Текст книги "Ассенизаторы"

Автор книги: Константин Хохряков

Часть 3. Из пушки по нервам!

Ну не дурак ли я? За каким хреном меня принесло сюда, в Грозный? Полистав найденный атлас автодорог, понял главное – надо было сразу уходить в сторону Ингушетии. Тогда бы весь путь проделал по лесам, практически не выходя на открытое место. Да и по прямой шел бы, прерываясь только на отдых и сон. Давно бы уже на месте был. Там до Владикавказа рукой подать. С другой стороны, если бы не этот путь, который я проделал, ничего бы не узнал о предательском сговоре в Хасавюрте.

Жалеть о том, что случилось, бесполезно. Случившееся нельзя сделать не случившимся, как сказал кто-то из древних мудрецов. Сейчас нужно думать, как выбраться из столицы бандитской республики, да незамеченным добраться до Северной Осетии. Главное – преодолеть расстояние до Бамута, а там, считай, практически уже на месте, граница с Ингушетией совсем рядом, всего километра три. Это всего час неторопливой ходьбы, а уж бегом-то и за полчаса управиться можно. Когда только из подвала получится выбраться? Уже темнеет, а вокруг все еще «чехов» полно. Как у них на виду-то выходить?..

Народ угомонился только часам к двенадцати ночи. Тихо-тихо, сначала высунувшись сам, а затем вытащив баул, вышел в подъезд. Долго вслушивался в окружающую темноту. Ничего подозрительного. Пора! Путей у меня всего два. Первый – в сторону Алхан-Калы, это совсем рядом, к западу от того места, где я сейчас нахожусь. Второй – возвращаться в леса, по которым идти безопасней. Третий путь – в направлении Моздока, на северо-запад от Грозного – уже даже не рассматриваю. Дойти до цели той дорогой нереально, несмотря на подготовку. Полное отсутствие лесов, огромное расстояние, порядка сотни километров, да через горный хребет, который не в любом месте пройдешь, только через перевалы, на которых, однозначно, стоят пикеты «духов». Можно спуститься со скалы, но у меня даже обычной веревки нет, не то что альпинистского оборудования.

Идти в обратный путь к горам чревато встречей с гораздо большим количеством боевиков, чем встретилось мне у канала. Остается на Алхан-Калу, попытаюсь обойти ее стороной, сколько возможно за ночь пройти, смещаясь в сторону леса, а на день снова где-нибудь схорониться. Другого выхода нет. Тачку бы раздобыть – моментально домчался бы до границы с Ингушетией, а там ищи ветра в поле! А вертолет тебе не подать, уважаемый? Еще быстрее будет, куда там машине!

А это что еще такое? За своими мыслями почти вышел к дороге, по которой пришел прошлой ночью. С той стороны доносился слабый рокот мотора, работающего на холостых оборотах, но самой машины видно в темноте не было. Внезапно глаза рассмотрели огонек сигареты, коротко вспыхнувший во мраке. Вглядевшись, увидел неясный силуэт человека, а позже и стоявшую неподалеку легковушку с работающим двигателем, но без огней. Подобравшись поближе, увидел, что замеченный мною мужчина просто-напросто справляет нужду на обочине. А направляется он, судя по положению машины, в сторону центра Грозного. Возможно, откуда-то едет домой, или наоборот из дома в столицу.

Да не мое это дело! Главное, что это «бородач». За это говорит хотя бы шапка, которую успел рассмотреть, приблизившись, пока рассуждал, почти вплотную. Шапка сказала многое. С виду обычная «чеченка», но с одной особенностью – зеленая полоса понизу с белой арабской вязью. Простые граждане такие не носят. Да и торчащий сбоку в кобуре пистолет тоже говорит о многом. Как-то сам собою в руке оказался нож, которым без единого звука боевика и «приговорил», загнав клинок сзади в печень и прикрыв «духу» рот, чтобы не вскрикнул. Ну вот, снова засветился! Валить нужно отсюда, и как можно дальше! Да побыстрее!..

