Текст книги "Большая перемена"

Автор книги: Константин Харский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Теперь о выполнении плана вчерашнего дня. Половина отдела в глубоком янусе! Вы забыли, как делать звонки? Вы думаете, что оно само все происходит? Чтобы клиенты сами звонили, нужно создать зависимость. Эмоциональную, материальную, какие там еще бывают?

– Сексуальная зависимость… – начал было сотрудник в очках слева от Матвея.

– Ну и сколько, Петя, у тебя сексуально зависимых клиентов?

– Я пока работаю над этим…

– Ты должен поторопиться, – сказал Петрович, глядя очкарику в правый глаз, и продолжил. – Сегодня я вам устрою психическую атаку. После работы никто не расходится.

– Босс, ну это уже слишком! И новенький с его проблемами, и атака. Нам же еще работать, а ты настроение с утра портишь.

– Молчать. Теперь ты, – Петрович стоял напротив Матвея.

– Да, босс, – выдавил Матвей.

– Ты сначала заслужи право обращаться ко мне по имени. Как там тебя зовут?

– Матвей.

– Не важно. Ты вышел на работу. Мог бы остаться дома. Кушал бы мамины пироги. У тебя есть мама?

– Да.

– Не важно. Важно то, что ты вышел на работу, а этому никто не рад. Видишь этих людей?

– Да.

– Сегодня они принесут никчемную жертву. Они отдадут тебе своего не худшего клиента. Такое правило. Ты, мудак, загубишь половину этих клиентов. Понимаешь чувство, с которым они будут отдавать тебе своего не худшего клиента?

– Понимаю.

– Что ты терял в этой жизни, чтобы понять их чувства? Они работали, они находили подходы, они устанавливали отношения, они хотели взрастить из этого клиента источник пассивного дохода. И тут приходишь ты. Они должны тебя любить?

– Может, тогда не брать у них клиентов? – осторожно поинтересовался Матвей.

– Засунь правую руку в штаны, в карман. Быстро!

Матвей повиновался.

– Пошарь там, что там у тебя?

– Ничего, пусто.

– Вот! А должны быть яйца! У всех продавцов есть яйца. Алена, Лена, Катя, Саша – вы тоже продавцы, но мы сейчас тут с парнем по-мужски говорим. Понял?

– Да.

– Хрен там. Ты должен с благодарностью принять этих клиентов и удвоить объемы покупок каждого клиента, доставшегося тебе даром. Вот тогда все увидят, что у тебя в штанах. Может быть, ты хочешь уйти? Мы будем тебя вспоминать как доброго парня с пустыми штанами. Уходишь или берешь клиентов?

– Остаюсь работать.

– Молодец. Как тебя зовут?

– Неважно… пока.

– Красавчик. Эй, население, по какому поводу простой? Быстро за работу. Клиенты уже смотрят на свои телефоны и ждут ваших звонков!

Алена взяла Матвея за рукав и потянула в сторону кафе.

– Ты понял, что произошло?

– Теперь не уверен.

– Сегодня ты стал врагом для всех.

– Не я эти правила придумал.

– Это ничего не меняет. Ты вышел на работу, и тут же тебя невзлюбили.

– И что теперь делать?

– Ты можешь изменить нелюбовь на положительное отношение только одним способом.

– Я не собираюсь увольняться!

– Ты бы меня сильно разочаровал, если бы теперь уволился, малыш.

– Не называй меня малыш, ты старше на пару лет. Может, на пять.

– Малыш, сначала покажи, что у тебя в штанах, и научись наконец избегать разговора о возрасте, когда говоришь с женщиной. С женщиной любого возраста. Вернемся к твоему испытанию.

– В смысле?

– Сейчас все сотрудники отдела будут подходить к тебе и передавать своих клиентов. Постарайся все запомнить как следует. Если ты сможешь продолжить работать с этим клиентом и получать от него столько же денег, сколько предыдущий менеджер, – ты будешь прощен. Если сможешь получать больше, чем предыдущий менеджер, – ты будешь в почете. Если клиент уйдет от тебя и от нашей компании, все будут знать, какое ты чмо. Вижу, пока все понятно?

– Понятно.

– Ну давай, малыш, за дело.

***

Когда Матвей вернулся в кабинет, рядом с его рабочим столом уже сидел бородатый мужик, напоминавший видом то ли лешего, то ли домового. Странно, что из бороды этого чудака не торчала солома или, например, вермишель.

