Текст книги "Первая История про Юлю Первую"
Автор книги: Константин Боровков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Как – внутри? – и Юля тут же осмотрелась и потрогала себя руками. – Я-то кажется еще снаружи себя...
– Так-то оно так, да не так, – улыбнулся Кот. Он показал передней лапой на одну из осинок и спросил: – Видишь, синица на дереве сидит?
– Но ведь это – ворона! – ахнула Юля.
– Все равно. Ага, вот она и улетела. А закрой-ка на минутку глаза и представь себе, вспомни, как она там сидела! Ну, видишь?
– Вижу, – ответила, зажмурившись, Юля. – Ну и что?
– Так вот где сейчас та синица, тьфу, ворона, которую ты видишь? Ведь она на дереве – ты это видишь? А та ворона, что снаружи, уж улетела и собирает, наверное, сейчас нектар с цветов.
– Ворона? Нектар!? – вновь ахнула Юля.
– Неважно. Ну, не собирает она нектар, пусть охотится на оленей. Но ведь все равно улетела, а ты ее все еще на ветке видишь. Или вот: представь себе, что ты спишь и тебе снится, что ты играешь с сестрой в крестики-нолики, а она в это время уже в школе. Так где ты с ней играешь – на бумаге или в твоей голове? И где она в это время?
– Кто – голова? – насторожилась Юля.
– Да нет, твоя сестра!
– Так это что, я сплю сейчас, что ли? – и Юля озабоченно стала щипать себя за щеку, пытаясь разобраться в этом вопросе. Было больно.
– Ну, не то чтобы спишь... Иногда и наяву такое можно вообразить! А то померещится еще что-нибудь, – Кот поежился и три раза плюнул через левое плечо. – Вот где мы сейчас: между явью и сном, или между сном и явью.
– Дядя Пихто, – вспомнила Юля о присвоенном Коту имени. Я все равно не понимаю, сплю я или воображаю... Неужели я такая воображуля?
– Кстати, насчет моих именин, – встрепенулся ее собеседник, – где бы нам теперь поесть?
И тут Юля тоже вдруг почувствовала, что она очень голодна.
– Что-то ведь было в предсказании Великого Волшебника о том, где нам подкрепится? – спросил ее Кот.
– Не-а... Не помню. Я ведь тогда не была голодной, вот и не заметила, наверное... Там было что-то о лягушке, перепрыгивающей через свой хвост... – нерешительно протянула она.
– Фу, лягушек есть... Хотя, если съесть ее в тот момент, когда она перепрыгивает через свой хвост... – и глаза Кота загорелись зеленым огнем.
"Да, теперь на кролика он не похож", – подумала Юля и вдруг спросила:
– А ты можешь в лягушку превратиться и перепрыгнуть через свой хвост?
Огоньки в глазах Кота погасли. Почесав лапой за ухом, он ответил:
– Отчего же, если сильно захотеть, то смогу, наверное.
– Ну так захоти! – обрадовалась Юля. – Тем более, если я тебя воображаю.
– Ну ты и впрямь воображуля! – фыркнул Кот. Но потом он пригнулся к земле, гикнул, свистнул, притопнул, ударил себя по бокам хвостом и, повернувшись к Юле, сдавленно спросил:
– Так сколько, говоришь, у лягушки ног?
– Четыре, – растерянно ответила Юля.
– Ага, – кивнул головой дядя Пихто, мяукнул – и прямо на глазах лапы и хвост его втянулись внутрь, шерсть исчезла. Перед Юлей заколыхался на траве сияющий розовый шарик. Потом шарик позеленел и как-то быстро перелился в большую сидящую лягушку. Она моргнула пару раз своими выпученными глазами и квакнула:
– Кватово. Га–гатово, ква.
Юля захлопала в ладоши и закричала:
– Молодец! А теперь прыгай через свой хвост!
– Квак? – и лягушка закатила глаза назад и посмотрела на свою спину. – Квак через мой квост? У ляквушки разве есть квост?
– Ах ты, да, – огорчилась Юля. – У головастика есть... Да ведь надо, чтобы лягушка прыгала, а не головастик.
И они оба замолчали и задумались.
