Текст книги "Инсайдауt"

Автор книги: Константин Кедров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

–

– Ю –

– «Южный Херувим» –

Стихотворение (1994). Сб. «Ad verbum». «…Херувим летит сквозь земную твердь / тверди не замечая…» Полет сквозь земную твердь – постоянное ощущение мой жизни. Так в плоскость камня улетает птеродактиль, отпечатывая на нем свой скелет. (Посмотреть видео: К.Кедров читает стихотворение на презентации книги «Собака Павлова» http://video.mail.ru/mail/kedrov42/6/109.html )

–

– Юродство Христа ради –

Не следует путать с просто юродством. На Руси ведет начало от немецкого подвижника, принявшего православие. Метаметафора в отличие от концептуализма юродствует ради Христа. Картина мироздания, открытая физикой и космологией Эйнштейна, выглядит довольно смешно. Какие-то наблюдатели – гномы с часиками – стоят на воображаемых перронах, встречая воображаемый поезд, мчащийся со скоростью света. А другие наблюдатели – гномы в поезде – сверяют свои часики с часиками на перроне. Сами термины – черные дыры, белые и красные карлики – говорят о том, что современная космология невозможна без иронии. «Не водит ли нас Бог за нос?» – часто спрашивал Эйнштейн. И он же сказал: «Математика – простейший способ водить самого себя за нос». Над камином Эйнштейна в Принстоне была надпись: «Der Herr Gott ist rafiniert, aber Boschaftist Er night» (Господь Бог утончен, но не злонамерен). «В последнее время я думаю, что все же злонамерен», – пошутил однажды Эйнштейн. Александр Еременко, несомненный метаметафорист, в своем раннем творчестве любил юродство метаметафоры: «…А, впрочем, в том был замысел Эйнштейна, / он, как бинокль, перевернул стакан, / не изменив конструкции кронштейна». Алексей Парщиков восклицает: «О, Боже, я не есть часы, / аз есмь не для колбасы…» Елена Кацюба создала неистово юродствующий шедевр «Первый палиндромический словарь современного русского языка». (см. сайт Палиндронавтика). Но это юродство не Христа ради, а Дао ради, ибо оно есть душа ДООСа. (см. ДООС). Мои сознательно юродствующие тексты: «Сулепко», «Теорема Геделя», «Венский стул», «Начальник битвы», «Семантика Сатаны», «Астраль», «Верфьллием», «Партант», «Заинька и Настасья», «Утверждение отрицания», «Знаки». Верх юродства – литературоведческие статьи, а также кандидатская диссертация «Эпическое начало русского романа («Евгений Онегин» А.С.Пушкина, «Герой нашего времени» М.Ю.Лермонтова, «Мертвые души» Н.В.Гоголя). Чего стоит гастрономический реестр «Мертвых душ» и сопоставление пира Собакевича с пирами Гомера. Во всех своих статьях, напечатанных в советское время, я беззастенчиво приписывал Лескову, Достоевскому, Л.Толстому, Пушкину, Блоку, Есенину, древнерусской литературе и фольклору свои взгляды, превращая правоверных критических реалистов в метаметафористов, заставляя их раньше времени открывать метакод, хотя они о нем и не помышляли. Однако «ты себе думаешь, а оно себе думает». Перечитав недавно «Поэтический космос», я понял, что моя мистификация плавно переросла в глубокую мистику. Да, Есенин не думал о метакоде, но теперь думает. Будущее влияет на прошлое не менее сильно, чем прошлое на настоящее. Метаметафора и метакод – это научное и поэтическое открытие, но одновременно это юродство, поскольку метакод – это воля Божья во всем и в каждом, а метаметафора – совмещение взгляда с земли на небо со взглядом с неба на землю. Их пересечение в обратной проекции есть метаметафора. Что касается выворачивания, то тут не до шуток: зачатие, роды, смерть – вещи серьезные. Однако выворачивание в слове всегда смешно, будь то палиндром или анаграмма.

–

– Я –

– Яблоко –

Стихотворение (1978) в сб. «Компьютер любви». Построено на анаграмме слов «червь» и «чрево». Одна из первых попыток передать выворачивание. Яблоко – космос, червь – человек. Двуединое тело человек – космос образует Адама в Еве. Адам-Ева – вечное двуединое тело космоса.

–

– Язык –

Современные лингвистические школы постмодернизма склонны рассматривать язык или как простое описание (отсюда обилие «каталогов» у Пригова и Рубинштейна), или как единственную, хотя и виртуальную реальность. Их лозунг: «Я литератор, поскольку пишу литерами». Зная, что на самом деле язык не способен ничего описать, они смеются над его ограниченностью, механически воспроизводя всевозможные лингвистические архетипические химеры. Они отказываются от понятия качества информации, утверждая, что «поэзия – это то, что договорились считать поэзией» (Д.А.Пригов). Мы знаем множество таких случаев. Например, когда договорились – на государственном уровне – считать поэзией стихи Льва Ошанина, Егора Исаева и многих других, чьи имена канули в Лету вслед за властью, которая этот договора утвердила. Другое дело, что концептуалисты заранее защитили себя от критики, поскольку заранее решили, что поэзия да и вся литература давно умерли. А с мертвого какой спрос? Тем не менее, можно согласиться с постмодеристами, что поэзия – это прежде всего язык. С небольшой поправкой: поэзия – это новый язык. А ещё точнее – вечно новый язык. Как отметил доосозавр Вадим Рабинович (см. ДООС), «авангард всегда первое слово на первой странице. Второе слово на второй странице уже невозможно». В этом преимущество и трагедия. Все ветви кажутся тупиковыми. Сказав новое слово, тотчас же создавать другое новое слово. Vita nova – это для авангарда. «И сказал Бог: «Да будет свет», – и стал свет». Это авангард. Все остальное уже каталоги и разъяснения. В начале было Слово, но это же начало должно быть и в конце, иначе слово уже не Слово, а архетип, что для поэзии скучно. Можно сказать, что язык, весь язык – комментарии к Слову. Поэзия в этом смысле всегда является Словом и никогда не может быть языком. А слово, чтобы не быть языком, должно быть метаметафорой. Не метафорой (она внутри языка), а метаметафорой. Она всегда над и вне.

–

© К.Кедров. 2008 г. Текст публикуется с уточнениями и дополнениями.

При цитировании ссылка на «Энциклопедию метаметафоры» обязательна.