Текст книги "Скиталец 2"

Автор книги: Константин Калбанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 23
Шквал

Если по прямой, то до Морозовского более четырех тысяч морских миль. Но как известно, по прямой двигаться можно только на карте. Казалось бы материков нет и обходить ничего не нужно. Огибай острова и придерживайся более или менее прямого направления. Но есть еще такое понятие как территориальные воды. Материка нет. Но ты там можешь оказаться нежелательным гостем.

Те же британцы не желают видеть посторонних на индийских архипелагах. В смысле, есть определенные маршруты, которых могут придерживаться исключительно частные суда с путешественниками на борту. Торговым же в эти воды и вовсе нет ходу. Разумеется есть контрабандисты, но это уже совершенно другая категория и насквозь противозаконная.

И это всего лишь один из примеров. Колониальные державы строго блюдут свои интересы, охраняя рынки сбыта. Свободная конкуренция? Подобным благодушие раз за разом страдают только русские цари. Остальные руководствуются сугубо экономической целесообразностью. Даже верные союзники Российского царства, вспоминают о «старшем брате» только когда им это выгодно.

Так что, при всех соблазнах по прямой пройти не получится. Международный же коридор открытый для свободного плавания, путь более чем извилистый. Вот когда окажутся на территории российских архипелагов…

Н-да. Тут тоже далеко не все просто. Одно дело корабли его величества и совсем другое своей ровни. Князья могут закусить удила и не пропустить. Причин тому может быть множество. Вплоть до личной неприязни или дурного настроения. Оно опять же, есть тракты государственного значения, по которым препятствовать движению, себе дороже. Но как водится они извилисты.

Словом, эти четыре тысячи миль могут легко вырасти во все восемь. Если не больше. Тут нужно вдаваться в детали международной обстановки, интересов иностранных держав, взаимоотношений князей. Много чего придется учитывать. Разумеется, частную яхту «Русалка» касаются далеко не все условности. Но и тех, что остается более чем достаточно.

Их переход длился уже пятые сутки. Позади тысяча миль пути. Терять время изображая из себя арестанта, глупость несусветная. Впереди еще долгий путь. Поэтому Борис вернулся к обучению. Попросил, чтобы ему предоставили более просторную каюту и получил требуемое.

Правда, иллюминаторы все одно остались маленькими. А потому особо светлой ее назвать. Поэтому приходится жечь ацетиленовые фонари с отражателями даже днем. Зато места стало много, и есть где развернуться, по обыкновению развешивая пишущиеся картины везде, где придется. Которых у него по обыкновению пятнадцать. Ну и далее по списку, акварель, скульптура, теория.

Не забывал и о стрельбе. Выстрелы грохотали над яхтой с завидным постоянством и в строго определенное время. Борис пользовал свои винтовку и револьверы. Благо патроны крутить не нужно. Эту почетную обязанность он возложил на своих охранников и оруженосцев. Ага. Нашел им занятие. Впрочем, они где-то даже и рады были. Хоть какое-то дело. В ежедневном распорядке экипажа им места не было.

Ничего так настрелял, за прошедшие дни. Выровнял показатели по револьверам и винтовкам до семи тысяч. Конечно до потолка еще далеко. Хотя-а. С такими темпами не так чтобы и очень. Все за то, что еще до окончания их путешествия он закроет третью ступень.

Перфильев подобный подход только одобрял. Тот факт, что пленник не желал с ним общаться, его не занимал. Главное доставить клиента в целости и сохранности, а там пусть боярин разбирается. Обработка нового родовича в обязанности полицейского не входит.

А вот занятия по рукопашному бою он запретил. Заявил, что для развлечений у Измайлова хватает возможностей. А то мало ли что может стрястись когда они будут буцкать друг дружку на тренировочной площадке. Занятия на спортгородке приветствовались. Но и только. Никаких спарингов и близко чтобы не было…

Борис окинул взором картину. Нормально. Сегодня ему уже добавить нечего. Все, эту картину на стену, под покрывало. Со специальными зажимами, что он пользовал на «Бродяге», здесь имелись определенные трудности. Но они с плотником нашли выход из положения используя обычную проволоку и гвоздики. Простенько так и эффективно. Какая бы не случилась качка, ни полотно никуда не денется, ни занавеска не улетит.

Глянул на время. Дело к ужину. После, как обычно, стрельба на корме. Потом еще посидит за книжками и отбой. Распорядок уже устоялся.

Накинул пиджак, привычно ощутив тяжесть «Аптечки» в нагрудном кармане. Глянул на себя в зеркало. Н-да. не помешало бы подстричься. Один из членов команды неплохо справляется с обязанностями парикмахера. Так может после стрельбы выделить время на стрижку. Вариант. Тем более, что занимает это совсем немного времени. Не модельная прическа.

Вышел в коридор. Тут же поднялся Артем, один из городовых Перфильева. Всего их трое, разделили сутки на три смены и охраняют Бориса по очереди. Поначалу-то вдвоем присматривали, пока Илья Назарович не настоял на том, чтобы Измайлов показал свою суть. Решив, что опасности подопечный не представляет, он несколько смягчил режим.

– Здравия, ваше благородие, – произнес поднявшийся охранник.

– Здравствуй Артем. Сколько раз говорил, не благородие я.

– Ну сейчас не благородие, а через пару месяцев станете. Так чего потом переучиваться, – пожал плечами городовой.

– Путаешь ты что-то, дружище. Мне до того дворянства, как до Шанхая на весельной лодке.

– А чего мне путать. Поди знаю, что говорю, – с каменным выражением лица, возразил Артем.

Надо же. Совершенно серьезен. А вот это что-то новенькое. Насколько было известно Борису дворянство жаловал только царь. Выслуживал ли его чиновник за конторкой, моряк в море, морпех в бою, все списки непременно утверждались царем. Сам он их конечно же не проверял. Никаких сил на такое не хватит. Изначально они проходили через жандармское управление. Все же что поступало от них, неизменно воспринималось государем на веру.

До дома им добираться еще… Ну где-то как раз пару месяцев на это и понадобится. И что же, фактически сразу по прибытии в Морозовск он станет дворянином? Вот так, за красивые глазки? Только потому что он гений? Ну может быть. Только он никогда не слышал ни о чем подобном.

Ужин как всегда проходил в компании Перфильева, доктора и трех офицеров корабля. Капитан, ввиду нахождения на вахте, отсутствовал. Борис как обычно опустился на определенное ему место. Кстати, порядок рассадки сохранялся неизменно на все время путешествия. А для экипажа так и вовсе являлся неизменным.

К окончанию ужина на море началось волнение. Погода продолжала портиться и Борис решил отложить занятия. Вместо этого он поднялся на верхнюю палубу, куда по обыкновению ушли доктор и полицейский. Нравилось им посидеть за шахматной доской под рюмку коньяку и добрую сигару.

– Вы чем-то озабочены, Борис Николаевич? – поинтересовался Перфильев, удивленный подобным поведением.

– Просто не вижу причины упорно хвататься за оружие даже в условиях портящейся погоды.

– Вы об этом, – доктор пренебрежительно махнул рукой, имея ввиду поднявшееся волнение. – Ничего особенного. Просто качка и только и всего. К утру все успокоится, а может и раньше. Уж поверьте, шторма не будет.

– Не знал, что вы разбираетесь в морском деле, – произнес Измайлов.

– Помилуйте, столько лет ходить на корабле и оставаться профаном, – добродушно хохотнул доктор.

– Согласен, это сложно. Илья Назарович, вообще-то у меня и впрямь к вам вопрос.

– Спрашивайте, – прикуривая сигару, разрешил полицейский.

– Артем, – кивок в сторону стоявшего в сторонке городового, – говорит, что по прибытии в Морозовск я получу дворянство.

– И что тут удивительного? Я говорил вам о том же. Пусть и не так прямо.

– Но как такое возможно.

– Проще простого. Любой потомственный дворянин усыновив вас, автоматически одарит своего пасынка дворянством. Явление конечно нечастое, и требует одобрения сюзерена, в вашем случае боярина Морозова. Так что, все в пределах, так сказать. Правда, злоупотреблять этим все же не рекомендуется. Данный факт все одно будет на контроле у жандармов и пройдет по всем инстанциям. При наличии веских оснований царь может отменить усыновление.

– Хм. А я уж думал боярин оженит меня на дворянке.

– Вы с какой планеты упали, Борис Николаевич, – хмыкнул Перфильев. – Неужели не знаете, что это супруга переходит в сословие мужа, а не наоборот?

– Знаю. Просто подумал, что возможны исключения.

– Уж не на дочери ли боярина вы собрались жениться, – весело заметил доктор.

– Нет, – поспешно ответил парень.

Слишком поспешно. Потому что как раз такая-то мысль ему и не казалась столь уж абсурдной. А главное не встречала внутреннего сопротивления. Хотя подразумевалась совершенно другая боярышня. Нет, Морозова тоже хороша. Видел он ее. Правда она чуть постарше. Ей кажется двадцать четыре. Для местных реалий разница не столь уж и велика. Да только к ней у него если и могло быть влечение, то только как к женщине. А вот Катя…

Н-да. Ну чисто мальчишка. И будь он проклят, если он от этого не счастлив. Плевать, что из этого ничего не получится. Главное, что от одной мысли о ней ему хорошо, а в груди тут же появляется приятное томление. Телячьи нежности? Ну и пусть их.

Вообще-то есть вариант быть вместе. Она ведь не единственная дочь Яковенкова, а просто младшая. Правда, они обычно и любимые. Так что, никаких препятствий для ее замужества с такой партией как одаренный. Не станет ее отец долго метаться в муках выбора. Тем более, если дочь и сама захочет этого. А в том, что она к нему неравнодушна, сомнений никаких.

Только нужно решить для себя, что дороже. Возможность быть рядом с Катей. Или собственная свобода. А вот не желает он выбирать. Хочется получить и то и другое. Но если выбирать… Однозначно независимость. Так что, вариант с усыновлением, вассальной клятвой боярину, даже Яковенкову, и женитьбой на его дочери, отпадает.

– О чем задумались, Борис Николаевич? – хмыкнув поинтересовался перфильев.

– Над тем, как бы половчее от вас сбежать и больше не повторять прежних ошибок.

– Увы, но шанса я вам не дам.

– Отчего же. Ведь будут еще порты.

– Не обольщайтесь, Борис Николаевич, – хмыкнул полицейский отпивая из рюмки коньяк.

Обернулся к доктору, и сделал приглашающий жест в сторону шахмат. Мол, приступим. Тот согласно кивнул. Посмотрел несколько секунд на доску. Потом решительно развернул ее белыми фигурками себе, вопросительно взглянув на соперника. Тот только пожал плечами, принимая условия, и корабельный эскулап сделал первый ход.

В принципе ему здесь делать нечего. В шахматы он никогда не играл. В смысле всерьез. Так, ради баловства и не более. Но тут отчего-то залип. Всегда интересно наблюдать за тем как что-либо делают умеющие люди. Даже если это всего лишь дворник умело метет улицу. Тем более, сейчас начало партии, а потому обмениваются ходами они довольно бодро. Но уже совсем скоро темп замедлится и они начнут раздумывать над каждым ходом, взвешивая и обдумывая множество комбинаций.

Говорят, что эта игра эдакий тренажер для мозгов. Так может и зря Борис никак не соберется научиться играть по настоящему? Глядишь и не пришлось бы сейчас стоять на верхней палубе яхты боярина Морозова, наблюдая за игрой своих «тюремщиков».

Все случилось как-то уж совсем внезапно. Удар молнии в волну справа по борту. Резкая команда капитана поворачивать к ветру. Задраить люки. И следом спустить паруса. Посторонним покинуть палубу. Тревожная трель боцманской дудки.

