Текст книги "Ген Тургенева"
Автор книги: Константин Кедров
Жанр:
Литературоведение
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Оно было похоже не то на женщину, не то на обезьяну. У него было широкое морщинистое гримасничающее и смеющееся лицо. Что-то неописуемое два каких-то мешка, очевидно, груди, болтались спереди; длинные спутанные волосы, порыжевшие от солнца, обрамляли лицо и развевались за спиной.
Тургенев почувствовал дикий страх, леденящий страх перед сверхъестественным.
Не раздумывая, не пытаясь понять, осмыслить, что это такое, он изо всех сил поплыл к берегу. Но чудовище плыло еще быстрее и с радостным визгом касалось его шеи, спины и ног. Наконец молодой человек, обезумевший от страха, добрался до берега и со всех ног пустился бежать по лесу, бросив одежду и ружье.
Страшное существо последовало за ним; оно бежало так же быстро и по-прежнему взвизгивало.
Обессиленный беглец – ноги у него подкашивались от ужаса – уже готов был свалиться, когда прибежал вооруженный кнутом мальчик, пасший стадо коз.
Он стал хлестать отвратительного человекоподобного зверя, который пустился наутек, крича от боли. Вскоре это существо, похожее на самку гориллы, исчезло в зарослях.
Оказалось, что это была сумасшедшая, жившая в лесу уже свыше тридцати лет; ее кормили пастухи. Половину своей жизни она проводила, плавая в речке.
И великий русский писатель добавил:
– Никогда в жизни я так не пугался, потому что не мог понять, что это было за чудовище.
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
–
АВТОРСКАЯ БИЛИНГВА
Я – Ich
Стихи на русском и немецком
Алла Кессельман
ДООС – дева нот
Гейдельберг, Германия
Meditation
Kein Kain steht d-ort
scheitert
an Schattenschein
sein Teint
Sandteint
ist Teil des Wasserteigs
weil
Schatten – ein Tau der Düne ist
die dünne
Flamme
spielt leer
in der Augenschale;
er scheitert
an Schattenschar
vor der Tat
vom Schein
so irre –
so, dass durch ihn
ein Grinsen Isaaks durchschimmeln könnte
ein
Kuss -
der den ganzen Schmerz der Wüste
wüsste
Медитация
Не Каин
стоит там,
очервленый тенями.
неон.
спать хочется.
Мелка им
коса лица,
с мелеющими слепотой глазами
но тонкий
слой пламени
в глазницах шарит...
не Кавель
но тесто мокрое
сгребая
тенями на себе,
старается, чтоб губы в горку поцелуя сгустились
и так прогоркл
звук "ууууу"
проплесневший
сквозь смерть –
что в муравьях теней
в нем авель выступает
они уходят,
осыпаясь...
спать.
хочется.
Рисунок Михаила Молочникова
–
Светлана Василенко
Настя
Дикий пляж
моей дикой родины.
Раньше он назывался солдатским
и сюда во времена моего детства
в сорокоградусную жару привозили
на грузовиках солдат, – они вбегали
в реку в черных сатиновых трусах
раскаленной на солнце толпой
с криками на всех языках
нашей большой многонациональной отчизны,
и вода вокруг них вскипала.
(Мы, домашние девочки, с ужасом
взирали на них, лежа за барханом –
на границе городского и солдатского пляжа)...
Теперь здесь пустынно.
Всё та же река, шелковая,
как рукав монгольского халата,
сброшенного здесь когда-то
во времена Золотой Орды
на белый песок
молодым Бату-ханом,
чтобы искупнуться, –
цвета выгоревшего высокого
июльского неба
с серебристыми блёстками
плакучих ив,
растущих вдоль берега
и отраженных в воде...
Та же самая стрекоза из моего отрочества
с телом гимнастки,
отчаянно раскачивающаяся
на кончике узкого листа осоки, –
словно на брусьях.
(Сквозь ее слюдяные крылья,
как через слюдяное окошко
мы смотрели на солнце.
Солнце плавилось в нём,
как золотой слиток
из клада Стеньки Разина,
зарытого где-то на этих берегах
и никому не дающегося,
даже нам, следопытам)...
Тот же самый журавль,
полупьяный,
навечно отставший от стаи,
торчащий из воды,
как сухая коряга.