– Меня зовут Альберт Николаевич. Позже станешь звать меня Альберт. Я скажу, когда можно будет. Слушай. Клиент – компания «Пропаганда М», директор Синицын. Но это можешь не записывать. С директором ты не будешь общаться. Ты будешь общаться с Машей. Ей за пятьдесят. Ей давно за пятьдесят, понимаешь?

– Что тут не понять.

– Пропала «Пропаганда». Просто запомни, ее надо звать Маша, тогда она все сделает, как тебе надо. Но она настаивает, чтобы к ней обращались «Мария Ивановна». Не ведись. Зови Маша. Так надо, просто поверь на слово. Надо делать вид, что забыл. Надо делать вид, что она тебе разрешила. Придумай что-нибудь, боец. Если назовешь по имени-отчеству, откатишься в конец очереди. Если назовешь Машенька – перестанет говорить и никогда больше не ответит на твой звонок.

– Откуда сведения?

– Ты дурак? Я тебе отдаю клиента, с которого компания в месяц получает пятьсот долларов, а я лично – пятьдесят. Маша раз в месяц платит мне пятьдесят долларов, эти деньги я сейчас отдаю тебе, и ты думаешь, я буду тебя разыгрывать или обманывать?

– Вероятность существует.

Альберт Николаевич посмотрел на Алену.

– Алена, парень дурак?

– Да, не обращай внимания.

Альберт Николаевич встал, посмотрел на Матвея сверху вниз, вздохнул и громко сказал: «Следующий!»

– Привет, незнакомец. Меня зовут Саша. Я работаю здесь четвертый месяц и хорошо помню, как я переживала это все. Что ты делаешь после работы, милый?

– Не знаю пока. Меня Матвей зовут.

Отдел продаж взорвался смехом. Было слышно, как кто-то упал со стула. Кто-то трубил встречный марш. Но преобладал гогот. Саша, подперев голову одной рукой, не отрываясь смотрела на Матвея. Вдруг она подняла свободную руку вверх и резко опустила ее. Смех мгновенно стих. Сотрудники вернулись к своим делам. Матвей посмотрел на Алену. Та вытирала слезы смеха и, сверяясь с записью в базе, набирала телефонный номер клиента. Матвей снова посмотрел на Сашу. Моложе Матвея, маленькая, светленькая, с аккуратными чертами лица. Практически без косметики.

– Лучшее, что ты можешь сделать сегодня вечером, – выучить наизусть все, что я тебе скажу. Во-первых, ты не записываешь? Память хорошая?

– Я вот тут пометки делаю.

– Пометки. Ладно. Помечай. Компания называется «Авторазгон».

– «Авторазгон»?

– Да.

– Прикольное название.

– Прическа у тебя прикольная. У моего первого такая же была, только он был лысый. А это – название компании, которая, если ты не просрешь ее, будет тебя кормить, как до сегодняшнего дня кормила меня.

– Понял.

– Директор – Исмаилов Иса.

– Иса?

– Да.

– Звонить ему надо после шестнадцати–семнадцати часов. До этого времени он никогда не разговаривает и может просто не взять трубку. Когда позвонишь ему в первый раз, скажи, что Сашу наказали, забрали всю клиентскую базу и раздали сотрудникам. Никого ей не оставили. Он скажет, что не будет ни с кем работать, кроме меня. Ты ему объясни, что я плакала и билась в истерике, но Петрович как скала. И я теперь нарабатываю новую базу. Что в память о том, что у нас с ним было, он должен продолжить работать с нашей компанией. Скажи, что я буду узнавать о всех платежах и буду радоваться каждому из них. Не выставляй ему счета меньше трехсот долларов, он не знает, что у нас есть модули дешевле трехсот. Понял?

– А что у тебя с ним было? Петрович сказал…

– Юноша. когда у нас с тобой что-то будет, а я чувствую, будет, ты захочешь, чтобы я рассказывала об этом следующему?

– Звучит отвратительно.

– Не задавай вопросы, на которые не хочешь знать ответа. Следи за мыслью.

Саша встала, потянулась, взъерошила Матвею волосы и громко сказала: «Следующий!»

– Ну как ты? Меня зовут Сом. Сергей Олегович Мирошников. СОМ.