10. Прыжок через хвост
Юля и дядя Пихто, который теперь уже совсем не был похож ни на кота, ни на кролика, сидели на густой траве на опушке леса. Они думали о том, как можно перепрыгнуть через то, чего нет. И вдруг Юлю осенила простая идея:
– Послушай, а если я воображу, что у тебя хвост вырос он вырастет?
– Может, и вырастет, – не очень уверенно ответил дядя Пихто. – А квакой он должен вырасти? Квакой у лягушки может быть квост? Квак у кваквадила?
– Но это же неважно, лишь бы длинный был – чтобы ты через него прыгнуть мог!
– Ну квак это неважно! Это квто воображать его будет – ты или дядя... или тетя там? – возразил ей дядя Пихто. Юля не могла с ним не согласится.
– Пусть тогда будет как у... мыши! – неожиданно для себя самой сказала она.
Ты можешь себе представить, как лягушка пожимает плечами? Так вот, дядя Пихто пожал плечами, снова закатил глаза назад и стал насвистываь какую-то знакомую мелодию (это была песенка не то альпинистов, не то водолазов, Юля слышала ее по радио), и у него как-то сам собой начал расти хвост! Метра через два дядя Пихто приостановился и сказал:
– Ну, если екво неквысоко натянуть, то можно и прыквать. А квак надо прыквать – с разбега или тквак?
Юля тоже не знала, как надо прыгать. Правда, когда она прыгала через скакалку или играя "в веревочку", то делала это с места. Поэтому она после минутного колебания решительно ответила:
– Тквак. Ой, то есть так. С места!
– А квак с места? Слева направо или справа налево? опять вылупил на нее глаза дядя Пихто.
Юля молча развела руками: Великий Волшебник про это ничего не говорил, а ей самой было все равно. Поэтому она просто взяла лежащий на земле кончик двухметрового хвоста и, обойдя дядю Пихто справа, прошла перед ним и встала слева.
– Прыгай! – скомандовала она. Дядя Пихто, судорожно втянув (видимо, от волнения) глаза, подался чуть назад и прыгнул через свой хвост! В то же мгновение ясное до этого небо стремительно затянулось налетевшими невесть откуда облаками, солнце померкло, и издалека донесся чей-то угрожающий рев. Дядя Пихто охнул и сразу посерел:
– Не с той стороны прыквнул! Надо было не слева направо, а справа налево прыквать!!! – и он стал бросаться от дерева к дереву, заглядывая им в корни.
– Что случилось? – испугалась Юля. – Что это было? Что ты делаешь?
– Норку ищу! – отквакнул ей на ходу дядя Пихто. Прячься! Это сизый дракон ревел! Он всеквда просыпается, когда квто-нибудь слева направо через свой квост прыквнет. Теперь налетит – безобразить будет, пока снова не заснет, – и он остановился, тяжело дыша и вращая своими вылуплеными глазами.
– Так ты что... знал, что нельзя так прыгать? ошарашенно уставилась на него Юля.
– Знал – не знал... Не знал, не знал, да и забыл! буркнул в ответ дядя Пихто. – В последний раз тут не в ту сторону лет двести тому назад прыквали! Мудрено ли забыть. Да и все равно не должно ж было такого быть! Откуда он здесь?! Кто ж его из Драконопарка-то выпустил?! – И вдруг он закричал: – Прячься скорее, летит!
Юля обернулась и тоже увидела летящего дракона. Две пары кожистых крыльев, взмахивая в такт, едва держали в воздухе его огромное сизое тело с большим отвисшим животом. Рогатая голова с приоткрытой пастью раскачивалась на лету. Он был еще далеко, но Юля уже отчетливо слышала шум его крыльев и тяжелое дыхание. Дракон повернул голову налево, надул щеки – и из его пасти вырвалась струя пламени! Стоящее в поле дерево вспыхнуло как свечка, и только потом до Юли донесся рев вырывающейся струи огня, а за ним – и угрюмый рык чудовища.
– Ой, хорошо-то квак! – облегченно вздохнул дядя Пихто.
– Чего же тут хорошего? – удивилась Юля. Она во все глаза смотрела на неспешно приближавшегося сизого дракона.
– Как что?! Да разве ты не видишь? Пузо-то у него какое! Сытый он! Значит – скоро упадет и заснет опять, – обрадованно затараторил ее собеседник.
– Так норку не надо искать? – просветлела Юля.