Взгляд упал на стоявшую рядом машину. Обычная, изрядно подержанная «копейка» белого цвета. Судя по звуку мотора, заправлена довольно неплохим бензином. Где только и взял его «чех», учитывая, что во всей округе нормального топлива днем с огнем не найти? Вывод напрашивается сам собой – хозяин регулярно выезжает не просто за границы Чечни, а и вообще за пределы Кавказа. Ну не в таком виде, конечно, в каком был до «знакомства» со мной, а более прилично одетый. За каким таким, спрашивается, ездил? Да какое мое дело? Главное, что его машина должна была примелькаться на дорогах, что само по себе дает дополнительный шанс выбраться отсюда без особых осложнений! Но придется немного подзадержаться, чтобы иметь фору по времени. Требуется убрать «жмурика», чтобы нашли не сразу. Лучшего места, чем то, в котором прятался, не найти. «Духа» на заднее сиденье машины. Благо, что нож все еще торчит в ране. Крови практически нет.

Не зажигая фар, подъехал к развалюхе, вытащил мертвого боевика, занес его внутрь дома. Там же в темпе обыскал, забрав висевший на боку пистолет, сняв с руки часы, судя по тяжести, получше тех, которые сейчас на мне. Позже рассмотрю. Из карманов выгреб пачку сигарет, какие-то документы и деньги, с которыми тоже потом разберусь, когда время будет. Больше взять с него нечего. Прихватил только «чеченку», вдруг пригодится? Обтерев нож об одежду трупа, вернул его на законное место. Сел в машину, с удовольствием закурил, опустив боковые стекла и, не зажигая фар, потихоньку, на малых оборотах, двинулся в направлении Алхан-Калы, на ходу сняв с головы косынку и надев трофейный головной убор.

Автомат на всякий случай снял с предохранителя, поставив в ноги рядом с передним пассажирским сиденьем, на которое положил готовый к бою пистолет с присоединенным глушителем. Выехав за пределы поселка Кирова, включил ближний свет и, прибавив газу, рванул в неизвестность.

Кратковременно включив освещение салона, взглянул на часы – половина второго… Ничего себе, сходил за хлебом. Небыстрое это занятие – убивать, пусть даже и врагов. Да уж, уважаемый! Поторопиться бы не мешало! По темной центральной улице Алхан-Калы пролетел моментально. Только в паре домов горели окна, остальные смотрели на улицу своими черными глазницами. Выехав за пределы населенного пункта, еще притопил. Двигатель работал ровно, убаюкивающее, особенно если учесть, что днем так и не отдохнул. Езда по относительно ровной, с редкими выемками засыпанных воронок, дороге – одно удовольствие. Позади быстро остались Лермонтов-Юрт справа и Шаами-Юрт слева. Что-то пока ни одной дороги, ведущей в приблизительно южном направлении, не заметил. А это не есть гут! Пора, наконец, уже уходить в леса!

Впереди показался мост через Фортангу – небольшую речушку, текущую с гор. Только бы на ней не было поста! На всякий случай переложил автомат поудобнее, чтобы было легче схватить… Обошлось. За речкой, проехав небольшой участок «зеленки», заметил грунтовую дорогу, уходящую влево, вдоль берега. Остановился, сверился с атласом. Так нет же на карте никакой дороги! Хотя со времени ее издания могла уже появиться, или просто не обозначена? А ведет она в сторону Ачхой-Мартана, соответственно, ближе к горам, куда мне и требуется! Главное успеть объехать город до того, как начнется шевеление народа…

Свернув на грунтовку, был вынужден закрыть все окна, но до этого успел наглотаться пыли. Хорошо, что не поехал по хорошей дороге прямо. Не очень далеко от того места, где свернул с нее, находится перекресток, который при любом режиме не может оставаться без пригляда. Во время боевых действий там стоял блокпост федеральных сил, скорее всего, сейчас используемый боевиками. Зачем создавать что-то новое, когда есть давно опробованное старое? Впереди показались редкие огоньки. Вероятнее всего, это Ахчой-Мартан. Как бы его половчее обойти? Заметив такую же грунтовку, как та, по которой двигался, уходящую вправо в небольшой лесок, не раздумывая, свернул на нее, углубившись под прикрытие деревьев.

Очень жаль, что лесной оазис быстро закончился. Интересно, на выезде из города есть блокпост? Скорее всего, да. Не хотелось бы, чтобы мне наперехват оттуда кто-то выскочил. На всякий случай погасил фары, продолжая движение, ориентируясь на еле заметные в темноте обочины. Не нажимая на педаль тормоза, чтобы не выдать себя светом стоп-сигналов, потихоньку остановился. Выйдя из машины, сорванным со спинки пассажирского сиденья чехлом протер ветровое стекло от налетевшего на него толстого слоя пыли. Встряхнув импровизированную тряпку, бросил ее на пол за водительское кресло – может еще пригодиться…

Ехать сразу стало комфортнее. Прокатившись еще километров пять, выбрался наконец на бетонку, уводящую из негостеприимной Чечни в западном направлении. Почти сразу же свернул на Бамут на т-образном перекрестке. Вокруг сплошная темнота. Добравшись до речки с названием Чемульга, тормознул, сверившись с атласом. Судя по всему, до города осталось совсем чуть-чуть. Но в него соваться – себе дороже. Как-никак приграничный. Наверняка там посты имеются, которые мне абсолютно ни во что не упираются. Вот если проехать на запад вдоль берега, через пару километров будет какой-то мостик. На нем могут тоже стоять, но много народу там не будет, есть вероятность относительно безболезненно прорваться. Главное, до подхода к нему не вызвать подозрений.

Как только принял решение, сразу стало легче на душе. Хотя оно и из разряда «пан или пропал», но шансов на успех достаточно. Главное – эффект неожиданности. Верный пистолет положил на колени. Будем надеяться, что трофейная шапка и борода собьют «духов» с толку…

Наверно, меня оберегает какой-то ангел! Как задумал, так и произошло! На въезде на мостик навстречу мне вышел ослепленный лучами фар «бородач», одетый так же, как и я. Лошара, кто же так автомат-то держит, выходя к незнакомой машине? А, может, знакомой, кто его знает? Тут же следом за ним подвалил второй. Маскировка сработала! Как результат, через опущенное стекло дважды щелкнул АПБ – двое лежат. Выйдя из машины, влепил каждому в голову по «контрольному», оружие забросил на заднее сиденье. Сняв с покойничков разгрузки, закинул туда же. Как-то все до безобразия просто! Так не бывает! Расслабились, успокоенные соглашениями? Возможно! Российская-то сторона его, как пить дать, соблюдает, чего, скорее всего, не дождешься от «чехов». Оттащив в свете габаритов трупы в сторону, продолжил движение, выбравшись в скором времени с поля на очередную бетонку.

Все ближе к лесу. С дороги свернул на грунтовку, ведущую в горы, оставляющую огни Бамута далеко в стороне. Узкий путь петляет среди деревьев, постепенно забирая на запад. Уж здесь-то точно никого не встречу. Дорога больше напоминает широкую тропу. Ездят, судя по всему, по ней довольно редко. Почти не примятая трава шуршит по днищу машины. Путь уже можно только угадывать. Интересно, сколько еще удастся прокатиться? Возможно ли до границы с Ингушетией? Атлас на этот счет ничего не говорит. На нем вообще этой «трассы Е-95» нет.

Протащившись километров десять, уперся в небольшую речушку, преодолеть которую на моем драндулете не получится. Делать нечего, придется бросать, тем более что бензина осталось на донышке. Лампочка на щитке приборов уже даже не моргает, а ровно горит, стрелка указателя уровня топлива лежит на нуле. Заглушил двигатель, хлопнув дверью, вышел на свежий воздух. Хорошо-то как! А ведь вырвался! Это течет Чемульга! Других рек поблизости просто нет, а за ней уже Ингушетия!

Оставшиеся пару часов до рассвета ходил возле машины, наслаждаясь наконец-то обретенной свободой. До дома, конечно, еще далеко, но это уже такая мелочь! В наступивших сумерках вспорол банку тушенки. Жаль, что хлебанет, галет тоже не осталось. Ничего! Елавное сейчас много не есть. Лучше чаще, но по чуть-чуть. Выбрав только мясо, весь вкусный соус и кусочки так аппетитно выглядевшего жира оставил в родной таре на земле. Кто-нибудь из зверья добьет. Его здесь должно хватать…