– Меня зовут Эй, Малыш, Красавчик, Милый и Человек без имени.

– Я знаю. Не бери в голову. Так надо. Потом, Бог даст, поймешь, а если Он любит тебя, то просто забудешь. Клиент. Строительная компания. Строит коттеджи. Такие, знаешь, для среднего класса. Называется компания «Ясно. Поляна».

– Ясная поляна?

– Нет, ясно, точка, поляна.

– Они о чем думали?

– Думаю о том, чтобы легко было запомнить. Ты запомнил?

– Да.

– Что и требовалось доказать.

– Контактное лицо – Снежана. Все вопросы надо обсуждать только с ней. Они уже лет пять у нас публикуются, но каждая публикация согласовывается и оформляется отдельно. Рамочный договор они заключать отказываются.

– Рамочный?

– Алена, юноше нужен ликбез по нашему документообороту.

– Будет сделано, Сом, – ответила Алена, не отрываясь от компьютера.

Сом положил свою руку на руку Матвея. Наклонился с очевидным желанием сказать что-то на ухо. Матвей подался навстречу Сому, ожидая, впрочем, и какой-то очередной гадости.

– Снежане нужны деньги. Но она боится об этом говорить прямо. Как только ты завоюешь доверие и как только она возьмет от тебя первый конверт, считай, дело сделано. Сначала она будет соглашаться на рекламу в пределах двухсот-трехсот долларов, потом, когда вы с ней перейдете на «ты», меньше тысячи платежа не будет.

– Я чет не совсем въехал.

– Я подгружу недостающее, Сом, продолжай, пожалуйста, – подала голос Алена.

– Короче, ты понял.

– Вообще-то, нет, но Алена подгрузит, обещала.

К Матвею подошли все сотрудники отдела, и каждый передал по одному клиенту. Эти клиенты были «живыми», то есть они покупали рекламу и платили деньги. Теперь Матвею оставалось только одно – не испортить. Сделать так, чтобы сделки заключались снова и снова. Тогда он станет в этом коллективе своим. Если он сможет продавать этим клиентам больше, то завоюет уважение. Матвею было интересно, удалось ли кому-то из новичков увеличить продажи сразу после получения такого подарка.

Матвей поставил себя на место коллег. Что, если бы он работал здесь пару лет и имел свою клиентскую базу, и однажды появился новичок, которому надо отдать одного из своих кровно заработанных клиентов? Отдавать хорошего клиента жалко. Держать у себя в базе клиента, которого не жалко отдать? Каждый раз заводить клиента и держать про запас для новичков, которые тут появляются, похоже, раз в месяц или чаще? Сколько клиентов у каждого сотрудника? Хотя бы в среднем? Надо будет спросить у Алены.

Время приближалось к семнадцати, и Матвей начал убирать в ящик стола свои записи.

– Домой? – спросила Алена.

– Да.

– Не торопись, сегодня у нас тренинг. Петрович проводит.

– Надолго?

– Как пойдет, час-полтора. Подойди со своими записями ко мне.

Матвей подошел к столу Алены и положил записи на стол.

– Ты присаживайся, не жди приглашений.

Алена перебирали листочки, читала записи, шевелила губами, разбирая почерк.

– Если где не понятно написал, скажи – я прочитаю.

– Это все? – спросила Алена.

– Да. Они были не очень многословны.

– Кто?

– Коллеги.

– Правда?

– Точно тебе говорю. Название, номер телефона, с кем говорить. Вот, у меня тут все записано.

– А что ты ожидал? Какую информацию ты хотел от них получить?

– Ну не знаю. Такую, которая облегчит мне последующую работу с клиентом.

– А что это за информация?

– Да откуда мне знать! Клиенты, поди, все разные! Это им надо знать секреты.

– Вот что ты можешь сказать про этого клиента? – Алена протянула Матвею листок.

– Так, сеть салонов красоты. Название неразборчиво записал. Так, телефон есть. Звонить Нинель. Или Нинель – это название салонов?

– Я знаю? Кто тебе этого клиента передал?

– Смеешься? Все в голове перемешалось, это было где-то в середине дня. Нет, не знаю, чей это клиент.

– Смотри, малыш. Тебе делают царский подарок, и как ты его принимаешь? Считай, что этого клиента ты загубил. О чем ты думал, когда принимал его?

– Думал, как лучше принять.