На песчаных скрижалях
птичьи следы:
клинопись чаек, скоропись соек.
Запустение. Битое стекло.
Пластиковые бутылки:
из-под американской пепси-колы
и русского кваса –
лежат рядом,
словно западник со славянофилом,
ведущие вечный спор
о путях России.
Прицепившийся как репей овод.
Мат-перемат. Крики о помощи.
Бегу на крик. Мужчина наотмашь
бьет женщину. Подбегаю.
Уже поладили. Улыбаются.
Оказались моими бывшими соседями.
Серёга и Люба. Серёга пьян как всегда.
Переехали из военного городка в село.
Работы нигде нет. Пасут коров.
(Коровы бредут вдоль берега,
срывая колючку, – величественные,
словно богини)...
Спрашиваю их о дочке.
Расплываются в глупой улыбке.
Кричат, повернувшись к реке:
– Настя!
Из воды
на берег
выходит
нагая,
как Хлебниковская свобода,
девочка,
то же, как та, из местных,
из астраханских.
За девочкой вьется речная чайка.
Настя смеется и снова вбегает в воду.
Смеющаяся чайка летит за ней.
Ей весело от смеха девочки,
и она смеется тоже.
Они и смеются одинаково, –
гортанно, взахлёб.
Девочка играет с чайкой.
Чайка играет с девочкой.
Они счастливы и свободны.
Настя руками бьет по воде,
подымая сноп брызг.
Из брызг рождается радуга.
Она лежит на голове Насти, как венок.
Кажется, что из-под рук этой девочки
рождается все чудесное, что есть на свете.
И что если она лишь дотронется до нашего
мира своим маленьким пальчиком,
как волшебной палочкой, – он преобразится...
Настя выглядывает из-под радуги,
как из-под венца, и хитро улыбаясь, смотрит
на родителей.
– Наша надежда! – говорит Серёга,
смахивая пьяную слезу.
Я прощаюсь. Иду по берегу.
Оглядываюсь.
Настя, сев на плечи отца, долго
и сосредоточенно
машет мне вслед ладошкой.
– Наша надежда,– повторяю я слова Серёги.
Вспугиваю с отмели чаек.
Они поднимаются и выстроившись
в три ряда, как триколор,
реют надо мной
в лучах заходящего солнца.
Потом развернувшись,
летят через реку.
Если смотреть на них в профиль,
кажется, что они машут мне крыльями,
словно детскими ладошками,
как Настя.
2-3 августа 2007 г., г. Капустин Яр
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
–
«Помнится, я видел однажды, вечером, во время отлива, на плоском песчаном берегу моря, грозно и тяжко шумевшего вдали, большую белую чайку: она сидела неподвижно, подставив шелковистую грудь алому сиянью зари, и только изредка медленно расширяла свои длинные крылья навстречу знакомому морю, навстречу низкому, багровому солнцу: я вспомнил о ней, слушая Якова. Он пел, совершенно позабыв и своего соперника, и всех нас, но, видимо, поднимаемый, как бодрый пловец волнами, нашим молчаливым, страстным участьем. Он пел, и от каждого звука его голоса веяло чем-то родным и необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась перед вами, уходя в бесконечную даль. У меня, я чувствовал, закипали на сердце и поднимались к глазам слезы; глухие, сдержанные рыданья внезапно поразили меня...»
М.С.Тургенев «Певцы»
–
Владимир Блинов
Казань
В лучах заходящих птиц
Зачем плестись мне
Солнца позади?
Пойду в обратный путь−
Ему навстречу.
Вдруг яблоня
Под осень зацвела...
Но запаха цветов
Не слышно. Холод
Осенний
Приглушил его.
В лучах заходящих птиц
В пчелином звучанье тумана
Кузнечик застыл на траве −
Все глядит и глядит на луну.
Белая бабочка коснулась
Моего сердца. –
Песнь журавлиная
В небе...
Разом
Ветер сорвал
Все яблоки с веток
Алые зори – в саду.
Хотелось бы спрятаться
От людей
За тень свою. −
Земля не пускает.
–
Галина Мальцева
ДООС – стреказелла
ТУР ГЕНИЕВ
Две фигуры гениев иллюстрируют принцип силы и равновесия. Принцип выдвигает гипотезу, что если два гения одинакового веса находятся на противоположных концах балансирующей доски и если один из них захочет подпрыгнуть в воздух, "его прыжок будет направлен вниз с его конца доски и он никак не поднимется на верх, но будет оставаться на своем месте, пока другой гений не перейдет на его конец доски".
Из кодекса Леонардо да Винчи
«Здесь есть, например, некто... эх! фамилию забыл! но это просто гений!»
И.С.Тургенев «Дым»
–
Юрий Метелкин
Специально для ПО
«Спросите себя, почему вам нравится слушать передачи вашей молодости?»
«Старое радио» – это национальный аудиофонд. В круглосуточном режиме вы можете слушать старые радиоспектакли, постановки, музыкально-литературные композиции, радиопередачи всесоюзного радио и многое другое. В коллекции радио около двадцати тысяч фонограмм. Мы рады сообщить читателям, что в вашем распоряжении около ста фонограмм произведений Ивана Сергеевича Тургенева, записанных выдающимися мастерами театра. «Отцы и дети», «Бежин луг», «Записки охотника», «Гамлет Щигровского уезда», «Ася», «Ермолай и мельничиха», «Месяц в деревне», «Муму», «Накануне», «Нахлебник» – вот малая толика того, что есть на радио.
Всякий берёт свою ношу и тащит муравьиными тропами, пытаясь привнести осмысленность в собственное существование. Внешний мир, отображённый в нас, ставший нашим единым целым, дерзает быть уникальным в каждом, требуя ежедневного взаимопроникновения, защиты и спасения.
Каждый спасает то, что дорого. Мне дорог живой голос, несущий тепло тех человеческих звёзд, которых уже нет, но мы ощущаем их свет. Да, мир стремительно уносится в реальность забвения. Топот миллионов, бегущих за наживой, мгновенной славой по любой причине (проснулся знаменитым), с единственной целью овладеть всем вещным миром наводит ужас!
Но, это не повод для безделья и апатии. Как учат мудрецы – «Делай что должно – будет что будет!».
Создание территории психологического убежища, покоя – вот интересная мысль, давшая толчок к реализации в Интернете вещательного проекта «Старое Радио» – http://www.staroeradio.ru/ (net.com) и (в скором времени) www.староерадио.рф
Многие напрасно демонизируют Интернет, а ведь это лишь инструмент. Именно благодаря этой «лопате» мы можем пользоваться огромной коллекцией (уже около 20 тысяч фонограмм), бережно собранных произведений радио–театрального искусства, равного которому по качеству и значимости нет и, вероятно, создано уже не будет!
Любители из 50 стран мира в любое время суток обитают на звуковых просторах шести проектов (выросших из идеи «Старого Радио»), расположенных на главной площадке – Энциклопедия звука – Аудиопедия http://www.audiopedia.su/
Перечислим же их.
http://www.svidetel.su/ Свидетель – проект частного звука, где, зарегистрировавшись, вы получаете собственную страничку и можете легко, выбрав год вашего события, поставить звуковой файл с воспоминаниями близких о чем-то дорогом и важном, чтобы опыт уходящих поколений сохранялся и ретранслировался новым поколениям, как самое ценное, то, что имеет прямую задачу – очеловечивание существования!
Никогда раньше у человечества не было таких возможностей сохранения и передачи живого, уникального голоса очевидца эпохи.
Все проекты дают пользователю те же возможности.
http://www.reportage.su/ Проект Репортаж создан для армии репортёров, которые по роду профессии обладают собственными архивами и могут на этой площадке предъявить миру себя и свои работы. Простая регистрация – и у вас собственная страничка для звука, фото и текста.
http://www.lektorium.su/ Лекториум – это площадка для тех, у кого есть лекции, как собственные, так и найденные. Нужно было создать такое место, где централизованно расположены лекции по самым разным направлениям, и любой может ими пользоваться, не тратя бездну времени на поиски на куличках Интернета.
http://www.theatrologia.su/ Театрология – здесь собирается театральный звук, капустники, творческие портреты актёров, воспоминания и многое другое. Вы можете привнести свой вклад и сюда. На всех проектах годна ваша регистрация.
http://www.phonochrestomatia.su/ Фонохрестоматия – это единственный закрытый проект, потому что он, как и «Старое Радио», существует в качестве коллекции, и в данном проекте она завершена, т.к. собран весь виниловый выпуск. Так что вы можете пользоваться этой чудесной работой, передавая эти сокровища детям и внукам.
Миллионы наших сограждан, проживающих в отдалении и не очень, а также русскоговорящие люди по всему миру выросли на прослушивании радиопостановок, радиоспектаклей театра у микрофона. Тихое поскрипывание пластинки и потрескивание радиоприемника окунают нас в уютную атмосферу, располагая к общению с полюбившимися героями нашего времени.
–
Анжелина Полонская
Времена года
Иногда мне кажется, что сливы в цвету.
Иногда – что зло непобедимо.
Что тень собаки лежит на снегу.
Я знаю, как все тополя одинаково женского рода,
когда их на спины кладут.
Что голос (за мной повторяй) единственный
невыносимее хора любого.
– Невыносимеехора.
Я помню, что в сад мне глядеться нельзя.
Что мы попрощаемся рано (молчи) или поздно.
Что тот и несчастней, кто не отпустил от себя.
(…)
Как видишь, я больше не пишу тебе писем:
«приезжай, забери меня».
Всё, что я бы хотела –
выучиться на семнадцатилетнего органиста.
Чтобы женщины плакали, а свечи – трепетали.
Но разница в возрасте не оставляет мне выбора.
–
Владимир Панкрац
* * *
На самой печальной звезде
В любом из людских состояний
Мне нравятся сны о тебе,
Поскольку в них нет расстоянья.
–
«Пой, если умеешь, пой еще громче; если не умеешь – сними шляпу, закинь голову и улыбайся звездам. Они все на тебя смотрят, на одного тебя: звезды только и делают, что смотрят на влюбленных людей…
…какие безмолвные восторги пил бы я в этих ночных струях, под этими звездами, под этими алмазами, если б я знал, что меня любят!..»
И.С.Тургенев «Накануне»
–
Павел Пушкарев
Звезда
Я точно помню,
как смотрел
на небо,
улёгшись на спину,
я размышляя
плыл –
о том, что там
теперь я больше
не был.
о том, что здесь
теперь я только
был.
Мне давит грудь
и сбивчиво
дыхание,
и к горлу кровь
и кругом
голова.
И сердца слабого
шальное
колыхание,
и неразборчивы
невнятные
слова.
А в небе том
звезда одна горела,
я на неё
задумчиво
взирал.
Река несла
моё больное тело,
она меня
от бед спасти хотела
а я реке
вопросы задавал.
«Так почему же люди
так боялись
смерть,
узрев, что жизнь
сохранна
в продолжении;
и укрепляли под собою
твердь,
что не нуждалась
в укреплении?
Умру
и не подумаю
о хлебе,
мне эта пища
с отроду
чужда.
Пускай
в далёком синем
небе,
горит моя
забытая
звезда… »
–
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
–
Елизавета Несова
Макеевка, Украина
Meteora
Я часто думала:
Излагала бесам тела теории –
В теориях было многое:
Участки тела,
Какие-то фразы,
Жесты твоей мамы,
Потенциально все опасное
И до бездарности приятное…
Я часто думала:
Пророчила себе кончину,
Искала настоящего мужчину,
Пила кофе без кофеина
С безалкогольным пивом
И моральным уничтожением
в брючинах мира…
Я часто думала…
Рефрем…
Рефрем…
Рефрем…
Думаю не о тебе,
Думаю о нем,
Думаю о том,
Кто, сидя за столом,
Пьет кофе без кофеина
С безалкогольным пивом,
Смотрит мне в глаза,
Целуя ее
И забывает себя, уходя в час,
Проживает его сейчас…
А на Венере сейчас идут дожди,
На Венере циклоны, муссоны
И мы без зонтов –
Любовь, как летний метеоритный дождь
18.07.09
–
«И сколько ж их высыпало, этих звезд – больших, малых, желтых, красных, синих, белых ! Все они так и рдели, так и роились, наперерыв играя лучами. Луны не было на небе, но и без нее каждый предмет четко виднелся в полусветлом, бестенном сумраке».