– Почему не надо? Надо! И быстро! – и дядя Пихто хотел было опять броситься на поиски убежища. Но Юля крепко схватила его за хвост и остановила:
– Если я тут все навоображала, так я с ним справлюсь! она зажмурила глаза и тут же попыталась вообразить, что дракон упал и спит. Но в ответ раздался такой громкий и яростный рев, что Юля даже втянула голову в плечи. Открыв глаза, она увидела, что дракон превратился из сизого в ярко-красного и стал еще больше. К четырем его крыльям добавился теперь пропеллер на хвосте, который противно жужжал и заметно увеличивал скорость летящего чудовища.
– Ну вот, видишь, я же говорил, что не все тквак просто! – проквакал дядя Пихто, сворачивая свой длиннющий хвост. Давай-ка теперь возьмемся за руки и вместе пожелаем посильнее, чтобы мы превратились в муравьев. Может, получится! А то увидит – сожжет краснохвостый.
Так они и сделали – и, о чудо, все кругом стало увеличиваться, и через несколько мгновений Юля, оглядев себя, поняла, что она уже превратилась в муравья.
"Дядя Пихто, а обратно мы сумеем превратиться?" – хотела было она спросить, но тут же заметила, что говорить-то она уже не может! Ни одного звука не вырвалось из ее муравьиного рта, но зато быстро-быстро задвигались усики-антенки, касаясь все время стоящего рядом другого муравья – дядю Пихто. И тот ее понял! И, помахав в ответ своими усиками, сказал ей на муравьином языке жестов: "Никогда не пробовал – не знаю. Но зато нас дракон пока может быть не заметит!"
А тот снова заревел – уже где-то совсем рядом, и тут же вспыхнули деревья в нескольких метрах от Юли и дяди Пихто. Пока они в испуге зачарованно смотрели на взметнувшееся рядом пламя, вся живность вокруг пришла в движение, спасаясь от огня. Заметались птицы, запрыгали по веткам белки, проскакали мимо несколько зайцев. Потом небо над ними закрыла огромная туша, и кругом поднялся ветер от сокрушающих воздух крыльев чудовища.
"Не заметил!" – ликующе защекотал Юлю своими усиками дядя Пихто, но тут на них обрушился настоящий поток муравьев! Они бежали из горящего муравейника и тащили на себе белых куколок и кто что смог вынести из огня. И Юля, увлекаемая толпой насекомых, тотчас потеряла дядю Пихто из вида.
11. Муравьи
Муравьи бежали мимо Юли, то и дело задевая ее своими усиками. Она понимала, что ей кричат: "Беги! Спасайся и спасай, что можешь! Помогай нам!" Она быстро огляделась и увидела рядом маленького муравьишку. Тот из последних сил тащил белую муравьиную куколку. Юля подскочила к нему, обхватила его ношу передними лапками, подняла перед собой и бросилась бежать вместе со всеми на оставшихся четырех лапках. Страх и всеобщее возбуждение гнали ее. Но уже очень скоро она почувствовала, что и ее стали покидать силы: ведь так и не нашли они с Котом вчера вечером листьев одуванчика! Ноги стали вялыми и заплетались друг за друга, куколка казалась такой тяжелой. Юля упала бы с ней, если бы большой сильный (и настоящий) муравей не вцепился в куколку и не потащил ее дальше. Все кругом закачалось, затянулось дымкой, под ноги попалась соломинка – и Юля, спотыкаясь подряд всеми тремя своими левыми ногами, упала на землю, теряя сознание...
Она пришла в себя от звона будильника. Кругом было темно, над столом угадывались контуры зашторенного окна. Рядом, высунув из-под одеяла голые пятки и уткнувшись носом в подушку, сладко спала ее сестра Лана. Глаза Юли снова закрылись... Через некоторое время она почувствовала прикосновение маминой руки, гладившей ее по спине. Потом мама поцеловала ее в щеку и ласково сказала:
– Юля, вставай! Тебе сегодня к первому уроку. Скоро Нина зайдет! – и мама попыталась дотянутся до Ланы, которая лежала ближе к стене, на втором этаже их раздвижной кровати:
– Лана! У тебя сегодня контрольная по математике! А вы собрали с вечера портфели?
Юле стало так хорошо, такой счастливой почувствовала она себя опять дома, рядом с мамой, в родном запахе детской комнаты... И Юля, хотя и не очень любила вставать утром в школу, улыбнулась во весь рот, сладко потянулась и сказала:
– Мама! Ты знаешь, когда я спала, мне снился такой странный сон! Будто был серый туман, и я попала вместо школы в Розовое Облако, и там был Кот, то есть не кот, а дядя Пихто, а теперь он муравей...
Мама слушала ее, улыбалась и гладила по головке, а потом снова поцеловала и перебила:
– А теперь я тебе снюсь!
Юля удивленно уставилась на нее, замотала головой и... снова все помутнело. В щеку ей уткнулось какое-то бревно, которое на самом деле оказалось соломинкой, о которую она тогда споткнулась. Над ней стоял муравей и махал своими усиками: "Ну как, ты в порядке?" Это был дядя Пихто. Юля подобрала под себя ноги и с усилием встала. "Хорошо, что у меня сейчас целых шесть ног, – невольно подумала она. – На две я бы теперь и не поднялась". Ей захотелось плакать, и она заплакала бы – но оказалось, что муравьи плакать не умеют. И Юля замахала усиками в ответ:
"Дядя Пихто, а дракон уже спит?"
"Да нет, теперь он не скоро заснет, – с досадой отмахнулся тот. – Ему пропеллер спать не дает".
"А как же мы теперь? Я муравьем уже не хочу – вдруг наступят. Давай обратно увеличимся!" – взмолилась Юля.
"Дракон – глазастый! – встревоженно поднял свое брюшко дядя Пихто. – Увидит – беда!"
"Ну что же нам делать? Как с этим драконом дурным справиться?" – и Юля сердито подняла голову к небу.
"Забыл! Вспомнил! Ведь есть Книга юного драконоведа! Там все-все описано!" – и довольный дядя Пихто даже потер от удовольствия три или четыре свои лапки друг о друга.
"Ой, здорово! А где она?" – обрадовалась и Юля.
"Как – где? А в библиотеке нашей!" – ответил дядя Пихто, и Юле почему-то показалось, что сказал он это настоящим басом, хотя тот по-прежнему лишь махал своими усиками.
"А как же мы туда попадем?"
"Зачем туда попадать? – удивился дядя Пихто. – Здесь почитаем!" И он, вытянув перед собой переднюю левую лапку, начал на нее дуть. Прямо на кончике лапки начала появлятся крошечная книжечка. Как бы вылезая из лапки, она тут же одновременно быстро росла прямо на глазах, раздувалась – и за несколько секунд превратилась в большую-большую запыленную книгу в толстом кожаном переплете.
"Ух ты, – только и смогла сказать Юля, – а листать ты ее как будешь?"
"Она – самолистающаяся!" – гордо взмахнул усиками дядя Пихто, и книга тут же со скрипом открылась и сказала:
– Оглавление.
"А она и читать нам сама будет?" – обрадовалаь Юля.
– Не буду, – тем же скрипучим голосом ответила книга.
"Не будет, – подтвердил дядя Пихто, – она только названия глав объявляет. Пошли оглавление смотреть!"
12. Книга юного драконоведа
Наши муравьишки влезли (не без труда) на открытую книгу и заползали по строчкам оглавления. Юля ползала и читала, как называются разделы книги:
"Как вылупить дракона из яйца."
"Как кормить дракона в возрасте до двух тысяч лет."
"Как кормить дракона в возрасте от двух до пяти тысяч лет."
"Как отучить дракона сжирать своего хозяина."
Вдруг дядя Пихто подбежал к ней и взволновано сообщил:
– Нашел! На странице 196 есть глава "Виды вредных драконов и борьба с ними". Спрыгиваем скорее вниз, а то сейчас книга себя листать будет и нас прихлопнет!!!
И едва они успели добежать до края страницы, как книга закряхтела. Над ними поднялась огромная страшная стена переворачиваемая страница! Юля и дядя Пихто скатились кувырком вниз, и сверху на них посыпалась пыль с переворачиваемых листов. Потом шум прекратился. Пыль осела, книга чихнула и сказала:
– Приехали. Глава тринадцатая. Виды вредных драконов и борьба с ними. – Помолчав, она добавила: – Вот умники. Как будто драконы еще и безвредные бывают!
Оба наших муравьишки вскарабкались шустро наверх, на открытую страницу, и забегали строчка за строчкой, толкаясь и читая наперегонки про вредных драконов.
"Дракон становится вредным по вылуплению из яйца, – было написано в старой книге, – а видов его всего пять. Зеленый скользкий дракон, он же змий, размером мал и имеет пристрастие к стеклянным бутылкам. Очень прилипчив. Его легко отпугнуть огуречным рассолом. Желтый жесткокрылый дракон стремителен в полете и пробивает клювом любую бронь, но вязнет в жирном пластилине. Чтобы обороть его, возьми пять пуд пластилину и скатай из него шар. Улучив минуту, брось шар в клюв дракона: он увязнет в нем, и оба упадут. Прозрачный безухий дракон прилетает губить посевы гороха. Его надо ловить рыболовной сетью. Вкопай в чистом поле на три сажени два столба по десять сажен высотой и со старого кабана толщиной, да привяжи крепко к ним драконову сеть. Посади горох. На третий день дракон прилетит и запутается. Крупнорогий сизый дракон мечет огонь и топчет ногами. Но надо обождать, пока он заснет..."
На этом месте дядя Пихто толкнул Юлю под второй левый локоть и сказал ей своими усиками: "Видишь, я же говорил!" Но Юля уже спешила прочитать дальше:
"... и тогда он спит, пока его кто-нибудь не разбудит. Красный винтовой дракон самый вредный. Никогда не спит и очень быстр. Падает на противника брюхом и давит его до смерти. Огонь мечет как два крупнорогих сизых дракона. Почти совсем необорим. Но есть одно единственное средство против него: надо раздавить об него спелый..." – и тут Юля растерянно остановилась. Вот именно то, что надо раздавить – это слово было залито огромной черной кляксой! А после нее начиналась уже совсем другая глава – четырнадцатая: "Где зимуют драконы." Юля повернулась к дяде Пихто и вопросительно подняла свои усики. Тот только развел в ответ свои в недоумении.
– Кхм, – смущенно кашлянула книга. – Я, конечно, извиняюсь, ребята. Да ведь за всеми не уследишь. Вас много, а я одна...
"Чего уж теперь, – сердито отмахнулся от нее дядя Пихто. – Промакашку с собой носить надо! А ты, часом, не помнишь, что тут написано-то было?"
– Там... ну, что-то такое, овощное... Огурцом его можно зарезать, что ли... Да нет, не то. Не помню уже. Старая я... и книга еще что-то пробормотала и затихла. Юля и дядя Пихто стояли у края черной кляксы и тоже молчали. Юля думала почему-то о том, что на шести ногах бегать оказалось ничуть не сложнее, чем на двух, а дядя Пихто думал, наверное, что наконец-то у него при превращении все правильно получилось. И так они глубоко задумались, что даже не заметили, как сверху на них падает огромная тень...
13. Белые вороны
Когда, наконец, Юля и дядя Пихто заметили, что вокруг стремительно темнеет, и подняли вверх головы, они увидели прямо над собой падающего на них брюхом красного винтового дракона. Бежать было поздно. Они посмотрели друг на друга, и дядя Пихто отчаянно взмахнул усиками:
"Загадываем вместе желание! Скорее!!"
Прикрыв голову лапками, Юля стала изо всех сил желать, желать... Раздался гухой грохот, треск ломающихся деревьев и громовые ругательства. Повернувшись, Юля увидела сквозь облако пыли и падающих на землю листьев и веток лежащего недалеко в буреломе поваленных деревьев красного дракона. Чертыхаясь и плюясь, он выдергивал из своих боков стволы деревьев.
"Ух ты, – сказал дядя Пихто, – здорово! А что ж ты пожелала-то?"
"Чтоб ты промахнулся, проклятый! А ты?"
"Гм... примерно то же самое. Вот ведь, получилось! Стоило только вместе это пожелать! – удивился дядя Пихто. – Теперь можно и обратно превращаться."
"А этот... – и Юля покосилась на кряхтящее неподалеку красное чудовище, – этот на нас опять не налетит?"
"Ну ты сама подумай, представь себе: вот ты упала на кактус. Куда теперь лететь, пока все колючки не повыдергаешь? – и дядя Пихто почесал за усиком задней лапой. – А главное прислушайся, жужжит?"
"Что – жужжит? – не поняла Юля, но прислушалась и добавила: – Ничего не жужжит".
"Вот видишь, значит он пропеллер себе погнул! А без пропеллера ему не взлететь – большой больно!"
Юля было успокоилась, но тут же снова спросила: "А... ходить он может?" Дядя Пихто тут же как-то помрачнел и усики у него заметно поникли: "Может. И бегать – тоже очень даже может. А давай – мы теперь полетим!"
И через несколько мгновений они превратились в двух белоснежных ворон. Юля ахнула, а дядя Пихто каркнул:
– Ох, заклюют! Договориться нам наперед надо было!
– А давай пережелаем! – предложила Юля.
– Пережелаем... А разве ты не знаешь? – удивленно наклонил голову дядя Пихто и, в ответ на раскрытый Юлин клюв, добавил: – Из белых ворон уже ни в кого больше не превратишься – как бы ты не желал! Полетим скорее, пока этот тип пропеллер себе не починил!
– С разбега? – спросила Юля.
– Чего? – не понял дядя Пихто.
– Ну, как полетим – разбегаться надо?
– Кому – зрителям, что ли? – опять не понял дядя Пихто. Так нет никого, не бойся!
– Да нет, как нам взлетать? Я же еще ни разу сама не взлетала. Ой, а что с книгой делать?
– Да! – подала тут же голос книга. – А со мной что будет? Дракон ведь заберет!
– В библиотеку обратно сдам! – решительно каркнул дядя Пихто. Он спрыгнул с ее открытой страницы и взмахнул пару раз крыльями, как бы сгребая книгу в комочек. И та действительно быстро съежилась до маленькой точки и – дзинь! – со звоном исчезла.
– А теперь – взлетаем! С разбега!
И они оба наклонились вперед, растопырили крылья, присели – и бросились бежать! Топча лапами мягкую лесную почву, они сделали круг по полянке, но не взлетели и, остановившись, озадаченно посмотрели друг на друга.
– А крыльями махать надо! – догадалась, отдышавшись, Юля. – Мы же не самолеты.
Дядя Пихто кивнул, и они попробовали еще раз. Махать крыльями на бегу оказалось очень трудно, и они оба упали, не сумев удержать равновесие.
– Послушай, – подумав, спросила Юля, – а вороны машут крыльями по очереди или одновременно?
– Все вместе, что ли? – не понял дядя Пихто.
– Нет, я спрашиваю: сперва левым, потом правым, или сперва правым, а потом левым... Тьфу, то есть, так как – так или обоими крыльями сразу махать надо?
Дядя Пихто пожал плечами и, осмотрев себя, каркнул:
– А ты заметила, что у меня ровно два крыла, а не три и не четыре? У меня с тобой все превращения очень хорошо получаются. Вот что значит – за компанию делать! А то все шиворот-навыворот шло, – и он довольно покачал головой. Давай-ка сперва попробуем по очереди махать. Раз, два, три пошли!
Они снова бросились бежать по полянке, раскачиваясь из стороны в сторону и задевая крыльями за землю. Но и на этот раз они тоже упали и, сложив свои уже изрядно попачканные крылья, присели отдохнуть. И тут Юля вдруг заметила наступившую тишину: дракон больше не пыхтел, не ругался и не ворочался среди поваленных деревьев. Она посмотрела в его сторону – и встретилась с ним взглядом! Он с любопытством таращился на них, ожидая, наверное, новых попыток взлететь. Но пропеллер дракона – Юля сразу заметила торчащую из-за его спины погнутую лопасть – был все еще не починен, и это немного подняло упавшее было Юлино настроение.
– А он на нас... не дыхнет? – спросила она тихо у дяди Пихто.
И тут они оба бросились от дракона: два-три прыжка, сильные взмахи крыльев – и вот они уже были в воздухе и изо всех сил старались побыстрее убраться с этого опасного места. Дракон спохватился поздно. Когда он действительно "дыхнул" на них, обе наши белые вороны были уже далеко, и пламя их не достало. Только сильная струя горячего воздуха подтолкнула их сзади и чуть было не кувыркнула на лету.
Они поднимались все выше и летели все дальше от места падения дракона. Деревья казались уже совсем маленькими, ручей вился синеватой ниткой через поле, желтел песок на такой тоненькой теперь дорожке. Тут и там дымились большие черные пропалины-ожоги, следы огненных струй дракона. Сам дракон казался уже не настоящим, а просто маленькой красной игрушечной фигуркой. Вот только то, что деревья рядом с ним были еще меньше, говорило о его огромных размерах. Домик мышей уцелел и казался теперь таким малюсеньким, что Юля не могла поверить, что она когда-то в него заходила.
Чем выше они поднимались, тем дальше было видно вокруг. На севере громоздились горы, одна выше другой. Самые высокие были покрыты снежными и ледяными шапками, ослепительно сиявшими на солнце. Во все остальные стороны тянулись леса и луга, кое-где поблескивали зеркала озер и рек, и был даже виден какой-то городок с замком на холме. Но вот что было странно: земля сверху вовсе не выглядела плоской, но как бы поднималась вдали кверху. Юле даже показалось, что она находится внутри огромного таза, края которого теряются в голубоватой дымке. Но она этому уже ничуть не удивилась. Во-первых, это было не так уж и удивительно, если вспомнить, что с ней происходило последние два дня. А во-вторых, с непривычки она уже устала махать крыльями, да и в перьях было просто жарко. Ноги болтались где-то сзади внизу и тоже мешали. Очень хотелось пить, и Юля знала, что как только она попьет, ей тут же очень захочется есть. Дядя Пихто испытывал, по-видимому, те же неудобства. Крылья его взмахивали уже не так сильно, движения выдавали усталость.
– А что, парашютов у нас с тобой нет? – спросил он вдруг с надеждой у Юли.
– Нет, – еле каркнула она в ответ. – А что?
– А то бы мы с тобой сейчас прыгнули, – вздохнул дядя Пихто и, перестав махать крыльями, начал падать, кружась в воздухе, как сухой лист. С криком "Ты куда?!" Юля бросилась за ним и, описывая вокруг него круги, стала снижаться с такой же скоростью, что и растопыривший крылья дядя Пихто. А он закатил глаза и считал вслух:
–...тринадцать, четырнадцать, пятнадцать,...
– Да что ты? – опять крикнула Юля. – Что ты считаешь?
– Не что, а кого. Овец считаю, – ответил ей сонно дядя Пихто. – Спать хочу. Говорят, когда заснуть надо, помогает. Досчитаешь до ста – и уснешь. Семнадцать, восемнадцать,... продолжал он считать.
Юля совсем было растерялась, но тут – плюх! Раздался громкий шлепок, и дядю Пихто даже подбросило в воздухе. Он ошарашенно вытаращил глаза, замахал крыльями и забарахтался на месте. Юлю тут же тоже что-то толкнуло снизу и, зарывшись клювом в перья на груди, она увидела на своем животе жирную черную цифру "8". На боку дяди Пихто красовалась такая же жирная черная семерка.
– Нас посчитали! – каркнул он, переворачиваясь через крыло и устремляясь по крутой спирали вниз с еще большей скоростью.
14. С Номерами
Земля вертелась перед Юлей волчком, воздух свистел в перьях за ушами. Она неслась вниз вслед за перекошенным хвостом дяди Пихто, стараясь удержаться за ним и не остаться одной в небе, где на тебя так внезапно шлепаются жирные черные цифры. Кто знает, что может шлепнуться в следующий раз? Дыхание у Юли перехватило, в голове шумело, сердце стучало быстро-быстро, а в глазах потемнело. Внезапно белая ворона впереди вильнула и полетела прямо и медленнее. Юля немного отдышалась и огляделась. Она увидела, что они спустились уже совсем низко и летят между двумя высокими лесистыми холмами.
Выбрав сосну повыше, дядя Пихто махнул головой Юле. Описав вокруг дерева круг, он примостился на суку у самой верхушки. Юля, промазав с первого захода, все же уселась в конце концов рядом с ним. Сук под их весом упруго качнулся и чуть не сбросил с себя дядю Пихто, но тот удержался и только каркнул от неожиданности.
– Ты чего так испугался? – спросила его Юля.
– Во-первых, я вообще не люблю, когда меня считают, наклонив голову и прикрыв правый глаз, сказал дядя Пихто. – А во-вторых, ты знаешь, кто и зачем нас посчитал?
– Не-а...
– Я тоже пока не знаю зачем. Но вот КТО – это я понял. Ты видела – мы пролетали как раз недалеко от серого замка на вершине скалы у озера?
– Честно – не видела. Я видела только, как ты спать укладывался, – прямо ответила Юля.
– Гм... Если честно – я тоже не видел, – немного смутился дядя Пихто. – Но все равно тут где-то стоит этот самый замок Скверного Волшебника Компоста, а его приемный сын – никудышний двухголовый колдунишко Пом-и-Дор...
– Всамделишно двухголовый? – поразилась Юля.
– Ну да, потому и никудышний. Две его головы (одну зовут Пом, а другую – Дор) все время ссорятся, кто что должен делать. Поэтому ничему путному научиться он и не может. Вот сегодня – четный или нечетный?
– Кто? – опять поразилась Юля.
– День! Какой день сегодня? – тоже удивился ее непонятливости дядя Пихто. – Ну, неважно. Так вот, если четный – то его зовут сегодня Пом-и-Дор, а если нечетный – то Дор-и-Пом, чтобы ни одной голове обидно не было. И вот этот самый Пом-и-Дор (или Дор-и-Пом) никак не может сам с собой договориться, что он будет теперь делать. И потому сидит он обычно в башне замка у окна и считает ворон в небе. Головы соревнуются – кто больше подсчитает. А кто победит – тот будет за ужином есть и пить – за двоих!
– Ух-ты! – ахнула Юля. – Мне бы теперь хоть за половинку поесть. А что они, то есть он, ну, они за ужином едят?
– А вот небось всех, кого подсчитают за день, того и едят! – каркнул мрачно дядя Пихто, переступая с ноги на ногу. – Вот нас и пометили для этого.
– Так он что – вороноед? – упавшим голосом протянула Юля.
– Ну, вообще-то он еще и мух ртом ловит, – попробовал утешить ее дядя Пихто. Но Юля грустно смотрела на черный номер на своем животе и ничего не ответила. Перья на ее хвосте печально повисли, клюв поник. В какую неприятную историю она попала! Это было даже хуже, чем забыть сделать домашнее задание или оставить дома прописи, или посадить в тетради кляксу... Стоп! И Юля даже подпрыгнула от неожиданной спасительной мысли. Клякса!
– Дядя Пихто, а где тут есть грязь? Настоящая грязь? спросила она повеселевшим голосом.
– Грязь? Зачем тебе грязь? – удивился тот. Юля вместо ответа показала клювом на жирные цифры на них обоих. Дядя Пихто все понял и тоже просветлел. – Летим в грязь! – радостно закричал он, и они прыгнули с сука вниз, не забыв при этом раскрыть крылья.
– Летим в город, – повернув к Юле клюв, каркнул дядя Пихто, – там всегда грязь найти можно!
Они летели по лощине между двух склонов, спускаясь все ниже и ниже, поворачивая вместе с ней то направо, то налево. Наконец, после очередного поворота, перед ними открылся вид на город. Белые домики с красными черепичными крышами стояли вокруг высокого холма, на вершине которого громоздился большой старинный замок. Стены замка как бы вырастали из скал, составляющих верхнюю половину холма. Нижняя, лесистая половина холма словно раздвигала дома и улицы города, вынырнув посередине его из-под земли. Юля и дядя Пихто подлетали уже к окраинам, и в это время часы на высокой башне у рыночной площади пробили полдень. Густой звон колокола, отдуданивавшего свои двенадцать раз, входил в них через клюв, проходил по телу и покидал их на кончике хвоста, оставляя после себя на спине приятное шевеление мурашек.
И одновременно с последним ударом колокола откуда-то снизу раздалось громкое "Каррр!" – и большой дуб вспух прямо на глазах черно-серым облаком. Это поднялась с него туча воронья и, вытягиваясь в хищную дугу, устремилась прямо на Юлю и дядю Пихто. Бежать было поздно.
15. Воронье
Воронье окружило Юлю и дядю Пихто плотным черно-се-рым кольцом, и это кольцо неумолимо сжималось вокруг двух наших белых ворон.
– Что делать будем? – спросил сам себя дядя Пихто и тут же скомандовал: – Спиной к спине!
– А крылья куда? – удивилась Юля, но все-таки крутанулась спиной к своему спутнику и растопырила вслед за ним свои когтистые лапы навстречу сжимавшемуся кольцу.