Пока ел, окончательно рассвело. Пора приступать к ревизии добычи. Что имеем? Два «Макаровых», АПС. Патронов к ним – полные БК. Отправляю все это в баул. Автоматов – две штуки калибра пять сорок пять. В разгрузках не меряно патронов. Тоже пригодится! Тяжеловат становится сумарь! Таскать его – то еще счастье! Вытащив баул из машины, ставлю на траву. Осмотрев «бардачок», ничего примечательного в нем не обнаружил. Не очень-то и хотелось. Теперь багажник. Вдруг там что дельное найдется…

Открыв ключом крышку, буквально обалдел! И это с таким сокровищем я ехал, побираясь, как последний нищий на паперти? Все пространство внутри оказалось просто забито всякими «вкусностями». С наслаждением брал в руки и перекладывал в салон два новых автомата АК-74М, два подствольных гранатомета ГП-25, такую же «нулевую» СВД-С [18]18
  СВД-С – снайперская винтовка Драгунова со складывающимся прикладом, калибра 7,62 мм; ВСС («Винторез») – винтовка снайперская специальная с интегрированным прибором бесшумной и беспламенной стрельбы, калибра 9 мм.


[Закрыть]. Больше всего обрадовался новенькой ВСС с оптическим прицелом ПСО-1-1. Хоть это все мне уже и не нужно, вот если бы раньше, но жаба уже начала сжимать свои объятия! Как это – просто так распрощаться со всей этой красотой? Кто знает толк в оружии, меня поймет. Главное, что патронов к ВСС-ке целых два ящика. Пусть и не СП-5, которыми положено из нее стрелять, а более дешевые в производстве ПАБы, но это же настоящий клад!

Ниже лежали две коробки с упакованными в них пистолетами ТТ и ящик патронов к ним. К драгуновке и автоматам боеприпасов не оказалось, так же как и ВОГов [19]19
  ВОГ – выстрел осколочной гранаты.


[Закрыть]к подствольникам. Наверно просто места не хватило. Похоже, судя по состоянию оружия и количеству его и боеприпасов, моей жертвой в пригороде Грозного стал торговец оружием. Что-то слышал я о рынке, совершенно легально существовавшем в самом центре города Шали, на котором можно было купить все, что только душа пожелает. Говорили, что там даже танк предлагали. Функционировала эта торговая точка до начала военной кампании и занятия города федеральными войсками. Почему бы и не предположить, что там и сейчас, когда российские войска покинули пределы республики, имеется что-то подобное?

Как же распорядиться-то свалившимся на меня «счастьем»? Кому-то отдавать совершенно не хочется. Больше, чем уверен – снова уйдет через нечистых на руку прапоров к тем же боевикам. Неоднократно получал подобную информацию через осведомителей, которыми здесь успел обзавестись за время командировок, передавая ее для разработки сотрудникам ФСК [20]20
  ФСК – федеральная служба контрразведки, в которую был преобразован КГБ.


[Закрыть]. Остается только соорудить тайник, в который и заложить неожиданно свалившееся на голову наследство. Если что – не последняя чувствую это была командировка, потом для результатов можно будет тайник и «обнаружить». Жирная «палка» [21]21
  «Палка» – учтенный результат работы.


[Закрыть]получится!

Маскарад пора заканчивать. Чужую шапку – долой, в машину ее. Развел небольшой бездымный костерок, поставил греться в кружке набранную из речки воду. Пока идет этот процесс, вывернув для удобства маленькое боковое зеркало заднего вида, принялся найденными в разрушенном доме ножницами кромсать отросшую бороду и волосы на голове. Зеркало бесстрастно отражало результаты моего труда. Хоть и клочками, но растительности стало ощутимо меньше. Остальное довершит бритва. Намылив хозяйственным мылом щеки, обмакивая станок в кружку, где уже находилась почти закипевшая вода, сбрил остатки бороды, аккуратно подровняв усы ножницами. Покончив с этим, принялся за голову. Обильно нанеся мыльную пену, приступил к удалению волос. Ох, и неудобное это занятие – брить самого себя! Но, с горем пополам, справился и с этим. Еще раз осмотрев себя, результатом остался доволен. Хоть и порезался кое-где, но царапины зарастут, зато на человека стал похож.

