Текст книги "Ассенизаторы"

Автор книги: Константин Хохряков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

От нашего управления по борьбе с организованной преступностью для участия в этих мероприятиях направили на двадцать дней в Ставрополье четверых собровцев, имевших навыки оперативной работы, в том числе и меня. Отказываться – не в моих правилах! Тем более начинать с этого службу в новом подразделении. Поцеловав на прощание сына и его маму, отбыл «завихряться».

Самолет доставил в Минеральные Воды. Оттуда автобусами из аэропорта – в город Георгиевск. Каждый из сводного отряда областного УВД выполнял обязанности по своей линии. Были в его составе и сотрудники патрульно-постовой службы, и госавтоинспекции, а также и оперативники в нашем лице.

Отдел внутренних дел произвел мрачное впечатление. Внешне напоминал крепость. На окнах металлические ставни с бойницами, автоматическое вооружение у личного состава. В дежурной части наличествовал пулемет, чего не было ни в одном райотделе нашего региона. Все так и кричало о том, что здесь вполне вероятны полномасштабные боевые действия.

Местная уголовка обрадовалась неожиданному, пусть и временному пополнению. Городок небольшой, все друг друга знают как облупленных. Работать опером в таких условиях непросто. Какие там негласные мероприятия? В таком разрезе использовать нас местным сам Бог велел. Да и мы приехали не отсиживаться, а пахать, а посему включились в разработки уголовного розыска в полный рост. Была ли в дальнейшем польза от нашего появления в городе, никто не сообщал. Тайна и есть тайна! Но пару тяжких преступлений, числившихся «висяками», раскрыть помогли. Спустя неделю, весь сводный отряд перебросили в Ессентуки. Ударно поработали и там! Под «занавес» командировки попали в Ставрополь, где тоже в стороне не стояли. За отличные показатели личный состав премировали. Сумма оказалась приличным довеском к командировочным. Пользуясь остававшимся личным временем, пробежался по магазинам. Страна переживала тогда не самый лучший период, достать что-то стоящее было большой проблемой. В одном из расплодившихся «комков» удалось приобрести для Игорька теплый шерстяной костюмчик. Жену тоже не забыл, приготовив сюрприз и для нее.

А уж как моему возвращению домой были рады, словами и передать невозможно! Даже малыш, как мне показалось, улыбался до ушей…

…Воспоминаниями навеяло и сон… Счастливое лицо моей Наташеньки, державшей на руках совсем еще крошечного Игорька, почему-то уже одетого в подаренный костюмчик, тянущего ко мне свои маленькие пухлые ручонки. Как ни странно, в этом возрасте уже вырывающегося и пытающегося сделать свои первые шаги…

* * *

На следующий день проснулся поздно. Сказалась накопившаяся за время скитаний усталость. Да и принятый на «душу населения» алкоголь сделал свое дело. По привычке глянув на часы, отметил про себя – одиннадцать. Ну я и силен морду поплющить! Не иначе что-то вроде отходняка – нервы отпустило. В комнате, кроме меня, отдыхали еще несколько, как я понимаю, бойцов с блокпоста, сменившихся со службы. Иначе кто бы им разрешил до такого времени валяться в койке. Кстати, по поводу часов! Так и не посмотрел, что за трофей мне достался? Вынув его из кармана одежды, висящей рядом на спинке стула, отметил, что секундная стрелка стоит на месте. А часики-то дорогие – швейцарские «Тиссот», на ремешке из натуральной кожи. Неплохое наследство! Сейчас заведем, и все будет тип-топ! Пока, разглядывая хронометр, вертел его в руках, заметил, что стрелка, отмеряющая секунды, сдвинулась с места и пошла наматывать привычные ей круги. Через некоторое время встала. С автоподзаводом, сообразил я! Еще лучше – каждый день крутить головку не нужно. Выставив время, дату и день недели, снял старый «будильник», новый напялил на руку. Ну вот! Чем я не «новый русский»? Не одну мою зарплату стоят, насколько в этом понимаю.

Прежние часы решил подарить Виктору. Как заметил накануне, у него «копеечные» электронные, продающиеся киосках на каждом углу. Парень вроде неплохой, ему будет приятно.

Встав с постели, сделал небольшую зарядку, разминая затекшие за ночь мышцы. Почувствовав себя значительно бодрее, принялся за обязательные в мирной жизни утренние процедуры – бритье и умывание…

Умыться можно, как я еще вчера выяснил, на улице, где на забор были подвешены стандартные походные умывальники – обычные емкости с сосками, а под ними вырыта канавка для стока воды. Пока с удовольствием наводил марафет, невольно подслушал разговор двух подчиненных Виктора, вышедших покурить. Полученная в результате этого информация заставила задуматься. О командире высказывались уважительно. Грамотный, зря никого не гнобит, во время нападений в стороне не отсиживается, берет на себя самое опасное направление. Вспоминали, что кого-то при очередном обстреле «духами» поста даже спас. Не робкого десятка, да и еще много чего…

Завтрак совместил с обедом, трапезничая вместе со старлеем в его комнате. Как раз появился повод подогнать ему старый трофей. Не увидев на его руке часов, поинтересовался:

– Вить! Ты куда часы-то дел? У тебя вчера вроде были?

– Да лучше не вспоминать. Пошел ночью в сортир, да в темноте споткнулся. И надо же было так! Специально хрен получится, а часы вдребезги. Бог с ними! В город выберусь – новые куплю, они тут дешевые.

– Не надо покупать. Держи от меня, будешь потом вспоминать.

– Да ну! Не надо. Сам-то как без них?

– Другие имеются, а эти трофейные, так что бери, не стесняйся.

– Ну спасибо тебе большое!

– Не за что!

Наблюдая, как старлей с удовольствием пристраивает на запястье подарок, уточняю:

– А Женьки-то чего не видно?

– А, ты же не в курсе! Его вместе с группой часов в пять утра подкинули. Бэха [27]27
  Бэха (воен. жарг.) – БМД (боевая машина десанта), в других частях БМП (боевая машина пехоты).


[Закрыть]за ними пришла. Ничего, пока здесь торчишь, еще не раз приедет. Они обычно через наш блок в поиск уходят.

– Ты хочешь сказать, что я тут зависну надолго?

– Пока погостишь. Я тут с «пауками» [28]28
  «Пауки» (воен. жарг.) – связисты.


[Закрыть]поговорил, простимулировал, обещали ухитрожопиться и твоим сегодня сообщить, что жив-здоров пропадущий – сидит в тепле, уюте и тушняк лопает! А ты, как я и обещал, позвонишь сегодня домой и в отряд. Денег, я так понимаю, у тебя нет. Ну да что я, обеднею, что ли? Отдам за тебя. Ты бы, думаю, так же сделал.

– Подожди, Витек! Бабки у меня имеются, только не знаю сколько, – вспомнил я о наличных, конфискованных у торговца оружием. – Посчитать надо. Так что с этим не парься. А если доллары будут, а не рубли? Тут же, как я понимаю, обменников нет?

– Они тут даже шекели [29]29
  Шекели – денежная единица Израиля.


[Закрыть]возьмут. Главное, что это деньги. А сдачу получишь в деревянных.

– И когда ты мне звонок организуешь?

– Нас обычно вечерком подключают. Я уже с местными связистами состыковался, сказали, что часов в шесть врубят. Здесь, в принципе, нормально. Обстреливают редко, но бывает. Если не знаешь, чем заняться, можешь мне помочь. С моими раздолбаями занятия какие-нибудь проведешь. А то я уже ума не приложу, чему их еще научить можно. Женька говорил, что наш пост в два счета выхлопать можно. Ему, конечно, виднее. А не хотелось бы. Поможешь?

– Да не вопрос! Все равно без дела сидеть не приучен. А сколько они уже отслужили?

– Почти по году. Только толку от этого? Учебку закончили. Сам знаешь, чему там пороху не нюхавшие научить могут. Остальное время здесь. А учить-то мне их толком некогда, в хозяйственника да в разводящего превратился.

– Подожди! А старослужащие? Они-то на что? Только харю на подушке морщить? Свой опыт могли бы и передать, не все только «дедовать».

– Какие на хрен старослужащие? Ты, наверно, не в курсе? Давно из армии уволился?

– Лет семь уже. А что? Сильно что-то поменялось? Тогда я не в курсе. Просвети.

– Экспериментаторы хреновы! Правозащитники долбаные, да матери балбесов, которые служить не хотят, хай подняли, дескать, дедовщина в армии, убивают там наших деточек…

– Так и что? Этой говорильней я уже сыт по горло! Наплевать на них, да и все.

– Это и надо было сделать! А придурки из Минобороны взяли, да и не нашли ничего лучше, как части формировать только одним и тем же призывом. Откуда тут «дедам» взяться?

– Во дебилы! Совсем, видать, мозги и совесть там пропили, козлы! А то, что осталось, во взятки завернули, и глубоко заныкали?

– Похоже на то!

– Стрелять-то хоть твои умеют?

– Стрелять умеют, попадать – через раз.

– Ну что я тебе могу сказать? Короче, если выразиться прямо, то ни хрена твои бойцы не могут! Прав был Женька, пост твой даже не в два счета, а на раз вырезать могут. Не обижайся, но при таком раскладе удивляюсь, как до сих пор этого не сделали? Наверно сказывается то, что до «духов» далековато. А им лень сюда переться. Сам-то что-то пытался делать?

– Пытался, конечно, только один везде не успеешь. Пост не бросишь, а чтобы даже пострелять, надо минимум часа на два отлучаться.

– У тебя тут взвод?

– Да.

– А что, прапора какого-нибудь толкового дать не могут?

– Где их взять-то? Про зарплату даже говорить не буду – сам знаешь, а еще и на полгода сюда загоняют. Дома-то он хоть что-то спереть и продать может. А здесь? Вот и поувольнялись. Это мы подневольные, а они хотят – служат, расхотят – уже нет. Так поможешь все-таки или нет? А то, может, раздумал?

– Да не переживай! Сказал же – выручу! Только попотеть им придется. Сам знаешь. Эта наука тяжкая, зато потом только спасибо тебе скажут. Кстати, Витек, а помывку организовать можно? В речке-то я купался, но какое в ледяной воде мытье, думаю, представляешь.

– Гм, не мытье, а растрата мыла… Да не вопрос, для тебя сделаем! Мы тут баньку свою соорудили. Не очень, конечно, но вполне цивильная. Так что скажу бойцам, чтобы истопили сегодня. Дрова есть.

– Вот за это огромная тебе благодарность! Только оружие мне тогда верни, неуютно здесь без него.

– А ты все еще не забрал, что ли? Я Смирнова порву, как Тузик грелку. Вчера еще сказал все вернуть!

– Не трогай ты его. Может, и не виноват парень. Я встал только что, его еще не видел…

* * *

– Быстрее, бойцы! Быстрее! Чего как беременные тараканы ползете?.. Противник справа!.. Ты какого хрена здесь делаешь?

– Товарищ капитан, вы сами же сказали, противник справа.

– Сказал. А ты что сделал?

– Залег, как учили.

– Кто тебя учил? Я? Считай, что тебя уже в цинке отправили, если осталось, что отправлять. Это противник справа, а не самолет. За каким хреном ты здесь развалился? Что, укрытий поблизости нет?

– Есть!

– Ну так бегом, боец!.. Отставить! Всем на исходную из-за этого вот раздолбая! Выполнять!

И так всю оставшуюся часть дня. Что только воины у меня не делали. И бегали, и оборону занимали, чтобы каждый до автоматизма знал, что, когда и как делать, и физическая подготовка была. Что слабый солдат сделать сможет? Ящик с патронами под обстрелом быстро дотащит отбивающимся товарищам, да так, чтобы самому не подставиться под пулю? Хрена с два! Вот эти-то ящики бойцы и таскали, да не в полный рост, а пригнувшись, не выпуская оружия, периодически падая по команде, по ней же резко поднимаясь, бежали снова. Спецназовцев из них за такое короткое время не сделать, но хоть отбиться от «духов», находясь в укрытии, смогут. Стрелять с ними не пошел, перевалив огневую на старлея. В конечном счете, ему с ними оставаться. Надо, чтобы был уверен в личном составе, знал, кто и как стреляет, кого на какое направление в связи' с этим ставить. Да и сам немного популяет, ему не вредно будет. А то, поди, за хозяйственными делами забыл уже, как это делается?

Оставшись на блокпосту за командира, уселся в укромном месте, но так, чтобы все видеть и слышать. Достал сигареты, с чувством закурил. Могу, наконец, позволить себе передохнуть? Меня-то что муштровать? Я и так это все умею, не забыл еще! А получается, что вместе с солдатиками и себя гоняю. Бегать-то вместе с ними приходится, да и не налегке. Я ж не идиот без оружия далеко от блокпоста отходить!

Телефон, обычный для армии ТА-57, на межгород, как и обещали, заработал около восемнадцати часов. Сообщил эту долгожданную весть прилетевший на полусогнутых боец. С радостным возбуждением поспешил в одно из помещений самого блокпоста, состоящего из бетонных блоков с импровизированной крышей, обтянутого маскировочной сетью.

Первым делом заказав дом, устроился перед телефоном, ожидая ответа. Он оказался неожиданным – номер отключен. Попросил еще раз повторить вызов, но ничего не изменилось. Не понял! Осталось только одно – вызвать дежурного по отряду. Больше звонить некому. Руководство, скорее всего, уже ушло домой.

Дежурный ответил практически моментально. Услыхав, кто с ним говорит, дежурный выдал в линию кучу эмоций, не давая вставить ни слова. Меньше, чем за минуту выпалил, что обо мне уже знают. Что лично командир с заместителем начальника управления утром должны выехать за мной. С сопровождением гаишников долетят моментально! Что меня уже ждет накрытый стол, и весь отряд будет на базе ждать моего приезда.

– Подожди, Михалыч! Не части! Про моих что скажешь? Я пытался дозвониться до дома, но говорят, что номер отключен.

– Нормально там. Приедешь – сам все увидишь. Ладно, пока! Тут по прямому из дежурки управления звонят. Ждут тебя все, приветы передают!

Вот и поговорили. Все равно ни хрена не понял. То ли аппарат на прямой линии с управлением поменяли, то ли Михалыч что-то недоговаривает. Хоть убей, но звонка в трубке во время разговора я не слышал. Приеду – разберусь…

После звонка Виктор, как и обещал, устроил мне баню. Назвать так это сооружение, значит сильно польстить. Но за неимением лучшего вполне сгодится! Главное, что пар есть, воды хватает, время не ограничивает. Парился я так, что буквально семь потов сошло. Полоскался часа, наверно, два. Отдраил себя впрок несколько раз. Чистый, умиротворенный вышел на свежий воздух. Солдатикам тоже надо дать помыться, пропотели сегодня насквозь. А помоются, и спать легче будет, и с гигиеной порядок. Но ничего, они у Витька относительно чистые. Хотя и войны практически нет как таковой. Спят в относительно человеческих условиях, не то, что в самом начале боевых действий. Видал я тогда бойцов. Как вспомнишь – так вздрогнешь. Лица от обуви по цвету не сильно отличались, прокопченные в выхлопах БМП и БТРов. На руках цыпки, вшей хватало. Кто-то из них просто откровенно ленился мыться ледяной водой. А кто ее греть-то будет? На дворе же зима. А остальным и не до того было – из боев не вылезали.

Вечером поужинали и на боковую. Спалось чистому изумительно. Даже снов не видел. А может быть, просто не запомнил, слишком уж сон был крепким.

* * *

…Глаза открыл часа в четыре. Не могу больше спать – похоже, выспался. Потихоньку встал и, чтобы не будить остальных, вышел на улицу. Зубы почистить можно и в темноте, а бриться – как рассветет. Покончив с умыванием, решил сходить на блок, попить чайку. Не курить же на голодный желудок? Имеются у них там керогаз и чайник, чтобы ночью не заснуть. Дежурят всемером. Трое наблюдают, остальные трое дают глазам отдых. Один старший. Меняются каждый час.

Оружие, что вполне естественно, с собой. Без этого тут даже в сортир не ходят. Войдя в импровизированную комнату отдыха, предварительно побрякав костяшками пальцев по прислоненной рядом с входом доске, чтобы с перепуга не подстрелили, увидел там вездесущего Смирнова. Похоже, сегодня его очередь вместе с остальными нести службу ночью. Приветливо кивнув ему как старому знакомому, присел рядом.

– Ну что, как дела?

– Нормально, товарищ капитан. Пока все тихо. Не так давно поменял ребят. Эти, – кивнул на прикорнувших на деревянных лежаках солдат, – отдыхают. Сам вот решил чайку забабахать, а то глаза слипаются, хоть спички вставляй. Сейчас закипит, могу и вас угостить.

– Спасибо, не откажусь. А то встал, сна больше ни в одном глазу, решил прогуляться, да чайку попросить. Тебя как звать?

– Жорой… Георгием.

Жму крепкую руку:

– Тезка, значит! Ну, будем знакомы. А то мы пока только официально общались. Посты давно проверял? Я смотрю, ты тут за старшего. Только шпыняет тебя Нефедов что-то…

– Да нет, все путем! Это он с виду такой строгий. А на самом деле за любого из нас кому угодно голову оторвет. А посты минут двадцать назад смотрел. Вроде все путем.

– Ладно, пойду сам гляну, пока чай не готов. Сейчас вернусь…

Выйдя из подсобки, направился в сторону гнезд, выходящих на мост и реку Асса. Амбразуры, через которые ведется наблюдение, выходят на разные стороны, секторы обстрела перекрывают друг друга. Во избежание поражения рикошетом при попадании пуль в проемы для стрельбы предусмотрены отражающие стенки. Все устроено грамотно. Это я еще днем отметил. Одна незадача – в крайней справа ячейке боец наглым образом спит. А как же товарищи? Они же его даже не видят, значит, уверены, что это направление прикрыто. Ладно, дорогой. Свое «фи» сослуживцы тебе позже выскажут. Я же слишком хорошо знаю, к чему приводит наплевательское отношение к службе, к личной безопасности в частности! Похоже, ты об этом сейчас тоже узнаешь.

Беззвучно, как умею, подобрался к спящему. Во дрыхнет! Отстегнул магазин, достал остальные из разгрузки, а он даже не хрюкнул. Оставшимся двоим жестами пояснил, чтобы держали шире сектор наблюдения, а сам в несколько шагов добрался до Смирнова.

– Пойдем, тезка, посмотришь, как твой боец, наплевав на товарищей, бессовестно харю морщит. Придется его немного поучить. Сам потом спасибо скажет.

– Пойдемте, товарищ капитан…

Сделав знак Смирнову, беззвучно сблизился со спящим. Совсем как «дух», набросился на него, заблокировав руки ногами, зажав ладонью рот и приставив к горлу обратную сторону клинка ножа. Меня видеть солдат не мог, я находился вне поля его зрения. Согласен – жестоко. Но все равно лучше, чем если бы это были действительно боевики. Этот урок боец должен запомнить на всю жизнь. Ощутимо запахло содержимым кишечника. Отпустив провинившегося, оттолкнул его от себя. Тот сразу схватился за оружие…

– Раньше это надо было делать, солдат! После драки кулаками не машут! Ты весь пост подставил! Представь, что это были бы «духи»! Тебе бы, как паршивой овце, горло перерезали, а потом бы остальных так же! На твое направление надеются, а ты?

– Товарищ капитан, я не спал…

– А что ты делал? Зрение экономил? Где твои патроны?

Только тут боец сообразил, что толку от его автомата – никакого. Ни единого патрончика, даже заначки нет…

– Георгий, отправь-ка его мыться. А то он, кажется, штаны испачкал с перепуга. Что, командира будем будить, или сам с этим охламоном разберешься?

– Если разрешите, сам, товарищ капитан.

– Ну добро…

До рассвета уже не ложился. Просто не хотелось спать, и все тут. Как понимаю, это предвкушение того, что скоро увижусь со своими. Все-таки выехали уже за мной, не сегодня-завтра будут здесь. А там на хорошей машине с сопровождением ГАИ до дома домчимся в два счета.

Переборол в себе желание поднять всех по тревоге, имитируя нападение боевиков, но Виктору, думаю, надо будет подсказать. Если бы регулярно устраивал своим подчиненным такие учения, думаю, не было бы «стимула» дрыхнуть на посту. Хотя, может, это просто недисциплинированность отдельного индивидуума? В любом случае поговорить со старлеем стоит…

Днем, чувствуя, что скоро покину гостеприимный блокпост, вновь гонял солдат, буквально «вколачивая» им в головы и мышцы автоматизм действий при любых изменениях обстановки. Разбил бойцов на две группы, одна из которых исполняла роль «духов», а другая – собственно обороняющихся. Заставлял тех и других побеждать, причем любыми, даже «подлыми» средствами, на что только фантазии хватит. Выходило с переменным успехом. Воинам, судя по их реакции на такую учебу, даже понравилось. Виктор наблюдал мои художества с вытаращенными глазами. Вероятно, самому ему такое и в голову не приходило. Ничего, командиру тоже поучиться не вредно!

Вечером вновь пытался дозвониться до дома. Результат тот же – глухо. В голове крутились разные мысли: от простейших до самых фантастических. Начиная с того, что моя Наталья просто устала ждать, пока я, наконец, объявлюсь, и нашла себе другого. Да нет! Не может такого быть! Потому что этого не может быть никогда! Вон даже и Женька говорил, что она уверена – вернусь.

Наконец в голову пришла спасительная идея. А что, если снова?.. Если опять начались наезды в связи с ее новой работой, как уже бывало? Приходили как-то к нам домой, пытались запугивать мою жену, потому что подкупить ее не удалось. Точнее, в квартиру не заходили, а подкараулили в подъезде. Тогда еще в окно увидел, что Наташа уже вошла в подъезд, а домой что-то долго не поднимается. Почувствовав неладное, накинул на себя, что попало под руку, и бегом из квартиры. Уже на лестничной площадке услышал какие-то голоса внизу. Я туда, а там какая-то гнида мою жену за грудки схватила. Аж все закипело! Врезал тогда этому кадру от души, да так, что он с лестницы покатился. Но, видимо, слабовато дал, бил-то с левой. Или повезло. Другой бы переломал все, а этот подскочил, как будто и не падал, и дал деру. Догонять в тапочках не побежал. Тогда мне жена все и рассказала, что по работе в администрации города, куда ее пригласили работать из школы с должности завуча, она курирует органы опеки и попечительства в районных администрациях. Нашла там кучу нарушений, связанных с правами несовершеннолетних на жилье. Сначала пытались купить – не вышло. Тогда пошло в ход запугивание…

Может быть, и сейчас то же самое? А наши ее просто вместе с Игорьком спрятали, потому и телефон отключен? Тогда понятным становится странный разговор дежурного. Сказать мне не может, потому что и наши телефоны от прослушивания не защищены. Все решают деньги, а особенно – большие…

* * *

В таких же трудах и заботах прошел следующий день. Всеми силами старался вложить в головы парней, остающихся на блокпосте, максимум знаний и навыков. Единственное что сделал не относящееся к службе, так это, сославшись на необходимость проведения разведки, основательно вооружившись, пробежался до тайника. Сейчас-то у меня уже имеется полная уверенность в том, что обыскивать никто не будет. А нехорошие предчувствия все-таки продолжали терзать душу. Старую же поговорку «тяжело в деревне без обреза» помнил еще с детства. Из тайника забрал верный АПБ и все патроны к нему, а также нож, который ни разу меня не подвел. Даже если впоследствии и не пригодятся – сдать их, как «изъятые оперативным путем» никогда не поздно.

Вернувшись к «месту временной дислокации», как это именуется в официальных документах, отыскал укромное место, в котором и заныкал смертоносные инструменты. Не таскать же их при себе. Могут случайно и заметить. Зачем мне лишние вопросы?..

Ближе к вечеру сидел на солнышке, предаваясь собственным мыслям. Курил, по давней привычке пряча сигарету в ладонь. Бросив взгляд на спускающуюся к станице дорогу, вдалеке увидел вспышки проблесковых маячков машины ДПС, летевшей по хорошей трассе на приличной скорости. Следом за ней мчался микроавтобус, явно импортного производства…

Спустя минут десять кавалькада подкатила к блокпосту, кратковременно приветственно огласив местность сиреной. Из микроавтобуса, разминая затекшие мышцы, вышли командир отряда полковник Удальцов и заместитель начальника УБОП полковник Сиротин, за глаза прозванный нашими Сиротой. Встав и одернув хоть и не совсем чистую, но все же форму, подошел к руководству и четко отдал честь, приложив руку к голове, повязанной косынкой. Какой-никакой, а все же головной убор. Это к «пустой голове» руку не прикладывают, согласно армейской поговорке.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться к полковнику Удальцову?

– Обращайся, потерявшийся ты наш!

– Товарищ полковник, капитан Мокрецов прибыл из плена боевиков. За время побега уничтожено десять «духов». Здесь их документы, – передал командиру пакет с найденным при обыске убитых имуществом.

– Вольно, капитан! Иди сюда, пропажа, – заключил он меня в свои дружеские объятия, одобрительно похлопывая по спине…

Покончив с формальностями, решился, наконец, спросить о том, что так сильно волновало меня все последнее время.

– Сергей Терентьевич, не мог дозвониться до своих. Как там они?

Тут же обратил внимание на разом посуровевшее лицо командира и отведенный в сторону взгляд. Нехорошее предчувствие вновь зашевелилось в душе.

– Прости, Георгий Александрович, – медленно начал полковник, – не смогли мы их уберечь. В начале марта твоя Наташа перед работой повела сына в детский сад. Когда возле дома переходили дорогу на зеленый свет, на перекресток выскочил джип, из которого открыли шквальный огонь из автоматов. – Удальцов замолчал, но тут же, горячась, как бы пытаясь оправдаться, заговорил снова. – Капитан, пойми, мы ничего не могли сделать! Там пострадали еще и посторонние люди. Рядом с твоими Гном находился… Пытался их собой закрыть, но не успел… Ранили его, ладно хоть не тяжело… Если бы не бронежилет, то и он бы тоже… Пытался я и Наташу убедить одеть «броню», но она наотрез отказалась носить такую тяжесть. Как-никак – пятый класс… А на детей их пока еще не делают… Вину с себя, что не настоял, не снимаю… При такой плотности огня выжить было невозможно… Похоронили твоих жену и сына возле Аллеи Славы, рядом с нашими погибшими ребятами… Думаю, Наташа и Игорек это заслужили… Капитан, ты сильный, многое уже перенес, выжил всем назло, где наверно это было невозможно. Поэтому, крепись, боец! То, что произошло, нельзя сделать не случившимся. Мы тебя без поддержки не оставим…

Видно было, что проговорить все это полковник смог с огромным трудом. Каждое новое слово заставляло сбиваться сердце и сжимало ледяными клещами душу. Нала, Игорешка… Родные мои… Боль потери уже вошла в разум, но я все еще не мог поверить. Глянул в лица командиров… и они виновато опустили глаза.

За что?!.. Почему они, а не я?!.

Перед глазами, словно живые, встали лица жены и сына. Какой-то отстраненной частью сознания понимая, что сейчас сорвусь, постарался взять себя в руки. В голове стоял гул, все расплывалось перед глазами, как будто мозги вновь отбила контузия. Страшные предположения, о которых я даже запрещал себе думать, подтвердились.

– Кто их? – спросил, еле сдерживая душившие меня слезы.

– В тот день наши парни, поднятые по тревоге, вместе с ребятами из бандитского отдела поставили на уши весь город, но по «горячим следам» раскрыть не удалось… Говорить красивых слов и давать пустых обещаний не буду, но управление и мы делаем все возможное, чтобы разыскать и покарать убийц. Владимир Семенович не даст соврать. Кое-какие результаты уже есть. Понимаю, что это не заменит твоих близких. Георгий, это наглый вызов всем нам, и мы приложим все усилия, чтобы причастные к этому не ушли от возмездия.

Пока улаживали необходимые формальности, готовились в обратный путь, чувствовал себя мертвым. Переодевшись в привезенную для меня новенькую форму, немного пришел в себя и втихаря извлек из укромного места смертоносную заначку. Пусть даже гады, убившие моих любимых, не получат высшей меры, я их уже приговорил! Нет этой мрази места среди нас! Не допущу, чтобы они топтали землю, по которой ступали ноги моей Наташеньки и Игорешки! Слишком легко отделаются, спрятавшись от меня в зоне, которая для них дом родной.

Ствол и нож, замотав в грязные шмотки, придав свертку как можно более бесформенный вид, сунул на дно баула. Трофейный автомат бросил в микроавтобус, чтобы на территории Кавказа был под руками, а по прибытии на место пусть прокуратура изымает как вещественное доказательство. ПМ в кобуре повесил на пояс. В то, что на допросы не будут таскать, как-то не верится. Группа-то погибла, хоть я и не был в ней старшим, но в живых остался только один. Вопросов ко мне хватит, нечего и обольщаться…

* * *

Обнялся со старлеем, сказал ему несколько слов на прощание, крепко пожал руку Смирнову. Хорошие они все-таки парни. Вроде и недавно знакомы, а кажется, что знаю их всю жизнь. И хотя они, по-видимому, немного расстроились от некоторой сухости расставания, но, надеюсь, не обиделись и поняли все правильно. Ведь всем же понятно, что не стоит ожидать бодрого похлопывания по плечу от человека, который только что узнал о гибели близких… Напоследок коротко взревев сиреной, наша колонна с «мигалками» тронулась домой.

Встречавшиеся по дороге блокпосты, на которых я все же опасался досмотра вещей, проезжали почти не останавливаясь, только предъявляя документы. Сам путь до родного Энска прошел как в тумане. В окно я не смотрел, целиком погруженный в свои мысли. Поначалу пытавшись меня как-то разговорить, отвлечь, Удальцов и Сиротин бросили эту бесполезную затею. Машины шли на большой скорости, останавливаясь только для дозаправки и перекусить в придорожных кафе. Спали на ходу, придав сиденьям полугоризонтальное положение…

По приезду на базу сдал трофейное оружие в дежурку. Остальное барахло командир разрешил оставить, а затем сам, на личной машине, отвез меня домой, сказав на прощание:

– Отдыхай! А через пару дней, как раз в понедельник, приходи в отряд. Будем думать, что с тобой дальше делать. До службы тебя пока допустить не могу. Однозначно сначала в госпиталь на реабилитацию, а там у тебя еще два отпуска не отгулянных. Попробую пробить для тебя путевку в санаторий, нервы подлечить. И не спорь. Я сам знаю, как лучше. О парнях из группы ты уже вкратце рассказал. Подробности позже. Отдыхай, и прошу тебя, без фокусов…

– Да какие могут быть фокусы, товарищ полковник? Я же не пацан. Обещаю, в понедельник, как штык, буду в отряде. Да, и еще, – вспомнил я о найденном на месте засады жетоне, – вот, где ребята погибли, нашел только это. Хотя тщательно искать возможности не было, может и еще что осталось. Еще карта, где отмечено место боя, но ее отдам в понедельник.

– Добро, Георгий. Отдыхай, приходи в себя…

Оставшись один, долго без цели слонялся по огромной для одного меня трехкомнатной квартире, не зная, чем себя занять. Заглянув в холодильник, обнаружил там только порядком надоевшие консервы и бутылку коньяка, оставшегося с незапамятных времен. С тех, когда у меня еще была семья… Остальные продукты давно приказали долго жить. Есть совершенно не хотелось.

Приняв душ, решил сходить до магазина, хоть что-то взять на вечер. На тушенку и прочие продукты длительного хранения даже смотреть не хотелось. В универсаме купил сигарет, хлеба, копченой колбасы, масла, да десяток яиц. Сложив все в фирменный пакет, приобретенный там же, вышел на улицу. И надо же было такому случиться! Чего это я весь криминал к себе притягиваю? Судьба такая, что ли?

Только отошел от супермаркета, как навстречу мне несется какой-то парень лет восемнадцати-двадцати, в руках женская сумка, а далеко позади, что-то крича, семенит, не старушка, конечно, но женщина в достаточно зрелом возрасте. Немногочисленные прохожие шарахались от грабителя в сторону, демонстрируя поведение типичных обывателей. Как-то само собой так получилось. Как только бегущий поравнялся со мной, резко выбросил наперерез ему вытянутую правую руку, ударив по горлу сгибом локтя. Да так, что тот, оторвав ноги от земли, брякнулся на спину, полагаю, чувствительно приложившись затылком об асфальт. В бешенстве, обхватив его нижнюю челюсть, прижал затылком к земле и прошипел: