Текст книги "Метакод"

Автор книги: Константин Кедров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Относительность времени уже знакома нам по ощущению князя Мышкина. «Для Бога один день как тысяча лет и тысяча лет как один день». Ныне человек вполне созрел для такого понимания времени.

Далее: момент пересечения «горизонта мировых собы¬тий» (сферы Шварцшильда), к сожалению, навеки разлучит двойников – наблюдателя и путешественника. Сколько бы ни посылал сигналов из черной дыры путешественник, наблюдатель их не увидит. Однако о существовании друг друга они должны знать, иначе невозможен отсчет полета. Образно говоря, путешественник для наблюдателя – некий теневой двойник, которого он не видит, мнимая величина, v-1. Уместно снова вспомнить книгу П. Флоренского «Мни¬мости в геометрии», где он выдвинул гипотезу о физической реальности мнимых величин; и хотя в модели подлета к черной дыре наблюдатель присутствует как условность, правомерно высказать предположение, что здесь кроется не только физическая, но и какая-то реальность, связанная с нашим душевным миром. В пользу этого говорит сформи¬ровавшийся ныне антропный принцип. Он свидетельствует о тончайшей связи между живым веществом и физическими постоянными вселенной, а принцип неопределенности Гейзенберга говорит о невозможности отражения любой физи¬ческой реальности на микроуровне без поправки на мини¬мальные искажения, вносимые «наблюдателем». Таким на¬блюдателем на уровне микромира является физический при¬бор, опять же созданный человеком.

Итак, «путешественник» благополучно пересек горизонт мировых событий, и здесь пошло разделение с его двойни¬ком – наблюдателем, оставшимся в нашем мире. С ним про¬изойдет еще одно чудо, именуемое физиками «опространствливание времени».

Что такое, спросите вы, и я с удовольствием замечу, что никаких аналогий в художественном мире не нахожу, а, стало быть, речь идет о некоей еще не освоенной писателями и художниками реальности.

Наконец время начинает дробиться, становится дискрет¬ным. Опять незнакомое явление. Впрочем, здесь аналогиивозможны. В критические моменты жизни, перед лицом смертельной опасности перед человеком нередко проносится вся его жизнь, уместившаяся как бы в одно мгновение; и вся жизнь в виде множества мгновений, и все они в одной точке переживаемого мига – вполне знакомое ощущение. В литературе это даже стало штампом – воспоминание всей жизни в единый миг.

Однако самое интересное начинается после пересечения горизонта событий, когда путешественник, оторвавшись от наблюдателя, минуя миг-вечность, опространствленное и дискретное время, устремится к центру черной дыры, к зна¬менитой точке сингулярности. Здесь он в буквальном смысле вывернется наизнанку и вылетит в другую вселен¬ную, причем выворачивание – перемена внутреннего на внешнее – перевернет соответственно пространственное время: «Наблюдатель за короткое время (по его часам) уви¬дит, находясь внутри сферы Шварцшильда, все будущее вселенной! Что будет потом? В момент остановки внутри шварцшильдовой сферы наблюдатель перестанет видеть ту вселенную (в ее далеком будущем), из которой он «выско¬чил». После этого... наблюдатель начнет двигаться наружу и через некоторое время (по его часам) опять пересечет шварцшильдовскую сферу. И тогда он увидит совершенно другую вселенную» (Шкловский И. Вселенная, жизнь, разум. М., 1976)

Замечу, что от внимания астрофизики не ускользает, что произошло бы с человеком в таком пространстве, если бы он действительно оказался внутри черной дыры и вывернул¬ся в другую вселенную. «Наблюдатель начнет наблюдать вселенную со все растущим фиолетовым смещением. Расче¬ты показывают, что при этом количество падающей... лучис¬той энергии будет конечно. Это означает, что никакой ката¬строфы ни с наблюдателем, ни с его космическим кораблем не произойдет». Иначе обстоит дело при самом подлете к чер¬ной дыре. Здесь путешественник будет «растянут», «ра¬зорван», «расплющен» – все это так. Но не будем забывать, что когда-то такие же термины применялись по отношению к гипотетическому космонавту, пожелавшему выйти за барьер тяготения с космической скоростью. Однако космонавты живы, летают, так что поживем – увидим.

Астрофизик Н. С. Кардашов считает такие путешествия в будущем вполне достижимыми. «Путешествие в заряжен¬ную черную дыру эквивалентно машине времени, которая дает возможность покрывать бесконечно большие интервалы времени за малые собственные времена» (Климишин И. А. Релятивистская астрономия. М. 1983).

Оставим шаткую область гипотез и остановимся на не¬сомненном. Современная физика и космология располагают такими моделями реальностей мироздания, где физически осуществляется смена внутреннего и внешнего: расширяющаяся вселенная, черные дыры, полеты вещества с релятивистскими скоростями вблизи светового барьера.

При смене направлений внутреннего на внешнее происхо¬дит весьма характерный эффект: меньшее пространство и меньшее время вмещают в себя большее или даже бесконеч¬но большее пространство-время. На первый взгляд может показаться, что аналогий такому явлению в нашем нереля¬тивистском обычном мире нет и все это лишь область негуманитарных наук. Однако, воспользовавшись методом Вернадского, который считал далеко не полной физическую картину мира, если в ней не учтена роль человека, посмотрим на эти явления именно с этой, попросту говоря, гуманитар¬ной, человеческой точки зрения. То, что аналогичные модели времени есть в психологии и в творчестве, я уже показал С достаточной очевидностью, теперь рассмотрим, возможны ли такие же чудеса с пространством не на уровне художественного вымысла, а в повседневной реальности.

Обратим внимание на то, что выворачивание (смена внутреннего на внешнее) буквально пронизывает живую ма¬терию. Прежде всего это связано с процессом рождения. Младенец, пребывающий внутри материнской утробы, не подозревает о безграничном пространстве внешнего мира. За два месяца до рождения он открывает глаза и смотрит во тьму, не подозревая о свете. Его выход во внешний, беско¬нечно широкий мир связан с прохождением сквозь внутреннее узкое пространство. Как это ни покажется странным, но здесь много общего с графиками вылета путешественника из черной дыры: сужение пространства, тьма, переходящая в свет, и, разумеется, смена внутреннего на внешнее. После рождения младенец оказывается в мире, который до этого был для него внешним. Кстати, сходные ощущения пере¬живает Иван Ильич Л. Толстого в момент своей смерти:

«Вдруг какая-то сила толкнула его в грудь, в бок, еще силь¬нее сдавила ему дыхание, он провалился в дыру, и там, В конце дыры, засветилось что-то. С ним сделалось то, что бывало с ним в вагоне железной дороги, когда думаешь, что едешь вперед, а едешь назад, что мученье его и в том, что он всовывается в эту черную дыру, и еще больше в том, что он не может пролезть в нее».

«Черная дыра» Ивана Ильича не только по названию схожа с космическими объектами такого рода. Ощущения Человека в момент рождения и смерти, специфика восприя¬тия пространства и времени, как ни странно, действительно совпадают с тем, что чувствовал бы и видел человек, проходя Сквозь черные дыры или летя с релятивистскими ско¬ростями.

Кстати, помещая мысленного наблюдателя в области черных дыр и световых скоростей, физики и космологи часто забывают, что без наблюдателя вообще невозможны процессы, которые они описывают. Под наблюдателем я под¬разумеваю здесь не человека, а тот минимум отражения, без которого вообще невозможны взаимодействия на уровне микромира и уж тем более на уровне световых скоростей. Это обстоятельство зафиксировано современной космологи¬ей в так называемом сильном антропном принципе, который при всем различии толкований в целом подразумевает обязательное и закономерное существование познающего и наблюдающего объекта на всех стадиях существования наше¬го мира.

И вот здесь роль живого особенно велика. «Изучение физико-химических свойств поля жизни дает в этом отношении самые точные и самые глубокие указания, каких не дает пока никакое другое физическое явление Космоса». В. И. Вернадский «полем жизни» называет «пространства, занятые телом организма». Ученый указывает на особую, прямо-таки вселенскую роль живого вещества в условиях земли: «Живое вещество, мне кажется, есть единственное, может быть, пока земное явление, в котором ярко проявляется пространство-время» (Вернадский В. И. Проблемы биогеохимии. М., 1980).

Надо ли объяснять, что в живом да еще и мысля¬щем существе пространство-время вселенной проявляется с особой силой. Вот почему так важны на первый взгляд чисто субъективные модели человека и мироздания, отраженные в художественном творчестве.

Искусство и психология вообще оказались более чуткими К направлениям пространства и времени, чем строгая наука трех предшествующих столетий. В. И. Вернадский справед¬ливо критиковал доэйнштейновскую физику и космологию за недооценку роли живого и в особенности за непонимание объективной значимости таких реальностей, как правое и левое. В статье «О правизне и левизне» он особо выделяет мысль К. Ф. Гаусса, что «правизна-левизна есть геометри¬ческое свойство пространства», а вовсе не простой результат чисто субъективного видения. Идя по стопам Вернадского, мы приходим к выводу, что такая же недооценка объектив¬ной значимости «внутренне-внешнего» тормозит сегодня по¬ступательное движение мысли.

Однако есть большая разница между «правым и левым» И «внутренним и внешним». Если бы сейчас на наших гла¬зах правое и левое поменялись бы местами, это не привело бы к фундаментальному потрясению (я не беру здесь уро¬вень молекулярный, клеточный и атомарный; там такое изменение привело бы к полной катастрофе нашего мира). На обычном уровне мир остался бы таким же, каким он был.

Мысленное изменение внутреннего на внешнее было бы грандиозным переворотом. Представим себе, что солнце, звезды и небо мы воспринимаем, как раньше воспринимали свое нутро – легкие, сердце. В свою очередь тело мы бы увидели, как сейчас видим небо.

Как ни головокружителен такой эксперимент, но я пред¬лагаю читателю продолжить его.

Итак, ничего не изменяя физически, мы меняем лишь направления внутреннего и внешнего. Рушится сразу же множество очевидностей. Очевидно, что мы сейчас внутри космоса, что космос больше нашего тела и так далее. Однако, мысленно сменив направления внутреннего на внешнее, мы сразу разрушим эти незыблемые основы. Во-первых, мы как бы обнимем изнутри весь космос со всех сторон и ока¬жемся «изнутри-над мирозданием», а, во-вторых, при такой инверсии тело окажется бесконечно большим и обнимет собой всю бесконечность окружающего его ранее простран¬ства. Космос окажется объятым нами изнутри и снаружи одновременно.

Более того, убедившись в относительности внутренне-внешнего мира, наподобие космонавтов, убедившихся в отно¬сительности верха и низа в невесомости, мы окажемся как бы в двуедином пространстве человек-космос или космос-человек. Здесь нет чисто субъективного или чисто объектив¬ного, вся реальность пронизана неким субъективно-объек¬тивным мерцанием.

А что если такое видение мира более правильно? На зем¬ле, в условиях тяготения, господствуют законы, заставляющие нас делить мир на верх-низ, правое-левое, внутреннее-внешнее. Не обладай мы такой возможностью, жизнь в усло¬виях земли была бы невозможна. Однако не будем забывать, что гораздо более и даже неизмеримо более громадные области мироздания существуют вне земных условий. Стоит чуть приподняться над землей – и уже невесомость, нет верха-низа; стоит приблизиться к световой скорости – и нет внутреннего-внешнего. Более того, даже в земных усло¬виях внутреннее и внешнее часто меняются местами: рожде¬ние, прорастание зерна изнутри, оплодотворение и деление клетки, расщепление атома—вот далеко не полный перечень таких процессов. Возможно, что и смерть является особой разновидностью такой космической антропной инверсии.

Одним словом, относительность внутренне-внешнего еще не освоена человеком. Верное для земли неверно для космо¬са, а человек существо космическое. Когда Коперник мыс¬ленно вывернул наизнанку птолемеевскую вселенную, пере¬нес Землю из центра сферы на периферию, а Солнце пере¬местил из окружности в центр, он остался при этом на той же Земле и в той же вселенной.

Если мы продолжим этот процесс и мысленно вывернем наизнанку наше собственное пространство, мы опять же останемся на той же Земле и в той же вселенной, просто кар¬тина мироздания станет другой и, я в этом твердо уверен, более объективной.

Земные условия подсказали нам плоскую Землю, Солн¬це вокруг земли, человека внутри вселенной. Земля стала круглой, Солнце заняло подобающее ему место. А что если с переориентацией внутреннего и внешнего мы увидим более космично, более правильно? Внутренне-внешний человек-космос, обнимающий изнутри-над мироздание, вовнутривший его и распространивший себя как небо,– это образ, заслуживающий самого пристального внимания, даже если бы за этим не крылось каких-либо новых космологических, физических и биологических реальностей.

В. И. Вернадский справедливо отмечал, что даже образо¬вание дождевой лужи нельзя объяснить без участия в этом процессе космоса. Формирование наших представлений о месте человека в космосе в основном проходило под воздей¬ствием земных условий. Но если лужа связана с космосом, то мозг и человеческий организм, состоящие из воды на 90%, реагируют еще тоньше на реальности микро– и макро¬мира.

Физики убеждены, что 10, а может, и n измерений пространства не имеют прямого отношения к нашему трехмерному миру, а относительность времени и пространства ощутима лишь в царстве световых скоростей. На самом деле микро– и макромир сплетаются в единый узел в «пространстве живого вещества». Отсюда следует, что для понимания своей косми¬ческой роли человеку очень важно распространить свое психологическое и духовное пространство в пределы, от¬крытые теорией относительности и квантовой физикой.

Если это произойдет, мы неизбежно переселимся из все¬ленной Ньютона в мир современной космологии, как когда-то с плоской земли на круглую, из космоса Птолемея в миро¬зданье Коперника. Мне могут возразить, что такое переселе¬ние уже произошло в первой трети нашего века. Это будет верно лишь отчасти. Ситуация, сложившаяся сегодня, очень напоминает времена Коперника. Научно система польского астронома была взята на вооружение, но в повседневном употреблении и мировоззренчески верной считалась птолемеевская система. Лишь через семьдесят лет после опубли¬кования учения Коперника запрет на него был снят, а Птолемей окончательно отошел в историю науки, уступив место современности.

Параллели Птолемей – Ньютон, Коперник – Эйнш¬тейн носят здесь чисто условный характер, и все же, не умаляя величия Ньютона, следует признать, что его пред¬ставления об абсолютном пространстве и независимом от пространства равнотекущем времени сегодня являются анахронизмом. А между тем все еще господствуют в умах людей на уровне повседневности.

Вот почему до сих пор мы все еще склонны абсолютизировать для себя земные условия, интуитивно распростра¬няя их на весь космос. Это обедняет духовный мир совре¬менного человека, заслоняет от него существенные реаль¬ности вселенной, которые почему-то все еще считаются достоянием кабинетной науки.

В. И. Вернадский выдвинул рабочую гипотезу о том, что «все живое вещество для своего тела имеет состояние пространства, приближающееся к одной из Римановых геометрий" (Вернадский В. И. Проблемы биогеохимии).

Это очень важное допущение прекрасно объясняет, почему художественное и психологическое пространство и время человека гораздо ближе к сегодняшней космологии, чем к Ньютону. Здесь ответ на вопрос, почему в нас закодирована информация о вселенной, весьма далекая от чисто земных условий.

Поясню здесь, что Риманова сфера трехмерна и обладает положительной кривизной. Вот ее условное изображение.

Геометрия Лобачевского построена для искривленного пространства с отрицательной кривизной (гиперсфера)

В рисунках допущена одна условность, обычная для популярной литературы: изображены двумерные поверхности сферы и гиперсферы, искривленные в трехмерном простран¬стве, «поскольку невозможно наглядно представить себе гиперболически искривленный трехмерный мир» (Владимиров Ю. С. и др. Пространство, время, гравитация М. 1984).

Физически, согласно последним моделям, наша вселен¬ная в чем-то похожа на трехмерную сферу Римана. Однако стоит поместить наше зрение внутри этой сферы, и мы уви¬дим отрицательную кривизну гиперсферы Лобачевского.

Чтобы оказаться внутри, нужно сферу вывернуть наиз¬нанку. Геометрически это невозможно, однако на уровне микромира существуют так называемые инстантонные со¬стояния, когда частица одной топологии может через вакуум вывернуться в частицу другой топологии. Так сфера может превратиться в гиперсферу (Будущее науки. М. 1986). Это очень похоже на антропную инверсию при выворачивании.

Теперь перенесемся из космоса в наше привычное пространство и рассмотрим геометрию человеческого тела в его отношении к обычной трехмерной сфере изнутри. Такой сферой видится нам зримый космос – небо над головой. Если смотреть на человека со стороны, то кривизна замкну¬того контура его тела будет положительной по отношению к Окружающему пространству. Если же мысленно смотреть изнутри, та же самая кривизна будет отрицательной. До рождения младенец пребывает внутри утробы в мире с отри¬цательной кривизной. После рождения, «вывернувшись» наружу, он видит ту же поверхность теперь уже с кривизной положительной. Какая же геометрия верная? Видимо, совме¬щающая внутреннее и внешнее. Но такой геометрии сегодня еще не существует. Она еще не создана.

Теперь распространим наш частный случай до вселен¬ских масштабов. Представим себе четырехмерную вселен¬скую сферу и наше пребывание на ее трехмерной поверхно¬сти – «плоскости». Охватить ее собой мы как бы не в со¬стоянии, но стоит мысленно вывернуться наизнанку, и вот уже мы как неотъемлемая часть сферы оказались внутри нее – перед нами четырехмерная гиперсфера, на сей раз с отрицательной кривизной. Совместив эти два взгляда, мы увидим себя и вселенную изнутри и снаружи, мысленно связав воедино две модели вселенной.

Правомерно предположить, что на определенном этапе развития человек научится видеть со стороны четырех¬мерную Риманову геометрию вселенной, а чтобы сделать это, надо как бы отстраниться, вывернуться хотя бы в простран¬ство гиперсферы и совместить два взгляда—изнутри и снаружи – в новую геометрию. Вопрос о том, какова реаль¬ная геометрия вселенной, можно пока что вынести за скобки, а вот возможность расширить перспективу зрения до пре¬делов внутренне-внешнего зрения вряд ли следует упускать.

Если бы даже наш мир был устроен по Аристотелю и Птолемею или по Ньютону, то и тогда новое зрение дало бы более верную картину о месте человека в мироздании.

Сейчас мы видим мир только изнутри. Надо научиться видеть его «изнутри-со-стороны».

Ситуация эта очень похожа на то» что происходит в замечательной книге Эббота «Флатландия» (Эббот Э. Флатландяя. М. 1976). Обитатели плоского мира Флатландии живут на плоскости, не подозре¬вая о существовании нашего трехмерного мира.

Любая фигура – круг, квадрат, треугольник – видится им как отрезок большей или меньшей длины, ведь они не могут подняться над плоскостью, окинув взглядом фигуру в целом. Для существ этого мира есть только два направле¬ния – юг и север, они не подозревают о существовании высоты. Когда квадрат, побывавший в нашем объемном ми¬ре, объясняет им, что существует трехмерный мир, они тре¬буют, чтобы он указал им, куда простирается эта таинствен¬ная «высота»; естественно, что на плоскости квадрат не в состоянии этого сделать.

Зато вестник из трехмерного мира с легкостью доказы¬вает квадрату свое объемное происхождение. Ведь он может дотронуться до любой плоской фигуры «изнутри». Перед ним плоскость, как лист бумаги, он ясно видит «внутреннее» пространство всех треугольников, многоугольников, окруж¬ностей и квадратов.

Стало быть, уподобиться трехмерной, объемной фигуре плоскому существу можно. Надо «вывернуться наизнанку» и увидеть себя изнутри-снаружи. От совмещения этих двух перспектив и должно появиться перспективное трехмерное зрение.

Вселенную, в которой мы живем, пронизывают 10, а может быть, п измерений на уровне микромира.

Утверждение физиков и космологов о невозможности увидеть кривизну нашего трехмерного мира представляется весьма спорным. Это дань одностороннему негуманитарному подходу к научной истине. Но есть подход гуманитарный. Внутренне-внешняя перспектива – один из таких путей. Антропная космическая инверсия (выворачивание) может оказаться кратчайшим путем к вселенной XXI века, где человек и мироздание – одно целое.

При инверсии правое и левое должны меняться местами. Так легко поменять плоские перчатки, правую на левую, подняв их над плоскостью. Это невозможно проделать с обычной трехмерной перчаткой. Ведь мы не располагаем пространством четырех измерений, чтобы переместить их аналогично перчаткам плоским. Однако есть другой, более простой путь. Выверните перчатки наизнанку, и чудо свер¬шилось: правое стало левым. Не является ли выворачивание универсальной областью перехода любых измерений прост¬ранства в любые другие измерения?

Вывернуть наизнанку живое тело было бы негуманным, но представим себе, что перчатка не только одушевлена, но и обладает разумом, тогда ей достаточно было бы мысленно поменять направления: внутреннее на внешнее и внешнее на внутреннее. Теперь представим себе, что перчатка, кроме разума, обладает высокоразвитой эмоциональной сферой и может почувствовать мысленное выворачивание так, словно оно осуществлено в реальности. Мир такой «перчатки» раздвинется безгранично. Ее ощущения времени и простран¬ства окажутся намного сложнее и тоньше, чем до выворачивания.

В статье «О правизне и левизне» В. И. Вернадский пишет, что в однородном евклидовом пространстве «не мо¬жет быть раздельности правизны и левизны». Однако в нашем мире «все белки животных и растений «естествен¬ные» – левые»2. Пастер считал, что «это явление связано со свойствами космического пространства».

«...Указание Пастера не может быть отброшено без вни¬мания,– пишет Вернадский.– Дело в том, что в космичес¬ких просторах наблюдаем правизну-левизну... Это проявле¬ние спиральности небесных туманностей, неизбежно право-левых материальных движений...»

Куда же они закручены, в правую или левую сторону? Ответить на этот вопрос пока сложно, ибо правыми или левыми галактики могут быть лишь в проекции на искрив¬ленную плоскость типа воображаемой плоскости небосвода, однако в реальности мы такой плоскостью не располагаем. Таков ход мысли ученого.

Однако в истории человеческой культуры мы располага¬ем другой, более совершенной право-левой внутренне-внеш¬ней спиралью. Таков, в частности, узор знаменитого Бахчи¬сарайского фонтана, символизирующего вечность.

Известна и другая право-левая спираль, весьма распро¬страненная в древнем орнаменте.

Весьма интересен внутренне-внешний спиральный узор на известной иконе «О тебе радуется».

В центре – изображение Бого¬родицы с младенцем во чреве. Мла¬денец изнутри обнимает «семь кругов неба», так называемую мандорлу, При этом начальные круги внутри чрева, остальные, расши¬ряясь, охватывают тело Богороди¬цы снаружи.

Словесное выражение этого об¬раза дало название иконе «О тебе радуется».

О тебе радуется всякая тварь,

ангельский собор и человеческий род.

Ложесна 6о твоя престол сотвори

и чрево твое пространнее небес содея.

В переводе на русский язык это может прозвучать при¬мерно так:

Тобой обрадовано все живое:

сонм ангелов – на небе, люди здесь.

Из чресл твоих возникло небо голубое,

а чрево сделалось пространнее небес.

Древнерусский художник сумел изобразить неизобразимое, расширив по спирали внутреннее пространство.

Двойная право-левая внутренне-внешняя спираль возни¬кает в знаменитых автохтонных волнах при колебательных реакциях Белоусова. Это явление изучает новая наука о самозарождающихся системах – синергетика.

Мало изучена спиральная структура многих областей человеческого тела: радужка, ушная раковина, автохтонные волны сердечных сокращений; однако есть и некоторые Сдвиги в этой области. Замечена проекция внутренних Органов тела на радужку глаза и ушную раковину. Есть карта проекции развертки всех частей тела на сферу мозга. Выяснилось, что человеческое тело в чем-то похоже на голограмму: многие его части содержат проекцию всего те¬ла в целом.

Возникает интуитивная гипотеза о такой же голографической связи тела с окружающим его космосом. Не проеци¬руется ли тело на воображаемую сферу окружающего нас космоса, как внутренние органы проецируются на радужку глаза?

Если же учесть, что 90% информации о мире идет через зрение, вспомнить, что в древние времена звездное небо гораздо чаще было перед глазами рыбака, зверолова и землепашца, возникает естественное стремление проследить, как воздействовало небо на человека.

Глазом человек прикасается к мирам на расстоянии Миллиардов световых лет. При атом через радужку глаза звездный свет оказывает какое-то воздействие и на все тело в целом, поскольку на радужку спроецировано все тело. Я уже не говорю о невидимых и не воспринимаемых челове¬ком рентгеновских излучениях, о нейтринных потоках, про¬низывающих мир во мгновение ока, и о многих других реальностях космоса, ежедневно наполняющих нашу заемную жизнь.

До сих пор наука в основном изучала воздействие Космоса на человека. Между тем человек тоже воздействует на вселенную, причем вовсе не обязательно в глобальных масштабах.

Никто не изучает, как глаз воздействует на свет звезды или солнце. Считалось, что столь минимальное влия¬ние учитывать не приходится. Открытие Гейзенбергом принципа неопределенности на уровне квантовых взаи¬модействий заставляет подойти к этой проблеме по-но¬вому.

Сколько бы ни было минимальным взаимодействие, оно все же вполне достаточно, чтобы фотон проявил себя либо как частица, либо как волна. Бессмысленно спрашивать, чем в реальности является фотон. Реальность волны или частицы возникает лишь при взаимодействии с взглядом или даже, правильнее сказать, благодаря этому взаимодей¬ствию. Значит, взгляд воздействует на свет самых отдален¬ных и самых близких звезд на микроуровне, это воздействие весьма существенно.

Раньше считалось, что это касается лишь областей микромира, но антропный принцип показал прямую связь микро– и макроуровня в человеческом восприятии. Все наиболее важные физические постоянные вселенной таковы, что само их существование тончайшим образом зависит от восприятия и даже было бы невозможно без обязательного возникновения на определенном этапе воспринимающего объекта, то есть человека. Получается, что человек – космо¬логическая реальность вселенной, без которой мироздание просто бы не возникло в том виде, в каком оно существует ныне.

«Антропологический принцип в общей формулировке утверждает, что сам факт существования наблюдателя, факт естественного его происхождения, накладывает сильные ограничения на устройство и эволюцию Вселен¬ной» (Эйнштейновский сборник. 1982-83. М., 1986).

Получается, что микро– и макроуровни как бы специаль¬но подрегулированы для того, чтобы существовал человек, воспринимающий этот странный феномен. Объяснить такую ситуацию, не впадая в мистику, можно, лишь осознав объективную значимость нашего восприятия пространства и времени.

Модель внутренне-внешнего пространства вселенной как бы соединяет в нашем сознании микро– и макроустройства в более всеобъемлющую картину мира.

Риманова геометрия, рассматривающая модели мира с положительной кривизной, и геометрия Лобачевского, отра¬жающая ту же реальность с кривизной отрицательной, ес¬тественно совмещаются в пространстве внутренне-внешнем. По аналогии с нашим трехмерным миром это будет глобус снаружи (сфера) и он же изнутри (гиперсфера). В этом случае мы получаем две модели мира: открытую и замк¬нутую.

Современная космология располагает двумя такими мо¬делями. Если бы захотели соединить сферу и гиперсферу в единый узор, совместить пространство внутреннее и внеш¬нее, то лучшей моделью оказалась бы двойная спираль.

Вряд ли надо объяснять, насколько такие модели харак¬терны для строения человеческого тела.

Познавая себя, выходя за пределы обыденного или данного природой зрения, мы должны смелее применять такие перспективы для более точной координации своего места в мироздании. Нас не должно смущать, что это воз¬можно проделать лишь мысленно. Ведь только мысленно мы определяем свое местоположение не на плоской, а на круглой земле; пребывание в системе Коперника опять же осуществляем мысленно; но при этом мысль приближает нас к реальности, недоступной обычному восприятию.

Округлость Земли стала для человечества географи¬ческой истиной после путешествия Магеллана вокруг света.

Копернику поверили до полетов в космическое прост¬ранство, где можно теперь воочию увидеть, как Земля вращается вокруг Солнца.

Внутренне-внешнее пространство космоса пока что да¬леко от человека в областях черных дыр и релятивистских скоростей, и все же в нашей повседневной жизни это должно присутствовать как постоянное напоминание человеку о его космической роли.

«Тысячеликий, тысячеглазый Пуруша», вмещающий в себя небо, звезды и всю вселенную; Андрей Белый, об¬нимающий себя Зодиаком, как мякоть персика объемлет косточку; Велимир Хлебников – «тать небесных прав для человека», отслаивающий Большую Медведицу от подошв сапог; Сергей Есенин, называвший человека «чашей космических обособленностей», где «человек, шествующий по земле, попадает головой в голову своему двойнику, шествую¬щему по небу»; Афанасий Фет, несущий в своей груди «огонь сильней и ярче всей вселенной»; Тютчев, узнающий в звездной бездне «свое наследье родовое», воскликнувший в момент полного внутренне-внешнего проникновения: «Все во мне, и я во всем»,– вот далеко не полный перечень – «парад» людей-планет, увидевших человека полновластным обитателем и вместителем всего макро– и микрокосмоса.

Наше отношение к таким художественным прозрениям должно измениться. Здесь фантазия ведет нас к реальности.

Старая истина о том, что человек есть частица кос¬моса, ныне нуждается в пересмотре. Есть механическая часть целого, скажем, деталь машины или обрывок фото¬графии, а есть часть, зеркально вмещающая все целое, например, осколок голограммы.

«Вообразим себе, что какой-то участок земли в Англии идеально выровняли и картограф начертал на нем карту Англии. Его создание совершенно – нет такой детали на ан¬глийской земле, даже самой мелкой, которая не отражена в карте, здесь повторено все. В этом случае подобная карта должна включать в себя карту карты, и так до бес¬конечности» (Борхес).