Снова поставил греться воду, а сам, подойдя к реке, разделся, благо солнце уже взошло достаточно высоко. Хоть и в ледяной воде, но мылся с наслаждением, тщательно намыливаясь и смывая грязную пену. Окунулся, чтобы окончательно смыть мыло, а затем принялся нарезать круги в чем мать родила, пытаясь согреться. Пока купался, вода в кружке закипела. Несколько раз промыв с мылом зубную щетку, окунул ее в кипяток. Продезинфицировав таким образом, первый раз почти за год тщательно, но очень осторожно, стараясь не проехаться щетиной по больным местам, почистил зубы. Вот оно, счастье-то! Кто бы только знал?

Вернувшись к автомобилю, подумал, а что это я все молчком-то? В дороге – понятно, отвлекаться некогда, да и за посторонними звуками что-то важное можно пропустить. А здесь-то? Кто услышит? Не обязательно же на полную мощность включать! Опустив стекло водительской двери, чтобы на улице слышать, включил радиоприемник. Довольно неплохой «LG», только на УКВ-диапазоне или ничего, или сплошные помехи. Просканировав все частоты, понял, что ловить тут нечего. Разве что попробовать метровые волны пощупать. Переключившись на них, скоро поймал «Маяк». Как раз передавали новости. В стране ничего особенного не случилось. По крайней мере, о глобальных происшествиях не было сказано ни слова. А выслушав информацию о приграничных с Чечней районах, понял, что в своих мыслях о соблюдении договоренностей «духами» как в воду глядел. То угонят скот, то нападут на блокпост, то налетят на больницу. Сегодня, например, была совершена попытка подрыва моста в Дагестане. Погибли сотрудник милиции и боец ВОХР. Ничего не меняется! Плюнув, выключил шарманку. Одно расстройство от нее!

Настал черед оружия. Из добытых на мосту автоматов выбрал тот, который похуже, более потертый. Таким же образом отложил «Макаров». С ними и пойду. Все остальное оружие тщательно почистил и обильно смазал маслом. Упаковал все это в найденные в машине большие мусорные мешки, вероятно, как раз для такой цели и припасенные. Прицелы завернул отдельно. Распределив все это, включая патроны, на три равные кучки, сложил первую из них в баул. Надев его за спину, взвалил на загривок ящик с патронами и направился за реку на территорию Ингушетии. Обнаружив километра через четыре старое поваленное дерево, прихваченной из багажника машины малой пехотной лопаткой вырыл достаточную для того, чтобы поместить все свое хозяйство, яму, опустил в нее первую партию. Опасаться за судьбу оружия не приходится. Люди, не зная, не найдут, а зверье отпугнет запах смазки, пробивающийся даже через полиэтилен. Завершив к вечеру перемещение груза, стараясь не ступать по своим же следам, чтобы сильно не приминать траву, в ту же яму поместил излишки патронов, оставив себе только четыре полных магазина к автомату и два – к ПМ. Сослуживший мне верную службу нож тоже оставил в тайнике, прихватив из трофейных тот, что похуже. Вроде все!

Тщательно замаскировав тайник, запомнил его местонахождение. Рядом спрятал и лопатку. Покончив с делами, пообедал и, забросив баул за спину, размеренной походкой никуда не спешащего человека направился к находящейся километрах в семи станице Нестеровской…

* * *

…Представляю себе зрелище, увиденное солдатиками на блокпосту возле моста у Нестеровской. Идет к ним со стороны леса мужик в грязном камуфляже, на голове такой же расцветки косынка, с автоматом, на груди разгрузка с торчащими из нее автоматными магазинами. Не мудрено, что меня моментально взяли на прицел! Хорошо, что хоть стрелять не начали. На подходе к блоку перебросил АКС со сложенным прикладом за спину и, подняв руки, приблизился. На окрик «Стой! Кто идет?» остановился, назвавшись:

– Капитан Мокрецов! Энский СОБР! Пригласите старшего!

Довольно быстро к бетонным блокам вышел старший лейтенант, скомандовавший:

– Оружие положить, сам – ко мне!

Выполняя команду, сложил к ногам автомат, пистолет и нож. Сам же, не торопясь, чтобы не нервировать находящихся на блокпосту, направился к старлею. Подойдя к нему, еще раз представился:

– Капитан Мокрецов, сотрудник Энского СОБРа. Документов при себе не имею. Прошу связать с моим руководством.

– Старший лейтенант Нефедов. Хорошо, товарищ капитан. Смирнов!

– Я! – откликнулся один из бойцов.