– И к какому выводу ты пришел?

– Надо все тщательно записывать.

– Ты или дебил, или лжец. Потому что если ты пришел к выводу «тщательно записывать» и не записывал, значит дебил. Если ты не пришел к этому выводу, а только что придумал его, то лжец. Так кто ты?

Матвей молчал. Ему было, что сказать, но говорить этого не хотелось.

– Хреново, да? – спросила Алена, и Матвей понял, что она имеет в виду его текущее эмоциональное состояние. Одного он не мог понять: почему у него получилось хреново принять клиентов. Он хотел принять хорошо. Он старался. Он слушал. Он даже делал записи. Почему вышло хреново?

– О чем задумался? – спросила Алена.

– Как так вышло. Я хотел сделать хорошо. Вышло плохо. У меня всегда так.

– Не ссы, я тебя научу. Но не сейчас. Сейчас очередь Петровича. Пошли. Повторяй про себя одно слово: «не ссы».

– Это два слова.

– Тебе их надо повторять без паузы, как одно.

Они взяли по стулу и быстрым шагом направились к свободной стене офиса. Их ждали.

***

– Так, неразлучная парочка с нами, можно начинать?

– Петрович, тут ты – босс, – сказала Алена, садясь.

– Хорошо, спасибо, – хмыкнул Петрович и посмотрел на Матвея. – Малыш облажался?

– Да, как ты и предсказывал.

– Пришли соточку, пора и мне на нем выигрывать.

– Да, босс, конечно.

– Он знает, что все его сегодняшние разговоры записаны на диктофон и камеру? – Петрович по-прежнему говорил с Аленой, внимательно рассматривая Матвея.

Матвей повернулся к Алене с таким видом, будто ждал если не извинений, то объяснений. Алена проигнорировала его немой вопрос и ответила Петровичу:

– Нет, босс, я ему еще не сказала.

– Правильно, пусть всю ночь думает о том, что сегодня он провел пятнадцать худших диалогов в своей жизни.

Петрович подошел к женщине, которая сидела в первом ряду в противоположном конце полукруга участников.

– Малыш, знаешь, как зовут эту женщину?

– Да, у меня записано.

– Ты совсем идиот?! Есть люди, имена которых надо запоминать с первого раза и навсегда.

Матвей почувствовал, как им одновременно овладевают гнев и растерянность. Ему хотелось съязвить.

– Ты что, язык проглотил, чудо юное? – поинтересовался Петрович. По залу прокатился смешок.

«Чего они хотят от меня? Чтобы я уволился? Чтобы я встал и ушел? – думал Матвей. – Они не знают, что я не могу этого сделать».

– Не о том ты думаешь, Матвей. И это единственная твоя проблема. Ты можешь быть крутым продавцом. Ты можешь быть лучшим из нас. Ты не веришь мне и не веришь себе. Но Валентин Павлович еще ни разу не ошибся. Он чувствует тех, у кого есть способность к продажам. Тебе трудно в это поверить. Ты сидишь тут красный, штаны мокрые, ты хочешь встать и уйти. А тебе говорят – ты лучший.

– С лучшими так не говорят, – сказал Матвей и удивился своему дрожащему голосу. «Что со мной? – подумал он. – Он меня достал!»

– Думаешь, с лучшими говорят, перечисляя их награды и победы и ободряя их?

Петрович все еще стоял возле женщины, имени которой Матвей не смог вспомнить.

– Эту женщину зовут Екатерина Владимировна. Запомни, наконец. А знаешь, почему тебе надо запомнить ее имя?

– Мы коллеги, и она отдала мне своего клиента.

– Это называется вежливость. Забудь про вежливость. Эта женщина пришла к нам полгода назад. Сейчас у нее объем продаж больше, чем у кого-либо в этом зале, включая меня и твою Алену. Вся группа твоей Алены, а это четыре лба и твоя задница, вы все вместе зарабатываете половину того, что зарабатывает она одна. Ты понял, почему тебе надо знать ее имя?

– Да.

– Почему?

– Потому что она самый успешный сотрудник.

– Нет, дубина. Может, ты первый промах Валентина Петровича? Почему?

– Это… как сказать… знак уважения.

– Думаешь, она в нем нуждается? – спросил Петрович. Сама Екатерина Владимировна смотрела на Матвея ровно, спокойно, миролюбиво.

– Думаю, что нет, – сказал Матвей. Его тяготило такое долгое внимание к его персоне, его тяготили вопросы, на которые приходилось давать ответы.

– Почему тебе следует запомнить имя этой женщины?

– Не знаю.

– Да. Верно. Не знаешь. Запоминай. Для того чтобы завтра, если выйдешь на работу, конечно, ты мог с самого утра подойти к ней и, обратившись по имени, спросить, как она достигла таких результатов, что в первый же месяц работы каждый из клиентов, который был ей передан, не только заключил сделку, но и заплатил компании больше, чем до нее. Тебе интересно, что она тебе ответит?

– Да.

– Вопрос запомнил?

– Да.

– Имя помнишь? Не ошибись, не обмани моих ожиданий.

– Екатерина Владимировна.

– Молодец, пять балов, можешь идти, но останься.

– Так… – начал было Матвей, но Алена коснулась его руки, и Матвей понял, что надо остаться.

– Ладно, кони заскучали, вижу, – теперь Петрович обращался ко всем. – Начнем?

– Иван, – Петрович обратился к мужчине лет тридцати пяти, который сидел напротив него.

– Алло, – неожиданно ответил Иван.

– Слушаю, – ответил Ивану Петрович.

– Сергей Иванович? – спросил Иван Петровича.

Матвей посмотрел на Алену, та кивнула, чтобы Матвей вернулся к происходящему, и Матвей понял, что все нормально, никто не сошел с ума, так надо. По какой-то причине6, которую ему снова забыли назвать.

– Нет, Сергея Петровича нет, что ему передать?

– А когда он будет?

– Вы еврей?

– Нет.

– А какого уя вы отвечаете вопросом на вопрос?! – заорал Петрович.

– Извините, я не хотел вас задеть…

– Ты меня за***бал и при этом не хотел задеть?

Матвей снова повернулся к Алене. На его лице было написано: «Что происходит?» Алена также молча ответила: «Смотри туда, малыш». Матвей посмотрел вокруг. Было очевидно, что никого кроме него не шокировало поведение Петровича. Он матерился в голос, а все наблюдали за происходящим с видом «для нас это обычное дело».

– Извините, я был совершенно не прав, когда не ответил на ваш вопрос. Позвольте мне исправить положение, – пытаясь добавить в голос нотки примирения, сказал Иван.

– Ты взбесил меня, испортил настроение, а теперь хочешь все исправить?

– Да. Мне очень жаль.

– Ты мямля и чмо. По какому вопросу ты хотел говорить с Ильясом? – спросил Петрович.

– Я хотел поговорить с Сергеем Петровичем о рекламе в нашем справочнике.

– С Ивановичем, дебил. Как называется справочник?

– «Котлы и турбины».

– Запомни, урод, никогда наша компания не даст рекламу в вашем поганом справочнике.

Петрович сделал шаг назад и жестом показал, что разговор закончен. В зале стояла тишина. Петрович смотрел на присутствующих. То ли искал следующую жертву, то ли хотел понять, какое произвел впечатление. Матвей понял, что лучше спрятать глаза. В школе это иногда помогало.

– Матвей, страшно смерти в лицо смотреть? – Петрович нашел следующего подопытного. Матвей поднял на него глаза. – Не отводи взгляд. Смотри прямо и открыто, даже если очко сжалось так, что иголку не просунуть. Смотри мне в глаза. Вот так, малыш. Так, дерзости во взгляде не надо. Взгляд должен быть простой и открытый. Посмотри на Ивана.

Матвей обернулся. Иван сидел сконфуженный, губы его были напряженно сжаты, но взгляд был действительно спокойным.

– Что ты думаешь о человеке с таким выражением лица, Матвей? – Петрович кивнул на Ивана.

– Он сожалеет о чем-то, но уже взял себя в руки и сделал выводы.

– Иван, напои завтра малыша кофе, заметил, как он лизнул?

Матвей был полностью дезориентирован. Чего от него ожидают? Что хорошо? Что плохо? Что важно? Как себя вести, чтобы получить одобрение?

– Ты, верно, думаешь, как заслужить к себе человеческое отношение? – Петрович снова обратился к Матвею.

– И об этом тоже.

– Пойми, кем ты родился, и покажи нам это чудище. Знаешь, какое прозвище у Екатерины Владимировны?

– Нет.

