и пригласил к обсуждению решения столь сложного вопроса молодого офицера:

– Константин Александрович, у вас есть предложения на сей счет?

– Можно попробовать поработать не в звуковом, а в ультразвуковом диапазоне низких частот, но? – тут командир группы немного замялся. – Мы пока еще ни разу так не работали, товарищ командир!

– Ничего страшного – все когда-нибудь приходится делать в первый раз! Но что это ваш «ультразвуковой режим работы в диапазоне низких частот» дает? И что это за режим такой, поясните, пожалуйста!

– На новой ГАС установлена новая система нескольких режимов работы станции как в круговом, так и в узкополосном или секторальном режиме. Кроме того, применен широкий диапазон используемых частот – от низких (от 4 Гц) до 20 000 ГЦ. Это позволяет не только контролировать гидроакустическую обстановку вокруг лодки или в узком «коридоре», но и позволяет определить толщину льда для возможности всплытия или контроль над надводной обстановкой или слежение за подводным объектом, идущем на небольшой глубине? – это уже Игнатьев негромким и спокойным голосом практически дал пояснения, более напоминающие энциклопедическую справку. Краешком глаза Французов увидел, как у Крайнова вытянулось лицо, и открылся рот от удивления – для старпома информация гидроакустиков явно была в новинку. Капе ранг улыбнулся сей реакции своего старшего «зама»… Крайнов, увидев усмешку Французова, смутился и рот закрыл.

– Алексей Алексеевич, а что обозначает «зона акустической тени»? – казалось, что сей научный «диспут» проходит не в ЦКП подводной лодки, а на каком – то научно – техническом симпозиуме по вопросам гидроакустики и гидромеханики. Однако сей вопрос оказался отнюдь не «крепким орешком», а вполне «по зубам» командиру БЧ-7, который «академически» «просветил» отцов – командиров и по этому, по мнению Крайнова, «сложному» вопросу:

– Гидроакустическая тень возникает из-за так называемого эффекта рефракции, когда луч от ГАС как бы преломляется или рассеивается от глубины к поверхности из-за разности температур различных слоев воды и плотности этих слоев (изотермы и изобары) в зависимости от глубины погружения объекта. В широких широтах, где мы сейчас находимся и в данных гидра и метеоусловиях при глубине погружения ниже четырехсот метров мы практически окажемся в «тени», то есть станем «невидимкой»!?

– А если и они нырнут поглубже и там попытаются нас обнаружить? – это уже не смог скрыть своего любопытства старпом.

– Эффективность их станции в активном режиме при глубине в триста – триста пятьдесят метров снизится практически на порядок – луч устремится к поверхности по параболе, то есть это будет напоминать, как на автомобиле ехать с ярко включенными фарами в густом тумане! Глупо и не безопасно!

– Понятно?! – капитан второго ранга Крайнов был больше смущен столь простым, но эффектным объяснением главного гидроакустика, но действительно ли ему все было понятно, этого, похоже, и он не знал. Поэтому старпом спросил уже Французова, они смогут «нырнуть» на предельные четыреста метров или нет?

– Сергей Васильевич! Не четыреста, а четыреста двадцать или даже четыреста пятьдесят глубины нужно «нырнуть»! Вот в чем фокус – эта наша предельная глубина!?

– А лодка выдержит? – старпом даже побледнел, на лбу и висках выступили капельки пота.

– Должна, ведь это советская лодка, а значит, самая лучшая в мире! Я так думаю! – командир ракетного крейсера усмехнулся, адреналин начинал «закипать» в крови в предчувствии драки, как буревестник в преддверии бури. И, тем не менее, желая все же как-то участвовать «в процессе» старпом «взял инициативу по организации борьбы за живучесть» в «свои руки»:

– Внимание командиров отсеков и личного состава – «По местам стоять, на случай аварийного поступления воды в отсек немедленно докладывать на ЦКП и незамедлительно принять меры по локализации аварии! О готовности выполнения доложить!»

– Первый отсек – ЦКП! Есть – «по местам стоять!»… «Второй отсек …, Третий …, пятый …! – по внутри корабельной связи быстро и четко поступали доклады командиров отсеков о готовности к глубоководному погружению лодки.