– Собери оружие!

– Есть! – бегом кинулся выполнять приказ солдат, быстро преодолев расстояние до оставленного мной имущества.

– Каким образом, товарищ капитан, вы оказались здесь без документов? Знаков различия у вас, я смотрю, тоже нет.

– Георгием меня зовут, товарищ старший лейтенант. Может быть, побеседуем в другом месте, что-то неуютно на открытом пространстве?

– Хорошо. Виктор! – протянул руку старлей. – Пройдем на блок?

– С удовольствием, Виктор! – ответил я на рукопожатие, и зашагал в указанном мне направлении.

– Смирнов! Оружие ко мне!

– Есть! – Боец с моими стволами и ножом пошел следом, не сводя с меня напряженного взгляда, который буквально сверлил мою спину.

– Ну, присаживайся, Георгий. Рассказывай. Смирнов, организуй чаю!

– Есть! – Солдатик сорвался выполнять приказание.

Вкратце рассказав свою историю Виктору, не стал заморачиваться на деталях. Они ему ни к чему. Все время, пока я говорил, старлей не произнес ни слова, внимательно слушая мое изложение событий. Во время разговора Смирнов принес нам чай, неизменные галеты из сухого пайка, уже открытую банку тушенки.

– Да уж! Помотало тебя! Ешь, Жора! Ничего, если так буду называть?

– Нормально, – принялся я за еду. Виктор сидел рядом, думая о чем-то своем…

– Разрешите, товарищ старший лейтенант? – Давешний боец снова нарисовался в помещении.

– Что хотел?

– Разведчики вернулись. Их командир хочет о чем-то с вами поговорить.

– Извини, Жора, служба.

И, обратившись к Смирнову: «Побудь здесь», Виктор вышел наружу…

Отсутствовал он минут десять. Когда вернулся обратно, за его спиной я увидел… улыбающегося во весь рот Женьку Варламова, моего однокашника по училищу, с которым впоследствии вместе попали в одну бригаду, только в разные роты. Связи не теряли, периодически, когда получалось, перезванивались. В последнее время это стало редким явлением. То я, то он находились в командировках. А вот на Кавказе встретились впервые.

– Здорово, чертяка! – сгреб он меня в охапку. – Живой? Мне Наташка то же самое говорила, уверена, говорит, вернется. От нее и узнал, что ты пропал без вести. А я не верил! И Наташку тоже в этом убеждал! Наши без вести не пропадают! Витек! Распорядись, пожалуйста, чтобы моих покормили! Лады? Я с братишкой пока поговорю. Сто лет не виделись.

– Ладно, общайтесь. Скоро вернусь, – улыбнувшись, Виктор вышел, а Женька сел рядом со мной. Пододвинул немного к себе тушенку, но так, чтобы и я мог достать. – Я присоединюсь?

– Мог бы и не спрашивать. Голодный?

– Есть малость! Трое суток назад ушли, а жратвы было на сутки. На подножном корму. – Вить! Где у тебя стопари? Сейчас встречу и наше возвращение обмоем. Сам-то будешь? – обратился Варламов к вошедшему старлею.

– Ты же знаешь, у нас рюмки только фронтовые, – ответил тот, доставая алюминиевые кружки.

– Да по хрену какие! Лишь бы не учебные! Садись давай! Сейчас еще тушенку вспорем. Есть?

– Для тебя, Женька, всегда есть! – ответил Витек.

– У тебя кто сейчас заступает? Передай, пусть усиленно сегодня наблюдают, а не как обычно. Ночники пусть возьмут. И не хрен спать!

Давай карту, покажу, о чем говорил… Смотри! Вот здесь мы обнаружили «жучку-копейку». Движок уже холодный, ключи в замке. Мы посмотрели, там в багажнике следы смазки, на сиденье тоже, и кровь есть немного. И шапка «духовская» – «шахидка». Полагаю, что «духи» в гости пожаловали. Не исключено, что и к вам заглянут…

Услышав, встреваю в разговор:

– Подожди, Женька. Где вы ее обнаружили?

– Вот здесь, на границе, – показал Варламов пальцем на карте.

– Белая «жучка»?

– Белая. А ты откуда знаешь?

– Тогда это не «духи», а я приехал. Хочешь, подарю? Хозяин благополучно зажмурился. Так что отбой тревоги.