А в следующее мгновение Борис увидел поистине завораживающую картину. Слева по борту наваливался внезапно возникший огромный водяной вал, который был едва различим из-за белесой пелены весящей перед ним.

– Уходим! – дернув его за рукав выкрикнул Перфильев.

– Держитесь! – раздался голос капитана.

А в следующее мгновение в Измайлова влетела стена крупного града, загрохотавшего по дереву корабля. И буквально следом его подхватила какая-то неодолимая сила, с силой приложила о перила ограждения, ванты и захлебывающегося швырнуло за борт. Глаза он так и не закрыл, а потому виде над собой толщу воды.

Смешно. Но именно в этот момент он подумал о том, что к величайшему сожалению пока не способен передать красками всю красоту, завораживающий ужас и всесокрушающую мощь налетевшего шквала. А ничем иным это быть не могло по определению. Буря в одночасье не случается. Он стал больным на голову с этой неизменной тягой к рисованию, если сейчас думает именно об этом.

Впрочем, эти мысли не мешали его инстинктам делать свое дело. Пока голова была занята черт его знает чем, руки и ноги работали без устали стремясь вытолкнуть его на поверхность. И вскоре ему это удалось. Правда, сомнительно, что от этого стало легче. Первый же судорожный вздох, чтобы наполнить воздухом горящие огнем легкие, привел к тому, что он поперхнулся, закашлялся и даже вырвал. Рот, нос, уши, глаза, все заливало бурлящей водой и пеной. Он даже не пытался осмотреться, пытаясь хоть как-то прийти в себя.

Вскоре ему это удалось и он попытался осмотреться. Но потерпел фиаско. Рассмотреть что-либо даже в нескольких шагах не получалось. Впрочем, практически сразу его взметнуло на гребень и он сумел рассмотреть быстро удаляющуюся от него яхту, на которой активно спускали паруса. Правда, наблюдал он это лишь какое-то мгновение. В следующий момент ему в лицо плеснуло морской водой, заливая глаза и заставляя отфыркиваться. А там он провалился во впадину между валами, отчего обзор вновь сократился до минимума.

Кода он в очередной раз оказался наверху, то яхту уже не увидел. Погибла? Или скрылась из виду опустившись между водяными валами. Вот язык не поворачивался называть их волнами. И вновь он ухнул вниз, чтобы через какое-то время взмыть вверх. На этот раз удалось рассмотреть «Русалку» так оказавшуюся на гребне. Только теперь она была еще дальше. Значительно дальше.

Он все же серьезно заболел на голову. В ней одновременно роятся совершенно противоречивые мысли. С одной стороны отчаяние оттого, что ему не достанет мастерства для запечатления увиденного. С другой осознание необходимости избавиться от одежды, которая неизменно тянет его вниз.

Вот только раздеться не получается. Он все время борется со стихией стараясь остаться наплаву. Даже для того чтобы снять пиджак, придется на время прекратить борьбу и погрузиться под воду, чего делать категорически не хотелось. В памяти еще было свежо воспоминание как ему не хватало воздуха в его отчаянном порыве вырваться из водной толщи на поверхность.

Борис понятия не имел, сколько прошло времени. Все силы уходили на то, чтобы удерживаться наплаву. В голове уже не роились противоречивые мысли. В ней сейчас были только осознание необходимости не прекращать борьбу, и надежда на то, что это все же не шторм и не буря, а именно шквал. Потому что он отличается как своей неожиданностью и свирепостью, так и кратковременностью. Но то ли время для него растянулось в бесконечность, то ли он реально затягивается.

Яхту он уже давно потерял из виду. Либо ее унесло совсем уж далеко, либо она все время скрывается за валами, либо… Эти люди по сути не сделали ему ничего плохого, горькой доли он им не желал, а потому старался об этом даже и не думать.

– Ваше благородие! – словно из далекого далека донеслось до Бориса.

Сознавая, что это непременно глюк, он все же начал вертеть головой, продолжая отчаянно сражаться со стихией. Ничего. Вокруг только водяные валы, меж которых он в очередной раз провалился. Показалось? Не мудрено.

Однако когда его вновь подняло над стихией, он увидел внизу человека, вцепившегося в спасательный круг и отчаянно машущего ему рукой. Прочь сомнения! У него словно крылья выросли. Вкладывая в этот рывок последние свои силы без остатка он начал грести в сторону призывавшего его и так же стремящегося к нему добраться.

– Ну слава тебе Господи. Я уж подумал, что не сыщу вас, – радостно улыбаясь произнес Артем.

– В смысле не сыщешь? – схватившись за леер пробкового круга, спросил Борис.

– Ну так, когда волна схлынула, я оглянулся, а вас нет. Вижу в оде барахтаетесь в воде. Ну, я круг сдернул и за борт. Только когда в воде оказался, вас уж и не видно. Я и так и эдак, не видать. А потом гляжу, на волну вас подняло. Ну я и к вам. А там опять потерял. Думал уж не сыщу. Но Господь смилостивился.

– Артем, так я не понял, ты зачем в воду-то сигал?

– Как же. Я за вашу безопасность перед боярином Морозовым ответ держу.

– Какой боярин. Оглянись. Ты хоть понимаешь, что происходит. Ты понимаешь, что мы скорее всего погибнем.

– Может и так, – флегматично пожал плечами он. – Да только, присяга она не для красивого словца дается.

– У тебя ступень какая?

– Четвертая.

– Дурья твоя башка, Артем, вот что я тебе скажу. Перфильев твой что-то в воду не кинулся.

– Всяк на своем месте. Его дело головой думать, да приказы правильные отдавать. Наше, выполнять их и рисковать. Так что, все как надо. Главное, что я вас сыскал. А там, море успокоится и Илья Назарович искать нас станет.

Глава 24
Потерянные

* * *

Шквал в итоге сошел на нет. Только погода, как оно обычно бывает после такого выступления, выправляться не стала. Наоборот, она медленно но верно портилась перерастая в полноценный шторм. Температура стремительно падала и несмотря на южные широты, у Бориса вскоре зуб на зуб не попадал.

Видя плохое состояние своего подопечного, Артем напялил на него спасательный круг, чтобы не дай божечки не пошел ко дну. Сам же остался снаружи, держась за леер. Ситуация вроде как тяжелая, но благодаря спасательному кругу стабильная. Поэтому от одежды решили не избавляться. Мало ли, вдруг они окажутся на берегу раньше, чем их обнаружат.

Н-да. Вера Артема в благополучный исход была поистине безграничной. Лично Борис в этом ничуть не был уверен. К тому же имел неоспоримое преимущество перед городовым. Его «Аптечка» все еще находилась во внутреннем кармане пиджака. Что ни говори, а при определенных условиях это серьезный козырь в пользу выживания.

К примеру, обессилев от жажды и уже идя ко дну, можно ее применить на себя и через мгновение ты будешь полон сил, никаких намеков на жажду, голод и уж тем более истощение организма. Эдакий допинг. Теоретически, при наличии большого количества этих девайсов можно и вовсе вплавь пересечь океан.

Конечно этот артефакт не источник вечной молодости и жизни вообще. С возрастными изменениями он поделать ничего не может. Но с негативными последствиями извне, справляется по щелчку пальцев. Ну или под стрекот механизма «Аптечки».

Как бы это удивительно не звучало, но в основе артефактов лежит именно механика. Пока их перечень достаточно скромный. Но человечество подошло к очередному витку научно-технического прогресса. И что-то подсказывало Борису, что список этот уже совсем скоро начнет расти…

Еще целые сутки их мотало по волнам, пока наконец они не заметили землю. Она появлялась, когда их взметало на гребень волны. И исчезала из поля зрения стоило только скатиться вниз. Но общее направление выдерживать все же получалось. К тому же им похоже помогало течение. Поэтому остров приближался довольно быстро. Сложности начались когда их начало сносить в сторону, и нужно было во чтобы то ни стало приблизиться к берегу.

Плюсом к этому физическое измождение. Если даже Борису приходилось тяжко, и это при том, что он находился в максимально комфортных условиях. То что уж говорить об Артеме, который вынужден был держаться за леер. Правда, гребли они оба, выкладываясь без остатка.

До суши они все же добрались. Только вышли они на нее так, что и врагу не пожелаешь. Набегающая на берег волна подхватила их и швырнула на каменистый берег с такой силой, что пробковый круг, ударившись о валун попросту раскололся. Правда это спасло самого Бориса от знакомства с его твердой поверхностью. Не сказать, что все прошло гладко, но ушиб это ведь не перелом. А то и несколько.

А вот Артему не повезло. Его приложило головой. Причем качественно. Бесчувственное тело безвольно опустилось на обнажившиеся камни а со следующей волной его подхватило и бросило о валуны с новой силой.

Борис попытался его подхватить, но настолько вымотался, что этой же волной его опрокинуло на четвереньки. Как результат порезал ладонь и рассадил колено. Но к тому моменту когда набежала следующая, он уже волок раненого, пятясь назад. Мощным потоком его опрокинуло на пятую точку. Хорошо хоть под ногами была уже галька, обошлось без увечий.

Оттянув Артема подальше от кромки воды, Борис опустился перед ним на колени, и пощупал живчик. Бьется. Только как-то уж вяло и медленно. Или это его руки уже окоченели настолько, что ничего не чувствуют. Даже кровь из раны на ладони почти не течет. Хотя разрез получился хороший. Словно острым ножом чиркнули.

Н-да. Зато из городового кровь текла куда как обильно, вымарав галечник вокруг головы. Осмотрел. Рана на виске. Вот интересно, что это, просто рассечение и что-то более серьезное? Ну вот не медик он ни разу. Вновь пощупал живчик. Да что ты будешь делать! Рванул рубашку и приник ухом к груди. Стучит. Но опять же, как-то уж совсем вяло.

А это что. Во внутреннем кармане обнаружился портсигар. Нормальное явление. Он поди еще и герметичный. Конечно такое в почете все больше на флоте. Но, во-первых, практически все прошли через морскую школу, а во-втрых, городовые ведь тоже частенько под дождем мокнут. Не суть. Почему он его заинтересовал? С чего-то же он полез в нагрудный карман пиджака. Отчего его не привлек револьвер в плечевой кобуре?

Ах, да! Из другого кармана извлек коробочку габаритами с пачку папирос. Один портсигар, это нормально. Два, уже нонсенс. Так и есть!

Модификатор «Маяк»

Время действия – 24 часа

Состояние заряда – 100%

Состояние механизма – взведен, готов к использованию

От-тано как! Смелости в Артеме конечно не занимать. Не каждый осмелится броситься в бушующее море. Да еще и минимальными шансами на обнаружение в этом филиале ада такой незначительной щепки как человек. Но он не тупой служака, а точно знал, что делает. При наличии такого модификатора положение его было не таким уж и безнадежным.

До этого Борис о таких не слышал. Ну, да он много о чем не слышал. Но тут все просто. Само название говорит о его предназначении. Активируешь, и «Маяк» начинает испускать сигнал в течении двадцати четырех часов. Даже если этого не хватит для его обнаружения то всяко разно достаточно, чтобы взять правильный азимут. А при наличии времени, так и сделать триангуляцию.

Борис осмотрелся по сторонам. Метрах в пятидесяти от берега стоял густой лиственный лес. А раз есть деревья, значит не пропадут, даже если это всего лишь незначительный кусок суши. К тому же с моря они видели гору, покрытую все тем же лесом. Сомнений никаких.

Он размахнулся и со всей силы приложил коробочку о камень. На боковой стенке появилась вмятина, внутри что-то хрустнуло. Потряс отозвавшуюся глухим бряканьем деталей разрушенного механизма. Вгляделся в то, что еще недавно было модификатором. Никакого лога. Простая бесполезная коробка. Сугул обратно в карман

На все это потребовалось всего-то несколько секунд. После чего он извлек свою «Аптечку», откинул колпачок, сдвинул рычаг предохранителя, приложил артефакт к груди мужчины. Ч-черт! Он же про них практически ничего не знает. Как ее исползовать?

Но замешательство длилось недолго. Буквально несколько секунд и перед взором выскочил лог.

Модификатор «Аптечка»

Состояние заряда – 100%

Состояние механизма – взведен, готов к использованию

Использовать для лечения неизвестного за …..? свободного опыта

Вот теперь все понятно. Мысленно представил себе ноль, и надпись об опыте попросту исчезла, осталась только о лечении. Палец решительно надавил на кнопку активации. Рука почувствовала как пружина запустила находящийся внутри механизм из множества шестеренок. Механика эта непонятна даже инженерам. Для того, чтобы понять происходящий внутри процесс нужно быть артефактором. Ну или академиком, как Проскурин.

– Ох м-мать! – схватившись за штаны не сдержался городовой.

Ага. Вариант с оргазмом все же имеет право на жизнь.

– С возвращением, Артем.

Борис легонько подбросил в руке, теперь уже бесполезную, жестяную коробочку, отозвавшуюся глухим бряканьем рассыпавшегося механизма. Вот оно значит как. Не знал, что финал именно такой. Тогда с высокой долей вероятностью получается, что если вскрыть артефакт «Аптечку», то просто сломаешь полезную вещ. Подумав, что надо бы запомнить эту нехитрую истину, он отбросил разряженный моификатор в сторону.

– Это же ваш, – ткнув пальцем в сторону жестянки, многозначительно произнес полицейский.

– Уже нет, – отмахнулся Борис и попытался подняться.

Пятая точка тут же отозвалась болью. Как впрочем начала ныть и кровоточащая ладонь. А ведь похоже крови стало больше. Похоже организм приходит в себя. Н-да. А вообще как бы не заполучить переохлаждение. Еще и дождь зарядил. Широты-то южные. В смысле полушарие-то северное, но не так далеко от экватора. Однако несмотря на это Измайлов дрожал от холода. Не хватало еще подхватить воспаление легких. А тут из-за этих клятых «Аптечек» не пойми когда появятся антибиотики. И появятся ли вообще. Н-да. Веселые мысли, под начавшую колотить дрожь.

Артем помог ему подняться и они направились к стене леса. Как ни странно, но там удалось найти сухое место, под кроной какого-то раскидистого дерева. Как разжиться и сухими дровами. Догадка относительно герметичного портсигара оказалась верной. А еще, внутри обнаружилась зажигалка. Так что вскоре запылал небольшой костерок, а они избавившись от мокрой одежды развесили ее сушится.

Не теряя времени даром, Артем отправился на обследование прилегающей территории. Ну и поиски чего-нибудь съедобного, наказав несостоявшемуся благородию собрать дровишек. Все было за то, что дождь затеется надолго. Да и дело уже хорошо заполдень. Так что разбираться с тем куда они попали и как будут выбираться, станут уже завтра. Как говорится, утро вечера мудренее.

Дрова Борис собрал быстро. Подумал было о том, что крона дерева все же не серьезное убежище от дождя. В какой-то момент вода все же просочится через этот зонтик. Его задаче ведь не столько не пускать под себя влагу, сколько не позволять ей быстро испаряться.

Но шалаш мастерить нечем. Нож у него реквизировали. Возможно имеется у Артема. Если нет, то они однозначно намучаются, выламывая ветки. Он уже попробовал. Гибкие и прочные ветки подлеска ни в какую не хотели подаваться. Отточенная сталь сильно упростила бы это дело. Ну в крайнем случае можно будет податься на берег, там хватает камней с острой кромкой. Просто пока для такого экстрима рано.

– Птицы пуганные, – вернувшись с охапкой каких-то плодов, сообщил Артем. – значит человека они знают.

– Вот и хорошо.

– Не обязательно. Люди они разные бывают. До сих пор на островах встречаются людоеды. Да и кроме них душегубцев хватает. Так что, лучше бы нам никуда не дергаться. Закончится шторм, а там глядишь и Илья Назарович подоспеет.

– И как он станет нас искать. Нас ведь и течение какое могло подхватить. А они изучены далеко не все.

– Это-то так. Но я все одно, не спешил бы покидать берег. Тем более вон, плодов полно. А там, если что я и силки смастерю, птицу или мелкого зверька наловим. Не пропадем дожидаючи, – не стал откровенничать городовой.

Ну-ну. Темнила. В любом случае пока торопиться и впрямь некуда. Тем более, что вымотался Борис изрядно. Да и ушиб разболелся не на шутку. Хоть бы ничем более серьезным не оказался. Зато Артем бодр и полон сил. Результат воздействия модификатора. Он даже есть не стал, наблюдая за тем, как жадно жует Измайлов.

– Ладно, вы пока ешьте, а я займусь шалашом. Не то опять промокнем.

Нож у него оказался и орудовал он им умело. Впрочем, за его действиями Борис наблюдал уже в полудреме. Не сказать, что фруктовая диета отличается сытностью. Но брюхо он набил основательно и в сон его начало клонить в любом случае. А тут еще и тепло исходящее от костерка. Смысла в сопротивлении он не видел. Поэтом завалился спиной к огню, ловя тепло он смежил веки и уснул.

Проснулся когда уже почти стемнело. Он может и продолжил бы спать, но фруктами надолго голод не утолить. Так что, желудок уже бурлил, требуя добавки. А тут еще и одуряющий запах жареного мяса.

Веки он разлепил без труда и в голове полная ясность. Вот только первое о чем он подумал это вовсе не еда, а тянущая боль в месте ушиба. Хорошо же он приложился задницей. Кривясь он поднялся на ноги и пару раз присел. Ничего так. Терпимо. А значит ни переломов ни трещин он все же не заработал.

Только после этого он осмотрелся. Хм. А ничего так, Артем, рукастый. Он устроил не какой-то там маленький шалашик, а вполне просторный, чтобы двое могли устроиться в нем без труда. Нашлось место и для костерка. А под него устроен и дымоход. Сделано со знанием.

Кстати, над угольками сейчас пропекается три тушки каких-то птиц, размером с небольшую курицу. Вот они-то так одуряюще и пахнут. Городовой крутит самодельный вертел, при этом вид у него задумчивый и явно безрадостный.

Выглянул во входной проем. Ага. То что темно ему не показалось из-за нахождения под крышей. На улице и впрямь уже сумерки. Тут они короткие, так что вскоре опустится ночь и пора будет опять ложиться спать. Да он в общем-то и не против. Вот только подкрепится и можно опять на боковую.

– Здорово у тебя получается, – присаживаясь рядом и вытягивая руки к небольшому огоньку в углу своеобразного мангала, произнес Борис.

– Практика, – пожав плечами, ответил мужчина.

– Только не говори, что ты служил в партизанах.

– Не. Какие там партизаны, – отмахнулся городовой. – Лет десять назад, случилось в кораблекрушение попасть. Нас тогда трое спаслось. А при себе только ножи. Все вымокло, так что и огонь развести нечем. Ох и мудрили мы тогда. Вот с тех пор и завел себе непромокаемый портсигар. Ну и с ножом ясное дело никогда не расстаюсь. И про разные фрукты вызнал, все что смог. И вот, пригодилось.

– А чего такой мрачный?

– Так, проблема у нас, Борис Николаевич.

– И что за проблема?

– Был у меня «Маяк», новинка американская. Каждому из нас такие Илья Назарович выдал, на всякий случай выдал. Дорогая штука. Но случись потеряться, по тому артефакту можно будет сыскать, человека.

– Артефакт или модификатор.

– Да нам-то разница не велика, в тех тонкостях разбираться. Главное, что когда меня головой приложило похоже и ему досталось. Сломался он и теперь весть о себе подать мы не сможем.

– Ну ничего. Как-нибудь уж разберемся, – пожав плечами, ответил Борис. Необитаемых островов в этих пределах почти и нет. А случись кого нехорошего повстречать, револьвер у тебя имеется. Патроны-то есть?