– Товарищ капитан первого ранга! Корабль готов к погружению! – старпом доложил по уставному четко, однако в интонации капитана второго ранга Крайнова чувствовалось волнение, нотки сомнения в правильности такого решения Французова: «Стоит ли нырять так глубоко, может быть резко поменять курс и уйти в сторону, пока нас не заметили»? Но командир только усмехнулся в ответ – Крайнову даже показалось, что Французов почитал или просчитал его тайные мысли – сомнения, ибо прямо ответил старпому на мучавший его вопрос:

– Уклониться мы уже не успеем, и они нас заметят и начнут нас гонять по морю – океану, как волки оленя? Поэтому рискнем и нырнем эдак на метров четыреста двадцать – четыреста пятьдесят!

– Почему так глубоко, Александр Андреевич? Не дай бог, клюнем носом как «Трешер»?

– Не клюнем! У нас, в отличие от американцев запас плавучести в четыре раза больше! Мы вообще можем остановиться (застопорить ход) и стоять на месте, то есть «лечь на мягкий грунт»! А «Трешер» потерял под водой ход и электричество, не смог «продуться» и пошел камнем на дно – на километре его раздавило! Вот так – то, Сергей Васильевич! Лучше узнайте в ПЭЖе, все ли у нас в порядке с ВВД и аварийной продувкой ЦГБ (цистерн главного балласта)!

– ПЭЖ – ЦКП! Владимир Владимирович, у нас с системой воздуха высокого давления все в порядке? Компрессора работают? Доложите о готовности систем экстренного всплытия и водоотлива!

– ЦКП – ПЭЖу! Система ВВД и водоотливная система в рабочем состоянии, готовы к работе при возникновении аварийной ситуации: в системе воздуха высокого давления… атмосфер (МПа), на водоотливные насосы один, два, три и четыре подано напряжение, носовая и кормовая аварийные партии переодеты в ИДА-59, средства борьбы с аварийным поступлением водой сняты со своих штатных мест и приготовлены на случай их применения для устранения аварии! Доложил командир БЧ-5, капитан второго ранга Барановский. Желтая лампочка на пульте внутренней связи отключилась со звуком из динамика.

– Добро, Владимир Владимирович! – Крайнов несколько раздраженно и запоздало принял доклад, его явно задело такое «независимое» поведение механика. «Отключается, будто я ему мальчишка какой – то?».

– Внимание на рулях! Приготовиться к погружению!.. Рули «товсь»!

– Есть рули «товсь»! – главный боцман стал предельно строгим и внимательным к командам командира, сам момент обязывал – напряжение возрастало с каждой новой минутой, секундой…

– Дифферент на нос пять градусов! – Французов сознательно дал старпому «порулить» в столь ответственный и тревожный момент, дабы Крайнов мог бы «набить руку» в управлении кораблем, «с прицелом на будущее командирство».

– Есть, дифферент на нос пять градусов! – старший мичман был точен, серьезен и строг.

– Скорость… э …? – старший помощник немного растерялся, не зная, как «срочно» нужно погружаться. Командир быстро нашелся – выручил училищного друга:

– Четыре узла!

– Скорость хода – четыре узла! – мгновенно среагировал «дублер» кэпа, так что никто и не успел заметить эту «неловкость» – заминку в действиях капитана второго ранга.

– Есть, скорость четыре узла! – телеграф замер на стрелке «самый малый ход». Лодка медленно, но уверенно управляемо скользнула в тяжелые глубины океана. Точно клеть кабины лифта опускается в глубокую шахту подземелья…

– Глубина погружения – четыреста метров! – на этот раз старпом уже скомандовал более уверенно, нежели мгновением назад.

– Четыреста пятьдесят! – снова вмешался командир, как инструктор по вождению, строго следящий, чтобы экзаменуемый курсант выполнил «правильно» тот или иной элемент вождения.

– Глубина погружения – четыреста пятьдесят метров! – продублировал приказ командира старпом, досадуя на себя, что не сообразил высоту лодки «от киля до клотика – 54 метра», которые нужно ведь тоже учитывать. Такая вот арифметика – каждые десять метров дают одну атмосферу давления от тяжести воды?

– Есть, глубина погружения – 450 метров! – все внимание к глубиномеру. По мере спуска лодки напряжение на лицах нарастало, и сама атмосфера на ЦКП наэлектризовывалась, будто природа перед грозой.

– Контроль глубины – каждые двадцать метров! – на этот раз Крайнов «рулил» уже самостоятельно, без напоминаний и наставлений командира крейсера.

– Есть, контроль глубины – каждые двадцать метров! – Сафронов, казалось, уже освоился, действовал уверенно и четко, выполняя приказы «врио» командира. – Глубина двести,… двести двадцать,… двести восемьдесят, триста метров!

На отметке «300 метров» Французов резко вмешался в управление:

– Дифферент на нос – два градуса!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю