Текст книги "Семнадцать мгновений весны. Кривое зеркало Третьего рейха"

Автор книги: Константин Залесский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Итак, отдел VIА занимался общей организацией разведывательной службы. Когда-то им руководил сам Шелленберг, а в начале 1945 года его начальником состоял штандартенфюрер СС доктор Мартин Зандбергер. Это было самое крупное центральное ведомство политической разведки, и в него входило семь рефератов. Реферат VIА1 – уполномоченный по перепроверке всех установлений связи (Beauftragter für сік; Nachprüfung aller nachrichtendienstlichon Verbindungen) – возглавлял сам начальник отдела. Реферат VI А2 – уполномоченный по обеспечению безопасности зарубежных установлений (Beauftragter für die Überprüfung und Sicherung der gestellten Auslandsaufgaben) pyководил службой безопасности в германских посольствах и других дипломатических миссиях, а также курировал работу атташе по вопросам безопасности (о них смотри ниже). Остальные рефераты отдела курировали организацию политической разведки в различных регионах Германии.

Отдел VI В ведал разведывательной работой в германо-итальянской зоне. Во главе его стоял штандартенфюрер СС Ойген Штеймле. В центральном аппарате рефераты курировали разведывательную деятельность в определенных странах: VI В1 – в Бельгии и Голландии, VI В2 – во Франции, VI ВЗ – в Швейцарии, VI В4 – в Испании и Португалии.

Отдел VI С руководил разведывательной деятельностью в зоне влияния СССР, а также на Ближнем и Дальнем Востоке. В 1945 году его возглавлял штандартенфюрер СС Альберт Рапп. Первоначально отдел делился на три реферата: VIС1 – CCCР VIC2 – страны-лимитрофы, VIСЗ – Дальний Восток, а впоследствии вырос до 13 рефератов, причем три из них занималось работой против СССР. В 1942 году был создан также реферат VI С/Z, который координировал деятельность спецслужб в рамках операции «Цеппелин».

Отдел VI D занимался тем же, что и предыдущий отдел, но в зоне влияния США и Великобритании и считался одним из важнейших в структуре политической разведки. Его руководителем был друг Шелленберга еще по учебе в Боннском университете доктор Теодор Пэффген. «Территориальные» рефераты курировали: VI D1 – Северную Америку, VI D2 – Великобританию, VID4 – Южную Америку (реферат VI D3 – Скандинавия – был в 1942 году передан в отдел VI Е).

Созданный в 1942 году отдел VI Е ведал разведкой в Южной и Восточной Европе. Его возглавлял Вильгельм Ванек. Как и другие «региональные» отделы, VI Е подразделялся на рефераты по территориальному принципу: реферат VI Е1 курировал Италию, VI Е2 – Венгрию и Словакию, VI ЕЗ – Сербию и Хорватию, VIЕ4 – Румынию и Болгарию, VI Е5 – Грецию, VI Е6 – Скандинавию.

Отдел VI F (Technische Hilfsmittel des Nachrichtendienstes im Ausland) занимался разработкой и производством технических средств на нужды разведки, причем для руководства отделом Шелленберг привлек начальника отдела II В из II управления Вальтера Рауффа, считавшегося ведущим «техническим гением» РСХА. Среди операций, проведенных этим отделом, широкомасштабное производство фальшивых долларов и фунтов стерлингов, развернутое в секретных бараках концентрационного лагеря Заксенхаузен.

В 1943 году в составе VI управления были созданы еще два отдела: VI G (Wissenschaftlichmethodischer Forschungsdienst), который в тесном контакте с Имперским министерством экономики занимался вопросами использования научной информации – то есть, проще говоря, промышленным шпионажем, – и VI S. Последний стал «силовым» подразделением политической разведки, т. к. именно в его компетенцию вошла организация материального, морального и политического саботажа. Отдел VIG возглавил историк и географ гауптштурмфюрер СС доктор Вилфрид Краллерт. Главой VI S стал позже названный «диверсантом № 1» Отто Скорцени – тот самый прославившийся успешным похищением Бенито Муссолини из тщательно охраняемой альпийской гостиницы.

Какой вывод можно сделать, посмотрев на структуру VI управления РСХА? Во-первых, «европейским отделом», где работал Штирлиц, могли, скорее всего, быть отделы VI В и VI Е, причем наиболее подходящим является VI Е. Если бы не одно «но»: дело в том, что в декабре 1943 года основной аппарат этого отдела был переведен из Берлина в Вену. Поэтому все же придется сделать выбор в пользу отдела VI В. Другой аспект, бросающийся в глаза, – это слишком высокое звание Штирлица,при том что он был не руководящим сотрудником, то есть не возглавлял ни отдел, ни реферат. В принципе офицер в звании штандартенфюрера СС должен был быть начальником отдела, даже реферат для него слишком «мелок». Это в советской внешней разведке было много полковников, часто не возглавлявших отдельного подразделения, в Германии же такое было редкостью.

Разведка действовала достаточно обособленно вообще взаимоотношения полиции безопасности и СД были достаточно напряженными: эти службы конкурировали между собой, а отношения между Мюллером и Шелленбергом еще больше обострились, когда более молодой и лощеный любимец рейхсфюрера «отхватил» у мюнхенского полицейского значительную часть армейской разведки – абвера. Ведомства разведки и контрразведки конкурировали между собой, и их сотрудники очень мало общались, тем более что размещались они в различных зданиях. Поэтому ситуация, когда в 1-й серии оберштурмбаннфюрер СС Холтофф из гестапо заходит посоветоваться к Штирлицу из разведки, – нереальна и надумана. Также как нереальна и ситуация, когда в 6-й серии Штирлиц видит, как эсесовцы несут его рацию и затем идет за ней в кабинет Рольфаи там выуживает из него информацию по «русской пианистке». Тем более не понятно, почему это «заключенного нужно передать в разведку, так как он говорит, как эти английские свиньи»(1-я серия, это говорит Холтофф Штирлицу)? Теми, кто «говорит, как английские свиньи», занимается как раз контрразведка, то есть гестапо.

Попытка судить о немецких спецслужбах, основываясь на реалиях советского НКВД, сыграла и еще одну злую шутку с авторами. Выше мы уже говорили, что СД не имела полномочий полиции, то есть не могла ни вести следствия, ни производить арестов. Так же как не использовала в своей работе политической разведки и провокаторов: несмотря на блестящую игру Льва Дурова, создавшего отталкивающий образ агента Клауса, такого просто не могло быть, и слова, сказанные сотрудником гестапо в 4-й серии Айсману, что Клаус – «секретный агент VI отдела», – это откровенная ошибка. А то, что в самом начале 6-й серии Штирлиц говорит Шлагу о Клаусе: «Он не коммунист, пастор, он мой агент, он провокатор гестапо», – звучит просто неуместной шуткой. Клаус, во-первых, не мог быть агентом Штирлица, у которого вообще не могло быть агентов, а во-вторых, агент политической разведки (если даже гипотетически представить его наличие) это совсем не провокатор гестапо – разные все-таки ведомства.

Также не ясно, откуда у Штирлица оказались дома наручники,которым он в 8-й серии сковывает «наивного» Холтоффа – они были не положены сотруднику VI управления хотя бы потому, что он не имел права ими пользоваться.

Невозможно даже комментировать сцену из 4-й серии «Мгновений», когда Шелленберг осматривает трупы расстрелянных по его приказу трех адъютантов по особым поручениям,умиляясь «веснушкам у Дитриха». А затем, когда руководивший расстрелом штандартенфюрер СС Холман дает ему на подпись какой-то «акт сдачи-приемки», ставит визу со словами: «Полная смена караула». Подобная сцена не могла существовать в принципе – она, скорее, возможна в советской репрессивной системе и была просто механически перенесена в Германию 1945-го. Никаких расстрелов своих сотрудников, просто «меняя караул», в РСХА никогда не производилось – в отличие от советской системы («Незаменимых у нас нет!»), здесь своих сотрудников ценили, а проштрафившихся отправляли на фронт или куда-нибудь в захолустье. Нацистский режим был преступен, но к своим сторонникам там относились значительно более лояльно, чем в построенном Сталиным советском государстве. И, наконец, Шелленберг, если бы даже очень захотел, просто не мог отдать приказ об аресте и расстреле своих адъютантов. Не было у СД таких полномочий. Единственное, что он мог бы сделать, так это обратиться к гестапо, чтобы там занялись его неблагонадежными сотрудниками. Чего, в свою очередь, не стал бы делать Шелленберг – в учреждениях Третьего рейха категорически не любили выносить сор из избы, Определенные вопросы вызывает и служебная деятельность Штирлица, его компетенция. Он является чем-то вроде офицера по особым поручениям лично при Шелленберге и выполняет его конкретные задания, хотя в то же время постоянно подчеркивается, что у него есть и своя область работы, так сказать, текущая. Об этом, правда, данных немного. Так, Кальтенбруннер во 2-й серии говорит Мюллеру: «Штирлиц курирует круг вопросов, связанных с оружием возмездия».То есть из этого следует, что этим занимается управление Шелленберга. Действительно, производство и использование «оружия возмездия» курировало СС, но отнюдь не управление политической разведки и даже не РСХА. Генеральным уполномоченным рейхсфюрера СС по строительству ракет А-4 (V-2), руководителем специального штаба СС – строительного бюро для выполнения специальных заданий, а также и командиром LXV корпуса особого назначения, куда входили пусковые установки, был обергруппенфюрер СС и генерал войск СС, доктор инженерных наук Ганс Каммлер. Он никакого отношения к РСХА не имел, а был выходцем из конкурирующей структуры СС – Главного административно-хозяйственного управления СС. (В 4-й серии – 23 II 1945, 9 часов 00 минут, – когда Штирлиц приходит в приемную Гиммлера, адъютант ему сообщает, что у рейхсфюрера находится обергруппенфюрер Поль.Именно Освальд Поль и возглавлял Главное административно-хозяйственное управление СС.) Подпускать Шелленберга и его сотрудников к этому проекту ни Поль, ни Каммлер не собирались.

О других делах Штирлица упоминает оберштурмбаннфюрер СС Айсман в разговоре с Мюллером (3-я серия): «Я знаю Штирлица восемь лет, я был с ним в Испании, а под Смоленском видел его под бомбами: он высечен из кремня и стали».Кроме того, указывается, что он был в Кракове и предотвратил взрыв города. Учитывая, что никакой более конкретной информации в фильме не содержится, можно это просто принять к сведению – мало ли что там мог делать разведчик!

Тайная государственная полиция – гестапо

Также несколько подробнее остановимся и на другом управлении, сотрудники которого являются главными противниками нашего разведчика, – на IV управлении РСХА: гестапо или тайной государственной полиции. (Причем именно в таком написании. В 8-й серии «Мгновений» Мюллер держит в руках бланк с грифом «Государственная тайная полиция»,что неправильно. В принципе, это мелочь – но все же.)

Тайная государственная полиция/гестапо (Geheime Statspolizei/Gestapo) стало, наверное, наиболее известным из всех структурных подразделений Главного управления имперской безопасности. Именно с деятельностью гестапо чаще всего ассоциируется вся работа РСХА. Гестапо было главным инструментом политического террора, борьбы с инакомыслием в Третьем рейхе. И оно было самым многочисленным управлением, имевшим разветвленную структуру местных организаций. Гестапо обладало наиболее многочисленным аппаратом. По показаниям Шелленберга, общее число сотрудников как в центральных органах, так и местных отделениях гестапо составляло от 40 до 46 тысяч человек. Правда, если учесть, что они были поделены между центральным аппаратом, 21 главным отделением (которым подчинялось порядка 150 внешних команд), 39 отделениями и 71 комиссариатом гестапо и пограничной полиции, то выходит не так много.

В начале 1945 года центральный аппарат гестапо был более компактным, чем в начале войны. Его структура сформировалась в 1944 году в ходе крупномасштабной реорганизации. Наиболее важными вопросами в гестапо занималась управленческая группа А – политические противники, саботаж, служба охраны, делившаяся в 1945 году на шесть отделов: IV А1 – оппозиция, IV А2 – борьба с саботажем, IV A3 – контрразведка, IV A4 – идеологические противники, IV А5 – особые случаи, IV А6 – картотека, документация, превентивные аресты.

Управленческая группа В состояла из четырех отделов: IV В1 – Западные и Северные области, IV В2 – Восточные и Юго-Восточные области, IV ВЗ – Южные области, IV В4 – паспортная и заграничная службы.

Другие группы были не особенно важны и занимались, в основном, вспомогательными вопросами. Например, управленческая группа Е, которая стала трамплином для Вальтера Шелленберга, занималась контрразведкой – до того как ее поглотила управленческая группа А.

В 1943 году после передачи в ведение гестапо пограничной охраны в составе IV управления была сформирована управленческая группа F, делившаяся на два реферата: IV F1 (пограничная полиция) и IV F2 (бюро паспортов). То есть пограничная служба находилась в подчинении гестапо, и Штирлиц при подготовке «окон» на границе должен был иметь дело не с абстрактным «лейтенантом с заставы», а с подчиненными Генриха Мюллера. Из фильма же следует, что пограничными заставами ведали военнослужащие вермахта – некий аналог советских пограничных войск (хотя и в СССР пограничные войска находились в ведении органов государственной безопасности). О том, какую на самом деле форму они должны были носить, мы остановимся ниже – в соответствующей главе.

А вот чем гестапо занималось довольно плотно, так это радиограммами. Сразу же приходят на ум слова Штирлица, сказанные Шелленбергу в 6-й серии: « Я охочусь за этим передатчиком восемь месяцев, а дело отдают Рольфу, который также понимает в радиоиграх, как заяц в геометрии». Однако Штирлиц погрешил против правды. Радиоиграми в РСХА занималось именно гестапо, конкретно реферат IV А 26, а отвечал за них гауптштурмфюрер СС Хорст Копков. И сотрудники гестапо добились на этом поприще определенных успехов. В 1942 года и до конца войны этой службой было проведено около 110 блоков радиоигр с СССР. «Радиоигры проводились с большим успехом. Во всяком случае, Советы до последнего не замечали, что получают дезинформацию. После войны они даже в собственной стране искали предателей, поскольку не могли поверить, что их агенты были выслежены благодаря шпионской технике противника. Вальтер Шелленберг сообщает в своих мемуарах, что из-за большого потока дезинформации Советы вынуждены были постоянно менять коды и агентов». [6]6
  3егер А. «Гестапо – Мюллер». Карьера кабинетного преступника. Ростов-на-Дону, 1997. С. 272.


[Закрыть]Так что, судя по всему, Рольф хорошо разбирался в радиоиграх и отнимать у него русскую пианистку было совершенно без надобности.

Сеть местных организаций гестапо опутывала всю территории рейха. Существовало несколько основных видов местных организаций: главные отделения гестапо (Staatspolizeileitstellen), отделения гестапо (Staatspolizeistellen), а также комиссариаты гестапо и пограничной полиции (Stapo-Grenzpolizei-Kommissariate). Нам интересны прежде всего те учреждения, которые располагались в Берлине, – те самые «районные отделения гестапо»,которые организовывали захват Кэт, а после ее побега – охоту за ней.

Берлин контролировался главным отделением гестапо, расположенным по адресу: Грюнер-штрассе, 12. Главному отделению были подведомственны – Большой Берлин и берлинская провинция, марка Бранденбург, правительственный район Потсдама и Франкфурт-на-Одере (в двух последних действовали подчиненные главному отделению собственные отделения гестапо), кроме того, в ведении отделения был отдел пограничной полиции в аэропорте «Берлин – Темпельхоф». В описываемый период главное отделение возглавлял штандартенфюрер СС Вильгельм Бок.

В фильме обращает на себя внимание, что большинство следователей гестапо – Айсман, Холтофф, Рольф – в довольно значительных чинах. Их называют оберштурмбанфюрерами и штурмбанфюрерами, что соответствует по немецкой «Табели о рангах» подполковникам и майорам (также штурмбаннфюрером является и начальник «районного отделения гестапо», допрашивавший Кэт под видом страхового агента). Не говоря уже об адъютантах Мюллера Шольце и Биттнере, которые являются штандартенфюрерами, как и Штирлиц. Возможно, такая политика в области присвоения чинов и характерна для советских спецслужб, но в Германии звания присваивали крайне скупо и дослужиться до штандартенфюрера в центральном аппарате, не заняв высокой руководящей должности, было практически не возможно.

Гестапо было не такой уж всесильной службой, как это показано в фильме. Так, например, оно категорически не могло арестовать шофера Бормана. То, что этот шофер носит знаки различия СС, вполне возможно – часто шоферов для руководства партии ранга Бормана поставляла Имперская служба безопасности. Однако, несмотря на похожесть названий, эта служба, руководимая группенфюрером СС Раттенхубером, никакого отношения ни к гестапо, ни к Главному управлению имперской безопасности не имела. Хотя формально она подчинялась все тому же рейхсфюреру СС, фактически даже Генрих Гиммлер не мог вмешиваться в ее работу – Имперская служба безопасности охраняла непосредственно Гитлера (и нескольких других руководителей рейха) и получала приказы лично от него. Взять и просто так арестовать шофера Бормана, чтобы получить интересующую информацию, Мюллер возможности не имел, требовалась как минимум санкция самого Бормана. Что же касается фразы Штирлица, сказанной Мюллеру в 11-й серии, что « второй шофер Бормана завербован через гестапо Шелленбергом», то она содержит сразу несколько фактических ошибок. Во-первых, гестапо не могло его завербовать: он был либо членом СС, а их гестапо, подчиненное рейхсфюреру СС, естественно, не вербовало. А во-вторых, Шелленберг завербовать кого-то «через гестапо» не мог, впрочем, он вообще не стал бы вербовать шофера Бормана – это была не его компетенция и на этом можно было серьезно обжечься. Несколько позже в той же серии вопрос о шофере вновь всплывает, теперь когда Штирлиц докладывает Мюллеру о своем разговоре с рейхслейтером. По словам Штирлица, Борман сказал, что шофер сломался после пыток в подвалах и он ему не может больше верить.И затем добавил: шофер – отработанный материал. И опять данная ситуация, скорее, характерна для советской системы 1930–1940-х годов, когда органы госбезопасности могли арестовывать кого угодно. В Германии подобное было просто не возможно, а ревниво следившие за своими прерогативами и не терпевшие чьего-либо вмешательства в свою компетенцию высшие руководители (и в первую очередь Борман) ни в коем случае не потерпели бы подобного самоуправства со стороны гестапо. Разразился бы грандиозный скандал, Гиммлер получил бы выволочку и в очередной бы раз заклялся вмешиваться в дела партии. Правда, скорее, ничего бы не произошло вообще: Мюллер абсолютно четко представлял, что ему можно, а чего нельзя, и никогда не выходил за четко очерченные рамки своей компетенции.

Еще одной калькой с советской системы является и фраза Мюллера, сказанная Штирлицу в самом конце 19-й серии: «Мне нравится, как вы держитесь, я тут беседовал с несколькими своими – они раскисали». Естественно, подразумевается, что Мюллер допрашивал заподозренных в чем-то сотрудников гестапо. Как уже указывалось в главе, где шла речь о прототипах Штирлица, случаев, когда в рядах гестапо были выявлены иностранные шпионы, было крайне мало – если быть точным, то один. Поэтому попытка создать впечатление, что в гестапо, как и в советских органах госбезопасности 1930–1940-х годов, время от времени проводились массовые чистки, не имеет с реальностью ничего общего. Безусловно, гестапо было главным инструментом нацистского террора против инакомыслящих, евреев и вообще всех, кто мог составить угрозу нацистскому режиму – преступления гестапо хорошо известны и признаны целым рядом судебных процессов, в том числе Международном трибуналом в Нюрнберге, – но к своим сотрудникам и в этой организации относились значительно более бережно, чем в НКВД – НКГБ СССР.

В конце отметим еще одну, совсем уж незначительную неточность. В начале 10-й серии, беседуя со Штирлицем в «подвалах гестапо», Мюллер говорит ему: «Я всегда жалел, что вы работаете не в моем аппарате, я бы давно сделал вас своим заместителем».Действительно, в Главном управлении имперской безопасности существовала возможность перехода из одного управления в другое, например, из СД/Заграница в контрразведку гестапо и наоборот. Правда, таких случаев было немного, но напомним, что тот же Шелленберг начинал именно в контрразведке у Мюллера, прежде чем перешел в политическую разведку. Однако интересным является тот факт, что Генрих Мюллер был единственным начальником управления РСХА, который никогда не имел заместителя. Это вытекало из особенностей его характера и стремления лично контролировать все вопросы в управлении. Это было хорошо известно, и Штирлиц должен был воспринять эти слова Мюллера исключительно как ханжество.