Текст книги "Войны несчитанные вёрсты"

Автор книги: Константин Телегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Командующему 16-й воздушной армией генералу С. И. Руденко было дано задание установить связь с польскими патриотами. Уже через час заместитель командира штурмового авиаполка майор Борщев во исполнение полученного приказа поднялся с аэродрома, пролетел над улицами Варшавы, по ориентировке прибывших обнаружил несколько очагов сопротивления я в один из них сбросил письмо следующего содержания:

"Красная Армия шлет боевой привет героическим бойцам Варшавы. Подойдя к стенам города, мы получили возможность оказать вам братскую помощь. Сегодня, 13 сентября, наш самолет сбросит вам эту записку, а ночью в ваше расположение будут направлены боеприпасы и продовольствие. Для этого необходимо разложить три костра треугольником на площади Лелевела, на улице Черняковской или на других открытых местах в этих районах.

Если есть электрические фонарики, можно заменить костры подсвечиванием треугольника из фонарей.

Самолеты появятся в 9 часов 30 минут вечера, то есть через 30 минут после наступления темноты... Ваши делегаты прибыли.

Командование Красной Армии у Варшавы. 13 сентября 1944 г."

Той же ночью, как доложил С. И. Руденко, была сброшена первая партия груза с письмом, устанавливающим код зрительной сигнализации.

Первые наши связные с группировкой повстанцев, с той их частью, что находилась на площади Лелевела, были сброшены на рассвете 18 сентября. Связные были снабжены средствами радиосвязи, приземлились довольно удачно. Некоторое время спустя были сброшены еще четыре связных, и связь с восставшими отрядами Армии Людовой и примкнувшим к восстанию населением города с этого момента стабилизировалась.

Снабжение восставших всем необходимым обеспечивалось теперь бесперебойно. Только с 13 сентября по 1 октября летчики-ночники, преодолевая плотный зенитный огонь противовоздушной обороны противника, совершили в Варшаву 2435 самолето-вылетов на сбрасывание грузов. Они доставили повстанцам 156 минометов, 505 противотанковых ружей, 2667 винтовок, карабинов и автоматов, 41 780 гранат, 3,3 миллиона патронов для стрелкового оружия, 515 килограммов медикаментов, 100 тонн продовольствия, телефонные аппараты, кабель и даже одну 45-миллиметровую противотанковую пушку со снарядами к ней.

В дневное время районы, занятые польскими патриотами, прикрывали советские истребители. Всего на прикрытие было совершено за это же время истребителями 16-й воздушной армию 448 самолето-вылетов.

Следует здесь подчеркнуть, что наши западные союз-лики, зная обо всем, что происходило в Варшаве с первого дня восстания, только в середине сентября предприняли попытки оказать помощь восставшим – трижды сбрасывали ночью с самолетов "Либерейтор" какие-то грузы в район города. Об эффективности этих ночных сбросов не представляется возможным судить. Однако уровень организации этого дела стал нам полностью очевидным, когда 18 сентября американская авиация предприняла дневной сброс контейнеров со 100 "летающих крепостей" Б-17, прилетевших в сопровождении истребителей "Мустанг". Всего, по донесениям наших постов наблюдения, с этих самолетов была сброшена 1100 контейнеров на парашютах, из которых лишь несколько десятков приземлилось в районах действий повстанческих отрядов. Остальные упали в расположение противника. Около 20 контейнеров вообще перелетело через Вислу. Сброс осуществлялся с большой высоты – американские летчики торопились уйти из зоны действия немецких зениток.

В послевоенные годы мне как-то довелось читать об этой воздушной операции в каком-то переводном сборнике воспоминаний. Ее результаты оценивались как "выдающиеся".

15 сентября войска 1-й армии Войска Польского были полностью передислоцированы в только что освобожденную Прагу. Перед ними была поставлена задача форсировать Вислу, захватить плацдарм непосредственно в Варшаве и установить боевой контакт с повстанцами. Характерно, что, даже оказавшись в положении критическом, Бур-Комаровскяй отказывался установить связь не только с командованием Красной Армии, но и с командованием Войска Польского.

После установления связи с восставшими отрядами Армии Людовой командование Войска Польского забросило в Варшаву своего офицера с радиостанцией и радистом. Этому офицеру удалось добиться приема у Бур-Комаровского, однако говорил с ним не Бур-Комаровский, а его заместитель генерал Монтер.

Разговор с Монтером закончился безрезультатно. Заместитель командующего восстанием, несмотря на то что события в городе обретали все более трагическую окраску, прекратил разговор, сославшись на то, что представитель Войска Польского не имеет официальных полномочий для ведения политических переговоров.

Начиная с 16 сентября несколько дней шли упорные бои за овладение плацдармом в городе. За это время шести батальонам Войска Польского под ураганным огнем противника удалось переправиться на левый берег Вислы. Несмотря на очень сильную поддержку сосредоточенных в районе форсирования сил артиллерии, мощных поддерживающих ударов авиации, удержать захваченную штурмом часть городской набережной батальонам Войска Польского не удалось и они были вынуждены 24 сентября возвратиться на правый берег реки.

Вскоре стало известно, что по распоряжению Бура-Комаровского части и отряды Армии Крайовой к моменту высадки десанта Войска Польского были отозваны с прибрежной полосы. Их место заняли гитлеровцы. При этом оказались в катастрофическом положении находившиеся рядом отряды Армия Людовой, которые даже не были поставлены в известность об отводе частей АК. Оставленные отряды Армии Людовой гитлеровцы подвергли уничтожению.

Предательская своекорыстная политика лондонского эмигрантского правительства и его агентуры в Польше привела восставив к трагическому концу 2 октября Бур-Комаровский, опять же даже не пожелав уведомить о том командование Красной Армии и отряды Армии Людовой, примкнувшие к восстанию, подписал акт о капитуляции.

Так бесславно и так трагически закончилась авантюра польской реакции и поддерживающих ее сил на Западе. В ходе Варшавского восстания, продолжавшегося 63 дня, погибло около 200 000 повстанцев и мирного населения польской столицы.

Не скрою, что все мы были буквально потрясены трагическим исходом преступной затея польского эмигрантского правительства. Могу только представить себе, как все события этого периода принимал к сердцу К. К. Рокоссовский, знавший Варшаву как свою ладонь, как город своей юности и из всех нас наиболее ярко, с недоступными для нас подробностями представлявший развитие событий в Варшаве.

Глава пятая.

Последний шаг к победе

Новый этап – новые проблемы. Военные комендатуры. Переходим к обороне. Смена командующего фронтом. На главном направлении. Готовим войска к наступлению. 40 учебных дней. Эхо событий в далеких Арденах. Верность союзническому долгу. Сроки подготовки сокращены. Выходили на берег "катюши". Предусмотрительность Г. К. Жукова. Прорыв Вислинского вала. Помогаем в строительстве польских вооруженных сил. Форсируем Одер. Рискованная конфигурация линии фронта. Размышления в 80 километрах от Берлина. Зеловские высоты и каменные крепости Берлина. Последние залпы. Этот День Победы!

Итак, закончилась Белорусская операция – самая крупная с начала Великой Отечественной войны. Осуществленная при участии войск четырех фронтов, она охватила полосу наступления шириной до тысячи километров. Войска, задействованные в операции, преодолевая упорное сопротивление противника, продвинулись с боями на 550-600 километров – и это по болотам, через полноводные реки с преднамеренно разрушенными противником мостами и переправами, через лесные завалы на разбитых дорогах.

Наши войска вступили на территорию Польши – страны, с представительным государственным органом которого – Польским комитетом национального освобождения – Советское правительство 26 июля 1944 года подписало Соглашение между правительством Союза Советских Социалистических Республик и Польским комитетом национального освобождения об отношениях между советским Главнокомандующим и польской администрацией после вступления советских войск на территорию Польши.

Политическое положение Польши в тот период осложнялось тем, что кроме немецко-фашистской армии на территории страны действовала гитлеровская агентура, ее приспешники и такая значительная, откровенно враждебная сила, как Армия Крайова. Среди некоторой части населения, сотрудничавшей ранее с оккупантами (кулацких элементов, буржуазной интеллигенции и части католического духовенства), господствовали антисоветские, националистические настроения. Гитлеровская агентура и подполье лондонского эмигрантского правительства подобного рода настроения всячески подогревали, используя для этой цели любой подходящий повод.

В этих, повторяю, далеко не простых условиях надо было неотложно выработать и внедрить в практику соответствующую линию поведения наших войск, командования, политорганов, линию, способную в конечном итоге нейтрализовать и изолировать влияние враждебных элементов на трудовой народ Польши, который в своей массе приветствовал победу Красной Армии. Надо было наиболее организованные ряды рабочего класса и трудового крестьянства превратить в прочную опору проведения нашей интернационалистической политики по отношению к освобожденной Польше, опору органов новой, демократической власти, гаранта твердого порядка в тылу наших войск и делового спокойствия, обеспечивающего нормальную работу всех прогрессивных сил по восстановлению разрушенной экономики государства.

В сложившихся условиях каждый командир и политработник, а если брать глубже, каждый рядовой воин выступали в глазах освобожденного населения в триедином качестве – воина, дипломата, государственного деятеля-представителя страны-освободительницы. Поведение воинов, ступивших на землю дружественного польского государства, закладывало основы будущих дружественных отношений как в условиях еще не законченной войны, так и в дальнейшем, в условиях послевоенного мира.

К тому же экономическое положение Польши было исключительно тяжелым. Экономика государства была, в сущности, полностью разрушена, административный аппарат, созданный оккупационными властями, длительное время служил интересам немецко-фашистских захватчиков. В особо бедственном положении находился трудовой народ Польши. В городах практически не было запасов продовольствия, топлива, нарушена система энергоснабжения. Промышленные предприятия, даже те, которые сохранились, не могли производить продукцию из-за отсутствия энергии и сырья. Если сельское население еще как-то могло обеспечить себе удовлетворение минимальных повседневных жизненных потребностей, то горожане, особенно рабочий класс, переживали крайние трудности.

Обсудив сложившееся положение, Военный совет доложил Ставке и Государственному Комитету Обороны о бедственном положении населения в районах Польши, по которым прошли активные боевые действия, еще более осложнившие экономическую обстановку.

Следовало считаться с тем, что продовольственные, в первую очередь хлебные, запасы нашего государства, которое продолжало наращивать силу ударов на фронтах, были сильно истощены. Уборка хлебов урожая четвертого года войны только началась, велась она в разрушенных войной южных районах, и выделить дополнительные фонды продовольствия в этих условиях просто не представлялось возможным. И в то же время какие-то действенные меры требовалось принимать незамедлительно.

Поэтому Военный совет, тщательно оценив имеющиеся возможности, решил срочно передать для удовлетворения самых неотложных нужд местного населения часть своих фронтовых запасов продовольствия, своим транспортом подвезти топливо, своими силами пустить электростанции. Короче говоря, занялся делами, очень далекими от решения оперативных задач.

Несмотря на то что Государственный Комитет Обороны санкционировал эти наши действия и обещал оказать помощь из первых же поступлений хлеба нового урожая, мы понимали: ожидаемая помощь не сможет удовлетворить все потребности освобожденных районов, поэтому выход из положения следует искать на месте, тем более что уже с конца 1943 года фронт перешел на самоснабжение продовольствием, фуражом и табаком. Путь к этому – организация строгого учета и распределения всего, что мы имели в наличии, в том числе и захваченного у противника.

Крестьяне, как показало изучение вопроса, располагали некоторыми возможностями, могли поддержать городское население, однако с помощью не торопились, их следовало убедить в необходимости в их же собственных интересах содействовать оживлению экономической жизни городов, развитию промышленного производства.

Вся эта многоплановая организаторская работа осложнялась заметным обострением классовой борьбы в отраве. Представители лондонского эмигрантского правительства, националисты, вооруженные формирования Армии Крайовой, кулачество повели злостную агитацию среди населения, призывая к сопротивлению военным властям и органам молодого демократического самоуправления. Они не останавливались перед применением оружия, нападениями на тылы наших войск.

И еще одна ощутимая сложность – ни в политуправлении фронта, ни в политорганах соединений почти не было офицеров, свободно владевших польским языком, не было никаких структурных подразделений для работы среди местного населения, как, к примеру, это было у нас в годы гражданской войны.

Все это привело Военный совет к решению о необходимости создания особых военно-административных волостных и уездных органов в виде военных комендатур, на которые возлагались задачи проведения политической работы среди населения, поддержания порядка в тыловых воинских гарнизонах, содействия местным демократическим органам самоуправления, оказания им помощи в становлении и повседневной работе.

Для того чтобы на первых шагах не допустить каких-либо ошибок дипломатического и политического свойства в связи с полным отсутствием опыта в организации чего-либо подобного, я обратился за советом к члену ГКО и секретарю ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову. Обращаясь по такому, далеко не простому, вопросу, я себя заранее настроил на то, что ответ последует не сразу, что мое обращение должно навести руководство на мысль о необходимости внести в дело те ясность и определенность, которые бы могли содействовать успеху этой работы и в будущем. Ведь у нас впереди была Германия, а на южном фланге советско-германского фронта началось освобождение народов стран Юго-Восточной Европы...

Однако ответ меня, мягко выражаясь, озадачил. Не дослушав моего вопроса, Маленков ответил:

– Вы – член Военного совета фронта, представитель партии. Вам на месте виднее, что и как надо делать. Ошибетесь – ЦК вас поправит, сильно ошибетесь, наделаете глупостей – отстраним от должности и накажем!

Получив столь исчерпывающее руководство к действию, мы вынуждены были приступить к созданию военных комендатур, так сказать, на свой страх и риск, исходя из самых лучших намерений ускорить процесс нормализации жизни на освобожденной от фашизма земле.

Прежде всего было необходимо подобрать политически зрелые кадры комендантов, их заместителей по политической части, на которых ложился весь круг непростых обязанностей по организации воспитательной работы среди населения, подобрать аппарат комендатур, разработать их структуру, определить места размещения, круг конкретных обязанностей каждого работника.

Хотя мы и нарекла эти органы комендатурами, они имели мало общего с военными комендатурами гарнизонов на нашей территории. Они должны были в конкретных, малознакомых условиях представлять прежде всего Советскую власть на территории дружественного государства, олицетворять интернациональную сущность политики нашей партии, высокую гуманную миссию Красной Армии освободительницы. Предполагалось при этом, что там, где по каким-то причинам задержится формирование местных органов демократической власти, эти комендатуры примут на себя все обязанности по поддержанию порядка, оживлению экономики, решению проблем снабжения населения жизненно важными предметами первой необходимости, продовольствием и медикаментами, организации медицинской помощи, а в ряде случаев и ограждению местного населения от мародерских налетов бандитствующих подпольных формирований Армии Крайовой.

Нужно было на первых порах выработать достаточно полную инструкцию, определявшую права и обязанности комендатур в целом и каждого сотрудника в отдельности, исключить полностью всякие намеки на какое-либо самоуправство на территории дружественного суверенного государства, четко определить характер взаимоотношений с местными органами власти, местным населением.

Как я уже упоминал, у нас для этого не было ни опыта, ни готовых рецептов, да, честно говоря, до вступления на территорию Польши мы как-то об этом и не думали, не до того было.

Набросав черновой вариант инструкции, набрав в ходе ее подготовки солидный перечень вопросов, требовавших по меньшей мере уточнения, я, памятуя разговор с Маленковым и полагая, что к ответу на мой первый вопрос он, попросту говоря, не был готов, вновь позвонил ему. Напомнил о первом обращении, доложил, что Военный совет принял решение образовать комендатуры. Учитывая новизну дела и то, что речь идет теперь уже не только о Польше, высказал просьбу поручить компетентным инстанциям проверить соответствие положений инструкции правовым нормам. И получил ответ следующего содержания:

– Действуйте по обстановке. Вам на месте виднее. Центральный Комитет уполномочил вас решать вопросы в интересах дела. Поскольку вам доверяют, потрудитесь делать то, что следует, как подсказывает обстановка. О ваших действиях и принятых мерах информируйте Центральный Комитет!

Больше по этому вопросу мы никуда не обращались и решили действовать сами "как подсказывает обстановка", а по существу, – наше классовое чутье, партийная совесть, марксистско-ленинское мировоззрение. И конечно же воинский долг. Начали с обсуждения и составления Инструкции военным комендантам на территории Польши.

В связи с тем что войска фронта продолжали военные действия, что растянувшиеся тылы и дополнительные трудности материального свойства, вызванные к жизни бедственным положением оставленных противником территорий отнимали все дневное время, мы с начальником политуправления С. Ф. Галаджевым работали над составлением этого довольно объемистого документа по ночам, оставляя себе для отдыха два-три предрассветных часа.

Дней через пять Инструкция была готова и тщательно рассмотрена М. С. Малининым – человеком, как я уже ранее отмечал, высокообразованным, замечательным знатоком военной истории и (как это оказалось кстати!) основ международного права. В заключение ее обстоятельно изучил К. К. Рокоссовский, который внес в текст Инструкции несколько поправок, очень точных и необходимых в свете происходивших в Польше внутриполитических событий.

Не вдаваясь в подробности, могу признаться, что и на этот раз меня удивила способность К. К. Рокоссовского подмечать такие тонкости самых различных явлений, которые для их обнаружения требовали знаний фундаментальных. Я ведь, как, впрочем, и все, кто близко с ним общался, знал, что все официальное образование Константина Константиновича завершилось незаконченной гимназией, что уже позже, занимая высокое-положение в Красной Армии, ему довелось учиться на годичных курсах высшего комсостава я, если не считать различных, крайне редких курсовых сборов, – на этом все и закончилось. Формально. Однако сила знаний нашего командующего состояла в том, что он всю жизнь, каждую минуту, любую возможность до конца использовал для самообразования. Это была настоящая академия, пускай без штатных преподавателей и зачетных книжек, но с напряженными экзаменами. Он сдавал их теперь на полях сражений Великой Отечественной войны и начиная с первых шагов своего участия в ней сдавал только на отлично – и под Москвой, и под Сталинградом, и на Курской дуге, и в Белоруссии. А теперь вот готовился к сдаче заключительных экзаменов, так сказать, по всему курсу. Его проницательность, умение найти самую сердцевину любого явления (а как выяснилось при работе над Инструкцией, и дать руководство к действиям, которые отвечали самой сущности советской дипломатии) приводили меня в невольное восхищение.

Интересно отметить здесь, что выработанную нами Инструкцию, насколько я понимаю, по своей собственной инициативе рассмотрел и Генеральный штаб. С некоторыми добавлениями применительно к специфическим особенностям других стран Генеральный штаб издал ее уже в качестве официального руководящего документа, распространив ее действие на войска Белорусских и 1-го Украинского фронтов. А несколько позже Инструкция была введена в действие на всех фронтах.

У нас на должности военных комендантов были отобраны лучшие командиры и политработники из резерва и прибывшие после лечения из госпиталей. В наших действиях и намерениях в данном случае не было противоречия, поскольку предстояло еще готовиться к решительному форсированию Вислы, овладению Варшавой и к полному изгнанию немецко-фашистских оккупантов с территория дружественной Польши, а затем преследовать противника до самого Берлина. Так мы сразу и представляли свою задачу, к ее выполнению и готовились. По этой причине каждый офицер был, как говорят, на счету. Пополнение мы хотя и получали, но в пределах минимальных потребностей.

Учитывая важность не только создания, но и главным образом организации деятельности комендатур, мы всех отобранных для комендантской службы офицеров Подробно проинструктировали и об обстановке в Польше, и об их обязанностях, снабдили Инструкциями, а затем силами аппарата Военного совета и политуправления проконтролировали первые мероприятия вновь образованных подразделений, поправили там, где в этом была необходимость.

Предпринятые нами шаги заметно повлияли на укрепление порядка во фронтовом тылу, создали условия для усиления позиций демократических органов самоуправления, значительно улучшили взаимопонимание между Красной Армией и широкими массами польского населения, помогли более эффективно пресекать бандитскую деятельность аковского вооруженного подполья. А это в свою очередь стало первоосновой дальнейшего укрепления уз дружбы советского и польского народов, упрочения дальнейшего сотрудничества наших стран во всех областях международной жизни.

По распределению обязанностей в Военном совете руководство деятельностью комендатур было вначале полностью сосредоточено непосредственно в руках члена Военного совета. Однако очень скоро я почувствовал, что эта задача в конкретных условиях единолично не выполнима. Решением Военного совета при нем был создан специальный отдел по руководству военными комендатурами во главе с опытным и грамотным политработником – полковником Шестаковым.

С созданием этого отдела, сотрудники которого специализировались на конкретном направлении, оперативное руководство деятельностью комендатур заметно оживилось. Учитывая, что вся транспортная система в освобожденных районах была полностью разрушена, что железные дороги, даже те, что в той или иной мере сохранились, не могли принимать составы из Советского Союза по причине несоответствия ширины колеи, фронт был вынужден передать комендатурам большое количество автомобильного транспорта, поскольку даже собранное в сельской местности продовольствие в города доставлять было не на чем. В городах была введена карточная система, осуществлен ряд подчас жестких мер, направленных на искоренение спекуляции и мародерства.

Одновременно с решением экономических задач комендатуры приступили к широкой разъяснительной работе, привлекая для этой цели активистов из числа членов Польской рабочей партии. Нелишне будет напомнить, что население освобожденных районов, часто впервые в жизни, только теперь слышало правду о Советском Союзе, Советской власти, Коммунистической партии нашей страны. На протяжении пяти долгих лет гитлеровской оккупации органы пропаганды и продажные главари пронемецких органов "самоуправления" сеяли среди населения антисоветскую клевету, запугивая широкие массы трудящихся различного рода измышлениями, в частности о зверствах, чинимых советскими воинами. И сейчас, когда немцы были изгнаны из восточных уездов Польши, фашистские последыши и агентура польского эмигрантского правительства создавали банды, переодевали бандитов в форму воинов Красной Армии, вооружали советским оружием и устраивали поистине зверские расправы над жителями отдаленных сел и хуторов, делая все возможное, чтобы вести о "злодеяниях русских" разнеслись по всей территории освобожденной Польши.

В этих условиях правдивое, доходчивое, убедительное слово о Советском Союзе, его военных и экономических успехах, разъяснение принципов нашей ленинской национальной политики становилось действенным оружием, помогавшим трудящимся многострадальной Польши успешнее преодолевать трудности послеоккупационной разрухи, мобилизовывать силы на активную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками и бандитским контрреволюционным подпольем, пытавшимся пустить корпи на территории освобожденных районов страны.

Большую роль в разъяснении насущных политических вопросов среди самых широких кругов населения сыграла газета "Вольношчь", издание которой на польском языке организовало в те дни политическое управление фронта.

Решение столь неотложных и трудных проблем, необходимость широкого развертывания массово-политической работы на освобожденной территории, заботы по оживлению экономики и общественной жизни на территориях, освобожденных от гитлеровской оккупации, отнимали у Военного совета и политического управления много времени и сил. А ведь заниматься всем этим приходилось одновременно с руководством оперативной деятельностью войск, продолжавших наступательные бои в довольно сложных для нас условиях.

Войска наши находились на территории Польши, и одно уже это обстоятельство в значительной мере определяло содержание партийно-политической работы. Теоретической основой политических занятий с личным составом, особенно с офицерским, являлись решения ЦК ВКП(б) по вопросам отношений СССР с Польшей. Главное внимание теперь уделялось разъяснению интернациональной миссии Красной Армии, ее освободительных задач, подготовке личного состава к несомненно ожесточенным решающим боям, которые должны были развернуться в ближайшее время на главном направлении от Варшавы до Берлина.