И.С.Тургенев «Вешние воды»
–
Андрей Коровин
ДООС – крымозавр
потому что
потому что – гора
потому что иду иду
на ветру стоишь
на ветру живёшь
на ветру
у неё во рту
розовое тату
что брат снова поймал не ту
потому что – море
потому что плывёшь плывёшь
не за грош живёшь
не за грош цветёшь
не за грош
а она вольна
посылать всех на
вот такая её цена
потому что – воздух
потому что летишь летишь
говоришь малыш
говоришь шалишь
говоришь
а она лежит
а она блажит
да и рот у неё зашит
Лето в Велегоже
По тропинке, к осени уходящей,
Мы бродили летней гулящей чащей –
Где в кустах – грибы и крепки объятья.
Ты тогда почти не снимала платья…
И на окском пляже мы не нудили,
Потому что дети кругом бродили.
Мы ходили чинно в библиотеку
Всем окрестным жителям на потеху.
И, конечно, плавали мы в Тарусу
На речном трамвайчике толстопузом.
Поминали мученицу Марину
Местною настойкою на рябине.
Вот такое тихое было лето.
Даже звёзды падали до рассвета…
А когда проснулись мы, было поздно –
Кончились на небе все наши звёзды.
–
«…Вся жизнь наша – сон, и лучшее в ней опять-таки сон.
– А поэзия? – спросил я.
– И поэзия – сон, только райский».
И.С.Тургенев «Яков Пасынков»
–
Владимир Монахов
ДООС – братскозавр
Братск Эти тексты мне приснились и я их записал
* * *
Из пункта А. в пункт П.
выходит стихотворение, загруженное звуками, буквами, словами, знаками препинания, метафорами и прочей необходимой стихомассой, с которой ей надлежит добраться до станции Поэзия…
А в это же время из пункта Я. в пункт П.
выходит Поэт, плохо выбритый, обременённый замыслами, весь обчувствованный воспоминаниями о вчерашнем походе к любимой женщине. Ему так не хочется тащиться на станцию Поэзия, но его уже там ждет стихотворение, которое ему назначило свидание.
И потому он мучительно движется по заданному направлению.
Но никто не знает состоится ли их встреча в пункте П.
Вполне может так случиться, что они разминутся.
Стихотворение надолго застрянет в пункте П., в ожидании другого Поэта, а наш Поэт потащится к любимой женщине, где его с радостью примут и без слов…
Из книги не-БЫТИЯ
... раскаялся Господь
что создал человека на земле
и сказал Господь
истреблю с лица земли человеков
которых я сотворил
..............................................................
..............................................................
шесть смертей тому назад
на второй мировой войне
погиб смертью храбрых
мой дед Андрей
пять смертей тому назад
в эпоху хрущевской оттепели
совсем молодым умер
мой отец Василий
четыре смерти тому назад
в безвременье брежневского застоя
скоропостижно скончалась
моя мама Люба
три смерти тому назад
накануне чернобыльской трагедии
отправилась в мир иной
моя бабушка Феня
две смерти тому назад
в нулевые годы нового века
оставила меня жена Ирина
Не думай обо мне, о, смерть моя!
О, смерть моя, не думай обо мне!
а еще сказал Господь
вы все – будущее того света
–
Фотография Елены Кацюбы
–
Марина Розанова
Голоса того света, услышанные во сне
Христос.
Я могу изменить прошлое, не изменяя его.
Волошин.
Здесь нет имен, но мы все друг друга узнаем.
Флоренский.
Чудо случается, но никогда дважды.
–
Станислав Минаков
Харьков, Украина
Любовь к Будде
Когда Сапарвати играет в гляделки с нефритовым гребнем
и черные пряди
не холит – когда – между гребнями гребня,
душа ее шепчет: ты где, Гаутама?
Я знаю: ты здесь, Гаутама.
Глаза твои вижу, но где же ты сам, Гаутама?
И шепот души Сапарвати
струится – как пряди – меж гребнями гребня.
Любовь к Гаутаме возможна лишь там,
где исторгнута плоть из пространств поцелуя –
как ком перламутра – с песчинкой – из чрева моллюска.
Любовь к Гаутаме – лишь там, где изъято желанье.
Но ты же – земна, Сапарвати,
тебе за предел – не продлиться.
Забудь Гаутаму, забудься, стекая
меж гребнями гребня.
Нефритовый гребень
глядит в золотые глаза Сапарвати…
–
«Брамин твердит слово „Ом!“, глядя на свой пупок, – и тем самым близится к божеству. Но есть ли во всем человеческом теле что-либо менее божественное, что-либо более напоминающее связь с человеческой бренностью, чем именно этот пупок?»
И.С.Тургенев «Брамин»
–
Рисунок Кристины Зейтунян-Белоус
–
Татьяна Бонч-Осмоловская
кандидат филологических наук
Сидней, Австралия
ДЕНЬ НОЧЬ
Закрыть плотно дверь, чтобы внутрь не нанесло снега. У ворот остановиться, погладить кота, возвращающегося домой с мышью в зубах. Поздороваться с молочником, он довезёт тебя до города. По дороге рассказывать ему сказки о стране, где всегда жара, на деревьях круглый год цветут фиолетовые цветы, и белые попугаи кричат на рассвете. Когда откроются городские ворота, войти смело. Но не говорить своего имени, лучше всего назваться Никто. В библиотеке отыскать карту южного моря. Заучить её наизусть. На рынке попроситься в услужение в скобяную лавку. Остерегаться смотреть в голубые глаза молодой хозяйки. Когда сойдёт лёд, отправиться в путь. Кочегарить на речном корабле. Каждую ночь смотреть, как приближаются звёзды. Сойти, когда корабль бросит якорь в морском порту. Носить грузы, пока не придёт шхуна с какао бобами. Упросить капитана принять тебя в команду. Загрузить трюм грузом льна и янтаря. Попасть в бурю. Попасть в штиль. В открытом море остановить руку матроса, собирающегося убить пеликана. Ударить в ответ. Спокойно выслушать приказ капитана. На берегу сначала подняться в гору, потом идти вдоль ручья в деревню. Выйти в центр площади, сесть на землю и закрыть глаза, чтобы жители поняли, что ты не желаешь зла. Поселиться среди аборигенов. Выучить или вспомнить местный язык. Охотиться вместе с мужчинами. Построить дом. По ночам смотреть на южные звезды сквозь кружева папоротниковой пальмы. Однажды утром выйти из дома. Закрыть дверь, чтобы пол не залила вода. Остановиться, кивнуть попугаю, грызущему земляные орешки. Поздороваться со стариком, он доведёт тебя до вершины. По дороге рассказывать ему сказки о холодной земле, где снег лежит на еловых лапах, искрясь на солнце, и реки спят под твёрдой водой. Когда предки позовут тебя, идти без страха. Но не называть им своего имени. Лучше всего объявить себя Никто. Спросить у них название всех созвездий. Поступить в услужение. Убирать хижины, готовить еду. Избегать смотреть им в глаза. Когда выйдет луна, отправиться в путь. Грести на летучей лодке. По ночам смотреть, как горят на земле костры. Сойти в лунном порту. Работать на пристани. Загружать лунный свет в хрустальные бочки. Упросить капитана звёздного корабля взять тебя в команду. Подставлять паруса под солнечный ветер. Над тёмной крышей земли разбить хрустальную бочку, пролить водопад холодного света. Глядеть вниз. Спокойно выслушать приказ капитана. Ступив на твёрдую землю, осмотреться, потом идти вдоль ручья в деревню. Зайти в храм и встать на колени – так жители узнают, что ты желаешь добра. Поселиться среди них. Выучить или вспомнить местный язык. Построить дом. Работать на поле вместе со всеми. Ночью смотреть в отражения звёзд в гладкой воде. Однажды утром выйти из дома.
–
«Жизнь – это красноватая искорка в мрачном и немом океане Вечности, это единственное мгновение, котрое нам принадлежит».
И.С.Тургенев. Из письма к Полине Виардо
–
Маргарита Аль
ДООС – срекозАль
ὕ μνος
по краю середины по краю
распеленаю середину распеленаю
пленную распеленаю пленную
нетленное распеленаю нетленное
по краю тайны по краю
тайное распеленаю
правым распеленаю левое
левым распеленаю правое
по краю жизни по краю
бессмертное распеленаю
до внутреннего распеленаю внешнее
до внешнего распеленаю внутреннее
по краю видимого по краю
невидимое распеленаю
немыслимое распеленаю
невысказанное распеленаю
по краю обратного по краю
перспективу распеленаю
в линию распеленаю нелинию
нелинию распеленаю в линию
по краю мгновения по краю
в мгновении распеленаю
извечности распеленаю
предвечности распеленаю
по краю полноты по краю
пустоту распеленаю
вакуум распеленаю в вакуУм
ум распеленаю в вакуум
по краю мира по краю
тишину распеленаю
скрытую в несокрытое
в рождённое нерождённоё
по краю света по краю
цвет распеленаю
чёрным распеленаю белое
белым распеленаю чёрное
по краю ночи по краю
утро распеленаю
мужчину распеленает женщина
женщину распеленает мужчина
по краю смерти по краю
себя распеленаю
в несмерть распеленаю
в нежизнь распеленаю
по краю себя по краю
Я – распеленаю
до Бога распеленаю
до Безбога распеленаю
Арт-объект Маргариты Аль из коллекции «Время железного человека»
–
Анна Стреминская
Одесса, Украина
Каска
Сергей нашел немецкую каску с дырочками от пуль.
Ради смеха надел он ее на голову, и вдруг его захлестнул
поток чужого сознанья и речи нездешней лязг.
И он закричал: «Мою голову прострелили!», и разум его погас.
И снится ему, что лежит он в поле на чистом белом снегу,
пронзенный насквозь чужою болью: «Майн либе, я встать не могу!
Зачем я лежу на большом покрывале, холодном, как чья-то смерть?
Мою голову прострелили, ох майн Ленхен, майн херц!
Зачем я лежу здесь, подобно снегу, а мне еще нет тридцати.
Ведь если время приказывает нам быть, то пространство приказывает идти!
Но я умираю, и снег накрывает белой меня простыней…
Я был поэтом, а не солдатом, я хотел вернуться домой.
Всегда мне казалось: надо мною витают ненаписанные стихи.
Но смерть говорит: ««Это были пули!». Шаги ее так легки».
С Сергея сняли немецкую каску – зачем нам чужие грехи?
Он долгое время ходил как блаженный, затем сел за стол и начал писать стихи.
2009 г.
–
Иван Тургенев
Дрозд
Опять я лежу в постели... опять мне не спится. То же летнее раннее утро охватывает меня со всех сторон; и опять под окном моим поет черный дрозд – и в сердце горит та же рана.
Но не приносит мне облегчения песенка птицы – и не думаю я о моей ране. Меня терзают другие, бесчисленные, зияющие раны; из них багровыми потоками льется родная, дорогая кровь, льется бесполезно, бессмысленно, как дождевые воды с высоких крыш на грязь и мерзость улицы.
Тысячи моих братии, собратий гибнут теперь там, вдали, под неприступными стенами крепостей; тысячи братии, брошенных в разверстую пасть смерти неумелыми вождями.
Они гибнут без ропота; их губят без раскаяния; они о себе не жалеют; не жалеют о них и те неумелые вожди.
Ни правых тут нет, ни виноватых: то молотилка треплет снопы колосьев, пустых ли, с зерном ли – покажет время.
Что же значат мои раны? Что значат мои страданья? Я не смею даже плакать. Но голова горит и душа замирает – и я, как преступник, прячу голову в постылые подушки.
Горячие, тяжелые капли пробираются, скользят по моим щекам... скользят мне на губы... Что это? Слезы... или кровь?
Август, 1877
–
Юрий Михайлов
Симферополь, Украина
В госпитале
Такое впечатленье, что в палате
Контуженный лежит Лаокоон,
Который для удобства расчленён
И бережно разложен по кроватям.
Их даже не хватило, ибо стон
Стоит и в коридоре, где бинтом
Бинтуют поступившую часть рати,
На мине подорвавшуюся днём,
Ещё и угощённую огнём,
В ловушку угодившую, и, кстати,
Чтоб не сказать чего не для печати,
Оттуда и отползшую потом,
Кто в поте ледяном, а кто костром,
Забредившую здесь в бинтах и вате.
В них каждому теперь лежать пластом,
Боль чувствуя то в рукаве пустом,
То выше, возведённою в квадрате,
Поддержанную огненным нутром
И кратером его – вчерашним ртом,
Не всуе поминавшим богоматерь.
2009 г.
Гамбург
Мы Гитлера разбили, негодяя.
Е. Винокуров
По сумрачному Гамбургу гуляя,
Зерцала всех его бессчётных вод
Сверхлюбопытным взором озирая
От края и до края и не зная
Названий их, я брёл как антипод
Себе же самому, тем достигая
В познании невиданных высот.
Потом под сенью ратуши огромной
Я бронзового Гейне созерцал.
Своей фигурой вогнутой бездомным
Он мнился мне на площади содомной
И букву «s» весьма напоминал,
Чтоб SOS сказать. Рукою вероломной
Никак его сам Мёбиус ваял.
Что я ещё запомнил? Из бетона
Перед дворцом юстиции стену,
Скорее подходящую для зоны,
Чем для дворца. Она была клеймённой
Всё ещё теми датами, в вину
Вменявшими затворникам Альтоны*
Позор, разруху, голод и войну.
–
* персонажи одноимённой пьесы Сартра.
Альтона – район Гамбурга.
2007 г.
–
Герман Виноградов
ДООС – огнезавр
Из «Книги лекарчеств и снадобий
доктора Добронюхова Гуталина Петровича»
Шар-пень молос(к)осый (зажабра сребролисая).
На ползолотника зажабры на глаз присовокупляем мелочь толчёную, а то и вовсе бестолочь корня собачего василька и четырть фунта собачей петрушки. Настаивать до первых петухов в жбане из дамаской стали. Пенки обильно намазывать на язык и глазное дно. Осадки и хорчки сховать в шкатуль, перевязав стеблем собачей земляники.
(Для пробуждения кундалини).
Забуряк поганый (Мочало гнутое).
Заготавливать на выселках, избегая всего, что движется. Лучше зимой, чем после работы. Подробности в отдельной книге «Забуряк поганый – настоящее или будущее?» Немножко помогает в ночное время. Неплохо усваивается.
Лисячие хаморки двуцыцые.
Хавают как послабительное лекарчество при жиродохлости и застарелой лисабеглости. Детишкам делают пожиже, размазывают жыжыцу по хребтине и грудям. Засохшие корочки сдирают с кожей, перетирают в ступке до запёклости и полученной жижцой пичкают детишек через нос и ушки.
Мологадо карболовое.
Препарат в общем-то заграничный и скорее всего вредный. Потому, ежели врач предложит, то лучше незаметненько притоптать его в укромном уголке, а сверьху чего навалить (бумажек, там, бутылок пустых), чтобы никто ничаво не понял.
Примадохиус сусековый.
До еды – жбан на рыло, а после еды – четырть на нос.
И так до первых петухов.
Козлой мосёл (хитравка).
Сок увлажняет зубы, а стеблячок хорошо со сметанкой. Толчёный корень через трубочку потянуть на «раз-два», сцедить в тряпочку. Полученное «мокренько» зацепить курвилочкой и поёрзать туда-сюда. Если не отойдёт, то сплюнуть через левое плечо до второй стражи (по-нашему, до первых зябликов), особливо не сусля в ширину.
Усё.
Бодяга хаморая (огурец-трава).
Ершистый репей, серенький, с прожилкой и крапинкой.
Положить в собакерку и замереть. Отмереть. Хорошенечко потрясти собакерку и вытрясти взболтыши на сито. Хорошенечко просеять в жбан с масялом Галошиуса. Полученное суслице заложить за воротник и ждать, пока усё хозяйство не ссохнется. А как ссохнется, так и сдохнется. А посему лучше это лекарчество соседу в щи или соседке в щель. MIXTURA FATUM EST!
Требуха лисапёсая очищенная, настоенная на жуках-плавунцах.
Лисагор Мохнохитрыч Чувилихин в своих заметках «Лекарчество и жизнь после жизни» упервый воспитролил сие добронюхое сочетание на основе биочучих мохновяк богомерзких..
Ежовой иголкой, обильно смоченной сим настоем, тыкають и в грудя, и в чресла, и в подмых общим числом уколов сорок три ±.
Сусли (мюзли с сусликом).
На четырть жбана мюзлей один золотник вытяжки древесного суслика, (суслика надыть вытянуть за хвост из дупла, пока не убёг!). Хорошенечко присыпать тальком.