– С твоей помощью зажмурился, что ли?

– Так мастерство же не пропьешь! Хороший «дух» – мертвый «дух». А шапку сам надевал для маскировки. Видел бы ты мою бороду, любой боевик обзавидуется. Там, около машины и сбрил, а то свои еще подстрелят. Хорошо, что с твоими не пересекся, а то я же знаю: сначала метко стреляют, потом смотрят, в кого.

– Ладно, давай за встречу! – Женька плеснул спирт из фляжки, буквально на донышки кружек.

Выпили, закурили, посидели. Трофейные сигареты, как водится, я выложил на стол для общего употребления. А то по личному опыту знаю, что в такой дыре, как эта, найти что-то лучше, чем «Нищий в горах» [22]22
  «Нищий в горах» (жарг.) – сигареты «Памир».


[Закрыть], проблематично. Старлей уже не смотрел на меня так настороженно, как вначале. Еще бы! Лично знакомый ему офицер спецназа ГРУ признал во мне своего однокашника. Немного погодя налили по второй. С отвычки слегка захмелел, но четко знаю, спирт – это такая зараза, что хмель быстро пройдет. Но если «скушать» его много, сначала просто валит с ног, а с утра на «старые дрожжи» достаточно попить водички – и снова пьяный.

– Слушай, Вить, а как мне со своими связаться можно? Домой там позвонить, в отряд тоже?

– Думаю, должно получиться. Мы тут с местными отношения наладили, они нам провод на блок протянули, только надо заранее предупреждать, чтобы соединили. Так что, давай завтра. Договорились?

– Заметано! А в отряд сообщить?

– Все будет! Только завтра, хорошо?

– Будем считать, уговорил.

– Не дрейфь, Жорка! Я, как до своих доберусь, тоже этот вопрос провентилирую. Если что, через ЗАС [23]23
  ЗАС – засекречивающая аппаратура связи.


[Закрыть]информацию сбросим.

– Надеюсь на тебя, Жека!

Посидели, перекусили тушенкой, галетами. На улице уже начало темнеть. Виктор вышел проверить посты, вернулся, а мы с Женькой все разговаривали, вспоминали училище, службу. Я рассказывал, как попал в плен, как сбежал. Умолчал только про спрятанное оружие. Ни к чему Варламову такие подробности. Зачем делать его соучастником? Не знает и хорошо, а то получается, что я себе срок зарабатываю за хищение оружия, а его подельником тяну. Тут же как? До того момента, пока не вышел к своим, вроде бы оружие с точки зрения законодательства у меня находится законно, как трофей. А сейчас, не сдав его, я вроде бы становлюсь преступником, преднамеренно утаив то, что должно быть сдано. Следовательно, либо незаконно храня стволы, либо, это как подвести, похитив их. Наш же закон – как дышло…

Подошел черед и третьего тоста [24]24
  Третий тост – тост за тех, кто не вернулся.


[Закрыть]. Встали, не закусывая выпили, помолчали каждый о своем. А кого поминать, есть у каждого из нас… Постояв немного, не сговариваясь, одновременно сели. После третьего тоста говорить совершенно не хотелось. Увидев в углу прислоненную к стене гитару, спросил, показав на нее рукой:

– Витя! Можно?

– Бери, если умеешь. Я вот никак, только пытаюсь, да плоховато получается.

– Давай, Жора, что-нибудь! У тебя всегда это хорошо выходило. Душевно! – поощрил Женька.

Взяв в руки инструмент, пробежался по струнам, проверяя настройку, чуть подкрутил колки, приводя звук в норму. После этого выдал песню, которую, ручаюсь, Варламов еще никогда не слышал.

 
Пусть говорят, что наша служба не видна,
А ведь она у всех, как на ладони.
И пусть не вспомнят наши имена.
Парней, погибших в милицейской форме.
Нас могут в чем угодно обвинять,
Страна дает подачки, как убогим.
Но нас на нашем месте поменять
Наверно, хочется немногим.
 
 
Здесь нет романтики, ты видишь только грязь.
Ты на посту в жару, и дождь, и снег.
Ты знаешь боль, да ты и сам стрелял не раз,
По форме – мент, и просто человек.
Пьют стоя, молча, не чокаясь.
 

Парни слушали, не раскрыв рот, конечно, но очень внимательно. Как полагаю, каждый примерял слова песни на себя…

 
Пусть тычут пальцем, что мы чиним беспредел,
Прикрывшись формой, беззаконны пред законом.
А мы уходим в ночь под снайперский прицел,
И похоронки получают наши жены.
А нам за это все – несчастные гроши,
Детей воспитываем в комнатах общаги.
В «горячих точках» за Россию гибнем мы.
Вы «мусорами» нас зовете, смеха ради.
 
 
Здесь нет романтики, ты видишь только грязь.
Ты на посту в жару, и дождь, и снег.
Ты знаешь боль, да ты и сам стрелял не раз,
По форме – мент, и просто человек. [25]25
  «Про ментов», слова и музыка Г. Мелехина, сборник «Война, о которой мы молчим».


[Закрыть]
 

– Ну ты даешь, Жора! За это нельзя не выпить. Ну что? Четвертый тост?

– Четвертый! Давайте, парни! Чтоб за нас не пили третий…

* * *

…Заснули далеко за полночь. Все сидели, вспоминая, каждый говорил о своем. Я пытался вытянуть из Женьки еще хоть какую-то информацию о Наталье и Игорьке. Но он знал немного. Последний раз звонил мне домой больше полугода назад, а потом и сам отбыл на Кавказ, в очередную командировку. Домой звонить отсюда времени практически нет, а в те редкие моменты, когда это удается, становится как-то не до чужих забот. О своих бы успеть поговорить. Я его прекрасно понимал, и осуждать даже не брался. Достаточно того, что, когда была возможность, он и его жена не забывали моих…

На память пришел 1993, год создания специальных отделов быстрого реагирования в составе управлений по организованной преступности при областных управлениях внутренних дел. Страна захлебнулась от беспредела. На улицах среди белого дня криминалитет устраивал свои разборки с регулярным использованием огнестрельного оружия. И добро бы жертвами становились только бандиты! Как правило, в этих стычках страдали обычные граждане. Кто от шальной пули, кто – случайно оказавшись на месте взрыва гранаты, а кое-кто – став случайным свидетелем налета.

Ответом отморозкам стал Указ [26]26
  Указ Президента от 8 октября 1992 года № 1189 «О мерах по защите прав граждан и усилению борьбы с преступностью».


[Закрыть], положивший начало существованию подразделений специального назначения, предназначенных для силовой поддержки оперативного состава борцов с организованной преступностью, захвата вооруженных до зубов бандитов. Преимущественно отряд взаимодействовал со структурно входившим в состав УОП отделом по борьбе с незаконным оборотом оружия, бандитизмом и иными тяжкими преступлениями. Работы хватало. Стремясь принести больше пользы в противодействии криминализации общества, я перешел из уголовного розыска на службу в СОБР. Отбор был жестким, в команду набирали профессионалов. Не последнюю роль в том, что выбор пал на меня, сыграла прежняя служба в спецназе ГРУ.

Те, кто так же, как и я, имел желание попасть в отряд, но не подошедшие по каким-то параметрам, главным образом по физическим данным, подтянувшись до необходимого уровня, пробовали снова.

Перво-наперво – специальная подготовка! Силы у парней хватало, мужества тоже было не занимать, а вот с умением – не очень. Невелика заслуга, как некоторые в Великую Отечественную, нисколько не умаляя их личных достоинств, – переть с пистолетом или винтовкой на танк! Здесь другая тактика требуется. В нашем же деле – особая. Требовались не трупы, а, выражаясь военным языком, пленные. И нам удалось создать отряд, способный выполнять поставленные задачи. Наши сотрудники друг друга дополняли. Кто что-то умел лучше других, непременно делился своими знаниями. Свои личные умения передавал соратникам и я. Уж навыков, полученных за время службы, начиная с военного училища, хватало.

В это смутное время и появился на свет мой наследник – маленький Мокрецов или, как называла его моя любимая, Игореша. Не было тогда во всем мире никого счастливее меня. Радость незначительно омрачила только первая длительная командировка. Буквально через два месяца после того, как привез Наташу с сыном из роддома в родные пенаты, объявили приказ о начале на территории Ставропольского края операции «Вихрь-антитеррор».