Впереди в дыму пожаров лежал огромный город, превращенный противником в мощный укрепленный район с хорошо организованной огневой системой, протекала Висла – одна из главных водных артерий Европы, и та ожесточенность, с которой гитлеровцы пытались сбить нас с захваченных плацдармов, свидетельствовала лишний раз о расчетах противника дать здесь решающее сражение, о намерении задержать катастрофическое для себя развитие событий.

Не вызывало сомнений, что сопротивление противника будет на этот раз больше, чем когда-либо, продиктовано обстоятельствами стратегического свойства. С потерей укреплений на Висле немецко-фашистское командование вынуждено будет обороняться на рубежах, значительно менее приспособленных для организации стойкой обороны, что приведет к быстрому продвижению советских соединений на запад. В свою очередь потеря Польши означала потерю Силезского, Лодзинского, Познанского и Кельце-Радомского промышленных районов, а вместе с ними довольно обширных территорий с развитым сельским хозяйством. И конечно же, гитлеровское верховное командование отдавало себе отчет в том, что через Польшу пролегает кратчайший путь к центральным областям рейха, к столице фашистского германского государства.

В первых числах октября, после возвращения К. К. Рокоссовского из Ставки, где был решен вопрос о переходе войск нашего фронта к обороне, Военный совет развернул подготовку к штурму Вислинского оборонительного вала, к освобождению всей территории оккупированной фашистами Польши.

Здесь следует сделать оговорку. Разработка Висло-Одерской операции и расстановка сил для ее практического осуществления началась несколько позже, однако все мы понимали, что штурм Вислинского вала – вопрос решенный и задачи политорганов всех степеней, партийных организаций частей и подразделений как бы сами собой определялись этим обстоятельством.

Переход к обороне был всемерно использован для развертывания глубокой и планомерной работы, направленной на разъяснение сущности происходивших в мире событий, широкое ознакомление всего личного состава войск с положением на фронтах Великой Отечественной войны и на Западном фронте, где наступательные действия вели наши союзники. Большую помощь в этом деле оказывала политорганам, партийным организациям и агитаторам подразделений центральная печать. Благодаря налаженной почтовой связи, использованию для доставки почты самолетов наши войска получали центральные газеты буквально на другой день после выхода их из печати.

Главным содержанием политической работы на этом и последующих подготовительных этапах и в ходе самого наступления являлось, если сказать обобщенно, воспитание воинов в духе советского патриотизма, пролетарского интернационализма я дружбы народов, разъяснение ленинского учения о защите социалистического Отечества, справедливого характера войны Советской державы и стран антигитлеровской коалиции против фашистской Германии, целей освободительной миссии Красной Армии. Важнейшим направлением всей воспитательной работы в войсках было повышение наступательного духа личного состава, воспитание готовности к самопожертвованию во имя достижения уже близкой теперь победы над заклятым врагом, смелости, решительности и инициативности действий в наступлении, бдительности и высокой сознательной воинской дисциплины.

Кроме печатных изданий в агитационно-массовой работе политорганы и политаппарат широко привлекали сводки Совинформбюро, трансляцию последних известий по радио. Пользуясь некоторым затишьем, значительно шире стали использовать кинопередвижки для показа киножурналов "Новости дня" и "Фронтовых киносборников", художественных фильмов, в первую очередь вышедших уже в годы войны, таких, как "Два бойца", "Радуга", "Зоя", "Малахов курган" и другие. На помощь агитаторам пришла и художественная литература о подвигах бойцов и командиров в сражениях Великой Отечественной войны. Особо памятен успех повести К. Симонова "Дни и ночи".

В частях нашего фронта сражалось немало сталинградцев. Их устные рассказы как бы дополняли картины боев, созданные талантливым писателем, и можно было без преувеличения сказать, что и художественные фильмы, и произведения наших прозаиков и поэтов, поднимавших темы народного подвига, были весьма действенным средством формирования высоких духовных качеств советского воина.