– Пообщайся с ней и попробуй догадаться. С кем из женской половины офиса ты знаком? Кроме Алены, конечно.

– Да ни с кем особенно не успел пообщаться.

– Верно. А с кем из тех, с кем ты еще не успел пообщаться, ты уже говорил про секс?

– С Сашей, – Матвей улыбнулся и начал искать глазами Сашу.

– Знаешь ее подпольное имя?

– Нет.

– Сладкая, но тебе не стоит обманываться на этот счет. Сыграем. Ты, Матвей, садись ровно. Так. Саша у тебя за спиной. Ты звонишь ей, ее компания задерживает платеж в сто тысяч рублей, а реклама уже вышла. Мы точно знаем, что у них есть звонки по этой рекламе и есть продажи. Хорошие продажи. Звони.

– Но я пока не очень в курсе, как у вас тут все организовано.

– Звони, привлеки свой здравый смысл. А Саша тебе подыграет.

– Алло, – сказал Матвей, глядя перед собой.

– Слушаю… вас, – ответила Саша таким голосом, что можно было забыть цель звонка. Особенно выделялось «вас». Матвей понял, что это не простое формальное «вас», а какое-то особенное, предназначенное именно ему.

– У нас тут проблемка возникла.

– Матвей, это вы? Я вас сразу узнала по голосу. У вас такой баритон. Да, извините, вы сказали… я могу помочь вам с какой-то проблемой?

– Ну… Я… Да. Было бы здорово. Тут начальство наезжает, знаете.

– Матвей, вы такой заметный мужчина, что если вы говорите «наезжает», то я представляю себе кровавую бойню. Что там у вас происходит? Дайте мне шанс помочь вам. Я буду чувствовать себя девушкой Бонда.

– Дело в том, что оплата рекламы… – начал Матвей более строгим тоном.

– Знаю. И тут я полностью на вашей стороне. Можете рассчитывать на мое полное содействие. Прямо сейчас, после нашего разговора, я пойду в бухгалтерию и положу ваш счет на самый верх стопки. Может быть потом, когда все будет урегулировано, мы встретимся?

– Да, можно… конечно.

– Вот и хорошо. Матвей, вы звоните, я всегда рада вам помочь. Мне это доставляет истинное удовольствие, если вы понимаете, о чем я.

– Так, закончился разговор, – сказал Петрович и, обращаясь к залу, спросил: – Кто кого сделал?

– Саша, что тут гадать, – ответил Матвей и снова посмотрел на Сашу. Та послала ему воздушный поцелуй.

– Саша. Согласен. Как она уделала Матвея?

– Она предугадала, о чем будет разговор, и встала на его сторону. После этого бороться с ней стало невозможно.

– Верно. На чем Саша поймала Матвея? – спросил Петрович всех присутствующих.

– Это любимая Сашина блесна, на самую глупую рыбу: «Ты у меня первый и единственный» называется, – ответил кто-то из мужчин.

– Да, не расстраивайся. Возмужаешь, и она будет применять к тебе приемы посложнее. А пока вот этот, самый примитивный. Ну, и кто она после этого?

– Известно кто. С-с-с-сладкая.

– Вот. И ты должен знать, на какой бы уровень ты не поднялся, она тебя обыграет. Если, конечно, там, глубоко внутри, ты не Казанова. Только у этого проходимца и циника есть шансы противостоять ей на равных.

– А какие продажи у Саши?

– Хороший вопрос, сынок. Это знаю я, генеральный директор и все. Если узнаешь ты, она тебе откусит голову еще до соития. Ты ведь этого не хочешь?

– Соития?

– У малыша как только моча уходит из головы, тут же приходит чувство юмора. Может, ты глубинный клоун? Нам только клоуна не хватало.

После этого занятия продолжались еще час. Матвей так и не понял, в чем смысл орать на людей и оскорблять их. Обучение вполне могло бы происходить и более гуманным способом. Матвей уверился в том, что Петровичу нравится власть и он упивается ею. И когда он орет на сотрудника, а тот не может ему ответить – Петрович чувствует свое превосходство.

Матвей смотрел на коллег. Никто из них не выражал недовольства. Даже те, кого Петрович оскорблял и унижал, выглядели спокойными. Они могли напрягаться в момент «тренировки», но как только Петрович говорил «стоп» и переходил к разбору ситуации, подопытные мгновенно успокаивались и даже, казалось, были благодарны ему.

– Мазохисты какие-то, – подумал Матвей.

– Матвей, – позвал Петрович.

– Да? – ответил Матвей.

– …уй – на! Ты чего, сука, спишь?

– Почему сплю, – сконфужено ответил Матвей. Он успел расслабиться, потому что понял систему. С каждым участником тренинга Петрович работал один раз, и Матвей считал, что для него все уже закончилось.

– Я не знаю, почему ты спишь, салага! Что должен делать сотрудник, когда я обращаюсь к нему по имени на подобном тренинге? Быстро отвечай, в глаза смотреть!

В голове Матвея случился шторм. Точнее, два. В сознание ворвались вопросы, которые требовали немедленных ответов. «Чего ему от меня надо? Почему он так со мной разговаривает? Как я должен реагировать? Может быть, все бросить и уйти?» Матвей не знал, какие из его органов выбрасывают в кровь гормоны, но чувствовал бурю эмоций, которая требовала немедленных действий. Бить или бежать? Весовые категории были не равны. На этом поле Петрович сам устанавливал правила и сам решал, кто должен их соблюдать, а кто нет.

– Сотрудник должен начать разговор с вами, как будто вы клиент, и не может выйти из игры первым. Вы и только вы решаете, когда закончится игра.

– Видишь, любой мудак способен запомнить эти простые слова.

Матвей сжал челюсти. И кулаки.

– Вторая попытка. Матвей, – снова сказал Петрович.

– Алло, – ответил Матвей и решил, что он не проиграет этому упырю ни при каких условиях.

– Слушаю вас, – ответил Петрович скучающим тоном.

– Меня зовут Матвей, компания «Зенит», а нельзя ли пообщаться с Игорем Матвеевичем?

– Отчего же нельзя. Вот он я, уже тут.

– Игорь Матвеевич, вы говорили, что планируете в этом месяце дать рекламу в каталоге и, похоже, передумали.

– Ничего подобного, Матвей. Вот сижу и жду, когда вы позвоните. Выставляйте, мой дорогой, счет, у нас все готово, макет сейчас отправляю. Вот уже отправил, посмотрите у себя в почте.

Матвей ничего не понял, его недоумение было таким явным, что в зале снова засмеялись. Как он это делает? Он меня переигрывает все время. Я ведь планировал дать ему показательный отпор. Матвей посмотрел на Петровича, тот смеялся вместе со всеми. Наконец он остановился, поднял руку и сказал: «Стоп».

– Игра окончена. Матвей, что произошло? – спросил Петрович.

– Я не понял.

– Ты к чему был готов?

– К прессингу.

– Как и все новички, ты в этом тренинге видишь только прессинг. Это нормально. Так, ты был готов к прессингу, а что встретил?

– Согласие клиента. Его безразличие.

– Матвей, вежливость – не безразличие. Вежливость Игоря Матвеевича на фоне моего предыдущего поведения показалась тебе бесцветной и безразличной. Но вежливость – она и есть вежливость. К ней ты оказался не готов.

– Да.

– Что ты почувствовал, можешь сейчас вернуться и осознать свои чувства?

– Если можно так сказать, в какой-то момент почва стала уходить из-под ног.

– Точно. Ты потерял опору. Ты был готов к грубости и отпору, а когда их не оказалось, тебе не на что стало опираться. В этот момент у тебя на лице возникли такие растерянность и недоумение, что мы не удержались и рассмеялись. Извини. У нас тут есть игра. Мы разыгрываем так каждого новичка. В первый раз на обучении он сталкивается с таким согласием и теряется. Никогда больше с согласием ты не столкнешься. Каждый раз ты будешь встречать лишь сопротивление, сопротивление на пределе твоих способностей. Если ты можешь вынести слово «мудак», обращенное прямо к твоей личности, ты его услышишь. Если тренер, я в данном случае, считает, что слово «мудак» убьет тебя, то мы назовем тебя салабоном или как-то иначе. Но на этих тренингах ты всегда будешь находиться на грани своих способностей. Понял?

– Да.

– Может быть. Скажи, чему ты научился в ходе последнего диалога со мной, когда продавал Игорю, как там его, Матвеевичу?

– Во-первых, тому, что не надо начинать разговор с предчувствием того, что он будет тяжелым.

– Ценный опыт?

– В общем-то, да, раз я попался на этот прием, значит, я не знал этого.

– Чему еще ты научился в процессе этого диалога?

– Надо контролировать свое выражение лица.

– Согласен. Это было полезно?

– Да.

– Это полезно тебе только для работы или, может, ты будешь рад контролировать свое лицо и в общении с друзьями, с родителями, с женой?

– Я не женат.

– Это понятно как раз.

– При чем тут это?

– При том, малыш, что ты ловишься на любую блесну. Любая провокация – и ты уже не контролируешь ситуацию, а бежишь за наживкой. Скажи, что заставило тебя отреагировать на мою фразу «это понятно как раз»?

– Не знаю.

– Какие мысли мелькнули в твоей голове в промежутке между моими словами и твоим ответом? В эти полсекунды? О чем ты подумал?

– Не могу вспомнить.

– Прикинь, ты эту мысль не осознал, но стал действовать под ее влиянием и втянул себя в очередной разбор полетов. Чему еще ты научился на том диалоге? Не начинать переговоры с четким ожиданием сопротивления. Контролировать выражение лица. Что еще?

– Думаю, что все.

– Так. Если мы с тобой сейчас еще раз разыграем сценку, в которой клиент только и ждет твоего звонка и готов оплатить счет, то чему ты научишься еще?

– Думаю, что этот урок я уже прошел.

– Молодец, дурень, а толковый. Вот по этой самой причине никогда больше наши диалоги не будут мирными. Они даже приличными никогда не будут. Ты в них всегда будешь подходить к краю и снова и снова будешь делать шаг в пропасть. Но каждый раз ты будешь продвигаться дальше. На шаг дальше. Через месяц ты себя не узнаешь. Через три тебе не будет равных, кроме некоторых людей, которые сидят здесь.

– Понял.

– Мы уже завершаем, но каждый раз я выбираю кого-то из сотрудников, кто потренирует меня. Сегодня, Матвей, выбор пал на тебя.

– А что надо делать?

– Ты клиент, я сотрудник. Я звоню тебе, и ты меня тренируешь. Силы в тебе остались для этого?

– То есть я могу в этой игре вести себя как полный урод?

– Да, Матвей, можешь. В игре ты главный. Ты начинаешь и заканчиваешь ее, когда пожелаешь. Можешь попробовать найти мой предел. Начинай, когда пожелаешь.

Матвей собрался с мыслями. Он решил, что его клиент будет непредсказуемым и то и дело меняющим решение. Матвея такие люди жутко бесили. Он встал.

– Петрович, – сказал Матвей.

– Добрый день, это компания «Зенит», менеджер Олег Петрович. Я актуализирую свою базу данных и вспомнил про вашу компанию. Пару лет назад мы сотрудничали с вами, а потом… вот этот перерыв. Помните нас?

– Давно забыл думать.

– Да, бизнес такое дело. На секунду отошел – все, место занято.

– У вас все? – спросил Матвей. – Мне пора заниматься делами.

– Одну минуту, скажите, как к вам обращаться?..

– Это неважно, вы в своей базе сделаете пометку «навсегда потерянный клиент» и перезвоните через год узнать, не обанкротился ли я без вашей рекламы.

– О, из ваших слов я понял, что имею дело с владельцем бизнеса. У вас шикарное чувство юмора и если бы вы не знали об этом раньше, то подумали бы, что мои слова – лесть. Я понял, что вы продолжаете бизнес, и дела идут успешно. Это значит, что вы работаете с нашими единственными конкурентами на рынке – компанией «Восход». У вас персональный менеджер. Это или Нина, или Юля. Я бы на месте «Восхода» закрепил за вами Юлю. Я прав?

– Почему Юлю?

– Слушайте, она так задорно смеется, что даже я в разговоре с ней чувствую себя повелителем…

– Ладно, что там у вас за предложение? – спросил Матвей. И, немного подумав, добавил:

– Стоп.

– Спасибо, Матвей, не агрессивная, но очень интересная игра. С твоего позволения, я верну себе власть, садись, пожалуйста. Чему ты научился?

– Я понял, что есть много способов получить инициативу в разговоре. Надо продолжать искать лазейку.

– Это хорошая идея. Что-нибудь еще?

– Я сейчас думаю, когда, Петрович, вы развернули мои намерения поскандалить и поругаться с вами? Так сказать, отомстить.